Текст книги "Необычное задание"

Автор книги: Сергей Бортников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Аминь! – издевательски подытожил Николай.

– Вот теперь можете задавать любые вопросы. – Пропустив мимо ушей обидные колкости нагловатого московского гостя, академик пристально уставился в бирюзовые Панины глаза, судя по всему, именно ей адресовалось это предложение.

– Когда-нибудь в другой раз… – отрицательно качнула головой Пашуто. – Сегодня же – только у себя дома – хорошенько обмозгую вашу невероятную теорию, и тогда поговорим… А сейчас мне надо идти! Дела…

– Я с тобой, – объявил Альметьев. – Дай мне еще три минуты. Заканчиваю!

– А вы, Ярослав Иванович, конечно же, останетесь? – Мыльников приобнял за плечи Плечова и, дождавшись типично одесского ответа ("Как же я вас одного-то брошу?"), пообещал ему "сладкую конфетку": – Обсудим Ломоносова. Пожалуй, самую яркую фигуру в нашей русской науке!

– О да! Химик, физик, естествоиспытатель, историк… Михаил Васильевич достиг выдающихся результатов во всех науках, за изучение которых он брался, – немедля дал согласие Плечов и пообещал: – В чем, в чем, а в знании фактов об этой уникальной личности я вам точно не уступлю.

– Значит, собираетесь дискутировать на равных?

– Во всяком случае – попытаюсь!

– Посмотрим, что из этого выйдет! Время все расставит на свои места и непременно покажет, "ху из ху", как говаривают наши иностранные коллеги…

– Согласен!

ГЛАВА 15

– Вам наверняка известно, что Ломоносов не был безродным лапотником, каковым его повсеместно пытается представить советская пропаганда? – задал тон предстоящей дискуссии академик Мыльников, как только за Пашуто с Альметьевым захлопнулась входная дверь.

– Так точно! – кратко, не изменяя своему стилю, согласился Ярослав Иванович, наконец-то дождавшись темы, в которой он был силен, как никто другой, и мог запросто заткнуть за пояс любого, даже самого подготовленного, соперника. – Его отец слыл крупным рыбопромышленником в Архангельской губернии…

– И ушел Михайло с рыбным обозом вовсе не тайком, не случайно, как, в своем большинстве, считают нынешние его горе-биографы, а вполне открыто и намеренно, когда юноше исполнилось целых девятнадцать лет. Кстати, уже тогда он в совершенстве владел тремя иностранными языками, – продолжил Дмитрий Юрьевич, еще ничего не подозревая о масштабности "домашних заготовок" более молодого оппонента.

(В дальнейшем, как ни странно, одинокие фразы пришлось вставлять именно ему. Такое положение вещей волновало и раздражало маститого ученого, так как ранее пребывать в роли статиста ему никогда не доводилось. Что ж, все когда-то случается в первый раз!)

– Включая латынь, – даже в такой ситуации нашел возможность "ущипнуть" спесивца Плечов.

– Прекрасно! Восхитительно! – одобрительно похлопал его по плечу Дмитрий Юрьевич. – Или "шарман", как любил говаривать ваш знаменитый учитель… А о том, что согласно указам Святейшего синода от 7 июня 1723 года в то время строжайше запрещалось брать крестьянских детей в Московскую славяно-греко-латинскую академию, знаете?

– Ну конечно. Как и то, что Ломоносова в нее все-таки зачислили. В январе 1731 года.

– Однако в дальнейшей биографии ученого серьезные исследователи обнаруживают немало загадок, – попытался вернуть утраченную инициативу академик, и Ярослав впервые был вынужден задать уточняющий вопрос:

– Что вы имеете в виду?

– Все перипетии его конфликта с Миллером.

– Что же тут загадочного?! – справедливо усомнился в правильности такого неоднозначного вывода Плечов. – Герхард Фридрих утверждал, что Русь основана норманнами, а Михаил Васильевич и в мыслях не допускал подобного мнения, считая его оскорбительным для великого русского народа.

– Странно не это, а то, как развивались дальнейшие события, – упрямо настаивал на своем Мыльников. – Впрочем, и предыдущие тоже. Сначала Петр Великий непонятно с какой стати доверил написание истории России инородцу…

– Стоп! – впервые осмелился открыто перечить именитому визави наш главный герой. – Скорее всего, эту легенду придумал сам господин Миллер, дабы возвеличить себя любимого в глазах других русских исследователей. Ибо наш первый император скончался в 1725 году, когда Герхарду было всего 20 лет от роду и никакого веса в ученой среде он, естественно, еще не приобрел.

– Что-то я об этом не подумал! – с явным разочарованием в голосе воскликнул академик.

Но Ярослав спокойно вел далее, никак не реагируя на его реакцию:

– А вот в 1748 году, когда поперек его пути открыто встал профессор Императорской академии наук Ломоносов, Миллер уже был российским подданным и – более того – "главным историографом Российского государства". Несмотря на столь очевидное неравенство сил, после ссоры с Михаилом Васильевичем именно немца разжаловали на год из профессоров в адъюнкты академии со значительным понижением жалования.

– Да-да, знаю… От тысячи до восьмиста шестидесяти рублей в год, – согласно кивнул Мыльников.

Было ощущение, что с академика слетела спесь. Во всяком случае, в отношениях с Плечовым, не преминувшим и в этом эпизоде оставить за собой последнее слово:

– Русские люди совершенно не злопамятны – это общеизвестный факт. Совсем скоро иностранного историка простили – после подания соответствующего прошения. Однако… На именинах Елизаветы Петровны слово было представлено не ему, а Михаилу Васильевичу.

– Вот видите! Опять загадка…

– Никак нет. Постарался фаворит императрицы граф Шувалов, благодаря которому именно Ломоносову вдруг решили предоставить право написания российской истории. Герхард Миллер был тогда взбешен: "Да кто этот выскочка? Он еще ловил неводом рыбу в далеком Белом море, когда я уже служил профессором истории!"

– Месть немчуры не заставила долго себя ждать. Вскоре Михаила Васильевича лишили звания руководителя кафедры химии. А вместо него назначили еще одного варяга – Ульриха Христофора Сальхова, – тихо пробормотал академик, непонятно кому адресуя сие отнюдь не сенсационное заявление, ибо сам он уже понял, что Плечову хорошо известны и не такие подробности из жизни русского гения.

– Шли годы, – с каждой секундой все больше ощущая, что его преимущество в научном споре лишь нарастает и усиливается, продолжал агент Вождя, не давая даже раскрыть рот своему собеседнику. Но тот и не пытался этого делать. Только слушал, время от времени удовлетворенно кивая. – На престол взошла Екатерина Вторая. Положение и влияние Миллера при дворе заметно улучшилось, а вот Ломоносова, напротив, сразу же задвинули на задворки.

Дело, думаю, было в том, что из-за явного ущемления его прав ученый постоянно ругался со своими немецкими коллегами. Вам, естественно, известна его фраза: "Каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина". Адресована она Августу Людвигу Шлецеру – еще одному иностранному специалисту по российскому прошлому.

– Он, кстати, приехал в нашу страну по приглашению все того же Миллера, – добавил Дмитрий Юрьевич.

(Приведенную младшим его коллегой цитату академик, конечно же, знал, только всю жизнь считал, что она адресована совсем другому человеку. Посему и спорить не стал; кто знает, может, Ярослав Иванович снова прав – позора тогда не оберешься!)

А Плечов тем временем продолжал:

– Однажды Михайло Васильевич не выдержал и поколотил Федора Ивановича, как по христианской традиции стали называть его главного противника в академии, а силой он обладал, следует признать, недюжинной! Помните тот широко разрекламированный случай, когда на Ломоносова во время прогулки по петербуржским окрестностям напали три матроса и потребовали отдать им свою одежду?

– Конечно… – улыбнулся Дмитрий Юрьевич. – Взбешенный такой наглостью, русский ученый старательно "навешал" всем троим и заставил их раздеться, после чего связал флотскую форму в один узел и с победой вернулся домой… Впрочем, хватит мусолить общеизвестные факты, давайте наконец займемся делом – тем же эфиром, например, который главный фигурант нашего диспута считал тождественным электрической материи…

Но Ярослав уже не мог остановиться:

– Краткий обзор состояния дел в тогдашней научной среде нам точно не помешает. Хотя бы для того, чтобы лучше понять сложность работы ученого в тот исторический период и, соответственно, по достоинству оценить уровень его гениальности!

– Ладно… Обозревайте! Только коротко и не с таким серьезным видом, – поставил его на место Мыльников.

И Ярослав продолжил:

– Засилье иноземцев в российской науке было ужасающим! Достаточно сказать, что с момента основания Академии в 1724 году и аж до 1841 года, то есть за 117 лет, в нее было принято лишь три русских историка. Это сам Ломоносов, а также Устрялов и Ярцов…

– Николай Герасимович и Януарий Осипович! – уточнил академик.

– Остальные тридцать один оказались чужестранцами, – закончил фразу секретный сотрудник, снова и снова переносясь мыслями в то смутное время. – На торжественном собрании по случаю двадцатипятилетия академии, намеченном на 6 сентября 1749 года планировалось заслушать две речи. "Слово похвальное императрице Елизавете Петровне" должен был произнести Ломоносов, а Миллер обязался представить доклад "О происхождении народа и имени русского". Естественно, все закончилось скандалом.

– По-иному и быть не могло! – убежденно заявил Мыльников. – Ибо все сторонники нормандской теории отталкивались от одного-единственного документа – "Повести временных лет", где сообщалось о призвании варягов.

Дмитрий Юрьевич уже в голове оставлял этот раунд за собой, когда Плечов вдруг разразился длинной тирадой:

– "Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманы и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси, чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля"[20]20
  Этот отрывок из «Повести временных лет» я умышленно привел в переводе выдающегося советского культуролога, коренного ленинградца Д.С. Лихачева, сделанном им лишь в конце XX века. Естественно, что в 1940-х годах мои герои не могли сталкиваться с подобной интерпретацией. – С.Б.


[Закрыть].

– По памяти выдаешь? – расплылся в широкой улыбке академик. – Молодец!

– Так точно! – Лицо Плечова тоже расцвело самодовольной улыбкой, и он продолжил: – Причем Миллер отчетливо связывал варягов с северными народами: шведами, готландцами, англами и норманнами (выходцами из Скандинавии, населившими соответственно Британию и часть Франции). У него даже имена русских князей звучат по-скандинавски: Олег (Хельги) и Игорь (Ингвар). А еще сподвижники Рюрика Аскольд и Дир, ушедшие в Киев. В том же сказании, я имею в виду "Повесть временных лет", перечислены русские послы в Константинополе: Карл, Инегельд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид – вновь сплошные скандинавы.

Возражений у Ломоносова оказалось величайшее множество. Выше крыши – как сказали бы в наше время. Прежде всего, он не признавал различий между славянами и русами-росами, отождествляя тех и других с древним народом, жившим между Днепром и Доном.

– Роксоланы… Мы с тобой их уже упоминали, – тихо произнес Мыльников.

Тем временем Ярослав продолжал:

– Поэтому вывод возглавляемой Михаилом Васильевичем комиссии оказался неутешительным для немецкого коллеги: мол, такую работу "отнюдь поправить неможно так, чтобы льзя было ее публиковать в собрании академическом", – в очередной раз продемонстрировал свою глубокую компетентность в рассматриваемой теме наш главный герой.

– Остальные академики охарактеризовали сложившуюся ситуацию как "бунт черни", – добавил Мыльников. – Вот за кого нас считала вся эта приезжая шваль. Хотя… Многие из них, как например, первый президент Академии наук и художеств Лаврентий Лаврентиевич Блюментрост, родились в России, однако назвать их русскими, честно говоря, не поворачивается язык.

– Согласен.

– И пошло-поехало. Куда ни плюнь: Шумахер, Кайзерлинг, Бильфингер, Буксбаум, Гольдбах…

– Темные силы? – решил уточнить Плечов.

– Похоже на то… А как могло быть иначе, если царица, во всю покровительствовавшая иноземцам, я имею в виду Екатерину Великую, сама по матушке Гольштейн-Готторпская?.. Однако давайте, Ярослав Иванович, все-таки посудачим о чем-нибудь другом…

– Может, про эфир? Я как-то упустил из вида высказывания Ломоносова по этому вопросу.

– Значит, у меня есть возможность отыграться? – предположил Дмитрий Юрьевич.

– Возможно, – не стал спорить секретный сотрудник.

– Что ж… Пора продемонстрировать, что я тоже не лыком шит. Начну с цитаты нашего светоча: "Необходимо изучить природу эфира; если она вполне пригодна для объяснения электрических явлений, то будет достаточно большая вероятность, что они происходят от движения эфира. Наконец, если не найдется никакой другой материи, то достовернейшая причина электричества будет движущийся эфир".

– Где вы ее взяли? – удивился Плечов.

– В "Слове о происхождении света".

– К сожалению, я в физике не очень, – признался Ярослав. – И теперь надеюсь, что в будущем с вашей помощью ликвидирую этот пробел в образовании.

– Там, кстати, есть еще много интересного, – заверил академик, наполняясь былой уверенностью. – Например, убедительная критика господствующей в то время теории истечения света, которую Ломоносов считал откровенно противоречащей всем физическим принципам. Мол, перекрещивающиеся световые лучи должны отклонять друг друга, что не совместимо с законами оптики. Процитировать?

– Будьте добры!

– "Сквозь все алмаза скважины, поставленного между многими тысячами свеч горящих, сколь многим должно быть встречным и поперечным течениям материи света, по неисчетным углов наклонениям; но при том нет препятствия и ниже малейшего в лучах замешательства. Где справедливые логические заключения? Где ненарушимые движения законы?"

– Все! А то голова уже идет кругом… – вроде как собираясь сдаться на милость победителя, устало сказал Плечов, опасавшийся в случае продолжения научного спора угодить под пресс знаний оппонента в тех сферах, где он сам никогда не был силен. И сразу же перешел в атаку с другого направления: – Признавайтесь: вы сами читали дневники Михаила Васильевича?

– Да! И не только… – гордо поведал академик.

– Как прикажете это понимать?

– Сразу после смерти ученого в его лабораторию нагрянули с обыском какие-то люди, которыми руководил лично граф Орлов, самый влиятельный фаворит Екатерины, которого, кстати, еще при жизни подозревали в организации нападения на Ломоносова во время прогулки в лесу – вы сами об этом вспоминали. Ни один документ не должен был попасть в чужие руки. Ни один! Неизвестные перерыли все, что могли, конфисковали знаменитый Ломоносовский архив, но главного так и не нашли. Точнее, нашли, но не заметили, не придали значения сей выдающейся находке! Простите, больше ничего не могу вам сказать… Пока, во всяком случае.

– Понял, – почесал затылок Ярослав. – Значит, остальное только тогда, когда вернем на Родину вашего батюшку?

– А как вы думали?

ГЛАВА 16

Вечером в гости к Мыльникову наведался какой-то странный тип. Тоже академик, – по крайней мере, так он сам представился, даже не подав Плечову руки. Гладко выбритый, холеный, высокомерный и… приторный донельзя. Этот человек сразу не понравился Ярославу.

Не мужик, а какой-то бесполый гибрид…

И с виду – абсолютно не пострадавший от ужасов блокады. Сытый, упитанный. Сто пудов: либо счастливый обладатель спецпайка, либо – приезжий. Таких издалека видно.

– Посидишь с нами, Ярослав Иванович? – спросил Мыльников, запуская "пришельца" первым в гостеприимно распахнутые двери "пищеблока", как Дмитрий Юрьевич иногда называл свою уютную кухню.

– Нет! – отрезал оставшийся в гостиной Яра и, намереваясь укрыться в отведенной для него отдельной комнате, сделал несколько шагов по направлению к своей цели.

Ну, вот не хотелось ему садиться за один стол с этим слащавым типом, а тем более общаться с ним, что-то обсуждать, о чем-то спорить!

– Что ж, как знаешь… – проворчал вслед младшему партнеру по науке Дмитрий Юрьевич.

– Кто это? – нарочито громко полюбопытствовал его старый знакомый – так, чтобы Ярослав мог наверняка услышать эти слова.

– А… Наш коллега из МГУ, – успокоил явно страдавшего подозрительностью приятеля академик Мыльников. – Между прочим, ученик самого Фро-лушкина!

– Федора Алексеевича?

– Так точно! Извини… Парни воевали, вот я и набрался от них уставных словечек, как сучка блох.

– Они?

– Ну да. Второй сбежал к своей пассии – на набережную реки Карповки.

– Ты хоть документы их смотрел?

– Нет. Зачем? – удивился Дмитрий Юрьевич.

– А может, они шпионы какие или диверсанты? – продолжал измываться над легкомысленным, по его мнению, хозяином квартиры гость.

– Ну что ты такое несешь? У нас общих знакомых – пол-Москвы! Рыбаков, Лосев…

– А ты уверен?

– Конечно. Такие подробности могут быть известны только самым близким людям.

– Ох, и беспечный же ты человек, Дима… Ладно, не сердись… Главное: я тебя предупредил!

– Не учи меня жить, Самуил Моисеевич. Сам знаешь: у меня не глаз, а рентгеновский аппарат: плохих людей вижу насквозь!

– Ой, сомневаюсь!

– Оставим эту тему. – Мыльников явно был недоволен разговором и достаточно резко потребовал: – Говори: зачем пришел.

– Закрой плотнее двери…

И вот тут Плечов не выдержал. Вспомнил о своей второй, тщательно скрываемой от других жизни и поспешил в сторону кухни. Наклонился, прижал ухо к замочной скважине, однако ничего так и не услышал.

Хотя – нет, одно слово все-таки долетело до его ушей.

Но какое!

Ключевое, самое важное: Пчоловский!

ГЛАВА 17

Ухода «приторного» гостя Яра дожидаться не стал – много чести! Не раздеваясь, прилег на заправленную по всем правилам кровать и взял с полки какой-то аккуратный томик на английском языке. Полистал немного – и отключился. Лучшего снотворного, чем скучная книга, на всем белом не найти.

Спал, как убитый. А когда проснулся – первым делом бросил взгляд на циферблат настенных часов.

8.00… Ого!

Так долго он не дрых уже лет десять! Странно, и Дмитрий Юрьевич не разбудил…

Ну и чего же ты, Ярослав Иванович, добился? Суть задания вроде бы ясна… Вот именно – вроде бы… Похоже, есть еще какие-то подводные камни…

В идеях "блаженного академика" более-менее разобрался. Кое с чем можно согласиться, со многим поспорить. Но чем его мысли так заинтересовали руководство? Опять же до конца непонятно…

Контакт с Мыльниковым установил. Похоже, хороший контакт, несмотря на все особенности характера Дмитрия Юрьевича. Это плюс…

Выяснил, что ценности, которые так интересуют начальство, реально существуют. Еще один плюс. Еще бы понять, как их заполучить…

И еще один минус – неожиданно воскресший из небытия Пчелов, он же Пчоловский, он же Дибинский. Очень жирный минус. От этого прохиндея можно ждать любой пакости…

ОТ АВТОРА

Огромное человеческое спасибо полковнику в отставке, доктору исторических наук, профессору Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина Сергею Николаевичу Полтораку и его замечательной ученице, доктору исторических наук, доценту кафедры международных отношений на постсоветском пространстве факультета международных отношений СПбГУ Анастасии Валерьевне Зотовой – за помощь в написании этой книги.

ВОЕННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Уважаемые читатели!

Серия "Военные приключения" – безусловный рекордсмен среди всех серий издательства "Вече". За почти 19 лет ее издания – а первая книга серии была выпущена в апреле 2004 года – в ней появились 484 книги, среди которых присутствуют и самые знаменитые романы жанра военных приключений, и новые книги современных мастеров остросюжетной прозы.

Мы стараемся сохранить традиции серий "Военные приключения" и "Библиотечка Военных приключений", выпускавшихся в СССР. Авторов отобранных для публикации книг условно можно разделить на четыре группы:

Прежде всего, это классики отечественной военноприключенческой литературы: Василий Ардаматский, Георгий Брянцев, Александр Насибов, Леонид Платов, Юлиан Семенов, Николай Томан, Ник Шпанов и другие.

Важной задачей мы считаем возвращение читателю незаслуженно забытых и давно не издававшихся произведений и их авторов: Георга Борна, Генриха Гофмана, Романа Кима, Льва Квина, Георгия Лосьева, Марка Максима, Михаила Михеева, Ивана Цацулина и их коллег.

Широко представлены в серии "Военные приключения" современные писатели старшего поколения, ставшие известными в период СССР: Геннадий Ананьев, Валерий Поволяев, Анатолий Полянский, Георгий Свиридов, Виктор Смирнов, Эдуард Хруцкий, Михаил Черненок, Александр Щёлоков…

И наконец, мы с удовольствием представляем творчество современных писателей более молодого поколения: Игоря Берега, Татьяны Беспаловой, Сергея Бортникова, Александра Домовца, Ирины Левит, Сергея Михеенкова и многих, многих других.

Необходимо отметить то, что ряд произведений, представленных в серии "Военные приключения" и заслуживших любовь читателей, переиздаются как в других сериях издательства "Вече", так и в специально созданных ("Коллекция Военных приключений", "Военные приключения покетбук" и пр.).

"Военные приключения" – это золотой фонд приключенческого жанра! Блистательные писательские имена, завораживающая магия сюжета, достоверность событий и лиц. Нарастающая напряженность, непредсказуемость интриги до последней страницы, динамичная, причудливая узорчатость событий, смертельный риск, долг перед Родиной и верность боевой дружбе, игры разведок, диверсионные рейды – все это в книгах серии "Военные приключения"!

По многочисленным просьбам читателей публикуем полный перечень книг, выпущенных издательством "Вече" в серии "Военные приключения" в хронологическом порядке (по мере их выхода в свет). Напоминаем, что список всех произведений, включенных в тот или иной том, напечатан в качестве приложения к книге А. Усовского "Пункт назначения – Прага", М.: Вече, 2023 (Серия "Военные приключения").

Жизнь продолжается, а с ней, увы, продолжаются и войны, поэтому в серии "Военные приключения" не могут не находить отклик и такие военные конфликты, как война в Афганистане, война с Грузией (2008 г.) и специальная военная операция на Украине. Одновременно появляются все новые и новые авторы, которые вновь обращаются к трагическим событиям Великой Отечественной и других войн, сотрясавших наше Отечество. И в итоге серия «Военные приключения» штурмует рубеж в 500 изданных книг!

1. А. Насибов. "Тайник на Эльбе"

2. А. Щелоков. "Призраки Аргуна"

3. А. Косарев. "Сокровища Кенигсберга"

4. С. Наумов. "На расстоянии крика"

5. А. Косарев. "Картонные звезды"

6. А. Насибов. "Долгий путь в лабиринте"

7. В. Рыбин. "Ночные дьяволы"

8. М. Михеев. "Вирус "В-13""

9. Г. Брянцев. "По тонкому льду"

10. А. Авдеенко. "Над Тиссой"

11. А. Авдеенко. "Дунайские ночи"

12. А. Насибов. "Безумцы"

13. А. Косарев. "Посланник смерти"

14. Г. Брянцев. "Следы на снегу"

15. В. Смирнов. "Тревожный месяц вересень"

16. А. Чехов. "Черный Беркут"

17. А. Насибов. "Атолл "Морская звезда""

18. Г. Свиридов. "Ринг за колючей проволокой"

19. А. Щелоков. "Смерть умеет ждать"

20. Г. Брянцев. "Конец "осиного гнезда""

21. А. Чехов. "Кара-курт"

22. В. Бутенко. "Клинок и крест"

23. В. Смирнов. "Обратной дороги нет"

24. А. Капралов. "Всё имеет цену"

25. Р. Ким. "По прочтении сжечь"

26. Г. Свиридов. "Стоять до последнего"

27. А. Чехов. "Тропа Кайманова"

28. Ю. Виноградов. "Десятый круг ада"

29. Г. Брянцев. "Клинок эмира"

30. Г. Свиридов. "Время возмездия"

31. А. Щелоков. "День джихада"

32. С. Диковский. "Конец "Саго-мару""

33. Ю. Дольд-Михайлик. "И один в поле воин"

34. Т. Свиридов. "Призраки в горах"

35. А. Полянский. "Десять процентов надежды"

36. Л. Платов. "Когти тигра"

37. С. Гагарин. "Три лица Януса"

38. Г. Брянцев. "Тайные тропы"

39. Г. Свиридов. "Летом сорок первого"

40. А. Щелоков. "Стреляющие камни"

41. Г. Лосьев. "У чужих берегов"

42. Ю. Дольд-Михайлик. "У черных рыцарей"

43. И. Болгарин, Г. Северский. "Адъютант его превосходительства [Под чужим знаменем]"

44. Д. Тарасенков, П. Прудковский. "Человек в проходном дворе"

45. И. Берег. "Приказ есть приказ"

46. И. Болгарин, Г. Северский. "[Адъютант его превосходительства] Седьмой круг ада"

47. IO. Енцов. "Полоса отчуждения"

48. Ю. Дольд-Михайлик. "Гроза на Шпрее"

49. Г. Свиридов. "Дерзкий рейд"

50. И. Болгарин, В. Смирнов. "[Адъютант его превосходительства] Милосердие палача"

51. А. Горяйнов. "Золото самурая"

52. Г. Брянцев. "Это было в Праге", том 1

53. Г. Брянцев. "Это было в Праге", том 2

54. А. Щелоков. "Афганский транзит"

55. И. Болгарин, В. Смирнов. "[Адъютант его превосходительства] Багровые ковыли"

56. И. Цацулин. "Атомная крепость"

57. Л. Квин."…Начинают и проигрывают"

58. А. Полянский. "Блуждающая мина"

59. Н. Шпанов. "Первый удар"

60. Г. Брянцев. "По ту сторону фронта"

61. В. Поволяев. "В ста километрах от Кабула"

62. С. Морхов. "Тени над сельвой"

63. А. Щелоков. "Кровь на камнях"

64. Г. Миронов. "Красный закат"

65. Л. Платов. "Секретный фарватер"

66. Г. Свиридов. "Чемпион Флота"

67. Н. Панов. "Орлы капитана Людова"

68. Е. Федоровский. ""Штурмфогель" без свастики"

69. В. Богомолов. "В августе сорок четвертого…"

70. Ю. Семенов. "Бриллианты для диктатуры пролетариата"

71. Ю. Семенов. "Испанский вариант"

72. Г. Матвеев. "Тарантул"

73. В. Михайлов. "Один на дороге"

74. Ю. Семенов. "Майор Вихрь"

75. Ю. Семенов. "Семнадцать мгновений весны"

76. Н. Шпанов. "Ученик чародея"

77. Я. Наумов, А. Яковлев. "Двуликий Янус"

78. Ю. Семенов. "Экспансия-1"

79. Ю. Семенов. "Экспансия-2"

80. Ю. Семенов. "Экспансия-3"

81. Ю. Семенов. "Отчаяние"

82. А. Воинов. "Западня"

83. Я. Пшимановский, О. Горчаков. "Вызываем огонь на себя"

84. И. Цацулин. "Операция "Тень""

85. В. Веденеев. ""Пчела" ужалит завтра"

86. А. Щелоков. "Погоня за "Призраком""

87. Г. Булатов. "Имя ему – Смерть"

88. Г. Тушкан. "Охотники за ФАУ"

89. В. Поволяев. "Чрезвычайные обстоятельства"

90. О. Горчаков. ""Максим" не выходит на связь"

91. Ю. Семенов. "Петровка, 38"

92. Ю. Семенов. "Противостояние"

93. В. Ардаматский. "Ответная операция"

94. Я. Наумов, А. Яковлев. "Тонкая нить"

95. Ю. Семенов. "Тайна Кутузовского проспекта"

96. Ю. Семенов. "ТАСС уполномочен заявить…"

97. И. Макаров, А. Горяйнов. "Рейд Чёрного Жука"

98. А. Кирпичников. "Сталинъюгенд"

99. И. Берег. "Приказы не обсуждаются"

100. В. Ардаматский. "Я 11–17…"

101. Б. Сушинский. "Река убиенных"

102. Н. Вирта. "Кольцо Луизы"

103. В. Тельпугов. "Парашютисты"

104. Н. Иванов. ""Шторм" начать раньше…"

105. Ю. Семенов. "Пресс-центр"

106. Ю. Семенов. "Межконтинентальный узел"

107. Я. Наумов, А. Яковлев. "Схватка с Оборотнем"

108. В. Ардаматский. ""Грант" вызывает Москву"

109. Ю. Семенов. "Аукцион"

110. Ю. Семенов. "Репортёр"

111. О. Горчаков. "Он же капрал Вудсток"

112. С. Морхов. "Призрак Эльдорадо"

113. Г. Гофман. "Сотрудник гестапо"

114. Г. Свиридов. "Черное солнце Афганистана"

115. Б. Сушинский. "Живым приказано сражаться"

116. В. Порутчиков. "Брестский квартет"

117. М. Годенко. "Минное поле"

118. Ю. Семенов."…При исполнении служебных обязанностей"

119. Ю. Семенов. "Он убил меня под Луанг-Пра-бангом"

120. В. Веденеев. ""Волос ангела""

121. Г. Гофман. "Черный генерал"

122. В. Ардаматский. "Первая командировка"

123. В. Михановский. "Тени Королевской впадины"

124. В. Гладкий. "Кишиневское направление"

125. В. Поволяев. "Тихая застава"

126. Л. Никулин. "Мертвая зыбь"

127. Г. Гофман. "Самолет подбит над целью"

128. А. Щербаков. "Тени Черного леса"

129. А. Щелоков. "Предают только свои"

130. В. Веденеев. "Прорыв"

131. И. Цацулин. "Опасные тропы"

132. М. Шалаев. "Сокровище Джунаида"

133. В. Михановский. "Прыжок над бездной"

134. А. Земсков. "Дойти до Эльбы"

135. В. Король, В. Носов. "Змеиная гора"

136. Г. Булатов. "Степь в крови"

137. Р. Эсенов. "Предрассветные призраки пустыни"

138. Б. Сушинский. "Жестокое милосердие"

139. В. Пищенко, А. Марков. "Гроза над Цхинвалом"

140. Р. Эсенов. "Тени "желтого доминиона""

141. Б. Сушинский. "До последнего солдата"

142. Р. Эсенов. "Легион обреченных"

143. В. Поволяев. "За год до Победы"

144. Г. Свиридов. "Найти и уничтожить"

145. А. Зеленский. "Формула уничтожения"

146. В. Немышев. "Сто первый"

147. Г. Ананьев, Ю. Бойко. "Пасть дракона"

148. А. Щербаков. "Оборотни тоже смертны"

149. Юр. Семенов. "Тропа обреченных"

150. В. Михановский. "По острию ножа"

151. В. Пищенко, А. Марков. "По законам ненависти"

152. Г. Прашкевич. "Война за погоду"

153. И. Болгарин. "[Адъютант его превосходительства] Миссия в Париже"

154. М. Черненок. "Кухтеринские бриллианты"

155. А. Зеленский. "Тайное оружие фюрера"

156. Н. Шпанов. "Война "невидимок". Остров Туманов"

157. Н. Шпанов. "Война "невидимок". Последняя схватка"

158. А. Щелоков. "Меч Аллаха"

159. В. Король, В. Носов. "Время тяжелых ботинок"

160. В. Поволяев. "Свободная охота"

161. А. Кулемин. "На грани апокалипсиса"

162. М. Черненок. "Архивное дело"

163. Б. Руденко. "Тайфун приходит с востока"

164. Б. Яроцкий. "Русский капкан"

165. А. Косарев. "Глаз Лобенгулы"

166. А. Терентьев. "Субмарина меняет курс…"

167. Е. Авдиенко. "Последние солдаты Империи"

168. Ю. Иваниченко, В. Демченко. "Крымский щит"

169. М. Черненок. "При загадочных обстоятельствах"

170. Г. Свиридов. "Мы еще вернемся в Крым"

171. Н. Дмитриев. "Любой ценой"

172. В. Веденеев, А. Комов. "Самум – ветер пустыни"

173. Юр. Семенов. "Прощайте, скалистые горы!"

174. И. Дорба. "Белые тени"

175. В. Поволяев. "До последнего мига"

176. И. Болгарин. "[Адъютант его превосходительства] Расстрельные годы"

177. И. Берег. "Без приказа"

178. М. Черненок. "Жестокое счастье"

179. И. Дорба. "В чертополохе"

180. Н. Шпанов. "Красный камень"

181. П. Шестаков. "Взрыв"

182. Н. Дмитриев. "Казна императора"

183. И. Дорба. "Третья сила"

184. М. Михеев. "Запах "Шипра""

185. В. Михановский. "Горячие точки на сердце"

186. Ю. Виноградов. "В миллиметрах до смерти"

187. А. Насибов. "Авария Джорджа Гарриса"

188. М. Черненок. "Поручается уголовному розыску"

189. В. Носатов. "Саригора – ущелье духов"

190. Ю. Иваниченко, В. Демченко. "Разведотряд"

191. П. Шестаков. "Через лабиринт"

192. Н. Шпаков. "Горячее сердце"

193. М. Михеев, Г. Кроних. "Поиск в темноте"

194. В. Гусев. "Оперативный рейд"

195. В. Поволяев. "Русская рулетка"

196. Г. Свиридов. "Отвага и риск"

197. Л. Словин. "Пять дней и утро следующего"

198. Н. Дмитриев. "Обязан выжить…"

199. Т. Гладков. "Прерванный прыжок"