Текст книги "Поваренная книга Мардгайла"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Дмитрий Казаков,Александр Громов,Юлий Буркин,Сергей Чекмаев,Владимир Михайлов,Илья Варшавский,Андрей Синицын,Владимир Березин,Сергей Вольнов,Дмитрий Байкалов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Но тогда его нельзя будет съесть.

– Во-первых яд можно нейтрализовать, во-вторых, не все, что яд для артулунка, яд для таркара или шаргаша.

– То есть ты считаешь, что Дершог и Люч собираются тебя убить и съесть.

– И Маринг. Маринг с ними заодно. Это он с виду такой тихий. На самом деле риарвоны профессиональные убийцы. Охотники. Такие же как таркары. Тысячелетиями они убивали друг друга. Галактика принесла им просвещение. И вот как они ей отплатили. Как только появилась возможность, они снова начали убивать. Как говорят у вас на Земле: сколько волка не корми, а своя рубашка ближе к телу.

– А как же Люч? – спрашиваю в надежде, что про него Взбрык просто забыл.

– Подлец и трус. Как только запахло жареным, он предал цивилизацию и встал на сторону дикарей.

Взбрык поднимается, идет к двери. У порога он замирает, оборачивается.

– Не забывай. Нас осталось только двое. Больше нам не на кого рассчитывать.

Он уходит, я снова пытаюсь проанализировать ситуацию. В словах Взбрыка есть логика. Но есть и страх.

«Так что мы имеем? Имеем Дершога, который напугал Патакона, рассказал мне о Поваренной книге, будучи уверен, что следствие Люч поручит мне. Это не сложно угадать, я заместитель Люча. Если считать, что убийце нужен яд, чтобы перетравить всех, то смерть Дельфа вполне объяснима. Теперь, когда Дельф мертв, Люч имеет бесконтрольный доступ к сейфу. Получается, что убийца Люч. Или же они заодно с Дершогом? Как быть уверенным, что следствие поручат мне? Просто знать об этом от того, кто это поручит.

А как же Маринг? Он получается не причем? Очень даже при чем. Если он убийца Дельфа, то убить Патакона ему просто необходимо. Во-первых, эта идиотская история о душах. Во-вторых, все сразу очень сильно запутывается. Коллеги начинают нервничать и, сами того не ведая, ему подыгрывать. А он всего лишь ждет, выбирая время и новую жертву.

В дверь снова постучали.

– Открыто.

В каюту входит Люч. У порога он останавливается, словно хочет извиниться и выйти, но через пару секунд закрывает за собой дверь, уверенно подходит к столу, подкатывает к кровати кресло и садится в него.

– У меня тут появилась одна мысль… Хочу с тобой посоветоваться.

– Все, что в моих силах, – отвечаю я.

– Мы сейчас сидели с коллегами в кают-компании, разговаривали о том о сем… о нас, в общем. И знаешь… Меня вдруг насторожило поведение Маринга.

– И что же он сделал?

– Да в том-то и дело, что ничего. Он равнодушен к происходящему.

– Дершог тоже равнодушен.

– Не скажи. Дершог переживает. И за себя, и за коллег. Он просто очень сильный. Как мне показалось, ему было искренне жаль и Дельфа, и Патакона. А Марингу же все равно. Мы головы ломаем, пытаемся предугадать следующий ход убийцы, а он сидит себе, глазами хлопает. И тут я подумал: а почему он не боится убийцы?

– Потому что сам убийца? – делаю вид, что угадал.

– Именно. А мы, дураки, ему подыгрываем.

– Каким образом? – спрашиваю я, а сам не знаю, радоваться или пугаться. И пяти минут не прошло, как я рассматривал ту же мысль со всех сторон.

– Представь на минуту, что это он убил Дельфа. Просто так убил. Ни за что. Мы напуганы, мы подавленны, мы судорожно ищем убийцу. И неизбежно делаем ошибки. А Маринг спокойно наблюдает, анализирует. Точный расчет, и мы имеем следующую жертву. Мы паникуем, начинаем еще более отчаянно искать убийцу, потому что каждый из нас боится оказаться следующей жертвой. Начинаем подозревать друг друга. А Маринг опять спокоен. Он анализирует, выбирает.

– И кто ты думаешь будет третьим? – спрашиваю я.

– Взбрык.

Сегодня определенно день совпадений.

– Почему?

– Он самый слабый из нас, самый напуганный, самый суетливый. Его несложно будет убить.

– Ну хорошо, допустим это так. Что он будет делать, когда останутся самые сильные?

– А ничего не будет. По двум причинам. Первое. Мы сами начнем что-то делать. И один из нас неизбежно убьет другого. Второе – четверо не семеро. Ртов меньше, порции больше, можно попробовать дотянуть до спасателей.

– А как же следствие? Не мое, настоящее. Когда придет помощь, обязательно будет расследование.

– Для начала помощь должна прийти. Возможно, у него есть какой-то план и на этот случай. А к этому времени мы сами так запутаем дело, что сам черт не разберет.

– Как у тебя получилось принять сигнал от спасателя? Ведь антенна разбита, блок поврежден…

– Сам не знаю. Может случайность, усилитель сработал на последнем издыхании и сгорел. Так что ты скажешь насчет Маринга?

– Тебе это не понравится. Я только что думал о том же самом. То есть совпадение полное, на все сто процентов. Кстати. Что ты думаешь о душах с погибших планет?

– Сказка, – отвечает Люч и вздыхает. – Как глупо, что такой прекрасный химик, образованнейший артулунк верил в такую чушь.

– Что думаешь предпринять?

– Ничего. А вдруг мы ошибаемся?

– А вдруг следующим будешь ты?

– Нет, уж лучше ты, – говорит Люч и задумывается. – А я его тогда так припру к стенке, что не отвертится.

Несколько мгновений тишины, и мы от души смеемся.

– Пойду, – говорит Люч. – Постараюсь подбодрить коллег.

Он выходит из каюты, а я смотрю на пустое кресло: «Почему он не спросил о Взбрыке? Должен был спросить. Боялся показать, что его это интересует? Ерунда. Он старший. Его должно интересовать все. Маринг. Взбрык. Маринг или Взбрык?»

Встаю с кровати, начинаю прохаживаться по каюте. Неожиданно личность убийцы или убийц отходит на второй план. Меня больше всего начинает интересовать мотив: «Зачем? Ради какой цели убиты двое ученых? Химик и врач. Хм… Может дело в этом. Они оба прекрасно разбирались в строении материи, в молекулярных и химических процессах. Один все знал о здоровье коллег, другой прекрасно разбирался в химических соединениях, совместимости и несовместимости. Взбрык – математик. По логике вещей, его не за что убивать. Получается, что кроме Люча среди нас нет никого, кто мог бы разобраться в молекулярной совместимости. То есть если его убить, больше не будет потенциальной опасности? Убийства прекратятся? Значит он следующий?»

В дверь осторожно постучали. Я остановился, прислушался. Тот, кто был за дверью, немного обождал и повторил попытку. Я подошел к двери и открыл ее.

На пороге стоял Маринг.

– Мы можем поговорить?

– Проходи, – сказал я и посторонился.

Маринг проплыл мимо, устроился в предложенном кресле. Я закрыл дверь и вернулся на кровать.

Маринг молчит. «Что это? Он стушевался?»

– Наверное, это будет некрасиво выглядеть, – неуверенно начинает Маринг. – Но я не могу не рассказать тебе об этом.

– Сейчас не та ситуация, чтобы заниматься самоанализом, Маринг, – я пытаюсь его поддержать. – Нам всем угрожает опасность.

– Именно поэтому я и хочу тебе рассказать то, что видел. Ты только не подумай, что я его обвиняю, совсем нет. Просто тебе, как проводящему расследование, возможно, это будет интересно.

– О ком ты говоришь?

– О Взбрыке. Я видел его возле санчасти. Я его несколько раз видел, но в тот раз он… как будто крался, что ли…

– Ты расскажи все, что видел, а потом мы с тобой попробуем сделать выводы.

Маринг немного помолчал, наверное, подбирал подходяще слова, после чего сказал:

– В тот вечер, когда Дершог рассказал про тушеных артулунков, я решил порыться в компьютере санчасти, поискать формацию о молекулярном строении коллег. То, что я нашел, ситуацию нисколько не прояснило, я не силен в биологии. Я уже собирался уходить, как в санчасть пришел Взбрык. И ты знаешь, он так растерялся, когда увидел меня, словно пытался пробраться тайком, а у него ничего не получилось. Я встал, сказал, что машина, свободна и пошел в свою каюту. Там я долго думал, чем заняться: почитать книжку или просмотреть свои записи по работе. Так сказать, подчистить хвосты. Решил заняться работой, почти все разгреб. Неожиданно я вспомнил, что какая-то информация может быть в библиотеке. У нас на станции прекрасная подборка практически по всем направлениям науки. Когда я шел по коридору, прошло уже часа три, как я ушел из санчасти, вдруг увидел Взбрыка, подглядывающего за Дельфом. Тот что-то переставлял на полках. Порядок наверное наводил. Я затаился, постоял так немного, понаблюдал за Взбрыком, потом спустился на первую палубу по другому трапу. Когда утром мы нашли Дельфа, я вспомнил про Взбрыка, но подумал, что его вчерашнему поведению есть какое-то объяснение, и не стал заострять внимание. Зачем зря наводить подозрение. Но сегодня в столовой вы с Лючем говорили о каких-то уликах против Взбрыка. Убийство – это серьезное преступление. Я думаю, лучше тебе знать то, что я видел. А уж выводы делай сам.

– Ты думаешь, Взбрык мог убить Дельфа?

– Каждый из нас мог бы. Свидетелей не было. Во время убийства все лежали по каютам. Так что убийца мог спокойно пройти по коридору, застать Дельфа в санчасти и убить его.

– А за что по-твоему могли убить Дельфа?

– Не знаю, – Маринг пожал плечами, его голова при этом смешно опустилась еще ниже. – Возможно какая-то старая обида.

– Спасибо за рассказ, – говорю я. – Это может оказаться важным.

Маринг встает чуть разводит руками и, немного помедлив, уходит.

Я остаюсь в задумчивости.

«Интересно, что их всех заставило прийти ко мне? То слова не вытянешь, то разговорчивые не в меру. Второй труп их так отрезвил? Теперь они поняли, что это не игрушки, что третьим может быть каждый из них? Или поверили, что теперь я могу подозревать любого, и начали топить друг друга? Осталось еще дождаться Дершога. За Взбрыком сегодня ночью не мешало бы присмотреть… А это мысль. Если не примут за убийцу и не пришибут на всякий случай, могу что-нибудь интересное увидеть. И в самом деле, сколько можно ждать, что будет утром? Пора играть на опережение».

В дверь постучали.

– Да, – говорю я.

Дверь отползает в сторону, появляется волчья голова.

– Свободно? – спрашивает Дершог и заискивающе улыбается.

Я рассмеялся, он шагнул за порог, закрыл дверь.

– Чего ты ржешь? – спрашивает Дершог, садится в кресло, в котором до него уже сидели трое. – Все сходили постучать, так что же это я не зайду к тебе?

– А с чего ты взял, что они приходили стучать?

– Информируют по другому. То, что сделали коллеги, называется стучать. Вот и я, так сказать, за компанию зашел. Чтоб знали враги, что и под них кто-то копает.

– А ты на кого будешь стучать?

– Я разве сказал, что пришел настучать? Я сказал, что просто зашел. Чтоб не выделяться. А что, я люблю подыграть в хорошей игре. Нашел книгу?

– Нашел.

– Дай посмотреть.

– А чего ты в тот же вечер не пришел?

– А ты меня ждал?

– Ждал.

– Думал, что я специально тебе про книгу рассказал?

– Думал.

– Поэтому и не пришел. Дай посмотреть.

– Так теперь я знаю, почему ты не пришел, и буду подозревать еще больше.

– Ты книжку дай, а потом подозревай сколько хочешь. Если она у тебя в тайнике лежит, так я могу выйти.

– На столе возьми.

Не вставая из кресла Дершог подкатывается к столу, находит в стопке «Поваренную книгу Мардагайла» и осторожно, как будто боится выпустить джина из бутылки, открывает обложку.

– Мардагайл – «человек-волк». В армянской мифологии человек-оборотень, обладающий способностью превращаться в волка. Согласно поверьям, Бог, желая наказать кого-либо, заставляет отведать предназначенную для Мардагайла пищу (которая сыплется с неба подобно граду). После этого сверху на него падает волчья шкура, и он становится Мардагайлом, бродит ночью вместе с волками, пожирает трупы, похищает детей и раздирает их. Днем Мардагайл снимает с себя шкуру, прячет ее и принимает свой обычный облик, – читает он на титульном листе. – Я думал, автор – юморист. Хотел от души повеселиться, собирая все рецепты. А он, оказывается, философ.

– Ты сам-то как думаешь, кто Дельфа убил.

– Не знаю, – говорит Дершог, медленно переворачивая страницы и пробегая глазами рецепты.

– Дело-то серьезное, – я стараюсь дать понять Дершогу, что уже не шучу. – В морге два трупа. Значит среди нас не просто неосторожный убийца, а…

– Это как? – подняв на меня глаза, спрашивает Дершог.

– Убийство по неосторожности. Или же в состоянии аффекта. Ведь его могли вынудить к убийству. Например, убийство при самозащите.

– Среди нас двое убийц, – говорит Дершог и возвращается к книге.

– Почему ты так думаешь?

– Я не думаю. Я чувствую. Двое желали чужой смерти. Можешь считать, что у меня инстинкт охотника проснулся. Ты знаешь, я за последние два дня столько забытых чувств и ощущений пережил… просто феерия. Давно так хорошо себя не чувствовал. Да еще голод подбрасывает азарта…

– Не вздумай об этом еще кому-нибудь рассказать.

– А что?

– Ты представляешь, что тут начнется?

Дершог снова отрывается от книги, улыбается.

– А ты думаешь, чего это они к тебе вдруг в очередь выстроились? Гражданская сознательность в них проснулась? Черта с два. Это я им только что рассказал, что во мне проснулся охотник.

Я чувствую, как у меня волосы начинают шевелиться на всем теле. Потому что я верю Дершогу. Еще вчера ни одна зараза не хотела со мной говорить. И вдруг засуетились.

– Если ты хочешь узнать, стучали на тебя коллеги или нет, – говорю я, – мог бы просто спросить, а не городить огород.

– Чего городить? – не понимает Дершог и, не дожидаясь ответа, машет лапой. – Да какая разница, можно подумать, ты сказал бы.

– Конечно, не сказал бы.

– Вот я и не спрашиваю. Не бойся, я пошутил про кают-компанию. Мы разговаривали о легендах, и я им двадцать минут рассказывал, как наши предки, загнанные шиконами в пещеры, два месяца сидели без еды, разбирали обвал, который закрывал второй выход. А когда они выбрались, то ударили по врагу с тыла, и в наши дома пришел мир.

– Кстати, о легендах. Как ты думаешь…

– Здесь не было душ мертвых, – отвечает Дершог. Словно мысли мои читает. – Я не знаю, насколько правда то, что рассказал Патакон, но душ мертвых на модуле не было.

С минуту мы молчим.

– Ну вот, – вздохнув, Дершог закрывает и протягивает мне книгу. – Пожалуй мне пора. Коллег я подразнил, книгу посмотрел, с тобой пообщался. Не буду мешать.

Он уходит. Я снова встаю и начинаю прохаживаться по каюте.

«Ничто его не берет. Он как всегда весел и уверен в себе. Мне бы его уверенность. Из головы не выходит очередь из желающих рассказать свои подозрения. Кто же убийца? Дершог, Маринг, Люч или Взбрык? Люч… вряд ли. Он может быть в сговоре, но сам убивать не станет. Дершог… Этот может все. Маринг… Нет аргументов ни за, ни против. Взбрык… Этот, пожалуй, тоже может все. Как разобраться, как понять логику убийцы? Убийц. Скорее всего Дершог прав. Убийца не один, их двое. Более того, мне кажется, что они не знают друг про друга. Так кто же из них? Взбрык… Он или умрет сегодня или убьет кого-нибудь. Если Взбрык умрет, значит он не убийца. До какой же хреновины я договорился…»

Приблизительно в половине двенадцатого ночи я осторожно выглянул в коридор. Там тихо и пустынно. Лампы освещения тускло горят в ночном режиме, одна, напротив кают-компании, нервно подрагивает. Нужно заменить. Я закрыл каюту, осторожно двинулся по коридору. Странно. Я это делаю автоматически. Еще неделю назад никому бы и в голову не пришло запирать каюту. Мы не просто не доверяем друг другу, мы боимся.

На какое-то время мне показалось, что на модуле я остался один, и холодный ветерок прошелся по моей спине. Я мысленно усмехнулся. Оказывается, я предпочитаю находиться среди убийц, чем одному болтаться в космосе, на орбите чужой планеты.

У двери санчасти замедляю шаг, еще сильнее прислушиваюсь. От этого у меня начинает тихо звенеть в ушах. Чувствую дрожь. Только бы не сорваться и не выстрелить в кого-нибудь.

Юркнув в еще не до конца открытую дверь, тут же закрываю ее. В санчасти темно. Вслепую протягиваю в сторону правую руку, опускаю жалюзи на широком окне. Снимаю с пояса фонарь, включаю. Желтый яркий луч выхватывает из темноты стол с компьютером, несколько полок широкого стеллажа у правой стены. Осматриваюсь. Я не боюсь быть замеченным. Ведь я веду следствие, это оправдает мое появление где угодно и когда угодно… А было бы забавно, окажись убийцей я.

Иду в морг. Осторожно выдвигаю поддон с Дельфом. Тело на месте. Проверяю параметры криогенной установки, приборов жизнеобеспечения, системы циркуляции газа. Все в норме. Задвигаю поддон с Дельфом, выдвигаю с Патаконом. Все работает.

«Может это действительно выход, лечь в глубокий сон и дождаться корабля?»

Задвигаю поддон с Патаконом. Выхожу в санчасть, нахожу место, где буду прятаться, тушу фонарь, чуть раздвигаю жалюзи, прислушиваюсь. Кругом ни звука. Сажусь на стул. Сна нет. Даже чувствую некоторый прилив сил. Наверное, это адреналин.

В коридоре как будто зашумели. Я прислушался. Шаги… Переход на первую палубу! Кто-то спускается вниз. Сердце забилось чаще, ему стало тесно в груди, кровь застучала в висках, во рту появился металлический привкус… Вроде все затихло. Сквозь небольшую щель в жалюзи пытаюсь рассмотреть коридор. Кажется, никого. Мгновение на принятие решения, открываю дверь и на мысках бегу ко второму трапу.

Спускаюсь на первую палубу. Мне хорошо видна открытая дверь библиотеки. «Подойти? Может, кто-то решил книжку почитать. И все же нужно посмотреть». Я уже почти созрел для этого, когда наверху послышались размеренные шаги. Я немного растерялся, подсознательно ожидая, что сейчас кто-то выйдет из библиотеки и заметит меня. Спрятаться негде. Шаги затихают. Из библиотеки никто не вышел. Торопливо поднимаюсь по трапу, выглядываю в коридор. Пусто. С минуту стою на второй палубе, прислушиваюсь. «Показалось? Возможно, но маловероятно. Упустил». Спускаюсь вниз… Дверь в библиотеку закрыта. Тот, кто был там ушел, пока я находился на второй палубе. Их двое. Если не трое. Представление разыграно как по нотам. Неожиданно на меня накатывает такая волна страха, что мне даже становится немного стыдно за себя. Довольно игр в сыщика, пора баиньки.

Утро встречаю в полудреме. Мне так и не удалось заснуть. Чувствую себя немного неуютно. Единственное, что несомненно утешает – я больше не чувствую голода. Наверное, это и есть второе дыхание. Приглашение Люча посетить столовую меня уже не радует. Скорее это необходимый ритуал. Я не тороплюсь. Привожу себя в порядок. Бреюсь…

– Значит, Взбрык, – сидя за столом говорит Дершог, когда я появляюсь в столовой.

Люч и Маринг смотрят на меня так, словно я должен открыть им страшную тайну.

– Что значит Взбрык? – спрашиваю я.

– Значит, сегодня мы найдем его труп, – вставая, говорит Дершог. – Чего ждем? Можем идти проверять.

– Не торопись, – говорит Люч.

Дершог пожимает плечами и садится.

– Я что-то пропустил? – спрашиваю я.

– Мы пришли в столовую почти одновременно, – говорить Люч. – Дершог сказал, что кто из вас с Взбрыком придет первым, тот и выжил этой ночью. Второй по его расчетам должен непременно погибнуть.

– А что тут такого? – как будто оправдывается Дершог. – Обычное предположение, основанное на логическом анализе. К тому же я не вижу…

– Успокойся, – прерываю его я. – У меня были те же предположения. Кто-то из нас этой ночью должен был умереть.

– Ну вот, видишь, – говорит Лючу Дершог.

– Кстати, – я сажусь за стол. – Этой ночью я решил немного проследить за тем, что делается на модуле, когда мы расползаемся по каютам, и был свидетелем интереснейших событий…

– На первой палубе был я, – говорит Люч. Дершог и Маринг смотрят на него.

– Ты был один? – спрашиваю я.

– Один, – Люч насторожился. – Бессонница замучила. Решил почитать чего-нибудь, спустился в библиотеку.

– Долго там находился?

– Нет, минут пять, не больше. Мне сразу же попалась «Империя пояса Ориона». Я немного полистал ее, решил, что подойдет и ушел.

– Когда я услышал шум у третьего трапа на первую палубу, – рассказываю я, – то осторожно спустился по второму трапу. Я уже хотел заглянуть в библиотеку, когда услышал наверху чьи-то шаги. Я выждал, осторожно поднялся на вторую палубу. Там уже никого не было. А пока я был на второй палубе, тот, кто был в библиотеке ушел. Короче говоря, я упустил обоих.

– Все правильно, – говорит Дершог. – Пока ты подглядывал за Лючем, Взбрык шарахался наверху.

– Ну и где он теперь? – спрашивает Люч.

Мы встаем и идем в морг. Нам не нужно убеждать друг друга. Мы заранее знаем, что сейчас увидим. Я выдвигаю поддон с Дельфом, затем с Патаконом…

Тело Патакона исчезло. Мы смотрим друг на друга. Исчезновение тела настолько же нелепо, насколько и зловеще. Первый раз один из нас решил похитить труп.

– Глупо, – говорит Маринг и качает головой. – Ужасно глупо. Куда он денет тело? И как он объяснит все это?

– А он вообще идиот, – говорит Дершог. – Допрыгался наш кузнечик, крыша поехала.

– Значит, это он убил Дельфа и Патакона, – кажется Маринг не хочет в это верить. – И улики с самого начала указывали на него. Но мне все-таки непонятно, зачем он украл тело?

– Минуточку, коллеги, – многозначительно говорит Люч. – Я не вижу причины обвинять Взбрыка в преступлении, пока это не доказано. Его отсутствие еще ни о чем не говорит.

– Так давайте найдем его, и он все нам расскажет, уж поверьте мне, – говорит Дершог.

На стук в дверь каюты Взбрык не отозвался. Я взломал код замка – каюта оказалась пуста.

Мы идем в мою каморку, берем радиостанции и начинаем поиски. Начинаем с третьей палубы. Мне почему-то не верится, что Взбрык был убийцей.

Первым мы находим тело Патакона. Люч находит.

Патакон сидит в той же посадочной капсуле, где его нашли вчера, в той же позе. Дершог несколько удивлен увиденным. Такое впечатление, что он надеялся увидеть тушку артулунка, разделанную на порционные кусочки, и не увидел. Он уже составил мнение о Взбрыке, и получается, что ошибся. Маринг как всегда спокоен. Люч нервничает.

Мы переносим тело в морг, загружаем в ячейку.

– Коллеги, – вдруг говорит Дершог. – А почему пульт контроля за ячейками говорит, что у нас в морге хранится три тела?

– Как три? – бормочет Люч и идет к пульту.

Он спросил настолько это неестественно, что я начинаю его подозревать. Иду к пульту. Три столбика по двадцать восемь зеленых огоньков в каждом.

– Действительно, активированы три ячейки, – говорит Люч, – Первая, вторая и четырнадцатая.

Я подхожу к четырнадцатой ячейке, открываю дверцу, чуть выдвигаю поддон и тут же резко задвигаю его на место. Отхожу от ячейки и, медленно сползая по стене, сажусь на пол, коллеги смотрят на меня, опасливо подходят к ячейке, выдвигают поддон. Маринг глупо хлопает глазами, Дершог вскидывает брови, глубоко вздыхает, Люч закрывает глаза, обхватив голову четырьмя руками, отходит ко мне.

– Тот, кто активировал ячейку, – медленно выговаривает Дершог, – прекрасно разбирается в ее устройстве и управлении. Он не просто нажал на какие-то кнопки. Он запрограммировал ячейку как обычный холодильник, посчитав, что глупо пытаться сохранить жизнь Взбрыку, после того как разобрал его на части.

Люч медленно идет к выходу. Дершог и Маринг смотрят ему в спину.

– Что скажешь, следователь? – спрашивает меня Дершог.

– Круг сужается.

– Когда на модуле останутся двое, один из них будет наверняка знать, что второй – убийца, – говорит Маринг и тоже выходит их морга.

Вечером ко мне пришел Люч. Первая мысль, которая у меня появилась в голове, как только я увидел его, что он не пришел ко мне, а прокрался. Не только вид, но и взгляд Люча был заговорщицкий. Я, сидевший до этого на кровати и листавший «Графа Монте-Кристо», отложил книгу в сторону и приготовился услышать сногсшибательную новость.

– Есть идея, – чуть ли не шепчет Люч.

– А может, не надо? – спрашиваю я. – Такое ощущение, что чем больше мы суетимся, тем быстрее гибнем.

– Ты был прав, нужна засада.

– Когда это я предлагал устроить засаду?

– Не перебивай, – настаивает Люч. – Слушай. Среди нас четверых есть убийца. Согласен?

– Нет.

– Хорошо. Среди нас могут быть двое убийц, но один-то уж точно есть. – Он смотрит на меня, я киваю. – Так вот, я пытаюсь определить, кто это. Первое – это не я.

У меня появляется предположение, что Люч спятил. Мне очень не хочется в это верить, но, похоже, я прав.

– Второе – это не ты, – продолжает Люч.

– Почему это не я?

– Есть ряд свидетельств и доказательств… в общем, неважно. Остается Маринг и Дершог. Как определить?

– Кто из них завтра выживет, тот и убийца, – повторяю я мысль Маринга.

– Логично. А если они оба выживут?

Господи, я понимаю, что мы все потихоньку сходим с ума, но мне не хочется спорить с Лючем. И прогнать его… будет как-то не красиво.

– К тому же мне кажется, ты не горишь желанием просто ждать, пока тебя убьют. Поэтому нам нужна засада. Убийца все время пытается нас напугать. Сегодня он попробует еще раз украсть из морга тело Патакона и положить в капсулу.

– Может, ему проще сознаться? – спрашиваю я. – Люч, ты считаешь его полным идиотом. Так нельзя. Нельзя недооценивать противника.

– Переоценивать его тоже вредно.

– Хорошо. Возьмем нейтральный вариант. Он может больше никого не убить. Или же взять паузу на день, два, три, неделю…

– Ничего подобного. Он обязательно продолжит сегодня ночью. Атмосферу необходимо нагнетать, а иначе не будет нужного эффекта.

«Идея Люча подстава, – эта мысль гвоздем заходит в мой мозг. – Самая элементарная подстава. Кого я подозревал с самого начала? Люч, Маринг, Дершог. Кто остался в живых? Люч, Маринг, Дершог. Второй вариант менее убедительный, но не менее реальный: Люч сошел с ума. И в первом, и во втором случаи не идти нельзя. Ну что же, сыграем в охоту на тигра с козленком на веревочке. Пусть козленком буду я».

– Где будем караулить?

– На третьей палубе. Так ты мне поможешь?

Для приличия делаю вид что задумался, мол, еще не решил.

– Хорошо. Давай попробуем.

Люч уходит, а я закрываю глаза и пытаюсь сообразить, сколько у него помощников. От этого зависит, как я буду себя вести.

В условленный час мы с Лючем пришли на третью палубу и, рассредоточившись, заняли позиции для наблюдения недалеко от шлюзов с посадочными капсулами. Я взвел курок и приготовился к самому худшему: на меня набросятся все трое. «Почему они не пристукнули меня еще в морге, а притащили сюда? Откуда мне знать. Может, у них игра такая».

Ждать было нестерпимо. В половине четвертого на лестнице послышались шаги. Я снова почувствовал волнение. Моя нервная система настолько расшатана, что можно и не пытаться успокоится. И тут у меня закружилась голова. Совсем не кстати дал о себе знать голод. Я начал глубоко дышать, но на четвертом вздохе замер, словно мне в глотку забили чопик. По коридору на меня шел Патакон. Он даже не шел, он медленно плыл, словно лунатик по коньку крыши. Не могу сказать, что я сильно набожный человек, но губы сами начали шептать:

– Отче наш, живущий на небесах. Да святится имя Твое…

– Заходи со спины! – гаркнул Люч. – Лови его! Патакон вздрогнул, подпрыгнул на месте и обернулся.

Я пришел в себя. Люч с грохотом выскочил из укрытия и преградил Патакону дорогу к шлюзам и второму трапу. Я спрятал пистолет и вышел из укрытия.

Патакон смотрел на нас напуганными глазами и пытался сообразить, что же ему делать дальше.

– Ах ты, скотина, – медленно, но внятно проговорил Люч, скрестив на груди две руки, а двумя другими подбоченясь.

Но вдруг испуг Патакона быть съеденным прошел, и его место занял другой. Он влип.

– Я… Я все объясню… У меня не было другого выхода, – неуверенно лепетал Патакон. – Выхода не было…

– Значит, это ты убил Дельфа? – зло сказал я, решив не давать Патакону опомниться. – Потом рассказал нам страшную историю и сам умер. Призраку убивать ведь легче, правда? На него никто не подумает.

– Я никого не убивал…

– А ты знаешь, что с тобой сделает Дершог? – спросил Люч. – Все были уверены, что это он тебя укокошил.

– Я не хотел, чтобы кто-то пострадал, я просто хотел выжить…

Мы отвели Патакона в кают-компанию. Я остался его караулить, а Люч пошел будить Маринга и Дершога. Было видно, что эти несколько минут ожидания стоили Патакону очень многого. Он стал совсем белым, его тощие лапки мелко подрагивали. Да он и сам дрожал как осиновый лист.

Первым появился Дершог. Остановившись в дверях, он подбоченился, как будто украдкой облизнулся, причмокнул, сглотнул слюну и сел на свое любимое место. Маринг выглядел сильно заспанным. Похоже, ему было все равно, что Патакон оказался живым. Последним пришел Люч. Он сначала сел в кресло, возле шахматного столика, после чего встал и окинул всех присутствующих взглядом.

– Для начала, коллеги Маринг и Дершог, я хочу перед вами извиниться, – объявил Люч и начал прохаживаться по кают-компании. – Я подозревал вас в убийстве.

– А где Взбрык? – спросил Патакон. Люч сделал вид, что не услышал вопроса.

– Именно поэтому я уговорил Сергея устроить этой ночью засаду. И, как видите, не зря. Ну-с, – Люч посмотрел на Патакона и опустился напротив него на диванчик. – Рассказывай. Как, что и когда ты сделал?

Патакон шмыгнул носом, одарил нас затравленным, извиняющимся взглядом. Подозрение, родившееся в моей голове в первые минуты, уже давно улетучилось. Теперь я был уверен, что он никого не убивал.

– Перед общим осмотром жилого модуля, – словно нашкодивший школьник начал Патакон, – я зашел к Дельфу попросить таблетку от головной боли. Мы разговорились, он сказал, что не стоит бояться Дершога. Что сказанное в кают-компании не намек и никакого продолжения иметь не будет. Мы долго говорили. И вдруг он сказал, что если будет уж совсем страшно, выпей две таблетки тирокана. На артулунков он действует очень быстро. Замедляет ритмы сердца, гасит мозговую активность. В общем, у окружающих будет полное впечатление, что ты умер. Подтверждать смерть придется мне, и я это сделаю. После чего положу в ячейку для хранения, буду поддерживать жизнь препаратами. Тирокан имеет ограничение по времени действия, для артулунков это двадцать девять – тридцать часов.

– И чтобы он никому не рассказал о твоей затее, ты решил его убить, – сделал вывод Люч.

– Я не убивал Дельфа, – замотал головой Патакон. – На следующий день я собирался поговорить с ним и сказать, что согласен. Да и зачем мне было его убивать? Ведь он должен был подтвердить, что я умер. А так мне пришлось все сделать самому, без чужой помощи. Когда убили Дельфа, я понял, что следующим убьют меня. Я самый слабый среди вас. А в таких ситуациях выживает сильнейший. Я понял, что смогу спастись только в том случае, если умру. Вот я и рассказал вам легенду о душах с погибших планет. Она достаточно известна, я думал кто-то из вас ее знает и подтвердит. Это было бы мне на руку.

– Поддон с Дельфом ты выдвинул? – спросил Дершог. Патакон кивнул головой.

– Завтра я собирался снова привлечь ваше внимание к своему трупу.

– Чем ты думал питаться? Ведь Дельф мертв, – спросил Люч.