Текст книги "Миров двух между"
Автор книги: Сергей Павлов
Соавторы: Михаил Пухов,Андрей Дмитрук,Виталий Пищенко,Дмитрий Федотов,Евгений Сыч,Юрий Глазков,Александр Копти,Неархос Георгиадис,Анатолий Балабуев,Сахиба Абдуллаева
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Взглянув на пульт, я убедился, что запись идет нормально. Геров бы мне не простил, если б великолепная речь старика осталась втуне. Все-таки гуманитарий есть гуманитарий, хотя подобное разделение в наш век почти не сохранилось. Но сохранилось то, чего жаждет и к чему тянется душа. Кое у кого – это педагогика и иже с ней, у других – проснувшаяся кровь предков, заставляющая отстреливать, отлавливать, убивать и спасать от гибели различные виды животных, у третьих – потребность рисковать жизнью. Скорее всего мои далекие пращуры произошли от той обезьяны, которая, любопытства ради, висела над пропастью, уцепившись за сук дерева самым кончиком хвоста, и ждала, чем все это кончится. Поскольку я существую, то можно прийти к выводу, что для той гоминидывсе кончилось благополучно. Когда-то на Криме… Черт возьми! Я уже говорю о Криме – когда-то… Или на меня так поразительно действуют обстоятельства, в которых мы оказались, эта неизвестность. Насколько помнится, в бытность космодесантником в подобные минуты во мне отключалось все, не имеющее отношения к текущему моменту в собственной бурной биографии, а то, что требовалось для выполнения задач, приходило как-то само собой, по наитию, что ли… Психика космодесантника, как любила говаривать Эрика, сердясь на меня. В некоторые минуты это определение звучало, как ласка, а в другие…
По-видимому, старик заканчивает свой рассказ. Он уже чуть шевелится. Грудь ходит ходуном, жидкая бороденка трясется, голос уставший и осипший.
Геров готов выпрыгнуть из бота, только бы все получше увидеть и услышать. Чтобы доставить Богомилу удовольствие, сдвигаю бот с места и зависаю совсем низко над слушателями этого импровизированного театра одного актера. И хотя прекрасно знаю о технических возможностях бота, все равно возникает чувство, что находящиеся под нами охотники, их жены с детьми, их волкоподобные собаки вот-вот обнаружат нас.
Старец замолчал. Тишина повисла над стойбищем. То ли его обитатели переваривали полученную информацию, то ли проявляли таким образом уважение к сказителю. Внезапно бойкий мальчишка, вертевший по сторонам головой, словно пытаясь понять причину всеобщей задумчивости, просунулся из-за спин взрослых, шмыгнул носом и совсем непочтительно выпалил:
– А мой брат ходил к Большой реке, там люди на кожаных лодках плавают!
Тишина стала еще напряженнее. Похоже, мальчишка допустил большую бестактность. Багровая краска проступила даже сквозь сажу на лице шамана, глаза которого, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Мальчишка хоть и с испугом, но продолжал выжидательно смотреть. Взрослые втянули головы в плечи.
Рука шамана, сжимавшая раскрашенную кость, в порыве возмущения резко взметнулась вверх. Амулет вылетел из нее, как из пращи. Силовой улавливатель предотвратил удар кости о днище. Конечно, боту такое, с позволения сказать, повреждение абсолютно ничем не грозило, но неожиданный звук мог встревожить аборигенов, а отскочившая кость кого-нибудь ударить.
Эффект получился несколько иного рода. Кость зависла в воздухе, и аборигены с суеверным страхом воззрились на нее. Шаман был так возбужден, что в первое мгновение не обратил внимания на то, что амулет не возвращается. Его взгляд ошарашенно блуждал по лицам соплеменников. Но вот он вскинул голову, и в его глазах появился такой ужас, что я испугался, как бы он не лишился рассудка:
– Юрий! Верни ему кость! – выдохнул Богомил.
Как полоумный проследил старец за полетом кости к его ногам. Но природная сообразительность привела шамана в чувство. Он вскочил, воздел подрагивающие в экстазе руки:
– Слышите?!..
Племя замерло в напряженном ожидании. Я тоже.
– Слышите?! – еще сильнее понизив голос, спросил шаман.
Богомил встревоженно завертел головой. Шаман перешел на свистящий шепот:
– Я слышу дыхание богов!!
Я обратил наконец внимание на встревоженного Герова и рассмеялся:
– Исключено! Системы в полном порядке.
Богомил тихонько хихикнул и зачем-то приложил палец к губам. До Джерри тоже дошел смысл происходящего. Задыхаясь от смеха, он прокричал:
– Надо уходить, а то мы, похоже, начинаем способствовать зарождению новой религии!
– Бога летающих костей! – отозвался я. – А скорее всего, становлению культа личности этого хитреца!
Джерри, все еще давясь от смеха, предложил:
– А может, поговорим с ним?!
Я поднял бот вверх, к проступающим на небе еще бледным и робким звездочкам.
Едва я заикнулся о проблеме питания, Джерри приступил к ее решению вплотную, причем с таким азартом, что можно было подумать, он жить не может без первобытной пищи. Старадымов снизил бот над берегом реки, и егерь внимательно уставился на экран видеофона в надежде высмотреть какую-нибудь дичину.
– Ага, – удовлетворенно изрек он через некоторое время, – дикие кабаны. Отлично! Однако фауна здесь изрядно отличается от Терры…
– Куда же нам целого кабана? – робко возразил я.
– Возьмем подсвинка, – успокоил Линекер.
Звуколокатор уловил характерные звуки приближающегося кабаньего стада. Глаза Линекера загорелись. Первым из зарослей вышел здоровенный секач. Он настороженно поднял голову, почувствовав над собой что-то непривычное. Невидимость, во избежание расхода запасов энергии, была отключена. Округлые формы нашего судна, похоже, озадачили вожака. Его маленькие глазки, не видя опасности для подопечных, смотрели с обезоруживающей наивностью, хотя взору нельзя было отказать в некоторой властности. Вероятно, приняв бот за пусть не обычную, но безопасную игру природы, он двинулся дальше. Под напором многочисленного свиного семейства затрещали кусты.
Джерри глянул на нас с Юрием, словно прикидывая, сколько мы в состоянии съесть, а потом откинул колпак и свесился из бота. Я следил за его пальцем, сторожко лежащим на спусковом крючке. Напряжение Линекера передалось нам, и я затаил дыхание.
Внезапно один из подсвинков ткнулся рыльцем в землю. Сородичи недоумевающе задержались около него, но, вспугнутые громким окриком Джерри, бросились врассыпную. Линекер спрыгнул на землю. Что делал он дальше, я не видел, поскольку совершенно случайно загляделся на набухающее чернотой небо.
Однако когда Джерри стал вынимать из портативной печки один за другим аппетитно пахнущие, покрытые золотистой корочкой куски, мои глаза невольно возвратились на землю.
Проглотив свою порцию, я с благодарностью посмотрел на Линекера:
– Джерри, ты открыл для меня новую страницу во мне самом. Оказывается, я могу с наслаждением есть мясо убиенного животного.
– Природа оправдывает всякую необходимость, – назидательно проговорил егерь.
Старадымов был погружен в свои мысли. Казалось, он не замечал ни вкуса пищи, ни обволакивающей нас сырой прохладой ночи. Наконец он поднял глаза:
– Ну, что, подведем первые итоги?.. Как ты думаешь, Богомил, легенда, рассказанная стариком, может расцениваться как источник хоть какой-то информации?
Я пожал плечами:
– Трудно сказать… Понимаешь, она во многом традиционна, переплетается с мифами народов Земли. Например, сюжет о гигантском лосе встречается и у народов нашего Забайкалья. Конечно, для специалистов она представляет огромный интерес, но что из нее можно извлечь в нашей ситуации… Любопытно, что потяжеление дерева память народа связывает с когда-то происшедшей катастрофой…
– Причем катастрофой космического характера, – ввернул Линекер. – Вспомните об огненном шаре…
– Не исключено, – согласился я, – можно и так трактовать эту часть легенды. Тогда землетрясения, изменения ландшафта, наводнения были последствиями этой катастрофы. Но подобные мотивы очень распространены в эпосе… Вспомните хотя бы миф о непослушном Фаэтоне, библейскую легенду о Всемирном потопе. Здесь что-то очень похожее. Боюсь, Юра, что сказать что-либо более определенное пока нельзя. Нужные факты.
– Да, – сказал Старадымов, – бесспорный факт пока один – существование Терры Инкогнита. Откуда, как появился этот слепок Земли?
Джерри хмыкнул:
– Еще не известно, что – копия, а что – оригинал.
– Предположим все-таки, что это слепок, – настаивал на своем Юрий. – Значит, для его образования было необходимо нечто похожее на то, что сделали люди, чтобы создать Терру.
– Ты хочешь сказать, что этот мир сотворен при посредничестве разума? – заинтересовался я.
Юрий покачал головой:
– Нет… Хотя и этого я не исключаю. Я говорю о явлении природы, но явлении, аналогичном тому, которое получилось в результате мгновенной остановки Земли во времени и последующем образовании Терры в параллельном пространстве.
– То есть о скачке в параллельный мир за счет самой природы? – наконец догадался я.
– Удар мощного метеорита, – безапелляционным тоном выдвинул версию Линекер.
Я подхватил:
– В результате которого произошла пространственно-временная остановка.
– Когда же произошла эта катастрофа? – задал вопрос Юрий.
Я развел руками и улыбнулся:
– “Давно-давно”. Именно так утверждает легенда.
– Я, пожалуй, могу сказать более точно, – задумчиво произнес Линекер. – Думаю, порядка десяти-двенадцати тысяч лет назад.
– Откуда такая уверенность? – удивился я.
– Учитываю особенности здешней фауны, – пояснил егерь, – точнее, наличие встреченных сегодня представителей жизненного мира голоценового периода. Едва ли они возникли здесь в результате эволюции. Она явно идет на Терре Инкогнита своим путем, отличным от земного, вспомните волков, которых мы с Богомилом взяли на Терре. Они пришли отсюда. И они резко отличаются от земных. Значит, типично земные виды образовались в то время, когда Земля и Терра Инкогнита были одним целым.
Старадымов кивнул и тут же подкинул идею, от которой сам же сознательно ушел:
– А если Терра Инкогнита все-таки рукотворна?
– Что ты нам голову морочишь? – возмутился Линекер. – Если то, если это! Чтобы выдвигать гипотезы, нужно иметь более приличную информацию, чем басни старого дедушки, слышанные нами в стойбище.
– В этом и вопрос, – усмехнулся Юрий. – Где можно получить более достоверную информацию?
– Ну и где же? – подозрительно спросил Джерри.
Я еще не мог сообразить, куда клонит Старадымов, и очевидно, был похож на секача, взирающего на висящий над ним бот.
– У более развитой цивилизации, – ответил Линекеру Старадымов.
Линекер мрачно усмехнулся:
– А если как раз по ней метеоритом и жахнуло?!
– Джерри, давай серьезно, – мягко упрекнул его Старадымов и обратился ко мне: – Богомил, как думаешь, здесь есть подобные цивилизации?
– Не исключено. Однако надо учитывать одну из главных особенностей этого мира – тяжелое, лишенное возможности плавать дерево. Развитие в результате этого могло приостановиться, пойти другим путем. Хотя вполне вероятен и обратный эффект – отсутствие плавучей древесины могло заставить человека мыслить несколько иными категориями и привести к ускорению развития. Думаю, есть смысл поискать в тех местах, где на Земле возникали великие цивилизации древности, о которых доподлинно известно: Древняя Эллада, Египет, Крит, Месопотамия… Здесь, судя по всему, мы ничего не найдем.
– Итак, Средиземноморье, – проговорил Юрий.
– Или Юго-Восточная Азия, Япония, Китай, – добавил я.
Джерри обхватил рукой подбородок:
– Что же в таком случае молчит датчик уровня интеллекта?
– Ты забываешь о его радиусе действия, – сказал Старадымов, помолчал и решительно добавил: – Надо продвигаться на Запад.
Я несмело возразил:
– Но ведь нас ищут… Могут выйти в этот район.
– А нас след простыл, – поддакнул Джерри.
– Оставим кристалл, – ответил Старадымов. – Но на месте сидеть нельзя. Нужна информация.
Выражая согласие, я покивал. Линекер развел руками:
– Есть предложение отложить окончательное решение на завтра. Вдруг и правда, утро вечера мудренее?
Проснулся я от недалекого звериного рева. Кто именно подавал голос, разобрать не сумел. Это не удивило – фауна Терры Инкогнита, как показал вчерашний день, еще ждала своего исследователя.
Утро было серенькое, длинные полосы белесого тумана медленно ползли от реки.
– После завтрака наведаемся на всякий случай в район “кляксы”, – предложил Старадымов. – Если не будет ничего нового, предлагаю продвигаться на запад. Самое логичное, по-моему, начать обследование Инкогниты по классическим правилам космодесантной службы.
Мы согласились с Юрой. Да, собственно, и спорить было не о чем – опыт и знания Старадымова были, конечно, более весомыми аргументами, чем наши с Богомилом предположения.
Позавтракали быстро. Немного времени потребовалось и на дорогу до района аномалии. А вот там пришлось задержаться – Терра Инкогнита поднесла парочку очередных сюрпризов. Правда, не тех, что мы ждали…
Во-первых, исчезли бестии. След их я нашел без труда. Было похоже, что эти малосимпатичные существа выстроились цепочкой и споро удалились в сторону болота На большом валуне, возле которого в трясину впадал довольно широкий ручей, сохранились отпечатки ног. Дальше следы терялись, словно бестии ушли вверх по течению ручья. Что заставило их лезть в холодную воду, было непонятно. Ни к чему не привели и дальнейшие поиски – бестии как в воду канули. Не в прямом, конечно, смысле – ручей едва ли был глубже, чем по колено.
Второе открытие сделал Старадымов. Внимательно изучив показания приборов, он недоуменно хмыкнул и дал мне неожиданный вопрос:
– Джерри, ты не помнишь, на какой примерно широте расположен твой кордон?
– Пятьдесят шесть градусов с минутами, – озадаченно отозвался я. – А в чем дело?
– Приборы утверждают, что мы находимся почти на тридцать градусов южнее.
– Что за ерунда? – Я не поверил Юрию, но, забравшись в бот, быстро убедился, что он не шутит.
Минут пятнадцать мы переваривали неожиданную информацию. Не верить приборам не было оснований, своим глазам – тем более. Окружающая нас природа ничем не напоминает тропики.
– Я вспомнил одну гипотезу, – подал голос Богомил, – ее выдвигал лет триста назад Отто Мук. Он предполагал, что порядка двенадцати тысяч лет назад Земля столкнулась с крупным астероидом. Катастрофа, конечно, была ужасной. Так вот, в результате этого столкновения по Муку, земные полюса сдвинулись примерно на тридцать градусов. Как раз та разница, которую отмечают приборы…
– Занятное предположение, – протянул Юрий. – Ну, что, Джерри, примем гипотезу Мука?
– В общем-то, все логично, – отозвался я, – особенно с точки зрения дилетанта, вроде меня. Но почему здесь так холодно? Ведь мы находимся почти на Северном Тропике. Хотя…
– Ты, кстати, тоже вчера называл цифру двенадцать тысяч лет, – напомнил Богомил.
– Да, – согласился я. – Все совпадает. А климатические парадоксы вполне могут объясняться влиянием последнего обледенения, которое на Терре Инкогнита могло продлиться значительно дольше, чем на Земле. Но всем нашим гипотезам без фактов грош цена.
– Будут факты, – усмехнулся Юрий, – в головах, более сведущих, чем наши, тоже, думаю, недостатка не будет. Для этого нужно одно – вернуться на Терру. Поехали! Думать и в пути можно.
И вот уже несколько часов мы летим на запад. Юрий поднял бот повыше, сфокусировал силовое поле конусом, чтобы предотвратить столкновение с птицами. Богомил следил за показаниями датчика УИ. Пока ничего неожиданного – первобытно-общинный строй, раннефеодальный… Все это чертовски интересно, но не то, что нам нужно. Но сколько тайн хранит эта планета! Что было в истории, что происходит сегодня?! Были ли здесь битва при Фермопилах, Ледовое побоище? Может быть, именно сейчас стоят друг против друга на берегах тихой Непрядвы два войска и выезжают на смертный бой Пересвет и Челубей? Родились ли на свет Коперник и Галилей, Марко Поло и Колумб? Хотя Колумб-то, как раз, вряд ли. Если дерево везде такое же тяжелое, как на севере здешнего Байкала, едва ли Терра Инкогнита имеет своих мореплавателей…
Мысли мои прервало восклицание Старадымова:
– Оп! Это уже интересно!
Красный столбик датчика УИ упорно поднимался все выше и выше.
– Где это? – напряженно спросил Богомил.
– Трудно пока сказать, – отозвался Юра. – Далеко… Где-то в районе Гибралтара.
Остров показался внезапно. Конечно, чуткие приборы обнаружили его давно, но невооруженным глазам моих спутников показалось, что он вырос из океана. Весьма солидных размеров остров. Вдобавок не обозначенный на картах ни Земли, ни Терры.
Этим очередным на Терре Инкогнита открытием я поделился с друзьями.
Линекер задумчиво потер подбородок, причмокнул губами:
– М-да…
Богомил, по своему обыкновению, глубоко задумался и, видимо, этот процесс приносил какие-то плоды, потому что он то и дело бросал затуманенные взоры в сторону приближающегося острова.
– Геркулесовы столпы мы пролетели, – бормотал Геров. – Океан – аналог земному Атлантическому… Климат здесь…
Его размышления породили в моей памяти какие-то смутные ассоциации с древними греками и неутомимым: путешественником Одиссеем, песню про которого так хорошо пел Генка Бражко… “Ты куда, Одиссей, от жены, от детей…” Песня была такая же древняя, как и горы Крима, среди которых она звучала. Генка пел, молнии, рвавшие небо, бросали красно-багровые тени по его бородатому лицу… Это было незадолго до той бури… Поначалу остров показался мне желтым и пустынным. Но стоило боту снизиться, как замелькали пальмовые рощи. Лесами покрыты склоны горного хребта, протянувшегося с севера на юг. Широкая равнина, отгороженная от берега моря полосой кустарников (“мангрового типа”, как определил Линекер), была тщательно возделана, о чем говорили ровные полосы полей. Тут и там виднелись фигурки людей, по дороге пылили какие-то массивные животные.
– Слоны! – удовлетворенно констатировал Джерри. – Но не африканские. Экие громадины! Похожи на вымерших степных тронготериевых… Э, да они, кажется не дикие!
– Трудно представить, что вот тот малый катается на диком звере, – заметил я, указывая на смуглого аборигена, восседавшего на могучем слоне, за которым тянулись еще штук двадцать таких же гигантов.
– Конечно, это погонщик! – счастливо улыбнулся Геров. – Помедленнее, пожалуйста, Юра…
– Помедленнее, так помедленнее, – пробурчал я, косясь на датчик УИ, – но мне интересно, неужели вот этот погонщик или вон те крестьяне с мотыгами… я правильно назвал эти орудия труда?
Геров кивнул.
– Так вот, мне интересно, – продолжил я, – настолько ли они мудры, чтобы заставить датчик уровня интеллекта подняться на деление, соответствующее…
– Смотрите, смотрите! – привскакивая на сиденье, вскричал Геров. – Там же город! Кажется, я начинаю понимать! Кажется, начинаю…
– Город… и солидный… – протянул Линекер.
Я повернул влево, и друзья недоуменно завертели головами. Прежде, чем они успели высказать мне какие-либо претензии, бот уже неторопливо полз над границей морских волн и каменистого берега.
– Облетим остров, осмотрим, – пояснил я. – Потом и в столицу.
– Правда, скорее всего, тот большой город – столица! – благодушно согласился Геров, секунду помолчав, потом обвел нас торжественным взглядом, дернул себя за рыжеватую бородку и провозгласил, ако оракул: – Столица Атлантиды!
Теперь до меня дошло, почему он бормотал про столпы Геркулеса.
Встречал я и среди пилотов кораблей Дальней, и среди космогеологов, и даже среди своих космодесантников ребят, которые были помешаны на Атлантиде. По рассказам одних, выходило, что атланты ушли в Дальний космос; другие утверждали, что обитателями таинственного острова были не коренные жители Земли, а пришельцы, решившие возвратиться восвояси и уничтожившие свою долговременную стоянку; третьи были сторонниками Платона, говорили о высоком уровне цивилизации, о влиянии атлантов на судьбы народов мира, приводили авторитетные имена ученых прошлых и нынешних веков, массу доказательств… Слушать всех их было интересно, но, насколько я знаю (а по возвращении с Крима у меня было предостаточно времени для самообразования, и я просмотрел кучу галокниг), никаких явных следов Атлантиды земные ученые так и не обнаружили… Вот уж не предполагал, что учитель Геров – один из этих тихо помешанных.
Выслушав мое ехидное замечание, Богомил не сконфузился, а напротив, возбужденно проговорил:
– Верно, ни на Земле, ни на Терре Атлантиду не нашли. Но здесь-то она есть. Это она! Я уверен в этом, уверен.
Я боялся поверить своим глазам. Неужели это была та самая таинственная Атлантида, которую Платон описал в своих диалогах “Тимэй” и “Критий”, за это на него обрушился его любимый и талантливейший ученик Аристотель, обвинивший учителя ни мало ни много, а в обмане? Неужели легенда о непослушном Фаэтоне – отзвук космической катастрофы, когда какое-то небесное тело обрушилось на Землю, вызвав пожары и наводнения, которые произошли в результате таяния ледовых панцирей планеты? Если мы видели под собой ту самую Атлантиду, значит, она не исчезла под водой, а просто-напросто осталась в параллельном пространстве? Ничего себе, просто-напросто… А может, древним было известно о существовании Атлантиды в параллельном мире? Может, выражение “За Геракловыми столпами” означало у древних греков то же самое, что мы понимаем под параллельными пространствами?
Видимо, на моем лице появилась весьма нелепая улыбка, так как Линекер настороженно спросил:
– Богомил, что с тобой?
– Друзья, нам необычайно повезло! – все еще оставаясь в плену своих размышлений, с пафосом воскликнул я. – Мы имеем возможность увидеть то, что не видел никто из землян нашего времени!
Старадымов едва заметно пожал плечами, с сомнением в голосе проговорил:
– Мы уже вторые сутки рассматриваем то, что никто из землян не видел. Все это безумно интересно, особенно если принять во внимание показания датчика уровня интеллекта…
Я перегнулся через переднее сиденье и ахнул. Красный столбик подскочил до отметки, значительно превышающей все, что мы встречали на Терре Инкогнита. Линекер озадаченно буркнул:
– М-да… Уровень первых годов Великого Объединения.
– Что в этом удивительного?! – горячо возразил я. Жрецы древности были хранителями гигантского объема знаний! Вспомни-ка…
Юрий сдержанно перебил:
– Богомил, но уровень слишком высок. При этом не видно ни малейших признаков хоть каких-то машин, заводов, или что там еще было сто лет назад… А датчик УИ показывает, что здесь должны быть чуть ли не космические корабли…
– Вообще-то конечно, – со вздохом согласился я.
Сносных гипотез на этот счет ни у кого из нас троих не возникло, и мы, замолчав, обратили взоры на раскинувшуюся впереди панораму огромного, конечно, не по земным, а по историческим понятиям города.
Бот по-прежнему плыл очень медленно, прямо-таки полз черепашьим шагом над разветвленной сетью кое-где уже заросших водорослями каналов, кольцами окружавших город. Я чувствовал, что Юрию не терпится перейти на сверхзвуковую, но он, вняв моим мольбам, вел бот на самой малой скорости. Когда мы начали облет острова, именно я настоял на том, чтобы не торопиться, так как хотел вкусить впечатления, как вкушают лопающийся от распирающих его соков плод. Очень хотелось попасть в столицу поскорее, но я понимал, что для того, чтобы лучше постигнуть неведомый мир, приблизиться к его познанию, спешить нельзя. Нужно уподобиться страннику, бредущему с посохом по каменистой дороге, и впитать глазами, слухом, обонянием, ступнями, всеми клетками тела мир, который раскрывается перед тобой во всем своем величии и во всей своей неприглядности. А то что перед нами не Золотой Век Человечества, было яснее ясного. То и дело под нами оказывались поля, на которых трудились люди, изнуренные палящими лучами солнца и окриками надсмотрщиков. Несомненно, это были рабы. Юрий яростно втянул сквозь зубы воздух, когда палка надзирателя опустилась на блестящую от пота спину одного из невольников. Линекер скривился, словно этот удар пришелся по нему.
К сожалению, мы не имели права не только вмешиваться, но и не могли даже просто выйти из бота и пройтись пешком, поскольку наш внешний вид вызвал бы, мягко говоря, ненужные толки.
Бот, закованный в оптическую невидимость, тащился над островом, скрывая наше присутствие и не давая нам забыть, кто мы, откуда и зачем сюда пришли. А мы пришли, чтобы уйти. Чтобы вернуться на Землю и передать информацию. И как бы нам ни хотелось окунуться в прошлое, мы оставались людьми из будущего.
– Послушай, Богомил, а зачем им все эти каналы? – задумчиво произнес Джерри. – Что-то не видно ни одной захудалой лодчонки. Сплошные непроизводительные расходы на мосты.
– Во-первых, каналы кольцами окружают столицу, – не очень уверенно отозвался я. – Стало быть, они могут играть роль своего рода фортификационных сооружений…
– С кем тут сражаться? – хмыкнул Джерри. – Остров же, и столица одна, а значит, единое государство.
– В древности все эти объединения были основаны на силе, а следовательно, не могли являться прочными. Не исключено, что когда-то провинции уже пытались свергнуть центральную власть, чтобы занять господствующее положение в стране. Да и рабы никогда не мирились со своей участью…
Линекер резонно возразил:
– Но каналы-то шире, чем в Венеции, хоть корабли запускай. К тому же на выходе в океан имеется бухта, маяк, подобие причалов.
– Выходит, был когда-то и флот, – вмешался в разговор Юрий. – А каналы использовались как транспортные артерии.
– По свидетельству Платона, – осторожно сказал я, – атланты имели, кроме сухопутного воинства, насчитывающего десять тысяч парных упряжек и шестьдесят тысяч более легких колесниц, огромный флот: тысяча двести кораблей, на которых было двести сорок тысяч матросов.
– И куда все эти корабли исчезли? – усомнился Джерри.
Что я мог ответить? Оставалось только пожать плечами:
– Если предположить, что изменение веса дерева имело всепланетный масштаб, то исчезновение флота объяснимо. Старые корабли истлели со временем, новые строить не из чего… И атланты попали в весьма неприятную ситуацию. Лишившись возможности общаться с внешним миром, они потеряли очень многое. Даже развитие их цивилизации могло пойти иным путем, причем очень медленными темпами. Общество законсервировалось, и последствия этого невозможно предсказать…
– Поэтому-то они и такие умные, – иронически заметил Джерри, кивнув на датчик уровня интеллекта.
Юрий категорически тряхнул головой:
– Нет, тут что-то не то.
Бот тем временем пролетел над лачугами, по всей вероятности, свободных, но нищих ремесленников, миновал крепостную стену, окружающую город, и мы снова с жадным любопытством приникли к стеклопластику колпака.
Концентрические каналы разделяли остров на три неравные части. Самое широкое внешнее кольцо по архитектуре мало чем отличалось от уже виденного нами. Те же лачуги, та же пыль и грязь на дорогах. Но чем ближе к центру столицы, тем величественнее становились постройки. Улицы как бы продолжали планировку всего острова: одни из них все меньшими и меньшими кругами охватывали величественную ступенчатую пирамиду, возвышающуюся в центре города, другие, разрезая первые на ровные отрезки, прямыми лучами разбегались от пирамиды, отчего сверкающее множеством золотых пластин строение на ее вершине становилось подобным самому Солнцу.
– Внушительное зрелище, – не без восторга проговорил Линекер.
Я кивнул:
– Пластины площадью никак не меньше квадратного метра.
Юрий припал к приборам, сообщил:
– Ровно пятьдесят квадратных дециметров.
– Да? – удивился я. – А мне показалось, что больше.
– Твой разум затмило их сияние, – рассмеялся Юрий.
– Интересно, настоящее это золото или нет? – поинтересовался Линекер. – Ведь когда-то оно было мерилом мерил.
– Вероятнее всего, золочение, – предположил Старадымов.
– А сами пластины могут быть из орихалка, – сказал я.
Юрий посмотрел на меня, как человек, который пытается припомнить слышанное им ранее, но никак не может. Джерри откровенно захлопал ресницами.
– Кажется, об этом металле упоминал Платон? – наконец вспомнил Юрий.
– Да. Название “орихалк” происходит от двух греческих слов: “орос”, что значит гора, и “халькос”, то есть медь, красный металл. Конечно, это не какой-то неизвестный науке элемент, но что понимал под орихалком Платон, до сих пор не установлено. Одно время считали, что сплав золота и серебра, либо меди и алюминия, либо меди и серебра, либо меди и олова. Многие и сегодня придерживаются точки зрения атлантолога двадцатого века, по летосчислению до Великого Объединения, Жирова, полагавшего, что это была латунь, которую получали из редко встречающегося в природе минерала – аурихальцита. Этот минерал, как известно, содержит и медь, и цинк.
Юрий опустил бот ниже. Теперь мы могли без труда рассмотреть обитателей города. В массе своей это были высокие стройные светловолосые люди. Я засмотрелся на мужчину средних лет, облаченного в белоснежные одежды. С важным видом он стоял посреди неширокой улицы, так что прохожим, чтобы не задеть его, приходилось обтирать стены домов собственной одеждой. Старадымов заметил, куда направлен мой взгляд.
– Богомил, тебе этот красавец никого не напоминает? – неожиданно спросил он.
– Не понял?.. – отозвался я.
– Нос… – подсказал Джерри.
Нос у атланта и вправду был необычный. Казалось, у его обитателя нет переносицы и прямой, словно птичий клюв, нос начинается выше бровей… Характерный анатомический признак и вдобавок очень знакомый…
– Если с него да и его собратьев снять их экзотические одеяния… Как они, кстати, называются, Богомил?
– Гиматий, – машинально ответил я.
– Так вот, если с него снять гиматий, я бы сказал, что перед нами…
– Бестии! – оборвал Юрия Линекер.
– Да! – согласно кивнул головой Старадымов.
Я растерянно уставился на атланта. В самом деле, сходство было поразительное. Внешнее, во всяком случае. Представители местной цивилизации ничем не отличались от загадочного зверя, обитающего на северном берегу Байкала!
– Может быть, бестии – это потомки атлантов? – робко предположил я. – Тысячи лет назад они оказались отрезанными от родины, мигрировали и наконец попали в Сибирь…
– При этом умудрились, совершенно не изменившись внешне, полностью деградировать в умственном отношении, – ехидно добавил Джерри.
Я замолчал, потому что действительно получалась ерунда. Но с идеями было явно туго не только у меня.
– Еще одна загадка, – констатировал Старадымов и, помолчав, сказал: – Ты упорно именуешь их атлантами. Почему тогда на Земле не найдено никаких следов Атлантиды?
– Потому, что там их и нет, – ответил я. – Атлантида существует только в этой параллельности. Видимо, при образовании Терры Инкогнита произошел какой-то из пространственных парадоксов. Атлантида не была продублирована и осталась в единственном экземпляре. Помните, при создании Терры были отведены специальные зоны, куда собирались жители Земли? Источники Х-поля избавили людей от опасности дублирования.
