Текст книги "Античные государства Северного Причерноморья"

Автор книги: Сергей Беляев

Соавторы: Ирина Кругликова,Надежда Онайко,Екатерина Алексеева,Игорь Шургая,Константин Марченко,Дмитрий Шелов,Анатолий Амброз,Мария Кобылина,Анна Коровина,Александр Масленников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)

Античные государства Северного Причерноморья

Введение
(Г.А. Кошеленко, И.Т. Кругликова)

Целью данного тома «Археология СССР» является обобщение результатов археологических исследований, ведущихся уже более полутора столетий на территории античных государств Северного Причерноморья. Начавшееся в VIII в. до н. э. мощное миграционное движение греков (обычно называемое «великой греческой колонизацией») уже в VII в. затронуло и северное побережье Черного моря. В период с VII по IV вв. до н. э. здесь возник ряд греческих населенных пунктов, крупнейшими среди которых были Ольвия (на берегу Днепровско-Бугского лимана), Херсонес (район современного г. Севастополя), Феодосия (на месте современного города того же названия), Пантикапей (сейчас г. Керчь), Фанагория (на Таманском полуострове, у ст. Сенная), Гермонасса (ныне г. Тамань). Одновременно возник целый ряд и более мелких городских центров. В результате процесса освоения греками окрестных территорий, сочетавшегося со «вторичной» (исходящей из уже основанных здесь городов) колонизацией на обширной территории от устья Дуная до Геленджикской бухты прерывистой полосой вдоль побережья Черного и Азовского морей сформировалась зона античной государственности, находившаяся в соседстве с многочисленными местными племенами, переживавшими к моменту прибытия греков различные этапы первобытно-общинного строя.

Границы этой зоны не были стабильными. В периоды подъема экономической и политической мощи античных государств она расширялась за счет включения территорий местных народов, в период упадка сужалась. Характер государственных образований античного типа, существовавших в Северном Причерноморье, был различным. Здесь имелись отдельные независимые городские общины – полисы со своей сельскохозяйственной территорией (хорой). Таким полисом была, например, Ольвия. Существовали и более крупные образования. Так, в период своего наивысшего подъема Херсонес подчинил два ранее независимых небольших полиса и обширные сельские территории в северо-западном Крыму. Еще значительнее по своим масштабам было Боспорское царство, включавшее все греческие города по обе стороны Керченского пролива и целый ряд областей, населенных местными племенами в Восточном Крыму и на Таманском полуострове.

Исторические судьбы греческих государственных образований в Северном Причерноморье определялись взаимодействием трех категорий факторов: 1 – природой социально-экономических и политических отношении, сложившихся в них; 2 – взаимодействием с важнейшими центрами античного мира в Средиземноморье; 3 – взаимодействием с обширным миром местных племен Восточной Европы.

Структура античных государств (в том числе и государств Северного Причерноморья) определялась, в первую очередь, господством в них рабовладельческого способа производства. В ходе разложения первобытно-общинных отношений формировались первые классовые общества. Рабовладельческая общественно-экономическая формация – закономерный этап во всемирно-историческом процессе. Основные особенности и значение его очень ярко охарактеризованы Ф. Энгельсом. «Только рабство сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и промышленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего мира – для греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и греческой нации; без рабства не было бы и Римской империи. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современной Европы. Нам никогда не следовало бы забывать, что все наше экономическое, политическое и интеллектуальное развитие имеет своей предпосылкой такой строй, в котором рабство было в той же мере необходимо, в какой и общепризнанно. В этом смысле мы в праве сказать: без античного рабства не было бы и современного социализма» (Энгельс Ф., 1961 – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, с. 185, 186).

Античные государства Северного Причерноморья, рабовладельческие по своей социальной природе, принесли античную цивилизацию со всеми ее особенностями и всеми достижениями на берега Черного и Азовского морей. Она, постоянно модифицируясь, просуществовала здесь до IV в. н. э.

Тесная связь со Средиземноморьем, с основными центрами античного мира была постоянно действующим фактором в жизни тех греческих государств, которые возникли здесь, став своеобразной северной периферией этого мира. Эти связи были многообразны. Они носили экономический, политический и культурный характер. В конце античной эпохи все Северное Причерноморье в той или иной степени зависело от Римской империи. Тесные связи со Средиземноморьем – один из жизненно важных факторов существования античных центров Северного Причерноморья. В конце античной эпохи одним из симптомов упадка их стало и ослабление этих связей.

Взаимодействие с окружающим их племенным миром также было одной из важнейших особенностей античных государств Северного Причерноморья. Оно также было многообразным. Греческие государства как носители более высокого уровня социального развития, оказывали значительное воздействие на эти племена, ускоряя в них процесс изживания первобытно-общинных отношений и способствуя становлению классового общества и государства. Важную роль играли и экономические взаимоотношения, затрагивавшие не только ближайших соседей, но и более отдаленные племена. Постепенно, однако, доминирующим стало воздействие этого «варварского» мира на греческий и к концу античной эпохи ряд центров античного мира приобрел уже греко-варварский характер.

Таким образом, история античных государств Северного Причерноморья – это история одной из периферийных зон античной рабовладельческой формации, в судьбах которой переплетались тенденции развития, свойственные формации в целом, с тенденциями, порожденными особыми условиями ее существования бок о бок с обширным миром варварских племен.

Обобщение результатов археологических исследований этого региона представляет значительные трудности, вызванные как обилием материалов, накопленных за многие десятилетия раскопок, так и крайней неравномерностью распределения этих материалов. Этими особенностями определяется и структура данного тома «Археологии СССР». Том состоит из двух частей. В первой из них материалы группируются топографически – здесь сделана попытка предоставить читателю итоги исследования каждого из сколько-нибудь значительных центров Северного Причерноморья. Вторая часть – попытка систематического анализа материала, выявления основных тенденций развития в производстве, обмене, урбанизме, культуре античных центров Северного Причерноморья в целом.

Естественно, что работу такого объема и характера мог подготовить только коллектив авторов. В написании данного тома участвовали как сотрудники Института археологии АН СССР, так и целого ряда других научных учреждений. (Авторы отдельных разделов указаны особо). Чрезвычайно важную роль играют и таблицы, которые служат не столько иллюстрациями к тексту, сколько равноправным с текстом компонентом данного труда, своего рода «костяком» текста. Авторы – составители каждой из таблиц – указаны в «Списке иллюстраций».

Часть первая
Города, поселения, некрополи

Глава первая
История античных государств Северного Причерноморья

История
(Д.Б. Шелов)

Заселение Причерноморья греками было одним из направлений широкого расселения греков по берегам Средиземноморского бассейна, которое получило название «Великой греческой колонизации» (VIII–VI вв. до н. э.). Этот процесс расселения греков был обусловлен экономическим и социальным развитием греческого общества. К. Маркс так определяет причины греческой колонизации: «В древних государствах, в Греции и Риме, вынужденная эмиграция принимавшая форму периодического основания колоний, составляла постоянное звено общественного строя. Вся система этих государств основывалась на определенном ограничении численности населения, пределы которой нельзя было превысить, не подвергая опасности самих условий существования античной цивилизации… Недостаточное развитие производительных сил ставило права гражданства в зависимость от определенного количественного соотношения, которое нельзя было нарушать. Единственным спасением была вынужденная эмиграция» (Маркс К., 1957, с. 567, 568). Эмиграции греков за пределы их родины содействовала и острая социальная борьба в греческих полисах, в ходе которой побежденным нередко не оставалось другого выхода, кроме вынужденной эмиграции.

Освоение греками-колонистами периферии античного мира имело большое значение и для развивавшегося в передовых городах Греции ремесленного производства. Не случайно ведущую роль в «Великой колонизации» играли крупные ремесленные и торговые центры – Милет, Коринф, Фокея, Мегара и др. Уже в VI в. до н. э. в Греции чувствовалась потребность в привозе извне жизненно необходимых товаров: хлеба, рыбы, скота, металлов, леса, а также рабов. Эти товары поступали из вновь основанных городов, которые вели интенсивную торговлю с варварским миром.

Основание новых городов обычно производилось по официальному решению городских властей метрополии, но могло быть и частной инициативой. Вновь основанный город сразу же становился совершенно независимым по отношению к своей метрополии. Это обстоятельство следует учитывать, употребляя термины «колонизация», «колония», в применении к процессу расселения греков по периферии античного мира, термины, которые не совсем точно отражают сущность этого процесса (Блаватский В.Д., 1954в; Гайдукевич В.Ф., 1955; Сокольский Н.И., Шелов Д.Б., 1959; Доманский Я.В., 1965), хотя отказываться от этих общепринятых условных терминов, вероятно, не стоит. Связи между метрополией и основанными ею городами могли сохраняться в виде политического союза, в котором обе стороны выступают как равные и суверенные партнеры. Впрочем, нередко политическая связь между метрополией и колонией совсем порывалась и между ними могли существовать даже враждебные отношения. Чаще всего метрополии и основанные ими города были связаны экономическими узами и единством культа (Graham J., 1961).

Ко времени основания греческих поселений в Причерноморье греки уже имели некоторые знания об этом районе. Этому способствовали эпизодические посещения ими черноморских берегов в предшествующую эпоху, что нашло отражение в мифах, часть которых, несомненно, относится еще ко II тысячелетию до н. э. Следы знакомства греков с северным побережьем Черного моря сохранились и в гомеровском эпосе: некоторые исследователи относят к берегам Северного Причерноморья часть плаваний героя Одиссея.

Вопрос о характере греческой колонизации Северного Причерноморья решался исследователями не однозначно. В дореволюционной науке господствовало мнение о торговом характере колонизации. Согласно этой точке зрения торговые интересы греков играли главную, если не исключительную, роль в основании греческих колоний, которые стали прежде всего торговыми центрами, обеспечивавшими коммерческие связи между Средиземноморьем и варварами припонтийских степей (Латышев В.В., 1887, 1888; Штерн Э.Р., 1900б; Stern Е., 1909; Minns Е., 1913; Ростовцев М.И., 1918б; Rostovizeff M., 1922). Эта точка зрения нашла отражение в работах многих советских ученых 30-10-х годов (Жебелев С.А., 1953, с. 74 сл. и 121; Тюменев А.И., 1949; Белов Г.Д., 1948а, и др.). Некоторому преувеличению роли торговли в процессе колонизации отдали дань даже те исследователи, которые указывали на очень раннее существование в северочерноморских городах собственного ремесленного производства и земледелия (например: Гайдукевич В.Ф., 1949а). Развитием теории торговой колонизации явилась концепция «двустороннего характера колонизации», согласно которой обязательными предпосылками колонизации были не только социально-экономические процессы в греческой метрополии, но и достижение северопричерноморскими племенами определенного уровня развития, позволившего им вступить в торговые контакты с греками-переселенцами (Иессен А.А., 1947; Каллистов Д.П., 1949; Колобова К.М., 1949).

В качестве реакции на преувеличение роли торговли в процессе колонизации возникло мнение об исключительно земледельческом характере первых греческих поселении в Северном Причерноморье (Лапин В.В., 1966). Большинство советских ученых, отвергая крайности обеих точек зрения, признает более сложный характер колонизации, значительную роль в которой играли как торговые интересы и связи греков, так и возможность создания аграрных поселений в новых местах обитания (Блаватский В.Д., 1953б; 1954в; 1961а; Гайдукевич В.Ф., 1955; Доманский Я.В., 1955; 1965; Сокольский Н.И., Шелов Д.Б., 1959). Обычно колонизации Северного Причерноморья представляется в следующем виде: от редких эпизодических поездок греческих купцов и мореходов к регулярным торговым связям, от организации торговых станций – эмпориев – к основанию колоний (Блаватский В.Д., 1950а; 1954в; 1959б; 1961а). Существование эмпориев согласно этим представлениям кажется настолько обычным и обязательным, что возникло даже понятие специального эмпориального периода в истории античных государств Северного Причерноморья. Однако в настоящее время сомнения в правомерности выделения такого периода, высказывавшиеся уже давно (Лапин В.В., 1966), разделяются все большим числом исследований. В Северном Причерноморье обнаружено небольшое число греческих вещей, относящихся к VII и началу VI вв. до н. э. Их проникновение в скифские степи ранее считалось бесспорным свидетельством доколонизационной торговли греков в Северном Причерноморье (Книпович Т.Н., 1935а; Иессен А.А., 1947). Сейчас этот тезис также подвергается сомнению (Доманский Я.В., 1970).

В греческой колонизации Причерноморья очень большую роль играл Милет, являвшийся крупным ремесленным центром. Торговые интересы побуждали его искать новые рынки сбыта. Милетская аристократия, представители которой являлись одновременно и купцами, и судовладельцами, и хозяевами ремесленных эргастериев, даже получила название «вечных мореходов». Но не меньшее значение для колонизационной деятельности милетцев имела чрезвычайно острая внутренняя социальная борьба, не раз вынуждавшая побежденную партию искать спасения в вынужденной эмиграции (Жебелев С.А., 1953, с. 57 сл.; Доманский Я.В., 1965). Чаще всего греки основывали свои поселения на территориях в какой-то мере уже обжитых местным населением (карта 1). Об этом говорят хотя и немногочисленные, но регулярные находки орудий и керамики догреческого времени в большинстве античных городов Причерноморья. При этом греки-колонисты должны входить в какие-то взаимоотношения с местным населением. Можно думать, что эти отношения должны были быть на первых порах в большинстве случаев мирными, иначе трудно объяснить, как могли малочисленные пришельцы обосноваться и удержаться среди враждебного им населения. Некоторая часть варварского населения, особенно племенная знать, была заинтересована в развитии торговли с греками и, видимо, сначала не препятствовала им организовывать свои поселки. Так, Стефан Византийский сохранил предание, что местный царек уступил милетцам землю для основания Пантикапея. Возникновение греческого полиса часто могло сопровождаться вытеснением или порабощением какой-то части местного населения, что неминуемо должно было приводить к конфликтам. Страбон (XI, 2, 5) говорит, что на Боспоре Киммерийском скифы вытеснили киммерийцев, а скифов изгнали греки, основавшие там Пантикапей и другие города. Может быть, эта вторая версия основания Пантикапея отражает следующий этап во взаимоотношениях греков Боспора с окружающим населением. Тот факт, что греки при основании города стремились выбрать наиболее удобное в стратегическом отношении место и что вновь образованные города очень скоро опоясывались оборонительными стенами, свидетельствует о том, что взаимоотношения между обитателями греческих городов и окружающим их негреческим населением не всегда были дружескими.

Карта 1. Северное Причерноморье в античную эпоху. Расселение скифских племен по Б.А. Рыбакову.

Самое раннее греческое поселение возникло во второй половине VII в. до н. э. на острове Березань около устья Днепро-Бугского лимана. Оно, видимо, носило название Борисфениды (Пападимитриу С.Д., 1910; Болтенко М.Ф., 1930; 1949; 1960; Нудельман Д.И., 1939; 1946; Славiн Л.М., 1956; Блаватский В.Д., 1961а; Карышковский П.О., 1967а; Виноградов Ю.Г., 1976), и хроника Евсевия (II, 88) относит его основание к 645 г. до н. э. Позднее, в начале или первой половине VI в. до н. э., милетцы основали на правом берегу того же лимана город Ольвию. Греческое поселение на острове Березань вошло в округу Ольвии, оно, по-видимому, играло на первых порах роль эмпория Ольвии, но затем постепенно захирело (Виноградов Ю.Г., 1976). Видимо, еще в VI в. до н. э. милетцы на правом берегу Днестровского лимана основали Тиру, однако ранние археологические слои Тиры пока не открыты. На противоположном берегу лимана, вероятно, тоже еще в VI в. до н. э. возник город Никоний.

Большая группа греческих городов возникла на берегах Киммерийского Боспора – Керченского пролива. В первой половине VI в. до н. э. на западном берегу пролива, на месте современной Керчи, милетцами был основан Пантикапей. Название «Пантикапей» не греческое, оно расшифровывается из иранских корней как «рыбный путь» (Абаев В.И., 1919, 1958; Блаватский В.Д., 1964в). К югу от Пантикапея на Керченском полуострове около середины VI в. появились города Тиритака, Нимфей, Киммерик и другие. Дальше на запад по побережью Крыма милетцы основали Феодосию. В северной части Керченского полуострова также возник целый ряд поселений, из которых наиболее известен городок Мирмекий вблизи Пантикапея. На противоположном берегу Киммерийского Боспора, на островах, находящихся в дельте Кубани и слившихся позднее в Таманский полуостров, также возникли многочисленные города. Милетцами здесь был основан в первой половине VI в. до н. э. город Кепы; возможно, они приняли участие и в основании других городов, например, Гермонассы, заселенной в основном митиленцами. Самый крупный город азиатской стороны Боспора – Фанагория был основан выходцами из Теоса не позже середины VI в. Несколько южнее, на месте современной Анапы, на земле синдов, вероятно, находился город Синда или Синдская гавань, позднее переименованный в Горгиппию.

Из крупных городов позднее других появился Херсонес Таврический, основанный выходцами из Гераклеи Понтийской во второй половине V в. до н. э. на территории современного Севастополя. Некоторые из основанных греками городов в свою очередь приняли участие в создании новых поселений. Результатом такой позднейшей вторичной колонизации был, например, Танаис, крупный торговый центр, возникший в устье Дона в начале III в. до н. э. по инициативе боспорских греков. Впрочем, значительной вторичной «внутренней» колонизации в Северном Причерноморье не было.

Объединение северного черноморского и азовского побережий в географических пределах от устья Дуная до Гагринского хребта Большого Кавказа в единую область, называемую Северным Причерноморьем, условно. В пределах этой обширной области могут быть выделены три района, значительно отличавшиеся друг от друга: 1 – северо-западный, в который, кроме Ольвии, Никония, Тиры и их округи, должны войти также Истрия и, может быть, другие западнопонтийские города до мыса Калиакра; 2 – Таврический с центром в Херсонесе, охватывающий Южный и Западный Крым; 3 – северо-восточный, включающий в себя Восточный Крым (от Феодосии включительно), Приазовье, и северокавказское побережье Черного моря до выхода к морю Гагринского хребта (Шелов Д.Б., 1967б; Брашинский И.Б., 1970).

Античные государства на территории Северного Причерноморья существовали в течение почти тысячи лет. Естественно стремление исследователей создать периодизацию истории этих государств, выделить определяющие поворотные моменты в их развитии (Блаватский В.Д., 1950а, 1959б; Суров Е.Г., 1955). Однако создать единую периодизацию, отражающую синхронные изменения разных сторон экономической, социальной, политической жизни всех северочерноморских государств, до сих пор не удалось. С точки зрения политической истории Северного Причерноморья рациональнее всего разделить ее на четыре периода: 1 – период независимого раздельного существования античных государств этого региона, длившийся с момента их возникновения до конца II в. до н. э.; 2 – кратковременный период объединения всех причерноморских государств в рамках понтийской державы Митридата Евпатора; 3 – период римского влияния, сказывавшегося в той или иной степени на всех северочерноморских городах, продолжавшийся примерно с середины I в. до н. э. до середины III в. н. э., до разгрома античных государств Причерноморья союзом варварских племен, возглавляемых готами; 4 – период окончательного упадка и гибели античных государств – вторая половина III–IV в. до н. э. И эта периодизация, конечно, чрезвычайно условна, но она представляет известные удобства для рассмотрения в пределах ее этапов истории всех северочерноморских государственных образований.

Из трех античных городов северо-западного понтийского района, располагавшихся на современной территории СССР – Ольвии, Никонии и Тиры, – наибольшее значение имела Ольвия, рано ставшая важным производственным и торговым центром. К концу VI в. до н. э. Ольвия оформляется в типичный греческий полис со всеми присущими ему социальными и политическими институтами. Ольвиополиты владели значительной сельскохозяйственной округой. Ольвия была рабовладельческой демократической республикой, власть в которой официально принадлежала всему населению, объединенному в гражданскую общину. Разумеется, гражданскими правами пользовались только свободнорожденные ольвиополиты. Основные производители – рабы, иноземцы, негреки и все женщины – в гражданскую общину не входили. Практически власть сосредоточивалась в руках небольшой группы городской рабовладельческой знати, которая через различные органы управления навязывала свою волю остальным согражданам. Верховным органом власти юридически было народное собрание граждан, ведавшее всеми важнейшими государственными делами. Дела для рассмотрения в народном собрании подготавливал специальный совет, состоявший из выборных членов и заседавший в храме Зевса. Все законы и декреты обычно составлялись от имени совета и народа, т. е. народного собрания (Латышев В.В., 1887; Гайдукевич В.Ф., 1955). Исполнительная власть осуществлялась коллегиями выборных магистратов, важнейшей из которых была коллегия пяти архонтов во главе с первым архонтом. Архонты могли созывать народное собрание, они ведал и внешними сношениями города, наблюдали за государственными финансами, за выпуском монеты. Финансовыми делами занимались и другие коллегии; коллегия семи, коллегия девяти. Шесть стратегов управляли военными делами. Агораномы осуществляли полицейские функции, следили за порядком в городе, в частности, на агоре, за торговлей на рынке, за правильностью мер и весов. Некоторые должности были временными, так в периоды острой нехватки продовольствия создавалась коллегия ситонов, ведавшая закупкой и распределением хлеба (Латышев В.В., 1887; Блаватская Т.В., 1948; НО).

Политическую историю Ольвии в домитридатовскую эпоху письменные источники освещают очень плохо. Надписи и археологические материалы рисуют нам картину оживленных торговых сношений Ольвии со многими городами Средиземноморья и Причерноморья (Бондар М.М., 1954а; 1954б; 1957; 1961; Леви Е.И., 1958а; Каришковський П.I., 1959а; Карышковский П.О., 1961б; 1964; 1965а; Брашинский И.Б., 1960; 1963а; 1963б; 1967; 1968в; 1968г; НО). Можно предполагать, что Ольвия поддерживала с этими городами и какие-то политические связи. По археологическим находкам восстанавливаются обширные торговые связи Ольвии с варварскими племенам и, прежде всего, с населением Побужья, Приднепровья и прилегающих областей (Бондарь Н.Н., 1955; Бондар М.М., 1956а, б; Онайко Н.А., 1960; 1962; 1966а, б; 1970а). Особенно активны эти связи были в V–III вв. до н. э., когда воздействие транзитной торговли Ольвии может быть прослежено до отдаленнейших районов Поволжья и Приуралья (Граков Б.М., 1947; Шелов Д.Б., 1969б). Это широкое развитие торговли с населением степей и лесостепей предполагает наличие в основном мирных отношений ольвийского полиса и окружающего варварского населения. Об этом же свидетельствует и обилие неукрепленных сельских поселений вокруг города. Правда, к середине V в. до н. э. число этих поселений резко сокращается, что может быть связано с активизацией скифов-кочевников в северо-западном Причерноморье, но уже в IV в. до н. э. вновь возникает большое число поселений в хоре Ольвии. О мирных взаимоотношениях Ольвии со скифами говорит и история скифского царя Скила, рассказанная Геродотом (IV, 78, 79).

До сих пор не выясненным остается вопрос об отношении Ольвии к первому Афинскому морскому союзу, поставленный еще В.В. Латышевым (Латышев В.В., 1887). Одни исследователи признают возможным или вероятным включение Ольвии (и долгих северочерноморских городов) в этот союз (Карышковский П.О., 1960а), другие такую возможность отрицают (Жебелев С.А., 1953, с. 181 сл.; Брашинский И.Б., 1955; 1963а). В 331 г. до н. э. Ольвия оказалась объектом завоевательной политики наместника Александра Македонского во Фракии Зопириона, предпринявшего поход против Скифии (Латышев В.В., 1887; Жебелев С.А., 1953, с. 41 сл.; Suceveanu А., 1966; Iliescu V., 1971). Зопирион подошел к Ольвии, по-видимому, находившейся в союзных отношениях со скифами, и осадил ее. Ольвиополиты были вынуждены предпринять чрезвычайные меры: дать права гражданства проживающим в городе иностранцам, объявить кассацию долгов и даже отпустить на волю рабов, о чем сообщает Макробий (Sat, I, II, 33). Хотя Зопириону и не удалось взять Ольвию, а затем, по сообщению Юстина (XII, 2, 16; XXXVII, 3, 1), он был уничтожен со всей его армией скифами, осада стоила ольвиополитам многих усилий и привела к некоторому упадку города (Леви Е.И., 1956; Славин Л.М., 1959а). Вероятно, с укреплением государственно-правовых институтов Ольвии после отражения Зопириона связано возобновление тесных договорных отношений между Ольвией и ее метрополией Милетом, отразившееся в специальном договоре об исополитии, т. е. о взаимном даровании гражданских прав милетцам в Ольвии и ольвиополитам в Милете (Жебелев С.А., 1953, с. 38 сл.).

С III в. до н. э. положение Ольвии ухудшается. Более сильные экономически боспорские торговцы частично вытесняют ольвийских купцов из некоторых районов Причерноморья (Славин Л.М., 1959а), хотя это вытеснение вряд ли имело такой полный характер, как это иногда представлялось исследователям ранее (Онайко Н.А., 1970а). Важнее было резкое изменение военно-политической обстановки в степях. Постепенное продвижение на запад сарматских племен, создание скифского государства в Крыму с центром в Неаполе на Салгире, активизация военной деятельности скифов и стремление их к морскому побережью и приморским центрам создали новую ситуацию в Причерноморье. Мирные торговые сношения в эту эпоху все чаще прерываются военными столкновениями между скифскими и другими местными племенами, с одной стороны, и античными государствами – с другой (Гайдукевич В.Ф., 1955).

Одновременно с возрастанием силы и активности местных племен происходит постепенное экономическое и политическое ослабление античных государств Северного Понта, вызванные не только наступлением варваров, но и изменением экономической ситуации и общим кризисом полисной системы. Одним из ярких проявлений этого кризиса было усиление классовых противоречий, выделение богатой городской плутократии, противостоящей всему остальному населению и держащей в своих руках всю экономическую жизнь полиса (Шафранская Н.В., 1951).

Кризисное состояние ольвийского полиса отражает почетный декрет в честь ольвийского гражданина Протогена (IPE, I², 32), относящийся ко второй половине III или к началу II в. до н. э. (Латышев В.В., 1887; Слюсаренко Ф., 1925; Шафранская Н.В., 1951; Книпович Т.Н., 1966; Каришковський П.I., 1968); город постоянно находится под угрозой нападения варварских племен, их вожди являются к стенам города и требуют себе даров или дани; Ольвия не имеет сил для отпора и вынуждена откупаться золотом. Но городская казна пуста, и приходится обращаться к частным пожертвованиям Протогена и подобных ему богачей. Дело доходит до того, что городские власти закладывают иноземцу-ростовщику священные сосуды из храмов, и только вмешательство Протогена, уплатившего залог, спасает городские святыни. Тревожное военное состояние вызывает отлив населения – иностранцы и часть граждан покидают город. Городские рабы и соседние миксэллины переходят на сторону варваров. Город не имеет сил даже на то, чтобы восстановить обветшавшие стены и башни, починить и оснастить корабли. И здесь на помощь приходит Протоген. Протоген был, по-видимому, очень богатым человеком: помощь, которую он оказывал городу, требовала огромных средств. Весьма характерно, что в декрете везде говорится о нем как о первом, но не единственном благодетеле Ольвии. Стало быть существовала целая группа чрезвычайно богатых граждан, которые могли в известной мере покрывать городские расходы из личных средств и в полную зависимость от которых и попала Ольвия. Впрочем, ольвиополиты пользовались некоторыми финансовыми услугами, оказываемыми городу и богатыми иноземцами, например, херсонесцами (НО, № 28, 29).

Дальнейшее ослабление Ольвии привело к тому, что она попала под власть скифов. Это произошло около середины II в. до н. э. при скифском царе Скилуре. Признание Ольвией верховной власти этого царя засвидетельствовано чеканкой в городе наряду с городской монетой и монеты с именем, титулом и портретом Скилура (Латышев В.В., 1887; Орешников А.В., 1890; 1915; Зограф А.Н., 1951; Сальников А.Г., 1960; Фролова Н.А., 1964). Вероятно, этим объясняется и наименованием Ольвии «скифском городом» в одной эпитафии II в. до н. э. (IPE, I², 226). Но нет никаких данных для суждении о том, каково было положение Ольвии под властью Скилура и как долго осуществлялось ее подчинение скифскому царю. Иногда полагают, что Ольвия недолго находилась под властью Скилура, а затем между ними установились союзные отношения (Фролова Н.А., 1964), но скорее можно думать, что освобождение города из-под скифского господства произошло уже в конце II в. до н. э. в связи с поражением скифов в борьбе с Митридатом Евпатором.