Текст книги "Ф - значит физрук (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Я подумал об Элронде и о том, что, когда они влезут в мой мозг, они тоже узнают об Элронде, и кивнул. В любом водоеме, если надолго оставить его без присмотра, могут завестись чудовища.

Даже в аквариуме.

Я кивнул.

– Ты не встречал в своих странствиях ничего подобного?

– Да сколько там было тех странствий, – сказал я.

– И все же, ответь, – сказала она. – Пожалуйста.

А может быть, они уже знают, подумал я. Может быть, это проверка. Только почему они заговорили об этом аж на третий день?

– Однажды я встретил боевого искина коллоквианской империи, – сказал я. – Слышала о такой?

– Конечно, – сказала она. – Они сопротивлялись дольше других. Точнее, пытались. Технологический разрыв был слишком велик, у них не было и шанса. Но искин… Как он сумел уцелеть?

– Я точно не знаю, – сказал я. – Однако он утверждает, что жрет ваших Вычислителей на завтрак.

– Этого не может быть, – сказала Селена. – Такое невозможно. Мы бы знали.

Я пожал плечами.

– Все Вычислители реагируют на контрольные сигналы, – сказала она. – Мы бы узнали, если бы с одним из них что-то произошло.

Или кто-то, кто сожрал вашего Вычислителя, научился отвечать на контрольные сигналы за него. Вообще, конечно, расслабились они тут за тысячу лет самоизоляции. Технологическое превосходство у них.

"Тесла" тоже намного технологичнее кувалды, но это не значит, что при помощи кувалды ее невозможно разнести к хренам.

– И чем закончился ваш контакт? – спросила Селена.

– Мы разошлись, как в море корабли, – сказал я.

– Где он обитает? Это один из бывших миров коллоквианцев?

Я назвал.

В этом не было секрета. В моей голове скоро вообще не останется секретов, коли уж я согласился на их дурацкую процедуру с подключением к инфосфере.

Мне эта идея не нравилась, однако, вполне возможно, что это был единственный способ узнать правду.

Конечно, я плохо себе представлял, что я с этой правдой буду делать, и как я смогу покинуть планету, унося правду с собой, если Архитекторы решат мне воспрепятствовать. Но проблемы надо решать по мере их поступления. Глупо беспокоиться о том, что может и не произойти.

– Ладно, разберусь, – сказала Селена. – Ты готов?

– Нет, – сказал я. Разве к такому можно быть готовым? – Но пусть это тебя не останавливает.

– Тогда пойдем.

– Пойдем, – я спрыгнул со стула и взял в руки Клаву.

– А это тебе зачем?

– На удачу, – сказал я. Не буду же я объяснять, что Клава и джинсы, вот те самые, которые на мне, это единственные предметы, которые остались у меня с Земли, и я не хотел терять их из виду. Наверное, с возрастом я стал слишком сентиментальным.

– Как хочешь, – сказала она.

Я пошел за ней вглубь дома, а потом мы спустились на лифте на пару этажей вниз и оказались в довольно тесном помещении, стены которого были оплетены силовыми кабелями, трубами и проводами. Надо ж, а я думал, они уже технологически все это переросли и научились передавать энергию по воздуху.

Видимо, не везде это работает.

Посередине помещения стояло кресло-кушетка, похожая на те, что можно встретить в кабинете зубного врача. Рядом с креслом крутился Рик.

Я покрутил головой и оглядел помещение еще раз.

– На что ты смотришь? – поинтересовалась Селена.

– Пытаюсь найти дрель, – сказал я.

– Какую дрель?

– А вы разве не собираетесь просверлить мне череп и засунуть внутрь какой-нибудь кабель? – спросил я.

– Нет, – сказала Селена. – Но мне кажется, я понимаю, что навело тебя на эту мысль. Это оборудование выглядит достаточно архаичным и непохожим на то, что ты видел у нас раньше.

Или чего я не видел. В принципе, ни одного устройства сложнее глайдера мне на глаза так и не попалось.

– Потому что оно на самом деле архаичное, – продолжала Селена. – Нам пришлось реанимировать наши старые технологии специально для тебя. Потому что с современным интерфейсом управления ты не разберешься.

– Ну да, я же дикарь.

– Может быть, и разберешься, но не сразу, – сказала она более мягко. – А тут тебе и делать ничего не надо будет. Сядешь в кресло…

Я поставил Клаву рядом, я пределах досягаемости, и сел в кресло. Рик тут же принялся фиксировать меян ремнями. Что-то уже не очень похоже на кабинет стоматолога, какие-то более неприятные ассоциации начали всплывать из глубин моего мозга.

Например, лоботомия.

– А это обязательно? – спросил я, уже зная, что она ответит. И она не подвела.

– Это для твоей же безопасности, – сказала Селена.

И никакой торжественности момента и речей о маленьком шаге для физрука, но огромном шаге для всех Архитекторов.

Буднично и рутинно.

В следующее мгновение Рик уже опустил мне на голову ведро, этакий гибрид из ночного горшка и шлема виртуальной реальности, и я оказался в полной темноте. Конечно, я с самого начала не думал, что Архитекторы будут играть со мной честно, но похоже, что поле моих маневров сузилось до тесного коридорчика, и я уже задевал за его стены плечами.

– А чего делать-то? – спросил я.

– Уже ничего делать не надо, – сказала Селена. – Прощай, Василий.

– До свидания, – сказал я.

Тут они дернули за какой-то рубильник, и темнота осталась, а я исчез.

***

Темнота была вечной, а может быть, не вечной, а просто очень долгой.

Тишина тоже была вечной, а может быть, не вечной, а просто очень долгой.

Потом тишину сменили голоса.

Много голосов.

А темноту сменили образы.

Много образов.

Я, или уже не совсем я, или уже совсем не я, а что-то, ощущающее себя мной, появилось в центре этого пространства.

И я осознал, что Селена говорила правду. Такие массивы информации никак нельзя было подделать.

Не знаю, как это описать.

Представьте, что вы погружаетесь с аквалангом, только без акваланга, а вокруг вас вместо воды – сотни тысяч трехмерных голографических экранов с кинохроникой, и с каждого кто-то бубнит.

И никакой поисковой строки, ничего, что помогло бы ориентироваться.

Но стоило мне подумать о чем-то, как экран с соответствующей историей подплывал ближе, или меня подносило к нему, и я погружался в эту историю целиком и, обнаружив функцию быстрой перемотки, мог найти в ней именно тот момент, который меня интересовал.

Конечно же, я узнал не все, но очень многое.

Я узнал, как создавалась Система и зачем. Я убедился, что в ней не существует единого координирующего центра, по крайней мере, в физическом мире, разрушив который можно было бы остановить все. Я видел предков Архитекторов, тех, кто был за Систему, и тех, кто был против, и слушал их споры, соглашался с их доводами и аргументами. Я видел падение Коллоквианской империи, и тех, что были до нее.

Я увидел галактику до прихода Системы, я наблюдал звездные войны, взорванные планеты и погасшие светила, я видел, как разумные убивали друг друга.

И я видел других разумных, которые взобрались на вершину своей эволюции и перешли в какое-то другое измерение, став сгустками разумной энергии, и я видел, что Архитекторов это напугало.

Я понял, что не так с этим миром и, возможно, я смогу это использовать.

Я нашел ответы на многие вопросы (кроме того самого, про зубную пасту), но продолжал свои поиски, потому что мои прежние вопросы быстро устарели, а время подбрасывало новые.

Я узнавал, и забывал, и снова узнавал, чтобы снова забыть.

Я понял, что, вернувшись, вряд ли смогу вспомнить хотя бы десятую часть того, что увидел и принялся зазубривать информацию целыми блоками, определив каждому из них ключевые слова.

Разобравшись с прошлым, я решил заняться делами насущными.

Решив, что раз уж я оказался в море информации, связанной с океаном Системы довольно широким каналом, я удовлетворил свое любопытство и посмотрел, как идут дела у моих знакомых.

Федор Сумкин был жив, здоров, стал чуть выше и заметно стройнее, и эльфы из Дома Красных Ветвей до него пока не добрались. Он постигал искусство магии в местном аналоге Хогвартса, и его учителя говорили, что он делает успехи.

Стас, что меня совсем не удивило, влился в мир местной организованной преступности и возглавил одну из его ячеек. Им с женой таки удалось найти и вернуть свою дочь, и сейчас они жили в безопасности в одном из среднетехнологичных миров. Там еще не было космических кораблей, но уже изобрели ватерклозеты. Впрочем, Кабан частенько мотался по другим мирам, отстаивая интересы организации. Кабан, несмотря на свои габариты, из-за которых он и получил свое прозвище, был весьма шустрым типом, и всегда тяготел вот к этому вот всему. То ларьки на рынке крышевал, то в Госдуме помощником ошивался, а теперь вот контрабанду по всей Системе толкает.

Дед Егор остался на Земле, и пенсия его оказалась весьма занимательной. В составе небольшого клана местных особистов он взялся за выполнение какого-то эпического квеста, связанного с наследием покинувшего наш мир Ильича. И хотя боевая группа почти полным составом легла в пустошах, образовавшихся на месте Москвы после использования заклинания класса "Армагеддон", сам дед Егор уцелел и уходил куда-то в сторону Сибири, унося с собой древний и очень могущественный артефакт. Я мысленно пожелал ему удачи и отправился дальше.

Соломон действительно выбился в топы. Он устроил какую-то странную движуху на выходе из данжа, поубивал кучу эльфов, а потом воспользовался порталом и исчез из моего поля зрения. То ли умудрился как-то затереть свои логи, а то ли информация о его дальнейших похождениях сюда еще просто не дошла.

Отдав должное знакомым, я потребовал чтобы мне показали Магистра.

И мне его показали.

Фрагментарно, потому что он тоже уверенно путал следы, удаляя свою историю из великого браузера вселенной, но все же, я увидел достаточно.

Похоже, правила Системы на него не распространялись. Он творил с игровой механикой, что хотел. Он орудовал мечом в высокотехнологичных мирах, разрубая им танковую броню. Он палил из бластера в магических созданий. Он бился один и вел за собой армии. Однажды он выставил на поле средневековой битвы орду огромных человекообразных боевых роботов. И победил.

Но большую часть времени он просто шлялся по разным мирам, он был не дурак выпить и подраться, он был завсегдатаем борделей и спускал в казино целые состояния. В общем, чувак действительно жил в Системе и отрывался там на полную катушку.

Альфа-тестер, который никак не наиграется.

Я проследил его жизненный путь до последнего места, в котором его фиксировала Система. Старое, очень влиятельное и очень богатое королевство, и в каждом городе на главной площади стояла его статуя. Он был там королем, он правил там очень долго, а потом возглавил заговор против самого себя, сам себя успешно сверг и ушел порталом в места, где Система не сумела его отследить.

Да, он наверняка до сих пор жив. Такие люди просто так не умирают.

Венец Демиурга Система не фиксировала.

Сам не зная, чего я ищу, я еще раз посмотрел всю доступную историю Магистра, а потом стал отслеживать жизненные пути людей, с которыми его сталкивала судьба. Не всех, конечно, чтобы отследить всех, потребовалась бы не она вечность.

И там, где-то в переплетении чужих историй и чужих дорог, в финале чужой войны, которую вели люди, нисколько не похожие на меня, а противостояли им вовсе не люди, я нащупал еще одну линию, на которую следовало посмотреть. Это было совсем небольшое ответвление сюжета, но когда я углубился в эту ветвь, она превратилась в целой дерево, тропинка стала лабиринтом, и в глубине этого лабиринта я увидел возможность.

Конечно, шансы были невелики, на тотализаторе с такими лучше не играть, и любой букмекер поднял бы меня на смех, но я и раньше ввязывался в предприятия с похожими раскладами.

Иногда даже с худшими.

По крайней мере, теперь я точно знал, чем заняться, когда я вернусь в игровые миры. И для осуществления этого плана мне жизненно важно было найти Магистра и вытрясти из него чертов Венец.

Если я вернусь.

Теперь-то я понял, почему Селена была уверена, что я никогда не покину планету Архитекторов и почему она сказала именно "Прощай".

Отсюда не было выхода.

Я был каплей воды в океане, песчинкой в пустыне, байтом в интернете, меня бросало из стороны в сторону, и я худо-бедно мог управлять своими перемещениями внутри этого океана, этой пустыни, этого интернета.

Но как все это прекратить, я не знал. Никто не дал мне инструкции, не показал кнопки аварийного выхода, не подарил мне путеводный клубок.

И вот еще вопрос.

Суд по тому, что я о них знал, как раз в этой среде должны были жить пресловутые Вычислители, следившие за соблюдением правил игры, но никаких следов их присутствия не обнаружил.

Никто не разговаривал со мной, не спрашивал, какого черта я тут шляюсь и разнюхиваю, никто даже не пытался меня сожрать. Или здесь тоже стерильно, как и на всей планете, и Вычислителям нет доступа в местную инфосферу?

Или это вообще никакая не инфосфера, а хитроумная ловушка Архитекторов, созданная специально для меня?

На какой-то отрезок вечности я таки впал в отчаяние, а потом вспомнил, что уж как-то раз бывал если не в такой, то довольно похожей ситуации. Правда, на этот раз никто не собирался приходить мне на помощь или рассказывать сказки.

Тогда я нашел в бесконечном океане сюжетов свою собственную историю и стал следить за своими действиями со стороны. Вот я преподаю физкультуру старшеклассникам, вот я шарашу зомби, в которых превратились эти старшеклассники грифом от штанги. Вот мы с Димоном, жаль парня, но он сам выбрал свой путь, пробираемся в центр Москвы. Вот мы с Федором Сумкиным выбираемся из центра Москвы. Вот мы бодро гоняем скелетов на местном кладбище.

Какой же простой и понятной была тогда моя жизнь.

Вот Красная площадь и последняя битва Ильича, и злополучный эльфийский принц, которого я спихиваю с крыши. Вот наш первый данж вне Земли, наполненный гигантскими прямоходящими кабанами.

Элронд, серые орки, наша встреча с Соломоном, драка, погоня, очередная драка. Вот мы ввязываемся в дурацкий квест Элронда, эльфы наседяют нам на пятки, прыгая за нами по всем мирам, вот мы входим в данж Воли и Виталик врастает в стену…

Вот я валяюсь в летающей лодке, которую ведет Мира, ужинаю с Флойдом и веду с ним пустопорожние разговоры, которые никого ни в чем не убедят.

Вот Селена.

Вот я разговариваю с Селеной, вот я занимаюсь с ней сексом, снова разговариваю, спускаюсь в чертову комнату для пыток, и мое тело надежно привязывают к креслу, которое совсем не стоматологическое, а гораздо хуже.

Вот мне не сверлят мозг, хотя, может быть, лучше бы и просверлили. По крайней мере,для них лучше.

Тут моя история закончилась и кино встало на вечную паузу, превратившись в статичную картину, и я всеми силами попытался себя в эту картину вписать. Это было похоже на то, как если бы я пытался влезть в мой собственный портрет, написанный на холсте и висящий на стене музея, только вот не было ни меня, ни холста, ни стены. Или как Гарри Поттер с разбега пытается влететь на ту самую платформу девять и три четверти на вокзале Кинг-Кросс, откуда отправляется поезд на Хогвартс.

И в конечном итоге мне это удалось.

Я открыл глаза и понял, что уже морально созрел для того, чтобы мои переговоры с народом Архитекторов перетекли в агрессивную фазу.

Если, конечно, я придумаю, как мне встать с чертова кресла.

Глава 3

Глава 3

Глаза-то я открыл, но вот чертов шлем с моей головы никто снять так и не удосужился, так что я по-прежнему находился в темноте. Но, по крайней мере, это была темнота реального мира.

Я прислушался к своим ощущениям. Они были… нормальные. Ничего не затекло, ничего не болело, от голода и жажды я тоже вроде бы не умирал.

Может быть, не так уж много времени прошло.

В художественной литературе довольно часто описывают такие случаи, когда человек спит или что-то около того, и во сне проживает целую жизнь, а потом просыпается, и узнает, что прошло всего несколько минут. Будем надеяться, что это как раз тот случай.

Но где все?

– Э-хей, – сказал я. – Снимите у меня с головы это ведро.

Молчание было мне ответом.

Ну ладно, может это было и не несколько минут.

Ладно, разберемся.

Я сосредоточился и принялся прогонять в мозгу те блоки информации, которые казались мне особенно важными и которые ни в коем случае нельзя было забывать. Заодно я повторил ключевые слова, и самым ключевым было слово "Таннен".

Убедившись, что воспоминания надежно записаны на подкорку, я снова позвал на помощь, но ответом мне снова было лишь молчание.

Впрочем, этого и следовало ожидать. Странно, что они тело до сих пор в какой-нибудь утилизатор не спихнули.

Я подергал ремни. Они держали крепко, но петли были чуть свободными, видимо, чтобы не препятствовать кровотоку. Если бы я мог вывихнуть запястье или сломать себе большой палец… Но как сломать большой палец, если его и ударить ни обо что не получится?

Тогда я начал дергаться, пытаясь раскачать кресло. Получалось не то, что плохо, получалось вообще никак, мое ложе было надежно прикручено к полу.

Я почувствовал, что не люблю Архитекторов еще больше.

От нечего делать я еще раз прогнал в памяти самое важное, а потом принялся орать матерные частушки, надеясь этим привлечь к себе внимание.

И это сработало. Уже после третьей частушке дверь открылась и с моей головы стащили шлем.

– Привет, Рик, – сказал я. – Не ждали?

Он пробурчал в ответ что-то невразумительное. Ну, это все понятно, он же робот, роботы действуют по инструкции, а инструкций по поводу моего внезапного пробуждения ему никто не давал ввиду полной невозможности последнего.

– Где Селена? – спросил я.

– Она ушла, – сказал Рик.

– Куда?

– В Систему.

– И как давно?

– Две с половиной недели назад.

– О, как, – сказал я. – Это же сколько времени я тут валяюсь?

– Три месяца и четыре дня, – сказал Рик.

– Нормально так, – сказал я. – Ладно, это был интересный и очень поучительный эксперимент, но теперь он закончился и тебе стоит меня освободить.

Вместо этого Рик принялся меня душить.

Душить. Меня.

Надо сказать, я не очень люблю, когда меня душат. Я от этого расстраиваюсь, а когда я расстраиваюсь, то становлюсь довольно неприятным.

Вот и в этот раз, едва его руки сжались на моем горле обычной стальной хваткой, я стал очень неприятным, задергался, рванул ремни изо всех сил, и тот, который стягивал мою правую руку, тупо порвался.

Я тут же ударил Рика кулаком в висок, потом еще раз и еще, и после восьмого удара он таки перестал меня душить и отлетел к стене, а я смог глотнуть хоть немного воздуха.

Пока Рик вставал, я успел освободить вторую руку и дотянуться ей до Клавдии, которая ждала меня там же, где я ее и оставил, как и положено верной и надежной подруге.

Бить с левой было не очень удобно, да и места для приличного замаха мне не хватило. Я просто ткнул набегающего Рика в лицо, использовав сложение скоростей, он упал на пол, и я принялся левой рукой обрабатывать его затылок, а правой расстегнул удерживающие мои ноги ремни.

Рик вставал. Уж не знаю, из чего они делают своих роботов, но запас прочности у него был потрясающий.

Я бросил Клаву, отскочил к стене и выдрал из нее самый толстый кабель, понадеявшись, что он силовой. Когда этот терминатор на минималках в очередной раз на меня попер, я сунул кабель искрящимся концом ему в лицо, и Рик упал бесформенной и слегка дымящейся кучкой.

– Первое правило физрука, – сказал я дымящейся кучке. – Не связывайся.

Подобрав Клаву с пола, я поплелся к лифту.

Что ж, из всего этого можно было сделать определенные выводы.

Три месяца – достаточно большой срок, но это все-таки не катастрофа. Я ведь мог и несколько лет в местной инфосфере проторчать, а Архитекторы так вообще делали ставку на то, что я из нее не выберусь.

Селена нашла, что хотела, но сделала это совсем недавно. Она в игре всего две с половиной недели, и, с одной стороны, это неплохая фора, а с другой, Селена скорее всего тоже не имеет понятия, где искать Магистра.

Я вошел в лифт и поднялся на привычной стерильную поверхность планеты Архитекторов.

Флойд врал и не врал одновременно. Цивилизация Архитекторов действительно зародилась не здесь, но это все-таки был изначальный мир. Планета была заселена в первую волну колонизации, в те времена, когда никакой Системы и никакой Дефрагментации не было даже в планах. А потом, когда эти планы все-таки появились, было решено, что планета останется единственным миром, который не войдет в Систему, и все не желающие дефрагментироваться вместе с остальной галактикой переедут жить на нее.

И именно отсюда они запустили свой чертов механизм.

Дом был пуст и безжизнен. Хозяйка в отъезде, умный пылесос, я надеюсь, мертв. Я пошатался по пустым комнатам, предназначение которых осталось для меня загадкой, потом вышел на улицу и увидел припаркованный над лужайкой глайдер.

Вот кстати, если Архитекторы живут поодиночке, ну ладно, парами со своими домашними роботами, какого черта у их глайдеров столько сидений? Могли бы глайдеры-купе делать, в целом огромная экономия сидений по стране.

Я уселся на место пилота и положил руку на управляющий джойстик, надеясь, что тут не установлена какая-нибудь умная сигнализация, которая испепелит меня на месте или просто не даст глайдеру лететь.

Но нет, ничего.

Управление было интуитивно понятным, я поднял летающее блюдце в воздух и направил его к владениям Флойда, выжимая из машины максимально возможную скорость.

Сам дом я облетел по широкой дуге, и сразу направился к тому месту, где три месяца и сколько-то там дней назад закопал свои артефакты.

Шансы, конечно, были невелики.

Если бы я был местной главой СБ, я бы с подозрительного пришельца из темных миров глаз бы не сводил, и каждый его шаг фиксировал бы… на что они тут вообще фиксируют. И уж, конечно, мне бы стало интересно, что за фигню он тут закапывает в ночи.

Но ребята на самом деле ужасно расслабились, и им не было интересно. Раскопав землю руками, я нашел свои артефакты в целости и сохранности.

Шарик и кубик.

Маячок и контейнер с хранящимся в нем информационным кристаллом, на который записаны коды доступа к супер-убер-мега звезде смерти из далекого космоса.

Кубик я положил к себе в карман, а маячок активировал и бросил обратно на землю.

Жизнь, если не делать глупостей, довольно долгая, и в ней наверняка пригодится знание о том, где на самом деле находится планета Архитекторов. А лезть в этот чертов Данж Воли и идти этим путем еще раз мне не хотелось.

Пусть будет.

Я снова прыгнул в глайдер. Путь к вратам в системные миры я запомнил не очень хорошо, потому что большую часть времени бездумно валялся в лодке и пялился в голубые, вот прямо как сейчас, небеса, поэтому решил придерживаться реки.

Скорость, соответственно, упала.

Вообще, странно, что глава СБ тут работает в одиночку и никто ее не страхует. После свидания с инфосферой я знал точное количество населения эта планеты – две тысячи семьсот сорок три Архитектора, не считая роботов. Это, конечно, очень мало, у нас в Люберцах в одной новостройке, бывает, больше живет, но хотя бы пару сотрудников могли бы бедняжке выделить.

Архитекторы не то, чтобы вымирали. Отказавшись и от дальнейшей эволюции и от дефрагментации, которую они навязали всем остальным, они застыли на пике своего могущества и влачили на нем свое жалкое существование, стремясь заполнить пустоты рисованием этюдов и слежкой за тем, что происходит в игровых мирах.

А когда кому-то становилось совсем скучно, он уходил в игровые миры и больше не возвращался. Последний такой случай был зафиксирован около двухсот лет назад.

А теперь на планете наступила окончательная и безоговорочная стабильность. Можно было бы сказать, что Система, которая жрет всех, в конечном итоге сожрала и своих создателей, но сказать это было некому, и я промолчал.

В принципе, мне уже нечего было тут делать. Все, что мне было нужно, находилось в игровых мирах, и моя судьба должна была решиться именно там.

Если я туда доберусь.

Река совершила очередной изгиб, и я увидел платформу с вратами. До нее было недалеко, может быть, чуть больше километра, и я направил глайдер прямиком к ней, а несколькими мгновениями спустя я уже кубарем летел по земле, едва успев сгруппироваться и пересчитывая ребрами и спиной все кочки, потому что глайдер внезапно исчез.

Рассыпался в пыль прямо тогда, когда я был еще внутри.

Мне повезло, что скорость была небольшой и я таки не свернул себе шею. Вот было бы досадно, на финишной-то прямой.

Мои кульбиты по траве наконец-то прекратились. Охнув и скривившись от боли, я поднялся на ноги, обозревая окрестности в поисках Клавы. Она лежала метрах в десяти, и пока я преодолевал это, казалось бы, невеликое расстояние, я увидел, что ко мне мчится какая-то крупная собака.

Необходимость добраться до Клавы стала еще более насущной. Я преодолел последние метры в несколько прыжков, схватил подругу двумя руками и встал наизготовку.

Собака тоже времени даром не теряла. Она приближалась, молча, деловито и явно в настрое перегрызть мне глотку. Когда она оказалась еще ближе, и увидел, что это никакая не собака.

Это была химера с туловищем собаки, с ногами собаки и, возможно, с зубами собаки, но у нее была голова семилетней девочки.

Привет, Мира, подумал я. Значит, и Флойд где-то неподалеку. Вряд ли роботы умеют выделывать такие штуки с глайдерами, обращая их в пыль.

Ситуация, если вдуматься, была довольно абсурдная и абсолютно проигрышная. Человек с бейсбольной битой против инопланетного робота-убийцы-трансформера. Черт побери, даже у Шварценеггера, схлестнувшегося с хищником, снаряжения при себе было больше, чем у меня.

По крайней мере, у него был хотя бы нож.

Но в жизни приходится довольствоваться тем, что есть, и разыгрывать те карты, что выпали при раздаче.

Я стоял в классической позе бьющего, обхватив Клаву двумя руками, а инопланетная хтонь неслась прямо на меня, с каждым шагом являя мне все больше отвратительных подробностей своего гибридного облика.

Когда бежать ей осталось метров пять, она прыгнула. Я ждал этого момента, и бейсбольная бита врезалась ей в голову, пока она еще находилась в воздухе. Без всякого звука тварь рухнула на землю, чтобы снова вскочить на ноги.

Клыки у нее действительно были – огого, ротвейлер бы позавидовал, и с капающей с этих клыков слюной юное семилетнее лицо уже не казалось таким миловидным.

Она прижалась к земле, подобрав задние ноги и готовясь прыгнуть.

– Твой папа знает, что ты здесь? – спросил я.

Она прыгнула. Я ударил битой снизу вверх, целясь ей в подбородок, и попал. Она сделала в воздухе неполное сальто и упала на спину, обнажив покрытый короткой шерстью живот.

Все-таки жаль, что у меня не было ножа.

– Умри уже, – попросил я и принялся охаживать ее битой по ребрам. Она извивалась под моими ударами, но молчала, и это было жутко.

Когда я наносил очередной удар, с Клавой что-то произошло. Она стала легче и тяжелее одновременно, и мн показалось, что по ее поверхности пробежали искры электрического разряда, но тут я не поручусь, может быть, я просто устал, перенервничал и мне показалось.

Как бы там ни было, этот удар оказался последним. Мира перестала дергаться и застыла, собачьи конечности обмякли.

– Второе правило физрука, – сказал я. – Не связывайся.

До врат, соединяющих планету Архитекторов с мирами Системы, оставалось метров четыреста. Приняв волевое решение, что о странном поведении своей подруги я подумаю позже, я двинул к порталу, собрав последние остатки сил, и я преодолел уже метров двести, когда небо над планетой прочертила тонкая черная линия.

Сначала я подумал, что это очередной спецэффект, связанный с погоней за одним несговорчивым физруком, но я ошибался.

Линия становилась толще и превратилась в трещину, расколовшую небо над планетой на две половины, а потом стала огромным провалом, на глубине-высоте которого мерцали звезды.

И в этот момент меня постигло очередное озарение.

Знаете, бывает так, что идешь ты, например, ночью по лесу, а ночь глухая, темная, звезд нет и не видно вообще ни черта. Ты шагаешь осторожно, вымеривая каждый шаг и держа руки перед собой, пытаясь нащупать очередной древесный ствол или ветку, прежде чем они ударят тебя в лицо.

И тут из затянувших небо туч бьет молния, на какое-то мгновение освещая тебе путь и превращая ночь в день, и в это краткое мгновение ты точно видишь, куда идешь, откуда пришел и что тебя окружает.

В общем, наступает предельная ясность.

И это был как раз такой момент, и я понял, что именно сейчас произошло.

В планету Архитекторов прилетело Длинное Копье.

Элронд врал нам с самого начала.

Доступ к Длинному Копью был у него все это время. Он послал нас к серым оркам, просто чтобы испытать. Это было тестовое задание, по результатам которого о решал, стоит ли доверить нам основной объем работы. И теперь стало понятно, почему он так легко согласился, чтобы я оставил кристалл себе и даже не пытался особо настаивать на его передаче. Ему не нужна была подстраховка.

Ему нужно было, чтобы мы доставили на место маячок, и мы его доставили, все это время питая иллюзии, что именно мы, а не чокнутый искин коллоквианской империи контролируем эту ситуацию.

Что ж, это многое объясняет.

Вполне возможно, что он врал и в другом, и что хотел уничтожить изначальный мир по каким-то своим причинам. Совсем не по тем, которые он нам озвучивал.

Может, он и не хотел ломать Систему, и наплел нам этих баек, потому что мы хотели, и так нас было легче убедить.

Что ж, Чапай, вот тебе еще одна причина быстрее вернуться обратно.

Надо найти Элронда и спросить.

Тьма расширялась стремительно, поглощая небеса и то что было под ними, и я сам не заметил, как линия горизонта приблизилась ко мне примерно на треть. Я вышел из ступора и побежал к вратам так быстро, как не бегал еще никогда в жизни, краем глаза заметив, что мне наперерез, преодолевая расстояние гигантскими четырехметровыми прыжками, несется Флойд.

Архитекторы сеяли по всей галактике ветер и пожали то, что пожали.

Тьма, поглощающая мир Архитекторов, была быстра, Флойд был нечеловечески быстр, но я физрук.

Я успел первым.

Вспрыгнул на платформу, рванул дверь на себя, немного опасаясь, что врата уже закрылись, и с другой стороны я увижу такой же небольшой клочок травы и наступающую на него тьму, но они все еще работали.

За дверью был тускло освещенный каменный коридор, в котором несколько вечностей назад я оставил истекающего кровью переломанного Соломона Рейна, нынешнего топа номер один, и я шагнул в этот коридор, а в следующую секунду, опередив всепоглощающую тьму всего на пару ударов сердца, в проем ворвался Флойд.

И целую секунду, длящуюся, как еще одна вечность, мы с ним смотрели в открытую дверь, за которой больше не было лета.

Теперь там была только чернота открытого космоса и звезды мерцали в этой темноте, и работала неведомая магия Архитекторов, не позволяя воздуху вырваться отсюда, а вакууму – ворваться сюда.