Текст книги "Восточный пакт (СИ)"
Автор книги: Сергей Извольский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
После моих слов всегда невозмутимый Модест вдруг фыркнул, а потом вовсе звонко и весело рассмеялся, заставив оскорбленного Валеру нахмуриться.
– Как забавно, – пожал плечами Модест под слегка осуждающим взглядом Эльвиры. – Надо же, как интересно подметил Артур этот туземный каламбур: кто последний, тот и папа… – добавил он. Тут уже не выдержал я, рассмеявшись – видимо Модест тоже умеет играть вдолгую, не принимая эмоциональных поспешных решений. И чай Валере он точно не простил.
– Идут, – вдруг произнесла Анастасия, молчавшая до этого времени, и взглядом показала через окно. Синхронно обернувшись мы увидели, как по главной аллее к широкому крыльцу гимназии двигается достаточно внушительная делегация. Во главе ее я заметил директора Марьяну Альбертовну, фон Колера, других членов преподавательского корпуса, а также много важных чинов и мундиров – среди которых был и мэр Елисаветграда. Я его недавно в новостной картинке видел, запомнил хорошо. И вся компания выступала сопровождением худощавого седого мужчины в первых рядах, которому директор гимназии что-то активно рассказывала и показывала.
– Это кто? – негромко поинтересовался я.
– Герцог Алессандро Медичи, первый владеющий даром гонфалоньер справедливости новой эпохи, – ответил Валера, который вместе со всеми присматривался к делегации.
– И… зачем он здесь?
– Ты забыл что ли? – с недоумением глянул на меня Валера. Причем сейчас он выглядел вполне серьезно, отставив в сторону привычную предвзятость в нашем общении.
– Да. Забыл, – кивнул я, напряженно пытаясь вспомнить. Алессандро Медичи, знакомое что-то.
– Национальные соревнования… – начал было Валера, но осекся – увидел по глазам, что я сразу вспомнил. Андре будет готовить нашу команду к российскому национальному турниру на приз принца Ольденбургского. Занявшие высокие места поедут во Флоренцию, уже для участия в международном турнире на приз герцога Медичи, первого гонфалоньера справедливости.
Сам Алессандро Медичи в этот момент ступил на крыльцо и на несколько мгновений поднялся над окружавшей его толпой, закрывавшей его до этого. Лицо герцога оказалось повернуто в мою сторону, и мы даже на таком расстоянии встретились взглядами. Валера что-то говорил фоном, а чуть погодя и вовсе перегнулся через стол и довольно бесцеремонно потряс меня за плечо.
– А? – повернулся я, вздрогнув.
– Все в порядке? – спросил Валера.
– Да. Все в полном порядке, – ровным голосом ответил я, отводя взгляд.
«Все просто, мать его, замечательно, Томми!» – закадровым грязноватым голосом знаменитого переводчика произнес я мысленно.
Я узнал этого франтоватого седого герцога. Алессандро Медичи, значит. В прошлый раз, при нашей первой встрече в другое время и в другой реальности, он назвал мне немного другое имя.
Глава 13
Понедельник никак не желал заканчиваться. Казалось, время свернулось змеем Уроборосом и теперь вся моя жизнь будет понедельником после бессонной ночи и богатого на события воскресенья.
Плюс ко всему этому кто-то из одноклассников оказался совсем по пояс деревянным, и зачем-то пожаловался директору на мое самоуправство. Пришлось потратить некоторое время на объяснение – понятно, что со всех сторон я везде прав, но, чтобы рассказать об этих сторонах надо дождаться окна в графике директора, а это время, время, время. Марьяна Альбертовна, кстати, надо отдать ей должное почти сразу ухватила суть произошедшего. И всецело меня поддержала – идея обязательного курса по деловой этике для части класс «Индиго» ей очень и очень понравилась.
Сразу после беседы с директором мне прилетело оповещение о том, что в восемнадцать ноль-ноль Максимилиан Иванович фон Колер просит и приказывает мне явиться на собрание, посвященное началу занятий по Славянскому язычеству. Потом вдруг в гимназии начались плановые занятия по эвакуации, а собрание перенеслось на девятнадцать часов. Меня все это начало порядком нервировать, и чтобы не расстраиваться слишком сильно, плановую эвакуацию я проспал в зеленом уголке холла. И разбудили меня, спасибо ясноглазой Наденьке, за пять минут до назначенного фон Колером времени.
В аудитории, где должно было проходить собрание, оказалось неожиданно немноголюдно. Почти сразу я понял причину – в помещении находились только одержимые. Да, и еще Андре – заметил я нашего стрелкового инструктора. Сегодня он был в стандартном военизированном наряде конфедератов, и серый цвет формы сливался с полумраком в дальнем конце зала, не привлекая лишнего внимания.
Я оказался последним вошедшим, все остальные уже собрались. Эльвира расположилась неподалеку от кафедры, задумчиво глядя в подсвеченный экран ассистанта, Модест рядом с ней выглядел так, словно сочинял чувственные стихи, Илья и зашедшая передо мною Наденька о чем-то перешептывались, а Валера ковырялся в ухе с такой сосредоточенностью, словно собирался обнаружить там все тайны мира.
Едва я закрыл за собой дверь, фон Колер жестом поманил всех ближе. При этом я заметил, что первой поднялась Эльвира – гибким, кошачьим жестом. Вот только – глянул я сзади на фигуристую девушку, чья коса свисала до самых ягодиц, на позвавшего нас жестом профессора она в тот момент даже не смотрела. Чувствует, или какая-то ментальная связь? – еще раз машинально оглядел я Эльвиру уже сверху вниз, от киля до клотика.
Заметив, как недоуменно глянул на меня из своего угла Андре, я чертыхнулся. Слишком уж у меня выразительно оценочный взгляд сейчас – для своих почти пятнадцати. Надо избавляться уже от этой показательно взрослой циничности. Или не надо? Все же у меня (у Олега) трудное детство, кто знает как я после протектората на жизнь смотрю?
Впрочем, когда я подошел ближе и встал рядом со своими напарниками по команде, о проколе совсем забыл, едва глянув на лицо фон Колера. Забыл потому, что такого сосредоточенного и погруженного в себя я не видел его с того момента, как барон объяснял мне про последствия поражения тьмой в тот день, когда я вернулся из первого вояжа в протекторат.
– На всякий случай, прощайте, – совершенно неожиданно и абсолютно серьезно произнес фон Колер.
Расправив плечи, профессор едва изменил позу – словно в руках у него была крупнокалиберная винтовка и он готовился жать на спуск, справляясь с отдачей. Вот только ладони у профессора были пустыми, и сейчас смотрели вниз. Глаза Максимилиан Иванович закрыл и свел ладони вместе, но так что до конца они не соприкасались. Руки его понемногу начали изменять положение и окутались лоскутами серой пелены. Несколько секунд побаюкав формирующийся шар, профессор вздрогнул. Ладони барона еще гуще окутались белесым туманом, который постепенно наливался тьмой, становясь все плотнее.
По-прежнему не открывая глаз, фон Колер вытянул руки вперед. Лоскуты тьмы вокруг его кистей, ставшие уже мрачно-черного цвета, в последний раз обвились змеями вдоль запястий и сформировались в подобие изогнутой перекладины. Мгновение, и в руках у профессор оказалась призрачная, сотканная из тьмы катана.
– Два шага назад, – хриплым голосом произнес фон Колер.
Мы все синхронно и без задержек шагнули назад, отходя от проводящего демонстрацию силы мастера темных искусств. Лично я сделал бы и три шага, будь здесь в одиночестве – но остальные сохраняли показательное спокойствие, поэтому выделяться мне не хотелось. Но внутри все замирало – настолько густо ощущалась опасность от формирующего плетение силы фон Колера.
Неожиданно тьма заклубилась со всех сторон. Замерев на миг, пытаясь контролировать накатывающийся ужас, я коротко оглянулся и понял, что аудитория погрузилась во мрак. Клубы непроглядного дыма клубились на потолке и по углам. Причем, несмотря на густоту пелены, она не то чтобы просвечивала, но было понятно – черный дым призрачен, он не принадлежит нашему миру, а гость с его изнанки.
Свободным ото тьмы был только угол с Андре – вокруг нашего инструктора клубилась белесая пелена, словно преграждая тьме путь. Но понаблюдать за инструктором мне не удалось. Фон Колер в этот момент распахнул глаза, которые заполонил непроглядный мрак. От уголков век по лицу барона потянулись черные змейки уродуя лицо. Руки профессора задрожали от напряжения – он сейчас находился в состоянии высочайшей концентрации.
Сотканная изо мрака катана в его руках видоизменялась, и теперь уже больше походила на хлыст. Сквозь черные лоскуты проглядывала фигурная рукоять – сжатая в правой руке, а в левой набухал комок тьмы, словно свинцовый груз на конце боевого цепа. Нет, скорее даже металлические когти боевого кнута-скорпиона – присмотрелся я к трансформации оружия в руках профессора. Комок тьмы удерживаемой левой рукой профессора все увеличивался, и уже превратился в многохвостую кошку-плеть, подобной тем, которой раньше наказывали провинившихся матросов на флоте.
В этот момент фон Колер изменил положение рук, и кнут в его руках ожил – черные плети многоголовой гидры с инфернальным визгом рванулись вперед. Краткий миг, и прямо перед собой я увидел распахнутую пасть змеи, сотканную из лоскутов тьмы. Ярость темной твари была беззвучна – но на меня сразу словно свалилось эхо потустороннего мира, наполняя сознание приглушенным, словно сквозь вату доносящимся шипением, яростными воплями, криками ужаса и боли. Ядовитые зубы прянули вперед, несколько тягучих капель упало на пол, оставляя за собой дымный след.
– Контроль, – отсекая все потусторонние звуки, зазвучал отовсюду сильный хриплый голос барона, остановившего сразу шесть плетей в считанных сантиметрах от наших лиц.
При взгляде в полыхнувшие багровым глаза змеи, которая не добралась до меня совсем немного, я по-настоящему испугался – столько ярости и ненависти источало сотканная из лоскутов тьмы тварь, которая сейчас все больше и больше наливалась силой. К остальным стоящим рядом также тянулись хвосты страшной плетки, и по отголоску эмоций я с облегчением понял, что не один здесь такой, едва справившийся с испугом неожиданности.
– Если я сейчас не совладаю с контролем созданного плетения, вы все умрете, – довольно буднично сообщил нам фон Колер прежним хриплым голосом. – Сам я скорее всего выживу, но после этого мне будет лучше совершить сэппуку до того, как я попаду к дознавателям или, что хуже, вашим родителям, наверняка пожелающим задать мне несколько вопросов.
Барон говорил негромко и спокойным тоном. Голос его уже не хрипел устрашающе, а сипло шипел, создавая впечатление объемного звука, обволакивая со всех сторон. Губы фон Колера едва шевелились, а слова шелестящим эхом доносились отовсюду, словно сама клубящаяся тьма говорила с нами.
– Заклинание – это повеление. Создание – это плетение. Вы сейчас видите перед собой плетение седьмого ранга. Если я потеряю контроль, не только вы все умрете, но и большинство находящихся в этом крыле гимназии людей…
В этот момент сидящий в углу Андре демонстративно хмыкнул, недвусмысленно намекая, что лично он умирать не собирается ни в коем случае.
– Концентрация, – вдруг переменил тон фон Колер, и в этот момент твари тьмы напротив зашлись в инфернальном визге, забившись в бессильной ярости – желая убивать, но не в силах до нас добраться.
– Надежда Геннадиевна, расскажите нам что такое боевая устойчивость применительно к войсковым частям? – поинтересовался вдруг профессор у Наденьки, которая оцепенело смотрела в раскрытую пасть устрашающей твари тьмы напротив. После вопроса большеглазая девушка вздрогнула, и, судя по виду, прослушала в памяти вопрос еще раз, пытаясь осознать смысл сказанного. Но сориентировалась достаточно быстро:
– Боевая устойчивость – это способность войсковых единиц предпринимать непрерывные действия для гарантированного выполнения поставленной задачи, сохраняя боевую эффективность в условиях активного противодействия противника, – без задержки ответила Наденька.
– Это вас так сейчас учат? – несколько удивился фон Колер, но дальнейшие комментарии оставил при себе. Напрягшись, он потянул на себя змееглавую плетку, чуть отодвинув ярящиеся пасти от наших лиц.
– Боевая устойчивость адептов темных искусств стоит на четырех китах – контроль, концентрация, умение и выносливость, – просипел фон Колер едва подрагивающим от напряжения голосом.
Раскрытая напротив меня пасть взвизгнула в последний раз и ее утянуло прочь. Живая плеть оказалась скручена, а все шесть змеиных тел сжаты в левой руке фон Колера, сразу под головами. Чуть погодя профессор словно разорвал ткань реальности, выбросив созданное существо в иной мир. Напоследок многоголовое чудище взвизгнуло так, что вой ударил по ушам – как я заметил, даже барон поморщился.
– Умение, – усталым голосом произнес фон Колер. – И выносливость, – добавил он. Чуть погодя барон на секунду потерял контроль и глубоко вздохнул, переводя дыхание. Глаза его выглядели уже вполне обычно, вот только на пергаментно-бледном лице все еще оставались черные линии.
– Максимилиан Иванович, – непринужденным голосом произнес Валера, привлекая внимание.
– Да, Валерий Георгиевич?
– Какова была вероятность того, что вы не справитесь с контролем плетения?
– Пятьдесят на пятьдесят, Валерий Георгиевич. Пятьдесят на пятьдесят, – повторил фон Колер, едва усмехнувшись. Я сам не удержался от чуть-чуть нервной улыбки – видимо, анекдот о блондинке и ее мнении насчет вероятности конца света в завтрашний день не чужд и этому миру. Нервная же улыбка вышла оттого, что демонстрация фон Колера, надо сказать, произвела сильное впечатление.
Сам барон между тем оживил касанием ассистант и уже через мгновенье в центре кафедры возник силуэт человека в полный рост. Это был бесполый полупрозрачно-призрачный манекен телесного цвета.
– Homo sapiens, – отрекомендовал нам манекена фон Колер и жестом попросил подойти ближе. – Физическая форма.
Легким движением руки фон Колер чуть повернул манекен, и внутри него загорелись темно-красным линии, которые я сразу идентифицировал как энергетические каналы. В груди манекена между тем сформировалось плотное свечение, захватывающее область сердца и спинного мозга.
– Энергетические каналы. Психоэнергетический центр физического тела, средоточие силы, – пояснил изменения фон Колер, указав поочередно на каналы и густое пятно. – Среди одаренных для средоточия силы укоренилось название «источник», но это не совсем правильное определение. Реки не вытекают из океана, а впадают в него. Так и активация «источника» позволяет одаренным принимать в себя потоки стихийной энергии, а не отдавать их.
Фон Колер сделал еще одну паузу, словно бы незаметно переводя дыхание. Видно было, что ювелирная демонстрация – когда он безо всякой страховки показал нам «вау эффект» отняла у него очень много сил.
– Так называемый источник, мда, – еще раз переведя дыхание, несколько небрежно и с нескрываемой насмешкой произнес фон Колер. – Неточность в определениях связана с тем, что положения Стихийного пакта составляли в большинстве люди весьма далекие от Дара. Но не будем о грустном, – вернулся профессор к серьезному тону, – сформированное и развитое средоточие силы, оно же источник, есть только у одаренных, причем с момента рождения. Именно так с момента даже не рождения, а формирования плода становится понятно, одарен человек или нет.
Темное пятно средоточия энергии в груди манекена исчезло, но красные каналы остались – демонстрируя сейчас по всей видимости вполне обычного, не обладающего даром человека.
– Да, энергетический каркас есть у каждого homo sapiens, – ответил фон Колер, заметив мой внимательный взгляд. – Именно поэтому маг огненной стихии может не обыденно банально сжечь человека с помощью стихии огня, а не тратя лишней энергии на ярмарочные представления испепелить его изнутри, уничтожив энергетические каналы.
Но мы будем сейчас говорить не об обычных людях. Итак, четыре стихии: Terra, Aqua, Aer, Ignis, – на латыни произнес названия всех элементов барон, а вокруг манекена в это время пространство приобрело цветовые оттенки – снизу коричневый, слева оранжевый, справа темно-синий, сверху льдистый-голубой.
– Четыре элемента. Изначально они отображались слоями, – после этих слов профессора на проекции появилась гравюра из древнего манускрипта с четырьмя полосами. Нет, с пятью – Земля, Вода, Воздух, Огонь и…
– Aether. Quinta essentia, – произнес фон Колер и пояснил: – Эфир. Квинтэссенция. Пятый стихийный элемент, изначально ошибочно располагаемые над другими. Впрочем, к этому моменту мы еще вернемся. На самом же деле, – профессор обернулся, и манекен по его жесту оказался в центре едва видного лазурного сияния, – эфир есть пятый элемент стихий. Да, это биополе человека, его аура. В более полном смысле – место обитание человеческой души. Изначально у каждого человека аура имеет оттенок лазури, именно поэтому Эфир также имеет другие названия – Азур, или Лазурь.
Одаренные люди после активации своего средоточия силы, так называемого источника, могут работать со стихиями. А именно – черпать энергию стихий из мира. Сила стихийного мага не только в умении управления энергией, но и в ее количестве, которую он может почерпнуть из мира и сохранить, накапливая.
«Энергией поделишься? Я пустая, все слила на Разумовскую» – как вживую в картинке воспоминаний возникло передо мной лицо зеленоволосой целительницы, которая смогла помочь Анастасии только с моей помощью.
На манекене в это время вновь появился «источник», энергетические каналы стали заметнее, а эфир вокруг тела плотнее. Все элементы пришли в движение – лазурная аура расширилась в размерах, Огонь Земля и Воздух потускнели и словно прянули в сторону, а вокруг манекена осталась только Вода. Причем биополе ближе к телу манекена приняло темно-синюю окраску.
– Физическое тело, физический план человека, – подходя и жестом очерчивая тело манекена, пояснил фон Колер. – Одаренный после инициации и активации своего источника может взаимодействовать со стихией, становясь с ней практически единым целым. Если грубо – энергетическим сосудом. И насколько глубоко и широко может принять в себя энергию этот сосуд, настолько и будет велика сила одаренного, – усмехнулся профессор. Но почти сразу же оговорился: – Только не вздумайте никогда говорить так прямо об этом с одаренными, может возникнуть стена непонимания, вплоть до дуэли, – посмотрел на нас профессор и вернулся вниманием к манекену.
Аура водной стихии вокруг одаренного уплотнилась, накрывая тело сразу несколькими слоями темно-синей кожи.
– Забирая себе силу нашего мира, каждый стихийный маг в первую очередь наполняет энергией свои внутренние щиты. Именно поэтому стихийных магов так сложно убить – запас защитной энергии является неприкосновенным, и используется только в крайних случаях. Или в случае безрассудной отваги, как мы могли с вами наблюдать совсем недавно на примере дуэли княжны Разумовской и княжны Юсуповой-Штейнберг.
Барон замолчал, а рядом с проекцией овладевшего магией манекена отобразился удивительной четкости ролик, демонстрирующий памятную дуэль. Причем видео было смонтировано профессионально – общие планы чередовались с крупными, на одном из которых как раз сейчас Анастасия, отброшенная ударом Разумовской летела прочь, а ее призрачный ледяной доспех в замедленном воспроизведении покрывается густой паутиной трещин.
Молча мы все смотрели, как Анастасия катится по песку, как сплевывает кровь. В тот момент, когда на голо-экране черноволосая княжна с трудом пыталась подняться, на видео добавились отображения потоков стихийной силы – стало видно, как энергия щитов концентрируется в районе кистей Анастасии, оставляя ее беззащитной перед возможной атакой.
В еще более замедлившейся съемке мы все увидели, как весь «неприкосновенный» ресурс силы Анастасии уходит в два ледяных копья, которые пробивают защиту Разумовской. Затаив дыхание, я наблюдал как синяя аура насаженной на ледяные колья блондинки щедро разбавляется кровавыми брызгами. Второй раз, но уже теперь более полно и четко я увидел, как мелькнули изящные сапожки и как изломанное тело остановленной на бегу Разумовской кулем валится на песок. В прошлый раз я смотрел за ходом дуэли в динамике движения, сейчас же воспроизведение шло медленно, практически чередой стоп-кадров.
Зачем замедлять видео, стало понятно, когда мы все увидели отображение разорванных энергетических каналов. Только сейчас неожиданной догадкой я осознал, что поверженная Разумовская, хотя и обладала силой гораздо большей, чем Анастасия, просто не смогла в критический момент ей воспользоваться. Конечно, когда у тебя практически оторвана рука, а плечо размолото в кашу много не навоюешь, но как понимаю – энергия эта чистая сила, и ее вполне можно трансформировать в простейшее обезболивание или ускорение. Но даже если бы Разумовская справилась с шоком неожиданности, начал полностью понимать я происходящее, она и не смогла бы этого сделать – хотя большая часть стихийной энергии осталась с ней, но оказалась заблокирована к использованию из-за порванных энергетических каналов.
И только сейчас я увидел хладнокровное умение в замысле броска Анастасии. В прошлый раз возникло впечатление, что княжна в последней отчаянной попытке без особых затей швырнула копья в корпус противнице, а сейчас неожиданно понял, что она целилась именно в стык энергетических каналов – разорвав сразу три. Ну, или Анастасия не настолько хладнокровна и продуманна, а ей вполне банально несказанно повезло.
Фон Колер, молча дав нам досмотреть столь интересное и занимательно кино, продолжил:
– Стихийные маги используют термин «конструкт». Они черпают силу нашего мира, после чего преобразовывают ее под свои нужды, – убрав застывшую картинку воспроизведения дуэли, вернулся к манекену фон Колер. Тот, кстати, кроме энергетического пятна сплетенных эфира и синей водной стихии уже заимел тонкую ауру желтого свечения ментального щита. Про ментальную защиту профессор объяснять не стал – думаю, каждый из нас уже знает про нее достаточно.
– Умение одаренного отображается градацией ранга. Сила стихийного одаренного – это размер энергии, которую он может сохранить и усвоить для использования. Величина внутреннего резервуара энергии напрямую зависит от прочности энергетического каркаса, – жестом подсветил каналы в теле манекена барон. – Именно поэтому ни один одаренный не может пользоваться даже простейшими имплантами, не говоря уже о более серьезном вмешательстве в организм, таком как подключенный через нейросеть личный терминал.
– Для созидания одаренным нужна сила и умение, – подытожил фон Колер и «одаренный» манекен отодвинулся чуть в сторону, а на его месте возник второй, пока голый близнец. И с ним сразу же начали происходить метаморфозы – лазурное биополе чуть отдалилось и наравне с эфиром тело человека укутало лоскутной серой пеленой.
– Астральный план, – пояснил фон Колер. – Одержимый – это суть одаренный, но не до конца принадлежащий этому миру. Мир, признавая нас, дает возможность пользоваться своей энергией. Но сила стихий для одержимых ограничена. Есть нерушимый порог, который мы не можем переступить, если откажемся от предрасположенности к темным искусствам. Если… – профессор замолчал, и серые лоскуты пелены отдалились от манекена, испаряясь, – … отсечем от себя связывающую нас с астральным планом ауру.
После это краткой демонстрации серая астральная аура вернулась, а фон Колер продолжил:
– Зато никак не ограничена тьма – и ее силу каждый одержимый может использовать в любом объеме. В любом объеме, который может контролировать, концентрируясь на собственном плетении. Почему так? Правильно, потому что тьма для оперирующего ей одержимого опасна также, как и для всех остальных.
И хочу заметить – прочность энергетического каркаса для одержимого не важна. В плетении основную роль играет силу разума, а не прочность костылей. Именно поэтому среди своих мы, одержимые, относимся к создаваемым конструктам одаренных с некоторым, мягко скажем, небрежением. Если грубо, то они работают руками, мы – головой. Кроме этого, отсутствие критичности в прочности и целостности энергетического каркаса дает возможность одержимым использовать импланты. Да, это довольно общеизвестная информация, только во избежание излишнего внимания практика усиления организма адептами темных искусств повсеместно не распространена.
Сила одержимого – это сила мысли, умения контроля и концентрации на обуздании потока энергии, умение повелевать ею с помощью заклинаний. Особняком стоят демонологи, но об этом мы поговорим после. Сейчас же вернемся к эфиру, – переменил тему фон Колер, и показал нам на старую гравюру, где эфир располагался в небесах, паря надо всеми стихиями.
– Валерий Георгиевич, – сухо произнес профессор, даже не глянув на Валеру.
– Да, Максимилиан Иванович.
– Вы знаете, какое определение было дано виду одаренных людей, но впоследствии стало строжайше запрещено к упоминанию?
– Не знаю.
– Не удивительно, Валерий Георгиевич, – согласно кивнул барон. – Оно же, как я упомянул, запрещено к упоминанию. Рад, что вы так умело делаете вид, что не знаете.
Валера только губы поджал, а на скулах появилась тень румянца. Он постоянно пытался оказаться в центре внимания, и как я заметил именно его фон Колер чаще всего старался посадить в лужу.
– Кто-нибудь знает, или догадывается?
Никто высказывать догадки не решился.
– Эфир в древнегреческой мифологии считается верхним слоем неба, обиталищем богов. Да, теперь все догадались, вижу по глазам. С учетом технического прогресса даже обыденное бытие обычного человека двадцатого века для древних выглядело бы как жизнь высшего существа, не говоря уже об одаренных – которые сейчас живут и действуют словно боги из древнегреческой мифологии. Впервые термин homo deus, человек божественный, был применен в двадцать втором году, по итогам битвы при Вердене. Но сразу после Великой войны и подписания Стихийного пакта это название одаренных людей попало под запрет.
Фон Колер сделал паузу, словно ожидая вопрос. Который не заставил себя ждать.
– Почему, Максимилиан Иванович? – не постеснялся спросить Валера.
– Потому что, Валерий Георгиевич, за последние сто лет еще ни один одаренный не умер своей смертью. Да, это широко не афишируется, об этом не принято говорить вслух, и частично именно поэтому при всей глобализации наша Сеть настолько ограничена – на всех уровнях усиленно работает цензура. Те же, кто пытается поймать волну известности на этой теме элементарно долго не живут. Долго не живут… но и быстро не умирают.
Хмыкнул из угла Андре, профессор сделал паузу, давая нам время осмыслить сказанное, а после продолжил:
– Во все времена бедные и угнетаемые утешали себя мыслью, что в смерти все равны. Но сейчас в мире появились бессмертные одаренные. Да, это бессмертие техническое – скорее несмертие, потому что любого владеющего даром можно убить. И если кто-то сейчас попробует разыграть эту карту, подавляющее большинство человечества просто сойдет с ума от ярости. Вот вы бы смогли смириться с мыслью, что ваша жизнь будет короткой и некомфортной, а кто-то будет жить хорошо и вечно?
Вижу по глазам, теперь вы начинаете все понимать. А сейчас скажите мне, почему по вашему мнению с моей стороны необходимо было настолько рискованное представление? Вы ведь надеюсь поняли, что несмотря на небольшой масштаб моего плетения оно по-настоящему было смертельно опасно для всех нас?
– Потому что вся наша грядущая жизнь как одержимых – подобное рискованное представление? – первый из всех сориентировался и предположил Валера.
– Удивительно, но вы полностью правы, Валерий Георгиевич, – кивнул фон Колер, и отошел в сторону с приглашающим жестом. Сидящий в углу Андре незамедлительно поднялся и подошел ближе, заговорив как у него водится практически без предисловия:
– Ни в одном сражении с равным противником вам не дадут стоять спокойно на месте и уничтожать врагов как в тире. Надежда, как ты сказала, что такое боевая устойчивость?
– Боевая устойчивость – это способность войсковых единиц предпринимать непрерывные действия для…
– Благодарю, – перебил Наденьку Андре. – Итак: «…предпринимать непрерывные действия». Жизнь – это движение, движение – это жизнь. Максимилиан Иванович только что рассказал вам о важности контроля, концентрации и умения для применения темных искусств. Но, кроме этих весьма важных качеств в любом поединке, схватке или сражении для вас важна выносливость. Но для того, чтобы использовать на полную свою выносливость, нужна сила воли.
Это самое важное умение, которое вы должны приобрести самостоятельно, и только в этом мы, как наставники, помочь вам не сможем. Мы с Максимилианом Ивановичем будем показывать вам путь, вы же должны будете его пройти самостоятельно. За отточенным контролем и концентрацией сходите под приглядом Максимилиана Ивановича, вместе со мной сможете сбегать и забрать с полки выносливость.
Из технических вопросов обучения, из наших личных задач – Максимилиан Иванович ответственен за изучение вами техник плетения и астральных практик, я – за умения в обращении с оружием. Если шире – умения в обращении со стрелковыми комплексами и боеприпасами, средствами индивидуальной и групповой защиты, связи, наблюдения, систем навигации, прицеливания и тактического взаимодействия.
Наверняка у вас остались вопросы по поводу методов моего обучения. Так вот – обучение еще не начиналось. Минутка лирики: на Отборочном курсе, когда я давным-давно пробовал попасть в ЭсЭйЭс, нас было сто двадцать человек. Весьма подготовленные и зубастые ребята в большинстве из парашютных полков Его Величества. Вот только большая часть отсеялась еще до того момента, как мы дошли до середины отборочного курса. Отбор в итоге прошли те, чей разум способен одержать победу над слабеющим телом. Ваш отбор – это ваш дар.
В первую нашу встречу вы увидели, что представляете из себя перед противниками того уровня, с которым вам предстоит встретится на грядущем турнире. После, ночью в лесу, я посмотрел на вашу выносливость и силу воли. Все молодцы, я вами почти гордился. Да, даже теми, кого несли – потому что падали они в тот момент, когда действительно больше не могли идти, а не тогда, когда еще только думали что не могут.
В ту ночь каждый из вас с помощью своей силы воли переступил через порог своей выносливости. В Отборе, который я уже упоминал, нам приходилось это делать раз за разом. И те, кому в какой-то момент не хватало сил этого сделать, отправлялись домой. Вы, если не справитесь со своим Отбором в совместную со своим даром жизнь, просто умрете. Выживете, вынеся тяжесть своего дара, прошли отбор. Не выжили, не прошли, все достаточно просто.
