Текст книги "Античные государства Северного Причерноморья"

Автор книги: Сергей Беляев

Соавторы: Ирина Кругликова,Надежда Онайко,Екатерина Алексеева,Игорь Шургая,Константин Марченко,Дмитрий Шелов,Анатолий Амброз,Мария Кобылина,Анна Коровина,Александр Масленников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)

История Никония и Тиры домитридатовского времени практически нам совершенно не известна. Никоний возник, видимо, в середине или во второй половине VI в. до н. э. В период своего первого расцвета (V–IV вв. до н. э.) он имел с Истрией тесные связи (Синицын М.С., 1966; Загинайло А.Г., 1966; Секерская Н.М., 1976). В середине IV в. Никоний был разрушен. Восстановленный в конце столетия, он вновь подвергся разгрому в конце III или в начале II в. до н. э. Уверенно сопоставить эти разрушения с какими-либо известными нам политическими событиями нельзя, связь первого разрушения с передвижением скифов царя Атея (Синицын М.С., 1966) весьма предположительна.

Тира была сначала сравнительно небольшим поселением земледельческого характера и лишь с IV в. до н. э. приобрела значение торгового центра (Златневская Т.Д., 1959; Фурманская А.И., 1963а). По-видимому, Тира с самого начала была организована как типичный греческий полис, обладающий всеми органами городского самоуправления – народным собранием, советом, архонтатом и т. д. Об этом говорят как эпиграфические документы (Карышковский П.О., 1959г; Фурманская А.И., 1960а), так и автономная чеканка городской серебряной, медной и даже золотой монеты, начиная со второй половины IV в. до н. э. (Зограф А.Н., 1957). Вопрос о вхождении Тиры в Афинский морской союз весьма проблематичен (Брашинский И.Б., 1963а). В раннеэллинистическое время Тира переживает эпоху расцвета, а затем вступает в период кризиса (Фурманская А.И., 1963а), который завершается, по-видимому, включением Тиры в состав державы Митридата Евпатора (Шелов Д.Б., 1962).

История Боспора сравнительно хорошо освещается литературными и эпиграфическими источниками. Но и в ней достаточно темных мест. Одним из них является самый ранний период истории боспорских городов, до установления на Боспоре династии Спартокидов. Греческие города, возникшие в VI в. до н. э. на обоих берегах Керченского пролива, первоначально существовали, видимо, как независимые и самостоятельные полисы. Свидетельством этого может служить автономная монетная чеканка некоторых из них. Пантикапей самый значительный и мощный из античных центров этого района, начал выпускать свою монету еще во второй половине VI в. до н. э., другие города – в V в. до н. э. (Зограф А.Н., 1451; Шелов Д.Б., 1956а; Shelov D.B., 1978). Но в 480 г. до н. э. города, расположенные на берегах Боспора Киммерийского, объединились в одно государство, получившее название Боспора. По сообщению Диодора (XII, 31, 1), в течение 42 лет Боспор управлялся Археанактидами. Относительно Археанактидов единого мнения в науке нет. Их существование то вообще отрицалось (Жебелев С.А., 1953, с. 21 сл.; ср. Шкорпил В.В., 1917а), то они признавались милетским аристократическим родом (Жебелев С.А., 1953, с. 70, 163; Каллистов Д.П., 1949; Гайдукевич В.Ф., 1949а; 1955), то митиленским (Латышев В.В., 1909; Блаватский В.Д., 1954в; Blavatsky V., 1976). По-видимому, в состав вновь созданного государства Археанактидов вошли основные города на азиатской стороне Киммерийского Боспора, а на европейском берегу – Пантикапей и прилегающие к нему небольшие городки Мирмекий и Тиритака. Западной границей государства, вероятно, служил вал, тянувшийся от поселка Аршинцево (древняя Тиритака) на север (Шмидт Р.В., 1911; Гриневич К.Э., 1946, 1947; Блаватский В.Д., 1954а, в; Сокольский Н.И., 1957). Что касается характера власти Археанактидов, то об этом можно высказать только более или менее правдоподобные догадки. Видя в Археанактидах аристократический род, почти все исследователи предполагают, что они получили наследственную власть, используя один из полисных институтов, скорее всего архонтат, и официально считались, как позднее и Спартокиды, архонтами Боспора. Иногда приравнивают их власть к раннегреческой тирании (Блаватская Т.В., 1959; Gajdukevič V.F., 1971). Можно думать, что отдельные города, подчиненные власти Археанактидов, сохранили какие-то элементы полисной автономии. Что заставило первоначально независимые города объединиться в единый государственный организм? На первое место почти всегда выдвигается необходимость обеспечения совместной защиты от возможного нападения окружающих варварских племен (Гайдукевич В.Ф., 1949а, с. 44 сл.; Жебелев С.А., 1953, с. 166; Блаватский В.Д., 1954в, с. 39). Иногда в этом объединении усматривают также влияние международной обстановки начала V в. до н. э. (Гайдукевич В.Ф., 1949а; Каллистов Д.П., 1949, с. 193 сл.). Несомненно, объединение это диктовалось и экономическими интересами боспорских городов (Жебелев С.А., 1953, с. 166; Блаватский В.Д., 1954в, 1959б; Блаватская Т.В., 1959). Во всяком случае, тесные экономические связи между отдельными городами Боспора прослеживаются по нумизматическому материалу в эпоху, предшествующую их объединению под властью Археанактидов (Шелов Д.Б., 1956а; Shelov D.B., 1978). Высказывалось даже предположение, что само объединение произошло значительно ранее 480 года, времени прихода к власти Археанактидов (Блаватская Т.В., 1959), но данных, подтверждающих эту гипотезу, пока нет.

В 438 г. до н. э. власть на Боспоре переходит в руки династии Спартокидов. Диодор, сообщающий об этом (XII, 31, 1), не говорит, каким путем совершился этот переход. Новые правители не были чистыми греками (см. впрочем иное мнение: Блаватская Т.В., 1959; Болтунова А.И., 1964а), имена родоначальника династии Спартока и некоторых его преемников – фракийские. Вопрос о том, кем был по происхождению Спарток – фракийцем, скифом или меотом, – решается по-разному различными учеными (Rostovtzeff М., 1922; Жебелев С.А., 1953, с. 167; Блаватский В.Д., 1948б; 1954в; Гайдукевич В.Ф., 1949 а; 1955; Артамонов М.И., 1949; Werner О., 1955 и др.). Возможно, Спартокиды были выходцами из местной племенной знати, тесно связанной с греческими купцами и рабовладельцами общностью торговых и иных интересов. Приход к власти местной по происхождению династии должен был способствовать укреплению связей между этими двумя различными по этнической принадлежности группами господствующего класса Боспора.

С конца V в. до н. э. становится заметным стремление Спартокидов к территориальному расширению государства. Первым объектом их экспансии стал Нимфей, находившийся до этого в какой-то зависимости от Афин. Был ли он членом Афинского морского союза или афинский контроль над ним осуществлялся иным путем, сказать трудно (Жебелев С.А., 1935; Каллистов Д.П., 1949; 1950; Брашинский И.Б., 1955, 1963а; Шелов Д.Б., 1956а; Блаватская Т.В., 1959; Gajdukevič V.F., 1971), но особые интересы Афин в Нимфее сомнению не подлежат. Вероятно, афинский протекторат над Нимфеем установился еще около 410 г., со времени экспедиции Перикла в Понт Евксинский. Хотя флот Перикла вряд ли посетил порты Северного Причерноморья (Брашинский И.Б., 1958; 1963а), пребывание афинской эскадры на Черном море должно было отразиться на положении северочерноморских городов и может быть, вызвало то напряжение в отношениях между Афинами и Боспором, которое характерно, по мнению некоторых исследователей (Берзин Э.О., 1958; Блаватская Т.В., 1959), для второй половины V в. до н. э. Переход Нимфея в руки боспорских Спартокидов произошел в самом конце V в. до н. э. Обстоятельства этого перехода нам неизвестны.

Вслед за Нимфеем пришла очередь Феодосии. Ее присоединение к Боспору позволило бы Спартокидам не только устранить торгового конкурента, но и овладеть превосходной феодосийской гаванью. С завоеванием Феодосии и ее округи вся территория Восточного Крыма оказалась бы в руках Спартокидов и граница государства на западе проходила бы по самой узкой части Керченского полуострова. Возможно, что в борьбе против Феодосии некоторую роль играли и политические мотивы: сохранилось предание, что в Феодосии жили какие-то боспорские изгнанники (Жебелев С.А., 1953, с. 168 сл.). Войну против Феодосии начал преемник Спартока I – Сатир I. Но феодосийцы оказали упорное сопротивление, на помощь им пришла Гераклея Понтийская, вероятно, опасавшаяся экспансии Боспора, угрожавшей только что основанной гераклейской колонии – Херсонесу.

Борьба затянулась на многие годы. В ходе этой борьбы умер Сатир I и лишь его сыну Левкону I (389–349 гг.), вероятно, в 80-х годах IV в., удалось подчинить Феодосию. Город был лишен самостоятельности, он потерял право чеканить собственную монету, а Левкон стал носить титул архонта Боспора и Феодосии. В дальнейшем, в IV и III вв. до н. э. феодосийцы, пользуясь различными военными затруднениями Спартокидов, несколько раз пытались вернуть себе независимость, но безуспешно (Шелов Д.Б., 1950).

При Левконе I происходит и значительное расширение Боспорского государства на востоке. Раньше всего была присоединена к Боспору Синдика, область очень сильно эллинизованная и находившаяся в тесной связи с Боспором еще в V в. до н. э. (Блаватская Т.В., 1959; Анфимов Н.В., 1963; Крушкол Ю.С., 1971). Рассказ Полиена (VIII, 59) о синдском царе Гекатее и царице Тиргатао позволяет предполагать, что овладение Синдикой произошло в результате длительной дипломатической борьбы, интриг и военных столкновений (Берзин Э.О., 1958; Блаватская Т.В., 1959; Устинова В.А., 1966). Затем Левкон подчиняет и другие меотские племена Прикубанья и восточного Приазовья. Как происходило это подчинение, мы не знаем, и о присоединении их земель к Боспору узнаем только из титулатуры Левкона, именуемого «архонтом Боспора и Феодосии, царем синдов, торетов, дандариев и исессов» (КБН, 6, 1037, 1038). Сын Левкона I Перисад I добавляет в свой титул названия племен фатеев и досхов или именуется просто царем всех меотов (КБН, 9-11, 971, 972, 1015, 1039, 1040). Видимо, в третьей четверти IV в. до н. э. процесс формирования территории Боспора был в основном завершен.

В это государство вошли как эллинские города побережья, так и обширные территории, занимаемые варварскими племенами. В этом отношении Боспор напоминал возникшие позднее эллинистические государства. На Боспоре черты эллинизма проявились несколько раньше, чем во многих других районах античного мира (Жебелев С.А., 1953, с. 126 сл.; Блаватский В.Д., 1959б; Blawatsky W.D., 1961).

Во главе Боспорского государства на протяжении более 300 лет стояли правители из династии Спартокидов. В V и IV вв. до н. э. правитель Боспора обычно делил власть со своим братом или со взрослыми сыновьями, которым поручались важнейшие должности или управление отдельными частями государства (Брашинский И.Б., 1965в). В это время Спартокиды носят титул архонтов по отношению к греческим городам и титул «царствующих» над подчиненными им варварскими племенами. С начала III в. до н. э. Спартокиды именуют себя царями по отношению ко всем своим подданным. Боспорские правители обладали всеми прерогативами верховной власти, они сосредоточивали в своих руках управление государством, были предводителями войск, состоявших из наемников или ополчения, распоряжались царскими землями с находившимся на них деревнями, вероятно, осуществляли судебную власть и жреческие функции (Гайдукевич В.Ф., 1955; Gajdukevič V.F., 1971). Боспорские города сохраняли некоторые внешние элементы полисной автономии (Болтунова А.И., 1950, Колобова К.М., 1953). Уступкой полисным традициям была и чеканка боспорской монеты от имени общины пантикапейцев, а не от имени боспорских царей. Но вся реальная власть сосредоточивалась в руках правителей. Племена, входившие в состав государства Спартокидов, или по крайней мере, часть из них, по-видимому, тоже пользовалось некоторой автономией: сохраняли своих собственных царьков или вождей, свой племенной строй и обычаи, хотя и обязаны были платить Спартокидам дань, поставлять им воинские контингенты и подчиняться их верховному руководству.

После смерти Левкона I в 349 г. до н. э. власть на Боспоре перешла к двум его сыновьям Спартоку II и Перисаду I, которые правили некоторое время совместно (Фармаковский Б.В., 1927). После смерти Спартока Перисад стал единственным правителем. Время его правления было временем наивысшего расцвета и могущества Боспорского государства. Страбон (VII, 4, 4) сообщает, что Перисад был даже признан богом. После смерти Перисада в 309 г. до н. э. на Боспоре начались жестокие междоусобицы, о которых повествует Диодор (XX, 22–24). Младший сын Перисада Евмел начал борьбу против своего старшего брата Сатира II, унаследовавшего престол. Где-то в Прикубанье на берегу реки Фат произошло большое сражение (Блаватский В.Д., 1946б), в котором войска Сатира одержали победу, но вскоре сам он был смертельно ранен. Тогда против Евмела выступил второй брат Притан, но Евмел победил его и захватил власть. Евмел очистил Черное море от пиратов, помогал грекам южнопонтийских и западнопонтийских городов, присоединил к Боспору новые земли и даже вынашивал план объединения под своей властью всех побережий Понта. Планам этим не суждено было осуществиться: Евмел погиб, процарствовав всего пять лег.

Наследник Евмела Спарток III (304–284 гг. до н. э.) был первым боспорским правителем, который стал именоваться царем по отношению не только к подчиненным племенам, но и к городам Боспора. Это, как и начавшаяся несколько позже чеканка царской монеты, свидетельствует об укреплении на Боспоре царской власти. С другой стороны, уже в конце III – начале II вв. до н. э. проявляются некоторые признаки усиления городской автономии, связанного, видимо, с ослаблением последних Спартокидов.

В первой половице III в. до н. э. в жизни Боспора стали сказываться некоторые новые явления, вызванные изменением общей обстановки как в Северном Причерноморье, так и в Средиземноморье. Афины, бывшие раньше основным потребителем боспорского хлеба и поставщиком импортируемых товаров, приходят в упадок. Выдвигаются новые центры – Родос, Пергам, Делос, Александрия и др. и возникают новые направления в мировой торговле. Меняется и ориентация торговых связей Боспора – место Афин, Фасоса, Гераклеи занимают теперь Родос, Кос, Пергам, Синопа, Египет. Сокращается боспорский хлебный экспорт, уступая первое место вывозу скота, рыбы, рабов. Изменения в экономике и некоторые неблагоприятные внешние обстоятельства не могли пройти совершенно безболезненно, в разных областях экономической и политической жизни Боспора в III и II вв. до н. э. наблюдаются кризисные явления. В частности, денежный кризис III в. до н. э. выразился в полном прекращении чеканки золотой и серебряной монеты и заполнении денежного рынка обесцененной и деградированной пантикапейской медью (Зограф А.Н., 1951; Шелов Д.Б., 1950а; Брабич В.М., 1956; Карышковский П.О., 1960б; 1961б; Фролова Н.А., 1970; Голенко К.В., 1972).

Из истории Боспорского царства в III–II вв. до н. э. мы знаем лишь отдельные эпизоды. В это время усиливается активность варваров в Северном Причерноморье. Из сообщений Страбона (VII, 4, 6) и Лукиана Самосатского (Токсарид, 44) известно об уплате Боспором дани варварским царям. Вероятно, это были принудительные «дары». Сохранились указания, что царь Левкон II в середине III в. до н. э. довольно неудачно вел войну против Гераклеи Понтийской. В ходе этой войны гераклеоты высаживали десанты на берегах Боспора, среди приближенных Левкона был открыт заговор, войска отказывались ему повиноваться (Шелов Д.Б., 1950), впрочем, некоторые исследователи относят эти события еще ко времени Левкона I. Внутри самой династии Спартокидов в III–II вв. до н. э. шла борьба за власть (Gajdukevič V.F., 1971). Одни из боспорских правителей конца III в., носивший необычное для Спартокидов имя Гигиэнонт и почему-то довольствовавшийся только титулом архонта, может быть, совсем не принадлежал к правящей династии (Орешников А.В., 1901; 1913; Шкорпил В.В., 1911). Эти разрозненные факты свидетельствуют о значительной неустойчивости в политической жизни Боспора III–II вв. до н. э., являвшейся отражением нараставших социальных противоречий внутри государства и напряженного положения на его границах. Создание скифского государства в Крыму, установление гегемонии сарматских племен в степях Причерноморья должны были способствовать росту освободительной борьбы угнетенных слоев населения Боспора. Дальнейшее развитие этих процессов привело в конце II в. до н. э. к краху династии Спартокидов и к утере Боспором своей политической самостоятельности.

Херсонес Таврический был основан значительно позже большинства греческих городов Северного Причерноморья дорийцами из Гераклеи Понтийской в стране, населенной сравнительно отсталыми племенами тавров, менее подготовленными к установлению тесных контактов с греками, чем другие автохтонные обитатели Северного Причерноморья. Все это отразилось на истории и государственном устройстве Херсонеса.

У Псевдо-Скимна (822–827) сохранилось известие, что Херсонес был основан выходцами из Гераклеи Понтийской совместно с жителями Делоса по совету дельфийского оракула. Это событие должно было иметь место в 422–421 гг. до н. э. (Тюменев А.И., 1938). Участие делосцев в колонизации никак не отразилось на дальнейшем развитии херсонесской истории и культуры, хотя некоторые связи Херсонеса с Делосом и Дельфами прослеживаются и позднее (Тюменев А.И., 1938; Гайдукевич В.Ф., 1955). Напротив, Гераклея Понтийская всегда рассматривалась херсонеситами как их метрополия, с которой Херсонес постоянно поддерживал самые тесные отношения (Белов Г.Д., 1948а). Херсонес занимал очень выгодное положение на морских торговых путях, являясь самым близким к южному берегу Понта городом северного побережья. Все корабли, которые шли с южного берега Черного моря или из Греции в Северное Причерноморье, пересекая Понт Евксинский, должны были обязательно останавливаться в гавани Херсонеса. Но преимущества такого расположения города сказались не сразу, так как греки стали регулярно использовать прямой путь через Черное море между Синопой и Херсонесом не ранее начала IV в. до н. э. (Максимова М.И., 1954а, 1956; Беренбейм Д.Я., 1958; иное мнение – Гайдукевич В.Ф., 1969). Торговым городом Херсонес назван в перипле Псевдо-Скилака (68).

На протяжении всей своей истории Херсонес оставался демократической рабовладельческой республикой. Высшим органом республики были народное собрание и совет. Исполнительная власть находилась в руках нескольких коллегий. Главной была, по-видимому, коллегия архонтов во главе с первым архонтом. Коллегия стратегов ведала военными делами, коллегия номофилаков следила за соблюдением законов и т. д. Действовали также коллегии астиномов и агораномов, наблюдавшие за торговлей, чеканкой монеты, правильностью мер веса и объема. В первые века существования Херсонеса в городе существовала должность «царя», имевшая сакральный характер: «царь» был эпонимом – его именем назывался год. Позднее эту должность упразднили, функции эпонима были приданы главному божеству Херсонеса, богине Деве, которая стала именоваться «царствующей» (Латышев В.В., 1884; Белов Г.Д., 1948а; Гайдукевич В.Ф., 1955). Как правило, руководящая роль во всех городских органах власти принадлежала крупнейшим землевладельцам и рабовладельцам. Часто одни и те же лица выбирались многократно на разные должности. Так, из надписи III в. до н. э. мы узнаем, что некий Агасикл, сын Ктесия, был и стратегом, и жрецом, и агораномом, и гимнасиархом, руководил строительством оборонительных стен и устройством рынка, заботился о гарнизоне города и производил размежевку виноградников (IPE, I², 418). Внутри Херсонесского государства происходила ожесточенная классовая борьба между рабами и рабовладельцами. Но и в среде свободного полноправного населения велась борьба между отдельными группами. Отзвуки этой борьбы дошли до нас в некоторых херсонесских надписях и прежде всего – в знаменитой херсонесской присяге конца IV – начала III в. до н. э. (IPE, I², 401; Латышев В.В., 1909; Жебелев С.А., 1953; Леви Е.И., 1947; Белов Г.Д., 1948а; Тюменев А.И., 1955; Щеглов А.Н., 1976б). Каждый херсонесский гражданин клялся, что будет охранять демократический строй Херсонеса, не предаст врагам ни города, ни его владений, будет служить народу, не будет замышлять чего-нибудь против Херсонеса или его граждан, не разгласит государственную тайну, доведет до сведения должностных лиц о существовании заговора и т. д. Введение этой присяги было, по-видимому, экстраординарной мерой, принятой после какой-то попытки осуществить государственный переворот. Время IV в. до н. э. было периодом быстрого роста территории Херсонесского государства. В пору своего расцвета в IV–III вв. Херсонес владел обширными землями Гераклейского полуострова и Западного Крыма.

Херсонес с самого начала существовал в окружении весьма воинственных и обычно враждебных ему племен – тавров и скифов (Тюменев А.И., 1949; 1950а). Городу неоднократно приходилось обороняться от их нападений, и в свою очередь херсонесцы, расширяя свои владения, вторгались в пределы соседних племен. Свидетелями этих бурных событий являются городские стены с признаками неоднократных починок и ремонтов, дополнительными укреплениями и пр. (Гриневич К.Э., 1926; 1927б), многочисленные крепости и укрепленные усадьбы в Северо-Западном Крыму и на Гераклейском полуострове со следами осад и пожарищ, клады херсонесских монет, запрятанные в разных местах в моменты военной опасности, и т. д. (Щеглов А.Н., 1976б). Есть и прямые эпиграфические свидетельства нападений варваров на Херсонес (IPE, I², 343). В борьбе против скифов херсонесцы, вероятно, стремились использовать враждебные отношения между отдельными скифскими племенами или между скифами и другими варварами. Об этом позволяет судить рассказ Полиена (VIII, 56) о помощи, оказанной Херсонесу сарматской царицей Амагой во время нападения на город скифов. Хотя рассказ этот облечен в легендарную форму, в нем, несомненно, отразились воспоминания о каких-то реальных событиях III в. до н. э. (Ростовцев М.И., 1915).

После образования скифского государства со столицей в Неаполе в III в. до н. э. нажим скифов на Херсонес особенно усилился. По-видимому, к середине II в. до н. э. все владения Херсонеса в Северо-Западном Крыму были захвачены скифами и на местах разрушенных поселений были созданы скифские крепости (Дашевская О.Д., 1971; Щеглов А.Н., 1976б). Скифские укрепленные поселения возникают в непосредственной близости к самому городу (Высотская Т.Н., 1972). Недостаточность собственных сил для отражения скифов заставила херсонесцев искать поддержки вовне. В 179 г. до н. э. был заключен договор между Херсонесом и царем Понта Фарнаком I, содержащий обязательство Фарнака помогать херсонесцам (IPE, I², 402). Новый нажим скифов на Херсонес в конце II в. до н. э. побудил херсонесцев обратиться за помощью к царю Митридату VI Евпатору, внуку Фарнака I. Это обращение положило начало новому этапу в политической истории Северного Причерноморья. Заинтересованный в распространении своего влияния на северный берег Понта, Митридат послал в 110 г. до н. э. в Херсонес войска под командованием Диофанта. О событиях, происшедших в Крыму в течение нескольких ближайших лет, мы знаем главным образом из почетного декрета херсонеситов в честь Диофанта (IPE, I², 352). Войска Диофанта вместе с хереонеситами разгромили скифов царя Палака и избавили Херсонес от скифской угрозы. Но после возвращения Диофанта в Понт скифы предприняли новое наступление и потребовалась еще одна экспедиция под руководством Диофанта. На этот раз скифам был нанесен сокрушительный удар, вновь были взяты и важнейшие центры Крымской Скифии – Неаполь и Хабеи. После окончания этого похода Диофант направился на Боспор (где он уже побывал с какой-то дипломатической миссией во время первой экспедиции) и устроил, по словам декрета, «тамошние дела прекрасно и выгодно для царя Митридата». Страбон (VII, 4, 4) сообщает, что боспорский царь Перисад добровольно передал Митридату власть над Боспором.

Все усиливающийся напор варваров, обострение социальных противоречий внутри государства заставляли боспорских рабовладельцев искать опору в сильной власти. Однако передача власти Митридату лишь ускорила развитие назревшего социального конфликта. Во время пребывания Диофанта на Боспоре в 107 г. до н. э. там произошло восстание, руководимое неким Савмаком, скифом, воспитанным при дворе Перисада. Восставшие захватили Пантикапей и Феодосию, убили царя Перисада, а Диофанту пришлось бежать на корабле в Херсонес (Жебелев С.А., 1953; Молев Е.А., 1974, 1976). Характер восстания Савмака не совсем ясен. Источники говорят о нем как о восстании скифов. Некоторые исследователи видят в нем восстание рабов, подобное восстаниям, известным во II и I вв. до н. э. в других местах античного мира. Но, вероятно, социальная база этого движения была значительно шире: в нем могли принять участие и свободная беднота, и полузависимые земледельцы скифского происхождения. Во всяком случае, несомненна этническая окраска этого восстания, вполне понятная в условиях Боспора, где основная масса эксплуатируемого населения состояла из меотов и скифов, тогда как рабовладельческая знать была главным образом греческой (Жебелев С.А., 1953; Гайдукевич В.Ф., 1949а; 1962; 1967; 1968; Струве В.В., 1950; Голенко К.В., 1951; 1963; Lurie S., 1959; Казакевич Э.Л., 1963; Колобова К.М., 1967; Gajdukevič V.F., 1971; Молев Е.А., 1971; 1976). Для подавления восстания Митридат Евпатор послал на Боспор Диофанта, который овладел боспорскими городами и расправился с повстанцами. Савмак был захвачен в плен и отправлен к царю Митридату. Как ранее Херсонес, Боспорское государство утеряло самостоятельность и оказалось объединенным с Понтийским царством под властью Митридата, который держал на Боспоре своего наместника. По-видимому, еще в конце II в. до н. э. власти Митридата подчинились Ольвия (Ростовцев М.И., 1907; Wilhelm А., 1936; Жебелев С.А., 1953; Зограф А.Н., 1940; Карышковский П.О., 1965а) и Тира (Шелов Д.Б., 1962). Северное Причерноморье было призвано сыграть большую роль в упорной борьбе Митридата против Рима. Отсюда поступали продукты питания и сырье для понтийских войск, отсюда черпались людские резервы. Поэтому Митридат, чем дальше, тем больше ориентируется на аристократию варварских племен Северного Причерноморья, заключая с ней военные союзы (Каллистов Д.П., 1938а, б).

Античные города Северного Причерноморья, вошедшие в состав державы Митридата, сохранили свое внутреннее полисное устройство и обладали известной автономней. Согласно свидетельству Аппиана (Митр. 67) во время первой войны Митридата с Римом Боспор попытался отложиться от Митридата. Подавив эту попытку силой около 80 г. до н. э., Митридат назначил на Боспор наместником своего сына Махара, подчинив ему и Херсонес (Шелов Д.Б., 1978). Когда Митридат потерпел поражение в борьбе с римлянами, Махар поспешил перейти на сторону римлян. Вытесненный из своих малоазийских владений Митридат прибыл в Северное Причерноморье, вновь подчинил себе Боспор и Херсонес (Махар при этом погиб) и попытался сделать эти страны основной базой своей дальнейшей борьбы против Рима. Однако подготовка новой войны прошв Рима, резкое увеличение поборов и реквизиций, набор в царскую армию рабов и пр., а также расстройство торговли, связанное с блокадой черноморских портов римлянами, вызвали недовольство городов Северного Причерноморья и в 63 г. до н. э. Фанагория, а вслед за ней и другие города поднимают восстание. Когда к этому движению присоединилась армия, возглавляемая сыном Митридата Фарнаком, понтийский царь понял, что он обречен, и покончил с собой (Аппиан, Митр., 107–111).

Римляне признали царем Боспора Фарнака, подчинив ему и Херсонес, при этом Фарнак получил титул «друга и союзника римлян», дававшийся обычно вассальным по отношению к Риму государям. Фанагория, первая поднявшая восстание против Митридата, получила автономию. Но закрепить свое влияние в Причерноморье, римлянам было нелегко. В середине I в. до н. э. им пришлось вести борьбу против фракийских племен. На Дунае в это время сложился сильный племенной союз гетов, которые пол руководством своего вождя Веребисты прошли опустошительным походом вдоль западного берега Понта (Блаватская Т.В., 1952; Златковская Т.Д., 1955; Vulpe R., 1968; Daicoviciu H., 1972; Crisan I.H., 1977). Одной из жертв этого похода стала Ольвия, которую геты захватили и полностью разрушили.

Затруднения римлян в Западном Причерноморье и обострение внутриполитической борьбы в самом Риме побудили Фарнака попытаться силой вернуть себе все владения своего отца. Он подчинил себе Фанагорию, через Колхиду вторгся в Малую Азию и захватил часть прежних владений Митридата Евпатора (Каллистов Д.П., 1938а; Голубцова Е.С., 1951; Цветаева Г.А., 1965). Разбитый войсками Юлия Цезаря при Зеле в 47 г. до н. э. Фарнак возвратился на Боспор, но оставленный им в качестве наместника некий Асандр отложился от Фарнака и объявил себя независимым правителем Боспора. В борьбе с Асандром Фарнак погиб. Не доверяя Асандру, Цезарь послал на Боспор в качестве царя пергамца Митридата, побочного сына Митридата Евпатора, но Митридат не смог овладеть Боспором, был убит и правителем Боспора остался Асандр.

Херсонес, со времени Митридата Евпатора подчинявшийся правителям Боспора (Страбон, VII, 4, 3), тяготился боспорской опекой и пытался освободиться от нее, опираясь на римлян. Одно из херсонесских посольств в Рим к Цезарю в 46 г. до н. э. увенчалось успехом, и город получил желанную независимость от Боспора (IPE, I², 691; Ростовцев М.И., 1917), однако после гибели Цезаря вновь оказался в зависимости от своего сильного соседа (IPE, I², 354, 419, 573). В 25 или 24 г. до н. э. в Херсонесе было введено новое летоисчисление (Бертье-Делагард А.Л., 1893б; Карышковский П.О., 1961а; Анохин В.А., 1963), что было, безусловно, связано с какими-то важными событиями, вероятно, в области боспорско-херсонесских отношений.

Асандр, удержавший власть над Боспором вопреки воле Цезаря, в первые три года своего правления довольствовался скромным титулом архонта, но после смерти Цезаря принял царский титул и получил на это согласие Рима. Чтобы укрепить свои права на престол, он женился на Динамии, дочери свергнутого им Фарнака и внучке Митридата Евпатора. После смерти Асандра в 17 г. до н. э. правительницей стала Динамия, но римляне, воспользовавшись появлением на Боспоре нового претендента на престол некоего Скрибония, вновь посылают на Боспор своего ставленника, понтийского царя Полемона. Несмотря на упорное сопротивление боспорцев, Полемону удалось занять престол, после чего он по решению Августа вступает в брак с той же Динамией. По-видимому, в это время происходит переименование Пантикапея в Кесарию, а Фанагории – в Агрипппию (Орешников А.В., 1915; Зограф А.Н., 1951). Но совместное правление Полемона и Динамии длилось недолго, вскоре произошел разрыв. Полемон женился на родственнице императора Августа (Орешников А.В., 1902; Бертье-Делагард А.Л., 1911; Ростовцев М.И., 1914а; Голубцова Е.С., 1951; Gajdukevič V.F., 1971). Боспорское население не могло примириться с римской марионеткой на престоле, и Полемону пришлось вести борьбу против своих подданных, во главе которых, по-видимому, встала Динамия. Одним из эпизодов этой борьбы был разгром Полемоном непокорного Танаиса (Жебелев С.А., 1953, с. 195 сл.; Болтунова А.И., 1969; Шелов Д.Б., 1969а). В 8 г. до н. э. Полемон был убит аспургианами, одним из племен Азиатского Боспора, и власть, видимо, опять перешла к Динамии. Впрочем, история Боспора конца I в. до н. э. и начала I в. н. э. известна нам очень плохо. Около 10 г. н. э. к власти приходит Аспург, сын Динамии и Асандра, связанный каким-то образом с племенем аспургиан (Бертье-Делагард А.Л., 1911; Ростовцев М.И., 1914а; Rostovtzeff M., 1919; Каллистов Д.П., 1940; Зограф А.Н., 1951; Голубцова Е.С., 1951; Gajdukevič V.F., 1971). Аспург стал основателем новой династии, правившей Боспором в течение почти четырех веков. Он принял царский титул в 14 г. н. э. с согласия римского императора Тиберия (Блаватская Т.В., 1965 г.).