Текст книги "Миров двух между"
Автор книги: Сергей Павлов
Соавторы: Михаил Пухов,Андрей Дмитрук,Виталий Пищенко,Дмитрий Федотов,Евгений Сыч,Юрий Глазков,Александр Копти,Неархос Георгиадис,Анатолий Балабуев,Сахиба Абдуллаева
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Пляска у подножия храма не стихала ни на минуту, и даже трудно было уловить, когда сменялись танцующие. Но то, что они сменялись, было определенно, поскольку иначе они все рухнули бы на землю в изнеможении. Однако мальчишкам, похоже, уже надоела вакханалия взрослых, и они, сбиваясь в стайки, о чем-то перешептывались и потихоньку исчезали с празднества, устремляясь в сторону крепостной стены. Вероятно, вездесущие сорванцы пронюхали о надвигающихся событиях. А к крепостным воротам, стекаясь отовсюду, спешили отряды пеших солдат, мчались боевые колесницы, ощетинившиеся сверкающими на солнце орихалковыми лезвиями, которые были укреплены на колесах. Стражники, нервно и зло орудуя длинными бичами, гнали мальчишек прочь, но те, как я успел заметить, мало-помалу просачивались на стену, откуда открывался вид на плоскую равнину, стиснутую с одной стороны желтоватыми, лишенными растительности холмами, с другой – городской стеной.
Скопление воинов и колесниц постепенно обретало грозную стройность боевых порядков, обращенных лицом к холмам.
Я оторвался от видеофора, потянул Линекера за рукав:
– Джерри…
Голос мой прозвучал тревожно, и Линекер, ни слова не говоря, прильнул к прибору.
– Кажется, что-то начинается, – тихо проговорил он.
Слышавший разговор Старадымов, от которого, очевидно, не укрылось наше беспокойство, коротко спросил:
– Что у вас?
– Юра, тут, по-моему, идет подготовка к сражению, – ответил я.
В этот момент из-за холмов показался столб пыли, будто там прогнали огромный табун лошадей. Во время экскурсии в степи Монголии мне приходилось видеть это впечатляющее зрелище. Однако сейчас было не до восторгов. Несмотря на веселый шум у подножия храма, в горячем полуденном воздухе незримо висела неясная и от этого гнетущая угроза.
– Летите туда, – шепотом бросил Юрий.
– Но… – попробовал возразить Линекер.
Юрий, раздраженный беснующимися вокруг него “избранниками”, сердито отрезал, рискуя выдать себя:
– Богомил, надеюсь, хоть ты понимаешь, насколько для Земли важна стереозапись событий?
Я умоляюще отозвался:
– Юра, если тебе будет что-то угрожать, немедленно сообщи!
– Хорошо!
Я уже неплохо управлял спасательным ботом, но сейчас было понятно, что он будет гораздо послушнее в руках Линекера. У него и реакция получше, и глаз поострее. Поэтому я освободил место за пультом. Джерри без слов догадался, что нужно делать, и сорвал бот с места!
– Извини, Юра, мы уходим, – пробормотал я.
– Все в порядке, – подбодрил нас Старадымов.
Происхождение столба пыли стало ясно, когда с вершин холмов подобно камнепаду устремились нестройные толпы плохо одетых и еще хуже вооруженных воинов, когда по ложбинам потекли людские потоки. Изгои Атлантиды выступили против ее владык.
Я с ужасом подумал, что организованному войску, даже вдвое меньшему, чем то, которое поджидало повстанцев у стен столицы, не потребуется больших усилий, чтобы расправиться с кипящими праведным гневом, физически сильными, но безалаберно действующими рабами. Однако вперед выбежал высокий, атлетически сложенный молодой мужчина, поднял вверх короткий меч и повстанцы разом замерли, потом принялись выстраиваться такими же боевыми порядками, что и противостоящие им войска.
Джерри с восхищением посмотрел на меня:
– Смотри-ка, знает воинскую науку…
Но меня больше удивляло другое. В рядах повстанцев тут и там мелькали женские фигуры, причем женщины были вооружены так же, как и мужчины, и никакой робости не проявляли, напротив, их присутствие, похоже, воодушевляло восставших.
– Может, приостановить эту бойню? – спросил Джерри.
– Нельзя. Этим не решишь их проблем, – с горечью ответил я.
– Тогда надо помочь рабам! – горячо предложил Линекер.
– Это ничего не изменит…..
– Ох, Богомил… – почти простонал Джерри.
Я отмолчался.
Грозный гул прокатился по равнине. Вперед выбежали пращники. Засвистели, разрезая воздух, ловко пущенные с обеих сторон камни, послышались стоны и вскрики раненых, но войска не замедлили своего движения.
Пораженный ужасом происходящего, потоками крови, гибелью на моих глазах сотен людей, я не сразу понял, когда в сражении наступил перелом.
Великолепно организованная армия бежала, бросая оружие, бежала с истошными воплями пораженного зверя. Так и не успевшие вступить в бой колесницы сорвались с флангов и наперегонки неслись к распахнутым воротам.
Джерри, потирая руки, радостно подпрыгивал на сиденье, но внезапно его лицо изменилось.
– Серебряный Бог! Серебряный Бог! – прокатилось по смешавшимся рядам, и войска замедлили бегство.
Шарахнулись в сторону, освобождая ворота, колесницы, приостановился наступательный порыв повстанцев.
Из ворот вылетела запряженная четверкой белых лошадей колесница, которой правил могучий, но несколько отяжелевший мужчина с волосатой грудью. Верхнюю часть его лица скрывала серебряная полумаска, шевелюра, в отличие от других атлантов, была седовато-пегая.
Не успели мы ничего сообразить, как в его руках появился предмет, очень похожий на бластер первого поколения, и тонкий лазерный жгут разрезал пространство. Крики фанатического ужаса огласили равнину. Сотни разрезанных надвое тел повстанцев корчились в предсмертных судорогах, в воздухе повис едкий запах воспламенившейся одежды и человеческой плоти.
Я повис на руке Линекера, метнувшегося к пульту, чтобы нанести ответный удар. Потрясенные увиденным, мы оба не могли унять дрожь.
Обученные убийству солдаты в несколько минут завершили разгром повстанцев. Бегущих рабов топтали конями, пронзали стрелами и копьями, пращники засыпали их градом камней.
Сдавленным голосом я наскоро пересказал Старадымову события, свидетелями которых (только свидетелями!) стали мы с Богомилом.
– Это враги, Юра! Слышишь? Враги! Будь очень осторожен! – Эту фразу я повторил несколько раз.
Действительно, теперь все было ясно. Люди, которые вели себя так, как негодяй в серебряной маске, не могли быть коммунарами, не имели права называться землянами!
Бот висел над полем, устланным телами павших в кровавой битве. Я не мог заставить себя сдвинуть его с места, не мог отвести взгляда от страшной картины. В эти минуты я прощался с собой прежним, со счастливым, не сомневающимся в правильности выбранного пути Джерри Линекером, прощался с Террой, ее лесами и саваннами. Я знал, что если мне суждено вырваться с Терры Инкогнита, я снова вернусь сюда. Вернусь, чтобы переделать этот исковерканный мир, будь он проклят! Чтобы никогда больше не лились здесь кровь и слезы.
Я в долгу перед людьми, живущими на этой планете! В долгу за то, что здесь натворили мои соплеменники, за свое бездействие сегодня, за то, в конце концов, что, несмотря ни на что, я сыт, здоров, чего не могут сказать о себе тысячи и тысячи обитателей этого заблудившегося в веках мира.
– Смотри! – Богомил коснулся моего плеча.
Из-за холмов показались люди. В толпе улюлюкающих победителей, подгоняемые ударами бичей и уколами наконечников копий, медленно переставляя ноги, шли несколько связанных человек – все, что осталось от армии рабов, бросивших вызов Владыкам Атлантиды.
Толпа прошла прямо под ботом. Группки мародеров, бродившие по полю, присоединились к ней. Мне показалось, что я узнал человека, идущего впереди группы связанных рабов. Именно он вел отряды повстанцев на штурм Великого города. Спартак Терры Инкогнита… Даже ему мы не могли помочь! Проклятое невмешательство!
Богомил что-то говорил, но я не слушал. Обхватив голову ладонями, я уткнулся лицом в колени, чтобы не видеть и не слышать происходящего.
Когда я наконец взял себя в руки, побежденные и победители уже исчезли за городской стеной. Только четыре солдата, поднимая пыль, плелись по дороге. Похоже, что это были одни из самых жадных мародеров – за спиной у каждого виднелся тюк собранного добра.
Неожиданно на вершине ближайшего холма появилась тонкая фигурка. Девушка бежала к воротам города, лицо ее было искажено выражением такого отчаяния, что я испугался. Группу мародеров она миновать не могла и испуганно отшатнулась, когда здоровенный солдат загородил ей дорогу. Бросив награбленное, верзила грубо схватил девушку. Отбиваясь, она что-то кричала. Но что могла сделать одна девушка с четырьмя сильными мужчинами!
Холодное бешенство охватило меня. Я сознавал, что объективно солдаты ни в чем не виноваты, что они – дети своего времени, своего общества – страшного и жестокого, с нашей точки зрения, но привычного и правильного для них. Нельзя было мерить их нашими критериями. Но я больше не владел собой и дрожащими от ярости руками вскинул к плечу приклад карабина. С легким щелчком откинулась крышка бота. В этот момент я не думал о том, что целюсь в человека, я вообще ни о чем не думал, только боялся промахнуться. Первый из четырех негодяев еще опускался в дорожную пыль, когда я всадил парализующую иглу в последнего. Выпустив из рук девушку, он опрокинулся на спину. Мягко опустив бот, я выпрыгнул на дорогу. Поднял девушку на руки и удивился тому, насколько она невесома. Богомил молча принял у меня девушку, осторожно уложил ее на заднее сиденье, включил электронного эскулапа. Пока машина, пощелкивая, готовилась выдать результат, я занял место водителя и, подняв бот повыше, огляделся. Вокруг никого не было.
– Обморок, Богомил перегнулся ко мне через спинку правого сиденья.
– Дай ей снотворного, – посоветовал я, – пусть отдохнет.
Геров вздохнул, хотел что-то сказать, но передумал и молча прижал к тонкому запястью девушки ампулу с вмонтированным шприцем.
Мысль о друзьях не оставляла меня. Что у них? Как они там? Честно признаться, мне начала надоедать эта роскошная гулянка. Приглашенные повеселиться вместе с Детьми Бога дошли, как говаривали в старину, до положения риз. К ароматам благовоний теперь добавился терпкий запах мочи, пролитого вина и уксуса.
Песни стихли, лишь изредка кто-нибудь ревел что-то немелодичное, но чаще звучало сиплое дыхание пьяных мужчин и вскрики танцовщиц. Кого-то били по лицу.
Я сделал вид, что меня сморило вино, прислонился к колонне, прикрыл глаза, наблюдая за происходящим сквозь полуоткрытые веки. Мой обрюзгший сосед похрапывал рядом с девицей, которая все время пыталась выбраться из его объятий, но как только она шевелилась, объятия сжимались, хотя обрюзгший продолжал спать.
Человек в серебряной маске ушел, а его соратник по божественному происхождению продолжал упиваться жизнью. Он что-то сказал жрецу, тот выбежал, вскоре вернулся с совершенно голым, если не считать узкой набедренной повязки, смуглым человеком.
Человек поклонился золотой маске, вышел на середину и, когда взгляды тех, кто мог что-нибудь понимать и видеть, остановились на его жилистой фигуре, медленно воткнул себе в живот поданный воином меч.
Сначала я думал, что это какой-то фокусник, факир, какие часто веселили правителей в древние времена, но когда появилась кровь, когда синевато-сизые, отливающие перламутром внутренности вывалились наружу, а сам человек, издав восторженный вопль, упал к ногам золотой маски, понял, что ошибся. Это не было фокусом.
Золотая маска съехала набок, руки божьего чада терлись одна об другую, ноздри возбужденно раздувались. Похоже, только подобные зрелища могли возбудить его. Ничто другое не брало.
Некоторые гости шевелились, и я воспринял это, как окончание пира. Потихоньку встал, держась в тени, стал продвигаться к выходу. Нужно было воспользоваться случаем и попытаться хотя бы вчерне исследовать дворец.
Я совсем было вышел из зала, но тут в мою грудь уперлись целых три копья. Древки были зажаты в руках бравых воинов, чьи глаза, глядящие из-под блестящих шлемов, не предвещали ничего хорошего. Опустив взгляд, я невесело подумал, что местными жителями владеет какая-то навязчивая идея. Им очень хочется проткнуть бывшего космодесантника, а ныне спасателя Старадымова этими колючими наконечниками.
Я сидел над спящей девушкой и сам словно находился в сомнамбулическом сне. Я не мог ругать Линекера – он спас человека. Не знаю, что было бы, не опереди он меня. Но я не мог и хвалить Джерри – мы невольно вмешались в развитие событий. Не исключено, что наше вторжение кто-то заметил. Мне хотелось подойти к Линекеру, который, обхватив голову, сидел на самом краю обрыва, и крепко пожать руку, но чувство того, что мы сделали что-то не так, не проходило. Наконец до меня дошло, что Джерри находится в еще более упадочническом состоянии духа.
Я медленно поднялся, приблизился к нему, положил руку на твердое плечо. Он не обернулся:
– Эх, Богомил, пришлось мне в разных переделках побывать, но брать на себя ответственность за судьбу целого народа… Это выше моих сил…
– Ты все правильно сделал, Джерри… У меня никогда не хватило бы решимости…
– Не знаю, Богомил, не знаю…
Я взглянул на лицо нашей гостьи. Она лежала у входа в пещеру на спальном мешке, который предусмотрительно вытащил из бота Линекер, и ее грудь спокойно приподнималась и опускалась, словно ничего не произошло, словно совсем недавно ей не грозило унижение, а может быть, и смерть, поскольку войска не щадили ни женщин, ни подростков, находящихся среди повстанцев. Однако губы девушки были сурово и скорбно сжаты, густые тонкие брови горестно сдвинуты.
Только сейчас я заметил на ее загорелом бедре неглубокий свежий шрам.
– Джерри, ты, кажется, понимаешь в медицине больше меня…
Линекер бросил быстрый взгляд на девушку, поспешил к боту.
Его решительность сняла с меня оцепенение, и я вдруг вспомнил, что Юрий уже почти четверть часа не дает о себе знать. Опустившись за пульт, я озабоченно произнес:
– Юра, Юра! Как там у тебя?
Старадымов не отвечал несколько томительных секунд. Потом послышался его голос, и стало понятно, что он говорит, прикрыв ладонью рот.
– Они в чем-то заподозрили меня.
– Джерри! – прошипел я, будто и меня могли услышать в храме. – Оставляем девушку здесь! Быстрее!
Старадымов глухо прервал меня:
– Спокойней, Богомил, спокойнее. Время еще есть.
Старадымова вели вверх по лестнице, которая словно гигантская змея обвивала верхние этажи дворца Детей Бога Моря. Микрофоны молчали, но перемещавшаяся по экрану локатора рубиновая звездочка – вызов браслета связи – позволяла нам точно определять место, где находился Юрий. Он был совсем рядом – метрах в трех-четырех – за иссеченной морскими ветрами стеной. Впрочем, с таким же успехом он мог находиться, например, на обратной стороне Луны – все равно мы с Богомилом ничем не могли ему помочь. Наконец, не добравшись каких-нибудь пяти метров до крыши дворца, звездочка замерла. Почти сразу же раздался незнакомый мужской голос, лениво цедивший слова на языке Атлантиды. Мгновение спустя ретранслятор выдал перевод:
– Ты не ошибся, Пол, это двуногое и впрямь не спешит преклоняться перед Владыкой.
Невидимый нам Пол что-то пробормотал так невнятно, что аппаратура, запнувшись на мгновение, сообщила:
– Информация не усвоена.
Зато собеседник, похоже, прекрасно понял Пола, потому что сказал:
– Да, меры нужно принимать. Мы были слишком добры и теперь вынуждены пожинать плоды этой доброты. Ничего! Небольшое кровопускание быстро все поставит на места. Раб вспомнит, что его единственное предназначение – это труд на благо господина, простолюдин послушно согнет свою поротую спину… а знатные граждане… Впрочем, они и так в нас души не чают!
Кто-то, видимо, Пол, захохотал, забулькал, захлебнулся нечеловеческим каким-то смехом. А голос продолжал вытекать из микрофона ретранслятора:
– Кстати… Не пора ли нам отменить это дурацкое сословие “свободные граждане”? Как ты думаешь, Пол? От кого они свободны? От нас? А?!
Язык говорившего заплетался. Он замолчал, сделал паузу. Следующий вопрос был явно предназначен Юрию:
– Ты кто такой?
Старадымов не ответил.
– Вот как… – Голос теперь напоминал шипение рассерженной змеи. – Сын Бога снисходит до разговора с тобой, а ты позволяешь себе молчать… Уж не из тех ли ты, кто смеет покушаться на величие нашего трона? Об этом мы не подумали… Ты знаком с Яарвеном?
Юрий молчал.
– Помолчи, помолчи… Скоро ты заговоришь. Мы дадим тебе выговориться, а потом разрешим помолчать. Без языка трудно говорить… Впрочем, зачем мертвому язык?!
Снова захлебнулся в приступе идиотского смеха Пол. Потом глухо хлопнула дверь. А называющий себя Сыном Бога говорил и говорил:
– Наверное, тебе интересно будет узнать, что банды Яарвена разгромлены нашими доблестными солдатами, и сам богоотступник взят в плен. Сегодня вечером жрецы принесут его в жертву Посейдону. Но ты ненадолго переживешь любимца рабов. Хочешь знать, что с тобой сделают? Пол сбросит тебя в яму пыток. Перед этим ее устелют толстым ковром из свежесрубленных ветвей дерева-мучителя. Ветви у него очень гибкие, мягкие, правда, с одним недостатком – они покрыты огромными ядовитыми шипами. Через несколько минут ты начнешь звать смерть. Но она не будет торопиться. А мы с Полом посмотрим на тебя, послушаем, что ты расскажешь…
– Боюсь, что на этот раз вам придется обойтись без этого увлекательного зрелища, – насмешливый голос Старадымова прервал излияния Владыки.
Я замер – Юрий говорил на интерлинге – языке Земли! Пауза тянулась томительно медленно. Микрофоны доносили хриплое дыхание Владыки Атлантиды. Наконец он снова заговорил, тихо, неуверенно, зато на том же языке, что и Старадымов:
– Та-ак, землянин… Добрались-таки… Что же теперь будет?
– А сами вы не догадываетесь? – Юрий перешел в атаку. – Придется отвечать за все, здесь содеянное.
– Отвечать! Мне?! – вскинулся собеседник.
– А кому же еще? – ответил Юрий. – Надеюсь, вы не рассчитываете, что отдуваться за вас будет папа Посейдон, который едва ли догадывается о существовании у него столь делового сына.
– Иронизируете… – самозваный Сын Бога Моря неожиданно успокоился. – Что ж, положение у меня не очень завидное. Но один козырь, пожалуй, есть. “Дар богов”, как сказали бы здешние олухи-жрецы. И этот козырь – вы! Не поняли?! Где уж вам… Ведь на вашей Земле такое оружие наверняка не в чести! Ладно-ладно, объясню! Яма пыток действительно не про вас, дорогой гость. Но здесь найдется немало темниц, в которых ни одна живая душа не сможет разыскать земного разведчика. Думаю, мои бывшие земляки станут куда сговорчивее, если, конечно, они хотят получить вас обратно целым и невредимым. А может быть, сговоримся, а?
– Ты – мне, я – тебе, – усмехнулся Юрий.
– О, даже такое знаете… Похвально. В том обществе, где я рос, этот принцип всегда был в почете. Мне нужно не так уж и много – главное, чтобы нас с Полом не трогали. Хотя бы лет сорок… Больше мы вряд ли протянем. А вот вы еще очень молоды. Если будете хорошо себя вести и поможете мне, я завещаю вам власть над этой страной. Передам, так сказать, по наследству. Не верите? Хотите, завтра объявлю вас… ну, скажем, внуком Посейдона?!
– Роскошная биография! – откровенно расхохотался Юрий. – Дедушкой можно гордиться! Вот только папашу я бы себе предпочел иного…
Я понял, что пришло время вмешаться. Старадымова допрашивали в помещении, которое, судя по всему, представляло овальный зал. Стены его напоминали забор из мраморных колонн, установленных на небольшом расстоянии друг от друга. Неширокие щели между колоннами, тянувшиеся от пола до потолка, пропускали в зал воздух и свет. Юрий и его собеседник находились в северной части зала. Значит…
Я наклонился к пульту и негромко произнес:
– Юра, включи капсулу защиты на полную мощность.
– Подожди, – еле слышно отозвался Старадымов.
– Даю тебе три секунды, – я демонстративно нажал на кнопку отключения связи, давая понять, что разговор закончен.
Богомил быстро щелкнул захватами своего сиденья и кивнул мне. Бот ударил сбоку по колоннам южной стены зала. Толчок оказался гораздо слабее, чем я ожидал. Несколько крупных камней неспешно, как в замедленной киносъемке, сорвались вниз и через мгновение ударились о ступени пирамиды. Об этом я догадался по звуку, потому что бот проломил стену дворца и оказался в зале. Откинув колпак, я с бластером в руке выскочил на мраморный пол.
Юрий совершенно невредимый стоял в противоположном конце зала. Перед ним в роскошном кресле слоновой кости, украшенном золотом, орихалком и еще чем-то, сжимался человечек с лицом, скрытым золотой маской. Человек вскочил, но я ударил из бластера в пол у его ног, и он, попятившись, нелепо сел, с ужасом глядя на дымящиеся плиты. Тогда я подошел и сорвал пластину, закрывавшую лицо мерзавца. Обвисшие щеки, бесцветные глаза, белесые ресницы… Он завизжал неожиданно тонким голосом и, не отрывая взгляда от бластера, стал отползать, пытаясь спрятаться за спинкой трона.
