Текст книги "По ту сторону стекла (СИ)"

Автор книги: Сергей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Глава 10. Воспоминания

– Чёрт… – прошептал я, проснувшись. – Не запоминать, да?

Открыв глаза, я тут же поморщился от боли. Солнце, уже успевшее подняться достаточно высоко, бесцеремонно светило мне прямо в лицо. И естественно, что глаза, отхватившие свою порцию слишком яркого света, мне спасибо не сказали. Кровать стояла рядом с окном, так что быстро нащупав штору, я резким движением сдвинул её, закрываясь от солнца. Вновь открыв глаза, я глянул на часы, висящие на стене, напротив окна.

– Долго же я продрых, – удивился я, обнаружив, что время уже близится к полудню.

Я медленно сел на кровати. Голова была тяжёлой, а тело казалось каким-то неповоротливым, словно я вчера весь день вагоны разгружал. Да и почти одиннадцать часов сна совершенно не чувствовались. Будто и не спал вовсе. Отступившие было на второй план воспоминания дублёра вновь яркими образами всплыли в памяти. Какой это уже раз? Второй? Или всё-же третий?

– Можно подумать, это так уж важно, – прошептал я, усмехнувшись.

И что мне с этим делать? Что за совет Лордов? И какая ещё империя Альдем? Что это вообще? Впрочем, если задуматься, то на этот счёт у меня есть предположение: если у моего родного города, вернее у его аналога в зазеркалье есть своё, уникальное название (по крайней мере, на этой стороне я не знаю ни одного города, который бы назывался "Сирвалион"), то и у стран там могли быть свои названия. Видимо, эта империя – как раз такой случай. А вот о том, что это за совет Лордов у меня нет даже идей. Наверное, это что-то важное. Стоит ли сообщать о нём кому-нибудь? А если да, то кому? Разве что Илифии. Из моих знакомых только она знает о синхронизации, и вряд ли станет сомневаться в моих словах. "И откуда столько хладнокровия?" Пронеслась в голове внезапная мысль. В прошлый раз меня в холодный пот бросило, а сейчас… Сейчас я спокойно обдумываю увиденное. Впрочем, в этот раз Мор никого не убивал, возможно дело в этом. Кстати, интересно, как он смог вспомнить текст песни "Roter Sand"? Что-то я сомневаюсь, что группа Раммштайн существовала в зазеркалье до его вымирания. От возникшей догадки меня осенило."…между человеком и дублёром начинается спонтанный обмен воспоминаниями, знаниями, и навыками." Так сказала Илифия. То есть, раз я получаю воспоминания Мора, то и он… Получает мои. Всё, что я видел. Всё, что чувствовал, что пережил. Выходит, всё это доступно ему. Твою медь, а вот это уже довольно мерзко. Меня аж передёрнуло. Может мне и нечего скрывать, но сам факт, что кто-то кроме меня имеет доступ к моей памяти, ужасно неприятен.

– Хватит, – одёрнул я сам себя от одних неприятных мыслей, чтобы тут же перейти к другим. – Нужно проведать родителей.

Встав с кровати, я быстренько отнёс одеяло и подушку в комод в прихожей. Далеко убирать нет смысла, вечером всё-равно стелить всё обратно. Я сложил свою импровизированную кровать, превращая её обратно в кресло. К моему удивлению, в квартире было тихо. Видимо Юфи та ещё сова, раз до сих пор спит. Или она просто ушла куда-то? Без разницы. Вламываться в комнату, просто чтобы проверить, я всё-равно не собираюсь. Так что я быстро ополоснулся, оделся и вышел из дома. Есть совершено не хотелось, так что завтрак я с чистой совестью пропустил. Да и готовой еды в любом случае нет, а готовить нет никакого желания. Куплю что-нибудь на обратной дороге.

Кладбище, на котором похоронены родители, было на самой окраине города, так что путь мне предстоит не самый близкий. Конечно, город у нас не огромный, но и не маленький. Так что минут сорок потратить придётся. Перед тем, как отправиться на автобусную остановку, я заглянул в ближайший цветочный магазин, благо он был прямо в соседнем здании, и купил четыре гвоздики. Да, скромно. Но большее я себе позволить не могу. Да и не думаю, что родители стали бы обижаться из-за подобного. Пока ждал нужный автобус, чёртово солнце, которое сегодня пекло куда сильнее, чем должно в конце апреля, начало раздражать. Как и люди. Чистое небо, с плывущими по нему густыми белоснежными облаками, тёплые лучи солнца, лёгкий ветерок. Не сложно догадаться, что многие горожане, особенно те, что прогуливаются пешком, находясь у меня на виду, были явно довольны. Радостные лица, беззаботные улыбки, редкий смех где-то вдалеке, всё это казалось мне каким-то издевательством. Хоть я и понимал, что эта дата в календаре обведена чёрным только у меня. Но понимание глупости той или иной эмоции редко помогает её подавить. А раз нельзя избавиться от причины раздражения, стоит от неё хотя бы отгородиться. Я достал старые проводные наушники, и воткнул штекер в разъём на телефоне. До ушей тут же донёсся тихий хрип давно отслуживших своё динамиков. Но, несмотря на это, я продолжал использовать именно эти наушники. Ведь это был последний подарок папы. Была у него такая забавная привычка, ни с того ни с сего делать вот такие небольшие подарки. Помнится, у мамы была целая коллекция разных милых безделушек, подаренных папой.

Покопавшись в плеере телефона, я плюнул на безуспешные попытки найти в списке музыки что-то конкретное, так что просто нажал на значок "случайное воспроизведение". До ушей донеслись первые аккорды. Скрипка старательно выводила печальную мелодию.

– Ich werde in die tannen gehn, – раздался знакомый голос. – Dahin wo ich sie zuletzt gesehn.

(Я отправлюсь в хвойную рощу, Туда, где видел её в последний раз.)

Я знаю эту песню. И, чёрт, как же она не вовремя. "Ohne Dich", или "Без Тебя", если переводить. Эххх… Хоть у Рамов лирические песни и попадаются редко, но те, что есть умеют брать за душу. Мои мысли быстро начали соскальзывать в горькую пучину воспоминаний. Тем временем к остановке подъехал нужный автобус, который я чуть не пропустил. Войдя в полупустой салон, я занял место у окна в задней части автобуса, и уставившись наружу, просто отдался музыке, и ностальгии. Но лишь услышав припев, я вспомнил. Вспомнил какие именно события накрепко связаны для меня именно с этой песней…

– Ohne dich kann ich nicht sein, ohne dich! Mit dir bin ich auch allein, ohne dich…

(Без тебя я не существую, без тебя! Даже с тобой я один, без тебя…)

*Два года назад*

– Ohne dich zahl ich die stunden, ohne dich! Mit dir stehen die sekunden, lohnen nicht…

(Без тебя я считаю часы, без тебя! С тобою замирают секунды, не оставляя ничего…)

– Ты готов? – спросила мама, как обычно, без стука войдя в комнату. – Эй, ну что за нудятину ты опять включил?

Тёплый взгляд маминых голубых глаз был устремлён на меня. Её лицо обрамляли золотистые волосы, со стрижкой на манер каре. А на самом лице было неизменное выражение сострадания, теплоты, и лёгкой грусти. Большие голубые глаза лишь усиливали это впечатление. Даже когда она злилась, мама не выглядела сердитой. Эта теплота, казалось, просто не могла исчезнуть с её лица. Папа иногда называл её "Ангелом". И даже я не мог не отметить маминого сходства с этими мифическими созданиями. Особенно этот её образ раскрывался, когда она начинала петь. Думаю, любой человек, случайно услышавший её пение не остался бы равнодушным. Папа даже несколько раз пытался уговорить её пойти выступать на сцене, но она всегда наотрез отказывалась. Говорила, что не хочет петь ни для кого, кроме нас.

– О вкусах не спорят, – пожал я плечами. – Готов, конечно.

– Что-то я не вижу, – нахмурилась мама.

Я молча вытащил из под кровати заполненный рюкзак.

– Ладно. Тогда я быстренько загляну в магазин, а вы с папой идите сразу в машину.

– Зачем в магазин? – удивился я. – И так продуктов целый холодильник вчера накупили, куда ещё больше?

– Еды в походе мало не бывает.

– Подожди, а когда поездка на полдня на шашлыки превратилась в поход?

– Да какая разница? В общем, я пошла. Не задерживайтесь там с папой. А то я его знаю!

– Есть, товарищ комиссар! – улыбнувшись отсалютовал я.

Мама вышла из комнаты, и спустя минуту, я услышал как тихонько хлопнула входная дверь. А сразу после этого в комнату вошёл папа. Смотрел он на меня с хитрой улыбкой, держа руки за спиной.

– Смотрю, ты уже готов? – указал он взглядом на рюкзак.

Я кивнул.

– Ты прям так собрался ехать?

Одет я был в джинсы и футболку.

– Куртку сверху ещё накину. Ты сам-то готов?

– Конечно! А что, были сомнения?

– Тебе честно ответить, или не обижать?

– Вырастил, сына называется! – наиграно возмутился папа. – Вы только поглядите, как он с любимым папкой, а!

– Вы? Пап, ты тут видишь кого-то, кроме меня? Ты только не волнуйся, я знаю отличного психиатра, – я ехидно улыбнулся.

– Уел. Но я зашёл не за этим. Короче, сын, – папа сделался каким-то торжественным. – Раз уж ты почти закончил школу…

– Ещё не закончил. Вот сдам экзамены, тогда…

– Тьфу, блин! Весь момент испортил.

– Прости, я почти не специально.

– Язва. В общем, держи небольшой презент.

Папа вручил мне коробку с проводными наушниками. Не самыми дешёвыми, к слову.

– Спасибо, но я же наушниками почти не пользуюсь. На колонках всё-равно звук лучше.

– Когда-нибудь пригодятся. Есть и пить не просят, так что пусть ждут своего часа.

– Думаю, ты прав. Лишними не будут. Спасибо, пап.

– Не за что. Ладно, надо идти, а то если опоздаем, мама нас прибьёт.

– Не нас, а тебя, – ухмыльнулся я. – Я-то опоздал, потому что храбро и героически ждал тебя.

– Вот же засранец, – усмехнулся папа, потрепав меня по волосам.

Секунду подумав, я положил коробку с наушниками в рюкзак. Туда же отправилась флешка с музыкой, и кабель-переходник, чтобы можно было подключить флешку к телефону.

– Ну всё, можем идти.

Как ни странно, но мы не опоздали, и маму дожидались уже в машине. Впрочем, ждать пришлось не долго. Я устроился на заднем сидении. Выехав из города, родители о чём-то разговорились. Был у них такой талант – в любой ситуации находить тему для разговора. Вот только на этот раз разговор оказался для меня совершенно неинтересным, из-за чего я начал скучать.

Спустя десяток минут, я всё-же решил изменить своим принципам, и достал из рюкзака папин подарок. С непривычки долго копался в плеере телефона, ибо раньше им почти не пользовался. Отчаявшись разобраться в этом интерфейсе, я просто ткнул на первую же попавшуюся в длинном списке песню. Хм, забавно. Мне попалась та же песня, что я слушал перед выходом. А качество звука у этих наушников оказалось куда выше, чем я ожидал. Возможно, я зря недооценивал этот девайс. Пару минут мы спокойно ехали. Я наслаждался музыкой, родители продолжали говорить о чём-то. Но продлилось это не долго.

– Auf den asten in den graben Ist es nun still und ohne leben.

(На ветвях и в оврагах Всё стало тихим и безжизненным.)

Сквозь звуки музыки прорывается протяжный гудок. Поворачиваю голову. В глаза бросается ярко-красный шевроле. Эта чёртова машина, визжа покрышками, стремительно приближается. Как она оказалась на нашей полосе? Не знаю. Мамин крик. Наша машина начинает резко тормозить, когда папа, вцепившийся в руль побелевшими пальцами, со всех сил вдавил в пол педаль тормоза. Меня начинает тянуть вперёд. Ремень безопасности больно давит на грудь.

– Und das atmen fallt mir ach so schwer! Weh mir oh weh, und die vogel singen nicht mehr…

(И мне так трудно дышать! Мне больно, так больно, и птицы больше не поют…)

Но, не смотря на усилия ремня безопасности, инерция упрямо тянет мою голову прямо к подголовнику переднего кресла.

– Ohne dich kann ich nicht sein, ohne dich! Mit dir bin ich auch allein, ohne dich…

(Без тебя я не существую, без тебя! Даже с тобой я один, без тебя…)

От перегрузки к горлу подкатывает комок. Визг приближается… Удар…

– Ohne dich zahl ich die stunden, ohne dich! Mit dir stehen die sekunden, lohnen nicht…

(Без тебя я считаю часы, без тебя! С тобою замирают секунды, не оставляя ничего…)

Всё исчезает. Мир, и я вместе с ним, проваливается во тьму забытья. Тьму, из которой вернулся лишь я. Но не мама. Её тёплый взгляд остался там. Не папа. Его задорная улыбка тоже осталась в этой тьме. Вернулся только я…

– Ohne dich…

*Наше время*

Громкий гудок выдернул меня из омута воспоминаний. Водитель автобуса, непрерывно гудя, высунул голову наружу, и орал на кого-то. Проследив за его взглядом, я увидел, что автобус уже успел доехать до конечной, куда мне и нужно было. А кричал водитель на таксиста, вставшего прямо перед остановкой, и мешающего нашему транспорту подъехать.

Салон автобуса уже успел опустеть, и кроме меня тут был лишь один человек. Я же, вставая, и подходя к двери, поправил белую медицинскую повязку, закрывающую правый глаз. Её я надевал в тех случаях, когда был вынужден долго находиться вне дома. Как, например, сейчас. Вот только повязка эта никак не могла закрыть собой метку дайвера. Надо было видеть лицо продавца в цветочном, когда я попросил четыре гвоздики. При попытке представить, как бы он выглядел, заявись я без повязки, я не смог подавить улыбку. Как и в прошлом году, чем ближе я был к могиле родителей, тем чаще пытался отвлечься. Вот и сейчас я усмехнулся одной бредовой мысли внезапно посетившей бегущее от старой боли сознание. А затем без лишних раздумий снял повязку. Я в любом случае собирался сделать это чуть позже. От родителей мне скрывать нечего. И перед ними я появлюсь таким, какой я есть. Ведь будь они сейчас живы, приняли бы меня и такого.

– Твою мать… – прошептал тот самый человек, что тоже ехал до конечной, отшатнувшись чуть в сторону.

Светло-серые, почти белые глаза, чёрные длинные волосы, собранные в хвост на затылке, лицо типичного студента с мешками под глазами, и заметными под кожей очертаниями черепа. Телосложение было подстать лицу: тонкие руки, впалый живот, и в целом явный недостаток мускулатуры. Думаю, он был не намного старше меня, но из-за худобы и бледности кожи создавалось впечатление, что он едет не родных проведать, а на собственные похороны. Оделся этот "немёртвый" определённо не по погоде, так что сейчас, стоя в тёплой водолазке, джинсах, и явно зимних ботинках, обливался потом, не отрывая от меня паникующего взгляда.

Тем временем, таксист, что-то прокричав в ответ, всё же отогнал машину чуть дальше, освобождая путь автобусу.

– Наверное не поверишь, но я даже не кусаюсь, – попытался я пошутить.

Водитель, явно задолбавшийся ждать, резко тронулся, подъезжая к остановке, от чего парниша чуть не упал, не успев схватиться за поручень. А стоило дверям открыться, как он тут же вышел на улицу. Я заметил длинный кожаный плащ чёрного цвета, оставшийся лежать на сидении рядом с дверями.

– Эй, подожди! – крикнул я, хватая плащ, и выходя следом. – Ты забыл!

– А м-мне… Я… Это не моё! – промямлил этот паникёр, уже успевший отойти на добрый десяток метров. А затем, не оборачиваясь, максимально быстрым шагом пошёл по дороге в ту сторону, откуда мы только что приехали.

– А вот сейчас обидно было… – растеряно протянул я.

Нет, ну правда! Это уже даже не смешно. Конечно, настроение и раньше нельзя было назвать радужным, но этот придурок мне его окончательно испортил. Я уже привык к тому, что на меня смотрят как на прокажённого. Привык, что смотрят как на идиота. Но когда на меня смотрят как на какого-то монстра… Это по меньшей мере неприятно.

Сначала хотелось просто оставить плащ на остановке… Но, честно говоря, рука не поднялась. Я развернул его, и осмотрел: добротная толстая кожа чёрного цвета. Рукава на уровне запястий перетягивают декоративные ремешки с металлическими пряжками. На плечах примостились кожаные петли, которые я, не зная, как их там правильно называть, звал просто "погонами". На уровне пояса, продетый в две кожаных петли висел, собственно, пояс. Длинный, из чуть более мягкой, чем сам плащ, кожи. С внутренней стороны плаща, в качестве подкладки, была лишь совсем тонкая ткань, так что назвать изделие "тёплым" язык не поворачивался.

– А почему бы и нет? – пожал я плечами.

Сам-то я вышел без куртки, поэтому жарко мне не было. Так что я решил примерить неожиданный "подарок". И, что удивительно, он пришёлся мне по размеру. Прям в самый раз, словно под меня сшили. И это странно. Ведь по комплекции мы с его предыдущим хозяином сильно различались. Конечно, если предположить, что плащ был именно того паренька. Впрочем, без разницы. Хватит тратить время на пустые домыслы. Ведь меня всё-ещё ждут.

Кладбище расположилось на самой вершине крупного холма, которому, казалось, не хватало лишь нескольких метров, чтобы называться горой. Наверное, здесь стоило бы расположить не кладбище, а парк, или что-то типа того. Но, до этого холма никому не было дела. Даже кладбище было настолько не ухоженным, что так и напрашивалось на звание "полузаброшенного". Почему же я решил похоронить родителей именно здесь? А всё просто: тут тихо. И невероятно красиво. Остановка была у самого подножия холма, так что я принялся шагать по извилистой дорожке, ведущей наверх. Спустя минуту неспешной ходьбы, я миновал старый, покосившийся решетчатый забор, за которым начинались могилы. Между ними шло множество дорожек, как и та, по которой я сюда пришёл, не слишком аккуратно вымощенных потрескавшейся брусчаткой. Я пошёл дальше, к самому краю кладбища.

Могила родителей выглядела особенной на фоне остальных: она всегда прибывала в лёгком теньке, прикрытая от солнца ветвями раскидистых дубов, растущих в считанных метрах от ограды. Сразу за ней был невысокий забор, а дальше до самого подножия холма тянулась широкая просека, открывающая шикарный вид на раскинувшееся внизу поле, и город за ним. Справа и слева стенами возвышался дубовый лес, который и занимал большую часть холма. В качестве памятника стояла белая каменная плита, примерно метровой высоты. А на ней золотистыми буквами было выведено две надписи:

"Анастасия Денисовна Стечкина 30.09.1973 – 29.04.2013"

"Павел Игоревич Стечкин 07.05.1969 – 29.04.2013"

Я подошёл ближе, и положил цветы перед памятником.

– Привет мам. Привет пап, – тихо сказал я, кое-как выдавив из себя улыбку. – Я скучал…

***

Отойдя достаточно далеко от остановки, Сергей перешёл на бег. Он бежал всё дальше и дальше вдоль дороги. Лёгкие болели, пот пропитал одежду, заливал глаза, капал на землю. Но Сергей бежал. Лишь оказавшись в городе, он позволил себе притормозить. Ослабевшие ноги тут же подкосились, от чего парниша с белыми глазами мешком рухнул на прохладный шершавый асфальт. Горящее огнём горло при каждом вдохе отзывалось болезненным, почти скрипящим хрипом. Схватившись руками за гудящую, разрывающуюся при каждом ударе сердца голову, Сергей тихонько застонал.

– Нет, нет, нет… Он не может быть реальным… Не может… Не хочу… – причитал он.

Мимо изредка проходили люди. Но большинству не было дела до очередного, по их мнению, пьяницы, наркомана, или просто идиота. Впрочем некоторые, всё же удостаивали Сергея презрительными взглядами. "Чего разлёгся? Ты мне настроение портишь, иди умирай где-нибудь в другом месте!" Читалось в их лицах. Но Сергею было плевать на них. Ведь недавно парень встретил ЕГО! Человека из ночных кошмаров. Кошмаров, что не прекращались уже пару месяцев. Раз за разом, ночь за ночью, Сергея убивали. Человек в чёрной одежде. Человек с красным белком и чёрной радужкой. Этот жуткий глаз Сергей запомнил на веки. И пусть в каждом сне он играл разные роли, то молодой девушки, то старика, то крылатого чудовища, но финал всегда был один: человек с красным глазом жестоко обрывал его жизнь. И каждый раз Сергей чувствовал боль. Чувствовал страх. И пустоту. А после… Нет, Сергей не просыпался. Он воскресал. Поднимался из несуществующей могилы, чтобы следующей же ночью вновь оказаться в ней, отдав свою жизнь этому монстру.

– Он плачет… – прошептал вкрадчивый, шелестящий голос в голове Сергея. – Мы же говорили, что Монстр настоящий… Мы говорили, что Монстр ищет… Монстр нашёл…

– Заткнись!.. – простонал парниша.

– Он хочет, чтобы мы заткнулись… Он хочет убежать… Хочет оказаться далеко… Он не может… Монстр нашёл его… Он жалок…

Вскочив на дрожащие ноги, Сергей побежал в сторону дома.

– Он бежит… Он так жалок… Он бесполезен… Если бы он слушал нас, то Монстр не нашёл бы… Но он не слушает…

Сергей жил на самой окраине города, так что до дома он добрался быстро. И только захлопнув входную дверь, и заперев на все восемь замков, понял свою ошибку. Сил не осталось. Изнывающее от боли и истощения тело перестало его слушаться. Он упал прямо на пол, больно ударившись носом. Сознание проваливалось, скользило во тьму. Тьму, в которой уже ждал Монстр. Сергей не убежал. Шёпот оказался прав: Монстр действительно его нашёл…

– Приземляйся аккуратнее, тут высоко, – сказал Монстр.

В этот раз он скинул Сергея с крыши. А перед этим отрубил руку, и сломал ноги. И снова ни капли жалости. Ни тени сомнения в страшных глазах.

В очередной раз Сергей распахнул глаза. Из разбитого носа натекла небольшая лужица уже успевшей свернуться крови. С трудом подавляя боль, парень принял сидячее положение, прислонившись затылком к прохладной стене.

– Он проснулся… Он снова умер…

– И что ты предлагаешь? – прохрипел Сергей, ещё не успевшим восстановиться горлом.

У него просто не было сил затыкать назойливый Шёпот.

– Монстр жив… Монстр убивает его… Но если Монстр умрёт…

– То не сможет больше убивать меня, – задумчиво кивнул Сергей. – А вдруг он и вправду заслужил смерть? За всё, что сделал?

– Монстр заслужил… Он – зло…

– И как нам его найти?

– Монстр сам придёт… В его ловушку… И он убьёт Монстра… Он станет свободным…

В этот момент входная дверь, едва не слетев с петель, с грохотом распахнулась. Тут же в квартиру зашли трое. Амбалы в серых офисных костюмах. Один из них держал в руке крупный металлический кейс. На котором был изображён символ: Чёрный феникс, на фоне багрового щита. Символ Содружества. Правда, пока Сергей этого не знал. А потому, иму оставалось лишь смотреть широко раскрытыми глазами.

– К-кто вы?! – наконец, он смог найти в себе силы хоть что-то сказать.

– Тебе придётся пройтись с нами, – ответил один из них.

Этого человека звали Владимиром. Но и этого Сергей не знал. Он мог лишь догадываться, что эти люди связаны с Монстром. И снова Шёпот оказался прав. Монстр придёт к Сергею. Теперь он в этом не сомневался…

***

На кладбище я просидел до самого вечера. Чем-то это место неуловимо напоминало зазеркалье. Такое же безлюдное, тихое, и спокойное. Да и… Не хотелось мне уходить. Конечно, я не верю в загробную жизнь. Не считаю, что родители каким-то неведомым образом существуют где-то там, и наблюдают за мной. Но в то же время, когда я навещаю их могилу, мне всё-равно кажется, что они вновь рядом. Такое желанное, но такое иллюзорное чувство. Наверное, именно из-за осознания этой иллюзорности, я так не любил здесь появляться. Ибо самообман, каким бы приятным он ни был, никогда не станет правдой. Что бы я ни чувствовал, о чём бы ни мечтал, родителей это не вернёт. И за эти два года я начал постепенно привыкать к этой мысли. Со временем мне становилось легче. Но стоило мне прийти сюда, как вся эта лёгкость куда-то пропадала.

В общем, обратно я направился уже ближе к закату. На обратном пути я всё же надел повязку, решив, что плащ и так добавляет мне экстравагантности. Никогда не любил привлекать к себе излишнее внимание. Кстати, плащ пришёлся как нельзя кстати. Ибо к вечеру заметно похолодало, и уверен, будь я в одной только футболке, уже дрожал бы от холода. Автобус пришлось долго ждать. Но, спустя несколько десятков минут, я наконец оказался в тёплом салоне. Забавно, что на обратном пути я ехал в гордом одиночестве, так как в автобус вплоть до моей остановки, никто так и не зашёл. Мда. Повязку можно было и не надевать.

В итоге, до дома я добрался без приключений. Юфи, встретившая меня в прихожей, была несколько удивлена моей "обновке", но сказала, что мне идёт. На кухне меня уже дожидался успевший немного остыть ужин. Собственно, только когда до ноздрей донёсся аппетитный аромат, я понял, что с самого утра так ничего и не ел. Поэтому, поблагодарив свою хозяйственную подругу, я переоделся и принялся за еду.

– Это… – Юфи зашла на кухню, как раз когда я домывал последнюю тарелку. – Не расскажешь, где был? А то я немного удивилась, когда вернулась, а тебя нет.

В её взгляде в этот момент помимо искреннего интереса, было заметно смущение, и как мне показалось, лёгкое беспокойство. Ну, ничего секретного в этом нет, так что я решил не темнить. Тем более, что мне, как минимум было приятно в компании этой зеленоглазой девушки, так что я, кивнув, быстренько выключил воду, и убрал тарелку.

– Сегодня годовщина смерти родителей, – сказал я, сев за стол. – Ездил на кладбище.

Юфи села напротив меня.

– Прости, – потупила она взгляд. – Я не знала… Блин, никогда не умела держать язык за зубами!

– Ничего. Ты ведь действительно не знала. Да и… Прошло уже два года. Так что всё в порядке.

Ненадолго повисло неловкое молчание.

– Всегда поражалась таким людям, – вдруг сказала Юфи.

– Каким? – не понял я.

– Сильным, – вздохнула девушка. – Я как представлю, что что-то случилось с Юно, или родителями – сразу в дрожь бросает. Кажется, что от сердца отрывают кусочек.

– Ну, так оно и происходит, – я повернулся к окну, за которым уже клубился вечерний полумрак. – Ты просто не видела меня, когда всё только случилось. На людях я, конечно, делал вид, что всё в порядке, улыбался, шутил. Но стоило оказаться одному… Ладно, не будем о грустном, – улыбнулся я, тряхнув головой. – Это всё уже в прошлом.

– Да… Наверное, – неуверенно выпалила Юфи.

Теперь она смотрела с сочувствием, и еле заметным восхищением. Обычно меня раздражают подобные взгляды, но сейчас… Сейчас она выглядела невероятно трогательно. Я потратил не мало сил, чтобы не подойти, и не обнять её. Настолько милой была в этот момент Юфи. Но, видимо, что-то отразилось в моём взгляде, так что девушка, вновь засмущавшись, встала из-за стола.

– Ну, л-ладно, я пойду, а то время уже позднее.

– Ну, да, – я глянул на часы. – И мне надо бы уже ложиться. А то вставать завтра рано.

– Угу…

Юфи, пожелав мне спокойной ночи, ушла к себе. Ну, а я, потратив ещё десяток минут на поход в ванну, разложил кресло, постелил простыню и одеяло, и лёг спать. В этот раз тяжёлых мыслей было куда меньше, да и усталость навалилась, стоило только коснуться головой подушки, так что я быстро провалился в пучину сна…

***

Следующее утро встретило меня звоном заведённого на шесть утра будильника. Открыв глаза, и глянув на часы, я отключил эту шайтан-машину, и не без радости отметил, что вставать в такое время постепенно становится всё легче и легче. Неделю назад я бы просто послал всё в пекло, и лёг спать дальше. Если вообще заметил бы какой-то там будильник.

Вообще, изначально я не планировал настолько рано просыпаться, но… Не смог удержаться от идеи обломать Илифию, которая, скорее всего снова попыталась бы залезть ко мне в кровать. А надеяться, что она постесняется Юфи было бы большой ошибкой. Кстати, к моему удивлению, Юфи уже проснулась. Это я понял по шуму воды, доносящемуся из ванной. Дабы не повторять предыдущих ошибок, я на всякий случай прикрыл дверь в кухню. А затем решил по-быстрому сварганить себе и Юфи лёгкий завтрак, раз уж ванна всё-равно пока занята. Конечно, хорошим поваром меня не назовёт и полный идиот, но на яичницу с ветчиной даже моих навыков должно хватить. И тут я не ошибся, через пятнадцать минут блюдо было готово, разнося по кухне аппетитный запах.

– Ну, вроде недурно вышло, – вынес я вердикт.

Как раз когда я выключил плиту, дверь открылась, и на кухню вошла Юфи.

– Доброе утро, – сказал я, улыбнувшись.

– И тебе, – вернула она мне лёгкую улыбку, а затем принюхалась. – Что это ты тут делаешь?

– Да, вот, решил завтрак приготовить. Любишь яичницу?

– Мужчины… – вздохнула девушка. – Простовато конечно, но пахнет вкусно. Так что не откажусь.

Пять минут ушло на завтрак. Юфи, кстати, понравилось. А я, довольный, что повар во мне хоть и умер, но ещё не начал вонять и разлагаться, помыл посуду, и побежал в ванну.

Странно, кстати. По моим прикидкам, Илифия должна была уже приехать. Иначе просто не успела бы разбудить меня. Неужто решила в этот раз обойтись без подколов? Да не, бред какой-то! Выйдя из ванной, я принялся за сборы. Некоторое время я думал брать ли плащ. С одной стороны, дело постепенно движется к лету, и тёплые дни встречаются всё чаще. Да и плащ не из шёлка сделан, так что весит прилично. Но, с другой стороны, сейчас-то погода преимущественно прохладная. Да и к тому же, мне ничего не мешает просто повесить его в шкаф в общежитии, если что. Места в там всё-равно полно. Ну и самое главное: нравилось мне в этом плаще. В нём я чувствовал себя немного… Защищённее, наверное? Или увереннее? Сложно выразить одним словом. В итоге, ближе к семи, именно его я и надел. И, удивляясь самому себе, повесил АПС на пояс. Кобуру под плащом всё-равно не видно. А вот без оружия под рукой, после битвы с василиском, я начал чувствовать себя немного неуютно. Это я отметил ещё вчера, вот только не стал заострять внимания. Не до этого мне было.

Всё это время Юфи молча стояла в коридоре. Видимо, не хотела отвлекать. Хоть и было видно, что она хочет что-то сказать.

– Ну, мне пора, – сказал я, закинув полупустой рюкзак за спину.

– Да… – вздохнула мигом погрустневшая девушка. – Слушай… – замялась она. – Ты… Если захочешь, приезжай на следующие выходные. Одной тут всё-равно скучно.

– Обязательно приеду, – кивнул я.

Юфи тепло улыбнулась в ответ. Попрощавшись с ней, я вышел из дома. И каково же было моё удивление, когда вместо тёмно-синего ниссана с блондинкой за рулём, я увидел во дворе знакомый кадиллак эскалейд чёрного цвета. Подойдя ближе, я убедился – за рулём меня ждал Владимир. Коротко стриженные чёрные волосы, широкие скулы, высокий лоб, хмурый взгляд бледно-голубых глаз. Широкие плечи прикрывает тёмно-серый пиджак офисного костюма. Признаться, я немного напрягся. Ибо вряд ли Илифия стала бы посылать кого-то вместо себя без особых причин. Но, поводов для паранойи прямо сейчас я не видел, так что спокойно открыл дверь, и занял переднее пассажирское место, уже привычно перекинув рюкзак на заднее сидение.

– Ну, привет, парнишь, – протянул мне руку Владимир, как только я захлопнул дверь.

– Здравствуйте, – кивнул я, пожав протянутую ладонь.

– Помнится, в нашу прошлую встречу, ты был одет скромнее, – заметил верзила, плавно трогаясь.

– Сами не дали мне времени переодеться, – пожал я плечами, ухмыльнувшись.

– Ну, так-то да, – ответил Владимир такой же ухмылкой. – В общем, к делу: госпожа Илифия передала, что ждёт тебя в академии, в кабинете директора.

Я задумался. Плохо. Неужели узнали про наш с Юфи выход позавчера? Если да – то у меня, видимо, большие проблемы. Впрочем ладно. Пока не приеду, всё-равно не узнаю, так что накручивать себя нет смысла.