Текст книги "ИнфоСфера (СИ)"

Автор книги: Сергей Скиба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

Глава 14

Сервера объединённые в один фазово-квантовый кластер могут обмениваться информацией мгновенно не зависимо от расстояния. Это изобретение подтолкнуло науку к ещё одному открытию – фазовым переходам. На основе «фазы» и квантовой запутанности спроектировали двигатель развивающий скорость больше световой. Современный космический корабль пролетает световой год где-то за стандартные сутки.

Человечеству открылись межзвёздные дали. Оно уже пару тысяч лет осваивает ближние звёздные системы сбиваясь с ног. Всё как всегда – своё собственное Солнце до конца не изучили, оставив множество белых пятен, зато отправились к другим. Видимо, надеялись обнаружить разумную жизнь или хотя бы её следы.

Максимально автоматические разведчики удалялись от Солнца на семьсот световых лет, проводя в полёте около двух лет. Но пока ничего разумного, в человеческом понимании, не нашли. Дальше лететь на «фазе» не позволяет запас горючего, которое можно взять с собой. Разведчик и так, по сути, представляет из себя громадный топливный бак с моторчиком.

Массовая человеческая экспансия осознанно остановилась где-то в тридцати световых от Солнца. Потому что, на самом деле, световой год за сутки – это очень медленно. Даже путь до ближайшей звезды занимает четыре дня. Месяц пути делает многие контракты не такими выгодными. А наличие громадных запасов сырья практически рядом с любой звездой лишает смысла более дальние путешествия. Особенно учитывая почти полную монополию Федерации на производство топлива для фазовых двигателей.

Синтезировать горючее никому не запрещено, но по факту делать это без государственной поддержки бесперспективно. И вроде бы рецепт давно рассекретили. Процесс изучили и отладили. Однако он слишком сложный, а из сложности вытекает, что и опасный. Так в моё время проект атомной станции «потянуть» в одиночку были способны лишь достаточно развитые и богатые государства. В самом начале экспансии, почти одновременно произошли несколько громких техногенных аварий на супердорогих парусных комплексах принадлежавших частным лицам. После них частники окончательно забили на самостоятельный синтез топлива. Выяснилось, что в конечном итоге дешевле заплатить Федерации.

Я, кстати, пока просматривал информацию о синтезе топлива, не мог отделаться от мысли, что из каждой катастрофы торчат уши федеральных спецслужб. Слишком подозрительно, что даже на самых старых государственных предприятиях аварий практически не случалось, а если и были, то все какие-то мелкие и легко устранимые. И в то же время каждый частный синтезатор закономерно сгорал от перегрузок в течении года после ввода в эксплуатацию. Прямо мистическая непруха какая-то.

Свободолюбивых людей хватало во все времена. Они бы с радостью помахали метрополии ручкой и укатили в закат. Благо места в галактике навалом. Но без постоянных поставок топлива есть риск застрять в каком-нибудь малоприятном месте, а Федерация кому попало топливо не «наливает». Что, в свою очередь, делает непонятным другое обстоятельство – у пиратов и повстанцев не возникает недостатка в горючем. То-ли некоторые государственные чиновники приторговывают топливом налево, то-ли частные синтезаторы всё-таки где-то имеются. Не знаю. Из той куцей информации, что доступна армейцам, правильный вывод не сделаешь.

В конечном итоге в Федерации сложилась ситуация как во времена морских парусников на Земле. Есть великая метрополия и куча колоний до которых добираться от нескольких дней до полугода. Но вместо своенравных ветра и течений, поселения зависят от поставок топлива из столицы, тоже кстати своенравной. Регулярная армия и боевой флот есть только у Земли, а в колониях разнокалиберные системы ПКО. Казалось бы в такой ситуации особо не забалуешь, но это если бы пираты не продолжали преспокойно себе летать тысячи лет, поплёвывая время от времени на закон и порядок. Эти полёты создают заманчивые прецеденты для остальных свободолюбов.

Планет условно пригодных для обитания – единицы. Основная масса колоний это огромные орбитальные станции с многомиллиардным населением. Они не просто так раскиданы на просторах космоса, а выполняют какие-то функции. Например – добыча, обогащение и переработка редких ресурсов.

И, естественно, не каждый губернатор хочет быть просто руководителем колонии. Как говорится – плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. За тысячи лет многие пытались добиться «свободы» для своих станций. И некоторым это удалось. На периферии освоенного космоса скрываются стони угнанных убежищ, обитатели которых считают себя повстанцами, что борются с тиранией метрополии. Но по законам Федерации они, естественно, пираты и террористы.

Казалось бы, как можно угнать стальную махину диаметром с тысячу километров, да на которой ещё и проживает от трёх миллиардов человек? Оказывается не так уж и сложно. Космическая станция это далеко не полуостров намертво прикрученный к континенту – у станции есть двигатели, а над системами управления имеет неограниченную власть всего десяток операторов. Стоит этот десяток сменить и дело в шляпе. Кого на кого менять решает губернатор и кучка приближённых. Рядовые обыватели могут вообще не знать о бунте. Впрочем, чаще обычные граждане умело «обрабатываются» и согласны на любой кипишь кроме голодовки, а несогласные помалкивают, потому как с подводной лодки всё равно деться некуда.

Все станции оборудованы фазовым маршевым двигателем развивающим как минимум скорость света, для внутрисистемных манёвров и на случай возможных астрономических катастроф. Раньше колониям ещё и топлива оставляли вволю. Пока недовольные политикой власти не начали разбегаться как тараканы. Теперь у каждой колонии строго дозированный лимит, которого хватает только время от времени менять сектор добычи в поясе астероидов. Но как выяснилось и лимит не особо помогает. Каждый год какая-нибудь станция вдруг исчезает, резко оборвав обмен потоками ИнфоСферы. Прибывший на место патруль обнаруживает только кучу мусора, что обычно оставляет после себя любое человеческое общество где бы оно ни находилось.

А космос он нереально большой. В нём немало объектов, и найти что-то, что не желает быть найденным, очень проблематично.

И всё же, спрятаться удаётся далеко не всем.

* * *

Короткая выдержка из брифинга миссии:

\Местоположение: DX Рака – одиночная звезда в созвездии Рака. Это сравнительно холодный красный карлик, находится в 11,82 световых года от Солнца.

\Объект: Колония Федерации «Левая Клешня» – космическая станция, ранее её орбита располагалась в 0,03 а.е. от DX Рака. Станция имеет современную ПКО, дополнительно укомплектованную тяжёлыми рельсотронами МАТ-1000.

\Связь с колонией потеряна сорок пять дней назад. Позже станция случайно обнаружена патрулём военной разведки в одном световом месяце от исходного местоположения. Видимые повреждения обшивки отсутствуют. Навигационные маяки работают в штатном режиме.

\Вывод: Колония захвачена без сопротивления.

\Задача: Восстановить контроль над станцией «Левая Клешня».

\Примечание: Силовое подавление станционной артиллерии категорически не рекомендуется во избежание порчи собственности Федерации Земли.

\Вводная для ДГ: Обеспечить коридор в защитных системах «Левой Клешни» для безопасного прохода штурмовых транспортов.

Диверсионный бот ощутимо тряхнуло. От столкновения металл лязгнул так, что казалось бы вся «Клешня» должна услышать. В голове с десяток секунд неприятно гудело. Но жёсткая посадка вовсе не ошибка пилота. Бот не зря примагнитился с увесистым шлепком. Автоматика станции определит вибрацию конструкций как удар метеорита. Вездесущие ремонтные дроиды обследуют место удара, но пробоин или трещин в обшивке, естественно, не найдут. На том защитные системы и успокоятся. Но это в идеале, само собой. На практике могут возникать непредвиденные казусы. Поэтому военные стратеги постоянно придумывают разные хитрости. Например, в этот раз боты ДГ идут с определёнными промежутками и в строго очерченной зоне, чтобы создать видимость метеоритного потока зацепившего станцию. Помимо самих ботов наши тягачи запустили ещё и кучу настоящих железно-каменных глыб. Одну направили точнёхонько в смотровой купол местной обсерватории. Хрупкий купол охраняется, и сторожевые орудия легко расстреляют пришельца заранее. Но «шальной гость» добавит правдоподобности версии о метеоритном потоке.

Кстати, про инсценировку метеоритного потока я краем уха слышал от Бати, случайно вышло. Рядовым бойцам о таких вещах никто не докладывает. Много чести, понимаешь. Считается, что наше дело молча приказы исполнять, а не размышлять о стратегии. На брифингах доводят только необходимую информацию – только то, что нужно для выполнения нашей узкой конкретной задачи. Иногда из-за секретности образуется настолько плотный информационной вакуум, что со стороны создаётся впечатление, будто не учтены многие нюансы или миссия откровенно непродуманна. Даже хочется иногда ляпнуть нечто вроде: «Какой идиот это всё планировал?».

По-моему Батя специально время от времени позволяет некоторым бойцам «услышать лишнее», чтобы напомнить, что не одни мы такие умные. Что в штабе не только зря «жопу в кресле сидят», а ещё и думы тяжкие думают, переживают о рядовом составе. Вроде бы мелочь, а всё равно приятно осознавать, чёрт возьми, что нас не просто кинули на амбразуры, а изобрели чёткое прикрытие.

Минут сорок мы просидели в относительной тишине. Время от времени легонько подвывала магнитная подвеска, пока пилот уводил кораблик от возможного обнаружения, скользя между гигантскими стальными надстройками станции.

– Всё парни, – раздалось в наушниках подключенных к креслу. – Прошли чисто. Бот в режиме маскировки. Подозрительные телодвижения утихли. Технический шлюз в тридцати метрах справа по курсу. Удачи. И давайте как в прошлый раз, «побыстряку».

– Не получится «побыстряку», – отозвался Трикс, отстёгивая крепления. – На подготовку отведено двое стандартных суток, после чего операцию начинают сразу все группы, а потом как заладится. Так что тебе тут как минимум сорок восемь часов куковать.

– О горе! Я закачал в терминал всего двенадцать часов сериала. Что же я буду делать потом?

Чтобы не подвергать операцию ненужному риску десантные боты не курсируют туда-сюда, а остаются на месте прилёта – так их труднее засечь. Всё это время пилоту положено пялиться через терминал на окружающую обстановку и принять меры в случае обнаружения. Но в девяноста процентах случаев, если бот обнаруживают, то уничтожают ещё до того как пилот заподозрит неладное. В остальных десяти, пилоты что-то заподазривают, но сделать ничерта не могут и бот всё равно уничтожается. Короче, наблюдать бесполезно.

Связь в боте жёстко блокирована, инфы нет, а значит нет и развлечений. Поэтому, чтобы не скучать во время ожидания, пилоты нашли способ использовать терминал бота как видеопроигрыватель. Чем грубо нарушают десяток статей устава и техники безопасности. Но старший офицерский состав об этом не знает, а младший закрывает глаза на безобидные шалости. Армейцы хитры на выдумку и если запретить одно – обязательно изобретут что-то другое. И следующее развлечение может оказаться гораздо опаснее предыдущего.

Мы поднялись из кресел, тем самым отсоединив штекеры жизнеобеспечения и связи. Теперь с пилотом уже не поговоришь. Потому что звуки в безвоздушном отсеке бота не распространяются.

Входной люк плавно уехал в сторону. За бортом вечная ночь. Навигационные огни станции лупят разноцветными прожекторами в выпирающие надстройки, отчего те светятся как новогодние ёлки, затмевая сияние далёких звёзд. Дезертиры никогда не выключают огни и радиомаяки безопасности, потому что волны света доберутся до обитаемых миров только через десятки лет. К тому моменту искать тут беглецов будет уже поздно.

Стальная поверхность станции уходит в горизонт. Мы будто посреди железного города. Всюду башни и громадные пирамиды. Мрачные дома без дверей и окон. Острые шпили локаторов. Поодаль особо выделяется орудие хищно вытянувшее километровый рельс в темноту вакуума. Рельсотрон МАТ-1000. Устаревший аналог тех, что стоят на вооружении «Мармеладки». Стреляет литыми ядрами по сто килограммов. Вроде бы немного. Но «рельс» так разгоняет ядро, что при столкновении энергии выделяется больше чем при взрыве термоядерной бомбы. Нафиг сложные схемы детонации и навороченная взрывчатка. В космосе многое решает соотношение скорости и массы.

Гуськом шагаем к аварийному люку. Ощутимо клацают магниты в подошвах. Ходить очень неудобно. Одна нога отрывается от поверхности только, если примагничена другая. Пингвины со своей переваливающейся походкой весело посмеиваются над нашими неуклюжими телодвижениями. Это внутри станции можно смело отталкиваться и перелетать от стены к стене, а на обшивке любой промах будет стоить жизни, потому как маневровых ранцев мы с собой не берём. Их двигатели создают возмущения, по которым можно засечь вторжение.

Нужная надстройка чем-то смахивает на будку цепного пса. Мёд присел рядом, выдрал защитную панельку, отковырял виброножом уплотнитель, обнажив проходящий кабель. Подключил контактный шлейф, торчащий из наруча. Этот шлейф тянется у «компа» через весь костюм к башке, и втыкается прямо в штекер в черепе. Не простое это дело быть хакером когда нет Вай-Файя. Любые удалённые манипуляции легко вычисляются ИнфоСферой мятежной станции, так, кстати, большинство гражданских кодеров и попадается полиции, а потому Мёд делает всё прямым подключением.

Минут пять наш штатный взломщик сидит без движения, левый зрачок его помигивает всеми оттенками красного. Затем аварийный люк бесшумно распахивается, из него вылетает ремонтный дроид и мчится куда-то в темноту. Я быстренько ныряю в освободившийся проход и резво перебираю руками по слегка ребристой поверхности технического шлюза. Очень скоро оказываюсь в комнате наполненной десятками таких же ремонтных дроидов. Стальные туши безжизненно прикреплены к потолку рядами, словно колония спящих летучих мышей.

– Чисто, – говорю на субвокале и скоро все бойцы группы оказываются внутри.

В комнате можно только лежать и ползать, остальное место занято плоскими телами дроидов, которые в случае вызова чётко пролетают под собратьями в свёрнутом состоянии.

Большинство станций строят по типовым проектам. Все подобные отсеки давно изучены, так что дорогу спрашивать не нужно. Сначала ползком под дроидами, дальше на четвереньках через смежный квадратный коридор, затем повиснуть на силовом кабеле, как на канате и пару минут подтягиваться на руках в трансферной шахте, в невесомости это не трудно. Узкий предбанник и, наконец-то, комната персонала обслуживающего дроидов. Кроме стенда, на котором распинают робота нуждающегося в ремонте, тут почти ничего нет.

Имея сотню боевых вылетов авторитетно заявляю: обычно в этих комнатах никого никогда нет. Если персонал и надумывает заявиться, то только в образе другого ремонтного дроида, управляемого напрямую через инфу. Надевать скафандр желающих нет. Кстати, дроиды, что сюда заглядывают оборудованы техническими визорами, то-есть видят в реале почти настоящую картинку и передают оператору, поскольку нужно же как-то оценивать повреждения вверенных персоналу ремонтников. Поэтому тут опасное место где нас могут обнаружить.

Достаём и проверяем оружие, выстраиваемся в боевой порядок и осторожно заглядываем в соседнее помещение. Где, собственно, находится пара тех самых глазастых дроидов, которые ремонтируют ремонтных дроидов.

– Меня тут всегда интересует вопрос, – не отрывая взгляда от прицела выдаёт Трикс. – А есть дроиды, которые ремонтируют дроидов, которые ремонтируют дроидов?

– Технологическая база об этом умалчивает. – откликнулся Мёд.

– Зато радует, – хмыкнул Трикс. – Что ты чего-то не знаешь.

– Не я, – возразил хакер. – А техбаза.

Побыстрее прошмыгиваем мимо ремонтников, если хоть один начнёт процедуру активации, то придётся уничтожить обоих, а это нехилый прокол с риском для дальнейшей операции. Моментом поднимется скрытая тревога и повсюду начнут рыскать дроны-охотники. Вряд ли они нас обнаружат, но рисковать ни к чему.

Вбегаем, в короткий узкий тоннель с силовой мембранной подушкой, удерживающей атмосферу станции. Сейчас мембрана в дежурном режиме и способна сдерживать лишь специальный инертный газ, что закачивают в прослойку внешних переборок. Газ замедляет старение обшивки и предотвращает любые воспламенения. Мембрану врубают на полную только если отказывает один из шлюзов или происходит разгерметизация, слишком уж такие штуки много энергии жрут.

Сразу как переступаешь через марево мембраны в теле появляется приятная тяжесть. Мы достигли зоны искусственной гравитации. Невесомость, конечно, прикольная шняга, но терпеть её долго не каждому понравится. Отключаем магниты, теперь ходить будет намного привычнее. Трикс разминает плечи, поигрывая пусковой установкой. Мёд недолго «помигивает» левым зрачком и уверенно указывает в проход:

– Сюда.

В дальнейших хитросплетениях отсеков и шахт разберётся только электронный навигатор. Поэтому Мёд мне тихонько подсказывает, а я иду впереди, помалкиваю и почти не слушаю. Потому что ещё за пару секунд до подсказки чую куда хакер укажет. Это не тот знакомый шёпот подсознания, что я слышал обычно, а какой-то новый интуитивный транс. Постепенно сложилось впечатление, что я иду позади самого себя и смотрю как впереди мелькают пятки моих стальных ботинок. Такое не каждому шизофренику приснится. Вот уж действительно биоимплант вышел на новый уровень работы.

Наконец перед нами переборка шлюзовой камеры. Мёд снова выдвигается вперёд, резаком делает в стальной стене небольшое монтажное окошко для несанкционированного подключения, а мы занимаем позиции рядом, чтобы прикрыть хакера. Он когда что-то взламывает почти ничего не видит вокруг.

Теперь пришлось ждать около получаса. Собственно, просто открыть шлюз Мёд способен за двадцать секунд, но вот открыть его так, чтобы ИнфоСфера станции подумала, что сама его открыла – это уже большое искусство. И как любое искусство оно требует времени и не любит спешки.

Переборка с шуршанием скрылась в стене, мы гурьбой ввалились внутрь. Прошло ещё три минуты пока инертный газ в шлюзе сменился на стандартный состав атмосферы и все наконец-то отключили системы жизнеобеспечения скафандров.

Основной упор в нашем обмундировании делается на бронирование, термозащиту и компенсацию перегрузок, ещё есть пассивный экзоскелет и фильтрация отравляющих смесей. В общем, натыкано всего прилично. Причём все элементы в скрытом исполнении, то-есть из специальных материалов и только с простейшей электроникой, которая не сильно фонит. В вакууме же нужна замкнутая система автономного дыхания. Армейские спецы урезали её по максимуму, чтобы влезла под броню вместе со всем остальным, так что воздуха хватает всего на четыре часа.

Мы всегда стремимся уменьшить время использования ЖО, чтобы оставался запас на непредвиденные нужды. Случалось, что какая-нибудь группа выполняла задание, а потом банально задыхалась где-нибудь в промежуточных отсеках. А у нас ведь и без этого куча возможностей откинуть копыта.

В станционной атмосфере уже пошло легче и быстрее. Технические коридоры шире, повороты в них плавнее, чтобы спокойно мог проехать грузовой колёсный дроид. Как назло мы сразу же встретили один такой, настырно едущий навстречу, и который нас, естественно, в упор не видит.

Жужжащая махина занимала собой почти всё пространство от стены до стены. Пришлось быстренько подпрыгивать и вцепляться коленными и локтевыми магнитами в потолок. Висим как пауки переростки, ждём пока дроид проедет. В кузове у колёсника лежала какая-то крупная загогулина, по закону подлости она зацепилась за выпирающий ранец Мёда и сорвала бойца с потолка.

Метров десять матерящегося хакера тащило следом за грузовиком, потом он смог таки отцепиться, упал на спину и раскорячился посреди коридора, притворяясь что помер. Видимо надеялся, что мы пойдём его подымать.

– Печальная смерть вне битвы, – констатировал Дуос и театрально смахнул несуществующую слезу. – Жалкое зрелище. Пойдёмте отсюда, побратимы.

– Как всегда, никакого сострадания, – Мёд качнулся из стороны в сторону, тяжёлый ранец делает его похожим на неповоротливого жука, что упал на панцирь. Но жуку и не снилась лёгкость, с которой может вскочить на ноги армеец.

– Нет, но согласись, – не сдался снайпер, глядя как перекатом поднялся Мёд. – Славная смерть в бою, почётнее жизни без падений.

– Да все согласны, Дуос, – Трикс приятельски толкнул Дуоса в наплечник. – Спорить с тобой о смысле жизни это быстрый способ заработать жуткую головную боль. Заткнись, пожалуйста, братан.

– Но...

– Тихо! – жёстко выдохнул я. – Мы уже рядом с орудием, тут могут быть живые. Всем смотреть в оба и помалкивать.

Встретить в техническом коридоре живого человека событие маловероятное, но лучше перестраховаться. Иногда диверсионные группы прокалываются из-за сущих пустяков. Да и слушать индейские излияния Дуоса, то ещё удовольствие.

Я решил поторопиться чтобы не встретить ещё один грузовик. Дальше двигаемся спешной пробежкой. Через километр обнаружился искомый люк для ревизии орудийных систем. Мёд его споро отвинтил, мы влезли в тесный и пыльный отсек и закрыли за собой.

Вот она, собственно, цель нашей операции. Механизм наведения и распределения мощности орудия МАТ-1000 номер пять, сектора СК-3. Нам предстоит вывести пушку из строя за тридцать минут до начала штурма. Чтобы гадский рельсотрон не пулял по штурмовым транспортам когда «Мармеладка» пойдёт в атаку. К месту мы поспели всего-то за каких-то два часа, так что остальные сорок шесть будем предаваться обжорству и сну.

Думаю, другие диверсионные группы тоже легко достигнут своих целей. И когда придёт время, станционная ПКО свернёт дезертирам громадную фигу в заданном секторе. Ничто так не опускает мораль защитников как дружный отказ множества систем защиты.

Трикс уселся поудобнее и затылком шлема прижался к люку через который мы вошли, так ему будет лучше слышно если кто-то пройдёт рядом. Рельсотрон всегда контролируется удалённо из пульта в защитной рубке, наподобие той, что мы с парнями брали прошлый раз. Но есть и запасное управление, к которому всегда может кто-то придти. Я пролез по сужающемуся углублению в торце отсека и глянул сквозь сетку вентиляционных отверстий. В соседнем помещении, где и расположено дополнительное управление, а заодно наладочные стенды, пусто и тихо. Собственно, я в этом и не сомневался, но проверить положено по распорядку.

– Жаль, что рядовому бойцу никогда не оценить величия всей картины, – заявил Дуос, растянувшись вдоль переборки и закинув руки за голову. – Мы знаем только крошечный отрезок операции. А представьте каково наблюдать за стратегической картой: стеной идут мощные дредноуты, вокруг роятся быстрые эсминцы прикрытия, в кормовом следе множества кораблей прячутся транспорты с пехотой. Тяжёлые рельсотроны мятежников наводятся на наступающий флот и … пшик... Отказ систем. Вражеский командующий формирует десятки запросов, офицеры поддержки орут в инфу идиотские приказы, техники не способны разобраться в ситуации, паника на мостике... Наконец, на периферии сканинга проступают очертания титана «Мармадел». Операторы в креслах дружно вздрагивают от страха...

– На стратегической карте командующего нет видео с операторами в креслах, – сварливо пробубнил Мёд, уже начиная не спеша отвинчивать панель, под которой скрыты блоки связи. – Рубки с операторами специально экранированы от наблюдений извне.

– Тссс! – поднял палец Трикс, мы мгновенно замерли и затаили дыхание, здоровяк пару секунд прислушивался, а затем расслабленно махнул рукой. – Отбой. Продолжайте трепаться.

Лучший сценарий для диверсионной группы это когда противник совершенно не замечает её работы или замечает постфактум, когда бойцы уже причаливают обратно к «Мармеладке». И когда всё складывается тихо и мирно (а так происходит почти всегда, мы же профи), Дуос впадает в меланхолию, насколько это вообще возможно для «рефа», и начинает загонять пафос. Практически каждое ожидание начинается с философских мыслей индейца о войне. Он вообще любитель что-нибудь беспристрастно обсудить и поспрашивать ненужных советов.

– И всё же, – приняв отмашку Трикса, как указание к действию, продолжил Дуос: – Быть командующим я бы не хотел. Им совершенно не ведомо упоение боем или схваткой глаза в глаза.

– Какие глаза в глаза? – ехидно фыркнул я. – Ты снайпер, ёпта.

– И поэтому в прицел мне видно гораздо больше, чем бегущему сломя голову штурмовику, – спокойно парировал Дуос. – Я не умаляю твоих качеств, босс. Но ты стреляешь навскидку, замечая цель лишь краем глаза. Я же отбираю жизни медленно и верно. А что касается ближнего боя, то мало кто достоин сойтись со мной.

– Тут не поспоришь, – поддержал Трикс.

– И как снайпер я всегда легко отслеживаю, как противник крадётся, выбирает выгодную позицию, надеется подстрелить кого-то из вас, и как тревожно вспыхивают его глаза когда он начинает чувствовать давление в грудине от попадания из моего «дырокола». Медленно и верно.

– Ты маньяк, – я снял со спины маленький плоский ранец и вытащил из него плитку шоколада, вернее что-то слегка напоминающее по вкусу, но зато полезное до усрачки, разломил и передал каждому бойцу по кусочку.

– Ты уже говорил, босс, – Дуос растянул улыбку-подделку и принял угощение.

– Тссс! – снова поднял палец Трикс, теперь он прислушивался целую минуту, прежде чем расслабленно отмахнуться. – Отбой. Странно. Обычно в этих коридорах месяцами никого, а тут уже второй посетитель. Оба придурка пробежали вдали и не в нашу сторону, но...

– Возможно, – пожал плечами Мёд. – Одну из групп раскрыли.

– Тогда грядут неприятности, – обеспокоенно покачал головой Трикс.

– Да и похрен, – вгрызся я в часть шоколадоподобной плитки. – Главное чтобы на станции не ввели военное положение, а то к орудию нагрянет дежурный расчёт и придётся зачищать.

– Так-с...

Мёд полностью снял шлем с зубастой клоунской улыбкой и отложил в сторону, уставившись на дело рук своих. То-есть на развороченную панель и проглядывающий кабель. Кстати, кабели сейчас совсем не такие, как были в моё время – жгуты меди завёрнутые в резину. Сейчас это волоконный кристаллоид с особыми свойствами, на вид гибкая стеклянная трубка внутри которой волнами плещут молнии. По сути, это такой же сервер, короба которых можно заметить везде, но растянутый в трубочку, вернее в целую капиллярную систему. Она не только питает разные агрегаты энергией, но ещё, как и другие сервера обрабатывает потоки инфы, и транспортирует к синтезаторам химическое сырьё. Благодаря таким свойствам в домашних кухонных комбайнах не заканчиваются еда и напитки, а конфигурация всегда обновлена.

Мёд неоднократно рассказывал про кабели много чего ещё, но к моменту о сырье, я уже обычно начинаю впадать в лёгкую дрёму. Люблю, понимаешь, серьёзные вдумчивые беседы о высоких технологиях, отлично высыпаюсь пока хакер монотонно распинается.

– Я начну потихоньку? – вопросительно глянул Мёд в мою сторону.

– Кто же тебя остановит? – хмыкнул я устраиваясь поудобнее. – Всё равно мы в твоих делах не в зуб ногой.

Это не совсем так. Любой боец группы способен частично заменить другого. Каждый знает основы оказания первой помощи, тактику ведения полевого допроса, методы взлома потоков ИнфоСферы, приёмы скрытого минирования. У всех имеются наборы инструментов для вышеперечисленных действий. Но без углублённых навыков это годится лишь для экстренных случаев. Одно дело грубо оборвать протокол связи специальной программой, что может любой городской кодер, совсем другое подстроиться под протокол и создать иллюзию нормальной работы, когда двери шлюза уже разворочены взрывом. Для этого нужны не только знания и подходящий склад ума, но и дополнительные импланты. В черепе боевого хакера натыкано столько, что непонятно как ещё и мозг помещается.

С хакерами экспериментальных диверсионных групп ещё круче. Электроники в головах наших бойцов нет. И биоимплант использует в качестве вычислительных мощностей неактивные отделы мозга, которые ещё и постоянно переключаются между собой. И это только вершина айсберга. С мозгом ДГшного «компа» всё настолько сложно, что для калибровки импланта обычно собирается целый консилиум проверяющих специалистов. Но и те зачастую разводят руками, не в состоянии не то, что поправить, а даже измерить всю жуть ситуации. Вот и выходит, что каждый хакер ДГ сам себе настройщик и калибровщик. Армейские имплантологи пока только собирают наблюдательные данные.

Мёд перекроил архитектуру своего биопроцессора так, что умудрился спрятать от проверяющих дополнительное вычислительное ядро и кластер данных. И теперь на каждой операции собирает запрещённую информацию из сетей. Что способно подвести его под трибунал, а остальной группе отсыпать неприятностей. Зачем он это делает? А зачем охотники ходят на охоту, когда дешевле и проще мотнуться в магазин через дорогу? Обычное хобби увлечённого человека, а возможность загреметь в тюрягу добавляет волнующие нотки.

Не взирая на свои компьютерные мозги Мёд довольно азартный парень. Раньше я недоумевал зачем Трикс с ним ещё и постоянно спорит на пиво, поджигая хакерский азарт, но совсем недавно понял, что эмпат не подогревает «котёл страстей», а наоборот, выпускает пар. Даёт Мёду возможность испытать «игровые» эмоции без опасности попасть под суд. И кстати, чем больше подобных скрытых манипуляций я замечаю за Триксом, тем больше убеждаюсь, что наш грубовато-туповатый здоровяк «эмп» гораздо умнее, чем кажется.

Мёд развернул шлейф из наруча и подключился к кабелю, в глубине которого текут голубые разряды. Левый зрачок хакера яростно загорелся красным. Отрезок кабеля под его ладонью перестал сверкать молниями и наполнился бордовыми бликами. Скоро они свернулись в иглы и начали испускать в общий поток сигналы – тысячи оранжевых искр.

Отдельные накопители данных остались в прошлом. Вся информация сейчас хранится в серверах, как в облачном сервисе. Современная ИнфоСфера настолько разрослась, что весь древний земной интернет теперь можно запросто спрятать в крошечном кластере. И кибер-полиция веками не сможет ничего найти – столько в сети собралось разного барахла.

Изначально мне казалось, будто всё, что делают обыватели – это играют во множество компьютерных игр заполняющих инфу. Очень скоро я убедился, что так оно и есть. Да, люди действительно постоянно в игре. Только игра одна единственная, и настолько сложная, что кажется миллиардами отдельных. Это уже не просто игра, а компиляция разных систем государственности, что влияют на социальную, политическую и другие стороны жизни, могут обогатить или сделать нищим. Даже могут убить. ИнфоСфера превратилась в самую настоящую параллельную вселенную, запустившую когти так глубоко, что они вылезли аж в физический мир. В инфе есть всё то же, что и в реале, и ещё как минимум столько же.