Текст книги "Курс новой истории"

Автор книги: Сергей Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)

Только вследствие сильной усталости от продолжительной усобицы католики могли позволить Генриху IV издать Нантский эдикт. Эта усталость и желание поскорее прекратить смуту выразились в знаменитом произведении эпохи, в «Сатире Мениппэ», злой насмешке над ревностными католиками, не хотевшими признать королем Генриха IV. Нигде злая насмешка не производит такого сильного влияния, как во Франции, и сатира Мениппэ[6]6
  Так названная от имени у цинического философа Мениппа, известного своими злыми насмешками.


[Закрыть] имела огромный успех, была для Генриха IV полезнее выигранного сражения. Главным участником в составлении сатиры был знаменитый в то время ученый, исторический исследователь и юрист Петр Питу. К описанной же эпохе относится знаменитое во французской литературе произведение «Опыты Монтаня» — ряд без системы набросанных наблюдений и заметок в скептическом и насмешливом духе; это был первый проблеск того отрицательного направления, которым отличалась французская литература XVIII века. Наконец, к описанному времени относится важное в истории исторической науки сочинение французского юриста Жана Бодена. Боден в жизни государств и народов старается отыскать известные законы, обращает внимание на влияние физических условий и народного характера; усматривает различие в исторической деятельности народов, живущих в северной, средней и южной полосах: северные отличаются воинственностью, средние – законоведением, южные – религиозностью.

Генрих IV спешил прекратить тяжкую в его положении войну с Испаниею; мир был заключен в Вервэне в 1598 году: испанцы отдали все завоеванное ими, удержали только Камбрэ. Мир был нужен Генриху для поправления финансов; сам король не был способен к экономии, но он умел выбрать человека, в высшей степени способного поправить финансы умным управлением и бережливостью: то был протестант маркиз Росни, больше известный под именем герцога Сюлли, человек суровый, неприступный, упрямый, но неподкупный и способный, умевший захватить диктатуру и употребить ее для общего блага с презрением личных интересов. Зная достоинства Сюлли и свои собственные слабости, король слушался своего министра, ничего не предпринимал без его ведома и совета; вельможи, которым хотелось покормиться на счет щедрости королевской, ненавидели скупого Сюлли, не дававшего даром ни копейки.

Сильное влияние на мягкосердечного Генриха имела любовница его, Габриель д'Эстрэ; но непреклонный Сюлли не уступил и этому влиянию и не давал королю жениться на ней. Габриель в сердцах говорила Сюлли, что она не намерена слушать его советов, что она не похожа на короля, которому он может доказать, что черное бело. Сюлли отвечал: «Если вы сердитесь, то целую ваши ручки, но из страха перед вашим гневом не изменю своим обязанностям». Габриель умерла; новая любовница, Генриетта д'Антрег, выпросила у короля письменное обещание жениться на ней, но, когда Генрих показал это обещание Сюлли, тот разорвал его. Король женился на Марии Медичи, племяннице великого герцога Тосканского. Когда Сюлли объявил ему, что брачный договор уже подписан, Генрих сначала задумался, потом сказал: «Ну, так и быть! Если вы говорите, что для блага государства и народа надобно мне жениться, стало быть, надо жениться».

Как скоро Франция отдохнула от религиозных смут и Сюлли накопил денег, так сейчас же Генрих IV, верный характеру своего народа, начинает думать об усилении Франции на счет соседей. Несмотря на Вервэнский мир, прекративший открытую войну между Франциею и Испаниею, борьба тайная продолжалась между этими двумя издавна соперничествующими странами: Генрих поддерживал Голландию, испанцы поддерживали во Франции недовольных вельмож, которых, впрочем, Генрих умел успокоить разными средствами, не исключая и смертной казни. Генриху хотелось нанести решительный удар могуществу Испании и вообще Габсбургского дома и дать первенство Франции. Обстоятельства тому благоприятствовали: в Германии приготовлялась борьба между протестантскою униею и католическою лигою, и члены унии объявляли готовность признать французского короля своим главою и покровителем. Генрих хотел в одно время вторгнуться в испанские Нидерланды, где надеялся на помощь из Голландии, в Германию, где опирался на унию, и в Италию, куда приглашали его Венеция и Савойя. В 1610 году все уже было готово к войне, как 14 мая фанатик Равальяк убил короля, и наступательное движение Франции опять было приостановлено внутренними смутами.

На месте знаменитого короля очутился девятилетний ребенок, сын Генриха IV, Людовик XIII; правление перешло к королеве-вдове, Марии Медичи, женщине ничтожной, находившейся под влиянием приехавшей с нею из Флоренции Елеоноры Галигай; Елеонора вышла замуж за итальянца же Кончини, который получил титул маркиза д'Анкр и пользовался большим значением. По решению парламента, который в этом вопросе незаконно присвоил себе право государственных чинов, Мария овладела регентством и, чтобы удержать в своих руках правление, должна была задаривать принцев и вельмож. Сюлли с достойными товарищами должен был удалиться от дел, и деньги, скопленные им для войны, пошли на раздачу жадным и расточительным принцам и вельможам, которые пользовались слабостию верховной власти для достижения своих личных целей, чтоб нажиться на счет казны и народа, вовсе не думая ни о благе общем, ни даже об интересах сословных. Кроме денег принцы и вельможи потребовали от правительницы наместничеств, городов во владение, и все требования их были исполнены ко вреду государства. Но чем более получали они, тем жаднее, недовольнее становились, а предлог к заявлению неудовольствия был благовидный: нельзя было терпеливо сносить, что правление находится в руках пришельца, итальянца, ничем не знаменитого; жаловались на расстройство финансового управления, на расточение государственных имуществ, на пренебрежение дворянства, Церкви и народа. Наконец, в 1615 году неудовольствие перешло в явное восстание, главою которого был принц Конде.

Конде, объявивший себя защитником народа, кончил войну с правительством, когда последнее удовлетворило его юродами и деньгами, товарищи его также были удовлетворены: мир стоил правительству более шести миллионов ливров. Между тем король вырастал; он плохо учился, но зато был отличный егерь и сокольник; с малолетства находился при нем человек из мелкого дворянства, Люинь, умевший приобресть расположение Людовика особенно тем, что отлично выучивал ловчих птиц. Но Люинь не хотел ограничиться одними птицами, он стал внушать Людовику, что он король только по имени, а что вся власть у маршала д'Анкра. Решено было отделаться от итальянца убийством; король призвал барона Витри, начальника своей гвардии, и сказал ему, что если хочет быть маршалом, то пусть исполнит то, что поручит ему Люинь. Витри исполнил поручение, и в апреле 1617 года Кончини был убит. Люинь взял себе все имение и всю власть убитого; парижане ликовали, терзая труп ненавистного итальянца; они не знали, что нажили себе нового господина похуже старого. Жену маркиза, Елеонору, казнили, обвинивши в том, что она околдовала королеву Марию. Но королева не думала признавать себя околдованною и не хотела простить убийцам Кончини. Вследствие этого возникли новые смуты: одни вельможи стали на сторону короля, другие – королевы. В это время особенным влиянием на королеву начал пользоваться человек, которому суждено было силою воли и правительственного таланта успокоить Францию внутри и дать ей первенствующее положение в Европе. То был Ришелье. Арман Иоанн дю Плесси Ришелье, маркиз де Шильон, променял военную службу на богословские занятия с целью сделаться епископом, получил докторскую степень и на двадцать втором году жизни посвящен был в епископы люсонские. В 1614 году явился он в Париже в собрании государственных чинов как депутат от духовенства провинции Пуату и сейчас же обратил на себя внимание; маршал д’Анкр употребил его для примирения с принцем Конде; потом Люинь вызвал ловкого епископа для примирения короля с матерью, и, действительно, по его старанию примирение последовало, и в 1620 году королева Мария приехала в Париж. В следующем году умер Люинь; Ришелье, получивший по старанию королевы кардинальское достоинство, по ее же старанию был введен в кабинет и немедленно захватил в свои руки власть, которою слабый король не мог сам пользоваться.

Основанием внутренней политики кардинала были следующие правила: «Для правительства прежде всего необходимо безусловное повиновение всех. Для этого правительство само должно иметь твердую волю в исполнении того, что оно считает справедливым, никогда не должно колебаться при исполнении своих намерений и строго наказывать тех, которые являются ослушниками. Правление государством требует мужской силы и непоколебимой твердости. Неуклонная последовательность, тайна и быстрота суть лучшие средства для обеспечения успеха. Необходимо, чтоб государственная цель всегда во всяком случае стояла впереди всех других соображений. Общественные интересы должны быть единственною целью государей и их советников. Наказания и награды должны соразмеряться единственно с ними; наказания важнее наград, потому что не так легко забываются. Относительно государственных преступлений надобно отложить всякое сострадание, пренебречь жалобами участников и ропотом невежественной толпы, которая не знает, что ей полезно и необходимо. Обязанность христианина – забывать личные оскорбления, обязанность правительства – никогда не забывать оскорблений, наносимых государству. Государи обязаны в духовных делах подчиняться папам, но не должны позволять им вмешиваться в дела светские. Дворянство должно защищать от чиновников, которые поднялись в ущерб ему; но должно положить предел насилиям дворянства относительно простого народа. Надобно охранять имения дворянства и облегчать ему приобретение новых, чтоб оно могло служить государству на войне. Это его главная обязанность; ибо дворянство, которое не готово идти на войну по первому призыву государства, есть роскошь и бремя для государства и не заслуживает тех прав и преимуществ, которые отличают его от горожан. Судьи должны судить и только; нельзя позволять им вмешиваться ни в церковный суд, ни в законодательство государственное. Народ должен быть содержим в покорности, подати служат к тому, чтоб ему не было слишком хорошо, чтоб он не перешел границы своих обязанностей. Но подати не должны быть слишком тяжелы; государи обязаны не брать у своих подданных более нужного и в чрезвычайных случаях прежде обращаться к излишку богатых. В деле науки и народного воспитания надобно действовать с большею осторожностию. Науки служат одним из величайших украшений для государства, и обойтись без них нельзя; но понятно, что их не должно преподавать каждому без различия, иначе государство будет похоже на безобразное тело, которое во всех частях своих будет иметь глаза. Усиленное занятие науками повредит торговле, обогащению государства и земледелию, питающему народы, произведет опустошение в рядах солдат, которым приличнее грубое невежество, чем тонкость знаний. Преподанные всем без различия науки профанируются и породят людей, которые будут способнее возбуждать сомнения, чем решать их, будут способнее противиться истинам, чем защищать их».

Согласно с этими правилами Ришелье постарался освободить страну от смут, произведенных людьми, которые для личных выгод вооружали против короля мать его, Марию Медичи, и ничтожного брата его, Гастона, герцога Орлеанского. Все те, которые хотели пользоваться слабостию короля для достижения своих корыстных целей, вооружились против Ришелье как против человека, своими талантами и энергиею вдруг переменившего слабое правление в сильное; против Ришелье вооружились принцы, вельможи, гвардейские офицеры, принцессы, придворные дамы, протестанты; его низвержения желали герцог Савойский, король испанский, Англия, потому что они не хотели усиления Франции, а Франция становилась сильна и страшна соседям, когда знаменитый кардинал, смиряя внутри принцев, вельмож и протестантов, восстановил извне значение Франции, утраченное в правление Кончини и Люиня. Но враги кардинала, несмотря на свою знатность и многочисленность, не могли с ним успешно бороться по своей ничтожности, особенно по ничтожности главы своего, Гастона Орлеанского, который обыкновенно при открытии заговора так пугался, что выдавал своих сообщников кардиналу; а Ришелье в таких случаях действовал устрашением, не щадил никого, казнил, заточал. Людовик XIII был его покорным орудием: происходило ли это от слабости короля, не могшего высвободиться из-под магнетического влияния сильного человека, или от сознания необходимости Ришелье д ля короля и королевства – решить трудно, вероятно, действовало и то, и другое.

В сентябре 1630 года король опасно заболел в Лионе; его мать, Мария Медичи, и жена его, Анна Австрийская, ухаживали за больным и в то же время наговаривали ему на Ришелье, требовали его низвержения: Мария Медичи рассорилась с кардиналом с тех пор, как он сделался неограниченным правителем Франции и не думал жертвовать интересами королевства прежней своей покровительнице. За королевами стояли канцлер Марильяк, его брат, маршал Марильяк, герцоги Гиз и Бельгард, принцесса Конти, герцогиня Эльбеф и другие лица. Несчастный король находился между двух огней: с одной стороны – мать и жена, которые во время болезни оказали ему такую привязанность и нежность, с другой – страшный и необходимый кардинал, который умеет так ясно представить злонамеренность врагов своих, опасность, которая грозит от них королю и королевству. Кардинал перетянул; Мария Медичи и ее советники, считавшие уже свое дело выигранным, жестоко обманулись: канцлер Марильяк, явившийся к королю в надежде, что тот предложит ему занять место Ришелье, вместо того получает приказание сложить с себя канцлерскую должность; брат его, маршал, схвачен и казнен; Мария Медичи должна была удалиться за границу и умерла в Кельне в большой бедности; Гастон Орлеанский также удалился в Брюссель, но чрез несколько времени возвратился во Францию.

Три раза составляли заговоры на жизнь кардинала, и все три раза безуспешно. Последний заговор для низвержения Ришелье был составлен любимцем короля, маркизом Сенкмарсом, который сначала был шпионом кардинала, доносил ому обо всем, что делается во дворце. Сенкмарс соединился с герцогом Бульоном, и в 1642 году заговорщики заключили договор с врагами Франции, испанцами, действовать заодно против Ришелье в пользу герцога Орлеанского. Ришелье достал этот договор; жестокая пытка вынудила у Сенкмарса признание во всем, и он был казнен.

Второю важною заслугою Ришелье было то, что он отнял у протестантов вредную для государственного единства самостоятельность. Находившийся в их власти приморский юрод Ларошель имел вид независимой республики; в челе протестантов стояли двое вельмож – герцог Роган и брат его Зубиз, которые сносились с Англиею, получали оттуда помощь и поднимали оружие против своего правительства. В 1627 году англичане пристали к французским берегам для создания помощи протестантам; тогда Ришелье взял с собою короля и осадил Ларошель с сухого пути и с моря; кардинал, у которого была своя гвардия, распоряжался осадою как генералиссимус и адмирал; с моря для стеснения города была построена громадная плотина; англичане не могли помешать этой постройке, и скоро между осажденными начал свирепствовать страшный голод; в октябре 1628 года Ларошель сдалась; осаждающие нашли город, наполненный трупами, ибо живые были так слабы от голода, что не могли хоронить мертвецов. В 1629 году протестанты снова вооружились, Ришелье выступил против них и принудил к покорности; в Ниме был издан эдикт, по которому им дана была амнистия и свободное отправление религии; но протестанты не договаривались здесь с правительством по-прежнему, как две равные власти, они должны были принять эдикт, как милость королевскую, и Нимский эдикт называется потому милостивым эдиктом. Протестанты перестали существовать во Франции сак государство в государстве.

Борясь внутри Франции с вельможами и протестантами, Ришелье не упускал случая поднять значение Франции извне; с этою целью он вмешивался в дела Италии и Германии, обессиливая и здесь, и там владычество Габсбургского дома. До смерти Генриха IV, во время правления Марии Медичи, между Франциею и Испаниею произошло сближение, вследствие которого Людовик XIII женился на испанской принцессе Анне Австрийской. Но когда Ришелье взял в руки правление, то возобновил национальную французскую политику, т. е. возобновил борьбу с Испаниею в Италии. Поводом к борьбе послужило прекращение владевшей в Мантуе и Монсеррате фамилии Гонзага. Герцог Савойский объявил свои права на Монферрат; за Мантую завели спор два герцога – Свастальский и Неверский; за первого заступилась Испания, за второго – Франция; в войне приняли участие также император Фердинанд II и герцог Савойский, Карл Эмануил, а потом сын его, Виктор Амедей. Война кончилась по желанию Ришелье: герцог Неверский получил Мантую и Монферрат, Франция приобрела важную крепость Пиньероль. Но гораздо важнее для Франции и для Европы было участие, которое принял Ришелье в Тридцатилетней войне.

VIII. СКАНДИНАВСКИЕ государства ОТ РАЗРУШЕНИЯ КАЛЬМАРСКОГО СОЮЗА ДО ПРИНЯТИЯ ИМИ УЧАСТИЯ в ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ ВОЙНЕ

В 1397 году состоялся Кальмарский союз, по которому три северные королевства – Дания, Швеция и Норвегия – соединились под одною властию королевы Маргариты с тем, чтоб это соединение продолжалось и при ее преемниках. Но Кальмарский союз не упрочил спокойствия на севере: могущественные как в Дании, так и в Швеции аристократия и духовенство еще более усилились и продолжали борьбу с королями, которых власть и доходы были очень ограничены. Наследник Маргариты, двоюродный внук ее от сестры, Ерик Померанский, уже был изгнан из Дании и Швеции и должен был промышлять разбойничеством на острове Готланде. В преемники Ерику датчане и шведы выбрали племянника его от сестры, Кристофа Баварского; а по смерти Кристофа Швеция избрала себе особого короля, Карла Кнутсона (1449), а Дания особого – Христиана, графа Ольденбургского; Дания провозглашена была избирательным королевством, и Христиан должен был подписать тринадцать статей, передавших всю власть дворянству и избираемому из среды его государственному совету. Скоро шведы прогнали свое-то короля Карла Кнутсона и выбрали датского Христиана, потом опять призвали Карла, а по смерти его выбрали правителем государства одного из своих вельмож, Стена Стура Старшего (1471), который хотя и поразил Христиана под Стокгольмом и принудил удалиться в Данию, однако Христиан удержал за собою Норвегию, Южную Швецию и не отказался от прав своих на остальную Швецию.

По смерти Христиана 1(1481) датчане выбрали сына его, Иоанна; шведы также признали его верховную власть, тогда как Стен Стур продолжал правительствовать. Несчастная война короля Иоанна с дитмарсийцами, которые храбро отстаивали свою независимость и республиканское демократическое устройство, подали шведам возможность отложиться от Дании. Здесь по смерти короля Иоанна избрали сына его Христиана И, уже известного своею храбростию, энергиею, жестокостию и демократическими привычками; молодость он провел на улице и в трактирах среди простонародья. Отправленный отцом в бунтовавшую Норвегию, он кровавыми средствами задавил восстание и принял такие меры против дворянства, что оно исчезло в этой стране. В Бергене по своим старым привычкам свел он знакомство с трактирщицею голландкою Зигбриттою, влюбился в дочь ее Дювеку (Голубку) и остался верен этой страсти; и мать, и дочь имели на него сильное влияние и способствовали еще большему укоренению демократических привычек. Надобно было ждать сильной борьбы между таким королем и датскою аристократиею, имевшею право «над рукою и шеею своих крестьян», как говорилось в статьях, которые Христиан должен был подписать при восшествии своем на престол.

Усобица, возникшая в Швеции между правителем государства Стеном Стуром Младшим и архиепископом упсальским Густавом Тролле, дала возможность королю Христиану предъявить свои права на престол шведский. В 1518 году явился Христиан с флотом и войском в Швеции; потерпев неудачу в битве с правителем, потребовал с ним личного свидания и для безопасности своей взял в заложники к себе на корабли молодого графа Густава Вазу с четырьмя другими знатными шведами; вступив в переговоры с Стеном Стуром, король вдруг прервал их, поспешно возвратился на свои корабли и увез заложников в Данию. Между тем папа по жалобам архиепископа Тролле отлучил от Церкви правителя Стена Стура и всех его приверженцев. Христиан II воспользовался этим и принял на себя исполнение папского приговора, стал собирать со всех деньги на войну против отлученного Стура, как на крестовый поход. В 1520 году большое датское войско высадилось на берега Швеции. Стен Стур проиграл сражение и умер от полученной во время его раны; шведы принуждены были признать Христиана королем с условием амнистии; Христиан приехал в Стокгольм, короновался, был со всеми очень любезен, но на третий день после торжества архиепископ Тролле потребовал у короля правосудия против своих врагов. Под предлогом этого правосудия два епископа, двенадцать светских вельмож и множество стокгольмских горожан были казнены, число казненных простиралось до 600 человек.

Сопротивление было сломлено в высших классах, но народное восстание вспыхнуло в отдаленном углу, когда нашелся вождь. Молодой Густав Ваза успел убежать из Дании в Любек, оттуда пробрался в Швецию и нашел приют между суровыми жителями Далекарлии. Здесь он раздул восстание против датчан и умел из плохо вооруженной толпы крестьян устроить войско, с которым мог отважиться действовать против войска Христина II; но надобно заметить также, что обстоятельства благоприятствовали Густаву Вазе: Христиан II возбудил против себя сильное неудовольствие и в Дании, притом же у него не было постоянного войска, и, чтоб платить наемным дружинам, он должен был прибегать к насильственным податям.

В июне 1521 года Густав Ваза осадил Стокгольм, и осада затянулась на целые два года; важным препятствием для Густава Вазы было то, что все крепости находились в руках датчан и что в пользу последних сильно действовал архиепископ Тролле; но с другой стороны, помогал Вазе сам Христиан II, возбуждая против себя врагов со всех сторон; он поссорился с дядею своим, Фридрихом, герцогом Голштинским, вооружил против себя духовенство, запретив ему приобретать земли; вооружил против себя дворян, запретив им продавать прикрепленных к их землям крестьян как рабов; он раздражал землевладельцев тем еще, что, желая поднять купечество, запретил продавать сельские произведения непосредственно иностранным купцам, а велел свозить их в Копенгаген и продавать датским купцам; это постановление, высокие пошлины с иностранных товаров и покровительство, оказываемое купцам нидерландским, раздражали ганзейские города; Любек, Данциг, Висмар и Росток объявили себя за Густава Вазу, грабили датские берега, захватывали корабли и заключили союз с герцогом Фридрихом Голштинским, который сносился с недовольными датскими вельможами. В марте 1523 года датские землевладельцы заключили с герцогом Фридрихом договор и провозгласили его королем датским под именем Фридриха I; главным условием договора было расширение права суда для дворян в их владениях; в июне того же года шведский сейм провозгласил своим королем Густава Вазу.

Но Фридрих I должен был завоевать Данию, потому что Христиан II не хотел уступить ему без борьбы, тем более что горожане и сельское народонаселение были за него. Вытесненный наконец из Дании, Христиан обратился в Норвегию; в 1532 году дела его здесь пришли в такое положение, что он принужден был вступить в переговоры и обязался под условием личной безопасности явиться к дяде, Фридриху I, в Копенгаген для заключения окончательного договора. Когда Христиан приехал в Копенгаген, Фридрих созвал сейм из дворян, т. е. из самых злых врагов Христиана; дворяне объявили, что, невзирая на обещание безопасности, надобно захватить бывшего короля, послы Густава Вазы и ганзейских городов просили о том же, и Христиана посадили в полутемную комнату, где один Карл составлял всю его прислугу и развлечение; только через 12 лет участь его была облегчена, но его продолжали держать в заключении, где он и умер через 10 лет.

В 1533 году умер король Фридрих I, преемником ему был избран сын его Христиан (III); но это избрание последовало не скоро, и во время междуцарствия вся власть сосредоточивалась в руках знатнейшего дворянства, которое и после не намерено было отказываться от нее в пользу короля; кроме того, Христиан III должен был вести сильную борьбу с врагами внешними и внутренними. Управлявший Любеком демагог Вулленвевер в союзе с двумя бургомистрами городов Копенгагена и Мальме составил план возвести снова на престол датский заточника, Христиана II; датские крестьяне объявили себя опять за последнего, за него же стали действовать и епископы, недовольные распространением протестантизма. Христиан III вышел, однако, победителем из борьбы; торжество его было торжеством дворянства; городское сословие ослабело, лишенное подпоры ганзейских городов после неудачи любчан, крестьяне подверглись сильному угнетению. Непосредственным следствием победы Христиана III было также господство протестантизма: в 1536 году в один день все епископы в Дании были схвачены и церковные имения конфискованы.

Христиан III постарался, чтоб еще при жизни его сын Фридрих был избран в короли. В 1559 году Фридрих II наследовал отцу. Он помогал дяде своему, герцогу Голштинскому, в истребительной войне, которую тот вел с дитмарсийцами; несмотряна геройское сопротивление жителей, маленькая область была совершенно покорена в два месяца, но из 48 старшин дитмарсийских остались в живых только пятеро и из всего народонаселения – только 4000. Фридрих II нашел в Петре Оксе отличного министра финансов, который дал королю средство покровительствовать науке и искусству, что сообщило особенный блеск царствованию этого государя; особенным покровительством Фридриха пользовался знаменитый астроном Тихо де Браге. На место Фридриха II, умершего в 1588 году, был избран сын его, Христиан IV.

В Швеции Густав Ваза по вступлении своем на престол был только королем по имени. Вследствие продолжительных беспорядков, отсутствия прочного правительства не было нигде ни суда, ни расправы, и укоренилась привычка к самоуправству. Две трети земли находились в руках духовенства, большею частию остальной земли владело дворянство; король получал 24 000 марок дохода, долг любчанам простирался до миллиона марок; юг Швеции находился в руках датчан, торговля и береговое судоходство – в руках любчан. Чтобы поднять королевскую власть, усилить ее средства, Густаву Вазе прежде всего нужно было ослабить могущество духовенства и обогатить на его счет казну, и для этого обстоятельства были благоприятны: на севере Европы шло реформационное движение и Швеция не была ему чуждою.

Густав Ваза под рукою стал покровительствовать реформе. Духовенство по поводу тяжелого налога на свои доходы подняло восстание, в главе которого стали двое епископов. Король подавил восстание и отдал виновных епископов под светский суд, который приговорил их к смертной казни, и приговор был исполнен в 1529 году. В том же году Густав собрал сейм в Вестерасе, где подле духовенства и дворянства в первый раз явились депутаты городского и сельского сословия. Здесь король объявил, что он не в состоянии управлять Швециею при таком порядке вещей и слагает с себя корону. На сейме произошла страшная смута, представители сословий перессорились; наконец дело кончилось тем, что для удержания Густава на престоле сейм решил, что король волен распоряжаться монастырскими и церковными имениями как ему угодно и что проповедникам Лютерова учения дается полная свобода. Сломивши таким образом значение враждебного себе католического духовенства, Густав Ваза обратил особенное внимание на усиление материальных средств своего бедного государства, хлопотал о поднятии торговли и промыслов, особенно горных.

Густав оказал большую услугу Швеции и тем, что умною строгостию, учреждением хорошей полиции восстановил порядок, нарушенный долгою смутою и борьбою с Даниею. Недовольных новым порядком было много; но Густав твердо, железною рукою держал правление и копил деньги, сам занимался горным промыслом, земледелием, торговлею, сам занимался хозяйством в своих имениях; он получил много денег также и оттого, что обобрал церкви и монастыри, взял у них все серебро, всю недвижимость.

Но хотя было и много недовольных правлением Густава Вазы, однако его царствование стало считаться счастливым временем, когда по смерти его, случившейся в сентябре 1560 года, вступил на престол сын его, Ерик XIV. Скоро началась ссора между Ериком и троими его братьями, Иоанном, герцогом Финляндским, Магнусом Остерготландским и Карлом Зюдерманландским. Владения ливонского ордена, за раздел которых перессорились четыре соседние державы: Россия, Польша, Швеция и Дания, повели также к ссоре между Ериком и братом его, Иоанном Финляндским. Ерик, утвердившись в Эстонии, имел также виды и на Ливонию, передавшуюся полякам, следовательно, враждебно сталкивался с последними; а брат его Иоанн, не обращая внимания на эти отношения старшего брата, женился на польской королевне Екатерине Ягеллон в надежде посредством этого брака получить польскую корону после бездетного Сигизмунда Августа, брата Екатерины. Когда Ерик потребовал от Иоанна, чтоб тот на случай войны Швеции с Польшею был готов помогать ему деньгами и флотом, то Иоанн, считая себя самостоятельным владетелем Финляндии, не обратил на это требование никакого внимания. Ерик прислал звать брата в Стокгольм к суду; Иоанн задержал посланных, призвал финляндцев к оружию, послал просить помощи в Польшу и Пруссию. Тогда Ерик созвал государственные чины, которые приговорили Иоанна как мятежника к смерти; осажденный шведскими войсками в Або и не получая ниоткуда помощи, он принужден был сдаться и четыре года вместе с женою просидел в Грипсгольмской темнице.

С этих пор Ерик, подобно современнику своему, русскому царю Иоанну IV, начал истреблять людей, казавшихся ему подозрительными. В 1562 году была только одна смертная казнь, в 1563 уже 50, а в октябре 1567 года было казнено 230 человек; однажды Ерик велел переказнить целый гарнизон за то, что тот сдал вверенную ему крепость датчанам. При этом Ерик точно так же, как наш Иоанн Грозный, страшно раздражался, раздражение доходило до бешенства, он бежал в темницу и умерщвлял собственными руками заключенных, потом вдруг брало его раскаяние. В одну из таких минут раскаяния в октябре 1567 года он освободил брата своего Иоанна из темницы, бросился ему в ноги и называл королем. Иоанн воспользовался своим освобождением: он соединился с братом Карлом, собрал около себя недовольных и пошел против Ерика; тот сам отдался в руки врагам своим. В начале 1569 года собрались государственные чины, провозгласили королем Иоанна, а Ерика осудили на вечное заключение. Но этим дело не кончилось: несчастного заточника восемь лет мучили, желая укоротить его жизнь; но, видя, что лишения всякого рода разрушают здоровье Ерика слишком медленно, отравили его.