Текст книги "Кошки в тигровой шкуре (СИ)"

Автор книги: Сергей Медведев

12. Тимофей

Тимофея привезли в город из другого зоопарка, где в результате какого-то необыкновенно доброго отношения людей к тиграм образовался избыток этих животных.

В порядке культурного обмена лишнего тигра обменяли на лишнего броненосца из местного зоопарка.

Тигра неспроста назвали Тимофеем. В зоопарке было принято, чтобы имя животного начиналось на ту же букву, что и вид, к которому животное относится. Имена тигров должны были соответственно начинаться на букву Т. Как танки. Т-34, Т-62.

Тамара стала Тамарой, во-первых, потому что слово «Тамара» также начинается на букву «т», во-вторых, потому что ее привезли из Грузии. Кто-то из сотрудников зоопарка вспомнил, что в Грузии была царица по имени Тамара – очень строптивая особа.

Имя идеально соответствовало характеру тигрицы.

Гордое животное никогда не откликалась на кличку, хотя прекрасно понимало, что обращаются именно к ней.

– Тамарочка, встань, пожалуйста, надо клеточку помыть, – говорила уборщица, но Тамара лишь нервно подрагивала хвостом. – Мы сегодня не в духе, ну и черт с тобою, – добавляла уборщица и выливала на тигрицу ведро с водой. Предварительно тщательно закрыв клетку и отойдя на порядочное расстояние, разумеется.

– Когда-нибудь я тебя съем, – разобрала бы в рыке тигрицы уборщица, если бы понимала язык животного.

Предполагалось, что Тома и Тима дадут потомство, которое можно будет обменять на каких-нибудь других животных.

Однако потомство тигры не давали – Тамара была против.

– Дети должны рождаться на свободе, – говорила тигрица Тимофею.

– Так мы и совсем без котят можем остаться, – возражал ей тигр. – Кому мы передадим наше наследство?

– Какое наследство? Нашу клетку? – сердилась Тигрица.

– Кроме материальной есть и духовная сторона. Мы можем передать жизненный опыт, например, – обычно говорил в таких случаях Тимофей.

Тимофей был большим и ленивым тигром. Он охотно откликался на свою кличку. Как все ленивые животные, Тимофей был натурой мечтательной. Мечты его были просты, как у любого заключенного. Выйти на свободу. Обзавестись собственной берлогой в уссурийской тайге, где тигрятам будет раздолье, а до ближайшего человеческого жилья надо бежать не меньше суток.

Тимофей мечтал, что зимой в тайге будет выпадать много снега, и охотники ни за что в жизни не смогут добраться до их берлоги. Ни при каких условиях. А если и доберутся, Тимофей их обязательно съест.

Еще тигр мечтал, что в их берлоге будет холодильник, чтобы летом в нем всегда лежала свежая вырезка.

– Вот ты понимаешь, Тима, такого не бывает, – говорила ему Тамара. – Чтобы и своя берлога и холодильник. Надо выбирать. Мне бы хватило и берлоги без вырезки.

– Ну, это же мечта, – говорил Тимофей подруге. – Я в известном смысле – максималист, мечтать надо о чем-то недостижимом, или вовсе не мечтать. Все или ничего.

– Ну почему я живу в одной клетке с идиотом, и ведь никуда не денешься, – вздыхала обреченно Тамара.

– Вот видишь, ты тоже максималистка, – примирял подругу с действительностью Тимофей. – А я к тебе привык. Наверное, я бы не смог жить без тебя.

– Я тоже к тебе привыкла, – говорила Тамара. – Не обижайся.

Тамара неоднократно предлагала Тиме бежать.

– Уйдем в степь, за Дон, а потом – на Кавказ. Там когда-то жили тигры. Там есть леса. Не уссурийская тайга, но все-таки.

– Как ты можешь, Тамара, за нашу клетку такие деньги заплачены. Легковую машину можно купить. Как же мы подведем людей? К тому же Степаныч – хороший сторож. Он нас никогда не обижает. А его первым уволят… Я разговаривал с тиграми, которые раньше жили на свободе. Говорят, что ничего хорошего в этой свободе нет. Надо постоянно думать о еде, на философию совершенно не остается времени..

– Интересно, с какими это тиграми ты разговаривал, ведь твои родители тоже из зоопарка? – сказала Тамара.

– Да, разговаривал. У меня был один знакомый с воли. Очень нервный тигр.

Тамара родилась на свободе, но какая она эта свобода Тамара, если честно, тоже помнила смутно – в зоопарк она попала, когда ей было всего полгодика. Ее мать убили охотники. Поэтому даже сторож Степанович, который любил тигров и частенько их подкармливал за свой счет, не вызывал у тигрицы теплых чувств.

– Просто его совесть мучает. У людей вина перед животными. Но почему, если он такой хороший, то не съест директора зоопарка?

С Тимофеем и Тамарой дружили Алексей Васильевич и Кисточка, иногда они ходили к тиграм в гости. Поболтать. Ведь они разговаривали на очень похожих языках.

Кошки рассказывали тиграм о городской жизни, а тигры – о нравах зоопарка.

– Не все люди плохие, – уверяла Тамару Кисточка. – Вот наша хозяйка – Вера Сергеевна – очень хорошая.

– Вот вы говорите, что у вас есть хозяйка, а я не хочу, чтобы у меня была хозяйка. Я сама себе хозяйка, – возражала Тамара.

– Это потому что ты большая и сильная, а мы маленькие, – не соглашалась с тигрицей Кисточка. – Вера Сергеевна спасла нас от других людей.

– Кошки правы, надо искать точки соприкосновения с другими видами, – считал Тимофей.

13. Алешенька

Первым в доме Веры Сергеевны поселился Алексей Васильевич, семь лет назад. Сначала Вера Сергеевна назвала его Алешенькой.

Мокрого и грязного котенка – с унизительным бантиком на шее – пенсионерка нашла рядом с подъездом, когда возвращалась из гастронома.

– Как дела, милая кошечка? – мяукнула Вера Сергеевна.

От неожиданности котенок подпрыгнул на месте.

– Не бойся, я тебя не обижу. Хочешь есть?

Поев и успокоившись, котенок рассказал новой знакомой, что, во-первых, он кот, а не кошечка, во-вторых, дела его плохи, даже, можно сказать, хуже некуда, потому что его выгнали из дома, и третий день он живет на улице.

– Хозяйский ребенок хотел, чтобы я стал водолазом, – объяснил котенок.

Оказалось, что пятилетний мальчик посадил кота в трехлитровую стеклянную банку, закрыл крышкой и бросил в наполненную водой ванну.

– Но как я его потом расцарапал, – котенок довольно замяукал. – Это собаки бывают водолазами, а коты – никогда. Я лучше буду жить в подвале.

– Зачем тебе жить в подвале, живи у меня, назову тебя Алешенькой, в честь инопланетянина, которого нашли на Урале, – предложила Вера Сергеевна. – Места у меня много.

– А маленьких детей у вас нет?

– Я живу одна, а внучка приезжает очень редко, – успокоила котенка женщина.

– Снимите с меня это бантик, – попросил Алешенька. – Его надели на меня дети во дворе. Они, как и вы, подумали, что я кошечка.

Кот не любил этой истории. И Вера Сергеевна никогда не рассказывала ее, тем более, при посторонних кошечках.

Отчество у кота появилось годам к трем, когда стало ясно, что Алешенька – очень крупный, толстый и хитрый котяра. Ни у кого не поворачивался язык называть такого кота просто Алешенькой. Алексей Васильевич.

14. Кисточка – «любительница живописи»

Второй жиличкой кошачьей коммуны стала Кисточка – через год после появления Алексея Васильевича.

Из всех кошек, живших у Веры Сергеевны, она была самой утонченной натурой: Кисточка разбиралась в живописи. Точнее в художниках. Увидев человека с красками в руках, кошка начинала жалобно мяукать, а через мгновение бежала, куда глаза глядят.

С Верой Сергеевной Кисточка познакомилась следующим образом.

Ночь накануне знакомства Кисточка провела в городском парке под скамейкой. Не бог весть, какое спокойное место, но в тот период своей жизни Кисточка не могла рассчитывать даже на коврик в теплом подъезде или угол в темном и безопасном подвале.

Проснулась кошка от того, что почувствовала запах краски. Рядом с ее лавкой стоял небритый мужчина в изумрудно-желтых штанах (цвета соседних скамеек).

– На вернисаже как-то раз случайно встретила я вас, – напевал сквозь зубы мужчина, – потому что в зубах у него была огромная засохшая кисть, а руками он пытался открыть банку с краской.

С мяуканьем, в котором любой знаток кошек услышал бы отчаяние, Кисточка вылетела из-под скамейки и – о, ужас! – увидела еще с десяток небритых людей.

– Художники! – жалобно замяукала кошка. – Душегубы.

Кисточкины мяуканья поняла только Вера Сергеевна. Она как раз – через парк – возвращалась домой с пакетиком кефира.

– Что с тобой, моя девочка? – промяукала пенсионерка. – Иди ко мне.

– Спасите меня, – Кисточка прижалась к ногам Веры Сергеевны. – Они меня будут сейчас рисовать.

Не любить людей, которые рисуют, у кошки были основания. Ее прежним хозяином был художник по имени Антон. В общем-то, неплохой человек, как поначалу думала о нем Кисточка. Кормит, не бьет, даже разрешает спать под одеялом.

Иногда Антон пытался рисовать Кисточку. Но всегда выходило неудачно. Кошка не желала сидеть на месте, а хорошей зрительной памятью ее хозяин не обладал.

Однажды Антон взял Кисточку на руки, долго на нее смотрел, а затем принес из кладовки рулон липкой ленты.

Со словами «искусство требует жертв» и «Леонардо да Винчи на моем месте поступил бы точно также» он приклеил Кисточку скотчем к стене. В положении «цыпленок табака».

После этого Антон достал мольберт, холст в подрамнике и краски. Примерно через полчаса портрет Кисточки в полный рост был готов. Художник позвонил друзьям и через некоторое время в мастерской собрались его друзья и подруги.

– Очень похоже, поздравляю, – сказала одна из подруг в красных кедах по колено. – Ты выходишь из кризиса. С чучела рисовал или с натуры?

– Сама ты чучело, – сказала бы Кисточка, если бы понимала человеческую речь.

– Я сейчас много работаю, – ответил Антон. – А кошка живая. Моя кошка. Вон на стене висит. На что не пойдешь ради прекрасного.

– Желтое, черное и белое – это то, что надо, – похвалил коллегу другой художник. – Надо отметить.

Про Кисточку компания вскоре забыла, и бедная кошка провисела на стене до утра. Утром животному удалось кое-как отклеиться от стены, поточить когти о новые замшевые туфли Антона, пробежать по спящему хозяину и выскочить в окно полуподвальной мастерской художника.

С тех пор Кисточка жила на улице. Художники больше не встречались на ее пути. До того самого утра.

– Это не художники, это работники парка, хотя и от них немало вреда, – успокоила Кисюшу Вера Сергеевна. – Почему не напишут «окрашено». Я вот, например, села на скамейку, и теперь на моем голубом платье появились белые полосы.

15. Мурчик и Мурочка

Мурчик и Мурочка поселились у Кошкиной около года назад.

Сиамского кота принесла Вере Сергеевне соседка с пятого этажа – незамужняя молодая женщина по имени Саша.

– Понимаете, я уезжаю в заграничную командировку – на месяц, а вот этого – Мурчиком звать – оставить не с кем. Может быть, присмотрите, – попросила соседка. – В качестве приданого – два кило рыбы и сто рублей.

Вера Сергеевна согласилась.

Когда соседка – загоревшая и посвежевшая – вернулась из командировки, и пришла за котом, Мурчик забился под диван и ни за что не хотел покидать убежище.

– Можно, я останусь у вас? – мяукал кот Вере Сергеевне. – Она целыми днями на работе, а мне и поговорить не с кем.

– Дельный кот, хотя и молод еще, – мяукнул в поддержку Мурчика Алексей Васильевич. – Вырастет, толк будет. Надо рассмотреть возможность.

Так Мурчик остался у Веры Сергеевны. Хозяйка даже обрадовалась такому повороту событий:

– Мяукает очень много, покоя нет, а я собираюсь замуж. Вдруг мужу не понравится, он у меня и сам еще тот котяра. А два кота на одной жилплощади… Сами понимаете.

Мурчик оказался энергичным животным.

Через полгода он подошел к Вере Сергеевне и, смущаясь, промяукал историю о великой любви, которую он недавно встретил на улице.

– Она такая необыкновенная, у нее на шее розовый ремешок. И смотрит очень печально. Вся серая, а шея белая-белая. Хвост полосатый, как у Алексея Васильевича.

– Хорошо, я все поняла, приводи, – согласилась Кошкина. – Где она?

Однако, оказалось, что за серенькую с белым кошечку надо заплатить 10 рублей, которых у Мурчика не было.

Как рассказал кот, вот уже неделю хозяйка каждый день выносит животное к продуктовому магазину – в коробке из-под обуви. Сначала женщина просила за кошечку 100 рублей, однако через неделю цена снизилась до десяти – в отличие от Мурчика прохожие не обращали внимания на самую обычную серо-белую кошку.

Десять рублей были заплачены Верой Сергеевной, а кошка получила имя – Мурочка.

16. План спасения тигра

Когда Кисточка и Алексей Васильевич вернулись из командировки, они рассказали, что Тамару три дня как отправили в Центральный цирк.

Видимо, сюжет сняли неделю назад, но показали только сейчас.

– Тимофей ничего не ест, говорит, что, жизнь для него потеряла смысл. Только расставшись с Тамарой, он понял, как любил ее, – вздохнула Кисточка.

– Так часто бывает, – сказала Вера Сергеевна. – Надо выручать Тимофея.

– А как? – спросил Мурчик.

– Непростой вопрос, – почесал за ухом Алексей Васильевич.

– Я думаю, что для начала нам надо вытащить его из зоопарка. Пусть поживет некоторое время у нас, – предложила Вера Сергеевна. – А потом решим, что делать с Тамарой. Я думаю, тигры должны бежать в Уссурийскую тайгу. Не исключаю, что нам всем предстоит отправиться в Москву. Машенька, ты поможешь нам?

– Не знаю, – Маша была сбита с толку произошедшими в течение последних двух дней событиями. – А я тоже должна мяукать?

– Это необязательно. Тем более, что ты не понимаешь, о чем говорят кошки. Вот, почитай на досуге, – Вера Сергеевна протянула Маше русско-кошачий разговорник.

– Я попробую.

– Я твоя бабушка. Я плохому не научу.

– А мама говорила…

– Что могла говорить твоя мать? Как я мяукала на родительском собрании?

– Ну, да.

– Было такое, – согласилась Вера Сергеевна. – Но я не могла поступить иначе. Кошкина рассказала внучке историю о родительском собрании и потерявшемся котенке.

– Ну, не знаю, по-моему, ты сделала все правильно, – пожала плечами Маша.

Вечером в гости к Вере Сергеевне пришел Фуражка.

– Я все обдумал, – объявил с порога милиционер. – Главное – выкрасть ключи от клетки Тимофея.

– Ключи Дуркович всегда носит с собой. Это очень опасный человек, мне Тамара рассказывала, – замяукала Кисточка, а Вера Сергеевна перевела ее слова Маше и Фуражке, добавив:

– Речь идет о заместителе директора зоопарка по работе с животными.

– Другого выхода у нас нет, – милиционер погладил Кисточку по голове. – Придется изымать ключи у Дурковича.

– Подсудное дело, – заметил Алексей Васильевич.

– Но вам, кошкам, бояться не стоит. На вас уголовное дело не заведут, – объяснил милиционер. – Изымем ключи, откроем клетку. Перевезем Тимофея к Вере Сергеевне…

– На штаб-квартиру, – вставил свое слово Алексей Васильевич.

– Да, на штаб-квартиру, – согласился Фуражка, – а что делать дальше, решим завтра на общем собрании. Может быть, у Тимофея есть какие-то свои мысли. Конечно, это незаконно, но другого выхода из сложившейся, ситуации я не вижу. Авантюра, но благородная, о которой будет не стыдно вспомнить в мемуарах, – Фуражка собирался в недалеком будущем заняться написанием воспоминаний о своей милицейской жизни.

– Как же мы заберем у него ключи? – спросил Мурчик. – Боюсь, что нам с ним не справиться.

– Надо заставить заместителя директора снять пиджак, – предложила Вера Сергеевна. – Причем сделать это он должен непременно в конце дня, чтобы пропажа ключей не обнаружилась.

Алексей Васильевич предложил пойти простейшим путем:

– А давайте мы сбросим ему на голову кирпич с крыши директорского домика. Там очень много кирпичей – дымоход старый, разваливается. Подкараулим, когда он будет проходить мимо и сбросим.

– Кирпич не подходит, – задумалась Вера Сергеевна. – А вдруг его сразу увезут на скорой. В пиджаке. И что тогда делать? Нет, надо выбирать более надежные способы. И по возможности без физического насилия.

– У меня есть идея, – промяукала Кисточка. – Надо купить банку белой краски. Белила цинковые. В крайнем случае, подойдет и неаполитанская желтая. Главное, чтобы эта краска была заметна на черном пиджаке Дурковича, – Кисточка знала толк в красках.

Предложение кошки сводилось к следующему: краску надо вылить на землю, затем, увидев, когда Дуркович появится на горизонте, немного походить по образовавшейся луже – чтобы испачкать лапы, быстро взобраться на дерево и ждать, когда же под этим деревом пройдет Дуркович. В этот момент Кисточка спрыгнет на спину заместителя директора по воспитательной работе. Так чтобы оставить следы на его спине. Дуркович снимет пиджак, а Маша вытащит ключи из его кармана.

– Риск минимальный. Во-первых, он сразу не сообразит, что произошло. Во-вторых, он меня не догонит, – Кисточка была уверена в успехе операции.

– Кисточка – ты самая умная кошка, из всех, что я встречал в нашем дворе, – мяукнул Алексей Васильевич и облизал ухо своей подруги.

– Подлизывается, потому что вчера он мне сказал, что все кошки серы, – мяукнула Кисточка.

– Я не имел в виду твои умственные способности, – заворчал Алексей Васильевич. – Я чисто теоретически рассуждал.

– Не ссорьтесь! Мы должны понимать друг друга с полуслова, – в глазах Веры Сергеевны появился блеск. – А я что говорила, приедет внучка, и жизнь станет веселее.

– Если бы не я, вы бы никогда не включили телевизор и не узнали о Тамаре и Тимофее, – улыбнулась Маша.

– Я думаю, нам надо спеть песню, ничто так не придает сил, как хорошая песня, – сказала Вера Сергеевна и взяла в руки гитару:

 
«За право полюбить и быть самой любимой
в глухую тьму одна ты из дому ушла.
Так, где же ты была, где с принцами гуляла?
Нашла ли ты любовь и счастье ль обрела?
На что меняла ты мои покой и негу,
На голод и снега, на якобы любовь?
Так что же ты пришла, вкусившая утеху,
на что тебе мой хлеб, моя любовь, мой кров?
Что обещал тебе коварный принц сиамский,
какие сказки пел у лукоморья кот.
Я все тебе прощу, мурлыкай же от счастья
и поднимай трубой неблагодарный хвост!»
 

17. Дуркович

Какими были имя и отчество у заместителя директора по воспитательной работе с животными, никто из сотрудников зоопарка уже давно не помнил.

Может быть, его звали Михаилом Ивановичем или Сергеем Станиславовичем, а может быть, Даниилом Иосифовичем.

Заместителя директора все называли по фамилии – Дуркович. Иногда – «товарищ Дуркович». Заместителю директора нравилось слово «товарищ», оно напоминало о прежней работе – раньше он работал в колонии для несовершеннолетних правонарушителей.

Должность заместителя по воспитательной работе изобрел сам Дуркович, примерно через месяц после поступления на работу в зоопарк – просто замом. Из зоопарка заместитель директора планировал сделать что-то похожее на колонию для несовершеннолетних правонарушителей.

– Я считаю, главное, чтобы дисциплина была. Чтобы в камерах был порядок, чистота. Чтобы по ночам звери не выли, – говорил Дуркович на планерках. – Знаете, сколько жалоб поступает от жителей соседних домов.

– Товарищ Дуркович, у нас пока еще не камеры, а клетки, – заметила директриса, не любившая своего заместителя, но активно ему не противодействовавшая – у зама были знакомства в самых высших, как он говорил, эшелонах.

– А может быть, мы будем проводить и переклички среди животных, – пошутила младший научный сотрудник Александра Ивановна.

– А вы зря иронизируете, Александра Ивановна, мы рассмотрим ваше предложение. Может быть, и переклички будем проводить. И среди сотрудников тоже – не все из вас приходят на работу вовремя. Кто из вас, кстати, знает, сколько животных склонны к побегу? Никто! – Дуркович похлопал себя по внутреннему карману пиджака, где хранились ключи от «камер». Ключей было очень много – при каждом шаге хозяина, они издавали лязгающие звуки.

– У меня никто не убежит, – хвастал перед сотрудниками Дуркович. – А если убежит – поймаем. Жаль, карцера у нас нет.

В тот день, когда из зоопарка должен был бежать Тимофей, у Дурковича с утра было плохое настроение. Самка макаки по кличке Мишель укусила заместителя директора за палец. Беспричинно, когда он угощал ее яблоком.

– Мишель – хорошая, красивая, обезьяна, – Дуркович похлопал макаку по заднице и едва не лишился пальца.

На этом неприятности заместителя директора не кончились. Из Москвы пришла телеграмма с требованием вернуть штатное расписание в более традиционный для зоопарка вид. Другими словами убрать должность заместителя по воспитательной работе с животными.

– Директриса не любит меня, ох не любит, ее работа, – полдня Дуркович гулял по зоопарку, обдумывал свои дальнейшие шаги по противодействию директрисе.

– А вы не подскажите, где здесь кабинет заместителя директора, – размышления Дурковича прервала девочка в красной мини-юбке.

– Прямо по аллее и направо, – машинально ответил заместитель директора. – А зачем это он вам понадобился? Я, если хотите знать, и есть заместитель директора.

– Очень приятно, – сказала Маша. – Я – юная натуралистка. Наш класс хотел бы взять шефство над каким-нибудь животным. Над тигром, например.

– Не требуется нам никакого шефства. Заведите лучше кошку, если так уж хочется над кем-нибудь шефствовать..

– Кошка у меня уже есть, – усмехнулась Маша, показала Дурковичу язык и убежала.

Не успел Дуркович обдумать, что еще за «шефы» объявились в его зоопарке, как ему на голову, с дерева, свалилась Кисточка.

Заместитель директора едва не лишился чувств.

– Что вам от меня нужно, волки позорные? – вырвалось у заместителя директора. Из его подсознания всплыл и прежний – тюремный – опыт, и новый – зоопарковский.

Увидев убегающую Кисточку, Дуркович немного успокоился – явной угрозы его здоровью и жизни не было.

– Значит, воспитательная работа с животными никому не нужна? – пробормотал чуть слышно Дуркович и отправился в директорский домик. – Посмотрим.

– У вас вся спина белая, между прочим, – объявила с плохо скрытым злорадством директриса. – Я не шучу, если вы так подумали. У вас спина в белой краске.

– Проклятые кошки, на шею садятся.

– Вы случайно не выпиваете? – поинтересовалась директор.

– Да вы что? – возмутился Дуркович.

– Ладно, ладно… Возьмите в отделе птиц ацетон и обработайте пиджак.

Раздавленный Дуркович снял пиджак, повесил его на спинку стула и отправился на другой конец зоопарка – за ацетоном. Едва он скрылся за ближайшим кустом, в его кабинет потихоньку вошла Маша.

Девочка чудом успела вытащить из пиджака Дурковича нужные ключи (с надписью «От тигров»), как почувствовала на своем плече руку директрисы.

– Так, так, так. И что мы здесь делаем?

– Мне сказали, что где-то здесь есть обезьяны. Вы не знаете случайно, где именно?

– Нет здесь никаких обезьян. В этом корпусе два кабинета – мой и моего заместителя. Оба, так сказать, гомо сапиенс. Немедленно уходите, девочка. К тому же, через полчаса мы закрываемся… Постой, постой. А что это у тебя в руках?

– Это… Это… Это самое… Ключи от машины… Отец дал машину на неделю, пока сам в Лондоне. Извините, пожалуйста, я завтра приду, – Маша стремглав выскочила из директорского домика. Так ее сердце билось лишь однажды – когда мать впервые обнаружила у дочери сигареты.

Теперь надо было найти укромное место, чтобы дождаться, когда же стемнеет.

Укромное место нашлось в темном подвале бывшего серпентария. Среди пустых аквариумов и террариумов, а также прошлогодних высохших листьев и пустых бутылок.

На самом большом аквариуме сохранилась табличка. В лучах заходящего солнца Маша успела прочитать: «Крокодил. Относится к отряду водных позвоночных, которых обычно относят к «пресмыкающимся». В переводе с греческого «крокодил» означает «галечный червь». Считается, что крокодилы появились около 120 млн лет назад. Из ныне живущих организмов ближайшие родственники крокодилов – птицы».

– Оказывается, даже голуби – родственники крокодилов, – подумала Маша, и ей стало страшно.

Пару раз девочке хотелось закричать от ужаса. Ей казалось, что змеи и экзотические рептилии – возвращаются из нового еще необжитого здания на свои прежние места.

– Такого не может быть, – успокаивала сама себе Маша. – Это, наверное, мыши. Или голуби – родственники крокодилов. Какой ужас.

Маша вглядывалась в шуршащую темноту у себя под ногами. Бесполезно.

– А мама предупреждала меня!

Наконец, темнота стала, как говорят, кромешной. К шуршанию под ногами прибавились другие звуки. На другом конце зоопарка затрубил слон. Завыли волки. Самец шимпанзе ударил автомобильным колесом по железной решетке. Автомобильное колесо в клетку к шимпанзе положил Дуркович – «чтобы животное не скучало».

Наступила ночь.

Маша вышла из подвала и отправилась к клетке, где сидел Тимофей. У забора перед клеткой мелькнула тень, и послышалось мяуканье. Это был Алексей Васильевич. Кот что-то объяснял тигру. Затем он подошел к Маше, встал на задние лапы и сказал «мяу». Маша поняла – пора начинать.

Девочка легко перебралась через забор, отделявший тигриную клетку от остального зоопарка, и открыла замок. Через минуту Тимофей был на свободе.

УАЗиК Фуражки ждал в ста метрах от зоопарка, за ближайшим углом.

– Все-таки он очень большой, – сказал милиционер, увидев тигра. – Я, как человек маленький, не знакомый с цирком и зоопарком, даже немного его побаиваюсь.

Тимофей взобрался на сидение рядом с Фуражкой, и УАЗик тронулся с места.

Проинструктированный Алексеем Васильевичем тигр всю дорогу молчал.

– Все будет хорошо, скоро в Москву поедем. Ты бывал в Москве? – спросил у Тимофея кот.

– Что такое Москва?

– Но это такой город. Я точно не знаю. Там сейчас живет Тамара, – объяснил кот и тут же пожалел – тигр, услышав имя своей подруги, зарычал. Его рык напугал пробегающую мимо дворнягу, до сих пор с подобными кошками не встречавшуюся.

– Интересно, что он хочет нам сказать? – поинтересовался у Маши Фуражка. – Наверное, есть хочет. Как бы он нас не сожрал. Жаль, что мы с тобой не понимаем, о чем говорят животные.

Милиционер остановил машину и вышел.

– Сейчас мы поедем через центр города. Тигра надо посадить в отделение для задержанных – не дай бог, его увидят рядом с водителем. Кись, кись, кись, иди сюда, – поманил милиционер тигра.

Тимофей повернул голову в сторону милиционера, однако с места не сдвинулся.

– Черт, как же ему объяснить, – задумался Фуража, потом встал на четвереньки и негромко рыча прошагал к задней двери УАЗика.

В конце концов, тигр понял, что от него хочет этот мужчина в странном головном уборе, вскарабкался в задний отсек УАЗИКА, и машина помчалась по ночным улицам.

Своих пассажиров Фуражка высадил в сквере за пару кварталов от дома Веры Сергеевны.

– От греха подальше. Вдруг кто-нибудь увидит, как из милицейской машины выходит тигр, потом объяснительными замучают, – объяснил майор. – Маша, ты иди первая, открой дверь, а Тимофея я выпущу чуть позже.