Текст книги "Вторая мировая война. Вырванные страницы"

Автор книги: Сергей Веревкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Торговля в Дмитриеве исключительно денежная. На базаре можно встретить самые различные товары, начиная от кондитерских и галантерейных и кончая мукой, зерном, пшеном.

В магазинах также торгуют за деньги, хотя цены очень высокие. Ассортимент товаров чрезвычайно разнообразный: обувь, платья, железные изделия, школьные принадлежности, табак, спички, булочные изделия и проч.

В Дмитриеве имеется дом для приезжих. Он хорошо обставлен. Имеются койки с постельными принадлежностями, мягкие диваны, шкафы, столы, стулья. Есть электричество. Соблюдается чистота. Оплата в доме умеренная – 5 рублей в сутки...

В городских школах – также порядок. Школы светлые, хорошо оборудованы, укомплектованы опытным учительским персоналом; школы располагают библиотеками, географическими картами, атласами и другими пособиями. Бумагой ученики обеспечены. Работают школы в две смены. В недалеком будущем занятия будут проводиться в одну смену.

В средней школе организованы кружки самодеятельности: хоровой, драматический, музыкальный. Вместе с актерами гортеатра ученики выступают на сцене...»

Читая эти строки, Уважаемый Читатель, Вы только не забывайте гневно и сурово осуждать тех, кто это все для детишек устраивает, ну там елки всякие, кружки самодеятельности, выступления на сцене вместе с актерами. Почему? Да потому, что это все фашистские прихвостни. Нет чтобы Володей Дубининых да Лень Голиковых с Зинами Портновыми из этих детишек готовить, чтобы с гранатами на фашистов бросаться или под их поганые танки! А они им кружки, сцены... Одним словом, прихвостни и есть.

В этой статье, помимо всей прочей чрезвычайно интересной и дающей много пищи для пытливого ума информации, автор в первую очередь обратил внимание на то, что в Дмитриеве асфальтировали улицы. Это факт поразительный. Ведь если асфальтируют улицы, значит, работает асфальтобетонный завод. А для того, чтобы он работал, нужно еще, чтобы работали песчаный и щебеночный карьеры, а также завод по производству минерального порошка. Потому что без песка, щебня и минерального порошка асфальтобетонной смеси не сваришь. Плюс прибавьте автомашины, на которых с карьеров на завод должны перевозиться песок, щебень и минеральный порошок. И совсем уму непостижимо: а где во время войны «фашистские прихвостни» взяли битум? Ведь битум – это вязкая фракция нефти. Той самой нефти, которой катастрофически не хватало германскому рейху.

В конце концов все это фашисты делали для себя (в будущем) с применением дешевой рабочей силы, а не для угнетенного советской властью русского народа.

«Тысячелетнему рейху» не хватало, а каким-то «фашистским прихвостням» в какой-то «Локотской Республике» хватало, чтобы держать во время войны, в непосредственном тылу люто сражающегося фронта исправно работающий асфальтобетонный заводик. Да еще и асфальтировать тротуары даже не столицы своей – Локотя, а какого-то захолустного райцентра – Дмитриев-Льговского, одного из восьми райцентров Локотщины.

sis      Ц:      If:

Интересно, а в столице нашей Родины – городе-герое Москве – в это же самое время асфальтировалось чего-нибудь? Ну, не в районе Кремля и «дома на набережной», а где-нибудь на тогдашних окраинах, в районе Сокольников, к примеру?

Вряд ли, судя по тому, что уже в двадцать первом веке, через шестьдесят лет после окончания войны, автор, проезжая на машине в районе этих самых Сокольников (которые уже давным-давно перестали быть городской окраиной), под железнодорожным мостом на Русаковской улице, с интервалом в полгода порвал «насмерть» две новенькие импортные шины – зимнюю шипованную «Nokian Hakkapeliita-2» и летнюю «Continental» (знающий автолюбитель поймет, что это такое, и посочувствует автору) – на одной и той же дырке!

*  *  *

Только в Севском районе «Локотской Республики» регулярно работали сорок три мельницы и восемь просушек, были восстановлены уничтоженные Красной Армией при своем отступлении и выдавали продукцию в полном, довоенном объеме – маслозавод, крахмальный, сушильный, известковый заводы, электростанция, многочисленные мастерские МТС. В древнем городе Севске – райцентре, крупном городе уездного значения, были восстановлены водопровод и электричество и заканчивал свое восстановление крупный кирпичный завод. И все это в условиях войны, тотального дефицита в запчастях и материалах, которых неоткуда было привезти взамен уничтоженных и вышедших из строя, в условиях острой нехватки в металле, не только цветном, но и черном (металла не хватало самому «третьему рейху» – куда там какой-то «Локотской Республике»)! Все это делалось только за счет скудных местных ресурсов да смекалки и умения русского народа, который, почувствовав, глотнув немного свободы, развил такую предприимчивость, работоспособность, такие хитроумные и остроумные одновременно технические изобретения начал выдавать на гора, что все росло, как на дрожжах. На глазах поднимались заводские корпуса, из ничего создавались сложнейшие детали, и вдруг начинало оживать, работать, выдавать продукцию взорванное оборудование!

Была также организована и налажена система здравоохранения, включавшая в себя девять больниц и тридцать семь медпунктов-амбулаторий! И это, несмотря на постоянный дефицит медицинских работников и медикаментов.

Были созданы и активно работали отделы социального обеспечения, усилиями которых были открыты детские (социальные) дома для детей-сирот, чьих родителей убили «партизаны»-диверсанты из НКВД и ГРУ. Сначала был открыт только один социальный дом для детей-сирот – в Севске, но «товарищи» свой хлеб отрабатывали и за страх, и за совесть, число сирот росло и множилось, так как при налетах на села «партизаны» казнили не только «фашистских прихвостней» из числа мужчин, способных держать в своих руках оружие. Нет, они казнили всех взрослых «пособников оккупантов» поголовно. И старых, и молодых, и мужчин, и стариков, и жен, и матерей. Никого после себя не оставляли в живых «товарищи».

Нет, оставляли. Сирот малых оставляли: такие вот они жалостливые были, «партизаны», «народные мстители».

Поэтому, несколько позднее, когда Севский детский дом стал переполненным и детей девать было некуда, в Дмитровске-Орловском открыли второй такой социальный дом для детей-сирот, а потом и третий – в Дмитриеве-Льговском...

Отделы социального обеспечения открывали не только детские дома, заботились они и о стариках. В городах Локоте и Дмитровске-Орловском были открыты дома престарелых.

В начале 1943 года система социального обеспечения получила свое дальнейшее развитие, и во всех районных центрах, так же как и в самом Локоте, были созданы и начали свою работу Врачебно-Трудовые Экспертные Комиссии (ВТЭК). Эти комиссии проводили свою работу на основе специально разработанного и утвержденного приказом руководителя «Локотской Республики» Бронислава Владиславовича Каминьского Положения о врачебно-трудовых экспертных комиссиях. Людям, признанным этими комиссиями инвалидами и нетрудоспособными, присваивались степени инвалидности, назначались и выплачивались соответствующие пенсии.

Кстати, несмотря на передачу колхозной собственности в руки народа и всемерное поощрение и развитие частной собственности и инициативы на земле, в «Локотской Республике» сохранилось также и шесть госхозов на базе бывших колхозов, которые были перепрофилированы на выпуск определенных видов продукции земледелия и скотоводства. Сами же колхозы не везде моментально «раздавались на руки» жителям, а, преобразованные в земельные общества, постепенно распределялись среди сельских жителей, передаваясь им в настоящую частную собственность.

В то же время подавляющая часть колхозов уже к концу 1941 года была распущена и распределена между селянами. Все эти меры позволили в наступившем 1942 году сделать размер подушного участка земли равным примерно 10 га.

В этих условиях практически каждая сельская семья в «Локотской Республике» имела одну или несколько коров, не говоря уже о свиньях и овцах. Многие хозяйства для обработки земли и других насущных сельских нужд держали лошадей (и не одну, а несколько).

Вдумайтесь, Уважаемый Читатель. В условиях: мировой войны, то есть в условиях жесточайшей изоляции, жесточайшего партизанского террора и гражданской войны (вспомните о целых трех «социальных домах для детей-сирот, лишившихся родителей в результате налетов»), отсутствия каких-либо дотаций от оккупационных властей и одновременно при выполнении в 100%-ном объеме всех обязательных поставок тем самым оккупационным властям, каждая локотская сельская семья имела одну или несколько коров, свиней, овец, а то и одну или несколько лошадей и плюс до десяти гектаров земли на душу!

Вот сейчас, Уважаемый Читатель, спустя 60 лет после великой победы, можно ли найти в победившей стране хотя бы один (автор начал только печатать слово «Субъект Федерации», но рука сама собой метнулась и стерла нереальные, фантастические буквы с экрана компьютера) ну не субъект – ясно, что это глупость, хотя бы один район в какой-нибудь области (ну самой-самой благополучной), где каждая сельская семья имела бы одну или несколько коров, свиней, овец, а то и одну или несколько лошадей и до десяти гектаров земли на душу?

Ответ прост и короток: нет.

А ведь сегодня вроде и изоляции нет, и войны давно уже нет, и партизаны в лесах повывелись, и оккупантам ничего платить и поставлять не надо. Да вроде и оккупантов уже нет давно. Там, наверху, все «наши», «родные».

А село вымирает.

*  *  *

В «Локотской Республике» была также налажена и стала нормально функционировать и финансовая система, открылись и стали регулировать «финансовое кровообращение» государственный банк, финансовые отделы, районные кассы. При этом в ходу была, как ни парадоксально это звучит, советская валюта, советские рубли. И что самое удивительное, курс этой валюты был прямо пропорционален успехам советских войск на фронте.

При этом еженедельные воскресные базары, которые регулярно функционировали во всех районах «Локотской Республики», уже с середины 1942 года работали на условиях исключительно товарно-денежного, а не натурального товарообмена. За строгим соблюдением этого принципа бдительно следили как местные финансовые отделы, так и подчинявшаяся им в этом вопросе местная полиция правопорядка из числа местных жителей. Эта мера упорядочивала хозяйственную жизнь «Локотской Республики», вводила ее экономическую жизнь в нормальное русло.

В результате всех этих мероприятий, а также благодаря отраслевому планированию экономической жизни «Республики», которое осуществлялось на основе разрабатывавшихся планово-экономическим отделом Управления «Локотской Республики» отраслевых планов и неуклонно проводившихся в жизнь руководством «Республики», на территории «Локотской Республики» было обеспечено бесперебойное снабжение населения в требуемых количествах всеми необходимыми товарами как продовольствия, так и непродовольственной группы, и в первую очередь такими «золотыми» в условиях войны товарами, как спички, мыло, соль, а также одежда, обувь, махорка и даже папиросы.

Не стояла на месте и культурная жизнь «Локотской Республики». 15 ноября 1942 года в Локоте открылся Художественно-драматический театр имени К.П. Воско-бойника под руководством Г.А. Капусты (впоследствии его сменил Д.А. Нетесин). Коллектив только творческих работников театра насчитывал более ста человек: 38 человек драматической труппы, 22 человека большого симфонического оркестра, 20 человек хора, 15 человек балетной труппы, 15 человек акробатическо-физкультурной труппы. А с учетом хозяйственного персонала коллектив театра насчитывал более двухсот человек. По своей численности локотский театр был самым большим среди театров, организовавшихся на освобожденных от коммунистов территориях советской России. Театр работал ежедневно, давая в день не менее двух представлений. Кроме того, театр регулярно выезжал на гастроли в другие города «Локотской Республики». Среди репертуара театра были как классические произведения («Не все коту масленица», «Праздничный сон до обеда» А.Н. Островского, «Женитьба» Н.В. Гоголя, «Два брата» М.Ю. Лермонтова), так и произведения зарубежных авторов, такие, как «Привидение» Г. Ибсена.

Из современных пьес ставили «Волк» и «Синее небо», написанные смоленским журналистом Шишковым и пользовавшиеся неизменным успехом у зрителей.

В первой пьесе рассказывалось о судьбе молодого красноармейца Бывалова, ставшего после разгрома его части «партизаном» (в спектакле это называлось проще – «членом бандитской шайки»). Мучимый сомнениями в правильности своего жизненного выбора, Бывалое, выполняя задание вместе с еще одним «партизаном» – бывшим секретарем райкома партии Ползунковым, пробирается в свое родное село, где встречает невесту Надежду и после разговоров с ней принимает окончательное решение: уйти из «партизан» и остаться в селе. В это же время староста села, пожилой, уважаемый всеми человек, заподозрив в переодетом под простого крестьянина Ползункове врага, требует у того предъявить документы, а вместо документов получает нож в спину. Добить старосту не дает появившийся Бывалов, который тут же при помощи Нади связывает Ползункова и доставляет его в тюрьму.

Простой русский человек Бывалов сделал свой выбор. Во втором спектакле описывались недавние события повседневной жизни в советской России: бесчинство осатаневших работников НКВД, кровавые подвалы Лубянки, невинные жертвы из числа русских интеллигентов, размышляющие перед казнью и в перерывах между пытками о путях России и выборе русского народа. Наибольшим успехом, всегда вызывавшим бурные овации зала, пользовались слова главного героя спектакля Степанова: «Я не хочу такой Родины, как Советский Союз! Я не считаю СССР своей родиной, своим родным домом! Моя родина – свободная Россия, за которую я буду биться с проклятым большевизмом!» (выделено автором. – С. В.)

Эти слова из спектакля были, пожалуй, своего рода девизом, кредо «локотчан». Потому-то спектакль имел большой успех на всех подмостках и сценах «Локотской Республики».

Помимо Локотя, театры были открыты также и в других райцентрах «Локотской Республики». В театрах, кстати, помимо спектаклей давались также благотворительные концерты, рождественские елки для детворы с раздачей бесплатных подарков от руководства «Локотской Республики». Выступали в театрах «Локотской Республики» также и заезжие знаменитости, такие, как заслуженный артист РСФСР, солист Ленинградского государственного Театра оперы и балета имени СМ. Кирова (того самого Кострикова-Кирова – любимца Кобы-Сталина-Джугашвили), награжденный многими орденами советского государства, бывший партнер знаменитой советской балерины Галины Улановой Михаил Андреевич Дудко и знаменитый оперный певец, народный артист РСФСР, кавалер ордена Ленина и также солист Ленинградского государственного Театра оперы и балета Николай Константинович Печковский.

Появился у «локотчан» своеобразный гимн – «Походная песня», которая впервые была опубликована в войсковой газете Русской Освободительной Народной Армии «Боевой путь» в феврале 1943 года и которая сразу стала широко популярна среди бойцов РОНА:

Не быть нам рабами! На битву с врагами

Готовы и ночью, и днем.

Сквозь тучи и пламя народное знамя

Мы твердой рукой понесем.

Дорогой открытой, печалью повитой,

В дыму и огне батарей,

В походе и битве с одною молитвой

О счастье России своей.

Кто верит, кто смеет, в ком кровь пламенеет,

Кто гнет и позор не забыл,

Те спаяны вместе великою местью

За пепел родимых могил.

Мы горем платили за то, что любили,

За муки отцов и детей.

Мы им не простили, позор не забыли

Страданьем задушенных дней.

В сплоченных колоннах идут легионы

На бой, на великую месть.

Несут миллионы на светлых знаменах

Свободу народа и честь.

Дорогой открытой, печалью повитой,

В дыму и огне батарей,

В походе и битве с одною молитвой

О счастье России своей.

Религиозная жизнь в «Локотской Республике» также начала оживать и расцветать с первых дней освобождения ее территории от власти коммунистов. Повсеместно тут же начали ремонтироваться церкви. Население делало это добровольно, за счет собственных средств и возможностей. Позже руководитель «Локотской Республики» Бронислав Владиславович Каминьский подкрепил эту деятельность специальным приказом, вменив проведение этих работ в обязанности церковных старост и старшин. Обладал Бронислав Владиславович и таким качеством, как веротерпимость. Он не препятствовал осуществлению богослужений на территории «Локотской Республики» обществам «баптистов» и «пятидесятников» («евангельских христиан»).

Особое внимание в «Локотской Республике» уделялось подрастающему поколению – детям. Приказом Каминьского среднее образование в объеме семи классов средней школы было объявлено обязательным, а старостам сел вменялось в обязанность организовать и обеспечивать подвоз детей в школы и обратно за счет средств сельских общин, а если какие-либо дети жили на расстоянии более чем трех километров от школы, то для таких детей старосты сел должны были при школах организовать специальные интернаты. И все это в условиях войны и постоянных террористических налетов «партизан»-диверсантов из НКВД на все элементы инфраструктуры «Локотской Республики». Только на одни эти цели, на обеспечение решения только одной этой задачи постоянно, каждодневно отвлекались огромные силы, средства, материальные ресурсы: ведь учились в «Локотской Республике» многие десятки тысяч детей, а школ были многие сотни. И на всех этих детей нужно было найти и обеспечить тысячи и тысячи подвод и саней с лошадьми, с возницами и вооруженной охраной, которой также нужны были подводы, и сани, и возницы. А на все это нужно было отвлечь огромное количество стройматериалов, огромное количество дров зимой на отопление этих школ и интернатов. Всех этих людей надо было не только найти и организовать, но и платить им зарплату, чтобы они могли прокормиться сами и прокормить свои семьи. И все это в условиях войны, партизанских подлых налетов, в условиях дефицита всего и вся,

И находили! И людей находили, и средства находили, и еду для этих людей, и для детей в интернатах находили! Все находили! И не голодал народ в условиях войны, постоянных боевых действий, партизанских налетов.

Вот интересно сейчас, спустя шестьдесят лет после окончания войны, после великой победы у нас сельские школы и учителя бедствуют, чуть ли не голодают, с учетом того, что «новые русские» на свои многочисленные свадьбы, презентации и прочие тусовки каждый раз расходуют чуть ли не по нескольку миллионов долларов (то есть по доброй сотне миллионов рублей)! А в «Локотской Республике» во время войны, блокады, всеобщего дефицита, отвлечения огромного количества мужских рук на оборону территории, почти ежедневных партизанских налетов и разбоев – учителя и школы не бедствовали. И еды им, детишкам да учителям с их семьями, благодаря усилиям руководства «Локотской Республики» хватало. Всего хватало: и дров зимой, и обслуживающего персонала, и необходимого количества лошадей, повозок и возниц, чтоб каждый день возить детишек из дальних сел в школу (и денег, чтобы этих возниц с их семьями кормить сытно, чтобы не роптали и в лес, к «народным мстителям», не убегали), и охраны вооруженной, чтобы детишек и возниц каждый день (!) от «народных мстителей» охранять.

А сейчас не хватает. Ни еды, чтобы детишек бесплатными завтраками, не говоря уж об обедах, кормить, ни дров – зимой выстуженные школы отопить, ни обслуживающего персонала, ни денег на зарплаты для вырождающихся, как мамонты, сельских учителей . да изможденного обслуживающего персонала. Я уж не говорю о бесплатном транспорте, чтоб детишек из отдаленных деревенек да хуторов в школу возили. При коммунистах такого вообще никогда не было: ни до, ни во время, ни после войны. А об интернатах, также, заметьте, бесплатных, и говорить нечего. Это сейчас фантастика, причем ненаучная фантастика. На презентации многомиллионные да на тусовки, где сходящая с ума, взбесившаяся от ожирения и запредельного количества попавших в руки народных средств «новая русская сволочь», засевшая на Рублевке да Николиной горе, тратит сотни тысяч долларов (!) только на фейерверки из живых африканских бабочек по 60 долларов за штуку, которых вместо салютов (салюты – это уже для них отсталость, вчерашний день) выпускают в подмосковное небо тысячами и десятками тысяч штук (!), – на это хватает! Выпустил десять тысяч таких огромных, экзотических, красочных, только сегодня привезенных чартерным рейсом откуда-нибудь из Мадагаскара бабочек в небо, и шестисот тысяч долларов как не бывало! И ничего, и не жужжим-с!

А чтобы подвозить детишек из деревень в школы на автобусах, или грузовиках, или телегах с лошадьми, черт их подери, – вот на это денег, людей, лошадей и тому подобное не хватает. И никогда при советской власти не хватало.

А у «фашистских пособников» да в военное время хватало. На все хватало.

*  *  *

Уже к началу нового учебного года (1942—1943) на территории «Локотской Республики» были открыты и функционировали 345 школ (в том числе 10 средних), в которых работали 1338 человек только педагогического персонала (а с техническим – до 3000 человек). Всего в этих школах в этот учебный год пошли учиться 43 422 учащихся.

И это был не предел. Весной 1943 года Каминьский поставил перед своими подчиненными задачу: удвоить количество учащиеся в школах и в полтора раза увеличить количество самих школ, отстроив новые взамен уничтоженных как в ходе боевых действий в период отступления Красной Армии в 1941 году, так и в результате последующих действий «народных мстителей» – «советских патриотов» в погонах НКВД. Для «народных мстителей» нормально работающие школы постоянно представляли одну из главных мишеней. И... одну из лакомых целей: охрана слабая, но, спалив школу и выбив учителей, можно смело отчитаться в «центр», что ликвидировано еще одно «фашистское учреждение». Ребятишки ничему не должны обучаться у «фашистских пособников». Никоим образом и ни в коем случае. Лучше пусть они все идут в Вали Котики, в Володи Дубинины и в Лени Голиковы. Они, тринадцати-, четырнадцати-, пятнадцатилетние дети, должны убивать и убивать как можно больше «немецко-фашистских оккупантов» и «фашистских прихвостней» с «фашистскими пособниками». И умирать во славу советской родины.

Глава 9

ТАРАСОВКА И ШЕМЯКИНО

А все начинания «локотчан» продолжали получать однозначный ответ со стороны засланных на территорию «Локотской Республики» «партизан»-диверсантов из НКВД и ГРУ.

Так, в августе 1942 года партизанская засада расстреляла пятерых актеров локотского театра, ехавших безоружными (артисты ведь) выступить в селах глубинки «Локотской Республики». Чудные люди, эти артисты. Война, «партизаны», «народные мстители», а они, чудаки, без оружия ездят. Думают, если без оружия, если искусство в массы несут, то пожалеют их «народные мстители». Накось выкуси! «Народные мстители» никогда никого не жалели. Тем более «фашистских прихвостней».

Тогда же «партизаны» уничтожили (взорвали, а что не смогли взорвать – сожгли) маслозавод в деревне Смолевичи Клинцовского района, раскинувшейся на берегах красивой русской реки Унеча, всего в десяти километрах к северу от райцентра Клинцы. Несмотря на то что Клинцовский район не находился под юрисдикцией и не входил в состав «Локотского Особого Округа», тем не менее оборону от «партизан» этого района осуществляли, наряду с венгерской охранной дивизией, и части Русской Освободительной Народной Армии (РОНА).

Как показало недалекое будущее, предельно наглое нападение «партизан» на маслозавод в Смолевичах было своеобразной проверкой на прочность Клинцовского гарнизона, состоявшего из слабого по численности и мало боеспособного венгерского батальона и роты ополченцев РОНА, как всегда, вооруженной чем Бог послал, то есть тем, что смогли раздобыть сами. Сами смогли раздобыть немного.

Проверка показала, выявила слабость Клинцовского гарнизона, поэтому через две с небольшим недели «народные мстители» ворвались и в сам город Клинцы, где также сожгли недавно восстановленный крупный маслозавод, спалив не только оборудование й лабораторию завода, но и три с половиной тонны уже произведенного сливочного масла и шесть тонн жирного творога, предназначенных для детских домов и больниц «Локотской Республики». В активе клинцовских «партизан» и зверское убийство Месикова – бессменного, бывшего и при «Советах» директора завода им. Калинина. Единственной виной влюбленного в свой родной завод директора было то, что он организовал и непосредственно руководил восстановлением бесперебойной работы этого предприятия, после того как при отступлении летом 1941 года Красной Армии завод был уничтожен, взорван коммунистами.

Но еще раньше этих диких и в какой-то степени нелепых в своей дикой, бессмысленной жестокости нападений были Тарасовка и Шемякине.

*    *    *

Села Тарасовка и Шемякино находятся в двенадцати километрах прямо на запад по прямой от Локотя и в четырех километрах к востоку от крупного села Кокоревка. Само село Кокоревка находится уже в глубине мощнейшего лесного и болотистого массива брянского леса, в одном из районов которого и по сей день находится государственный заповедник «Брянский лес». Через Кокоревку сейчас проходит железнодорожная ветка Навля – Суземка. Все остальные дороги и по сей день только грунтовые. Тарасовка и Шемякино также по сей день связаны с внешним миром только проселочными грунтовыми дорогами, хотя и достаточно большим количеством. Сами села Тарасовка и Шемякино представляют собой, по сути, одно большое село, раскинувшееся по обоим берегам тихой лесной речки Железная, которая берет начало как раз сразу юго-восточнее, с тем чтобы, попетляв в лесах и чащобах примерно двадцать километров в направлении на северо-запад, принести свои полные тихие воды в реку Навля, северо-западнее Алтухово. Та часть этого деревенского массива, что лежит по правую руку от речки Железная, на восточной стороне, и называется село Шемякино. Другая же часть, побольше, что находится на левом берегу Железной, к западу, – это уже Тарасовка. От Шемякино ведут, по большому счету, две дороги. Одна, которая начинается на северной околице села, идет прямо на север, в крупное село Алтухово, где наискосок с северо-востока на юго-запад пересекаются уже упомянутая железнодорожная ветка Навля – Суземка и с востока на запад хорошая автомобильная дорога, соединяющая магистраль Брянск – Севск на востоке и дорогу Навля – Вздружное на северо-западе. Сразу же за Ше-мякинским кладбищем на северо-восток, на Алтухово, ответвляется еще один проселок, который через четыре километра упирается в другой – от села Красный Колодец на все то же Алтухово. От восточной окраины Шемякино, разветвляясь, идут два проселка: на восток к селу Красный Колодец и на юго-восток к селу Пчела-Коммуна, расположенному на дороге Холмецкий Хутор – Локоть. От Тарасовки вдоль южных задов села Шемякино пролегает на юго-восток, на Локоть, свой собственный проселок, а в сотне метров южнее его и еще один, который в двух километрах от села поворачивает, разветвляясь при этом на юг – в селение Крупец, которое расположено как раз посредине между Холмецким Хутором и Пчелой-Коммуной. Из Тарасовки ведут еще три дороги: на юго-запад, в село Холмечи, расположенное в четырех километрах, и две другие грунтовые – на запад и северо-запад. Обе они сходятся в Кокоревке. В целом Тарасовка и Шемякино, располагаясь в неглубокой и неширокой долине речки Железная, окружены – в малой степени с севера, а в основном с востока и юго-востока – невысокими холмами и возвышенностями. На запад, к Кокоревке, идет общее, также пологое понижение местности. А еще эти села со всех сторон окружены мощным сосновым и дубовым лесом, который тянется на восток чуть ли не до дороги Брянск – Севск, а на западе – до самой реки Десна. Это и есть знаменитый брянский лес, а Тарасовка и Шемякино, по сути, передовой форпост, который вдается с восточной стороны на шесть километров в глубь этого леса. Речка Железная, которая течет сначала мимо деревни Шемякино, а затем по северной окраине Тарасовки на северо-запад, имеет здесь пологие, кочковатые, заболоченные берега.

Помимо всех прочих причин, для «партизан» было важно захватить Тарасовку и Шемякино еще и потому, что с захватом этих сел Кокоревка изолировалась от Локотя и сама, как перезревший плод, падала в руки «партизан».

Ну и опять, же, близился «Первомай».

В ознаменование «Первомая» «товарищи», как обычно они делали, делают и будут делать до скончания века, решили сделать себе подарок. И, во исполнение задуманного, в ночь с 30 апреля на 1 мая 1942 года кокоревский партизанский отряд двумя колоннами одновременно напал на «фашистские гарнизоны» Тарасовки и Шемякине. Гарнизоны сел – местные мужики-ополченцы – были взяты, что называется, тепленькими. Боя практически не было, все закончилось в самом начале: остатки гарнизонов, кто остался в живых, поспешно бежали, выдавленные мощным неожиданным ударом превосходящих сил противника.

А потом «партизаны» начали неспешно готовиться к предстоящему «празднику». Спешить было некуда: по заранее разведанным данным, почти никаких сил ополченцев в Локоте не было – они были заняты в операции по прочесыванию северной части брянского леса, глубоко втянулись в леса западнее Навли и прибыть оттуда могли бы не скоро. Так что спешной помощи ждать было неоткуда. «Партизаны» простояли в селах бесконечные, казалось, никогда не кончавшиеся пятеро суток. А затем еще пять суток отбивали атаки подоспевших «каминцев», и только 11 мая окончательно и бесповоротно сдали оба села.

Они начали сгонять в центр сел родственников нескольких ополченцев РОНА, взятых в плен. Затем, когда этого количества им показалось мало, принялись выискивать «семьи немецких пособников». В этом крайне важном и обязательном для «товарищей» деле им активно помогали ранее пробравшиеся в РОНА пособники «партизан» В.П. Неплох, В. Попов, а также решившийся вернуться в «советские патриоты» и стать «народным мстителем» староста деревни Шемякине Машуров. Нашлись и другие «советские патриоты».

*  *  *

А потом началось празднование «Первомая».

*    *    *

Вот документальные строки – выдержки из приказа Каминьского № 132 от 8 мая 1942 года, написанного им сразу же после того, как народоармейцы РОНА на один день сумели отбить у «партизан» многострадальные Тарасовку и Шемякино: