Текст книги "Кошки в тигровой шкуре (СИ)"

Автор книги: Сергей Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

28. В Незлобне

Дом, где поселились беглецы, располагался на окраине дачного поселка с хорошим названием «Незлобня». На улице Садовой.

Собственно в поселке было всего две параллельные улицы – Бесконечная и Садовая. Обе улицы начинались на Привокзальной площади и постепенно заканчивались в ближайшем лесу. Улицы соединялись переулками – Первым, Вторым, и так далее. До 50-го.

На участках Садовой преобладали яблони. На Бесконечной хозяева отдавали предпочтение цветам.

На Привокзальной площади располагался небольшой магазин, в котором помимо обычных товаров, продавались грабли, лопаты и прочий садовый инвентарь.

Большинство зданий в Незлобне были деревянными и двухэтажными. Позеленевшими от времени. Все – за сплошными серо-зелеными деревянными заборами..

Из космоса Незлобня была, наверное, почти неразличима – зеленые дома на фоне зеленого леса.

В Незлобне было тихо. Только иногда лаяли собаки. Но их не было видно – заборы здесь были гораздо выше человеческого роста.

– Ничего не имею против собак, если они за высоким забором, и мы их не видим, – мяукнул Алексей Васильевич.

В ста метрах от дома, где расположились наши герои, начинался сосновый лес.

Запах смолы смешивался с запахом яблочных компотов – жизнь в Незлобне теплилась, но за ставнями и высокими заборами. Иногда из-за забора доносились неизвестно кому заданные вопросы:

– Почем же сейчас килограмм сахара? – спрашивала неизвестная пенсионерка.

Или:

– Когда же наконец спадет жара?

Чаще всего эти вопросы оставались без ответа.

По выходным и праздничным дням жизнь в поселке становилась веселее – приезжали дачники. Тогда из-за заборов раздавались звуки музыки, и на вопросы иногда мог быть дан ответ.

– Что-то около сорока рублей за кило.

Или:

– Синоптики не обещают ничего хорошего.

В Незлобне много лет назад родился известный артист кино Александр Короткий.

Александр Короткий был мужчиной небольшого роста. Многие даже думали, что «Короткий» – это псевдоним, навеянный размерами артиста. Но это было не так. Фамилию «Короткий» носили и отец, и дед, и прапрадед Александра.

Известность пришла к артисту после того как он сыграл главную роль в фильме «Сказ про Лешего». А его фраза «Лешие не рассказывают анекдотов, у них нет права на улыбку» стала легендарной.

Потом были роли Кащея Бессмертного, волшебного царя и даже Бабы Яги.

В фильмах Короткий всегда был соответствующим образом загримирован, и поэтому на улицах населенных пунктов (кроме Незлобни) его не узнавали…

Но если Короткий приезжал на свою малую родину, все имеющиеся в наличии дети собирались около его дома на Бесконечной улице и просили:

– Дядя Саша, дядя Саша, расскажи анекдот, расскажи анекдот.

Первые годы своей славы Короткий, будучи в хорошем настроении, добросовестно отвечал, что «Лешие анекдотов не рассказывают». Однако с годами хорошее настроение случалось у актера крайне редко, поэтому чаще можно было услышать: «Ступайте прочь, сейчас спущу собаку!»

В честь актера власти хотели было переименовать улицу Бесконечную, но местные жители были против.

– Будет улица Короткая, а это обидно, – среди местных жителей преобладало такое мнение.

Власти ограничились установкой актерского бюста на Привокзальной площади.

В целом место, где обосновалась наша компания, было достаточно глухим. В соседних домах не жил никто. Даже собаки.

Этот факт установили отправившиеся на разведку Мурчик и Мурочка.

Дом, где поселилась Вера Сергеевна с внучкой и прочими живыми существами, был деревянным, двухэтажным, с огромным чердаком.

Здесь было много вещей не понятного для обычного человека назначения – кусок рельса, табличка поезда «Москва-Рига» и кирзовый ботинок примерно пятидесятого размера – на правую ногу.

Было здесь и полное собрание сочинений А.С. Пушкина.

– Хороший автор, – промяукал Алексей Васильевич. – Про котов писал, вы нам переводили.

– Правильно, – мяукнула ему в ответ Вера Сергеевна. – «Кот ученый все ходит по цепи кругом».

– А про тигров у него что-нибудь было? – заревел Тимофей.

– Так нечестно, – обиделась Маша. – Вы что-то там по-своему мяукаете, а я ничего не понимаю.

– Подожди, – успокаивала внучку Вера Сергеевна. – Завтра начнем занятия.

Еще в доме были: старинный проигрыватель «Урал-112», набор грампластинок к нему, два кресла-качалки, детские металлические машинки и множество старинных кукол – с желтыми пластмассовыми лицами и выцветшими, но все еще слегка голубыми глазами.

Некоторые куклы еще бодро вскрикивали «мама». Некоторые, и то если их сильно сжать, выдыхали только первый слог – «ма».

– Боже мой, боже мой, – всплеснула руками Вера Сергеевна, – такую мне подарила мать на день рождения. На пятилетие.

Была треснувшая гитара, которую Кошкиной, несмотря на все усилия так и не удалось настроить.

– Все равно, давайте споем песню, в честь нашего прибытия в поселок Незлобня, – предложила Вера Сергеевна и, не дождавшись ответа, запела:

 
– За окном мяучит чья-то кошка,
на руках моих другая – не мяучит.
Я не понимаю, что все это значит,
слов кошачьих я не понимаю.
Или все спокойно за окошком,
и моя сидит и не мяучит,
или же моя родная кошка
тоже ничего не понимает.
Но, когда загавкают собаки,
мы вдвоем забьемся под кроватку.
Все-таки понятней, если кошка
за окном мяучит и мяучит.
 

Хотя в доме, судя по пыли, давно никто не бывал (на перекидном календаре с фигурой Лермонтова значилось 2 сентября), все стояло на своих местах: посуда в буфете, стулья в углах, засохшие цветы на подоконниках. Заходи и живи. Из крана текла вода, работал телевизор.

Мурчик открыл холодильник и печально замяукал:

– Могли бы оставить хотя бы кусочек рыбки.

– Мой друг, вы слишком многого требуете от жизни. Рядом лес, в лесу грибы, ягоды, мыши, наконец. Я думаю, что завтра мы прогуляемся по лесу и найдем что-нибудь съестное. Тем более, что нам неплохо бы переждать здесь несколько дней.

– Надо познакомиться с местными кошками, – предложила Мурочка. – Мы не знаем, в какой стороне Москва, а Вере Сергеевне и Маше лучше не показываться на глаза местным жителям, – мяукнула Кисточка.

– Я думаю, нам надо остаться в Незлобне дня на три, а потом идти в Москву. Пусть уляжется шум, – подвела итог Вера Сергеевна.

– Хорошо жить рядом с лесом, – сказал Тимофей. – Интересно, если идти и идти, то можно ли дойти до Уссурийской тайги?

29. Уроки кошачьего

На следующий день, после прогулки по лесу Вера Сергеевна приступила к занятиям по кошачьему языку.

Кошкина подошла к зеркалу и написала пальцем на его запыленной поверхности «Мяу» – большими буквами.

– Прежде всего, я хочу сказать, что кошачий язык имеет не так уж и много слов. Смысл сказанного зависит от интонации и, так сказать, контекста, – в Вере Сергеевне проснулся преподаватель.

– Мне надо записывать? – поинтересовалась Маша.

– Записывать ничего не надо. Я никогда ничего не записывала. Тренируй память! Пригодится… Но продолжим. Общеизвестно, что большинство людей, несмотря на в целом неплохое отношение к кошкам, считают их не слишком умными существами. «Кисс-кисс» люди говорят, когда хотят, чтобы кошка подошла к ним и «брысь», когда им что-то не нравится в их поведении. Все! Других слов для кошек и котов люди не нашли. Между тем, ученые установили, что кошки пытаются разговаривать с людьми. «Мяу», не путать с «ма-а-а-а-о»– так кричат коты, привлекая кошку, адресовано именно человеку.

Вера Сергеевна очень выразительно произнесла «м-а-а-о», что Алексей Васильевич и Мурчик немного смутились.

– Естественный отбор оставил на Земле только домашних кошек, способных на «мяу». Чуткие и внимательные люди различают около сотни оттенков этого «мяу» – хочу есть, мне наступили на хвост, хочу спать, хочу гулять, – продолжала Вера Сергеевна.

– Мне всегда казалось, что они постоянно просят есть. Мяу, мяу, – Маша погладила по голове Алексея Васильевича. – Хочешь есть, котяра?

– Я тоже так думала, пока не поняла, что у кошек есть и другие интересы, а также определенные взгляды на мироустройство. Кошки очень любят философствовать… Но это понимание пришло потом, а сначала я расслабилась и поняла – «мяу», Машенька, специально для нас. Между собой они разговаривают совсем по-другому, мы и не слышим, как они это делают, или не обращаем внимания. Послушай, как Мурчик разговаривает с Мурочкой. Никаких «мяу», – сказала Вера Сергеевна. – Сейчас, когда я знаю, насколько богат внутренний мир кошек, мне стыдно за свое первоначальное невежество.

– Я, наверное, не смогу, научиться кошачьему языку, он почти как китайский, – вздохнула Маша.

– Эти языки очень похожи, – заметила Вера Сергеевна. – Говорят, что мудрые китайцы многое взяли из кошачьего… На первом этапе тебе, Машенька, нужно просто стать внимательным и чутким человеком. Хотя, это самое сложное, если разобраться… В общем-то ты должна просто догадаться, чего хочет Мурчик или Мурочка, Алексей Васильевич или Кисточка. Давай потренируемся.

Вера Сергеевна что-то мяукнула для Мурочки, кошка соскочила с дивана села перед Машей, вытянула шею и сказала «Мяу».

– Попробуй угадать, что сказала Мурочка.

– Ну, – задумалась Маша, – я не знаю. Наверное, она хочет, чтобы ей почесали живот.

– Нет. Думай, Маша. Посмотри на нее внимательно. Обрати внимание, как она смотрит на тебя, как она вытянула шею. Ну?

– Она хочет на руки? – предположила девочка и протянула кошки руки.

– Правильно. Теперь и ты попробуй что-нибудь сказать Мурочке. Но сначала стань перед зеркалом и улыбнись. Это поможет тебе расслабиться. Ну-ка, становись.

Маша стала у зеркала и улыбнулась.

– Теперь скажи слово «мухомор». Произнося это слово, ты разминаешь все лицевые мыщцы. Я сама придумала.

Маша сказала «мухомор», а Вера Сергеевна продолжила:

– «Мяу» можно произносить с улыбкой. Мягкое «Мяу» с улыбкой – это «у меня все хорошо». «Мяу» может быть грустным. Тогда это действительно означает – «я хочу есть». Часто повторяющееся «мяу-мяу-мяу» – значит, «я потерялся». Кошки в одном звуке различают сотни нюансов.

– А как сказать: «Мурочка, принеси мне мои домашние тапочки»? – спросила Маша.

– Просто мяукаешь, пока не принесет. При этом думаешь о тапочках. Попробуй.

– Мяу, мяу-мяу-мяу, – строго замяукала Маша и внимательно посмотрела на Мурочку.

Мурочка не сдвинулась с места.

– И почему же она не принесла мне тапочки?

– В твоем голосе было мало ласки. Кошек надо просить, они не понимают приказов. Вот смотри, – Вера Сергеевна очень нежно замяукала. Мурочка неохотно поплелась в коридор. Через минуту кошка вернулась с тапочками.

– Мяу, – мяукнула Маша с нежностью, какая могла быть у 13-летней девочки. Получилось не очень. Мурочка подошла к Маше и потерлась о ее ногу. – Вообще-то я просила ее стать на задние лапы.

– Ничего, вы найдете общий язык. Подростковый возраст – самый трудный. Я тоже в твоем возрасте с трудом находила общий язык и с кошками, и с людьми. Впрочем, я не пример для подражания, я и сейчас не со всеми людьми нахожу общий язык. Но продолжим. Я думаю, что большинство людей могли бы научиться говорить по-кошачьи. Но зачем, думают они. Им лень. Да и что подумают окружающие. Размяукались, скажут. С ума сошли. Помню, на работе на меня смотрели с подозрением, когда я мяукала.

– Мать говорит, что и дедушка тебя бросил, потому что ты много мяукала.

– Много твоя мать в людях понимает, да Мурчик? А в кошках так совсем не разбирается. Виктор Павлович был настоящим котярой, но общего языка мы почему-то так и не нашли, – Вера Сергеевна задумалась и машинально замяукала – перевела фразу на кошачий язык.

– А он был похож на сибирского кота, или на сиамского? – спросила у Веры Сергеевны Мурочка.

– О! Это был обычный дворовой кот, беспородный, хотя считал себя кем-то вроде донского сфинкса.

– А мне нравятся обычные дворовые, пусть и беспородные, – смущаясь, сказала Мурочка. – Сибирские ничего, симпатичные.

– А мне по душе трехцветные, такие как Кисточка, – мяукнул Алексей Васильевич.

– Трехцветные кошки родом из Египта, – заметила Вера Сергеевна.

– А почему же британцы или сфинксы ценятся больше? – спросила Кисточка.

– Так это, среди людей, а люди очень поверхностны, – отстаивала обычных кошек Вера Сергеевна.

– Опять вы мяукаете между собой, а я ничего не понимаю, – вздохнула Маша.

Два следующих дня прошли в прогулках по лесу и занятиях кошачьим языком.

Особых успехов у Маши не наблюдалось.

Ее «мяу» находило понимание у кошек примерно в одном случае из десяти.

– Занимайся, внучка языком по моему самоучителю. А мы с Мурчиком поедем в Москву на разведку. Составим план цирка, поищем запасные выходы и тогда примем решение. Мурчик переговорит с Тамарой, узнает, что к чему.

– Почему Мурчик? – замяукали кошки. – Мы тоже хотим на разведку. Это потому что он сиамец?

– Да, поедет Мурчик, потому что он сиамец. В цирке, если понадобиться, мы можем выдать его за артиста, – объяснила Вера Сергеевна.

– Бабушка, я тоже хочу на разведку, – присоединилась к кошкам Маша.

– Ты, Маша останешься на штаб-квартире за главную.

– Как же я могу быть главной, если подчиненные не будут понимать моих приказов?

– А приказывать им ничего не надо, главное кормить. К тому же нам нельзя появляться в Москве большой компанией. У меня какое-то нехорошее предчувствие. Представь, если нас поймают вдвоем, операция по освобождению Тамары не состоится.

– Ну, пожалуйста, – настаивала девочка. – Нас не поймают. А в большом городе я лучше ориентируюсь.

– Хорошо, едем, – Вера Сергеевна уступила внучке. Хотя это было и не в ее правилах.

Никто и предположить не мог, чем закончится поездка в Москву.

30. Дрессировщик Неводуев-Нелюбичев

Но пора познакомить читателей с цирком и его обитателями. В частности, с дрессировщиком Неводуевым-Нелюбичевым, в хищные лапы которого и попала наша Тамара.

Любимой фразой дрессировщика Аскольда Неводуева-Нелюбичева была: «я их заставлю выкидывать уморительные коленца».

О тигрице Тамаре он так и говорил:

– Я научу ее ходить на передних лапах, и выкидывать самые уморительные коленца.

Под коленцами подразумевался прыжок через огненное кольцо, поездка на самокате или еще что-нибудь противоестественное для дикого зверя.

Неводуев-Нелюбичев был худым высоким мужчиной 45 лет. Все его тело было в шрамах от когтей и клыков самых разных животных – от обезьяны до африканского льва.

У дрессировщика было всего по четыре пальца на руках и разорванное ухо.

Аскольд появился на свет в результате слияния двух цирковых династий – акробатов Неводуевых и дрессировщиков Нелюбичевых.

Акробаты Неводуевы (материнская линия) прославились номером «Останкинская телебашня-80»: на плечи друг другу взгромождались сразу шесть представителей династии.

Дрессировщики Нелюбичевы (отцовская линия) научили играть на балалайках бурых медведей (недоброжелатели уверяли, что это люди в медвежьих шкурах).

У Аскольда был выбор: пойти по материнской линии и стать еще одним звеном телебашни, или идти по отцовской линии – и провести всю жизнь в компании с дикими зверями. Танцуя, так сказать, под их балалайку.

Как это часто бывает, свою роль сыграл случай.

Однажды – Аскольду тогда было 10 лет – его отец заболел гриппом и не смог выйти на арену со своим коронным номером под названием «Голова профессора Доуэля». Побоялся, что заразит дорогое животное.

Номер был смертельно опасным – дрессировщик вкладывал голову в пасть льва. Публика ходила в цирк в основном ради этого номера.

В общем, в тот вечер вложить голову в пасть тигру было некому – отец заболел, а основатель династии, дедушка Аскольда, рисковать своей головой отказался – он только что в очередной раз женился – на эквилибристке, выступающей под псевдонимом Анна-Роза. Анна-Роза была вдвое младше своего мужа.

– Хочу еще пожить, – объявил основатель династии своим многочисленным родственникам. – Может быть, у меня открылось второе дыхание. К тому же мне предлагают стать директором цирка.

– Дедушка хочет еще пожить. Это его право. Значит, сын, твоя очередь идти на арену, – объявил тогда Аскольду отец.

Так Неводуев-Нелюбичев-младший стал дрессировщиком.

– Когда твоя голова в пасти у льва, ты смотришь на мир совершенно другими глазами, – неоднократно рассказывал впоследствии журналистам Аскольд. – Я не жалею, что пошел по стопам отца. Мои дети пойдут по моим стопам. И внуки. Все пойдут.

Тем не менее, в последние годы Неводуев-Нелюбичев работал в основном с мартышками, готовил номер – «Бэтмены в городе тигров».

Обезьяны должны были проявлять чудеса героизма – «летать» между картонными домами, ездить на мотоциклах и входить в клетку к дикому зверю.

Тамара и должна была стать этим диким зверем. На первом этапе от нее требовалось – немного – гоняться за мартышками. В дальнейшем Аскольд планировал, что мартышки будут помещать свою голову в пасть тигрице.

«В общем, риск минимальный, а номер оригинальный, до такого, кажется, еще никто не додумался», – гордился собой Неводуев-Нелюбичев.

Для мартышек и самого Аскольда были сшиты наряды бэтменов – сине-голубые трико и накидки.

Даже дома Неводуев-Нелюбичев ходил в наряде бэтмена – так ему понравилась собственная идея.

Правда было одно «но» – тигрица Тамара. Она не хотела рычать на мартышек, когда они вбегали в ее клетку и даже дергали за хвост. Тамара лежала, опустив голову на лапы, и никак не реагировала на обезьян.

– Ничего и не таких воспитывали, – успокаивал себя Аскольд. – И не у таких устойчивые рефлексы вырабатывали. Помню, слониха не хотела через скакалку прыгать. Неделю не кормили – запрыгала. Очень устойчивый рефлекс у нее выработался – как есть захочет, так сама начинает прыгать.

В цирке Аскольда называли живодером, а общество охраны животных требовало полного запрета Неводуевских атракционов.

Однажды Неводуев-Нелюбичев – еще до проекта с обезьянами – приехал в описываемый нами город на семи холмах. Тогда у него, как раз был номер со слонихой. В тот приезд Неводуев-Нелюбичев и познакомился с Дурковичем.

– Пойду, посмотрю, как животных надо воспитывать, – объяснил заместитель директора жене и детям. – Может, использую цирковой опыт у нас в зоопарке.

В цирке Дурковичу понравилось. Слониха охотно прыгала через скакалку. А медведь играл на балалайке.

После представления заместитель директора подошел к Неводуеву-Нелюбичеву и поздоровался:

– Здравствуйте, коллега.

Неводуев-Нелюбичев сверху вниз посмотрел на маленького «коллегу» и не глядя в глаза протянул руку.

– Чем обязан?

Дуркович засуетился – к высоким мужчинам он относился с каким-то иррациональным ужасом:

– Да вот… служу в зоопарке.

Слово «служу», по мнению Дурковича, как-то приближало его, и к чиновникам и к работникам искусств одновременно.

– Хорошо, хорошо… Так что у вас?

– Да хотелось бы узнать ваши секреты работы с животными.

– Секрет прост – голод и еще раз голод.

– Так я и думал, – обрадовался Дуркович. – Нечего на них продукты переводить. Очень много едят, особенно тигры.

– А у вас случайно нет лишнего тигра, может быть, какой-нибудь тигр объедает зоопарк? – оживился Неводуев-Нелюбичев. – Есть у меня одна задумка.

– Почему, нет? Есть! У нас живет пара тигров, но толку от них никакого – не размножаются. Но так просто я не могу ее отдать – начальство не поймет. Могу поменять тигрицу на какое-нибудь ненужное вам животное.

– У меня есть такое животное. Забирайте слониху. Она уже старая, прыгает плохо, а ее транспортировка обходится нам слишком дорого.

Так была решена судьба Тамары.

– Тогда по рукам… Только имейте ввиду, если ее долго не кормить, она будет танцевать, издавая при этом неприятные звуки. Будет реветь, грубо говоря, – предупредил Дурковича дрессировщик.

– И пусть танцует. Мы за ее танцы деньги будем брать, – обрадовался заместитель директора зоопарка.

31. В цирке на разведке

В электричке Вера Сергеевна и Маша ехали молча. За окнами мелькали бревенчатые домишки и кирпичные особняки. Потом пошли однообразные высотки. Москва была уже рядом.

Кошкина смотрела в окно, рассматривала свое отражение (на всякий случай пенсионерка надела найденный на чердаке незлобненского дома парик) и думала, что же она скажет Машиной маме, своей дочери, в случае провала операции.

Кошкина даже представила возможное течение разговора.

– Вы хотели освободить тигра? Я не ослышалась? По буквам – Таня, Игорь, Геннадий, Родион, Арина? Тигра?

Свой ответ на вопрос дочери Вера Сергеевна не представляла.

Маша в окно не смотрела, а вспоминала прочитанные ею приключенческие книжки, сопоставляя себя с их героинями. А еще она представляла, как, вернувшись домой, расскажет подругам, что уже выучила несколько слов на кошачьем языке, провела полночи в зоопарке, и ехала вместе с тигром в милицейской машине. «Наверное, мне никто не поверит, – вздыхала Маша. – И почему я не взяла фотоаппарат, мать же говорила – возьми! А я из вредности не взяла».

Мурчик негромко мяукал в корзинке, накрытой шерстяным платком – его шею сжимал галстук-бабочка, который нацепила на него Маша:

– Бабушка, скажи ему, пусть потерпит. Мурчик, так надо для маскировки. Пусть все думают, что ты – цирковой кот. Иначе тебя выгонят из цирка. Подумают, что он случайно забрел. Хотя и сиамский.

– Вот, значит, какой у них цирк, как летающая тарелка, – сказала Маша, выходя из троллейбуса.

Цирк действительно напоминал перевернутую тарелку или закопанную в землю голову великана в бетонной шляпе: Стеклянный лоб чудовища украшал огромный плакат с надписью «Скоро! Единственное выступление в столице перед мировыми гастролями. Премьера новой цирковой программы. Бэтмены в городе тигров!»

На плакате также были изображены мужчина и девочка в странных полумасках с ушами летучих мышей, в трико и накидках. Рядом с мужчинами сидели десять маленьких обезьян в таких же нарядах. Была на плакате и тигрица, которая грозно смотрела в сторону обезьян и людей.

– Что такое «бэтмены»? – удивилась Вера Сергеевна.

– Есть такой фильм, «Бэтмен» называется, – оживилась Маша.

– Не слышала о таком. Хороший?

– Сказка. Положительный герой Бэтмен борется с плохим – Джокером. Бэтмен – в полумаске мыши, – объяснила Маша.

– Значит, дрессировщики, считают себя хорошими? Понятно, – задумалась Кошкина. – Надо им испортить настроение.

Между тем до премьеры «Бэтменов в городе тигров» оставалась неделя.

– У нас всего семь дней! Как же мы спасем Тамару, у меня нет никакого плана, – испугалась Маша.

– У меня тоже пока нет никакого плана. Но надо думать, надо думать, – Вера Сергеевна верила, что безвыходных положений не бывает – ко всякой ситуации можно подобрать ключ. – Вот ты вспомни, Маша, сказку о золотом ключике. Казалось бы, герои попали в безвыходное положение, но нашли подходящий хотя и неочевидный выход.

В это время к зданию цирка подъехал трейлер с надписью «Животные», к машине подбежал молодой человек в синем комбинезоне и надписью «Центральный цирк» на спине.

– Привез для новой программы партию мартышек из Магадана, – сказал водитель молодому человеку.

– Надо заезжать со двора, там у нас въезд для машин, – объяснил синий водителю.

Автомобиль резко тронулся с места, напугав мартышек – Вера Сергеевна и Маша услышали, как из недр трейлера раздался визг.

– Так, так, так. Значит, у них где-то есть въезд для машин. Пойдем, Маша, посмотрим, где же он расположен, может пригодиться, – сказала Вера Сергеевна и отправилась за отъезжающей машиной.

Трейлер проехал метров десять вдоль здания и остановился перед огромными железными воротами с надписью «только для автотранспорта».

Дождавшись, когда за трейлером закрылись ворота, Маша осторожно подкралась к ним, приложила ухо к холодной поверхности.

– Мне кажется, я слышу, как там кто-то рычит. Может, это Тамара, – предположила девочка.

– Может и Тамара, – Вера Сергеевна достала из корзинки ученическую тетрадь и карандаш, открыла первую страницу, нарисовала большой круг и две параллельные линии рядом с ним – это был цирк и прилежащая к нему улица. На севере в круг упиралась стрелка с надписью «въезд для автотранспорта».

– Неплохо для начала. План начинает обретать реальные формы и очертания, – сказала Вера Сергеевна, закрыла тетрадь и замяукала. Мурчик выглянул из корзинки и осмотрелся по сторонам.

– В идеале мы должны вывести Тамару именно через эти двери. Пусть Мурчик представляет, о чем идет речь. Мяу, мяу, мяу, – сказала Кошкина, и кот спрятался в корзине. – Ну, что ж, а теперь посмотрим, что представляет из себя цирк изнутри. Пойдем за билетами!

В вестибюле было много народу, все о чем-то очень громко говорили, что-то жадно ели, пили, а также фотографировались с огромным удавом и маленькой обезьянкой в красных трусах.

– Кто хочет сняться в объятьях удава Гоши, добро пожаловать! – зазывал посетителей молодой человек в костюме космонавта.

– А вот обезьянка Маруся, – старалась перекричать «космонавта» девушка с кокошником на голове. – Фото на память! Фото на память!

Маруся очень хотела взгромоздиться на голову девушки и сорвать кокошник.

– Маруся хорошая, Маруся не сделает этого, – девушка смущенно улыбалась и за хвост стягивала обезьяну со своей головы.

– Боже мой, здесь ничего не меняется, только раньше в цирке пахло просто опилками, а теперь опилками и поп-корном. – Последний раз в зоопарке Вера Сергеевна была еще ребенком, когда училась в школе имени Маугли.

Едва Вера Сергеевна и Маша уселись на последнем ряду, как на сцену вылетели два немолодых клоуна – худой высокий мужчина и небольшая чуть полноватая женщина. Оба циркача были в оранжевых трико и серебристых цилиндрах. Резинки под подбородками клоунов, которыми цилиндры крепились к их головам, мешали говорить. Так что мужчина – очевидно, что он был главный – обращался к женщине в основном жестами и возгласами. Ап! Оп! Фу!

В руках у клоунов были огромные оранжевые зонты.

Клоуны установили зонты на свои носы и постояли в таком положении несколько минут – задрав головы.

– Удобно ходить таким образом в дождь, если руки заняты, – заметила Маша.

Зрители вяло захлопали.

Затем клоуны вытащили из первого ряда двух девочек – в таких же, как у клоунов оранжевых трико.

– Это подсадные утки. Наверное, родственники, – сказала Вера Сергеевна Маше. – Иначе откуда у них одинаковые трико?

– Ну что там у вас происходит? – мяукал из сумки Мурчик. – Мне же интересно.

– Ничего особенного, клоуны издеваются над детьми, – Вера Сергеевна погладила кота. – Сиди и не мяукай, а то люди уже обращают на нас внимание.

Гипотеза о подсадных утках вскоре нашла свое подтверждение: девочки уж очень синхронно заняли позиции в центре арены – ноги шире плеч, руки – в разные стороны. Клоуны установили на носах девочек зонты. Зонты завертелись.

Примерно через минуту мужчина вручил девочкам – в качестве подарка – по оранжевому воздушному шарику, и те, потирая носы, заняли свои места в первом ряду.

Представление продолжалось.

Следующей жертвой клоунов стал мальчик лет десяти, который пришел в цирк вместе с отцом. Циркачи вытащили упирающегося ребенка на арену. Мальчик – явно не подсадная утка (на нем была серая майка со следами мороженого и в таких же пятнах шорты) – растерялся, и попытался было убежать, но женщина-клоун крепко схватила его за руку.

– Стоять, кому сказала!

Мужчина-клоун вручил мальчику баскетбольную корзину, которую он должен был держать перед собой.

Циркачи начали бросать мячики в корзину. Иногда мячики попадали в голову мальчику. В эти моменты в зале раздавались аплодисменты и крики «Браво!»

В конце концов, испуганному ребенку вручили индейский головной убор, у которого вместо перьев орла были поролоновые полоски. Мальчик нахлобучил убор себе на голову, попрыгал на месте вместе с женщиной-клоуном и уселся рядом с недовольным отцом – издевательства над сыном он воспринял на свой счет.

Потом люди в униформе принесли откуда-то из недр цирка пластиковый прозрачный молоток огромных размеров, которым мужчина-клоун принялся лупить свою партнершу.

Женщина пыталась увернуться от ударов, но это не всегда у нее получалось. Этот эпизод вызвал бурю восторга в зале. Даже недовольный отец мальчика улыбнулся и погладил сына по голове:

– Это, действительно, смешно!

Потом были акробаты, дрессированные медведи, воздушные гимнасты, фокусники и канатоходцы.

– Досидим до антракта и отправимся на разведку, надо как-то пробраться в служебные помещения, боюсь, что Мурчик сам не найдет, – сказала Вера Сергеевна.

Однако у входа в служебные помещения наших героинь задержали:

– Сюда нельзя. Можно только артистам, – сказала вахтерша, не отрываясь от решения кроссворда.

– А мы и есть артисты, – не растерялась Маша.

– У вас есть документы, подтверждающие данный факт?

– Это известная дрессировщица, – показала на Веру Сергеевну внучка. – А мы пришли устраиваться на работу. Бабушка, покажи наш номер.

– Мурчик, ап! – сказала Вера Сергеевна. Из корзинки внезапно выскочил сиамский кот, в галстуке-бабочке, напугав вахтершу.

– Мяу, – мяукнула Вера Сергеевна, Мурчик запрыгнул на стол перед вахтершей, и встал на задние лапы.

– Верю, проходите, – сказала вахтерша и отпустила вертушку.

– Скажите, директор на месте? – спросила у нее Маша.

– С утра был. Дойдете до конца коридора и свернете направо, спуститесь по лестнице в полуподвальное помещение, там сядете на лифт и поднимитесь до четвертого этажа. Потом спросите.

Вера Сергеевна, Маша и Мурчик завернули за угол.

– Сейчас нам надо разделиться. Мы с Машей будем составлять план верхних этажей, а Мурчик попытается найти Тамару. Через полчаса встречаемся у входа.

– Мяу, миу, мяу, – сказал Мурчик и побежал в сторону лестницы, ведущей в подвал.

– Я чувствую, что Тамара где-то там, – перевела Вера Сергеевна. – Хорошо. Пусть ищет в подвале. А мы тем временем обследуем верхние этажи, надо знать, где находятся все выходы из здания.

В безлюдном коридоре на втором этаже Вера Сергеевна и Маша встретили девочек в оранжевом трико. Они шли за клоуном-мужчиной и клоуном-женщиной и жаловались друг на друга.

– Я чуть не уронила зонтик, потому что Ленка меня смешила. А еще у меня нос болит.

– Все, Таня, прекрати. А не нравится, пойдешь ассистенткой к фокусникам. Пусть они отпилят тебе голову или руку. Ты уже большая, – сердилась на дочку женщина-клоун.

Поравнявшись с Верой Сергеевной и Машей, клоуны остановились и с подозрением осмотрели бабушку с внучкой.

– Скажите, как нам выйти из цирка, а то мы заблудились, – спросила Вера Сергеевна у женщины.

– Давайте, я вас провожу. У нас тут такие лабиринты. Потерявшихся зрителей иногда ищут целый день. Вот здесь есть прямой выход на улицу, но о нем мало кто знает. Даже из работников цирка.

Через полчаса Маша и Вера Сергеевна стояли у главного входа в цирк и рассматривали нарисованный ими план служебных помещений цирка.