Текст книги "Собаки не ошибаются"

Автор книги: Сергей Георгиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ПОД МОСТОМ

Собака умирала.

Мальчишка не знал об этом – никогда ещё не приходилось ему сталкиваться с хрупкой этой гранью между жизнью и смертью. Несколько раз видел он мёртвых людей, посторонних и нестрашных. Они, в неуютных своих гробах, не имели ничего общего с живыми – вот и всё.

– Тузика убили! Тузика убили! – закричал мальчишка и побежал прочь от моста. – Тузика убили!

Он кричал неизвестно кому, потому что спускался к реке один, и под мост залез один, и собаку нашёл один. И всё равно кричал, потому что об этом нельзя было не кричать.

– Ты чего орёшь? – услышал он сверху знакомый голос. Это был Лысый.

– Тузика убили! Тузика убили, Лысый!

– У-у-у, гады! – Лысый нехорошо ругнулся.

– Кто?!

– Не знаю…

– Стой там, я сейчас!.. – и Лысый помчался по мостику на берег.

– У-у-у, гады!..

Лысый – это не прозвище, а фамилия. Лёня Лысый – бывает и такое. И ни одно прозвище к парню не пристало, как он ни старался.

– Где?! – Лысый уже тяжело дышал рядом.

– Там… – мальчишка мотнул подбородком. – Прямо под мостом… Лежит…

– Пошли!

Невдалеке валялись удочка мальчишки и видавший виды бидончик с помятыми алюминиевыми боками.

– Рыбачить пришёл, да?

– Ага…

Лысый сплюнул. Он умел это делать: плевки летели далеко и всегда туда, куда Лысый целил.

– Я только спустился под мост, а там… Тузик…

– Узнаю кто – убью! – угрюмо пообещал Лысый и сжал кулаки. Класса до пятого такие обещания старших воспринимаются серьёзно, и мальчишка ему поверил.

– Вот он…

В густой траве возле металлической опоры моста что-то желтело.

– Тузик, ы-ы-ы… – простонал Лысый. Жёлтая кочка в траве слабо шевельнулась Лысый подошёл ближе; мальчишка нерешительно топтался сзади.

– Хе, Тузик! – совсем другим голосом заговорил вдруг Лысый. – Да тут на четыре Тузика!

– Как четыре? – не понял мальчишка. – Почему четыре?

– Ты чего орал, а? – Лысый снова сплюнул. – «Тузика убили, Тузика убили!» Тоже мне!..

Тузик, маленькая бездомная дворняжка странного жёлтого цвета, был всеобщим любимцем. Ночевал он где-то за сараем в детском саду – где точно, никто не знал. Но каждое утро неизменно появлялся на улице и рыскал с ребятами всюду, куда заносила тех нелёгкая мальчишеская судьба.

– Тут вон какая собачина здоровая! – Лысый нагнулся к собаке, и мальчишка услышал негромкое, совершенно не страшное рычание.

– Ишь ты, ещё скалится!

Да, это был не Тузик. Большая собака, похожая на овчарку. С рыжевато-жёлтой шерстью.

Лысый всё ещё разглядывал собаку, но та больше не рычала. Мальчишка увидел, что верхняя губа у неё приподнята и зубы, сильные, острые зубы (особенно выделялись коричневатые клыки), грозно оскалены. Но рычания не было слышно – видимо, рычать собака уже не могла.

– Вишь, как скалится! На всех людей теперь скалится, раз уж подкололи!

– Как подкололи?! Кто? – не понял мальчишка.

– Как… Просто, вилами… Видишь, четыре дырки в брюхе. А на меня-то чего скалиться, я ж тебя не колол!

– Кто её так? – мальчишка просто не мог поверить, что есть на свете люди, которые способны вилами ткнуть жёлтую собаку в бок.

– А я откуда знаю! Может, она бешеная. А кто… Сейчас же здесь косят. Для козы или для кроликов… Понял?!

– А что она им сделала?!

– Слушай, сказал же тебе, откуда я знаю? Может, бросилась на кого, вот и всё! Ну, я пошёл…

– Она же живая…

– Помрёт… – неуверенно сказал Лысый. – Это же не Тузик! Вот за Тузика я бы!..

– Помрёт?

– …Горло бы любому перегрыз! А эта – видишь, на всех скалится! – Лысый цыкнул зубом, повернулся и ушёл.

Мальчишка и собака остались под мостом вдвоём. Губы у собаки опали, она больше не скалила свои страшные клыки. Если бы не четыре почти бескровные раны в боку, можно было подумать, что она дремлет. Солнце поднималось всё выше, и скоро тень от опоры отступила в сторону. Собака задышала тяжелее, даже попыталась встать и переползти в другое место. Мальчишка бросился ей помогать, но она тут же бессильно упала, подмяв под себя переднюю лапу.

Тогда мальчишка сделал ещё шаг вперёд. Своим худеньким телом он заслонил собаку от палящего солнца. Та, кажется, даже не заметила этого – бока её всё так же тяжко поднимались и опадали. А мальчишка стоял над ней, стараясь не шевелиться, боясь потревожить неосторожным движением.

«Она не могла броситься на человека! – вдруг со всей отчётливостью понял он. – Никак не могла! Ведь тогда человек с вилами ударил бы её в грудь, а не в бок! Она просто не ожидала удара!»

Собака с трудом приподняла голову и посмотрела на мальчишку. Поняла ли она, зачем он здесь стоит? Скорей всего, нет – ведь она была всего-навсего собака…

«И вот теперь она ненавидит всех людей! А как же ещё может она относиться к людям, если один из них проткнул ей вилами живот?! И правильно, она и должна их всех ненавидеть!..»

Собака высунула язык, словно хотела что-то сказать.

Мальчишка опустился на корточки, протянул руку…

И умирающая собака из последних сил ткнулась ему в ладонь горячим сухим носом.

КОЛДОВСТВО

Даже при самом минимуме вооружения «Кореец» полностью контролировал акваторию озера Мурина. Потому что никакие другие суда, неприятельские или дружеские, здесь никогда не появлялись.

Мурино – это не море Лаптевых, не Амазонка и не озеро Онтарио. Потому что нет в море Лаптевых таких коварных плавучих зелёных островков, сплетённых покрепче и позапутанней, чем яркая циновка у Витьки в сенцах. Наскочишь на такой островочек – и хоть плачь! Даже на самом мощном крейсере – винты запутаются, что делать будешь?! Витька-то с Петькой из таких передряг выкарабкивались: перебирались оба на корму, нос поднимался высоко, и вот тут-то надо легонько отталкиваться прямо от «циновки» веслом…

В общем, опасностями «лужу», как иногда называют озеро в селе Горбуново, природа не обидела. Да и с водопадом здесь всё в порядке…

Водопад уютно журчал невдалеке; если на минутку замереть без движения и прислушаться, то его можно услышать даже с середины озера. Правда, довольно долго Витька с Петькой вели жаркие научные споры: водопад это или нет?

Петька считал, что водопад. Витька, сторонник фактов и добросовестного изучения природы, не без основания полагал, что водопад – это когда вода падает, а если она просто с шумом катится вниз по бугру, пусть даже бурля и переворачивая камни, то это вовсе не водопад, а… ну, водокат, что ли…

Но победил Петька! Вернее, его научная гипотеза победила. И было найдено блестящее фактическое доказательство!

Дотошный Витька долго ползал на карачках, прижимая голову к земле, но разглядел ведь, разглядел обнаруженный Петькой научный факт! Натыкаясь на огромный каменный выступ, поток воды как на трамплине взмывал вверх – пусть всего на несколько сантиметров, но вверх! – и затем безжалостно придавливался земным притяжением к каменистому ложу. Это был водопад! Витька даже сумел просунуть руку и ощупать камни под летящими струями – они были совершенно сухими!

Витька с Петькой проводили и другие важные научные эксперименты, и, кто знает, возможно, наука будущего этого не забудет. А что, разве не интересно знать, что вся вода в Мурине – проточная?! Конечно, все и так знают: река Леба в Мурино впадает, Леба и «выпадает»… вытекает то есть! А может, она только посередине и течёт? Как Гольфстрим, например! Витька с Петькой не стали гадать, а поставили эксперимент: разбросали по всему озеру – имея «Корейца», сделать это было нетрудно, – крупные меченые гусиные перья. И все перья, правда, с разной скоростью – с середины быстрее, от берегов медленнее – оказались в водопаде! После такого открытия капитан Витька с особой осторожностью проводил юркий и послушный «Кореец» вблизи водопада: послушный-то он послушный, да мало ли что? Особенно после того, как «Кореец» лишился одного весла, лишился обидно и по-глупому: вёсла сушились на солнышке, а дядя Володя подъехал на тракторе, не заметил и… И всё обещает сделать новое.

Честно говоря, про судно «Кореец» лучше бы писать «она», а не «он». Потому что «Кореец» – канонерская лодка. А названа в честь той канонерской лодки, которая давным-давно вела неравный бой с японцами на пару с другим славным кораблём, который звали «гордый Варяг», как поётся в песне.

А поскольку никаких военных действий на озере Мурино никогда не происходило, то грозная канонерская лодка с одновесельным движителем до поры до времени служила целям вполне мирным. Готовые в любой момент вступить в неравный бой с противником, Витька и Петька рыбачили.

Июнь стоял холодный и хмурый. Тучи неуклюже толкались в низком тесном небе, и с каждым днём их, казалось, становится всё больше и больше.

«Кореец», даже если несколько дней подряд лежал на берегу кверху плоским брюхом, не успевал просохнуть. Канонерка отяжелела, глубже обычного оседала в воде и стала не такой поворотливой.

Но гордый корабль с закутанным во всё тёплое экипажем продолжал нести службу. Потому что любое море, если не бороздят его острые носы кораблей, это не море, а просто большая лужа…

Петька опаздывал. Такого с ним раньше никогда не случалось. Витька в одиночку перевернул «Корейца», столкнул его на воду и пришвартовал к шатким мосткам. Уложил аккуратно удочки, банки с насадкой, черпак… А Петьки всё не было.

Бежать за Петькой – долго; живёт он на дальнем конце Горбунова, так полдня пробегать можно. Жил бы он, как Витька, на берегу, пусть даже противоположном, – тогда просто: вышел в плавание один, а по пути подобрал друга.

Перекладывать с места на место банки с наживкой и черпаки – не самое интересное занятие, когда у пирса стоит готовый к отплытию корабль. Спокойный и невозмутимый, Витька постепенно начал терять терпение. И в конце концов потерял его окончательно.

И тут заявился Петька! Он не мчался вприпрыжку, всем своим видом показывая, что опоздал совершенно случайно, проспал там или боролся с лесным пожаром и теперь старается как можно скорее загладить свою вину, нет! Петька плёлся, едва переставляя ноги; удочки уныло тащились за ним следом, одним концом болтаясь под мышкой, а другим царапая глинистую горбуновскую землю. Петька что-то внимательно высматривал под ногами – видимо, что-то очень важное, потому что метров с пяти не заметил ни Витьку, ни «Корейца».

Но и Витьке вдруг стало не до Петьки: рядом с другом, одетая в тёплую куртку и коричневые, заправленные в сапожки брюки, гордо вышагивала девчонка!

– Привет! – сказала она Витьке. – Так у вас плоскодоночка, да?

– Канонерская лодка! – куда-то в сторону буркнул Петька. И добавил чуть слышно: – Дура!

– Да, – неожиданно не поддержал друга Витька, – плоскодонка… Очень надёжная плоскодонка.

– Объясни ей, что мы женщин на «Корейце» не возим… Пусть домой идёт, к бабке!..

– Так где же мне устраиваться, на носу или на корме? – засмеялась девчонка.

– Да лучше на нос… – отозвался Витька. – С кормы я грести буду…

– Навязалась, а! – Петька странно посмотрел на своего капитана, плохо понимая, что происходит. По всем морским законам командир должен был выдворить эту «швабру» с боевого корабля, в крайнем случае приказать зашить в мешок и выбросить где-нибудь подальше от берега.

– Она к нам на целый месяц примотала!..

– К вам? – чему-то обрадовался Витька.

– А к кому же ещё! Родня! – фыркнул Петька и, словно оправдываясь, добавил: – Дальняя…

– Я буду вперёдсмотрящим! – с ходу объявила дальняя родня. – Ты, Петька, назадсмотрящим! А зовут меня – Марина! Морская значит!

– Выкинуть тебя надо с корабля… – уже довольно неуверенно гнул свою линию Петька. – Я ж объяснял, а она!.. И бабка сказала – возьмёшь с собой, аккуратненько покатаете. Я и так и сяк, и что весло у нас одно, и что лодка набухла…

– Вперёд! – весело крикнула девчонка. И Витька послушно отвязал «Корейца» и совсем не по-командирски сказал:

– Садись, Петь! Отчаливаем!

Витька несколькими точными гребками прогнал лодку мимо незаметного, но коварного островка-циновки, а Марина перегнулась через борт, ухватила рукой гибкий нервущийся стебель:

– А возле таких травок должна водиться рыба!

– Рыбу ей теперь подавай! – Петька сидел на своём обычном месте, на носу, а Марина – на средней банке (так по-морскому называются обыкновенные скамейки), спиной к Петьке. – Тебя что, кататься взяли или рыбу ловить? Кататься, вот и сиди!

– А удочки тогда зачем? – хитро спросила Марина.

– Погода сегодня не клевательная… – задумчиво заметил Витька. – Пасмурно. Ничего, наверное, брать не будет. А удочки мы с Петькой всегда берём. Судно должно выходить в плавание с полной оснасткой.

– Да что вы, самая клевательная погода! – заспорила Марина. – А даже если и не клевательная, я слово одно знаю… нет, даже не слово, а такое колдовское заклинание: скажешь его – и вся рыба наша!

– Слушай, а такого заклинания нет, что скажешь его – и ты не у нас в лодке, а у бабушки на кухне сидишь? – ехидно передразнил Петька.

– Попробуем, – решил Витька. – Только якорей… ну, грузов то есть, у нас нет. Будем рыбу ловить в дрейфе, понимаешь?

– Конечно! – озадаченно заморгала Марина.

– Чего тут не понять…

Витька положил весло на борт, уселся поудобнее и вытащил из пучка две самые удачливые свои удочки. Марина после недолгого раздумья выбрала себе коротенькую, размотала леску и, виновато улыбнувшись Витьке, так и замерла с удилищем в одной руке и крючком в другой.

Витька не понял, в чём дело, и двумя точными бросками послал коварную наживку почти под островок.

– Чего сидишь? – прикрикнул на родственницу Петька. – Сама напросилась рыбачить! «Рыба будет наша, наша будет!..» Будет она тут наша, как же!

– Я… я сейчас… – еле слышно пролепетала Марина.

И Витька изумился: та ли это девчонка, что гордо вышла к причалу?

– Да она червяков боится! – фыркнул Петька. – Эх, навязалась на нашу голову!

– Голов у нас, между прочим, две! – перебил его капитан сурово. – Ну-ка, давай сюда крючок!

Он быстро всадил жало в вёрткого тощего червяка и швырнул грузик недалеко от своих поплавков. Петька настроился таскать рыбу с другого борта.

Ветер поднял на озере лёгкую рябь, и стало заметно, что Маринин и Витькин поплавки торчат на одном месте как привязанные, зато Петькин тотчас же пустился в плавание.

– Клюёт! – заволновалась Марина.

– Гольфстрим! Экспериментально проверено! – спокойно объяснил Петька. И перебросил снасти на прежнее место. – На гольфстримах тоже, бывает, клюёт!

Витька его хорошо понял: ловить сегодня бессмысленно, с тем же успехом можно забрасывать удочки в колодец бабки Феши.

Петька всё не унимался:

– Ну, теперь давай своё колдовство! Удочки забросили… Сколько ждать-то?

– Да ладно тебе, Петь, – попробовал урезонить друга Витька. – Сколько надо, столько и подождём.

Марина поджала губы, склонилась к своему удилищу и, как показалось Витьке, что-то прошептала.

Момент – и поплавок её удочки резко ушёл под воду!

– Тащи! Тащи! – дико заорал Петька. – Упустишь же! Ну!

Марина рванула удочку на себя, слишком сильно рванула – серебристая широкая рыбина высоко выскочила из воды, сорвалась с крючка, описала красивую дугу и… плюхнулась на дно «Корейца». Петька быстро схватил рыбёшку и бросил в ведёрко с водой.

– Ты чего орал? – строго спросил капитан.

– А чего она? Чуть не упустила!

– Так я что, рыбку поймала? – почти испуганно спросила Марина.

– А ты говорил… – начал Витька, но Петька его перебил:

– Да ничего я не говорил! А потом, ну что, бывает!.. Случайность… – и он перекинул свои снасти с Гольфстрима поближе к «травке».

Витька забросил Маринину удочку на прежнее место.

– А ну, давай ещё!

И не успела Марина схватить лёгкий бамбуковый прут, как поплавок снова ушёл под воду. Рыбка на этот раз была покрупнее, но Марина вытащила её так ловко, словно всю жизнь только и делала, что удила рыбу с дрейфующего «Корейца».

Петька что-то буркнул про себя и перетащил своих аппетитно-красных, извивающихся на крючках червяков на везучее Маринино место.

– Ты бы чуть в сторонку! А то куда я забрасывать буду? – попросил Витька.

– Так это ты забрасываешь?! – будто бы удивился Петька. – То-то я смотрю! Бросаешь, бросаешь, а тянут другие.

Марина таскала рыбёшек одну за другой, маленьких и побольше, а двух подсекла таких, что с ними не стыдно было бы вернуться и с серьёзной рыбалки.

Петька раз пятнадцать менял на удилище «дно», плевал на своих красавцев червяков так, что во рту стало сухо; один раз ухитрился зацепить крючком Маринину леску… и в тот раз Марина вытащила самого большого подлещика!

Такого озеро Мурино не видело, пожалуй, со дня возникновения: два бывалых рыбака сидели по обе стороны от девчонки, которая первый раз в жизни держала в руках удочку, и наблюдали, как стремительно наполняется рыбой их старое походное ведёрко.

– Всё! – не выдержал Петька. – Вить, ну ты же видишь, что здесь совершенно не клюёт! А денёк-то в самом деле клевательный! Надо перебираться на другое местечко!

– Почему не клюёт? – удивился Витька. – У Марины очень даже клюёт.

– Ага! – не унимался Петька. – Мы тут по-честному ловим, без колдовствов всяких, а она!..

– Возьми мою удочку, если хочешь, – предложила Марина.

– Ага, а ты тут же на мою щуку вытащишь, да?! – и Петька потянулся к веслу, которое мирно лежало на левом борту «Корейца». – Пошли лучше на другое место, где по-честному!

Чуть-чуть не дотянувшись до весла, он привстал в лодке, но тут встал и Витька. «Кореец» вдруг сильно качнулся, и единственное весло, простой и надёжный движитель канонерки, очутилось в воде.

– Ой, ребята! – закричала Марина. – Если хотите, конечно, поедем на другое место, рыбы везде много…

– Весло!.. – спохватился Витька.

– Гольфстрим… – упавшим голосом произнёс Петька. Подхваченное течением весло было уже далеко.

– Хе-хе! – Петька неожиданно успокоился.

– Влипли!

– Ребята, что же теперь делать будем? – Марина спросила без особой тревоги: то ли не поняла до конца ситуации, то ли уж очень верила в друзей.

– Загорать, если солнышко выглянет! – невесело пошутил Петька.

– Вплавь – холодно… – вслух подумал Витька.

– А если… грести руками? – оживилась Марина.

– Как раз ко второй четверти и пригребём! – снова пошутил Петька: у него всегда появлялся юмор в трудных ситуациях.

– Какой второй четверти?

– Учебной, какой же ещё?

– Можно догрести руками до Гольфстрима, – начал развивать Маринину мысль Витька, – а там потащит течением. Ну-ка, дружно!..

Вода была холодной, брызги попадали в рукава, и тяжёлую лодку не так-то просто было сдвинуть с места даже втроём.

– А ну, разом! – снова скомандовал шкипер.

«Кореец» развернулся, и вот уже в нос его снизу ударила подводная струя.

– Ур-ра! – закричал Петька. – Едем! Мы едем, едем, едем!

«Корейца» медленно разворачивало, он с черепашьей скоростью, но всё-таки пошёл вслед за потерянным веслом.

– Ура! – крикнула Марина. – Теперь бы только знать, где нас причалит…

Петька вдруг замолчал и переглянулся с Витькой: они-то точно знали, куда впадают все подводные течения озера Мурина.

– Марина, ты умеешь плавать? – начал Витька.

– Ты только не пугайся… Нас тащит… к водопаду…

– К водопаду?! – ойкнула Марина.

Берег был уже совсем близко, и если бы ребята прислушались, они бы услышали грозное журчание водопада.

– Что же будет? – испуганно спросила Марина и, как показалось Петьке, прошептала что-то.

Витька встал и скинул с себя куртку.

– Ты что?! – не понял Петька.

– Ничего… – На дно лодки полетел свитер.

– Вить, не надо! – тихо сказал Петька и тоже начал раздеваться.

Оставшись в одних плавках с олимпийской эмблемой (отец привёз из города), Витька зябко поёжился и прыгнул за борт. Спустя несколько секунд рядом оказался Петька.

– Ребята, куда же вы? – позвала Марина чуть не плача.

Витьке некогда было отвечать. Он крепко вцепился в корму корабля и что есть сил заработал ногами. Петька пристроился сзади, и «Кореец», постепенно набирая ход, начал сдвигаться вправо от коварного подводного течения.

Двигатель – сердце любого корабля. Если вышел из строя двигатель – дело худо. А вот движитель… Если бы команда настоящего крейсера попрыгала в воду и дружно заработала ногами, сдвинулся бы тот корабль с места или нет? Не знаю. Возможно, сдвинулся бы…

– Вода здорово холодная, а, Петь? – участливо спросила Марина уже на берегу.

– Не-е-ет! – громко стуча зубами, ответил Петька. – Мы ж ногами колотили, она и согрелась!

– Слушай, Марин, ты вот что… – Витька вертелся вокруг начинавшего разгораться костерка.

– Ты иди сейчас к бабке…

– Зачем? – обиделась было Марина: в самом деле, они тут, а она – к бабке!

– Объясни, что тебя покатали, у нас тут всё в порядке, мы лодку сушим. А то она волноваться будет… И в другой раз не отпустит тебя с нами.

– В другой раз! – вскрикнула от радости Марина, но тут же переспросила:

– А возьмёте?

Маринина куртка ещё мелькала где-то возле крайних горбуновских домов.

– Здорово она тебя!.. – сочувственно сказал Петька и почему-то вздохнул.

– Чего? – не понял капитан «Корейца».

– Ну, заколдовала!.. Сиганул в холоднющую воду, и хоть бы что!

– А ты?

– А я что, я за тобой! – Петька засмеялся. – Слушай, а чего мы испугались? Ну вынесло бы нас к водопаду, и что? Лодка бы всё равно застряла в камнях, мы бы и вышли!

– Верно… – согласился Витька.

– Это она! Я думал – дурит: «слова знаю, колдунья»… А смотри ты! И с рыбой!

– Весло наше, наверное, на камнях где-нибудь лежит, как думаешь?

– Лежит, конечно, застряло… Если не разломало его. Да нет, лежит! Найдём, капитан!

– Завтра и пойдём снова…

– Вместе с ней?..

– Я же обещал…

Петька задумался.

– Всё-таки морской закон… Надо было с самого начала её на корабль не брать…

Витька отвёл глаза от неяркого огня костра, помолчал, а потом сказал тихо:

– Слушай… Про женщин – это правильно… Но ведь морской закон ничего не говорит о колдуньях, правда, Петь?