Текст книги "Осенние дивертисменты"
Автор книги: Сергей Сухонов
Жанр:
Юмористическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– А как звать то тебя?
– Живорезов я, Максим.
– Родственник, – отметил про себя Поль.
Действительно, мальчишка провёл мимо спящего старика в форме охранника, затем они проникли на территорию аэропорта и стали двигаться вдоль длинного железобетонного забора, оплетённого колючей проволокой. Пока шли, Поль объяснял Ребекке причину их побега и предлагал остаться (она ведь в драке не участвовала). Та наотрез отказалась, – мне с вами спокойней. – На что талантливый режиссёр авиапотасовок ответил, – по-моему, вы утрируете. После всех событий, знакомство со мной принесёт больше вреда и неприятностей чем связь со всеми уголовными элементами Америки вместе взятыми. В этом вы скоро убедитесь, если не измените решение. И вообще мне нельзя летать авиатранспортом. Всегда одни неприятности.
Женщина оставалась непоколебимой.
Наконец они подошли к небольшой металлической калитке. Максим открыл кривым гвоздём замок и вывел беглецов на дорогу. Здание аэропорта светилось где-то метрах в трёхстах. Ещё через километр они очутились у бревенчатого дома под металлической крышей. Максим на правах старшего начал командовать, – дома младший брат Вовка, ничего парень и старшая сестра Лариска. Поэтому туда лучше не заходить. Лариска дура и завтра про вас будет известно всему посёлку.
После этой фразы он скрылся за дверью. Минут через десять ворота заскрипели, с трудом открылись и показался мотоцикл. Вдогонку молодой женский голос прокричал, – опять мотоцикл берёшь, вот я отцу напишу. Выйдет и выпорет.
– Ладно тебе, – отвечал незлобиво Максим.
Поль помог выкатить агрегат на дорогу. Ребекка, при виде трёхколесного чуда замерла и стала молиться.
– Однако, пройдя лётную подготовку, чего бояться сухопутной, – решила набожная гонщица, надо быть мужественной. Эта страна не любит слабых.
– Возьмите там в коляске. Пред дорогой надо подкрепиться, – предложил Максим.
Только сейчас беглецы поняли, насколько голодны. В их положении это был лучший подарок. Варёная картошка, солёные помидоры, очень тёмный со специфическим вкусом хлеб и молоко. Они никогда не ели ничего более вкусного. Удивительная страна Россия.
– А что это за странный хлеб? – спросила Ребекка.
– Ржаной, – ответил Поль, – я тоже его никогда не ел.
Покончив с трапезой, путники расположились на мотоцикле. Женщину поместили в коляску и плотно закутали одеялом.
– А куда везти? – поинтересовался водитель.
– В гостиницу.
– В городе их три и в каждой вас уже ждут.
– Высказывания мальчишки показались резонными, – Поль задумался, усмехнулся и продолжил, – тогда, вези на кладбище. К церкви Святителя Леонтия.
Максим недоверчиво посмотрел на клиента улыбнулся и рванул кик-стартер. На улице стемнело. Дальний свет трёхколёсного чуда шаловливым зайчиком заиграл в хлопьях влажного снега.
На основную дорогу, ведущую к городу, выехали без приключений. Однако после отворота к городу навстречу беглецам, с претензией на солидность, проскочила целая кавалькада спецтранспорта. Присутствовали "ЗИЛ-131", боевая машина пехоты, несколько "УАЗов", "Волга" и карета скорой помощи. Максим повернул голову и прокричал, – за вами поехали!
В справедливости его слов не усомнился бы сам апостол Фома. Точно свора борзых, почуявшая след подранка, милиция рванула защищать честь обгаженного мундира. Но как всегда опоздала.
Максим удерживал достаточно приличную скорость. Стрелка спидометра пребывала на цифре восемьдесят, а на отдельных участках дороги приближалась к девяноста. До города оставалось совсем немного, когда их настигла милицейская "Волга", а затем ржавый "Москвич". Несовершеннолетний водитель, сбавил скорость и прижался к обочине. Машины, обдав грязью и дымом, быстро ушли вперёд. Через десять минут лес закончился, высветились огни города. Здесь дорога меняла направление и крутым виражом уходила вправо.
– Сейчас будет пост ГАИ, – прокричал Максим, – его никак не объехать. Но там редко останавливают.
Действительно, в шлеме, защитных очках, крагах, фуфайке Максим выглядел достаточно зрелым. Вряд ли, кто рассмотрит в седоке трёхколёсного чуда, тринадцатилетнего подростка. Да и работники автоинспекции в такую непогодь, редко ловят нарушителей, а пьют чай в своём тёплом и светлом аквариуме. Так думал Максим. Но это была ошибка стратегическая.
Аппарат вышел из виража и перед беглецами возник ярко освещённый стационарный пункт ГИБДД. Шлагбаум закрыт. Перед ним стояло несколько автомобилей. Проверяли документы, высаживали пассажиров, открывали багажники.
Максим притормозил и сделал резкий поворот влево. Мотоцикл описал дугу. Коляска с пассажиром, не вписавшись в ширину трассы, с разбойничьим свистом пролетела по воздуху. Бережно пронеся люльку над придорожной канавой, двухцилиндровый убийца запрыгал и со страшным рёвом, понёсся по обочине в противоположенном направлении. Цирковой номер, ввёл гаишников в смятение. Какая наглость. Перед их носом. Через две сплошные линии. Наверняка пьяный. Кто за рулём? Много чего видели, но чтобы так игнорировать дорожную власть.
Наконец оторопевшие блюстители правил дорожного движения стряхнули оцепенение. Разум закипел праведным негодованием. Взревели моторы. Началось преследование. Задержать!!!
Между тем, безумный от природы мотоцикл, выскочил на асфальт и, отплёвывая двухтактной душой выхлопные газы, сломя голову понёсся, навстречу неизвестности. В общем, то, неизвестность была известна. Закончиться вся эта прелесть должна освидетельствованием, протоколом и кутузкой. Но сейчас, в азарте погони, несовершеннолетний мотокентавр закладывал такие виражи, что появилась реальная возможность скоротать пару ближайших месяцев в травматологическом отделении городской больницы.
Поль обдумывал положение. Выхода не видел. Бранил себя, что послушал глупого мальчишку.
– А подрался зачем? Осёл! Всего скорее вышло недоразумение. С кем-то спутали. Задержали, разобрались, выпустили. Мои дурацкие кулаки работают скорее мозгов. А теперь, что? Изуродовал трёх полицейских. За такие действия в России назначат десять лет каторги.
Он представил, как возвращается в Париж после десятилетней отсидки. Старый…, плешивый…, и почему-то в стадии терминальной лейкемии. Угрюмая семья смотрит на каторжанина с укором, а его любимая лошадь Пегги спрашивает: "Что приехал сволочь?"
– Фу…! Бред какой-то! Пора к психиатру.
Из раздумий, кающегося беглеца, вывел омерзительный звук громкоговорящего устройства: "Водитель мотоцикла, срочно прижаться к обочине и остановиться. Повторяю, прижаться к обочине и остановиться. В случае неповиновения будем применять оружие".
– Максим! Максим! Останавливай. Всё равно возьмут.
– Нет, – прокричал мальчишка, – здесь есть просёлочная дорога, они там не проедут, а мы запросто. Стрелять не будут. Побояться.
После этих слов, малолетний гонщик, с изяществом пилота "формулы один", когда тот прогревают резину, начал вилять из стороны в сторону, блокируя обгон патрульной машины.
– Прекрати. Мы сейчас перевернёмся.
– Вот дорога. На Гнилые Выселки. Сейчас свернём! – закричал пацан и опрометчиво увеличил скорость.
Поль действительно увидел уходящий в лес просёлок. Затем перевёл взгляд на Ребекку. Та сидела с застывшим лицом, почему-то на корточках. Наверное, готовилась покинуть убежище при возникновении аварийной ситуации. Внезапно он понял, катастрофы не избежать.
Максим на огромной скорости подлетел к перекрёстку и как все неопытные водители выполнил резкий поворот направо, под люльку.
– Тормози! – но было поздно.
Зад железного коня вздыбился, Поль схватил за шиворот Ребекку, за пояс Максима и чтобы мотоцикл не задавил их, с силой оттолкнулся. Вся троица дружно вылетела и точно стайка встревоженных чибисов, понеслась в хвойные заросли навстречу дорожно-транспортному травматизму. Через мгновение, железный друг с ужасающим грохотом стал кувыркаться и, высекая снопы искр, разваливаться на куски. Потом был удар.
Глава 9
О том, почему Черчилль не любил лошадей
Поль сознание не терял. Несмотря на боль в правом боку он видел, как подъехала машина дорожной полиции, а затем медики. Потрогал себя и попытался встать. Это удалось. Всё болело, но определить какое место именно, было невозможно.
– В моём положении лучше притвориться смертельно раненным, – решил француз и вновь прилёг. Повертев головой, обнаружил Максима, лежавшего в метрах пяти и державшегося за правую руку.
– Как ты?
– Вроде ничего, только рука сильно болит, похоже, сломал.
Ребекка была жива. Она полусидела в метрах десяти, прислонившись спиной к осине, потирала ногу. Все были ужасно исцарапаны. Однако, нарушивший целостность кожных покровов, еловый матрас, спас жизнь участникам потрясающего полёта.
Между тем, патрульный автомобиль развернулся и дальним светом осветил участников гонок. К ним сразу направились медики и милиция.
Раздался возглас, – глядите-ка и Живорезов здесь!
После этих слов все пришли в неимоверный восторг. Поль не понял, почему правоохранительные органы так бурно реагировали на поимку Максима, тринадцатилетнего мальчишки, угнавшего отцовский мотоцикл. Радость была столь велика, что несколько сотрудников зааплодировали, словно в расставленные милицией сети, угодил не пацан, а серийный убийца.
Ребекку и Максима подхватили медики и на носилках стали выносить к дороге. Поль недоумевал, почему несколько милиционеров приблизилось к его персоне с предельной осторожностью. Перебросились короткими фразами. Схватили под микитки и стали осуществлять транспортировку. В скрюченном положении, француз представлял собой весьма печальное зрелище. Жертву трёхколёсного монстра подтащили к машине и затолкали на заднее сиденье.
– Наручники будем одевать?
– Не стоит. Объект едва живой. Не сбежит. Куда повезём?
– Сейчас капитан подскажет.
Действительно, образовавшийся начальник распорядился – везите в следственный изолятор. И медиков туда. Этот за один день столько наворотил, что теперь лет десять баланду хлебать будет, – и добавил, – важная птица.
Поль сообразил, что тюрьмы не избежать. Осознавая безвыходность положения, съёжился и глубоко вздохнул.
– Поздно вздыхать. Раньше следовало думать, – стал читать наставления капитан, а затем поторопил водителя, – поехали, сбежит ещё. Трогай.
Сержанты уселись в машину, закурили, заскрежетала коробка передач, машина двинулась.
В салоне автомобиля пленный француз распрямился и через запотевшие окна стал рассматривать окрестности. Про себя решил, – если уж не убился на мотоцикле, то наличие не попорченного аварией здоровья открывало перспективы побега. А это не плохо. Главное чтобы остановились. А там Бог поможет.
Между тем путники достигли города. Весь исцарапанный, в изрядно мятой одежде, окруженный трогательной заботой работников милиции, Поль въезжал в колыбель семьи Джигорезо. Историческая Родина приняла внука незаконного эмигранта с усердием полицейского государства.
– Притормози у магазина, сигарет купить, – попросил сержант.
– И мне пачку возьми, деньги в отделе оставил – добавил водитель, приостанавливая машину.
Провиденье. Свершилось. Это судьба. Вероятно дед, стоящий сложа руки на краю облака, изрядно злой, взирая на приключения непутёвого внука, реально способствует его освобождению.
Дождавшись, когда сержант скроется в стеклянном проёме магазина, француз резко распахнул дверь и помчался в безвестном направлении по незнакомым улицам темного города. Здоровья беглецу было не занимать. Где там коротконогим полицейским. Чемпион университета в беге на четыреста метров, даже подёрнутый жирком, демонстрировал блестящий результат.
Проскочил в арку, заметался.
Раздался милицейский свист, затем топот ног и разгневанный крик.
– Сбежал гадина!
– Говорил, одень наручники!
– Он в арку забежал. Окружай мерзавца! Третий раз за день из-под стражи уходит. Поймаю, всё рыло отобью.
Столь ужасная перспектива удесятеряла силы и стимулировала бег. Поль взобрался на забор и хотел спрыгнуть. Однако препятствие в ширину не закончилось и оказалось крышей сарая. Пробежав по ломающемуся шиферу, спрыгнул на землю и припустил. Тропинка идущая по буераку, заросшая пожухшей крапивой и густым кустарником, уходила по крутому виражу вправо. Бежать пришлось долго. Крики преследователей стали отдаляться. Впереди обозначился, подернутый льдом ручей и покосившийся забор. Поль запрыгнул на дощатое сооружение. Под его массой ветхая конструкция закачалась, а затем с видимым нежеланием рухнула на землю. Раздался душераздирающий крик. Из-под забора орала голова мужчины. Поверженное провинциальной архитектурой тело, исполняло ещё минуту назад физиологический акт, завершению которого помешал беглый француз. Поль за подмышки вытащил несчастного и убедился в правильности своей версии. Мужское естество было саднено, а при пристальном рассмотрении угадывались занозы.
– Как ты? – с участием поинтересовался бегун с барьерами.
– Да пошёл ты… Отлить спокойно не дадут, – пахнул тяжёлым перегаром оскорблённый организм, – смотри, что натворил а? Гардероб порвал! Подлюка!
– Ну, это мы сейчас уладим. Бери моё пальто, сосем новое и ещё сто долларов. А я твою одежду. Годится?
Виртуозный исполнитель физиологических надобностей, даже не соизволил, что-либо произнести в знак благодарности. С упорством опытного трофейщика, принялся снимать пальто импортного производства, не обращая внимания на владельца и норовя залезть в нагрудные карманы, ещё не обретенного имущества.
– Нет, так дело не пойдёт, – возразил Поль. Извлёк все документы, деньги, затем протянул одежду вместе с купюрой.
– Бери и носи на здоровье.
Счастливый обладатель гардероба от кутюр, стал напяливать его поверх фуфайки.
– Эй, мы так не договаривались. Пиджак то свой отдай.
– Это не пиджак. Это фуфайка и почти новая.
– Ладно давай, как её… вуфайку.
Одежда была несколько маловата, но с помощью, травмированного незнакомца, Поль всё же влез в неё и почувствовал даже определённый комфорт, очутившись в слегка попорченном, ватном кардигане.
Однако следовало поторопиться. Преследователи близки. Беглец чувствовал дыхание в затылок. Слишком много времени затрачено на переодевание. Расстояние сокращалось.
Бежать стало легче. Небольшая передышка и изменение формы одежды способствовали увеличению скорости. Ещё через минуту, с того места, где произошёл вынужденный привал, раздался громкий матерный крик и сразу же тупые удары по корпусу и в голову.
– Не бейте, меня уже забором сегодня ударило.
– Не уйдёшь сволочь. От сержантов милиции ещё никто не уходил.
– Я не виноват. Ну, приспичило. Притулился я тут. А тут этот бежит.
– Врёшь гадина, – послышались новые тычки и крики.
– Он мне пальто подарил и ещё сто долларов в придачу.
Последняя фраза насторожила преследователей. Шум прекратился. Но после конфискации иностранной купюры (с целью установления её подлинности), кулачная идиллия возобновилась.
Избиение продолжалось не долго. Милиционеры поняли, что задержали не того и лупили виновника прерванной погони больше с досады, чем по пенологическим соображениям.
Окончание драматической встречи стражей закона с любителем уличного мочеизлияния, Поль уже не слышал, поскольку огородами стал уходить к юго-западу. Окончательно стемнело и беглец, словно ночная бабочка, устремился на огонь освещённой улицы. Его поразило, что вышел там же где начал побег. У магазина стоял пустой милицейский джип, безразличные прохожие совершали покупки за стеклянной витриной торгового зала. Ни тебе погони, ни тебе озверевших полицейских. Просто город со своими заботами и суетой.
– Теперь уж если сидеть, так на полную катушку, – решил Поль и направился к милицейской машине. Ключ зажигания торчал в замке. Двигатель взревел, со скрежетом включилась первая передача, из выхлопной трубы влетело облако дыма. Автомобиль тронулся навстречу очередной статье уголовно-процессуального кодекса.
Логика действий была очевидна. На улице стужа. В гостиницу не пустят. Вокзал наверняка перекрыт. Знакомых в городе нет. Оставалось загнать машину в тупик и переночевать в мало-мальски приличных условиях. А утром найти выход из создавшейся ситуации.
Свернув, с центральной улицы, водитель несколько километров петлял по кривым и грязным переулкам населённого пункта. Из бортового радио неслось, – седьмой, седьмой, ответь первому. Куда вы исчезли… вашу мать. Ответьте полковнику Оголтелому. Всех уволю. Куда подевали Живорезова? – Эта фраза повторялась в эфире несколько раз, произносилась слово в слово, с одинаковой интонацией. Создавалось впечатление, что она была записана на диктофон.
Ещё минут через десять тон сообщения изменился, – Всем работникам правоохранительных органов. Всем патрульным машинам и постам инспекции по безопасности дорожного движения. Бежал из-под стражи особо опасный рецидивист. Преступник в совершенстве владеет холодным оружием, приёмами восточных единоборств и возможно имеет огнестрельное оружие. Рост выше среднего, крепкого телосложения, светло-русая борода, – далее шли приметы Поля, вплоть до фуфайки и расцарапанного лица.
– Всем обнаружившим преступника принять меры к его задержанию. От магазина продукты, что на улице Огородной, угнан автомобиль УАЗ-469. Особые приметы: кузов цельнометаллический, окрашен в жёлтый цвет, по бокам синие полосы, на крыше проблесковый маячок. Принадлежит министерству внутренних дел. Государственный регистрационный номер – м002кк. Есть предположения, что преступник находится в угнанном автомобиле.
Суматоха. Нечто подобное происходило в Мстиславске в марте 1981 года, когда приехавший с проверкой инструктор ЦК КПСС Бердыщенко, на три дня завис у любовницы, а его жена, в поисках мартовского гуляки, подняла на ноги всю милицию города. Тогда осыпались звёзды милицейских начальников, был объявлен выговор всем секретарям, включая первого. Город лишили переходящего Знамени самого чистого населённого пункта Поволжья и урезали номенклатурные пайки. Не пострадал лишь Бердыщенко. Уже в июне, Леонид Ильич назначил его начальником отдела нравственного воспитания молодёжи, в котором последний преуспел. Сейчас возмутитель Мстиславского спокойствия возглавляет один из столичных банков. В назидание эта история передаётся из уст в уста, обрастает новыми подробностями и небылицами. Воспитательное значение данного происшествия трудно переоценить. Память о нём сохранится в умах ещё многих поколений городских руководителей.
Между тем, Поль забрался в такие дебри, что Иван Сусанин в сравнении с ним, просто бойскаут. Машина ткнулась носом в густые заросли. Двигатель заглох. До ближайшего жилища более ста метров. Погасил фары и габаритные огни. Вышел. Осмотрелся. Машина в кустах не видна. На всякий случай замазал грязью светоотражающую полосу. Хотел закурить. Не оказалось зажигалки. Вероятно оставил в пальто. Пошарил в карманах. Обнаружил пропуск. Военный завод? 58. Цех формовки. Недуриллин Клим Нестерович. Формовщик. Мутная неразборчивая фотография. Хотел выбросить, но передумал. Может пригодится.
Сел в машину. Тепло быстро покидало салон. Хотелось курить, есть и греться. Особенно курить. Полазил по приборному щитку в поисках прикуривателя. Не нашёл. Включил двигатель и калорифер. Приятное тепло распространилось по кабине. Курить захотелось ещё больше. В зеркало заднего вида увидел одинокого прохожего. Стараясь не шуметь, рискнул выйти из машины. Догнал ночного путника.
– Простите, у вас не будет прикурить? А ещё лучше если вы продадите зажигалку. Заплачу в валюте. Доллары, франки?
Прохожий обернулся, пошарил в карманах, а затем стал внимательно изучать изнеможенную и расцарапанную физиономию Поля.
– Боже мой. Костя, это ты? Как сюда попал? Впрочем, чего я спрашиваю. Ну, у тебя и вид. На отца российской хирургии совсем не похож.
– Простите, но вы ошибаетесь. Я не Костя.
– Михалыч прекрати, это я Шпекин Лёша, анестезиолог. Ну? От меня то зачем скрываться?
– Извините, я вас не узнаю.
– Перестань, после твоего побега, весь город подняли на ноги. Пресса, телевидение только и говорят…
– Ещё раз извините, но я не ваш знакомый Костя, я подданный Французской Республики, адвокат из Парижа, Поль Александр Джигорезо, попавший невероятную историю.
Вероятно, легко ранимая психика провинциального врача не выдержала прессинга правоохранительных органов и в настоящий момент нуждалась в достаточно мощной медикаментозной коррекции. Так думал Алексей и прикидывал варианты адекватной помощи сумасшедшему хирургу.
Сегодня утром я прилетел из Москвы на совершенно невероятном самолёте, – продолжал Поль, – со мной была Ребекка Холл, жительница Оклахома-Сити. Управлял летательным аппаратом какой-то негр. Он несколько раз высовывался в окно и бил очень большим молотком по обшивке самолёта. Затем я подрался в аэропорту Мстиславска. Потом с Ребеккой и Максимом мы бежали от милиции на байке, и попали в аварию. А вообще у меня умер дедушка.
– Да конечно, конечно, очень жаль – поддакивал свидетель бредового монолога, а сам прикидывал, какую дозу транквилизаторов следует ввести и под каким предлогом сделать.
– А потом угнал полицейскую машину и оказался здесь. Машину я замаскировал в тех кустах.
Алексей решил, что Костю следует вести к Пятисотко. Милицейскую осаду с его дома сняли. Лучшего убежища не найти. Пускай больной хлебнет водки и отоспится.
– Простите, как вас Александр Поль. Зачем спать в краденом автомобиле, пойдёмте лучше к приятелю, там и заночуем.
– Да конечно, однако моё присутствие не стеснит вашего друга?
– Нисколько. Он будет даже рад.
Поля настораживала та лёгкость с которой собеседник предлагал свои услуги. Сохранялась опасность угодить в милицию. Однако желание отдохнуть в нормальных условиях возобладало. Да и не походил улыбчивый молодой парень на пособника противоборствующим силам.
– Я согласен. А, что делать с машиной?
– Полагаю, её вторично не угонят. А если и произойдёт, то лишь на пользу. А теперь, вперёд и с песней.
Приятели вышли на дорогу и скорым шагом направились по слабоосвещённой улице. Шли не долго. Уже за поворотом обозначился дом номер восемнадцать по Малой Больничной улице. Зная любопытный характер соседки напротив, Алексей решил зайти первым и в одиночку. Постучал. Залаяли соседские псы.
– Кто, – послышалось за дверью.
– Это я, Шпекин.
Дверь отворилась, появился хозяин в унтах и безрукавке.
– А Лёшка! Заходи, я тебя ждал. Водку будешь?
– Семён, я не один. Ты не поверишь, но со мной Костя Живорезов.
– Кто?
– Костя Живорезов, – внятно произнёс квартирант. – В фуфайке и совсем без мозгов. Сумасшедший, одним словом. Говорит, что он французский подданный, адвокат из Парижа и дальше молотит всякий бред. Ты знаешь, я пригласил его переночевать.
– Не пущу! Пускай убирается к себе в Париж!
– Ну, Сёма… Он же больной. Да и куда теперь на ночь?
– Да… Неплохой ход. У меня не дом, у меня дурдом. Тёща пропала, свинья пропала, а теперь я буду прятать от милиции сумасшедшего похитителя.
– Не кипятись. Вылечим несчастного, вернем тебе и тёщу, и свинью, и жену.
После небольшого раздумья, сопротивления и препирательства, Семён с доводами согласился.
Алексей скрылся в ночной темноте и через минуту вышел с хирургом– перевёртышем.
– Здравствуйте, меня зовут Поль.
– Семён Пятисотко.
Состоялось рукопожатие.
Стол украшала водка, варёная картошка, килька, огурцы и капуста. После ста граммов, Поль с жадностью набросился на еду. Кильку употреблял с головой и потрохами, рыба нравилась.
Пока ел, расспрашивать гостя не хотели, а когда насытился, после нескольких ни к чему не обязывающих фраз, сразу же отвалился и захрапел.
– Послушай Лёша, а ведь он на Костю то не очень и похож. Смотри причёска, одежда, ботинки.
Шпекин тоже пребывал в недоумении. У гостя прослеживался весьма отчётливый акцент. При ярком освещении, лицо было не столь русским, как это показалось на улице. Опять же несоответствие одежды. Под драной фуфайкой – строгий вечерний костюм, не турецкого происхождения. Туфли из кожи изящной выделки. И руки явно не Костины. Длинные пальцы, кольцо с зелёным камешком, золотой браслет на запястье.
– Вероятно обознались. Думаю обследовать одежду. Это не хорошо, однако иного выхода не вижу.
Первым делом обшарили фуфайку. Пропуск на военный завод, принадлежащий формовщику Недуриллину окончательно свернул мозги детективов набекрень.
Это чертовщина какая-то. Адвокат из Парижа в свободное от основной работы время, надевает фуфайку и подрабатывает на заводе номер 58 формовщиком Недуриллиным. При этом дерётся с милицией и угоняет автомобили. Такое в страшном сне не привидится.
Обыск пиджака поверг сыщиков в шок. Из толстого бумажника посыпались деньги. Около двадцати тысяч долларов США, не меньшее количество франков, пол дюжины кредитных карточек, водительское удостоверение и наконец паспорт гражданина Франции.
– Poul Alexander Gygoredzo, France, – торжественно прочитал Алексей.
– Теперь мне всё стало ясно, – продолжил тему Семён. – Сегодня был один рейс из Москвы. Этого француза притащил сюда Валера Кизлюков. Из-за явного сходства с Костей, иностранца пытались задержать, но он удрал. Вероятно, при этом двинул милиционеру в морду. Его разыскивают. Сейчас уточним.
Семён взял телефонную трубку, набрал несколько цифр… – алло, алло, гостиница. Дайте мне к телефону лётчика Кизлюкова Валерия Юрьевича из восемнадцатого номера. – Повисла пауза.
– Да, да слушаю. Привет Томба, а где Валера? – Затем он замолчал и стал весь внимания, только поддакивал и переспрашивал, – да, да, а когда это произошло, ну и сколько, не может быть, а когда выпустят? Вот это да!
Наконец Семён бросил трубку, – слушай в городе такие события, а мы ничего и не знаем. Короче. Этот иностранец летел ещё с одной, вероятно американкой. В аэропорту они начудили, запропал пистолет и капитану сломали руку. Говорят, что этот Поль отстреливался, разбил окно в здании аэропорта и взял заложником какого-то мальчишку. Сейчас американка и пацан в больнице. Этого ищут. Кроме того милиция арестовала Валеру Кизлюкова и допрашивает. Разговаривал я со вторым пилотом, его напарником Томбой.
– Кем? Кем?
– Да Томбой Ромбой, его Валера из Мозамбика выписал. Негр он.
– Точно. Поль мне всё про негра и американку рассказывал. А я думал что у него крыша едет. Постой, он ведь про угнанный автомобиль говорил.
– А где он стоит?
– Здесь недалеко в метрах трёхстах. На какие то кусты показывал.
Собеседники переглянулись.
– А если милиция машину найдёт. Беглеца вычислят. А мы, как пособники пойдём.
У молодых людей в перспективе замаячили неприятности.
– Так, давай я в больницу позвоню, подробности выясню, а затем решим что делать.
Алексей набрал номер хирургии, – алло, это Алексей Петрович Шпекин, новый анестезиолог-реаниматолог. Как обстановка?
На другом конце провода затараторили, – что вы Алексей Петрович, здесь такое твориться, милиция понаехала, допрашивают какую-то американку, в переводчики взяли школьную учительницу, та ничего не понимает. Плачет. Оголтелые ругаются. Сюда лучше не приезжать, а то можно под горячую руку попасть. Вообще не дежурство, а Содом и Гоморра. А генерал ничего, варёной свинины хочет. Завтра обещали принести. Ну, всё побежала, Оголтелый кричит.
Раздались короткие гудки.
– Слушай Алексей, я тут подумал – француза необходимо спрятать. Потому как срок грозит ему не шуточный. Ведь наше правосудие разбираться не любит. Вообще, опыт подсказывает, что милиция врёт исключительно в государственных интересах. В этом великая опасность скрывается. Всё было не так. Причиной конфликта послужило удивительное сходство Поля и Константина. А придурки в погонах не разобрались.
– Ты прав. Не было заложников. Следует дождаться утра и сверить полученную информацию с первоисточником, – и Алексей кивнул на безмятежно спящего террориста.
– Согласен, но машину надо убрать. Пошарь в карманах. Должны быть ключи от зажигания.
– А чего искать, вот они в фуфайке.
– Тогда пойдём.
Приятели с трогательной заботой укутали одеялом беглого француза, погасили свет и вышли на морозный воздух. Машину искали не долго. Завелась с трудом. Двигатель успел остыть, аккумулятор старый. Вдвоем толкнули с пригорка, автомобиль покатился, Семён запрыгнул, включил заднюю передачу, двигатель затарахтел.
Ехал медленно, вероятно продумывал маршрут.
Под колёсами хрустел лёд. Молчание прервал Алексей.
– Семён, тебе не кажется, что идея покататься на находящемся в розыске канареечном драндулете не самая лучшая в ряду худших? Что если сцапают?
– Тогда квартальную премию и некоторые сбережения придётся потратить на хороших адвокатов.
– А если премия не положена, а сбережений нет?
– Тогда их легко заработать на северо-востоке нашей необъятной Родины, да ещё в окружении замечательных парней вооружённых автоматами.
– Ну что же, тогда я спокоен.
Между тем дорога стала более оживлённой. Несмотря на поздний час, встречались гружёные лесом и металлом КАМАЗы, ГАЗели то и дело сновали по дороге. Свернули на параллельную дорогу. Шла она лесом. На звёздном небе висел огромный, растущий серп луны. Воздух прозрачен и неподвижен. Казалось, сказочный зимник ведёт в Берендеево царство. Однако вместо Снегурочки, Леля или Мизгиря навстречу попался железнодорожный переезд. Шлагбаум закрыт, раздражённо гудел зуммер. Два красных глаза с завидным постоянством мигали. Памятуя о состоянии аккумулятора, двигатель не глушили. Уже послышался гул приближающегося поезда, когда к переезду с другой стороны подкатил "москвич" с мигалкой и жирными надписями на боках – ДПС.
– Влипли! – Завопил Семён. Не раздумывая, включил заднюю передачу и с пробуксовкой дал задний ход. По ту сторону железнодорожной линии опомнились. Включили дальний свет, мигалку и через репродуктор патрульной машины окрестности наполнились разгневанным голосом озабоченного милиционера:
– Водитель автомобиля УАЗ, номер м002кк, приказываю остановиться и выйти из машины.
Но где там. Семён уже развернул железного коня, пришпорил и с азартом Шумахера устремился в обратном направлении. Было видно, что "москвич", игнорируя реальную опасность бокового столкновения, выписал дугу и в радостном задоре метнулся в безрассудную погоню. Подчеркнул значимость ситуации работник железнодорожного переезда. Он меткой пулей вылетел из облезлого скворечника и, в пафосе отборной матерщины изобразил танец негодующего стрелочника.
При прочих равных условиях "москвич" легко настигает неповоротливый и тяжеловатый УАЗ, но в ситуации гололёда, шансы уравнивались. Семён удерживал скорость в девяносто, однако долго это продолжаться не могло. Наверняка по мобильной связи сообщили о находке. Дорога не бесконечна. Скоро её перегородят.