Текст книги "Миров двух между"
Автор книги: Сергей Павлов
Соавторы: Михаил Пухов,Андрей Дмитрук,Виталий Пищенко,Дмитрий Федотов,Евгений Сыч,Юрий Глазков,Александр Копти,Неархос Георгиадис,Анатолий Балабуев,Сахиба Абдуллаева
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Гипотеза Старадымова поначалу меня даже обрадовала. Действительно, существовало только два варианта объяснения происходящих с нами странностей. Первый – что-то произошло с Террой, а значит, и со всем, что я любил, с близкими и дорогими мне людьми. И второй – с Террой все в порядке, просто мы попали в эпицентр какого-то катаклизма. То, что все происходит в другом пространстве и времени, меня не особенно удивило. Слишком много необычного выпадает на долю человечества. Многое из того, что мои предки сочли бы сказкой, и я, и мои друзья, и знакомые принимаем как должное. Хотя это отнюдь не значит, что нам не свойственно чувство любознательности и интереса к происходящему. Странные загадки, представшие перед нами, наиболее просто и логично объяснялись идеей Старадымова, и мы взяли ее на вооружение, как рабочую гипотезу.
Основная проблема, которую нам нужно решить, заключалась в трех словах: “Что делать дальше?” Было бы чертовски интересно поближе познакомиться с миром, в который мы попали, но я ясно представлял, что творится сейчас на Терре, сколько забот наше исчезновение доставило многим и многим людям, не говоря уж о Инге и Сережке… Юрий с Богомилом рассуждали примерно так же, дело оставалось, как говорится, за малым – вернуться на Терру.
– Если сюда есть вход, то должен быть и выход, – очень логично рассудил Геров.
Оставалось, правда, неизвестным, где этот вход-выход находится. Переходы с Земли на Терру постоянны, для поддержания их стабильности расходуется немало энергии. Здесь все могло обстоять по-иному… Была одна совершенно непонятная загвоздка. Я отчетливо помнил, что связь с диспетчерской оборвалась, едва мы переправились через болото. Старадымов переговаривался с Намшиевым гораздо дольше, причем использовал не аварийный, а обыкновенный канал связи…
Поляну, на которой Юра схватился с рысью, мы нашли без труда, но толку от этого было – нуль. Дверь, пропустившая Старадымова в Терру Инкогнита, то ли больше не существовала, то ли мы не знали, как ее открыть. Так же безрезультатно окончилась попытка выбраться путем, которым пришли мы с Богомилом. Автопилот точнехонько вывел нас к болоту, бросил бот через трясину, но метрах в семи от берега затормозил так резко, что не ожидавший остановки Геров стукнулся лбом о колпак. И все моторы машины натужно гудели, но бот оставался на месте, словно автоматика забыла путь, которым мы пришли на это место. Попытка Юрия взять управление на себя привела к тому, что мы переправились через топь, попали в совершенно незнакомый лес, откуда вновь вернулись к болоту. Вот тут-то я впервые подумал, что нам, пожалуй, поневоле придется здесь задержаться.
Все это время меня гложет одна мысль – как-то там, на Терре и Земле, отнеслись к нашему исчезновению?! Шутка ли, пропали три человека! Переполох всеземельный!
– Каким угодно образом, но надо прорываться нал Терру.
Линекер смотрит на меня застывшим взглядом. Видно, опять вспомнил Ингу и Сережку. Геров неодобрительно почесывает бородку, шевелит губами, потом произносит:
– Как ты это себе представляешь?
Мне нечего сказать ему. А Богомил продолжает:
– Мы можем до бесконечности метаться по этой планете. Переход подчиняется каким-то законам…
Линекер недовольно морщится, кладет ему на плечо большую ладонь:
– Ты уверен, что нам хватит остатка жизни, чтобы узнать их? А там, – он неопределенно мотнул головой, – там нас ищут, тревожатся.
– Я понимаю, – соглашается Богомил, – но действовать надо все же продуманно, а не уподобляться герою старинной сказки…
– Какому? – спрашиваю я скорее для того, чтобы оттянуть момент решения. Богомил, бесспорно, прав, но что-то подсказывает мне, что если мы хотим вернуться на Терру, времени терять нельзя.
– Которому для выхода из пещеры нужно было произнести: “Сим-сим, открой дверь!” – пояснил Богомил. – А он забыл заклятие и бессмысленно перебирал названия всех известных ему растений.
– Богомил прав, Юра, – устало соглашается Линекер. – По всей вероятности, переход как-то связан с ирием. Ты обратил внимание, что эти несимпатичные создания явно тяготеют к границам месторождения? Проведи-ка еще разок анализ. Здесь результаты могут быть иными, чем в районе кордона…
Возразить нечего, и начинаем тщательное исследование “кляксы”. Чтобы не подвергать стеклопластик бота лишним испытаниям, прохожу над “бестиями” (так их окрестил Геров), поднявшись повыше. Им это явно не по душе – мечутся, подпрыгивают вверх, и кажется, вот-вот дотянутся своими длинными руками-хваталами до днища бота. Включаю оптическую невидимость, но они не успокаиваются. Линекер, заметивший, какую клавишу я нажал, качает головой:
– Они нас все равно видят…
– Не видят, но каким-то образом могут следить за нашим передвижением, – спокойно говорю я, хотя удивлен не менее, чем приятель. – Мне это не нравится…
– Мне тоже, – мрачно говорит Линекер. – Не могу забыть, что они сделали с Боем… Какая собака была, какая собака…
Геров поглядывает вниз, но, услышав слова Линекера, сочувственно поддакивает:
– Да… Жалко Боя…
Облет не приносит ничего нового, если не считать того, что мы примерно определяем количество бестий. Их десятка четыре, и держатся они строго по границам месторождения. Точнее, там, где должно быть месторождение, ибо приборы по-прежнему отмечают лишь следы присутствия ирия. И никаких следов входа в этот загадочный мир.
– Все, парни, хватит! – вырывается у меня, когда я вижу, что бот в очередной раз вошел в самую середину осточертевшей “кляксы”. – Попробую разные режимы движения. Вдруг получится…
Бот швыряет вправо. Ничего. Резко вниз… Вверх!.. Лицо Герова слегка зеленеет. Если бы кто-нибудь со стороны посмотрел на бот, он решил бы, что с пилотом не все в порядке. Он, то есть я, выделываю самые замысловатые фигуры высшего пилотажа, мчался в любую точку, в которой возмущения аномалии были чуть сильнее, чтобы нащупать прорыв…
Магнитные поля пляшут, гравитационные дергаются, датчики безумствуют. Теперь уже позеленел и Линекер все-таки егеря тоже не проходили спецподготовки, которая дается космодесантникам… Но все безрезультатно, Выхода нет.
– Хватит, Юра, – произносит Линекер.
Все попытки выйти из этого заколдованного круга оказались безрезультатными. Ни кордона. Ни пути назад, на Терру.
– Неудачи преследовали нас, – печально констатировал я.
Вот тут-то Старадымов и предложил выйти на контакт с нашими воинственными братьями по крови, попросту говоря, поймать одного из них, чтобы получить минимальную информацию о Терре Инкогнита. Линекер воспринял его задумку с воодушевлением. Он моментально высказал кучу идей о том, как это сделать. Я был категорически против. Если они сделали нам плохо, почему, собственно, мы должны уподобляться людям, которые находятся на более низкой ступени развития?
– А как ты думаешь отсюда выбираться? – поинтересовался Юрий и, поскольку я отмолчался, продолжил:
– Переход, которым мы сюда попали, может иметь либо естественную природу, либо его создают люди. Так?
Я кивнул.
– При любом из вариантов обитатели Терры Инкогнита должны знать об этом. Недаром ведь они так упорно вертятся вокруг места перехода.
– А может быть, их все же привлекает месторождение ирия? – попытался возразить я.
– Исключено, – вступил в разговор Джерри, – месторождения здесь нет.
– Могут же они ощущать его в момент, когда переход открыт, – начал импровизировать я. – Предположим, что ирий им жизненно необходим. Например, от него исходит неощутимое нами излучение. А они его чувствуют.
– Что же они в “кляксу” не лезут? – ехидно осведомился Джерри.
– Ну, там излучение слишком сильное. Как сквозняк при открытой двери, – растерялся я.
– А что, интересная гипотеза, – подмигнул Линекеру Старадымов, – и главное – на нас работает. Если эти бестии чуют сквозняк из двери, значит, и дверь нам показать смогут, а?
Но и эти вполне разумные доводы оказались бессильны сломить мое упрямство. Тогда Линекер хитровато улыбнулся:
– Давайте проголосуем.
Идея прибегнуть к этому древнему способу разрешения разногласий развеселила меня. Нет, с ним надо держать ухо востро. Надо же, как повернул. Беспроигрышный вариант – их двое, я – один.
– Хорошо, – хмуро согласился я, – вот только будет ли толк? Нетрудно убедиться, что между собой они не общаются. Наш звукоулавливатель передает только их дыхание.
– Вот ты и разговоришь!
Друзья рассмеялись. Это было добрым признаком. Когда на душе тоска зеленая, трудно надеяться на благоприятный выход из экстремальной ситуации.
Мы забрались в бот, Юрий сел за пульт управления, Джерри – рядом с ним, я устроился на месте бедняжки Боя.
Едва бот попал в поле зрения аборигенов, их движения стали отрывистыми, я бы сказал, нервными. Они высоко подпрыгивали вверх, как бы давая понять, что если мы попробуем вторгнуться в их владения, они будут вынуждены применить силу и достанут бот, на какой бы высоте он ни летел.
Линекер восторженно наблюдал за прыжками:
– Вот это да! Ни одно из животных Терры, не говоря уж о человеке, не способно на такие полеты!
– Юрий, – попросил я, – мне кажется, им совсем не обязательно видеть нас.
– Да они и не видят. – раздраженно отозвался Старадымов. – Невидимость включена. И все равно как-то чуют. Не представляю, как к ним подобраться…
– Включи противолокаторное устройство, – коротко посоветовал Джерри.
Юрий с удивлением посмотрел на него, но протянул руку к пульту. И тут же аборигены смешно закрутили головами. Смешно-то смешно, но заглядывать в их глаза без особой нужды не хотелось. Они были по-прежнему голубовато-холодны и жестоки.
Бот круто пошел на снижение. Джерри неторопливо вытянул парализатор, переключил на самый слабый импульс. Я, невольно увлеченный происходящим, подался к Старадымову, показал глазами:
– Вон того, он, по-моему, самый сообразительный.
Юрий повел бот к одиноко сидящему на поваленном дереве аборигену, который сосредоточенно ловил муравьев и быстрыми движениями размазывал их по стволу. Мощный луч узконаправленного силового поля придавил его к земле, но на лице не показалось даже признака недоумения, какой непременно бывает у людей, когда с ними происходит нечто непонятное, лишь рот, обнажив острые желтые клыки, исказился в злобной гримасе. А когда Джерри, откинув колпак, свесился через бортик и абориген узрел прямо над собой сосредоточенную физиономию нашего друга, его взгляд зажегся почти человеческой ненавистью, а мощные мышцы, пытаясь преодолеть силовое поле, напряглись так, что вот-вот готовы были со звоном лопнуть. Впечатление было такое, будто испытываются на прочность металлопластиковые тросы.
– Быстрее! – не выдержав, сдавленно шепнул я.
Это было вызвано не только боязнью, что тело аборигена разорвется на части от злобы. Я видел, что, заметив Джерри, к нам со всех сторон несутся его соплеменники. Их физиономии напрочь вышибли у меня веру во всемогущество техники. Я резко повернулся к Юрию. Взгляд Старадымова оставался спокойным, будто он находился не на Терре Инкогнита, а сидел за пультом тренажера где-нибудь в Центре подготовки космодесантников под тихим земным городком с таким волшебным названием Иволгинск.
Аборигены, не добежав метров десяти до бота, внезапно отлетели назад, словно разом ткнулись лбами в невидимую стену. Линекер, не обращая на них внимания, нажал кнопку парализатора, и наш будущий собеседник разом обмяк. В Музее игрушки мне приходилось видеть надувных резиновых осликов. Когда из них выпускали воздух, они становились такими же скучными.
– Юра, можешь выключить узконаправленный луч, – сказал Джерри и со смешком добавил: – Только не перепутай кнопки, а то по оплошности уберешь круговое поле… Я, пожалуй, с этой стайкой не справлюсь.
Он спрыгнул на землю, а я боязливо покосился по сторонам. Аборигены, свирепея все больше и больше, продолжали настырно биться о силовое поле.
– Джерри, поторапливайся, – произнес Старадымов. – А то эти субчики, чего доброго, погибнут от стресса.
Линекер открыл грузовой отсек, аккуратно перенес туда аборигена. Затем перемахнул через бортик, а Старадымов практически одновременно выключил силовое поле и нажал кнопку подъема. Бот стал резко набирать высоту.
Аборигены рванулись туда, где только что был их собрат, замерли и, сообразив, что перед ними пустое место, разбежались.
Когда мы приземлились за чертой интересов наших негостеприимных соседей и выбрались из бота, Джерри посмотрел на меня:
– Богомил, кажется, по твоей части беседовать с малышами?
– Неизвестно, по чьей больше, – буркнул я, не испытывая особого желания искать общий язык с таким малопривлекательным созданием природы.
– Попытаюсь побыстрее разблокировать датчик уровня интеллекта, – произнес Юрий, обращаясь к Линекеру. – А ты, Джерри, подготовь свои биоприборы.
Сказано это было без всякого нажима, без малейшего намека на командирские интонации, но мне стало сразу понятно, насколько он прав. Наступило то время, когда Старадымов в силу своей профессиональной подготовки был просто обязан взять руководство нашей стихийно возникшей маленькой группой на себя. Я кивнул и направился к грузовому отсеку.
– Постой, Богомил, – окликнул Линекер. – Сейчас помещу нашего малыша в силовой кокон.
Он подошел к пульту, нажал соответствующую кнопку. Я распахнул люк. Действие парализатора закончилось, и теперь “малыш”, плотно спеленатый силовым полем, злобно скалился. Пошевелиться он не мог, и в глубине глаз я различал безысходность и отчаяние. Джерри нагнулся и подхватил его на руки, но тут же резко отдернул голову:
– Э! Не кусайся!
Абориген каким-то неимоверным усилием попытался цапнуть Линекера за нос. Однако реакция спасла Джерри, и мощные клыки звучно клацнули в воздухе.
– Хорошенькое дело, – пробормотал я, с опаской приближаясь к уложенному на траву потенциальному собеседнику.
На лице моем играла самая отеческая улыбка. Еще учась на курсах, я как-то испытывал ее чарующую силу на взбешенном мустанге – такое было домашнее задание. Представьте, лошадь присмирела и спокойно проследовала в загон, а я получил положительную оценку от самого строгого из наших профессоров. Однако абориген продолжал смотреть на меня, мягко говоря, неприязненно.
Я подключил ретранслятор речи, который позволял проникать моему голосу прямо в скромное сознание нашего “малыша”. Можно было просто думать, и мысли, так же, как и слова, должны были пробиться в его мозг, но я чувствовал себя увереннее, слыша собственный ласковый голос.
– Ну, зачем же так сердиться? Мы не причиним тебе ничего плохого. У нас самые добрые намерения. Я просто хочу поболтать с тобой о том, о сем… Улыбнись, покажи, что ты меня понимаешь…
Но в ответ на мою улыбку раздалось воинственное рычание, а ретранслятор, который должен был передать, о чем думает собеседник, молчал.
– Может, мы причинили тебе неудобство? – продолжал я. – Нет, тебе не должно быть больно. Пойми, ты просто не можешь пошевелиться. Ведь, правда, кокон нисколько не давит?.. Скажи, сколько тебе лет? Не знаешь? Ну и ладно… У тебя есть мама? А папа?.. Ты живешь где-нибудь рядом? В пещере? Или у вас есть шалаш? Может, на деревьях?
Ретранслятор молчал. Вопросы бесцельно повисали в воздухе, и от этого становилось жутковато. Я чувствовал себя убитым горем родственником, который пытается вести беседу с тем, кто никогда не встанет со смертного одра. Но мой собеседник был полон жизненных соков и яростно вращал глазами, пытаясь добраться до меня. Из последних сил удерживая на лице приветливую улыбку, я нес совершеннейшую уж ахинею:
– Может, тебе просто не нравится моя внешность? Может, ты хочешь поговорить с моим другом, он очень симпатичный и добрый. Ты же помнишь, как хотел укусить его, а он даже на тебя не обиделся. Он очень хороший, его зовут Джерри, и у него в лесу живет много знакомых зверушек. Они все очень любят его. Когда у кого-нибудь заболит лапка, он лечит…
Никаких ответных эмоций. Точнее, эмоции были, но все те же – архизлобные. Помучившись еще минут двадцать, я отключил ретранслятор, обессиленно повернулся к Линекеру и простонал:
– Джерри! Попробуй, что ли, ты с ним! Ничего не получается!
Линекер, слышавший весь разговор, обреченно вздохнул:
– Попытка не пытка… Если не удастся, хоть произведу биозамеры…
Я на подкашивающихся ногах направился к возившемуся у бота Старадымову.
Бестия спелената силовым коконом и пошевелиться не имеет возможности. Да он, вроде, и не сильно желает этого. Хотя черт их поймет. Возле него крутятся Богомил с Линекером. Главенствует Богомил, как гуманитарий и специалист по человеческим душам… По-моему, это ошибка, бестия больше по части егеря и охотника.
Снимаю блокировку датчика УИ… Кто бы мог подумать, что он вдруг понадобится!.. Подобными датчиками уровня интеллекта, а проще устройством поиска цивилизаций, оборудованы все космоботы, потому что человечество, выйдя в космос, целенаправленно ищет себе подобных во всех точках Вселенной. Я и сам занимался этим на Криме и, кажется преуспел бы, потому что сейчас там, по слухам (официального сообщения еще не было), разрыли-таки тот город, где я чуть было не остался вместе с Геной Бражко и Толей Утехиным… На Терре, естественно, датчик УИ не нужен, потому что, кто дурак, а кто умный, определять было бы бестактно, а больше ни для каких целей он непригоден.
Богомил, по-моему, выбился из сил. Напрасно он применял к бестии всевозможные приемы общения, тот только крутил глазами и подавался в ту сторону, где остались сородичи, которых, кстати, мало тронуло его исчезновение.
– Скоро закончишь? – поинтересовался Богомил, передав Линекеру право общения с бестией.
Мне осталось совсем немного, но последний шплинт блокировки размещен не в очень удобном месте, поэтому склонившись, я кряхчу:
– С-скоро…
– Может, помочь? – не отступает Богомил.
– Не надо…
Наконец блокировка снята… Сажусь в свое кресло, регулировка датчика – дело непростое… Ну вот, кажется все… Крутнул верньер, луч упал на бестию и… Ничего, почти ничего…
– Джерри, оставь свои усилия, – оборачиваюсь к Линекеру.
Он удивленно смотрит на меня, потом соображает, что к чему, и мрачнеет.
– Ничего? – озадаченно выдыхает Геров.
– Почти.
Линекер уточняет:
– Какой уровень?
– Хорошо обученной собаки, – сказал я и тут же пожалел о сказанном, ведь невольно я задел больное место. Линекер сильно переживает гибель Боя.
– Странно… – Джерри задумчиво смотрит на пленника, – по всем данным, он должен быть разумным…
– Может, они образовались в результате мутации? – выдвигает очередную идею Богомил.
И они с Джерри ввязываются в глубоко теоретический спор, в котором упоминаются такие имена, каких я и слыхом не слыхивал… Вот что значит, провести вдали от Земли много лет… Чувствуешь себя малограмотным индивидом… Обидно… Размышляя таким образом, я машинально шарил лучом датчика по сторонам и вдруг замер. На шкале вырос красный столбик уровня интеллекта. Соответствовал он примерно цивилизации ВТОРОГО типа. Красный столбик теплился, а вместе с ним теплилась и надежда, хотя… Патриархально-родовой уровень – конечно, не сахар, но все-таки…
– Джерри! Богомил! – окликаю я. – Оставьте это чудовище в покое и идите сюда!
Заинтригованные моим голосом, они подошли и тоже уставились на красный столбик.
Наконец Богомил обрел дар речи:
– Это же необыкновенно интересно! Летим!
Только приподняв бот на безопасное расстояние, снимаю с бестии силовой кокон. Существо даже не смотрит в нашу сторону, а огромными скачками несется к границе аномалии и занимает свое место в цепочке. Соплеменники даже не замечают его появления.
Прежде, чем лететь на поиски людей, Юрий вполне логично предложил оставить какой-нибудь знак в том примерно месте, где мы появились на Терре Инкогнита. Кто знает, может быть, спасателям Терры повезет больше, чем нам, и удастся пробиться в этот мир… В том, что такие попытки усиленно предпринимаются, мы не сомневались ни на секунду.
Для того, чтобы наговорить на фонокристалл информацию, времени понадобилось немного. Старадымов закрепил кристалл на самом конце ветки, далеко отходящей от ствола могучей сосны, – бестии до него не доберутся, да и не собирались они, судя по всему, лезть в глубь “кляксы”; спасатели же нашу весточку разыщут без труда, и не тому обучены.
Юрий медленно вел бот вдоль северной оконечности Байкала. Судя по всему, поселение, обнаруженное датчиком УИ, находилось где-то в районе Нижнеангарска (не сговариваясь, мы приняли для Терры Инкогнита привычную на Земле географическую терминологию). Спор о биологической природе бестии возобновился сам собой. Никак не мог я примириться с результатами исследования! По всем признакам, должны бестии быть разумными. Да что там – должны, просто обязаны! Объем головного мозга, анатомические особенности – все абсолютно идентично показателям гомо сапиенс. И при этом ни малейшего признака интеллекта! Скрывалась за этим какая-то загадка…
Богомил упорно отстаивал свою точку зрения: бестии-де – тупиковая ветвь эволюции, одна из необъяснимых шуток мутационного процесса. Он именовал их не иначе как “мутантами”, словно стеснялся слова “бестия”, хотя сам окрестил так эти злобные создания. Пришлось напомнить, что “бестия” в переводе с латыни означает “зверь”, так что ничего оскорбительного в нем для животных, хотя и неотличимых внешне от человека, попросту нет. Наоборот, очень даже неплохое родовое название…
Гипотезу Герова принять я не мог, слишком уж она казалась невероятной, своей же попросту не имел. Не хватало у меня для этого данных. Поэтому спорил с Богомилом довольно лениво. Юрий, молча управлявший ботом, подождал, пока спор окончательно выдохнется, и лишь потом подал голос:
– А не ответят ли многоуважаемые теоретики, – не без ехидства осведомился он, – на три вопроса?
– Сразу на три? – без особого энтузиазма отозвал Богомил. – Прямо как в сказке: ответь, добрый молодец, не то жизни лишу!
– Ну, я не такой кровожадный, – рассмеялся Юрий, – но вопросы, по-моему, серьезные.
– Спрашивай, – поощрил я друга.
– Ладно. Вопрос первый: каким образом бестии сумели усыпить вас, да еще браназином? Вопрос второй: зачем они это сделали? Ну, и третий, он же последний: захватили они вас, насколько я понял, вне бота. Так?
– Так! – разом отозвались мы.
– Каким же образом вы снова оказались в нем?
Богомил растерянно уставился на нас, и я понял, что ответов на вопросы Старадымова он не найдет, хотя, в общем-то, “зоологическая” гипотеза их давала.
– На первый вопрос ответить несложно, – начал я…
– Ну-ну, – подбодрил Юра.
– В мире животных химические средства защиты довольно широко распространены, – пояснил я, – обычный жук-плавунец в минуты опасности выбрасывает струйку остро пахнущей жидкости и отпугивает врага. Я уж не говорю о американском скунсе. Его так и называют “вонючкой”. Не очень благозвучно, зато точно. А ведь скунс тоже относится к млекопитающим, как и наши бестии.
– Но животные Земли используют это свойство для защиты! – уточнил Старадымов.
– Защита, нападение – какая разница, – отозвался, – принцип тот же. А браназин… Ты же не сделал абсолютно точного анализа… Подобное вещество, точнее, группа веществ существует и в живой природе. Удовлетворен ответом?
– А остальные вопросы? – спросил Юрий.
– Помню, помню, – успокоил я его. – Итак, почему они нас не растерзали вместе с Боем? – Голос мой предательски дрогнул, и я не очень ловко попытался перейти на шуточный тон. – Может быть, решили про запас отложить, впрок, на голодный период. Или планировали отнести детенышам – заметил, небось, среди бестий одни самцы были. Надеялись, поди, наследников накормить, законсервировали продукт браназинчиком, чтобы не испортился. Тоже, кстати, распространенное явление среди “братьев меньших”. А ты им все планы сорвал.
– Что-то незаметно, чтобы вы очень расстроились, – рассмеялся Юрий.
– Что делать? – в тон ему ответил я. – Не можем же мы лишать тебя своего общества. А вот зачем они нас в бот засунули, можно только гадать. Может, чтобы на травке не подмокли.
– Шутник… – вздохнул Старадымов.
– А что, не удовлетворяют ответы? – спросил я.
– В логике не откажешь, – повел плечами Юрий, – только никак не могу от мысли одной избавиться…
– Какой такой мысли? – заинтересовался Богомил.
Юрий помедлил, словно не решался высказать свою идею, но все же ответил:
– Бестии ведут себя так, словно выполняют заданную программу…
Мне в голову тоже приходила подобная мысль, но высказать ее вслух я не решился – слишком уж все это фантастично. Недаром Богомил так удивлен.
– Ты что, подозреваешь, что это киборги?
– Может быть, биороботы, – неохотно произнес Юрий.
– Нет, – решительно возразил я, – исключено полностью. Не знаю, смогу ли я распознать киборга, но отличить биоробота от живого существа сумею при любых условиях.
– Не обижайся, – вздохнул Юрий, словно я мог обидеться.
– Да вы что, ребята! – не выдержал Богомил. – Вы что?! На Земле производство человекоподобных биороботов запрещено чуть не сто лет назад! О киборгах вообще не может быть речи: кто же пойдет на то, чтобы уродовать людей!!
Истина была прописная. Но в жизни довольно часто возникают ситуации, когда нелишне бывает напомнить банальные вещи… А Богомил продолжал:
– Да и кто будет создавать таких страшилищ со зверскими физиономиями?!
– Ну и критерии у тебя, – саркастически хмыкнул Юрий.
– Я к тому, что люди, создавая биологические машины, не стали бы программировать их на убийство, на захват подобных себе…
Возразить нечего, и мы со Старадымовым молча киваем в ответ на тираду Герова. На некоторое время устанавливается молчание, потом Юрий говорит:
– А я видел биороботов…
– Где? – удивляется Богомил.
– В дальнем космосе. Там еще используются экземпляры последней серии. Те, что уцелели. Отличные ребята…
– Вот-вот, – подхватывает Геров, – слишком многие относились к ним так же, как ты. Было даже несколько случаев, когда люди гибли, пытаясь спасти биороботов! Слишком уж они похожи на человека. Во многом именно из-за этого человекоподобные биомашины и были запрещены.
– Откуда ты все это знаешь, Богомил? – спрашиваю я.
– Из рассказа деда, – откликается Геров. – Я привез с собой кристаллозапись. Да ты, кажется, ее слышал, Юра?
– Не до конца, – покачивает головой Старадымов.
– Вот и мне никак не удается прослушать ее как следует, – говорит Богомил, – остались кое-какие воспоминания с детства. Стыд-позор… Но с тем решением я согласен полностью. Будь моя воля, я бы вообще не пошел на создание человекообразных машин. Лучше соорудить нечто неопределенное, а то как-то неприятно видеть красивое, вполне по-человечески выполненное лицо, и знать, что вместо мозгов голова его начинена электроникой, как голова Страшилы Мудрого – соломой.
Это сравнение, почерпнутое из незабываемых книжек детства, несколько сгладило напряженность спора. По губам Юрия скользнула улыбка, я тоже рассмеялся. Тем не менее Старадымов, рискуя вызвать новую дискуссию, мягко возразил:
– Почему же, создание биороботов было шагом вперед, и я не думаю, что до конца правы те, кто против их использования в мирах, населенных людьми. А что касается облика… у природы есть чему поучиться…
