Текст книги "Лекарь в мире ЗОМБИ 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13
Плохое слово

Утро выдалось на удивление ясным. Солнце проникало сквозь полуприкрытые шторы, создавая иллюзию нормальности, словно не было ни падения с семи этажей, ни зомби, ни конца света. Настя проснулась бодрой и выглядела гораздо лучше, чем вчера. Её способности к восстановлению впечатляли – и это была ещё одна черта настоящего, матерого Танка, в которого она со временем превратится.

Я наблюдал, как она уплетает шоколадную пасту за обе щеки, и в голове крутились мысли о детях-псиониках, с которыми приходилось сталкиваться в прошлой жизни. Воспоминания вызывали смешанные чувства – от нежности до настоящего ужаса.

Ребенок-псионик – это ходячая бомба замедленного действия. Сила без контроля, способности без понимания последствий. Природа словно компенсировала малый вес и размер, вкачивая в них энергию с такой щедростью, что взрослым оставалось только завидовать. Но при этом детская психика слишком часто не выдерживала напряжения.

И я ведь даже не про желтоглазых говорю.

Вспомнился Петька – пацан лет десяти, которого мы нашли в подвале школы на окраине города. Мелкий Телекин с такой природной интуицией в управлении силой, что мог поднять в воздух целый автобус, не напрягаясь. А ещё он обожал собирать жуков и устраивать им «гладиаторские бои» на столе, заставляя атаковать друг друга.

Идеальный штурмовик – невероятно ценный для отряда выживших. Мы использовали его способности во время зачисток. Он разносил баррикады из машин одним взмахом руки, вырывал двери вместе с петлями и швырял мертвяков друг о друга, как тряпичные куклы. И что самое жуткое – пацан воспринимал наши операции не более, как игру. А еще хохотал как безумный, когда мертвяки взлетали к потолку и с хрустом впечатывались в стены.

«Дядя Макар, смотри! Этот толстяк лопнул как шарик!» – кричал он, раздавливая очередную тварь между двумя шкафами. Для него это был обычный аттракцион, а не бойня.

Когда приходилось зачищать многоэтажки, Петька просто концентрировался и обрушивал перекрытия, погребая всех тварей под завалами. А потом, весь взмокший, но безумно довольный, сидел на соседней крыше и болтал ногами, наблюдая, как мы отстреливаем тех, кто умудрился выжить. Каждого убитого он отмечал, словно очки в видеоигре: «О! Ещё один! У вас уже двадцать три, дядя Макар! Но Борода всё равно впереди, у него двадцать семь!»

Всё изменилось после нападения желтоглазых на наше убежище. Слишком много крови, слишком много смертей на глазах у маленького ребёнка. Петька стал замкнутым и практически перестал разговаривать. А когда снова начал использовать свои способности, то это было… жутко. Он больше не поднимал в воздух вещи или мертвецов. Он отрывал им конечности. Не торопясь, методично, с той же сосредоточенностью, с какой раньше мучил насекомых. Взгляд при этом оставался пустым, словно внутри него что-то перегорело.

Мы так и не поняли, что именно спровоцировало срыв. Первой была Наташа – медсестра, которая каждый вечер читала ему сказки. Мы нашли её разделённую на пять частей, аккуратно разложенных по углам комнаты. А Петька сидел в центре комнаты и как ни в чем не бывало играл в машинки.

После этого нам пришлось решить эту проблему. Я сам всадил шприц с транквилизатором, когда в его глазах не осталось ничего человеческого. До сих пор помню, как держал его, бьющегося в судорогах, пока препарат действовал. Такой маленький, невероятно лёгкий – словно птичка с пустыми глазами.

Возможно, детская психика просто не выдержала постоянного насилия. Или, что ещё страшнее, сама природа псионических способностей медленно разъедала его сознание изнутри. В любом случае, выбора у нас не было. И эта мысль еще очень долго не давала мне покоя.

Совсем другая история была с Алёнкой – Лекарем, как и я. Четырнадцатилетняя девочка, которая каждое утро заплетала косички и повязывала бантики, даже когда вокруг бушевал апокалипсис. Она могла вправить сломанные кости одним прикосновением и залечить глубокие раны за считанные секунды. И при этом оставалась по-детски невинной.

Ее отряд был уничтожен бандой Рогова – печально известного Кукловода, державшего в страхе весь Северо-Западный округ, и убитого нами прямо перед самой моей смертью. Его заместитель, здоровенный мужик по кличке Дрозд, положил глаз на четырнадцатилетнюю девочку и просто забрал её себе, как трофей.

Рогов лично не интересовался такими вещами, да и в принципе не поощрял подобные наклонности, но Дрозд был слишком ценным соратником, чтобы отказывать ему в «маленьких радостях», как он это называл.

Когда мы нашли Алёнку, она провела в плену у Дрозда три месяца, и это оставило на ней страшный след. Сломанная психика, механические движения и отсутствующий взгляд говорили о том, через что ей пришлось пройти. Она говорила только шёпотом и вздрагивала от каждого резкого движения, будто ожидая удара. Дрозд просто держал её в запертой комнате, как живую куклу, потому что в его извращённом мире она была ценна исключительно для личного пользования.

Мы полгода возвращали её к жизни. Переломным моментом стал обычный цветок – паршивый полузасохший кактус, который я притащил из заброшенного офиса. Алёнка неделю поливала его и ухаживала, словно это был единственный значимый объект в её мире. А потом случайно выяснилось, что она может направлять свою целительскую энергию и на растения тоже. Кактус расцвёл под её заботой, и вместе с ним что-то расцвело в самой Алёнке. Словно вместе с этим маленьким чудом она поверила, что способна не только исцелять физические раны, но и создавать новую жизнь.

Но самыми опасными были дети-Танки. Вроде Насти. Сверхъестественная выносливость, мощные энергетические щиты, сокрушительная сила. И всё это в комплекте с детскими капризами и эмоциональной нестабильностью.

Я видел, как шестилетний пацан разнёс целую улицу, устроив истерику из-за потерянной игрушки – плюшевого динозавра, которого он повсюду с собой таскал. Его силовое поле вспыхнуло с такой мощью, что бетонные стены домов трескались и осыпались, словно они были не прочнее яичной скорлупы. Это был настоящий апокалипсис в миниатюре, спровоцированный детским расстройством.

Каким-то чудом в тот раз обошлось без жертв, хотя несколько человек получили серьёзные травмы. Пришлось потом провести с мальчишкой очень серьёзную воспитательную беседу – с наглядными примерами того, что могло произойти с людьми. К счастью, парень оказался достаточно внушаемым и после этого научился контролировать свои эмоциональные вспышки, понимая, какую опасность они представляют для окружающих.

И всё же… именно дети-псионики часто становились ключом к выживанию целых общин. В них была какая-то особая пластичность сознания – они адаптировались к новому миру с поразительной лёгкостью, принимая его жестокие правила как данность, без той психологической травмы, которая калечила взрослых. Будто их разум, не обременённый десятилетиями жизни в мирном обществе, быстрее перестраивался под суровые реалии апокалипсиса.

Но что действительно поражало – дети-псионики невероятно редко становились желтоглазыми. Даже при серьёзном и длительном энергетическом истощении, когда взрослые уже начинали проявлять первые признаки перехода, дети оставались стабильными. Их организм словно обладал каким-то естественным иммунитетом к этой трансформации. Мы проводили эксперименты, наблюдали, собирали данные, но так и не смогли найти разумного объяснения этому феномену. Может, дело было в гормональном фоне, может – в особенностях детской психики, а может, просто кто-то решил дать человечеству шанс на выживание через самых юных его представителей.

Глядя на Настю, доедающую последнюю ложку шоколадной пасты, я прикинул наши дальнейшие действия. В прошлой жизни я достаточно хорошо изучил этот район и точно помнил, что паре километров отсюда находится полицейский участок. Место, где наверняка можно раздобыть оружие. Возможно, даже автомат или дробовик.

– Нам нужно немного прогуляться, – сказал я, когда она закончила есть. – Ты готова?

– А там будут монстлы? – её голос слегка дрогнул.

– Возможно, – не стал я лгать. – Но я не дам им тебя обидеть. Просто держись рядом и делай всё, что я скажу, хорошо?

Она кивнула, но потом её личико вдруг помрачнело, а в глазах появилось беспокойство.

– А папа? – спросила она, теребя край куртки. – Как он нас найдёт, если мы уйдём?

Вопрос, которого я ждал, и к которому, чёрт возьми, не был готов. Мало того, что приходится возиться с ребёнком посреди апокалипсиса, так ещё и надо как-то объяснить ей, что папочка превратился в мумию. Мысленно выругавшись, я стиснул зубы и постарался придать лицу максимально уверенное выражение.

– Твой папа очень умный, помнишь? – я присел перед ней, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Он знает все дороги в городе. И как закончит свои дела, обязательно найдёт нас.

– Точно? – её глаза, такие серьёзные и пронзительные, смотрели прямо в мою душу.

– Точно.

Настя секунду смотрела на меня, будто оценивая мою искренность, а потом кивнула и с невероятной решимостью двинулась в сторону входной двери.

Мы осторожно двигались вдоль домов, используя любое укрытие – опрокинутые машины, горы мусора, выступы стен. Настя крепко держалась за мою руку, сжимая её с такой силой, что пальцы начинали неметь. Она постоянно настороженно оглядывалась, вздрагивая при каждом шорохе или скрипе. Её дыхание становилось всё более частым и поверхностным, а в широко распахнутых глазах нарастала паника. Я понимал, что если не сделать что-то прямо сейчас, это неизбежно приведёт к истерике, которая в наших условиях могла стоить обоим жизни.

– Знаешь, малышка, – сказал я, когда мы затаились за перевёрнутой машиной, пропуская мимо пару шатающихся мертвяков, – эти монстры, они как в компьютерной игре. Их не нужно бояться. Просто нужно знать как правильно с ними обращаться.

Она с сомнением посмотрела на меня.

– Как в «зомби плотив растений»? – спросила она неожиданно. – У папы на телефоне была такая игла. Он давал мне иногда иглать, кода был сильно занят.

Я невольно усмехнулся. Даже в этом аду ребёнок оставался ребёнком.

– Типа того, – кивнул я. – Только в этой игре нельзя начать заново, если проиграешь. Поэтому мы должны быть очень осторожны. Понимаешь?

– Понимаю. А как их мона победить? – спросила она, когда мы продолжили путь, перебираясь через упавшую вывеску какого-то магазина.

– Способов много, – объяснил я, помогая ей спуститься с небольшой баррикады из мусора. – Самый простой для тебя – видишь медленного монстра, отходишь на пару шагов, разбегаешься и врезаешься в него со всей силы.

– Как в боулинге? – внезапно оживилась девочка. – Папа водил меня иглать. Только там не монстлы, а кегли.

– Очень похоже. Только здесь у тебя есть суперсила. Помнишь, как вчера ты оттолкнула большого монстра от меня? Это твоё силовое поле. Оно защищает тебя и может отбрасывать плохих монстров.

Я осмотрелся, убедившись, что поблизости нет опасности, и присел на корточки перед ней, разведя руки в стороны, словно демонстрируя невидимую защиту.

– Представь, что вокруг тебя пузырь, – продолжил я. – Прозрачный, но очень прочный. Даже когда ты не видишь его, он всегда с тобой. И ты можешь сделать его сильнее, если сконцентрируешься.

Настя попыталась повторить мой жест, с таким старанием, что высунула кончик языка.

– Я чувствую его! – воскликнула она через несколько секунд. – Он теплый!

– Вот видишь! – я улыбнулся, поражаясь интуитивному контролю, которым она обладала в таком юном возрасте. – Но всё-таки лучше подожди, пока дядя Макар сам разберётся с монстрами. Хорошо?

– Хоросо, – согласилась она, кивая с такой серьёзностью, словно мы обсуждали государственные тайны.

– И ещё кое-что важное, – добавил я, не поднимаясь с корточек. – Видишь свои циферки? Те, что показывают твою энергию?

Она кивнула, глядя куда-то вверх и вправо, где, видимо, её детские глаза видели интерфейс псионика.

– Если они упадут ниже двадцати, нужно сразу сказать мне и отдохнуть. Не пытайся драться с монстрами, когда циферки маленькие. Это как когда телефон разряжается – надо зарядить, иначе он выключится в самый неподходящий момент.

Настя деловито нахмурилась, сведя брови, и сложила руки на груди.

– Циферки – это те, котолые свелху или снизу?

– Снизу, – ответил я, с трудом сдерживая улыбку от этой детской деловитости.

Мы продолжили путь и вскоре заметили группу из четырёх мертвяков, бесцельно бродящих по небольшой площадке перед разрушенным зданием. Они двигались вяло и не проявляли к происходящему вокруг практически никакого внимания. Видимо, ни разу не жрали человечины и находились в полуспящем состоянии.

– Пожалуй, это хороший момент для небольшой тренировки, – сказал я, оценив ситуацию. – Посмотри, как это делается.

Я выскользнул из-за укрытия и быстро направился к трём мертвякам, державшимся вместе. Четвёртый плёлся чуть поодаль, спотыкаясь о собственные ноги – идеальный кандидат для первой тренировки Насти.

Стараясь двигаться быстро, но бесшумно, я подобрался к первому зомби сзади и одним точным движением воткнул нож в основание черепа. Тварь обмякла без единого звука. Второй обернулся на шорох, но было уже поздно – лезвие вошло ему прямо в глазницу. Третий получил удар снизу вверх, под подбородок.

Вся операция заняла не больше десяти секунд. Затем я обернулся к Насте, которая наблюдала за мной, широко раскрыв глаза.

– Теперь твоя очередь, – сказал я, указывая на последнего мертвяка, который всё ещё не обращал на нас внимания. – Но мы начнём с чего-то более простого. Видишь те камни?

Я указал на обломки кирпичей у разрушенного здания. Настя кивнула.

– Возьми один и кинь в монстра, – сказал я. – Со всей силы, как будто играешь в мяч.

Настя неуверенно подняла небольшой кусок кирпича, с трудом удерживая его обеими руками. Её маленькие пальчики едва обхватывали шершавый камень, который казался огромным в её крошечных ладошках.

– Он слишком большой? – спросила она, уже готовая к разочарованию.

– Нет, он в самый раз, – подбодрил я. – Просто нужно правильно бросить.

Она попыталась замахнуться, но детские мышцы не справились с весом. Кирпич выскользнул из пальцев и грохнулся на землю практически у её ног, едва не придавив маленькие ботинки. Настя отпрыгнула и посмотрела на меня с таким разочарованием, словно провалила важнейший в мире экзамен.

– Он тяжёлый, – пожаловалась она, надув губы и сердито глядя на предательский кирпич.

– Дело не в тяжести, – я присел рядом. – Помнишь, как ты вчера отбросила того большого монстра от меня? Он был куда тяжелее этого камня, верно? Но у тебя получилось.

Она медленно кивнула и задумалась.

– А знаешь почему? – продолжил я. – Потому что ты использовала не только руки, но и свою особую силу. Она живёт вот здесь, – я легонько коснулся её груди, – и здесь, – коснулся лба. – И когда ты чего-то очень-очень хочешь, она помогает тебе.

– Как в мультике про супергероев? – спросила она, и глаза её загорелись.

– Именно! – я подмигнул ей. – Попробуй ещё раз. Только теперь представь, что твоя сила течёт из сердца по руке прямо в камень. Как тёплый свет.

Она нахмурилась, с такой сосредоточенностью, что между бровей появилась маленькая складочка. Наклонилась и взяла ещё один обломок, чуть поменьше. Крепко сжала его и закрыла глаза.

– Я чувствую… щекотку в руке, – прошептала она удивлённо.

– Это она, твоя сила, – ответил я так же тихо. – Теперь направь её в камень и брось.

Я затаил дыхание, наблюдая, как вокруг её маленькой руки на мгновение вспыхнуло слабое голубоватое свечение – такое лёгкое, что его можно было бы принять за игру света. Она открыла глаза, прицелилась, размахнулась и…

Камень полетел с неожиданной силой – такой, что воздух вокруг него, казалось, задрожал. Только вот направление полета оказалось совершенно непредсказуемым. Вместо вяло бредущего мертвяка, обломок кирпича со свистом пронесся в метре от него и врезался в окно соседнего здания, с оглушительным звоном разбивая стекло. Осколки разлетелись во все стороны сверкающим облаком.

– Ой, – тихо пискнула Настя, широко распахнув глаза и прикрыв рот обеими ладошками. – Я не хотела!

– Я знаю, – быстро успокоил я, вглядываясь в реакцию мертвяков.

Звук разбитого стекла эхом разнёсся по пустынной улице, отразившись от стен и, казалось, многократно усилившись. Мертвяк, в которого она целилась, мгновенно развернулся и пошел к разбитому стеклу, издавая утробное рычание. Хуже того, из-за угла появились ещё несколько тварей, привлечённых грохотом. Надо было валить отсюда, пока здесь не появились мертвяки побыстрее.

– Тренировку придётся отложить, – я быстро подхватил Настю на руки, чувствуя, как её маленькое сердце колотится о рёбра. – Давай-ка убираться отсюда.

– Я всё исполтила? – прошептала она мне на ухо, пока я быстрыми шагами отступал к перекрёстку.

– Нет, что ты, – я крепче прижал её к себе. – Ты была великолепна. Просто мы немного не рассчитали. Зато теперь знаем, насколько ты сильная. Осталось только поработать над прицелом.

Мы скрылись за углом здания и петляли по запутанным дворам, пока не оторвались от преследования. Когда угроза миновала, я опустил Настю на землю и позволил ей идти самостоятельно, не выпуская, впрочем, её маленькой ладошки из своей руки.

– Ты устал? – спросила она, когда оказалась на земле.

– Нет, всё в порядке, – улыбнулся я. – Просто решил, что ты уже достаточно взрослая, чтобы ходить самой.

Это явно польстило её самолюбию – она расправила плечи и зашагала увереннее, словно выросла на пару сантиметров. Теперь мы двигались осторожнее, избегая открытых пространств. Я старался выбирать маршрут через дворы и узкие проулки, где риск столкнуться с большим количеством мертвяков был минимальным.

Через двадцать минут такого пути мы достигли небольшой детской площадки, откуда уже был виден наш пункт назначения. Сквозь проржавевшие прутья ограды просматривалось серое двухэтажное здание с поблекшей вывеской полицейского участка. Мы укрылись за покосившейся горкой, откуда открывался неплохой обзор на территорию отделения.

Я застыл, мгновенно оценив ситуацию. На огороженной территории вокруг здания толпилось не меньше сорока мертвецов. Они беспорядочно бродили по двору, натыкаясь друг на друга и на полицейские машины с разбитыми окнами. Некоторые носили остатки полицейской формы – видимо, бывшие сотрудники участка, другие были в гражданской одежде, вероятно, те, кто пытался здесь спрятаться.

– Вот дерьмо, – прошептал я, инстинктивно прикрыв ладонями уши Насти, чтобы она не услышала это слово.

Но было поздно. Она отвела мои руки и, глядя на толпу мертвецов, так же тихо, но с потрясающей серьезностью, произнесла:

– И плавда дельмо…

Глава 14
И как это понимать?

Диана Соболева…

Холод металлического стола пробирался сквозь тонкую ткань больничной рубашки, заставляя кожу покрываться мурашками. Диана медленно открыла глаза, тут же зажмурившись от резкого света медицинских ламп. В висках пульсировала тупая боль, а в горле стоял привкус железа и химикатов.

Она попыталась поднять руку, чтобы прикрыть лицо от света, но запястья не сдвинулись с места – тяжелые фиксаторы удерживали конечности прижатыми к холодному металлу. Диана дернулась всем телом, а ремни на груди и бедрах только сильнее впились в кожу.

– Спокойно, – произнес невидимый мужской голос где-то справа. – Пациентка пришла в сознание. Увеличить дозу до двадцати миллиграммов.

Диана повернула голову и сквозь расплывающуюся пелену разглядела мужчину в белом халате, который регулировал какой-то прибор рядом с капельницей. Его лицо, скрытое медицинской повязкой, казалось застывшей восковой фигурой с холодными внимательными глазами.

– Где я? – хрипло выдавила она, пытаясь сосредоточиться на окружающем пространстве. – Что происходит?

Вместо ответа белый халат повернулся к невидимому собеседнику:

– Реакция на успокоительное минимальная. Показатели продолжают расти.

– Какого черта? – голос Дианы окреп, наполняясь яростью. – Отвечайте, когда я задаю вопрос!

Она снова дернулась, напрягая все мышцы, и ремни опасно заскрипели. Где-то пискнул какой-то прибор, и в помещении сразу стало суетно: еще два человека в халатах появились в поле зрения, один из них держал шприц с прозрачной жидкостью.

– Вы находитесь в безопасности, – наконец ответил первый, подходя ближе. – В защищенном бункере, под медицинским наблюдением. Меня зовут доктор Васильев. Вас привезли сюда в крайне нестабильном состоянии.

– Макар, – имя само сорвалось с ее губ. – Где Макар?

Врачи переглянулись, и один из них поднес руку к уху, где, видимо, был закреплен крошечный наушник.

– Этот вопрос не в нашей компетенции, – уклончиво ответил Васильев. – Сейчас нам нужно стабилизировать ваше состояние. Вы понимаете, что с вами происходит?

Диана прислушалась к себе. Внутри словно бушевала буря, готовая вырваться наружу. Ярость пульсировала в каждой клетке тела, а сердце стучало, как сумасшедшее. Она чувствовала странную раздвоенность – будто внутри нее поселилось что-то чужое, голодное, безжалостное. Оно требовало действий, разрушения, выхода для кипящей энергии.

– Со мной все в порядке, – процедила она сквозь зубы. – Просто развяжите меня.

– Боюсь, это невозможно, – Васильев покачал головой. – Ваше состояние…

Договорить он не успел. Диана сосредоточилась, активируя свои способности, и вокруг нее мгновенно возникло силовое поле – сначала почти невидимое, но затем все более плотное, с желтоватым оттенком. Ремни, удерживающие ее, натянулись до предела, а затем лопнули с громким треском.

Девушка села на столе, срывая с руки иглу капельницы. По предплечью потекла тонкая струйка крови, но Диана не обратила на это внимания. Ее глаза теперь горели ярким желтым светом – нечеловеческим, пугающим.

– Я спросила, – ее голос стал ниже и громче, – где Макар?

Врачи отступили на шаг, и один из них нажал красную кнопку на стене. Завыла тихая, но настойчивая сирена.

– Пожалуйста, успокойтесь, – Васильев старался говорить ровно, но в его голосе проскальзывал страх. – Вы не понимаете своего состояния. Показатели вашей мутации критические. Если вы не позволите нам…

Диана резко соскочила со стола, едва удерживая равновесие. Ноги, ослабленные транквилизаторами, подкашивались, но странным образом силовое поле, окружавшее её тело, поддерживало каждое движение, не давая упасть.

Тонкая больничная рубашка, рассчитанная на неподвижного пациента, не выдержала резкого движения – левая лямка с треском порвалась и соскользнула с плеча, полностью обнажив грудь. В любой другой ситуации этот момент заставил бы её смутиться, но сейчас Диана даже не обратила внимания на наготу. Внешние приличия, человеческие условности, стыд – всё это перестало существовать перед лицом единственной пульсирующей мысли: найти Макара.

Она лихорадочно осмотрелась, оценивая обстановку: ряды сложных приборов с мигающими индикаторами, медицинская аппаратура, опутанная проводами, и несколько мониторов, показывающих графики, диаграммы и цифры, смысл которых был ей непонятен.

На ближайшем экране Диана заметила собственное изображение – и замерла, глядя на своё лицо с зрачками, полностью залитыми нечеловеческим желтым светом.

– Что это? – она указала на монитор.

– Уровень псионической активности, – ответил Васильев, медленно отступая к двери. – И он превышает все известные нам пределы. Вы становитесь… опасны.

– Я становлюсь опасна только для тех, кто не отвечает на мои вопросы, – Диана сделала шаг к нему, и пол под ее ногами слегка прогнулся, словно она весила целую тонну. – В последний раз спрашиваю: где Макар?

В этот момент двери лаборатории с шипением открылись, и внутрь вбежали четверо военных в тактических костюмах. У каждого в руках было странное оружие, похожее на пистолеты увеличенного размера с массивными шприцами вместо дула.

– На пол! – крикнул один из них. – Руки за голову!

Диана даже не обернулась. Она только усилила энергетическое поле, которое теперь стало видимым невооруженным глазом – желтоватая полупрозрачная сфера, окружающая ее тело.

– Стреляйте, – скомандовал старший, и четыре шприца одновременно выстрелили в ее сторону.

Ни один не достиг цели. Все четыре иглы остановились в нескольких сантиметрах от ее кожи, зависнув в силовом поле, а затем упали на пол.

– Не стоило этого делать, – тихо произнесла Диана.

Она выбросила руку вперед, активируя свой силовой щит, и внезапно расширила его. Мощная энергетическая волна прокатилась по лаборатории, сметая всё на своём пути. Медицинские инструменты, планшеты, стулья – все свободные предметы с грохотом сорвались со своих мест и полетели в сторону военных, отброшенные ударной волной её силового поля. Те попытались уклониться, но град предметов был слишком плотным. Двое упали, оглушенные ударами, еще один получил рассечение головы от металлического подноса, врезавшегося в него на полной скорости.

Васильев бросился к панели управления на стене, очевидно пытаясь активировать дополнительные меры сдерживания. Диана не колебалась – одним мощным движением она схватила металлический стул и швырнула его через всю комнату. Стул пролетел по воздуху с такой силой, что при столкновении со стеной не только разнес панель управления в щепки, но и оставил в бетоне заметную вмятину. Васильев едва успел отпрыгнуть, прижимаясь к стене и глядя на Диану с нескрываемым ужасом.

– Я не хочу никого убивать, – сказала Диана, обводя взглядом прижавшихся к стенам врачей. – Но я найду моего Макара. С вашей помощью или без неё.

Тяжелая дверь лаборатории с шипением отъехала в сторону. В дверном проеме возникли два силуэта. Первым шагнул внутрь высокий мужчина с военной выправкой и глубоким шрамом, рассекающим правый висок – тот самый командир, чей отряд напал на их убежище. Его холодный взгляд профессионального убийцы встретился с пылающими яростью глазами Дианы.

За спиной военного маячила худощавая фигура Гончего. Ищейка выглядел нормально – спокойно осматривал помещение и, похоже, не испытывал никакого дискомфорта. Диана почувствовала облегчение, увидев первое знакомое лицо с момента пробуждения в этой лаборатории.

– Череп, – прошептал один из врачей с плохо скрываемой радостью, словно само появление этого человека могло защитить их от разъяренной псионички.

– Все вон, – отрывисто бросил военный, не отрывая тяжелого взгляда от Дианы. Его правая рука почти незаметно для неопытного глаза сместилась к кобуре на бедре. – Мы сами разберемся.

Медперсонал не заставил себя упрашивать – в считанные секунды они исчезли за дверью, оставив троих людей наедине. Тишина в лаборатории стала почти осязаемой, нарушаемой лишь тихим гудением приборов и тяжелым дыханием Дианы.

Череп сделал осторожный шаг, демонстративно подняв руки ладонями вперед – универсальный жест «я безоружен». Гончий, пока что, держался позади.

– Где ОН…? – голос Дианы прозвучал ниже и громче, чем обычно. Медицинские инструменты на ближайшем столе завибрировали в такт её словам, а лампы под потолком мигнули, реагируя на всплеск псионической энергии. – Что вы с ним сделали?

Её взгляд переместился на Ищейку.

– Гончий, – тон её смягчился, в нём проскользнула почти мольба, – что происходит? Ты был с нами. Скажи мне правду.

Прежде чем мужчина успел ответить, Череп сделал ещё один шаг вперёд, перехватывая инициативу.

– Макар вызвался на опасную миссию, – произнёс он, тщательно подбирая слова. – Когда мы попали в ловушку в метро, он остался прикрывать наш отход. Увёл мертвяков за собой, дав нам шанс выбраться. С тех пор мы не имеем никаких сведений о его судьбе.

Эти слова ударили Диану с силой бетонной плиты. Её силовое поле на секунду схлопнулось, словно проколотый воздушный шар, а ноги подкосились. Она схватилась за край металлического стола, пытаясь удержать равновесие, пока эта новость прошивала её разум раскалённым прутом.

– Нет, – еле слышно прошептала она, а затем почти выкрикнула: – НЕТ! Этого не может быть!

Желтизна в её глазах вспыхнула с новой силой. Приборы на стенах начали искрить, а металлические предметы вибрировать с нарастающей амплитудой. Воздух в лаборатории словно загустел, наполняясь электрическим напряжением.

Макар был единственным якорем, удерживающим её сознание на грани безумия. С того момента, как он прикоснулся к ней своими целительскими ладонями, что-то изменилось. Его энергия, теплая и спокойная, проникла глубоко внутрь её разрушающегося рассудка, создавая островок стабильности в бушующем море хаоса. Она цеплялась за воспоминание о его прикосновении, как утопающий за соломинку. Ощущение чистой, неэгоистичной доброты, которое он излучал, стало для неё путеводным маяком.

Без него тьма внутри неё грозила поглотить последние остатки человечности. Жёлтая пелена перед глазами и голоса в голове становились сильнее с каждой минутой. Она знала, что скоро наступит точка невозврата – момент, когда Диана полностью исчезнет, а останется лишь бездумная машина разрушения, одержимая яростью и голодом. Найти Макара означало найти последний шанс на спасение своей души.

Гончий нахмурился, закрыв глаза и сосредоточившись.

– Я не могу сказать, жив ли он, – медленно произнёс Ищейка, осторожно выбирая слова. – Моих способностей не хватает, чтобы почувствовать его на таком расстоянии. Но если мы выберемся в город… возможно, я смогу уловить его след. Если, конечно, он… – Гончий запнулся, не решаясь закончить фразу.

– Он жив, – с отчаянной убежденностью произнесла Диана. – Должен быть жив.

Силовое поле вокруг девушки заметно потускнело, хотя не исчезло полностью.

– Я должна найти его, – её голос звенел сталью. – Выпустите меня. Сейчас же.

– Это невозможно, – Череп качнул головой, инстинктивно нащупывая кобуру. – За пределами бункера настоящий ад. Город кишит мертвяками, многие мутировали. Некоторые стали… как ты. – Он многозначительно взглянул на её желтые глаза. – Без подготовленной группы поддержки ты не продержишься и часа.

Диана рассмеялась – глухим, нечеловеческим смехом, от которого по телу невольно побежали мурашки. Этот звук, больше похожий на металлический скрежет, казалось, исходил не из её горла, а из какой-то тёмной бездны внутри.

– Мне. Плевать, – каждое слово падало, как удар молота. Её силовое поле расширилось, отбрасывая Черепа к стене с такой силой, что штукатурка посыпалась с потолка. – Я иду за ним. С вашего разрешения или без него.

Гончий тоже пошатнулся от волны энергии, но сумел удержаться на ногах.

– Диана, послушай, – начал он, пытаясь достучаться до остатков её разума, – если ты сорвёшься, это не поможет Макару. Я вижу твою ауру – она пульсирует, становится всё более нестабильной. Ещё немного, и ты полностью потеряешь контроль!