Текст книги "Курс новой истории"

Автор книги: Сергей Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

Казнь Марии Стюарт произвела сильное ожесточение в католическом мире, а между тем и в других отношениях со стороны Англии было сделано все, чтоб раздражить могущественного покровителя католицизма, Филиппа II. Франц Драк, английский морской разбойник, в 1572 году явился в Мексиканском заливе, захватил там все малые корабли, высадился на берег, взял транспорт с дорогими металлами и возвратился домой с огромною добычею. Успех Драка возбудил много охотников обогатиться на чужой счет, и море покрылось английскими и голландскими морскими разбойниками, сторожившими испанские и португальские корабли. В 1577 году Драк вторично страшным образом опустошил берега Испанской Америки; третий поход предпринял Драк в 1585 году уже в качестве королевского английского адмирала: на этот раз была опустошена Вест-Индия. Наконец, Елизавета явно помогала Нидерландам, отправив туда отряд войска для борьбы с испанцами. Филипп II начал готовиться к мести: в Испании и Нидерландах строились громадные корабли, число их простиралось до 135; 19 000 войска должно было сесть на них для высадки в Англию; начальство над войском принимал знаменитый Александр Пармский.

Англичане приготовились к отпору «непобедимой армады», как называли флот Филиппа II. Армада вышла в мае 1588 года из устьев Таго под начальством герцога Медины-Сидонии, но уже через три дня флот сильно потерпел от бури у берегов Галиции; три недели нужно было употребить для исправления; в конце июля, когда флот достиг Ламанша и часть войска села на корабли, начались опять бури, и военный совет нашел невозможным высаживаться на берега Англии; решили возвратиться в Испанию, но для избежания опасных берегов, чтоб держаться в открытом море, положено было взять севернее и обогнуть Шотландию и Ирландию; на этом пути – опять новые беды и потери, так что когда армада возвратилась, то в ней не досчитывалось 30 кораблей и 10 000 войска. Узнавши об этом, Филипп спокойно сказал: «Я посылал флот против людей, а не против бурь; благодарю Бога, что вред еще не так велик: одна ветвь обрезана, но дерево живет и цветет и в состоянии пустить новые отрасли».

В 1596 году Филипп приготовился к новому морскому походу против Англии; на этот раз Елизавета предупредила его: английский флот явился пред Кадиксом; корабли, находившиеся в гавани, частию были истреблены, частию обращены в бегство, город был взят, выграблен, сожжен. Испанцы мстили тем, что помогали ирландцам, бунтовавшим против Елизаветы.

Конец жизни знаменитой королевы был омрачен казнью любимца ее, Ессекса: рассорившись с Елизаветою самым неприличным образом, Ессекс задумал явным восстанием низвергнуть приближенных к королеве людей, которым приписывал свою невзгоду; восстание не удалось, и Ессекс погиб как бунтовщик.

Елизавета умерла в марте 1603 года, оставив престол шотландскому королю Иакову VI, сыну Марии Стюарт, который в английской истории известен под именем Иакова I.

Царствование Елизаветы обыкновенно представляется блестящею эпохою английской истории; имя этой королевы чрезвычайно популярно между англичанами. Успех в борьбе с страшным внешним врагом, разумеется, содействовал славе царствования, но особенно содействовало ей сильное внутреннее развитие. Континент терзается кровопролитными войнами, Англия большею частию наслаждается миром, в Англии находят убежище промышленные и торговые люди, бегущие от религиозных преследований в отечестве; англичане сознают свои средства, пускаются на отдаленные предприятия, развивают свои силы в походах Драка и ему подобных людей; английский флот сильно увеличивается. Рядом с этим движением идет другое: является Бекон, основатель новой философии, в области искусства является великий Шекспир. Царствование Елизаветы и потому еще оставило по себе хорошую память, что предшествовало бурной и печальной эпохе Стюартов: в это тяжелое время с тоскою обращались к царствованию Елизаветы и, как обыкновенно бывает, преувеличивали его достоинства.

Относительно парламентской жизни в царствование Елизаветы было несколько столкновений между парламентом и королевою. Мы видели, что еще Генрих VIII призвал парламент к решению религиозных вопросов. В царствование Елизаветы реакция политики предшествовавшего царствования, ожесточенная борьба против католицизма, напрягавшего все свои силы для получения победы, наконец, пример близкой Шотландии содействовали сильному движению протестантизма в Англии, развитию его в самых демократических формах. Движение проникло и в парламент; в 1571 году депутат Стрикланд представил семь предложений (bills), требовавших отмены многих остававшихся еще церковных церемоний; за это он получил приказание от королевы как от главы Церкви не являться в парламент до решения тайного совета. В парламенте по этому случаю встало сильное волнение, и министры сочли нужным дать знать Стрикланду, чтоб он на другой день явился в парламент; впрочем, глава Церкви сочла при этом своею обязанностию внушить парламенту, что она сильно порицает легкомыслие, с каким члены парламента позволили себе вмешаться в дела, не подлежащие их ведению.

Второе столкновение было по поводу монополий: королева считала своим правом раздавать некоторым приближенным людям привилегии на исключительную торговлю известным товаром. Так как это прямо вредило интересам сильно развившегося торгового сословия, то в 1601 году парламент потребовал уничтожения монополий; это требование поддерживалось горожанами Лондона, которые волновались на улицах. Елизавета уступила.

VII. ФРАНЦИЯ ПРИ ПОСЛЕДНИХ ВАЛУА И ПЕРВЫХ БУРБОНАХ ДО ПРИНЯТИЯ ЕЮ УЧАСТИЯ В ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ ВОЙНЕ

Мы видели, какие условия произвели раздробленность Германии; видели, какие условия произвели парламентскую форму правления в Англии; во Франции изначала было много условий, благоприятствовавших образованию объединенного, крепко сплоченного государства под монархическим неограниченным правлением. Римское завоевание, римская цивилизация уравняли галльские племена, уничтожили рознь и вражду между ними; деление Франции в период феодальный не опиралось на племенные различия и собрание земли было легко: английские короли владеют значительною частию Франции, но они недолго могут удержать за собою эти владения, которые по природным и национальным условиям тянут к французскому правительству.

Мы видали, что в Англии бароны после завоевания не успели еще отвыкнуть от общего дела и потому выставили такое дружное сопротивление королевским насилиям; в Англии между баронами, относительно, не было очень крупных землевладельцев, из которых каждый мог бы считать себя довольно сильным, чтоб отдельно бороться с королем, и потому они чувствовали необходимость собрать свои силы, даже соединиться с горожанами при виде больших средств, которые были у королей. Во Франции Капетинги, вначале очень некрупные землевладельцы, начинают без шума воевать поодиночке с соседними вассалами и осиливать их, распространять мало-помалу свои владения; другие, особенно могущественные вассалы не обращают на это внимания, не думают о дружном соединении и отпоре Капетингам, тем менее думают о соединении с горожанами; напротив, дворянство находится в постоянно враждебных отношениях к мещанам, возбуждает и со стороны последних такие же к себе чувства, чем пользуются короли для усиления своей власти.

Наконец, различие в характере английских и французских королей имеет важное значение: английские короли падки на захват чужого, при этом стремительны, страстны, не умеют себя сдерживать, не умеют вовремя уступить и вовремя опять начать движение; французские короли, наоборот, ведут себя очень ловко, прибирают к рукам области незаметно, разделяют интересы горожан и вельмож, создают себе новую силу и поддержку в ученых и юристах, покровительствуя им, искусно пользуются обстоятельствами для расширения своих владений: так, пользуясь затруднительным положением Иоанна Безземельного в Англии, забирают его континентальные провинции; так, пользуясь альбигойскими войнами, подчиняют себе преждевременно развившуюся Южную Францию. В Англии короли, отличаясь хищничеством, заставляют баронов и горожан стоять настороже, следить за каждым своим движением; во Франции в то время, когда королевская власть при своем усилении возбудила опасения, является Людовик IX, король, нравственными достоинствами своими в высшей степени способный примирить всех с королевскою властию, поднять ее значение; он не нуждается в деньгах по простоте жизни и бережливости; он приучает народ к мысли, что король есть справедливейший судья и защитник слабых от наличия сильных; справедливость и беспристрастие его были так знамениты, что сильные вассалы в своих ссорах обращались к нему за посредничеством.

Относительно Римской Церкви положение французских королей изначала выгодное: у них нет непосредственных столкновений с папами, как у королей германских – императоров римских; наоборот, папы обращаются к французским королям с просьбою о помощи против врагов своих: так, благодаря борьбе пап с Гогенштауфенами французский принц получает Неаполь; благодаря усилиям Рима Южная Франция посредством альбигойских войн подчиняется Северной. Но французские короли дурно отблагодарили Рим за его услуги, они нанесли ему первый удар: король Филипп IV, столкнувшись с папою Бонифацием VIII из-за денежных интересов, первый поднимает вопрос, состоит ли Церковь из одного духовенства, и в борьбе с папою опирается на чувство национальное.

В Англии парламент является как учреждение, противопоставленное королю, его сдерживающее; во Франции первые государственные чины 1302 года являются для поддержки короля против папы. Филипп IV торжествует над папою, как не торжествовал ни один из католических государей, и папство не оправляется уже от удара, нанесенного ему королем, который остается верным сыном Римской Церкви. Относительно распространения своих владений Филипп IV действует то силою, то прикупом, точно так же собирает французскую землю, как московские князья собирают русскую. При Филиппе вся юстиция страны перешла уже к короне, парламенты превращаются в высшие суды. Такое усиление королевской власти приводит в движение вельмож, готовых подняться для удержания старины; но наследник Филиппа IV, Людовик X, сейчас же делает уступку: многим вельможам возвращает их судебную власть, расширяет в некоторых провинциях феодальное право и таким образом заблаговременно останавливает восстание.

Наступило время искушения при короле Иоанне Добром, слабом, неспособном, и в отсутствие короля, попавшего в плен к англичанам, во Франции происходят явления, подобные английским; чины стремятся к ограничению королевской власти; но сейчас же является Карл V Мудрый и останавливает движение, пользуясь его несвязностию, рознью между сословными интересами, противопоставляя области Парижу; кроме того, Карл V поддерживает национальное чувство, возбужденное войною с англичанами, не перестающими питать завоевательные замыслы относительно Франции.

По смерти Карла V – опять беспокойство, движения в городах по причине тяжких налогов, но опять движения бессвязные; дворянство против городов и подавляет бунты мещан. Богатые города Фландрии продолжают волноваться; Гент в челе их восстает против своего графа Людовика; но правитель Франции, Филипп Смелый Бургундский, дядя молодого короля Карла VI, был зять графа Фландрского, и рыцарство Северной Франции охотно пошло с самим королем Карлом против мятежных мещан, которых оно уже словило недавно в Париже и Руане; фландрское рыцарство присоединилось к французскому, и мещане поражены. Французское рыцарство воспользовалось своим торжеством во Фландрии, чтоб обратить оружие против Парижа, жителей которого подозревали в сношениях с фламандцами; богатейшие из горожан были захвачены, казнены, у других вымучено все имение.

Печальное время сумасшествия Карла VI представляет продолжение борьбы между сословиями, характеризующей историю Франции; являются две партии партия герцога Бургундского, дяди, и герцога Орлеанского, брата короля; горожане пользуются этим и поднимаются, опираясь на герцога Бургундского; дворянская партия, после убиения герцога Орлеанского, продолжает борьбу под предводительством графа Арманьяка. Генрих V, король английский, пользуется смутою и начинает войну с Франциею; англичане вместе с герцогом Бургундским против дофина (после Карла VII), Париж за англичан, и таким образом мещане изменяют национальному делу; это дело торжествует благодаря Орлеанской Деве; король Карл VII побеждает врагов внешних и внутренних, и страшная смута не наносит ни малейшего ущерба королевской власти, напротив, для ее усиления является еще постоянное войско. Мещане проигрывают во время смуты и борьбы с англичанами, поддерживая национальное дело; вельможество проигрывает окончательно при Людовике XI, когда вассалы имели возможность опереться на могущественную Бургундию, но когда король-мещанин известным своим образом действий умел разрывать все враждебные ему союзы, поднимая против Бургундского герцога и фландрских мещан, и швейцарских крестьян.

Таким образом, история Франции в средние века представляет противоположность с английскою историею; в Англии – неблагоразумное поведение целого ряда королей и дружное действие сословное для охранения своих интересов; во Франции – чрезвычайно искусное действие целого ряда королей и сословная рознь; отсюда в Англии укореняется парламентская форма; во Франции утверждается монархическое неограниченное правление.

Франция после Людовика XI, спокойная внутри, объединенная, сильная характером своего народонаселения, энергического, славолюбивого, естественно, увлекается на поприще завоеваний, становится опасною для Европы, прежде всего для двух соседних стран, слабых своим раздроблением, Германии и Италии, особенно для последней, манившей завоевателя богатствами всякого рода. Трое королей, следовавших один за другим после Людовика XI: Карл VIII, Людовик XII и Франциск I, знамениты своими походами в Италию. Эти итальянские войны важны в истории Франции тем, что они занимают беспокойное и войнолюбивое дворянство, сосредоточивают его около королей, тратят его силы и таким образом опять содействуют укреплению королевской власти.

Сын практического, прозаичного Людовика XI, Карл VIII, жил поэтическими мечтами о славных отдаленных предприятиях, о походах Александра Македонского и Карла Великого. Он объявил свои притязания на Неаполь, потому что здесь когда-то владели князья из королевского французского рода (Анжу). Разные мелкие владельцы Италии, партии, на которые обыкновенно делились итальянские владения, призывали французского короля; притом Карл VIII знал, что в Неаполе много недовольных вельмож, которые не станут усердно стоять за короля своего, Альфонса II. В августе 1494 года Карл VIII вступил в Италию с тридцатитысячным войском и нигде не встречал препятствий: он взял Флорентийскую республику на вечные времена под покровительство Франции, за что флорентинцы должны были отсчитать ему большую сумму денег; в Риме папа Александр VI обещал признать его неаполитанским королем; Альфонс II не стал дожидаться грозного завоевателя и отрекся от престола в пользу сына своего, Фердинанда II; но и новый король, увидав, что все его оставили, убежал из Неаполя, и вельможи спешили принести присягу королю французскому (1495). Но с какою скоростию Неаполь был завоеван французами, с такою же скоростию и был потерян ими. В то время, когда Карл занимался с своими французами в Неаполе праздниками и веселостями, грабежом и надменностию оскорбляя вельмож и простой народ, владелец Милана, Людовик Моро, венециане, папа, Испания, император Максимилиан составили союз, чтобы вытеснить французов из Италии. Карл VIII должен был спешить назад, чтоб не быть отрезанным от Франции, и в июле встретил превосходное числом войско союзников при Форнуово; французы с отчаянною храбростию прорвались сквозь неприятельские ряды, но оставили обоз и огромную добычу в руках итальянцев. Это явление для нас в высшей степени замечательно по своему чисто европейскому характеру: союз слабых заставляет сильного отказываться от своего завоевательного намерения.

Карлу VIII, умершему бездетным в 1498 году, наследовал Людовик XII, герцог Орлеанский, потомок брата Карла VI. До сих пор народ во Франции сильно терпел от постоянного войска, которое явилось со времен Карла VII и кормилось на счет безоружных жителей: Людовик XII освободил народ от этой тяжести, назначив для содержания войска определенные доходы, определив начальниками в войска людей известных и благонамеренных вместо искателей приключений и рыцарей-разбойников, как было прежде, наконец, запретив войскам располагаться в деревнях и маленьких городах, а позволив стоять им только в больших городах, где жители могли удерживать их от буйства. Кроме того, при Людовике XII явились полезные преобразования относительно судов, относительно монеты, и все эти заботы верховной власти об улучшении быта подданных доставили Людовику славное прозвание отца народа.

Но и Людовик скоро показал, что не намерен ограничиваться одними внутренними распоряжениями: он принял титул короля неаполитанского, сицилийского и иерусалимского, герцога Медиоланского. Прежде всего он хотел овладеть Миланом на том основании, что бабка его была из прежде царствовавшего там дома Висконти. Желая обеспечить себе успех при завладении Миланом, Людовик XII привлек на свою сторону папу Александра VI, которого сыну, знаменитому своею безнравственностию Цезарю Борджиа, обещал устроить владение в Италии; заключил союз и с венецианами, недовольными миланским герцогом Людовиком Моро. Но у французского короля было мало войско, он счел нужным нанять швейцарцев, а денег не было; в такой нужде он потребовал денег с сборщиков податей и стал продавать их места, давая таким образом покупателям право взыскивать свои деньги с бедных плательщиков податей. Деньги были собраны, швейцарцы наняты, и в 1499 году Людовик XII выступил против Милана. Успех был блестящий, потому что все в Милане ненавидели Людовика Моро как тирана, похитителя власти, убийцу своего племянника, которому принадлежал престол; Моро принужден был бежать из Милана, потом возвратился с наемными швейцарцами, был предан ими и отослан во Францию. Овладевши Миланом, Людовик XII стал думать о Неаполе. Успех был неверен, потому что подле могущественной Франции образовалось не менее могущественное государство испанское, и Фердинанд Католик, уже владевший Сицилиею, никак не хотел позволять французам усилиться в Италии.

Таким образом, итальянские войны получают для нас особенное значение: мы видим, как Франция, стремящаяся усилиться на счет разъединенной и слабой Италии, сдерживается Испаниею. Чтоб не иметь помехи со стороны Фердинанда Католика, Людовик XII решается поделить с ним добычу: оба короля заключили договор, по которому Апулия и Калабрия должны достаться Фердинанду. В 1501 году французское войско под начальством д'Обиньи (шотландца Стюарта) двинулось к Неаполю; здесь царствовал дядя умершего короля Фердинанда II, Фридрих: он был захвачен французами и кончил жизнь пленником во Франции. Между тем знаменитый полководец Фердинанда Католика, Гонзальв Кордуанский, уже занял южные области неаполитанские, и скоро между ним и французами произошла ссора: дележ был труден! Летом 1502 года открылась явная война между испанцами и французами, война, в которой отживающее рыцарство выразилось в последний раз во всей силе; особенно прославился здесь французский рыцарь Баяр, «рыцарь без страха и упрека». Дело кончилось тем, что в 1503 году, потерпевши два поражения от испанцев, французы принуждены были очистить Неаполитанское королевство, которое досталось испанцам; Людовик XII отправил новое войско для завоевания Неаполя, но и оно было поражено Гонзальвом Кордуанским при Гарильяно. В 1504 году Испания и Франция заключили перемирие: Неаполь остался за Испаниею, Милан – за Франциею.

Таким образом, две самые могущественные континентальные державы утвердились на двух концах Италии. Из итальянских держав самою сильною была Венеция, с которою не мог сладить император Максимилиан один и потому начал стараться сломить ее союзом; союзники нашлись легко, потому что многим хотелось унизить гордую олигархию венецианскую и поделить владения республики; в союз вступили, кроме императора Максимилиана, французский король Людовик XII, Фердинанд Католик и папа, теперь воинственный Юлий I: союзники в Камбрэ прямо уговорились поделить между собою венецианские владения. Французы начали военные действия и поразили венецианское войско при Аньяделло (1509); король Людовик начал забирать венецианские города. Тогда Венеция поспешила разорвать союз, отдавши папе и Фердинанду Католику все, чего они желали.

Папа, довольный унижением Венеции, начал действовать против французов, потому что ему вовсе не хотелось усиления их в Италии; Людовик XII, с своей стороны, вооружился против папы, потребовав церковных преобразований; по его стараниям собрался собор в Пизе, отцы которого провозгласили необходимость преобразований Церкви, во главе ее и в членах, провозгласили, что папа должен подчиниться решению собора. Но это церковное дело не могло иметь последствий, потому что политические отношения были против него. Фердинанд Католик считал необходимым не выдавать папу могущественному королю французскому, и осенью 1511 года составился так называемый Священный союз для защиты Римской Церкви. Членами союза были: папа, венециане, Испания; Фердинанд привлек к союзу и зятя своего, английского короля Генриха VIII; Фердинанд писал, что если позволить французам овладеть Римом, то свобода Европы погибнет. С 1512 года начались военные действия: союзникам трудно было действовать против французского войска, предводителем которого был племянник королевский, Гастон де Фуа; прозванный Итальянскою Молниею, Гастон действительно с неимоверною быстротою пробегал с своим войском обширные пространства, неожиданно являлся то здесь, то там, где требовала опасность. Итальянцы были против французов, которые особенно выводили их из терпения своею безнравственностию относительно женщин, но французы потушили восстание в крови восставших, причем вели себя хуже татар.

Весною 1512 года войска союзников встретились с французскими у Равенны: после кровопролитного сражения, в котором с обеих сторон погибло до 20 000 человек, французы остались победителями, но потеряли своего знаменитого предводителя, Гастона де Фуа. С смертию Гастона счастие покинуло французов, которые с трудом могли держаться в Италии, а между тем испанцы и англичане напали на самую Францию; французы должны были оставить и Милан, где утвердился потомок царствовавшей здесь прежде фамилии Сфорца; отцы Пизанского собора должны были удалиться сначала в Милан, а потом в Лион, и собор признавался одною Франциею.

В 1513 году Людовик XII выслал новое войско для завоевания Милана; но союзники наняли швейцарцев, которые поразили французов при Новаре и заставили их бежать в отечество; а в самом начале 1515 года умер Людовик XII бездетным, оставив престол двоюродному племяннику своему, Франциску.

Новый король Франциск I отличался качествами, которые доставили ему большую популярность между французами: это был истый француз – впечатлительный, храбрый, славолюбивый, блестящий рыцарь и волокита. Больше из тщеславия, из любви к блеску, из моды, чем по внутреннему влечению, Франциск стал покровительствовать искусству и возродившейся в Италии науке, перенес их на французскую почву и прославлен был за это художниками и учеными. Характер короля-рыцаря и небывалый блеск, которым он окружил свой двор, сделали последний средоточием для французского дворянства и тем самым, разумеется, усиливали королевскую власть, королевское значение, а между тем беспрестанные войны продолжали давать занятие дворянству и потреблять его силы. Для поддержания придворного блеска нужны были деньги, и Франциск начинает продавать судейские места и всякого рода должности; доход от этой продажи простирался до 400 000 франков ежегодно.

Франциск принял титул герцога Миланского и личное начальство над войском, которое еще Людовик XII перед смертью приготовил для нового вторжения в Италию. Союзники, к которым принадлежали теперь император Максимилиан, герцог Миланский, Фердинанд Католик и правивший Флоренцией) Лаврентий Медичи (Венеция была за французов), наняли швейцарцев для преграждения Франциску пути в Италию; но французский король проник в Италию трудными горными проходами и в сентябре 1515 года поразил швейцарцев при Мариньяно, недалеко от Милана – первое поражение, претерпенное швейцарцами, которые до сих пор считались непобедимыми; герцог Миланский Сфорца должен был не только сдать свою столицу французам, но и отказаться от всех прав своих на герцогство в пользу короля французского.

Папа, теперь Лев X из фамилии Медичи, знаменитый покровитель наук и искусств, боясь усиления испанцев в Италии, завел переговоры о союзе с Франциею еще при жизни Людовика XII, а после сражения при Мариньяно заключил формальный союз с Франциском I, выговорив разные выгоды для своих родственников Медичи; кроме того, при свидании в Болонье король и папа заключили конкордат относительно церковных дел во Франции: еще король Людовик IX законом, известным под именем «прагматической санкции», отстранил влияние папы на избрание французских епископов и аббатов; при короле Карле VII, благодаря Базельскому собору, утверждена была вторая прагматическая санкция, ограничивавшая власть папы в делах французского духовенства, что и послужило основанием свободы так называемой Галликанской Церкви; теперь Франциск I своим конкордатом 1516 года отказался в пользу папы от некоторых статей прагматической санкции, но зато выговорил себе право инвеституры в самых обширных размерах; во Франции в это время было 10 архиепископий, 83 епископии, 527 аббатств, и король получил право назначать на все эти места, тогда как прежде архиепископы, епископы и аббаты избирались духовенством; этим средством французское духовенство приведено было в зависимость от короля.

Франция видимо брала верх, но скоро для Франциска I явился страшный соперник. В начале 1516 года умер Фердинанд Католик, Испания перешла к внуку его, Карлу, который по наследству от бабки был уже владетелем Нидерландов; в 1519 году умер другой дед Карла, император Максимилиан, и явился вопрос – кому быть императором? Трое сильнейших королей Европы добивались первой короны в христианстве – Франциск французский, Карл испанский и Генрих VIII английский, ибо в это время императорское достоинство не утратило еще своего значения, какое придавалось ему в Средние века; римские предания о единой всемирной империи, о едином императоре, главе всех других владетелей, были освящены католическою Церковью, которая требовала одного папу и одного императора; богословы утверждали, что пророк Даниил указал на всемирную Римскую монархию как на последнюю, с разрушением которой последует кончина мира, что Спаситель освятил ее, родившись в то время, когда весь мир подчинялся Риму.

С возрождением наук явились возражения и против всемирной монархии; Эразм Роттердамский утверждал, что «такой монархии не существовало и никогда не может существовать; римляне величали себя владыками мира, а половина земли была им неизвестна; они считали антиподов баснею, а теперь мореплаватели посещают землю антиподов; Римская империя была разрушена варварами, папы воскресили имя, а не дело; да и где взять государя, способного управлять целым светом?» Несмотря на то, императорский титул имел большую привлекательность, а главное – сильных государей привлекала возможность иметь непосредственное влияние на дела Германии и Италии. Понятно, что настоящими соперниками в искании императорского титула могли быть только континентальные государи; много употреблено было интриг, много потрачено со стороны Франциска и Карла, наконец, последний осилил и был провозглашен императором под именем Карла V.

Соперничество между Испаниею и Франциею еще более усилилось. Много говорят о стремлении Карла V и вообще Габсбургского дома к всемирной монархии. Может быть, мечта о такой монархии и была у Габсбургов; что же касается действительности, то у них не было вовсе средств для утверждения своего господства в Европе. Главным препятствием к тому было существование на континенте такого могущественного государства, как Франция, к которой обращались, которую, следовательно, усиливали своим союзом все менее значительные державы, боявшиеся могущества Габсбургского дома; венецианские послы, отличавшиеся тонкою наблюдательностию и верностию своих выводов, писали: «У короля испанского много владений, но все они разбросаны на дальнее расстояние друг от друга; у короля французского одно государство, но сплошное и послушное ему; одиннадцать провинций Франции представляют крепкие члены единого тела, сообщающие друг другу силу и жизнь». Венецианские послы считают Францию могущественнее всех христианских государств, способнее всех к завоеваниям; утверждают, что Франция пошла бы быстрыми шагами к всемирной монархии без соперничества со стороны Карла V. В половине XVI века французы уже толкуют о Рейне как о естественной границе Галлии.

Относительно воинственности французов один венецианский посол пишет: «Во Франции не уважают знатных людей, которые не любят войны и не ищут ее». В мемуарах Монлюка читаем: «Благородное и великодушное сердце может прилепиться только к войне. Не следует возобновлять крестовых походов, потому что мы не так религиозны, как наши добрые предки, лучше упражняться в Америке или воевать соседей, требовать Милана и Неаполя». Таким образом, итальянские войны являются для нас следствием национального стремления, а не прихоти королей. Венецианские послы говорят, что французы в своем завоевательном стремлении сдержаны были Карлом V; французы говорят, что Карл V в своем ненасытном честолюбии, в своем стремлении ко всемирной монархии был сдержан Франциском I; мы должны сказать, что оба сдержали друг друга и тем поддержали свободу Западной Европы, ее политическое равновесие. Вот смысл борьбы между Карлом V и Франциском I.

Борьба началась в Италии в 1521 году. Императорские войска отняли у французов Милан. К этой неудаче для Франциска I присоединилась еще новая беда: измена коннетабля, герцога Карла Бурбона. Карл, раздраженный тем, что процесс, который он вел о владениях тестя своего, был решен не в его пользу, перешел на сторону врагов Франции, Карла V и союзника его, Генриха VIII английского. Бурбон в 1524 году явился предводителем императорского войска в Ломбардии, и французы должны были очистить эту страну; тут они потеряли своего знаменитого рыцаря Баяра, которого память история обязана почтить не за то, что он был без страха, но за то, что он был без упрека.