Текст книги "Поднять перископ (ч 1-4)"
Автор книги: Сергей Лысак
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 80 страниц)
– А что же случилось с "Цесаревичем" и "Ретвизаном"?
– Диверсия господ бомбистов. Вроде бы, эсэров, или как там они себя называют. Взрывы погребов произошли за день до нашего возвращения в Артур. Корабли сильно разрушены и восстановлению не подлежат. Как именно все было, сказать трудно. Исполнителей так и не нашли, а выжившие свидетели не могут толком ничего объяснить. "Палладу" спасла случайность – бомба не сработала. И ее обнаружили, когда стали проводить осмотр всех кораблей после взрывов на броненосцах. А вот при попытке диверсии на "Енисее" бомбиста поймали с поличным. Благодаря мерам безопасности, разработанным Черемисовым. Ей богу, я начинаю уважать жандармов.
– И кто же он?
– Питерский мастеровой, имевший допуск на "Енисей". Фанатик, помешанный на революционных идеях. Задание получил еще в Питере, но в общих чертах. Предпринимать акции, направленные на ослабление флота. Конкретное задание о минировании "Енисея" получил недавно. Впрочем, поговорите подробно с Черемисовым, он у нас теперь всей контрразведкой занимается, а не только "Енисеем" и "Косаткой". Я его своим приказом назначил начальником контрразведки флота, несмотря на яростное противодействие многих. И на все бурные протесты флотских офицеров тыкаю их носом в "Цесаревич" и "Ретвизан". Вы были правы, Михаил Рудольфович. Вопросами безопасности должен заниматься профессионал. А необходимые сведения по морской части, чтобы не попасть впросак, он уже и сам постигает.
– Похожее уже было однажды. Взрыв крюйт-камеры носовой башни на линкоре "Императрица Мария" в шестнадцатом году. Многое говорило за то, что это диверсия, проведенная германской разведкой. Но неопровержимо доказать это так и не смогли. А потом – революция, гражданская война, не до того было. Людей много погибло?
– Много. И господа бомбисты добились обратного результата. Все их ненавидят. Они попробовали начать агитацию среди команд против войны, когда эскадра вернулась в Артур. Так матросы их сами взяли за шиворот и сдали жандармам, предварительно намяв бока.
– Непонятно, на что же они рассчитывали? Неужели не думали, что подобными действиями только озлобят против себя солдат и матросов? И после этого любые попытки агитации обречены на провал?
– Насколько удалось выяснить, они были уверены в том, что все останется шито-крыто. И эти диверсии удастся свалить на японцев. Был даже подготовлен ряд фальшивых улик, чтобы пустить следствие по "японскому следу". Руководители этих незаконных организаций постарались максимально отработать вложенные в них деньги, которые, без сомнения, потекли к ним рекой. Поэтому, провал и арест бомбиста на "Енисее" был для них полной неожиданностью, нарушившей все дальнейшие планы. Но они никуда не делись, и будут пакостить дальше по мере возможности.
– Не сомневаюсь. И в связи с этим, Степан Осипович, у меня есть предложение, как нам обратить эту мерзопакостную ситуацию в свою пользу.
– И как же, интересно?
– Англичане, сами того не желая, очень помогли нам своей провокацией с уничтожением "Астарты". Поскольку достоверно установлено, что "Косатка" к этому непричастна, а нападение осуществлено н е и з в е с т н о й подводной лодкой. А если эта неизвестная подводная лодка утопит кроме "Астарты" еще и три-четыре английских крейсера? А может и больше?
– Михаил Рудольфович! Вы хотите сказать…
– Вот именно, Степан Осипович! Если кто-то позволяет себе менять правила в ходе игры, не спрашивая мнения других, то шулер вообще не соблюдает правила.
– Хм-м… Но что скажут в Петербурге?
– А что там скажут? Вы, как раз таки, будете играть, строго соблюдая правила и обвинить русский флот никто не сможет. Это я буду шулером, о чем никто не узнает. Для придания видимости приличий мы объявим, что начинаем минирование корейских и японских вод. Идет война, и никто не может запретить нам минировать воды противника. Японцев, кстати, никто не обвинял в ту войну, когда они ставили мины возле Порт-Артура. А если джентльменам так уж хочется спасать от голода население Кореи и Японии, так пусть и ходят по минам. Как там, кстати, дела у Степанова и Налетова? И не пробовали выставить мины возле корейского побережья, которые остались на "Амуре"?
– На "Амуре" осталось немного мин, да и те собраны с бору по сосенке. Нет уверенности в их надежном срабатывании. Думали закупорить и Цинапмпо затопленными судами, а мины выставить в качестве дополнения, но не получилось. А Степанов и Налетов разработали очень интересный проект якорной мины и сделали десяток опытных экземпляров. Теперь их надо проверить в боевой обстановке.
– Так вот я и проверю! Выставлю мины на подходах к Нагасаки, или еще где. А потом снова появится неизвестная подводная лодка. Но атаковать она будет только ночью, когда ни перископ, ни след от торпеды на воде заметить невозможно. Атаки будут на малых глубинах неподалеку от портов, где минные постановки возможны. Жадничать лодка не будет. Одна цель – одна торпеда. Утонет – хорошо. Не утонет – бог с ним. Очень похоже на подрыв на мине. Любая "липа" должна быть правдоподобной. На любые обвинения англичан мы сможем ответить, что либо они подрываются на минах, либо снова появилась эта н е и з в е с т н а я подводная лодка, которая хочет любыми путями создать конфликт между нашими странами. И пусть ловят ее сами, если им очень надо.
– Ох, Вы и фрукт, Михаил Рудольфович… И где же Вы такому научились?
– Во второй флотилии подводных лодок "Зальцведель", Степан Осипович. Т о г д а войны велись уже совсем п о – д р у г о м у.
– Пожалуй, такое должно сработать. А Вы сможете сделать так, чтобы англичане не смогли обнаружить "Косатку" ни при каких обстоятельствах? И чтобы все эти подрывы никаким боком не смогли связать с ней?
– Степан Осипович, не волнуйтесь, никто нас не обнаружит. А по поводу реакции Англии на подрывы – я успешно бил этих "просвещенных мореплавателей" два с половиной года в Атлантике и очень хорошо изучил их психологию. Подрывы транспортов вызовут только газетную шумиху. Все суда частные, застрахованы, а безопасность команд, по большому счету, правительство Англии никогда не интересовала. И оно закрывало глаза на все, если видело в ситуации политическую выгоду. А вот если, не дай бог, подорвется и утонет крейсер Ройял Нэви, то поднимется жуткий вой в парламенте и в Адмиралтействе. И очень может быть, что англичане свернут свою программу "помощи голодающему населению", пока не будет устранена опасность для Ройял Нэви. Это конечно, только в том случае, если они не полностью лишились разума и не мечтают о повторении Крымской войны.
– Ну, это вряд ли…
Беседа продолжалась долго. Корабельный врач, несколько раз пытавшийся прервать дискуссию, беспардонно выставлялся из каюты Макаровым. По конец договорились еще об одном важном моменте. Постараться насколько возможно дольше сохранить в секрете сам факт «абордажа» японских судов. Не нужно японцам знать, что многие их документы попали к противнику. И если действительно обнаружены японские шифры, используемые в радиосвязи, то есть возможность перехватывать и читать японские радиограммы. А найти хотя бы одного человека, хорошо знающего японский язык и держать его на «Аскольде» не такая уж и проблема. Пока броненосцы ремонтируются, а «Косатка» стоит в Порт-Артуре, отряд крейсеров, не пострадавший в бою, вполне может продолжить наведение порядка в Желтом море до самого Корейского пролива со стороны южного входа. И возможность дешифровки японских радиограмм ему здорово пригодится. С другой же стороны пролива, в Японском море, за порядком следит Владивостокский отряд. В связи с тем, что флота у Японии практически не осталось, Макаров решил не спешить с присоединением Владивостокского отряда к главным силам. Пусть патрулирует этот район и пресекает любые попытки японских перевозок к восточному побережью Кореи. Заодно и возле японских портов в Японском море упорядочит движение, сведя его к максимально возможному минимуму. Плохо только то, что ни Артурский, ни Владивостокский крейсерские отряды не смогут воспрепятствовать перевозкам, осуществляемых на английских судах под прикрытием Ройял Нэви. Но наблюдать за этим вопиющим безобразием со стороны вполне могут. Пока «Косатка» в Порт-Артуре стоит. А потом начнутся совсем другие безобразия…
По поводу сохранения секретности Михаил особо не волновался. С экипажем «Косатки» он поговорит, чтобы не хвалились до поры до времени абордажными подвигами, а с обоими корреспондентами поговорит Макаров. С Немировичем-Данченко проблем не будет, а вот мистер Лондон, если захочет и дальше быть поближе к источникам сенсационной информации, тоже согласится и придержит этот материал на три-четыре месяца. Дольше сохранить в секрете факт «абордажа» со взятием трофеев вряд ли получится. Тем более, «горячего» материала у обоих корреспондентов и так хватает с избытком. Конкуренты «Русского слова» и «Сан-Франциско экзаминер» позеленеют от зависти. А пока надо добавить им этого материала еще больше. Обоих корреспондентов любезно пригласили побыть гостями на «Петропавловске» и получить информацию о «Чемульпинском инциденте» и о бое с японским флотом непосредственно от самого командующего. Естественно, два раза никого просить не пришлось. Сердечно попрощавшись с экипажем «Косатки», корреспонденты перешли на «Петропавловск». Михаил просил не забывать их и заходить в гости, когда лодка будет стоять в Порт-Артуре. А если снова возникнет желание выйти в море, то всегда пожалуйста. Для них двоих место всегда найдется. Джек Лондон пообещал, что обязательно напишет книгу об этом, без сомнения, самом удивительном плавании в своей жизни. О том, что жюльверновский «Наутилус» стал реальностью и ему выпала честь побывать у него на борту, став свидетелем удивительнейших событий, возвестивших о начале новой эпохи в искусстве мореплавания и войны на море. Решив все вопросы с Макаровым, и передав на «Петропавловск» захваченные японские документы, «Косатка» отошла от борта броненосца и направилась к своему месту стоянки в военном порту, где ее уже давно поджидал «Енисей».
На причале возле «Енисея», куда ошвартовалась «Косатка», уже ждали старые знакомые – командир «Енисея» Степанов и корабельный инженер Кутейников. Рядом с ними стоял человек в штатском, лицо которого показалось Михаилу знакомым. И только порывшись в памяти, понял, что перед ним сам Налетов, создатель первого в мире подводного минного заградителя «Краб». Все с интересом смотрели на подходившую к причалу «Косатку», и едва подали с берега трап, быстро оказались на палубе. После приветствий сразу перешли к делу.
– С благополучным возвращением, Михаил Рудольфович! Ох, и устроили вы переполох в Сасебо! До сих пор некоторые отказываются в это верить.
– Здравствуйте, господа, очень рад вас видеть. А по поводу Сасебо – пусть не верят. Главное, что японцы поверили, прочувствовав это на своей шкуре.
– Михаил Рудольфович, позвольте Вам представить господина Налетова. Мы тут подумали, поэкспериментировали и сделали то, что, несомненно, должно Вас заинтересовать.
Налетов улыбнулся и поклонился, приподняв шляпу.
– Разрешите представиться – Налетов Михаил Петрович, техник путей сообщения. В данный момент занимаюсь работами в интересах русского флота по поручению Степана Осиповича Макарова.
– Капитан второго ранга Корф, командир подводного крейсера "Косатка", честь имею!
Для Вас просто Михаил Рудольфович. Рад с Вами познакомиться, Михаил Петрович. От командующего уже слышал, что Вы вместе с Владимиром Алексеевичем какую-то новую мину придумали.
– Ну, не совсем новую, но кое что придумали. Да и Николай Николаевич тоже к этому руку приложил, без его помощи сделать первые опытные образцы все равно бы не удалось. Можно нам сейчас минные аппараты на "Косатке" осмотреть? А то, как бы дорабатывать корпуса мин не пришлось.
– Конечно, конечно, прошу! Только, Михаил Петрович, не пугайтесь. Внутреннее убранство "Косатки" очень далеко от "Наутилуса", как бы их ни сравнивали…
Но испугать Налетова не удалось. Он с огромным интересом обследовал «Косатку», буквально засыпав всех вопросами. С торпедными аппаратами разобрались быстро, и теперь Михаил преследовал другие цели. Заинтересовать человека, бывшего вначале страшно далеким от моря, и ставшего впоследствии выдающимся конструктором подводных лодок. Чтобы он не свернул с этого пути, посчитав, что нужный результат уже достигнут и ему, человеку сугубо сухопутному, здесь делать нечего. Умело уведя разговор в сторону дальнейших перспектив развития подводного флота, Михаил подбросил идею проектирования специального подводного минного заградителя, размерами значительно превосходящим «Косатку». Для начала за основу проекта можно взять саму «Косатку», просто увеличив ее в размерах. По загоревшимся глазам Налетова он понял, что его слова достигли цели. И скоро российский флот будет иметь подводные лодки, которых не было даже в его п р е д ы д у щ е й войне.
Когда этот суматошный день наконец-то закончился, Михаил отдыхал в своей каюте на «Енисее» после бани и перечитывал письма, пришедшие из дома за период, пока его не было в Порт-Артуре. И родители, и Маргарита строго соблюдали конспирацию, ни одним словом не упоминая о том, что им известно о его перемещении во времени. Об этом они договорились заранее. Ведь нет никаких сомнений, что им заинтересуются чужие разведки и письма могут перехватываться. Дома было все в порядке, хоть это радовало. И тут неожиданно раздался стук в дверь. Открыв, Михаил увидел улыбающуюся физиономию Черемисова. В новом мундире с погонами ротмистра.
– Прошу прощения, Михаил Рудольфович, не помешаю?
– Ба-а, Алексей Петрович, сколько лет, сколько зим! Прошу, прошу. Заходите, присаживайтесь. Вижу, Вас можно поздравить с повышением в чине?
– Да, буквально позавчера пришел приказ о присвоении мне чина ротмистра. Вас, кстати, тоже разрешите поздравить с выдающимся успехом! Такого еще не было за всю историю! А насчет меня – я ведь теперь первый морской жандарм в Российской Империи. Нонсенс, каких еще не бывало.
– Знаю, Степан Осипович мне говорил, что Вы назначены начальником контрразведки флота.
– Ну, начальник контрразведки – это громко сказано. Вся контрразведка пока что состоит из одной персоны, то есть меня. Попросил прислать мне в помощь нескольких человек. Обещали помочь, но когда они прибудут, неизвестно. А времени терять нельзя. Вот и нагрянул к Вам на ночь глядя, Вы уж не обижайтесь. Раньше прийти не смог, занимался срочными делами.
– Алексей Петрович, да ради бога! У Вас, я так понял, что-то срочное и важное? Может, сначала коньячку?
– Благодарю, не откажусь. А вот по срочности и важности – угадали. И срочно, и важно.
Когда коньяк был разлит по рюмкам, Черемисов первым делом поздравил Михаила с успехом в Сасебо, а затем приступил к делу.
– Михаил Рудольфович, должен сообщить Вам сугубо секретную информацию, касающуюся следствия и прошу не распространяться об этом.
– Алексей Петрович, я знаю, что такое военная тайна.
– Благодарю Вас. Так вот, когда в госпиталь на берег доставляли пострадавших с "Цесаревича", у одного из матросов было обнаружено при себе более десяти тысяч рублей ассигнациями. Сами понимаете, для матроса сумма просто фантастическая. Он был ранен и потерял сознание. Когда с него снимали форму в госпитале, деньги обнаружили. Хорошо, что это увидел врач и сразу поднял тревогу. Всех поразила сумма. К сожалению, он умер, не приходя в сознание. Версия о том, что он каким-то образом сумел при взрыве ограбить корабельную кассу, не подтвердилась. Корабль не ушел под воду полностью, и удалось добраться до сейфа с деньгами, который уцелел. Ревизор корабля остался жив и подтвердил, что из кассы ничего не пропало. В связи с этим наиболее вероятна версия, что он был связан с террористами. И помог им в установке бомбы. Без сообщников среди команды им бы трудно было попасть в помещения крюйт-камер и бомбовых погребов.
– Пожалуй. Алексей Петрович, Вы уже неплохо разбираетесь в морской терминологии.
– Так жизнь заставляет, Михаил Рудольфович. Обложился книгами, и по вечерам штудирую устройство кораблей, морской устав и прочие морские премудрости. А то, несолидно будет, если любой матрос сможет меня дураком выставить, рассказывая морские байки с самым серьезным видом. Но мы уклонились от темы. Так вот, я думаю, что террористы и дальше будут предпринимать попытки вербовки членов команд. Конечно, сейчас более осторожно, так как эти взрывы вызвали сильную неприязнь к подобным типам. Но, к сожалению, деньги имеют огромную власть над людьми. И если кому-то предложат сумму, которую он не сможет заработать за всю свою жизнь, то он может и не устоять. Думаю, на "Ретвизане" и "Палладе" было то же самое. Просто, "Палладе" повезло, а "Ретвизану" нет. Делать обыски сейчас бессмысленно. Никто при себе такие деньги держать не будет. И я не исключаю того, что сообщники террористов среди членов команд уцелели и притихли. И это не обязательно должны быть матросы. Если матроса смогли купить за десять тысяч, то мичмана, или лейтенанта – за несколько сотен тысяч. А то и за миллион. Вопрос только в сумме. Ведь не все пособники террористов отпетые фанатики, поступающие из идейных соображений.
– Не доверяете Вы людям, Алексей Петрович.
– Служба такая, Михаил Рудольфович. Помните знаменитое изречение Юлия Цезаря? "Что не могут легионы, то может маленький ослик, нагруженный золотом". Предатели были везде и во все времена. И наше современное общество ничем в этом плане от общества времен Римской Империи не отличается. Далеко не все террористы работают за идею. Есть и такие, которых интересуют только деньги, а сами революционные идеи нужны им, как прошлогодний снег. И террористы ведут поиск таких людей, дабы использовать их в своих интересах. А задача моей службы – обнаружить этого предателя до того, как он сумеет нанести вред. К сожалению, не всегда удается.
– Хм-м, возразить трудно. А как удалось предотвратить диверсию на "Енисее"?
– Обнаружили бомбу при утреннем досмотре, когда мастеровые пришли на работу. Спрятали ее за двойным дном сундучка с инструментами. Когда "Косатка" ушла в море, я разрешил мастеровым забирать свои инструменты после рабочего дня. Честно говоря, не думал, что террористы положат глаз на "Енисей". Особого интереса для японцев он не представляет, так как мин для него все равно нет. А тут на него доставляют партию немецких самодвижущихся мин Шварцкопфа для "Косатки", которые все же удалось привезти из Владивостока в Порт-Артур. С этого дня я покой потерял. И как видите, не зря. На "Цесаревиче", "Ретвизане" и "Палладе" все мои предложения по обеспечению мер безопасности принимали в штыки. Даже делали все наоборот, давая понять жандарму, чтобы не лез не в свое дело. Если бы удалось поговорить с командующим, то возможно это бы и возымело действие. Но он был в море и господа каперанги демонстративно игнорировали какого-то штабс-ротмистра. В один прекрасный момент мне это просто надоело, и я прекратил биться головой о стену. В конце концов, меня прислали обеспечить безопасность "Косатки" и "Енисея", а не вообще всех кораблей в Порт-Артуре, которые от моей помощи демонстративно отказываются. И я стал заниматься только "Енисеем", поскольку "Косатка" тоже была в море. К чему это привело – Вы сами видели. А когда эскадра вернулась в Порт-Артур, и Степан Осипович узнал обо всем, то предложил мне создать и возглавить контрразведку флота. Сказал, что другой достойной кандидатуры вокруг себя не наблюдает. А если кому-то из господ флотских офицеров это не нравится, то это исключительно их проблемы. Могут подать рапорт о переводе на берег. Вот с тех пор и грызу гранит морских наук. Надо хорошо разбираться в том, что охраняешь.
– Согласен. А кто же пойманный террорист?
– Мастеровой, прибыл из Петербурга. Из подпольной террористической организации эсеров. Фанатик, искренне верящий в то, что способствуя поражению России в этой войне, действует на благо русского народа. Дескать, это поможет делу революции. С такими разговаривать бесполезно. Они готовы умереть за идею.
– Увы… Но что Вы можете предложить?
– Михаил Рудольфович, я понимаю, Вы доверяете своей команде и готовы поручиться за каждого. Но все же, наблюдайте. Вдруг заметите что-то странное, выбивающееся из привычной картины. И еще мне непонятен сам факт попытки диверсии на "Енисее". Допустим, даже взорвали бы они его. Это не броненосец, играющий большую роль в войне на море. И даже не крейсер. Всего лишь минный транспорт без мин, от потери которого боеспособность флота особо не пострадает. Да, нанесли бы ущерб причальной стенке и ближайшим портовым сооружениям. Если бы "Косатка" рядом стояла, тоже могла бы пострадать. Но в данный момент? Не понимаю, зачем им это? Ведь вполне могли выбрать другой объект для диверсии, имеющий гораздо большую ценность.
– А сам он что говорит?
– Плюется и говорит, что я царский сатрап. И дело революции все равно восторжествует. Фанатик, одним словом.
– А я, кажется, знаю, в чем дело, Алексей Петрович.
– Ну?! И в чем же?
– С момента прихода "Косатки" меры безопасности будут резко усилены. Так?
– Так.
– И пронести бомбу станет намного сложнее. "Косатка" стоит рядом с "Енисеем". Сколько мин Шварцкопфа на него погружено?
– Сорок штук. Еще тридцать пять штук – на береговом складе в военном порту.
– И если эти сорок штук рванут, то "Енисей" разнесет на куски. А заодно достанется и стоящей рядом "Косатке". Эта бомба должна была ждать нашего возвращения. Никто ее сразу взрывать не собирался. Ищите сообщника среди тех, кто имеет постоянный допуск на "Енисей". Без него будет трудно привести бомбу в действие в нужный момент. Ведь мастеровых могут неожиданно перебросить на другой участок работы. И мины Шварцкопфа тоже надо убрать с "Енисея" от греха подальше. То есть – на берег, подальше от обоих кораблей. Привозить на причал только перед выходом в море и небольшими партиями по две – три штуки. После погрузки на борт "Косатки" привозить следующую партию. Надо максимально затруднить работу террористам.
– Ну, Михаил Рудольфович… Век живи, век учись. Я о такой возможности даже не подумал. Но не самоубийца же этот сообщник?
– Если бомба после приведения в действие сработает через достаточно большой, причем точно определенный промежуток времени, то он сможет заранее удалиться на безопасное расстояние. Та бомба, которую нашли, имела часовой механизм?
– Да, имела…
– Вот и ответ на вопрос. Тот, которого Вы задержали, это обычный курьер, который должен был только доставить бомбу на борт. А террорист находится где-то здесь. Причем, не обязательно он из команды "Енисея". Это может быть любой, который имеет допуск на него. Мастеровые, офицеры штаба, заводская администрация, да мало ли кто.
– Ох, Михаил Рудольфович!!! Это сколько же людей надо проверить?!
– Кроме команды "Енисея", из посторонних начните с тех, кто в этот день должен был прибыть на "Енисей". Причем не только тех, кто фактически прибыл, но также и тех, кто собирался, но по каким-то причинам не прибыл. Это резко сузит круг поиска.
– М-м-да… Михаил Рудольфович, из Вас бы хороший жандарм получился. Но кто же тогда японцев на море бить будет?
– Так вот и давайте работать совместно, Алексей Петрович, помогая друг другу. Я буду японцев на море бить, а Вы их пособников здесь. Если нужна какая помощь в техническом плане, всегда обращайтесь. Чем сможем, поможем. Одно дело делаем.
– Были бы все командиры кораблей такие, как Вы, Михаил Рудольфович, насколько бы наша работа упростилась. Увы, многие этого не понимают. На них жандармский мундир действует хуже, чем красная тряпка на быка.
– Ничего, думаю, скоро и остальные поймут необходимость мер по обеспечению безопасности. Особенно, если это даст наглядные результаты. Ведь господа террористы не остановятся.
– Увы, я в этом уверен…
Поговорив еще с полчаса и решив ряд вопросов технического характера, Черемисов ушел, пожелав спокойной ночи. Если вдруг понадобится, то его всегда можно найти. Он уже окончательно перебрался жить на «Енисей», чтобы быть поближе к месту службы. Полученная информация Михаила не обрадовала. В ту, прошлую войну, товарищи-революционеры не заходили так далеко. Теперь все изменилось. А не получится ли так, что его вмешательство в ход истории вызовет еще более сильный общественный взрыв, причем гораздо раньше? Но с другой стороны, если ничего не делать, то все пойдет, как уже было. Остается надеяться, что императору и тем, кто искренне хочет ему помочь, радея о благе империи, удастся преодолеть кризисную ситуацию без взрыва, именуемого революцией. Ведь далеко не весь народ России состоит из революционеров. Их всего лишь небольшая кучка, которая, тем не менее, сумела задурить головы очень многим. И чем скорее их выведут на чистую воду, показав всем, что их конечная цель – не благо народа, а захват власти со сменой одной аристократии на другую, тем лучше. Это же подумать только – Лейба Бронштейн, связанный с американскими банкирами, и превратившийся в Льва Троцкого – борец за свободу и счастье русского народа! И сколько таких «бронштейнов-троцких» грезят о приходе к власти? Михаил прекрасно помнил события гражданской войны и хорошо знал, как повели себя эти «представители трудового народа», захватив власть. Произошла просто смена аристократии. На место князей и графов пришли «троцкие» разных калибров, только и всего. И он приложит все силы, чтобы эти «троцкие» так и остались кучкой заговорщиков, жирующих за границей на партийные средства. И если дела у них пойдут неблестяще, то поток этих средств резко уменьшится. На одних «эксах», как они называют разбойные нападения с целью грабежа, они далеко не уедут. А иностранные разведки и банкиры не будут до бесконечности вкладывать деньги в то, от чего нет никакого толку. Хорошо, что удалось наладить контакт с корпусом жандармов в лице Черемисова. Человек он неординарный и на своем месте. То, что еще не знает некоторых нюансов, необходимых в борьбе с диверсантами, так их еще никто не знает. Не показывали еще товарищи-эсеры свое истинное лицо так открыто. Интересно, до восстания на кораблях, как в Севастополе и Владивостоке, не дойдет? Но это вряд ли. После того, как все узнали истинных виновников взрывов на «Цесаревиче» и «Ретвизане», рассчитывать им на успех трудно. Во всяком случае, в Порт-Артуре. А он, по мере возможности, будет помогать Черемисову, подсказывая наиболее вероятные направления поисков. Конечно, жандарм очень удивился такому образу мышления морского офицера. Не будешь же ему говорить, что периодическое общение с гестапо развивает мышление в этом направлении очень сильно, вырабатывая настоящий профессионализм в области безопасности. Как доверенного тебе корабля, так и своей собственной…
Последующие дни прошли относительно спокойно. Вскоре пришел приказ о присвоении Михаилу чина капитана первого ранга и целого потока наград – ордена Святого Георгия третьей степени, Золотого оружия, монаршего благоволения и звания флигель-адъютанта. Император держал слово. Были повышены в чине также старший офицер, и старший механик. Весь остальной экипаж Михаил представил к наградам, но бюрократия есть бюрократия. На прохождение бумаг требовалось время. Макаров выздоравливал на «Петропавловске» и без нужды Михаила не вызывал. Все остальное начальство вообще обходило «Косатку» стороной, да и «Енисей» заодно, зная об их особом статусе и не желая нарваться на неприятности, чему экипаж «Енисея» был только рад. Уцелевшие диверсанты притихли и новых попыток диверсий не предпринимали. Пока старший офицер со старшим механиком занимались текущим техобслуживанием лодки после похода, Михаил пропадал на «Енисее» и в мастерских, доводя до ума новые мины вместе со Степановым и Налетовым. Конструкция мины резко отличалась от ее «рогатых» коллег. Загрузить «рогатую» мину в трубу торпедного аппарата проблематично. Тем более, надо придать ей цилиндрическую форму для размещения более-менее приемлемого количества взрывчатки и обеспечения необходимой плавучести. А что делать с якорем, который должен лежать на грунте и удерживать мину в одном положении? Поэтому, Степанов и Налетов пошли по пути нестандартного решения проблемы. Отказались от взрывателя, применяемого на «рогатых» минах и основанного на подаче электрического сигнала при разрушении одного из «рогов» от удара о корпус судна. Вместо этого разработали интересную электро-механическую конструкцию, находящуюся внутри корпуса мины и срабатывающую по типу инерционного ударника. При слабых воздействиях на мину ничего не произойдет. Но при ударе корпуса судна о мину, ударник срывается с боевого взвода и приведет взрыватель в действие. В лабораторных условиях все работало прекрасно. Оставалось проверить мины в боевых условиях. Внешне они напоминали укороченные торпеды без рулей и винтов, якорь был фактически продолжением корпуса мины. После выхода из аппарата они разделялись, якорь ложился на грунт, а мина всплывала, принимая вертикальное положение и приходя через некоторое время в боевое состояние. Причем, специальная конструкция якорной лебедки позволяла заранее точно установить заданную глубину установки мины, даже при довольно приблизительной информации о глубине места. Вес заряда составлял шестьдесят килограммов, что соответствовало весу заряда торпед Уайтхеда. И по силе взрыва будет практически невозможно определить, что же именно взорвалось – мина, или торпеда. Одновременно Михаил подбросил обоим изобретателям идею создания донной мины с неконтактным магнитным взрывателем. Ведь в якорной мине заряд большой мощности не разместишь из-за необходимости обеспечения плавучести всей конструкции. В донную же мину, имеющую приблизительно те же размеры, взрывчатки можно запихнуть в несколько раз больше. Поначалу предложение Михаила вызвало немую сцену. Но очень скоро она переросла в бурную дискуссию, основной темой которой было – как именно это сделать. Сама мина – никаких проблем. Тот же цилиндрический корпус без якоря, который можно до отказа заполнить взрывчаткой, придав отрицательную плавучесть. Проблема в том, чтобы эта мина ахнула именно в тот момент, когда цель будет проходить над ней. Продумать также вопрос об обеспечении неизвлекаемости мины. Чтобы она гарантированно взрывалась при попытке подъема на поверхность. Предложив примерную схему неконтактного магнитного взрывателя, Михаил направил бурную изобретательскую деятельность Степанова и Налетова в нужном направлении. Пускай поломают головы. Может, что-то стоящее придумают. И если взрыватель будет иметь приемлемые размеры, то его вполне можно попробовать установить и на торпедах. И тогда боевые возможности лодки резко возрастут. Появится возможность стрелять на острых курсовых углах цели, при любом угле встречи торпеды с целью. Озвучив эту возможность модернизации торпед, Михаил добился очередной немой сцены с последующей бурной дискуссией. Решив, что пока новаторских идей хватит, оставил обоих изобретателей обдумывать услышанное, а сам переключился на обдумывание совсем другого проекта. Надо тщательно разработать эффективную тактику противодействия Ройял Нэви. Но такую, чтобы англичане при всем желании не смогли обвинить Россию в чем-то конкретном. Так, лишь одни слухи и домыслы. А слухи – они слухи и есть. Как слухи о неизвестной подводной лодке, утопившей «Астарту», например…