Текст книги "Вторая мировая война. Вырванные страницы"

Автор книги: Сергей Веревкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

А что касается утверждений немцев, а также в первую очередь польских историков в особенной кровожадности «каминцев» по отношению к жителям Варшавы, даже в сравнении с дирлевангеровцами, кавказцами и казаками, не говоря уже о немецких эсэсовцах, то тут можно отметить один маленький факт.

«Барздо пшепрашам, Шановне Панове, не запаментайте, цо Бронислав Владиславович Каминьский тэж поляк ест!»

Да-да. Поляк.

*  *  *

4 августа 1944 года батальонная боевая группа сводной группы РОНА прорвалась сквозь кольцо повстанцев на углу улиц Млынарская и Вольская, в городском районе Варшавы Воля, и разгромила штаб обороны района, принадлежащий Армии Крайовой. После этого подразделения Армии Крайовой отступили, что позволило всей боевой группе РОНА выйти из окружения и тем самым избежать неминуемого уничтожения, так как боеприпасы у них были уже на исходе. Более того, солдаты группы унесли с собой всех раненых. В результате последовавшего вслед за этим контрудара со стороны «каминцев» из района Воля были вынуждены отступить не только еще находившиеся там остатки бригады Армии Крайовой, но и батальоны Армии Людовой (которые в ближайшие три дня рассеялись по окрестностям и в дальнейшем в боях активно себя не проявляли). Правда, этой же ночью, собравшись с силами, повстанцы предприняли дерзкую контратаку и вновь захватили район Воля, при этом несколько десятков «каминцев», в том числе медсестры и до двадцати человек раненых, были убиты. Утром 5 августа, придя в себя после поспешного отступления и осознав, что во время ночной суматохи в районе Воля они бросили там медпункт с ранеными и медсестрами, «каминцы» вновь ринулись в яростное наступление. Отчаянной контратакой они опрокинули повстанцев, и к полудню район Воля опять перешел к ним. Когда «каминцы» дошли до здания, где накануне был размещен медпункт, и увидели, что повстанцы сделали с ранеными и медсестрами, то в отместку начали резать всех, кто попадался им под горячую руку. Не жалели никого: ни старых, ни младых. Случалось, что не только убивали, но и перед тем, как убить, насиловали – в отместку за своих. Резня шла весь день и продолжалась до глубокой ночи. Причем в район Воля вместе с «каминцами» вошло и большое количество эсэсовцев группенфюрера СС Райнефарта. Всего в тот черный день 5 августа 1944 года в варшавском районе Воля было вырезано, выбито карателями несколько тысяч поляков. Официально цифра погибших была пять тысяч человек, но многие говорили о десяти тысячах. Некоторые польские историки считают, что тогда погибло гораздо больше жителей. Например, Ры-шард Назаревич в своей книге «Варшавское восстание» утверждает, что в кварталах Охота и Воля по вине райне-фартовцев было уничтожено 50—60 тысяч человек. Эта цифра вызывает сомнения, так как вряд ли в этих двух кварталах вообще было столько населения: все-таки это были фронтовые, находившиеся на самой передовой кварталы, и, как только здесь разгорались бои, жители этих районов наверняка бежали в глубь города. Конечно, многие остались, многие просто не успели убежать, но все же вряд ли их число было таким огромным.

Здесь также надо иметь в виду и то, что Назаревич говорил о райнефартовцах.

Еще один не выясненный до сих пор момент. В тот самый день, 5 августа 1944 года, и Фролов, и сам Бронислав Каминьский письменно обращались к германскому командованию с просьбой предоставить им транспорт для того, чтобы вывезти из города в лагеря военнопленных 5 тыс. захваченных штатских. Здесь ясно, что речь шла о повстанцах, взятых в тот день в плен в районе Воля. Может быть, здесь было некоторое количество взрослого мужского населения района. Как отличить на улице города, повстанец перед тобой или мирный человек? И тот и другой одеты в штатское. Присматриваться, раздевать каждого, чтобы посмотреть, нет ли у него синяка на плече от приклада винтовки, нет времени, да и бессмысленно. Ведь многие повстанцы были вооружены только пистолетами. Поэтому брали, Скopee всего, «с запасом» – встреченных и чем-то не понравившихся своим внешним видом мужчин и парней. Поэтому среди них попадалось и немало «мирных» жителей. Слово «мирных» взято здесь в кавычки потому, что подавляющее большинство варшавян поддерживало восстание и если и не участвовало в нем, то только из-за нехватки оружия или по причине возраста и здоровья. Так что «интернировать» их не мешало.

Транспорт «каминцам» вроде бы предоставили. И всех штатских, захваченных «каминцами», куда-то вывезли. А потом пошло гулять «официальное» количество уничтоженных «каминцами» «мирных» жителей района Воля – 5 000 человек. Уж не эти ли 5 тыс. захваченных штатских вытащили на свет Божий нацисты, когда обвинили «каминцев» во всех смертных грехах и попытались сделать их исчадиями ада? Это все они, «каминцы», славяне, русские, «унтерменши», во главе с поляком Каминьским! А мы, немцы, – «суперменши», цивилизованные и рыцарственные, – нет, нет и нет! Мы белые и пушистые.

Еще один замечательный и малость непонятный факт.

Известно требование (!) полевых командиров Армии Крайовой, предъявленное командиру сводного полка РОНА оберштурмбаннфюреру СС И. Фролову, где, помимо прочего, есть такие строки: «...создать... обстановку, при которой через его (частей, подчиненных Фролову. – С. В.) расположение могли бы выходить гражданские лица, не рискуя при этом быть убитыми...»

По свидетельству очевидцев и современников, в со ответствии с этим соглашением (?!) во время боевых действий не менее 10 000 варшавян, чтобы скрытьсяв сельской местности, прошли через боевые порядки «каминцев». А еще 5000 варшавян ушли Из города вместе (?!) с «каминцами» в тот день, когда сводный полк РОНА был выведен из Варшавы, то есть 27 августа 1944 года.

Есть и еще один факт. В начале лета 1944 года, когда началась операция «Багратион» и стало ясно, что Лепелыцина и Дятловщина, где осели десятки тысяч «локотчан» со своими семьями, вот-вот будут захвачены «советчиками», остро встал вопрос: куда же теперь? Тогда нацисты предложили Каминьскому перебазировать «локотчан» в генерал-губернаторство, чтобы они заодно и очистили территорию от партизанских частей Армии Крайовой и украинских националистических «партизан» из ОУН, УПА и прочих.

Каминьский наотрез отказался от территории генерал-губернаторства: и от «польской» части, и от «украинской», а также и от предложенной ему «в одном пакете с территорией» обязанности подавлять сопротивление Армии Крайовой.

Поскольку Бронислав Владиславович Каминьский с самого начала поставил себя в отношениях с немцами так, что никогда не шел ни на какой компромисс, если в чем-то был полностью уверен, то немцы не настаивали. Они предложили территорию Венгрии, Каминьский согласился. Загруженные беженцами и их немудрящим скарбом (и многострадальными коровами – теми самыми, локотскими), эшелоны покатили в Венгрию и благополучно остановились перед Словакией, потому что венгерский руководитель адмирал Хорти отказался принять «локотчан». «Локотчане» скопились в Верхней Силезии. С Хорти начались долгие безуспешные переговоры. А потом в Словакии началось восстание. Вообще до Венгрии из Верхней Силезии было не добраться. «Локотчане» начали голодать.

Складывалось такое впечатление, что нацисты не мытьем, так катаньем решили обломать Каминьского, чтобы он наконец согласился на размещение «локотчан» в Польше.

Но Каминьский так и не согласился.

Все эти факты, и сегодня исследованные не до конца, требуют тщательного дополнительного изучения. Потому что, опираясь только на них, можно предположить, что уничтожение 5 тыс. захваченных штатских дело рук не «каминцев», а кого-то другого, что между «каминцами» и руководством повстанцев из Армии Крайовой существовали какие-то до сих пор не выясненные контакты. По крайней мере, было некое соглашение о пропуске для выхода из города гражданских беженцев. Письменное или устное – неважно, самое главное, соблюдавшееся обеими сторонами. И эти контакты и это соглашение не могли быть без ведома и, значит, одобрения самого Бронислава Владиславовича Каминьского. И гнев Каминьского на «предателей поляков», когда он узнал о ведущихся за его спиной переговорах руководства Армии Крайовой с командованием карательной группировки войск о капитуляции, в свете этих контактов и некоего соглашения также выглядит несколько иначе.

*    *    *

Говоря об особенном зверстве «каминцев» в Варшаве, надо также помнить и о том, что в подавлении восстания в те дни, помимо РОНА, принимали участие и казачьи части, и кавказцы из легионов, и пресловутая штурм-бригада СС штандартенфюрера СС Оскара Дирлевангера с его немецкими уголовниками, азербайджанцами, грузинами и туркестанцами и латышские полицейские батальоны. Все они были жестоки и беспощадны. Достаточно вспомнить Хатынь – дело рук русских и украинских подразделений батальона Дирлевангера.

Бои по зачистке кварталов и отдельных домов от еще остававшихся в живых повстанцев продолжались – в Охоте до самой ночи на 8 августа, когда остатки обороняющихся перешли по водосточным и канализационным каналам в Волю, придав новый импульс к сопротивлению и затянув бои еще на несколько суток,/а в Воле – до ночи 12 августа, когда последние недобитые повстанцы также по подземным канализационным каналам отступили в центральный район города Старе-Място. При этом последние несколько дней бои в районе Воля шли следующим образом. Днем «каминцы» выбивали варшавян из района. Те отступали в район Старе-Място, затаивались в подземельях варшавской канализационной системы. Ночью повстанцы выходили и в яростных ночных схватках отбивали утерянные днем кварталы района Воля. Утром «каминцы», пришедшие в себя после ночной взбучки, бросались в атаки. Опять весь день шли кровопролитные уличные бои, жестокие и беспощадные, бои на уничтожение, в которых не было пленных, в которых порой обе стороны добивали «своих» тяжело раненных, потому что спасти их было невозможно. Квартирные коридоры, лестничные пролеты, дворы, улочки и переулки – все простреливалось насквозь, и помощи в таких условиях ждать было неоткуда.

Так продолжалось почти неделю, пока наконец нервы у варшавян не выдержали. В уже упоминавшуюся ночь на 12 августа они отступили – все по тем же канализационным трубам – в Старе-Място и больше уже в район Воля не возвращались.

«Каминцы», бойцы РОНА победили и здесь.

«Гвозди бы делать из этих людей – не было б в мире крепче гвоздей!»

В то же время сводная группировка РОНА в Варшаве становилась все менее управляемой. Бойцы РОНА стали вести в Варшаве какую-то «свою» войну, войну на уничтожение. Оберштурмбаннфюрер СС И. Фролов отказался выполнять приказы генерала Рора (Рогрова), в оперативном подчинении которого он находился вместе со своими «каминцами». Он мотивировал это тем, что ему виднее, как и куда наступать. При этом, узнав в третьей декаде августа 1944 года о начавшихся переговорах между командованием германских войск в Варшаве и руководством восставших поляков об условиях капитуляции, Фролов бурно запротестовал и доложил об этом Каминьскому. Одновременно Фролов отказался поддерживать режим перемирия, объявленный было на время ведения переговоров, и это перемирие, как и сами переговоры, сорвалось.

Каминьского как раз и вызвали в Берлин, чтобы устроить разнос и потребовать от него, чтобы он лично навел порядок в своих частях.

Новоявленный же бригадефюрер СС и кавалер Железного Креста первой степени Бронислав Каминьский, узнав об этих переговорах, почувствовал себя обманутым и преданным. Он, полуполяк, задавил в себе жалость и, переступив через себя, уничтожил предателей-поляков, вздумавших ударить ему и его германским союзникам в спину, а его германские союзники у него за спиной начинают переговоры с этими предателями о капитуляции?!

И до этого бескомпромиссный в отношениях с германскими властями, Каминьский в этот момент утратил чувство самосохранения. В ответ на предъявляемые ему обвинения он, в свою очередь, сам стал обвинять своих германских союзников (как считал он и как, скорее всего, не считали сами германцы).

В том, что они практически ничем не снабжают его войска в Варшаве и бойцы РОНА вынуждены грабить магазины с продовольствием, иначе они сдохнут с голоду.

В том, что его армия ничего практически не получает из обмундирования, если не считать явно недостаточного количества бывшего в употреблении германского форменного обмундирования.

В том, что за его спиной начались переговоры с поляками о капитуляции, а его не поставили об этом в известность.

В том, что до сих пор никак не решается вопрос об обеспечении беженцев из «Локотской Республики», застрявших в Силезии и отчаянно там голодающих.

Участь Каминьского была решена.

Но сила воздействия его личности на немцев была такова, что в Берлине с ним ничего не стали делать, а беспрепятственно отпустили назад.

По одним данным, его уничтожили сразу после возвращения из Берлина – в Позене, где Хайнрихь Химмлер обосновался на время проведения всех операций по подавлению восстания в Варшаве. Машину с Каминьским и его соратниками расстреляли из пулемета и потом вывезли за город, объявив, что его убили коммунисты в партизанской засаде. Вместе с Каминьским погибли начальник штаба бригады оберштурмбаннфюрер СС Шавыкин, переводчик Герман Садовский, врач Филипп Забора и личный водитель Каминьского.

По другим данным, Каминьский смог доехать до Лодзи, где ему был устроен тайный военный трибунал. Каминьскому вынесли смертный приговор, исполняя приказ фюрера «тысячелетнего рейха». И, так как бойцы РОНА, гордо откликавшиеся на название «каминцы», могли окончательно взбунтоваться, то был устроен фарс с «партизанской засадой», и руководству РОНА, оставшемуся на свободе, была предъявлена расстрелянная машина Каминьского, вся для придания правдоподобности забрызганная гусиной кровью.

Интересный факт: вдова Каминьского, Татьяна Шпачкова (он женился перед самой войной, Татьяна работала химиком на локотском спиртзаводе, куда в начале 1941 года с «поражением в правах» приехал Каминьский), и их малолетний сын после гибели Каминьского были взяты на попечение и полный пенсион службой попечения СС как семья погибшего генерала – бригадефюрера СС.

Руководитель контрразведки РОНА Фарид Капкаев утверждал, что Каминьского и его спутников уничтожили все-таки «партизаны». Словацкие «партизаны». Откуда в генерал-губернаторстве могли взяться словацкие «партизаны», он не уточнил.

Одной из возможных причин уничтожения Бронислава Каминьского, помимо перечисленных выше, могла быть та, что он категорически не сошелся во взглядах с генералом Власовым, которому в 1944 году явно благоволил сам Хайнрихь Химмлер. А так как Бронислав Каминьский и его РОНА набирали все большую и большую известность и славу среди бывших советских граждан, оказавшихся на территориях, подвластных германскому рейху (а таких было несколько миллионов человек – огромный резервуар рабочей силы и возможных новобранцев в национальные русские части), то он неизбежно становился нежелательным конкурентом.

Тем более что Бронислав Каминьский с самого начала не шел на компромиссы в своих отношениях с немцами (достаточно вспомнить случай расстрела в Локоте двух немецких военнослужащих – зондерфюрера и унтер-офицера, пойманных на уголовном преступлении, несмотря на протесты и просьбы германского командования). В этих условиях мягкий, услужливый, сломленный разгромом и пленом генерал Власов был, разумеется, более приемлемой фигурой для Химмлера.

Из Власова можно было «вить веревки», а из Каминьского – нет!

Власов соглашался быть «свадебным генералом», он, по сути дела, и был им все эти два года, а Каминьский, с первых чисел января 1942 года командовавший независимым национальным русским соединением, – нет!

Власов (в то время) соглашался на использование русских войск в боевых действиях в качестве отдельных батальонов вперемежку с германскими полками и дивизиями, а Каминьский – нет!

Власов (в то время) соглашался на наличие в русских частях германских командиров, а Каминьский – нет!

Кроме того, одной из причин уничтожения Каминьского могла быть и такая. Во время боев в квартале Воля в черный день 5 августа 1944 года бойцы РОНА убили несколько семей германских военнослужащих, проживавших в этом районе.

Самое интересное во всем этом было то, что смерть Каминьского была выгодна самым диаметрально противоположным сторонам.

Немцам – потому, что Каминьский окончательно вышел из-под контроля и позволил себе обвинять самих немцев. На такое не был способен ни один из союзников немцев, не говоря уже о «коллаборационистах». Ни маршал Петэн в «Республике Виши», ни Гуннур Квислинг в Норвегии, ни «поглавник» Анте Павелич в «Независной Државе Хрватской», ни пастор Иожеф Тисо в «Словацкой Державе», ни генерал Недич в оккупированной Сербии, ни доктор Эмиль Гаха в «Протекторате Богемия и Моравия», ни регент адмирал Хорти в «Венгерском Королевстве», ни маршал Ион Антонеску в «Румынском Королевстве», ни прозябавший на севере Италии – в «Республике Сало» бывший дуче Бенито Муссолини, ни царь Борис в «Царстве Болгария».

Была выгодна и врагам немцев – полякам – потому, что поляк Каминьский руками своих головорезов сделал «козью морду» самому святому, что есть у поляка, – Варшаве, столице, сердцу Польши. Такое поляки никому не простят! Да еще и поляку. Кроме того, до конца не выяснены все контакты, которые были у Каминьского с руководителями Армии Крайовой во время Варшавского восстания (а может, и до восстания). Все-таки какое предательство поляков имел в виду Каминьский, когда, стоя перед Хенрихом Химмлером, обвинял их?

Была выгодна Власову: устранялся нежелательный конкурент в борьбе за место объединителя антисоветской России. Потому что Каминьский обладал всем тем, чего не было у Власова и чего так хотелось тому иметь.

Каминьский не изменял воинской присяге, он даже формально не был изменником. А Власов воинской присяге изменил. Власов был изменником.

Каминьский не шел на компромиссы с немцами, а Власов шел. Да еще как шел.

Каминьский с сорок первого года воевал с «Советами», а Власов только после того, как попал в плен.

Каминьский действительно воевал с «Советами», а Власов только языком против них молол.

Каминьский имел свою собственную армию, преданную ему лично и готовую за него в огонь и в воду. А Власов как был пленником, так пленником и оставался.

Каминьский уже с сорок первого года строил новую Россию, Россию без коммунистов, а Власов ничего не строил, а если и строил, то «из себя меня».

Каминьский уже с сорок первого года вместе с Воскобойником пытался построить новую партию, с четкой программой, имея единомышленников из числа простого русского народа. А у Власова никакой программы не было, а единомышленники были – сплошь из таких же пленных, сломленных, изменивших присяге, потерянных и потерявшихся.

Каминьский с самого начала, еще до войны, был стойким противником советского режима, прошедшим лагеря и тюрьмы, в отличие от Власова, обласканного властью, получавшего в награду ордена, медали, звания, должности, чины, всевозможные льготы.

Была выгодна и врагам всех трех выше названных элементов сторон. Врагам немцев, врагам поляков, врагам Власова – «Советам»! Выгодна именно в силу всех выше перечисленных причин. Ну разве что Варшава была «Советам» безразлична – сантименты одни, «слюнтяйки», одним словом.

Кстати, после гибели (убийства, смерти, казни, потери) Каминьского германские власти вначале попытались сохранить штурм-бригаду СС РОНА и даже продолжили начатое в начале лета развертывание бригады в 29-ю добровольческую дивизию СС (Русскую № 1), которая должна была состоять из трех гренадерских полков: 72-го, 73-го и 74-го. Уже одно это показывает, что обвинения немцев в адрес «каминцев» в том, что это сплошь банда мародеров, грабителей и убийц, несколько далеки от действительности.

В то же время имеются показания бывшего офицера РОА В.Т. Жуковского, который производил инспекцию РОНА перед ее включением в состав РОА. В своих показаниях на допросах в СМЕРШе Жуковский, в частности, говорит о том, что в «Акте о боеготовности РОНА», который был составлен по результатам инспекции, было указано, что многие «...солдаты этой бригады являются морально разложившимися и занимаются бандитизмом и грабежом. Что у всех солдат при себе имеется большое количество золотых вещей, награбленных у мирных жителей,..». Вроде бы эти показания полностью подтверждают обвинения, высказывавшиеся немцами в адрес «каминцев».

Если бы не несколько «но».

Во-первых, есть ссылки на некий акт, но сам этот акт до сих пор не найден.

Во-вторых, показания только что плененного смершевцами «власовца» Жуковского о том, что «солдаты являются морально разложившимися и занимаются бандитизмом и грабежом». Это показания именно власовского офицера на допросе в СМЕРШе. Человека не свободного, а, наоборот, в двух шагах от смерти. Причем от лютой смерти. Если бы жизнь Жуковского спасли показания о том, что «каминцы» едят живых младенцев, то они бы, эти показания, были.

«Солдаты этой бригады», они что, прямо в присутствии Жуковского «морально разлагались» и занимались «бандитизмом и грабежом»?

Больше веришь второй части его показаний: о наличии у всех солдат золотых вещей. Она менее эмоциональна, эта вторая часть. Но более правдива. Да, солдаты Каминьского были высококлассными бойцами. Отчаянно храбрыми, умелыми профессионалами, спецами по противо партизанской войне. Это все правда. Но правда и то, что солдаты Каминьского были не только солдатами. За годы лютой, жестокой войны, в отсутствие сдерживающих действий со стороны своего командира, который стал для них непререкаемым авторитетом, они перестали чураться грабежа, мародерства и все больше погружались в жестокость. Это не была еще банда. Это пока что была армия. Но эта армия быстро шла в направлении, превращающем ее в банду. И командир свою армию не останавливал, прощая ей слабости, которые уже перестали быть слабостями. Разложение в Русской Освободительной Народной Армии начиналось с азартных игр в карты «на интерес», а постепенно переходило к грабежам и мародерству. Начиналось с расстрелов «партизан», переходило в расстрелы «партизан», затем их семей. И кончилось уничтожением района Воля и тысячами убитых варшавян и варшавянок. Молодых и старых. Очень молодых, совсем детишек, и очень старых, древних стариков и старушек. Всех поголовно. Или почти всех. Тех, кто не успел спрятаться. Пусть 5 тыс. захваченных штатских не на совести у «каминцев». Пусть. Но то, что в ходе боев убивались и мирные жители, и малые дети, и древние старики, – это несомненно. И то, что среди них были и изнасилованные, – также несомненно. А вот этому оправдания нет.

*  *  *

После гибели Каминьского райхсфюрер СС Хайнрихь Химмлер предложил заместителю командира штурм-бригады СС РОНА штандартенфюреру СС Белаю звание бригадефюрера СС и должность командира бригады с перспективным заданием – развернуть из бригады дивизию. Но Белай отказался от высокого чина и должности, заявив, что он вообще хочет уйти из РОНА в РОА, к Власову.

Часть 3

СТРАННАЯ «СТРАНА KURLAND»

Глава 16

«СТРАНА KURLAND». НАЧАЛО КОНЦА

«Страна Kurland»... Была ли такая страна в середине XX века на территории Европы?

Ответ любого мало-мальски сведущего в географии и истории человека будет один: нет, конечно же – нет!

А была ли вообще «Страна Kurland»?

Вот на этот вопрос ответ последует не сразу. Потому что в XX веке, во время глобальных общеевропейских и мировых катаклизмов, когда в огне мировых войн рушились и разламывались мировые империи и в муках и крови рождались новые государства, иногда возникали, пусть и на короткое время, удивительные образования в виде экзотических республик, каких-то княжеств, герцогств, союзов, стран, подавляющее большинство которых исчезало с лица земли через месяц, полгода, год после своего скоропалительного рождения, чтобы никогда не появиться вновь. От них остались разве только мало кому говорящие названия.

Вслушайтесь в эти названия: «Республика Фиуме», «Балтийское Герцогство», «Юго-Восточный Союз», «Протекторат Богемия и Моравия», «Независимая Карелия», «Восточная Карелия», «Независимое Критское Государство», «НДХ» – «Независна Држава Хрватска», «Вольный Город Данциг», «Срединная Литва», «Доде-канез», «Независимый Эпир», «Ингерманландская Земля», «Карпатская Русь», «Республика Сало», «Республика Виши», «Локотская Республика», «Лепельская Республика», «Зуевская Русь», «Варшавское Генерал-губернаторство», «Течинский Округ», «Великая Албания», «Верхняя Силезия», «Словацкое государство», «Свободная Территория Триест», «Белорусская Народная Республика атамана Булак-Булаховича», «Украинская Народная Республика», «Западно-Украинская народная республика», «Украинская Держава», «Кавказский Имамат», «Лайбах», «Транснистрия», «Остмарк», «Судетенлянд», «Истрия», «Международный Округ Мариенвердер», «Мемельский Край», «Каринтия», «Волынь-Подолия», «Белорутения», «Остланд», «Ба-нат», «Фракия», «Курланд».

И это все не просто названия. За каждым из них скрывалось определенное государственное политико-административное образование, имевшее свои органы управления, хозяйствования, свои спецслужбы и Вооруженные Силы, свои правительства, свою территорию, границы, флаг, гимн, герб, почтовые марки и так далее. Своих сторонников и противников. Своих жителей, своих подданных.

И каждое такое образование рождалось в крови и огне и умирало так же, как и рождалось.

* * *

«Страна Kurland» родилась осенью 1944 года, когда в ходе наступления 9—19 октября и последовавшего прорыва Красной Армии к Балтийскому побережью в районе между Мемелем и Либавой группа армий «Север» была окончательно отрезана от остальных германских армий в западной части Латвии. После того как в период с 7 по 15 октября германским Вермахтом был окончательно эвакуирован Рижский предмостный укрепленный район, линия фронта стабилизировалась до конца 1944 года – от побережья южнее Либавы через Преекульна (Приекуле), южнее Фрауэнбурга (Салдус), восточное Тукума (Тукумс) и далее до побережья Рижского залива.

До января 1945 года сохранялось прежнее наименование окруженной группы армий – «Север», но 25 января оно было окончательно заменено названием, уже несколько месяцев использовавшимся неофициально и более точно отображающим истинное положение дел, – «Kurland».

К этому времени германский имперский рейхскомиссариат «Остланд», совсем недавно, какие-то несколько месяцев назад, включавший в себя огромные по европейским меркам территории Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии (за исключением особого Белостокского округа, выделенного из состава Белоруссии и формально присоединенного к Восточной Пруссии, но фактически так и не вошедшего в ее состав и управляющегося самостоятельно, на правах некоей автономии), сжался до небольшого кусочка территории Западной Латвии – «Курляндии», или, как называли эту землю сами латыши, «Курземе».

Здесь, в «Курземе», «Курляндии», «Kurland», сконцентрировались все властные и административно-бюрократические структуры всего огромного рейхскомиссариата «Остланд», а также генеральных комиссариатов «Эстония» и «Латвия», входивших в этот рейхскомиссариат. При этом надо было учесть, что генеральный комиссариат «Эстония» состоял из 5 округов, не считая отдельных округов Таллин и Печоры (Петсери), а каждый из этих округов состоял из нескольких – от одной до трех – провинций (уездов). А генеральный комиссариат «Латвия» – из 6 округов, каждый из которых включал от 2 до 5 уездов. Многочисленные округа и уезды имели свой собственный штат – администрацию, технических работников, специалистов. И, помимо этого, сюда еще перебрались и органы местных самоуправлений из Эстонии и Латвии с директоратами по вопросам сельского хозяйства, техническим, социальным, культуры и образования, финансов, экономики, судопроизводства, внутреннего управления, путей сообщения, административного контроля. А все это многие сотни и тысячи специалистов, со своими, подчас немалыми семьями и ближайшими родственниками. И все это под натиском наступающей Красной Армии стянулось, выдавилось, стеклось сюда, в «Курземе». В «Страну Kurland». Потом уже, ближе к зиме, многие постарались перебраться подальше, тем более что снабжение продовольствием этой страны было явно недостаточным, не рассчитанным на такой наплыв населения. Да и вначале никто из тех, кто поспешно отступил сюда под натиском «Советов», не рассчитывал, что здесь, в «Курземе», в «Kurland», все надолго. И гражданские, и военные – все всерьез и искренне считали, что «Курземе» – это только перевалочный пункт по пути в Германию для войск и населения, застигнутого врасплох на территории Эстонии, северной и восточной Латвии. Но время шло, войска, отступавшие из Эстонии и остальной Латвии на территорию «Курземе», концентрировались здесь и никуда не переправлялись. Если не считать основательно «помятых» и порядком обескровленных соединений и частей, вроде 11-й добровольческой панцергренадерской дивизии СС «Нордланд», 15-й Ваффенгренадерской дивизии СС (латвийской № 1), 20-й Ваффенгренадерской дивизии СС (эстонской № 1), 23-й добровольческой панцергренадерской дивизии СС «Нидерланде», 27-й добровольческой панцергренадерской дивизии СС «Лангемарк» (фламандской № 1), 55-й отдельной добровольческой штурмовой бригады СС «Валлония». Эти соединения после продолжавшейся полгода битвы европейских СС под Нарвой, вконец ослабленные, были постепенно, в течение нескольких месяцев, переброшены на «большую землю», в «рейх», – на переформирование, пополнение и довооружение.

Отрезанными и зажатыми на относительно небольшом пространстве оказались все объединения и соединения группы армий «Север»: две полевые армии Вермахта – 16-я и 18-я, оперативная группа «Нарва», а также две подчинявшиеся непосредственно группе армий дивизии – полевая учебная дивизия «Норд» и 12-я танковая дивизия.

Непосредственно перед окружением, в июне 1944 года, группа армий «Север» имела следующие состав и структуру:

16-я полевая армия состояла из пяти армейских корпусов, а также четырех дивизий непосредственного подчинения:

1-й армейский корпус: 87-я и 205-я пехотные дивизии;

10-й армейский корпус: 263-я и 290-я пехотные дивизии, большая часть 389-й пехотной дивизии;

6-й армейский корпус СС: 15-я гренадерская дивизия СС (латвийская № 1), 19-я гренадерская дивизия СС (латвийская № 2), 93-я пехотная дивизия;

50-й армейский корпус: 83-я, 132-я, 218-я пехотные дивизии.