Текст книги "Кошки в тигровой шкуре (СИ)"

Автор книги: Сергей Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

5. Американский ответ русским собакам

Сделаем небольшое историческое отступление, чтобы прояснить ситуацию с «одним интересным местом».

Мы знаем, что в середине 50-х годов сами люди в космос еще не летали. Но уже планировали такие полеты, жили их предчувствием.

Также известно, что первыми на околоземную орбиту человечество отправило своих лучших друзей – собак.

Официально считается, что первой собакой-космонавтом была Лайка, случилось это в 1957 году. Однако известно, что и до Лайки в космос улетели несколько несчастных, безродных и безымянных собачек.

В газетах писали, что все животные улыбались перед стартом, мол, все хорошо, доверие оправдаем. Однако в мемуарах советских инженеров-конструкторов есть свидетельства, что некая собачка по кличке Альбина протяжно выла и кусалась.

– Печально воет. Зачем кабину оборудовали радиосвязью? Разве ж мы не люди, разве ж у нас нет нервной системы? – расстроился тогда начальник полетов.

– Так это ж на будущее, товарищ генерал. Если на человека решимся, чтоб переговариваться можно было, – объяснил начальнику главный конструктор.

– Ладно, жми, не могу это слышать, – сказал начальник.

Главный конструктор нажал кнопку и под собачий лай – наполнивший командный пункт нечеловеческой тоскою (еще и усиленною динамиками) ракета взлетела.

Вслед неведомому серебристому чудищу – трубе с надписью «СССР», уносящем их подругу в неизвестность, еще долго смотрели все байконуровские псы.

Мало кто знает, что вслед за собаками на орбиту должны были отправиться васьки и мурочки. Имеются неопровержимые данные, что кошачьи экипажи проходили тренировку во Франции и Китае. Но, поскольку космических кораблей в этих стран так и не построили, животных отпустили на волю. До лучших, как говорили военные, времен.

Дальше всех в кошачьем направлении продвинулись американцы. Их программа под условным название «Наш ответ русским собакам» проработала несколько лет – до 1960, кажется, года. Тогда же – в рамках «Ответа» были проведены первые эксперименты по изучению кошачьего языка. 10 американских ученых-зоологов целыми днями, стоя на четвереньках, мяукали и фыркали на испуганных животных, пытаясь догадаться по кошачьей реакции, понимают ли их.

– Слышали, что американцы учудили? Впрочем, откуда вы могли слышать, мне самому разведка только что донесла, – сердился глава советского государства Никита Сергеевич Хрущев на военных. – Чтобы завтра же у нас было тоже самое. Человека в космос готовим, а кошек упустили, черти. Собаками увлеклись.

– Американцы, наверное, хотят заселить кошками Луну, – пошутил было генерал Маленков, но тут же осекся под суровым взглядом голубых глаз вождя. Потому что Хрущев еще не закончил речь. Он поправил на шее свой нелюбимый галстук с кремлевскими звездами и сказал:

– Ничего смешного я в этом не вижу… Надо эти, как их, академии пооткрывать. И давайте не будем ограничиваться кошками, давайте работать со всеми животными сразу. Почему у нас есть только голубиная почта? А где журавли, аисты, воробьи, наконец? Почему они не работают? Кто понимает, о чем каркают вороны? Вы, товарищ генерал, понимаете?

– Еще нет, но, если надо, разберемся и с воронами, – испугался Маленков.

– Разберетесь? А если я вам дам неделю, разберетесь? Не уверен. Не хотите признавать ошибки, – Хрущев хотел было снять с ноги ботинок и постучать им по столу, но передумал. – Упустили.

Вот такая предыстория. Таковы особенности того исторического момента. Благодаря всем этим особенностям наша Вера Сергеевна оказалась в школе для детей, обладающих необыкновенными способностями. Это был 1958 год.

6. Школа имени Маугли

Школа почему-то называлась академией. В народе ее называли «хрущевской».

Академия располагалась далеко за городом. Сначала надо было ехать в дребезжащем трамвае до конечной остановки. Потом час на пригородном автобусе. Последние два километра пришлось идти пешком – по мощеной булыжниками дороге. До кирпичного забора с железной дверью.

Папа, провожавший Веру, в последний момент сунул дочери книжку – «Барон Мюнхгаузен».

– Ты, доча, это самое, почитай на досуге, – напутствовал отец. – Ты должна знать, чем заканчиваются фантазии, не подкрепленные практикой и точными знаниями.

– Спасибо, папочка, – сказала Вера и обняла отца.

– Хорошая девочка! – из-за железной двери появился человек в военной форме, оглянулся по сторонам и взял у отца Верин чемодан. – Она у нас по какой линии?

– По кошачьей, – вздохнул отец.

– А я здесь директор, – сказал мужчина в военной форме и пожал Верочкиному отцу руку. – Можете приходить по воскресеньям. Но лучше звоните. Вдруг мы все уедем на полигон.

Академия представляла собой двухэтажное здание из красного кирпича и табличкой – «МАУГЛиЖ. Филиал № 3».

«МАУГЛиЖ» расшифровывалось замысловато – Московская Академия Управления Голосами Людей и Животных. Понятно, что между собой дети называли ее просто «имени Маугли».

Где находились другие филиалы академии (а их, как следует из порядкового номера местного филиала, должно было быть еще, как минимум, два), никто не знал, это была секретная информация.

Кроме Верочки, в МАУГЛиЖ проходили курс еще несколько детей. Все они уверяли, что понимают язык животных или птиц.

Был мальчик по имени Сережа, который непрерывно лаял и очень быстро бегал на четвереньках.

Однажды Сережа с разбегу налетел головой на стену и перестал лаять. Его перевели в обычную школу.

Вместо Сережи в школу привели Андрона, который мало лаял, но часто выл по ночам и мешал спать преподавателям. Через месяц Андрона также перевели в обычную школу.

Девочка Саша не умолкая чирикала по-воробьиному.

– Чик-чирик, чик-чирик.

Воробьев военные планировали использовать для выяснения общественного мнения по тому или иному вопросу.

Мальчик по имени Илья шипел, как таракан. Даже человеческая речь в его исполнении звучала немного по-тараканьи.

– Шо ты хочишь от меня, противная девшонка? – прошипел Илья, когда однажды Верочка попросила его рассказать о тараканах. – Это секретные данные.

Илью привел в школу его отец. Он очень долго шептался с директором.

– Вы понимаете, я бы хотел, чтобы у нас была династия. Я – разведчик. Я знаю своего сына, как автомат Калашникова. У него получится. Такого количества тараканов, как у моего мальчика, нет ни у кого в мире. Я потратил на тараканов все свои сбережения и даже продал дачу в Тамбовской области, откуда я родом.

– Конечно, мы обратим внимание на вашего ребенка, – ответил директор и поселил мальчика отдельно от других учеников. Тем более, что трехлитровые баллоны с тараканами занимали половину комнаты.

Мальчика боялись и преподаватели, и дети. Во-первых, у него были набриолиненные черные волосы. Во-вторых, он любил запускать своих любимых насекомых девочкам в портфели.

А тараканы, надо сказать, были не какие-то там прусаки (прусаков мальчик презирал – мелочь, не тот материал). Тараканы напоминали маленькие танки с черной, смоляной броней. Это были какие-то мадагаскарские особые тараканы.

Особые тараканы то и дело шипели.

– Пить просят, – объяснял мальчик. – Спать хотят. Просят попить перед сном.

Верочке мальчик (про себя она назвала его Мальчишкой С Тараканами) не понравился. Заносчив.

Антипатия была взаимной:

– Время кошек прошло, – уверял мальчик. – Слишком громоздкий и неуправляемый материал. Не то, что тараканы. Разведке нужны тараканы. Они повышают обороноспособность страны.

«Обороноспособность» было, пожалуй, самым популярным словом в Академии. Его употребляли очень часто, потому что в чем собственно должно заключаться обучение, преподаватели не знали, так как животными языками не владели.

– Вы понимаете, мы работаем на обороноспособность страны. Поэтому о нашей работе никто не должен знать, – сказал на первом же занятии мужчина-преподаватель (в военной фуражке и черных очках). – Я ваш классный руководитель, между прочим.

– Даже бабушка не должна знать? – спросила маленькая Кошкина.

– Разумеется, бабушка в первую очередь ничего не должна знать. Старухи очень болтливы.

– Моя бабушка – не старуха, – обиделась Верочка. – Просто она женщина в том возрасте, когда у них остаются только одна или две подруги, а поговорить еще очень хочется, – повторила Кошкина бабушкины слова.

С бабушкой – по материнской линии – Верочка виделась очень редко: та жила в деревне, а Сергей Александрович старался избегать «чрезмерно частых контактов» со своей тещей, к тому же деревенской и без высшего образования.

Веру поселили вместе девочкой Аней, понимающей язык ворон.

Аня постоянно каркала. На ее карканье слетались все черные птицы из соседнего леса. Преподавателям это не нравилось, так как вороны оставляли после себя белые пятна на тщательно убранных дорожках академии.

Вообще же, работа с воронами считалась бесперспективной, так как на зиму эти птицы не улетали в теплые страны и, следовательно, ничего полезного о жизни за границей узнать не могли. Не могли укрепить обороноспособность страны.

– Надо искать детей, которые понимают язык журавлей, – частенько говорили между собой преподаватели. – Журавли далеко летают, почти как бомбардировщики.

– У ворон много интересной информации по истории, потому что они долго живут, – защищала своих любимцев Анна. – Например, они знают, где зарыты клады.

– Да? – удивлялись преподаватели. – О кладах в инструкции ничего не написано. Клады проходят по линии народного хозяйства, а у нас – министерство обороны. Чувствуете разницу?

МАУГЛиЖ просуществовал около года. Пока однажды классный руководитель не решил сводить детей в зоопарк. На урок-разведку, как он сам выразился.

– Сегодня, дети, мы пойдем в зоопарк, – сказал мужчина в черных очках. – Возьмите с собой блокноты. Будете записывать все, что говорят животные. Но вы не должны подавать вида, что понимаете их речь. Все что услышите – это тайна.

Верочка несколько часов простояла рядом с клеткой, где изнывали от жары тигр и тигрица. Считалось, что их язык отличается от кошачьего примерно также, как русский от украинского. Так оно в общем-то и было.

Верочкины записи послужили основанием для увольнения директора зоопарка: животные рассказали, что директор – через жену – продает положенное тиграм мясо городскому ресторану «Донская кухня».

– Какие у вас доказательства, – допытывался директор. – Кто донес, то есть, оклеветал меня? Я буду жаловаться.

Поскольку эксперименты были секретными, и доказательства не могли быть предъявлены, директору посоветовали уволиться по собственному желанию. Сказали, что о его злоупотреблениях и так известно всему городу.

Следующий урок-разведка проходил в цирке.

Животные рассказали детям, что директор цирка оформил на ставки клоунов всех своих братьев (братьев было трое), а также отца и мать. На сцену эти фальшивые клоуны никогда не выходили, а зарплату получали регулярно.

В отличие от директора зоопарка директор цирка и его клоуны оказались лицами со связями и смогли, как говориться, надавить, на нужную кнопку. В «Маглиж» пришла комиссия.

Проверяющий – полковник из генерального штаба, дядька с черными усиками щеточкой – требовал, чтобы дети продемонстрировали свои, якобы необыкновенные способности.

– Ну-ка покажи, что умеют твои кошки, – допытывался усатый у Верочки и ехидно улыбался. – Принесите мне первую попавшуюся кошку с помойки. Что она может сделать полезного для народного хозяйства?

Кошку принесли.

– Самое обычное животное, и для народного хозяйства сделать она ничего не может, просто я понимаю, что она говорит, – оправдывалась Верочка. – Киса, скажи, что-нибудь.

– Мяу, – выдавила киса брезгливо – так ей не понравился усатый.

– Смешно, ничего не скажешь. Что же это значит? Что это за междометие? – усатый засмеялся и схватился за живот, как от боли. Так ему было весело.

– Она говорит, что у вас усы какие-то странные, похожи на тараканьи.

– Это ты своему папе будешь рассказывать, а нам голову морочить не надо, – рассердился проверяющий, достал блокнот и нарисовал три минуса напротив верочкиной фамилии. – Следующий.

Следующей была девочка Аня. Она пришла с вороной на плече.

– О чем будем каркать? Спроси, сколько мне осталось жить? Слабо?

– Товарищ полковник, на геронтологии специализируются кукушки, – объяснила девочка. – Вороны просто каркают.

– Что значит, просто каркают, – усмехнулся полковник. – Какой тогда в этом смысл? Нет никакого смысла.

– Ну, она может вам, что-нибудь накаркать. Что вас понизят по службе, например.

– Вот так? Это мы еще посмотрим, кто кого понизит по службе, – задумался военный. – В таких делах побеждает тот, кто меньше смеется.

В общем, изучение языка животных было признано лженаукой. И МАУГЛиЖ была расформирована. Что, впрочем, не спасло полковника от понижения в должности – однажды во время важного заседания у кого-то из его коллег из кармана выпали игральные карты с изображением руководителей страны. Поскольку коллеги были старше по званию, полковнику пришлось взять вину на себя.

Военные заинтересовались лишь мальчиком с тараканами. Говорят, что его отец пробил сыну место в обычной разведшколе. Вроде бы он стал большим чином в разведке, чуть ли не министром обороны. И даже именно он выкрал у американцев секрет крылатых ракет. Принимали ли участие в этой операции тараканы – неизвестно.

Таким образом, академия была закрыта, но с детей и их родителей на всякий случай взяли расписку о неразглашении государственной тайны.

– А я не буду молчать, – заявила Верочка людям в форме.

– И не молчи, тебе все равно никто не поверит, – усмехнулись люди в форме.

7. Личная жизнь Веры Кошкиной

Родители перевели Веру в физико-математическую школу – Сергей Александрович решил, что его дочери по наследству должна передаться тяга к точным наукам. Однако тяга, по неизвестной причине, не передалась.

Друзей в школе у девочки не было. Еще в первом классе большинство учеников разбились на группы по интересам: кому-то больше нравилась геометрия, кому-то арифметика, кто-то видел себя в будущем известным физиком. Вера со своим интересом к животным ни в какую группу не попадала.

Будущие физики и математики не хотели дружить со странной мяукающей девочкой, которую после уроков ждала стая бездомных голодных тварей. Кошкина кормила их рыбой, которую носила в ранце.

Забегая вперед, скажем, что, повзрослев, Вера пыталась вести нормальный образ жизни, закончила институт сельскохозяйственного машиностроения, около года после окончания вуза не кормила кошек и даже успела за это время выйти замуж. Потом чувства взяли верх над разумом, и Кошкина опять стала кормить животных.

Из-за котов у Веры Сергеевны и не заладилась личная жизнь. Валерий Павлович, муж Веры, Машин дедушка, не любил кошек, потому что, во-первых, был человеком очень серьезным – преподавал научный атеизм в техникуме легкой промышленности, а, во-вторых, страдал аллергией на кошачью шерсть.

Особенно он не любил, когда Вера Сергеевна сама мяукала.

– О, господи-боже, спаси и сохрани, избавь от искушения, – ругал жену преподаватель атеизма.

С таким мужчиной Кошкина ужиться, конечно же, не смогла. Аллергия ей казалась особенностью мужниного характера.

В конце концов, Валерий Павлович ушел к другой женщине, кажется, библиотекарше. Новая жена Валерия Павловича не мяукала ни при каких обстоятельствах.

Наталью – Машину маму – Кошкина воспитывала одна.

Воспитание не было однозначным с общепринятой точки зрения.

Однажды Вера Сергеевна замяукала прямо на родительском собрании.

Наташа как раз училась в десятом классе, не за горами были выпускные экзамены. Так что родители учеников старались не искушать судьбу и не пропускать родительские собрания – чтобы вовремя уловить в голосе учителя судьбу своих детей, и, если возможно, как-то ее исправить в лучшую сторону.

В тот день Вера Сергеевна появилась в классе, когда родители уже расселись за столами и в ожидании классной руководительница с любопытством рассматривали надписи на столах. Так солидный мужчина в костюме-тройке только, что прочел на столе: «Мишка Воронов – дебил». Мишка Воронов был сыном мужчины в тройке. Надпись была выцарапана на крышке стола перочинным ножом. Рукавом пиджака, как ни старался отец, стереть ее было невозможно.

…Следом за Верой Сергеевной вошла классная руководительница.

– Опаздываем, Вера, как вас Сергеевна…

– Вы тоже не спешите, – ответила Кошкина.

– Задерживаюсь, у директора была, – уточнила учительница.

Классная руководительница, поправила цветы, которые предусмотрительные родители воткнули в вазу на столе, и начала было рассказывать, что не все дети успевают по химии. Например, Наташа Кошкина.

– Хорошая девочка, но ей абсолютно не удаются уравнения по реакциям замещения.

Надо же такому было случиться, именно в момент, когда зашла речь о реакциях, Вера Сергеевна услышала, что за окном жалобно мяукает котенок, просит показать ему дорогу домой. Что оставалось делать? Вера Сергеевна объяснила котенку, как найти дорогу.

Со стороны это, конечно, выглядело странно: взрослая женщина, забралась на подоконник, высунула голову в форточку и замяукала.

– А ведь речь идет о будущем вашей дочери. И оно мне не кажется таким уж безоблачным, – осторожно – потому что немного испугалась необычного поведения родительницы – заметила классная руководительница, но Вера Сергеевна продолжала мяукать. – Это какое-то неуважение к окружающим, – учительница искала сочувствия у других родителей.

– Да, мне ближе те, кто попал в окружение, а на окружающих мне наплевать, – объясняться с учительницей Вера Сергеевна не собиралась.

В результате умненькая Наташа получила тройку в году по химии, хотя выучила и реакции замещения, и все прочие реакции.

Уход на пенсию стал для Веры Сергеевны лучшим периодом ее жизни. Самым, по ее мнению, полноценным.

Никто больше не осуждал ее за совместное проживание с кошками – пенсионерка, пусть живет, как хочет.

Дочь не баловала Веру Сергеевну вниманием: во-первых, она жила в другом городе, во-вторых, никак не могла забыть о тройке по химии, а, в-третьих, ее смущало такое количество кошек. Четыре. Не так уж и много. Но все равно смущало.

«Ну и пусть, во всем есть свои плюсы и минусы», – рассуждала Вера Сергеевна о взаимоотношениях с дочерью. «Минусом» было одиночество. «Плюсом» – покой и свобода – мяукай – не хочу.

Наташа в способности матери не верила. Она думала, что в Вере Сергеевне умер цирковой дрессировщик.

– Зря ты не выступаешь, сейчас бы мы такие деньги зарабатывали. С твоими способностями.

– Говорят, что во втором филиале академии учился мальчик по фамилии Куклачев, он ушел в цирк. Кошки на него жалуются. Хватит нам и одного Куклачева, – говорила в таких случаях Вера Сергеевна.

8. Маша не едет в Таиланд

Итак, 16 июля 2012 года Маша переступила порог бабушкиной квартиры.

Несмотря на ангельский вид, ангелом Маша не являлась. Таковых в 13 лет не бывает. Есть 13-летние бесы. Их никто не любит, они отвечают окружающим своей нелюбовью.

Только за последний год Маша натворила следующее: несколько раз переставила мебель в своей комнате (разумеется, ночью), при этом сломала диван и шифоньер. Покрасила комнаты в черный цвет (когда родители ходили в гости).

Придя домой, мама испугалась:

– У нас что был пожар, почему стены черные?

– А что тебе не нравится? Это лучше, чем какие-нибудь цветочки.

– Господи, Маша, зачем ты это сделала? – ужаснулся папа.

– Ваше поколение ничего не понимает в красоте, – объяснила дочь и надела наушники. – Сейчас в моде черное.

Потом Маша увлеклась боксом и даже записалась в соответствующий кружок. Увлечение прошло через месяц. Результатом увлечения стало разбитое зеркало. Потому что Маше не понравилось собственное отражение в зеркале.

– Мама, я вся в тебя. Какой ужас. Какой у меня длинный нос. Как у Буратино.

Потом были бальные танцы – всего две недели.

В партнеры Маше определили молчаливого мальчика Леонида. У Леонида был один недостаток – всегда влажные руки.

– Я не буду с ним заниматься бальными танцами, – заявила Маша преподавателю.

Однако, кроме Леонида занимавшегося кроме танцев вольной борьбой, никто не хотел танцевать с Машей – мальчики боялись новенькую, предполагая, что в случае чего, не справятся с девочкой, которую между собою стали называть Маша-боксер.

Неделю несостоявшаяся балерина танцевала в обнимку со стулом, а потом ушла из кружка.

После танцев Маша решила записаться в школу красоты. Она уже даже зашла в вестибюль дворца культуры, на последнем этаже которого, в коридоре, пожилая семейная пара учила девочек правильной походке и светским манерам. Однако в этот момент вахтерша спросила у Маши:

– Ты куда, девочка?

Естественно, Маша ответила: «куда надо».

– А у нас нет подобного заведения. У нас есть кружок флористики, секция шахмат и школа красоты.

После такого ответа Маша уже не могла сказать отвратительной вахтерше, что она пришла записываться в школу красоты. Маша представила, как та будет смеяться над ней и говорить что-нибудь вроде «с такой рожей в эту школу не берут» или «тоже мне красавица».

Маша заплакала и в эту ночь опять передвинула всю мебель в своей комнате.

Когда родители сказали, что они на месяц едут в Таиланд, Маша заявила, что хочет остаться дома, потому что в Таиланд ездят одни пенсионеры.

– Кстати, о пенсионерах… Пусть тогда проведает бабушку, пока мы будем заграницей, – предложила мама. – Я думаю, им будет, о чем поговорить.

– Прекрасно, я поеду к бабушке, – конечно, Маша хотела в Таиланд, к пенсионерам, но было поздно.

– Ладно езжай. Нам в Таиланд не звони – дорого. Приедем, сами свяжемся.

Так девочка оказалась у бабушки, которую в последний раз видела лет пять назад.