Текст книги "Вторая мировая война. Вырванные страницы"

Автор книги: Сергей Веревкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Точнее, те из них, которые другой советский герой – маршал Жуков – не успел угробить при прорыве в лоб не подавленной противотанковой обороны на Зееловских высотах перед Берлином. И которые еще остались целы после того, как по его же приказу танковые армии поперли на улицы Берлина. Тогда маршал Жуков отдал приказ генерал-полковнику В.И. Кузнецову, в котором были и такие вошедшие в историю слова, которые утерли бы нос любому, даже самому кровожадному людоеду: «...О «фаустпатронах» будете рассказывать после войны внукам, а сейчас без всяких рассуждений наступать вперед!»

А там, на узких, тесных, кривых улочках средневекового города Берлина, не какие-нибудь «командос», «десантники» или «спецназовцы» – нет, простые немцы, старики из «фольксштурма» и мальчишки из «гитлерюгенда» устроили этим танковым армиям «танковую бойню», в ходе которой «фаустпатронами» было выбито и сожжено более двух тысяч советских танков!

*    *    *

И вот теперь остатки этих танковых армий, не добитые в Берлине, были брошены (наверное, на уничтожение) в генеральное наступление на «Kurland»!

Это самое генеральное наступление в «Курляндии» – шестая битва за «Курляндию» – шло и шестого, и седьмого, и восьмого мая! Даже в этот самый последний день войны войска снова гнались на смерть, бессмысленную и никому и ни для чего не нужную смерть, и, более того, немцы до самых 14 часов оборонялись яростно и даже контратаковали и отбрасывали назад советских солдат! Это произошло на участке 436-го полка 132-й пехотной дивизии, на который безуспешно наступала целая советская пехотная дивизия, усиленная артиллерией!

А потом ровно в 14.00 все немцы вдруг прекратили огонь, привязали к дулам винтовок носки, платки, бинты, рубашки, замахали ими и стали дисциплинированно складывать оружие, показывая недоумевающим от такой метаморфозы наступающим русским солдатам и их командирам на свои наручные часы: все, мол, 14.00 настало, «нихт шиссен, дойчен капитулирен»!

При этом победившие «рабочие» и «крестьяне» повели себя как обыкновенная шпана и ворье. Сохранились воспоминания солдат и офицеров Вермахта, где говорится, что сразу после того, как они подняли руки и сдали оружие, красноармейцы тут же, на месте боя, прекратившегося какие-то секунды назад, спонтанно, повально и мгновенно грабили сдавшихся солдат и офицеров, сдирая с них наручные часы, ордена, медали, жетоны, обручальные кольца, перстни, нательные кресты.

Кстати, в числе взятых в плен солдат и офицеров Вермахта был и сын генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, начальника Штаба ОКВ Верховного Командования Вермахта. Начальник штаба 563-й гренадерской дивизии майор Эрнст Кейтель был захвачен в плен вместе с начальником отдела 1-Ц (разведотдела) 563-й гренадерской дивизии обер-лейтенантом Клаусом Штралендорфом на следующий день после подписания Акта капитуляции – 9 мая 1945 года. Они пытались скрыться в лесах «Курляндии», при этом майор Кейтель «для маскировки» переоделся в женскую одежду. По крайней мере, именно в таком виде – в темном женском пальто с меховым воротником и фильдеперсовых чулках, в шнурованных женских ботиночках – его, стоявшего рядом с обер-лейтенантом Штралендорфом, и сфотографировали «особисты» 30-го артиллерийского полка 10-й краснознаменной стрелковой дивизии. Так как обер-лейтенант Штралендорф был в своей обычной армейской форме: китель, галифе, сапоги, – то возникает мысль, а не «ко-медь ли ломали» товарищи «особисты», устроив фарс с переодеванием и последующим фотографированием в таком унизительном виде майора Кейтеля, сына самого фельдмаршала Кейтеля?! Просто сынка Кейтеля унизили, а спутника его, с которым он пытался прорваться, обер-лейтенанта, переодевать не стали. То ли Штралендорф «чином не вышел», то ли, наоборот, здесь присутствовал изощренный подтекст: простой германский офицер ведет себя достойно, а сынок фельдмаршала унизился, честь офицера замарал – в бабье платье переоделся! Могло быть и такое. Фотография эта, явно сделанная специально, никуда не пропала, была тщательно сохранена (это также свидетельствует, что сделана она далеко не случайно!). И в 1968 году была любовно опубликована в книжке «В поединке с Абвером», выпущенной Военным издательством Министерства обороны СССР к 50-летию «Органов ВЧК-КГБ», с соответствующими глумливыми комментариями:

«...Иван Михайлович Калашников, наверное, и по сей день не знает, что он задержал не дамочку, а начальника штаба 563-й гренадерской дивизии Эрнста Кейтеля, сына фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, начальника штаба Вооруженных Сил Германии.

В день, когда папа-Кейтель при всех регалиях подписывал акт о безоговорочной капитуляции германской армии, сынок-Кейтель, срывая с груди гитлеровские кресты и медали, трусливо облачался в дамское пальто и платок. Жидковат оказался фельдмаршальский отпрыск.

Сынок-Кейтель отсидел свое как военный преступник и в 1956 году был передан правительству ФРГ. Заметим, что из лагеря Кейтель-младший взывал к милосердию, просил советское правительство помиловать его. Наше короткое сообщение с приложением фотографии, которую удалось найти в архиве, будет соответствующим дополнением к его биографии» (выделено автором. – С. В.)...

*  *  *

В те же дни в «Курляндии» контрразведкой 92-го стрелкового корпуса был арестован и представитель другой «громкой» фамилии – племянник последнего главнокомандующего Русской Армии, основателя и руководителя Российского Общевоинского Союза («РОВСа»), генерала, барона Петра Николаевича Врангеля, Борис Врангель. Борис Врангель родился в 1917 году в имении отца Торосово, что находится в районе Волосово под Санкт-Петербургом. Разумеется, всю свою жизнь Борис провел в эмиграции, где в 1939 году, в Брюсселе, и вступил в возрасте 22 лет в «Народно-Трудовой Союз Нового Поколения» (НТСНП) – патриотическую антисоветскую молодежную организацию. В 1942—1943 годах Борис Врангель по заданию НТСНП под прикрытием должности служащего торгового общества по снабжению германской армии продовольствием проводил подпольную антисоветскую патриотическую работу среди местного населения. Одновременно Борис Врангель состоял в резидентуре «Зондерштаба Р» полковника Смысловского в городе Острове и готовил «кадры» для активной борьбы с советской властью, когда она вновь вернется на отвоеванные у нее земли. Вместе с ним в «Зондерштабе Р» работал также и другой член НТСНП – Залесский. По сути, тогда в Острове действовала подпольная группа НТСНП, которая втайне от германских властей, жестоко ее преследовавших именно за патриотический русский национализм, проводила работу по мобилизации населения и воспитания у него патриотического русского духа.

Затем Борис Врангель отступал вместе с войсками группы армий «Север» все дальше на запад, пока не оказался в Риге. Из Риги же все части, учреждения и организации отступали в «Курземе», в «Kurland». После окружения группы армий «Север» в «Курляндии» Борис Врангель остался здесь до самого конца войны.

У «чекистов» к Борису Врангелю были свои особые счеты. В мае 1945 года они их ему и предъявили.

*  *  *

Седьмого мая, когда уже всем – и германскому, и советскому командованию – стало известно, что война закончится завтра, ровно в 14.00, а «Советы» все продолжали посылать своих солдат в бессмысленные атаки, командующий группой армий «Курляндия» генерал-полковник Гильперт запросил по радио о прекращении огня. Переговоры (и бессмысленные кровавые бои – кровавые почти исключительно для советских солдат, которых слали на не подавленную оборону немцев, латышей и русских) продолжались до ночи. Наконец, все части группы армий «Курляндия» получили приказ:

«Всем войскам: маршал Говоров согласился прекратить боевые действия, начиная с 14.00 8 мая 1945 г. всем частям немедленно принять во внимание этот приказ. На всех позициях должны быть вывешены белые флаги. Верховное командование всех войск ожидает полного повиновения при исполнении этого приказа. Судьба всего состава войск в «Курляндии» зависит от строгого соблюдения этого приказа».

И при этом немцы еще раз продемонстрировали всему миру не только высокую стойкость и несгибаемую волю в сочетании с железной, образцовой дисциплиной, но и непрекращающуюся заботу о подчиненном личном составе. Перед капитуляцией они отдали приказ по всем полкам группы армий: отобрать в каждом батальоне до двенадцати военнослужащих, вне зависимости от звания, для досрочной, во избежание плена, отправки на родину – в Германию. Единственным критерием для отбора было наличие большого количества детей в семье. То есть в каждой части, в каждом батальоне отбирали самых многодетных отцов.

Для них специально из Норвегии пригнали тридцать пять транспортных самолетов «Ю-52», на время войны ставших бомбардировщиками, так как в самой группе армий «Курляндия» ни своих самолетов, ни авиакеросина для такой операции уже не было.

Для спасения от плена и почти неминуемой гибели в сибирских лагерях многодетных отцов Тербовен, германский наместник в Норвегии (позднее казненный как военный преступник), выделил необходимые самолеты (а это все, что у него оказалось тогда в распоряжении) и авиакеросин для них, и самолеты благополучно приземлились на аэродроме Гробин между Мемелем и Виндавой. Всех отобранных военнослужащих забрали 8 мая 1945 года уже после окончания боевых действий (чтобы не провоцировать советскую авиацию на открытие огня).

Вскоре после взлета самолеты были атакованы советскими истребителями, которые уничтожили, расстреляли в воздухе большую часть этой тихоходной эскадры. Было сбито двадцать два «юнкерса». Это нельзя было даже назвать воздушным боем, так как боя как такового не было. «Юнкерсы» огня не открывали, во-первых, хотя бы и потому, что они не были вооружены. Даже вооружение, установленное на них в годы войны, перед этим рейсом было снято на аэродроме Гробин, опять-таки чтобы не провоцировать советские истребители на открытие огня. Они их и не спровоцировали. Потому что нападение советских «соколов» было целиком не спровоцированным.

Был расстрел, хладнокровный и беспощадный.

Была бойня.

Кстати, в военно-воздушных силах Красной Армии звание «Героя Советского Союза» давали за шесть-во-семь сбитых самолетов противника. Получается, что в этом «воздушном бою» «родилось» цельных три Героя?!

Интересно было бы взглянуть им сейчас в глаза. Даже не в глаза – тут все понятно – одна «Божья роса» там будет! Интересно бы их послушать. Их гордый рассказ о «решительном последнем бое», том самом, который «трудный самый»! И как они отважно, бесстрашно и неутомимо гонялись за этими «юнкерсами», каждую секунду рискуя «за нашу Советскую Родину», «за вас – живущих» своей молодой жизнью! Но «нам нужна одна победа... мы за ценой не постоим!» И какой тяжелой ценой досталась эта «победа»!

*  *  *

«...И помнит мир спасенный, мир павших, мир живой...» – эти двадцать два хладнокровно расстрелянных безоружных самолета, набитых простыми мужиками – рабочими и крестьянами – многодетными отцами семейств, которых их командиры, уступив им место и пойдя вместо них в Сибирь, на Колыму, отчаянно пытались спасти во имя будущей жизни их малых, ни в чем не повинных детей.

Две вещи поражают в этом трагическом эпизоде, в этом последнем аккорде завершавшейся войны. Точнее, только что завершившейся.

Первая – это то, что в преддверии конца, трагического конца, когда все должно закончиться завтра, в лучшем случае Сибирью, а в худшем – пулей в затылок тут же, у ближайшей стенки, – командование спасает не свои жизни, а жизни многодетных солдат! Простых солдат!

Помните Севастополь и командующих Красной Армии адмирала Октябрьского и генерала Петрова, со своими прихвостнями удравших из Севастополя (кто на подводной лодке, кто на торпедном катере), подло бросивших 130-тысячную армию и напоследок приказавших взорвать севастопольские штольни – чтоб снаряды врагу не достались – и уничтоживших этим взрывом до тридцати тысяч раненых красноармейцев и краснофлотцев?

А тут спасали жизнь – не свою, а простых солдат! Простых многодетных солдат!

И вторая вещь. Когда Вы читали строки про уничтожение беззащитной, тихоходной, безоружной воздушной эскадры устаревших транспортников, узнаете ли Вы знакомый почерк? Почерк капитана, героя, моряка-подводника Маринеско?! Летчики-то тоже «снайперами» оказались! Капитан, герой, моряк-подводник тремя торпедами – и все в цель! И тут из 35 самолетов 22 завалили, как на учениях!

*  *  *

Кстати, звание «летчик-снайпер» было в советской армии вплоть до самых ее последних дней. Автор книги знавал одного такого летчика-снайпера – полковника ВВС, командира полка истребителей-бомбардировщиков, расквартированного в свое время на военном аэродроме Колобжег (бывший германский старинный померанский город Кольберг), что на берегу Балтийского моря. Полк размещался на бывшем аэродроме Люфтваффе. Так вот, этот летчик-снайпер угробил свой истребитель-бомбардировщик только из-за того, что так и не смог посадить его на взлетно-посадочную полосу (ВПП). Тот полк летал через день, оттачивая свое боевое мастерство и одновременно действуя на нервы «летунам» с военно-воздушной базы НАТО, которая располагалась напротив него на другой стороне Балтийского моря – на датском острове Борнхольм.

Почему действовал на нервы?

Дело в том, что таков был тогда неписаный закон, строго соблюдавшийся обеими сторонами: если с аэродрома Колобжег поднимается в небо какой-нибудь самолет, то с Борнхольма тут же взлетает дежурный истребитель. Поднимается в небо еще один у «нас» – и немедленно то же самое происходит у «них». Летает полк, и с Борнхольма также взлетает и маячит в небе, барражируя вдоль границы, «их» полк. Вот так и жили.

И в один из таких дней, когда весь полк – все несколько десятков самолетов – удачно приземлился в условиях постоянно ухудшавшейся видимости (туман тогда с моря натягивало), командир полка, «летчик-снайпер», с воздуха наблюдавший за посадкой полка на взлетно-посадочную полосу (ВПП), не смог с первого захода на посадку увидеть ВПП и был вынужден «дать резко штурвал на себя» и снова набрать высоту. Иначе вместо ВПП «летчик-снайпер» приземлился бы на грунтовую боковую полосу безопасности (БПБ) между ВПП и перроном – местами стоянок (МС) аэродрома. А это грозило разрушением самолета из-за того, что БПБ здесь пересекают несколько бетонных рулежных дорожек (РД), которые связывают ВПП с МС. Комполка разозлился, еще раз зашел на посадку, и еще раз не заметил ВПП, и также только в последний момент избежал приземления на землю. С земли, с командно-диспетчерского пункта (КДП), ему предложили лететь на другой аэродром дивизии, расположенный возле польского города Старгард-Счеччиньски (Щецинский) (германский город Штаргард, что возле Штеттина).

Но, к сожалению, за штурвалом истребителя-бомбардировщика в тот момент находился сам начальник авиагарнизона «Колобжег» – командир истребительно-бомбар-дировочного полка, которому в авиагарнизоне Колобжег никто ничего приказать не мог! Поэтому комполка в третий раз повторил попытку посадки, решив во что бы то ни стало довести ее до конца. Ведь он же «летчик-снайпер»!

И опять «летчик-снайпер» промахнулся мимо ВПП. Опять угодил на ту самую БПБ, что находится между ВПП и МС. Если бы он садился на другую БПБ, расположенную с другой стороны от ВПП, самолет, может быть, и остался бы цел. Хотя, скорее всего, снес бы себе шасси (уж повредил бы – это точно!).

А тут самолет сел на БПБ, через пару секунд полковник, увидев быстро приближающуюся ему навстречу бетонную РД, успел дернуть штурвал на себя – и самолет «перепрыгнул» через эту РД. Но после самолет уже не катился, а ударился о грунт сразу вслед за этой РД. Комполка успел в последний раз рвануть штурвал на себя, самолет резко, в последний раз, подпрыгнул, и тогда полковник нажал на кнопку катапульты. Катапульта, если объяснять просто, это снаряд под сиденьем пилота, который выстреливает вперед и вверх пилотское сиденье вместе со всем его содержимым (в данном случае «летчиком-снайпером») вместо боеголовки снаряда.

Комполка спасся, приземлившись на парашюте. Самолет погиб. «Летчик-снайпер» продолжил свою службу в должности командира истребительно-бомбардиро-вочного полка.

*     *     *

Возвращаясь же в сорок пятый год, можно предположить, что в тот момент советские летчики-снайперы, скорее всего, думали: «Главари ихние удирают!»

Простой советский человек не может себе представить, что в последний день войны на тридцати пяти транспортных самолетах, специально для этой цели вызванных из другой страны, из окружения, из «котла» могут вывозить простых солдат – многодетных отцов семейств, а не «партийных» чинуш, высших комиссаров и генералов (именно в такой последовательности: сначала комиссаров, а потом генералов). Потому что в «государстве рабочих и крестьян» такого просто не могло быть! В «государстве рабочих и крестьян» такое даже в самом дурном сне никому не приснится, даже с жуткого перепоя не привидится, даже изощренный писатель-фантаст такого не придумает!

*        *  *

Если это не превосходство боевого духа, не образец высшей воинской доблести, то что же это тогда?

С одной стороны, побежденные генералы спасают не себя, а многодетных отцов семейств для будущей жизни Германии. А с другой стороны, победители в первую же секунду после окончания войны бросаются в повальный грабеж и мародерство!

*        *  *

По сути, группа армий «Курляндия» так и не была побеждена! Она сдалась только по приказу сверху, из захваченного «Советами» Берлина, – подчиняясь воинской дисциплине.

Причем если под Берлином прославленные советские маршалы гнали свои многотысячные армады войск на бессмысленную гибель, руководствуясь одним, пусть химерическим, призрачным, подлым, глупым, идиотским, но крайне беспокоившим их всех, начиная со Сталина и «далее везде», – «пунктиком», что если советские войска не захватят Берлин самостоятельно, то его захватят англичане или американцы и потом не отдадут ни за что, ни за какие коврижки, то здесь, в «Курляндии», чего было гнаться за кровавой победой на поле боя? Никаких англичан с американцами здесь не было и «на горизонте». Немцам здесь просто некому было сдаться, кроме доблестной Советской Армии! Так зачем гнать и гнать, «гнобить» и «гнобить» свои войска в бессмысленных, кровопролитных штурмах? Зачем?

Не проще ли было вывести из Кронштадтской бухщ всю войну бездействовавший «краснознаменный» Балтийский флот – мощнейшую военно-морскую группировку, равной которой у германского Krigsmarine (Кригсмарине, военно-морского флота рейха) не было и в помине ни в сорок первом году, ни тем более в сорок четвертом – сорок пятом годах – да и блокировать побережье «Курляндии»? Благо здесь Балтийский флот действовал бы в крайне благоприятных для себя условиях: в наличии буквально под боком удобные базы в Рижском заливе, на Моондзундских островах. Под боком также и многочисленные аэродромы, в том числе и для морской авиации, и в Латвии с Литвой, и в Эстонии, и на тех же Моондзундских островах. А у немцев, у германских Кригсмарине, все это далеко. Самое близкое – в Восточной Пруссии, но она окружена многочисленными советскими войсками, отбивается из последних сил. Ей бы себя защитить (и на то Люфтваффе не хватает) – не то что в небо над «Курляндией» самолеты посылать. И потом, мало того, что все военно-морские и военно-воздушные базы далеко, но и на то, что есть, катастрофически не хватает топлива – бензина, соляры, авиационного керосина. Не хватает!

Хоть криком кричи – не хватает!

А тут всего хватает! Все в достатке, все в избытке! И баз, и аэродромов, и топлива!

Но нет, не вышли линкоры и крейсера, эсминцы и минные тральщики, торпедные и десантные катера на рейды Виндавы (Вентспилса), Либавы (Лиепаи), Мемеля (Клайпеды), Пилау (Балтийска), Данцига (Гданьска). Не развевался на просторах Балтийского моря гордый советский военно-морской флаг с красными звездой, серпом и молотом на белом полотнище.

Еще и еще раз с горечью приходится констатировать, что всю войну, с первого до последнего дня, практически с первого сентября 1939 года по 8 мая 1945 года, Балтийское море было «внутренним немецким морем»! А советские военно-морские силы гибли на минных заграждениях, топили небольшие суда, в том числе и нейтральных стран.

Ну и, конечно же, «Вильгельм Густлофф»!

*  *  *

Кстати, самое последнее морское сражение, морской бой в Европе произошел именно здесь, на Балтике, 8 мая 1945 года. Но и этот морской бой не добавил чести краснознаменному Балтийскому флоту. И не только потому, что в этом бою советские торпедные катера попытались потопить конвой с самыми разнокалиберными судами, вывозившими из Либавы в северную Германию войска 11-й пехотной и 14-й танковой дивизий группы армий «Курляндия», которые составляли последний резерв командующего группой армий и которые он решил во что бы то ни стало спасти от плена. Но и потому, что сам этот бой в очередной раз ясно и выпукло засвидетельствовал ту очевидную истину, которая и объясняла, почему всю Вторую мировую войну краснознаменный Балтийский флот не топил лихо и отчаянно вражеские суда и караваны в Балтийском море, не устраивал коварным Кригсмарине судьбу собственного каравана PQ-17, а отсиживался в «Маркизовой луже» между Кронштадтом и Ленинградом. («Маркизовой лужей» это небольшое пространство прозвали еще в начале XIX века по имени военного министра тогдашней Российской империи маркиза де Траверсе, в целях экономии запрещавшего судам Балтийского флота покидать это пространство.)

Караван шел шестью морскими конвоями:

1-й состоял из сторожевого катера № 1450, 26 катеров 14-й Флотилии Береговой Охраны и перевозил 2900 человек военнослужащих;

2-й состоял из сторожевого корабля М-3, канонерской лодки «Ниенбург», каботажного теплохода «Курляндия», 8 гражданских рыболовецких судов, 1 танкера, 1 минного тральщика, 2 морских самоходных барж и 3 несамоходных «Зибель барж», ведомых 3 буксирами, лихтера, 3 понтонов и 1 артиллерийского понтона № 34, 1 мотобота и перевозил 5720 военнослужащих;

3-й состоял из парохода «Циндао», 3 минных тральщиков, 2 катеров службы безопасности полетов из состава Люфтваффе и перевозил 3780 человек;

4-й состоял из трех флотилий торпедных катеров – 1-й, 2-й и 5-й и перевозил 2000 человек;

5-й и 6-й конвои были объединены. Оба они вышли примерно в полночь на 8 мая 1945 года из Виндавы. Уже в Балтийском море 6-й конвой догнал медленно идущий 5-й конвой. Вместе они состояли из танкера «Рудольф Альбрехт», 45 малых десантных судов и 15 гражданских рыболовецких судов и перевозили всего 300 человек.

Вместе с экипажами судов конвоя количество перевозимого караваном личного состава превысило 26 000 человек.

Сначала на караван напали советские штурмовики и начали было безнаказанно расстреливать и бомбардировать беззащитные суда каравана, у команд которых руки были связаны вышеприведенным приказом генерал-полковника Хильперта о запрете открывать огонь после 14.00 8 мая 1945 года. Но потом нервы у «караванцев» не выдержали, немцы бросились к орудиям, стали быстро устанавливать на них орудийные замки, снятые со всех корабельных орудий перед выходом в открытое море в соответствии со строгим приказом командующего группой армий генерал-полковника Хильперта, и пошедших на второй заход штурмовиков встретил плотный заградительный огонь. Этого оказалось достаточно, чтобы боевой пыл у советских соколов быстро погас, и после неудачного второго захода на суда каравана они сразу же исчезли на горизонте. Позднее, через несколько часов, такая же история повторилась и с советскими торпедными катерами. Они, подобно герою-моряку подводнику-снайперу Маринеско, догнали суда каравана (видно, знали, родимые, про приказ не открывать огня после 14.00), развернулись в боевую линию и пошли в атаку. Они неслись на суда каравана до тех пор, пока немцы, исчерпав свое терпение, не собрали демонтированный казенник палубного 88-мм орудия и первым и единственным выстрелом не поразили головной торпедный катер. Тут же снайперы-герои моряки-надводники легли на обратный курс и удрали так же быстро, как незадолго до этого снайперы-герои соколы-летчики!

Единственную потерю понесли немцы этого каравана, как ни странно это прозвучит, от шведов.

Да-да – от нейтральных шведов! Когда три судна, которые имели повреждения, полученные в результате налета советских штурмовиков, не смогли продолжить дальнейший путь по свободному морю и караван завернул в шведский порт Треллеборг, чтобы сдаться шведам на интернирование, то шведы, предварительно всех разоружив, выдали их «Советам»!

*  *  *

Боялись шведы товарищей, ох как боялись!

*  * *

С середины февраля по восьмое мая 1945 года, только по официальным, заниженным минимум в два раза данным, 2-й Прибалтийский фронт потерял тридцать тысяч убитыми и сто тридцать тысяч ранеными, а освобождение всей Прибалтики, по тем же самым официальным данным (не забудьте, помноженным на 2), стоило Красной Армии один миллион четыреста шестьдесят тысяч военнослужащих, из них триста тридцать четыре тысячи четыреста семьдесят восемь человек убитыми или умершими от ран!

*  *  *

Последняя сводка Вермахта во Второй мировой войне, последний официальный приказ Германии, был отдан 9 мая 1945 года и гласил:

«Наша группа армий в «Курляндии», месяцами успешно выдерживавшая атаки танков и пехоты превосходящего по силам противника, в шести крупных сражениях продемонстрировала несравнимые мужество и выносливость».

Послесловие

8 мая 1945 года в 14.00 закончилась официально (для советского государства она закончилась на сутки позже: у нас, советских, собственная гордость!) Вторая мировая война в Европе. Война, которую еще несколько месяцев вела на Дальнем Востоке Япония, мировой войной вроде как уже не считается.

Даже 60-летие великой победы праздновалось по всему миру 8—9 мая 2005 года.

Непонятно, что это означает. То ли то, что войны с Японией не было? Но она, война эта, была! Значит, война эта была такая, что и праздновать великую победу в этой войне нечего? То есть победа над Германией – это великая победа, а вот над Японией – это так себе, невеликая победа. Это просто победа. Чего ее праздновать?

*  *  *

И в то же время с окончанием последних боев и торжественным подписанием Акта о капитуляции германской армии 8 мая и потом еще раз 9 мая 1945 года война в Европе не закончилась.

Несколько лет после 8—9 мая 1945 года шла война в Греции. Это называлось тогда, да и до сих пор называется гражданская война.

Несколько лет такая же война шла в Югославии. Это никак не называется, потому что тогда в Югославии правил (и до самого «нового времени» правил) самозваный маршал Тито, который сначала был нам «лепший» друг. А потом, через несколько лет после окончания Второй мировой войны, Тито вдруг стал «главарем фашистской клики». То есть вроде как в образе Тито «реинкарнировался» Гитлер. Потом, через много лет, Гитлер из Тито вроде как опять подысчез, испарился, но особой, прежней дружбы уже не было.

*   *   *

И, главное, еще десять лет такая же война шла на территории бывшей Российской Империи – в СССР. Не на всей ее территории. До 1951 года такая война шла на территории бывшей «Локотской Республики». До середины пятидесятых годов – в Прибалтике, в Литве и Латвии. До 1955 года шла война в Западной Украине – в Галиции, в «Галичине».

Как назвать эту войну?

Зло, выпущенное один раз, только один раз, очень трудно загнать обратно. Но если зло выпускают на волю не один раз, и далеко не один раз, то тогда зло превращается в Зло, загнать которое в его клетку уже во сто крат труднее. Еще и потому, что оно начинает рождать новое зло. Рождать быстро и повсюду вокруг себя. Оно начинает заражать все, что соприкасается с ним. И тогда жертва Зла сама начинает распространять вокруг себя зло.

Самая страшная эпидемия – не эпидемия чумы, не эпидемия куриного гриппа, не эпидемия туберкулеза, не эпидемия СПИДа. Нет, самая страшная на земле эпидемия – это эпидемия Зла.

*   *   *

Об этом всегда надо помнить.

Приложения

Приложение № 1

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ТАБЛИЦА ПРИМЕРНОГО СООТВЕТСТВИЯ ЗВАНИЙ В ВАФФЕН-СС И СС, ВЕРМАХТЕ, РККА, НКВД-НКГБ

СС и Ваффен-СС

Вермахт

РККА

НКВД-НКГБ

СС-манн

Шютце, Гренадер

Рядовой

–

–

Обер-шютце, Обер-гренадер

–

–

СС-штурманн

Ефрейтор

–

–

СС-роттенфюрер

Обер-ефрейтор

Ефрейтор

–

Унтер-офицерские звания

СС-унтершарфюрер

Унтер-офицер

–

–

СС-шарфюрер

Унтер-фельдфебель

Младший сержант

–

СС-штандартенюнкер

Фенрих

–

–

СС-обершарфюрер

Фельдфебель

Сержант

–

СС-гауптшарфюрер

Обер-фельдфебель

Старший сержант

–

СС-штандартеноберюнкер

Обер-фенрих

–

–

СС-штабсшарфюрер

Гауптфельдфебель

Старшина

–

СС-штурмшарфюрер

Штабс-фельдфебель

–

–

Обер-офицерские звания

–

–

Младший лейтенант

Сержант ГБ

Унтерштурмфюрер СС

Лейтенант

Лейтенант

Старший сержант ГБ

СС-оберштурмфюрер

Обер-лейтенант

Старший лейтенант

Младший лейтенант ГБ

СС-гауптштурмфюрер

Капитан

Капитан

Лейтенант ГБ

Штаб-офицерские звания

Штурмбаннфюрер СС

Майор

Майор

Старший лейтенант ГБ

СС-оберштурмбаннфюрер

Подполковник

Подполковник

Капитан ГБ

СС-штандартенфюрер

Полковник

Полковник

Майор ГБ

СС-оберфюрер

–

–

–

Генеральские звания

СС-бригадефюрер, генерал-майор Ваффен-СС

Генерал-майор

Генерал-майор

Старший майор ГБ

СС-группенфюрер, генерал-лейтенант Ваффен-СС

Генерал-лейтенант

Генерал-лейтенант

Комиссар ГБ 3-го ранга

СС-обергруппенфюрер, генерал Ваффен-СС

Генерал рода войск (пехоты, артиллерии и т.д.)

Генерал-полковник

–

СС-оберстгруппенфюрер, генерал-оберст Ваффен-СС

Генерал-оберст

Генерал армии

Комиссар ГБ 1-го ранга

Маршальские звания

–

–

Маршал рода войск (авиации, артиллерии и т.д.)

–

–

Генерал-фельдмаршал

Маршал СССР

–

СС-рейхсфюрер

–

–

Генеральный комиссар ГБ

Приложение № 2

УЧРЕЖДЕНИЕ ОСОБЫХ ЗНАКОВ ОТЛИЧИЯ ДЛЯ ЛИЦ В ОСВОБОЖДЕННЫХ ВОСТОЧНЫХ ОБЛАСТЯХ

За храбрость и особые заслуги, проявленные населением освобожденных областей, участвующим в борьбе с большевизмом и в строительстве Новой Европы, фюрер учредил особые знаки различия.(знак «За храбрость и заслуги» учрежден 14 июля 1942 года.)

Знаки отличия разделяются на отличия, выдаваемые за боевые заслуги, и отличия, выдаваемые за особые гражданские заслуги.

За военную храбрость, проявленную под германским командованием, выдаются отличия с мечами, а за гражданские заслуги – без мечей.

Знаки отличия разделяются на знаки первого класса и второго класса и выдаются в следующем порядке:

Второго класса – из бронзы, на темно-зеленой ленте.

Второго класса – из серебра, на зеленой ленте с белой каймой.