Текст книги "Морские тайны древних славян"

Автор книги: Сергей Дмитренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Венеты и их союзники стали готовиться к войне соответственно с опасностью, которой она угрожала; главным же образом, они стали приводить в боевую готовность свой флот, возлагая на него тем большие надежды, что они были уверены в естественных выгодах своей страны. Они знали, что их сухопутные дороги перерезаны лагунами, а плавание затруднительно по незнакомству с местностью и вследствие малочисленности гаваней. Согласно с принятым решением, они укрепляют города, свозят в них хлеб из деревень, стягивают как можно больше кораблей в Венетию, где Цезарь несомненно должен был начать военные действия. Для совместного ведения этой войны они принимают в союзники осисмов, лексовиев, намнетов, амбилиатов, моринов, диаблинтов, менапиев, а вспомогательные войска берут из противолежащей Британии.

Тамошние города обыкновенно были расположены на конце косы или на мысу, и к ним нельзя было подойти ни с суши, так как два раза в день, через каждые двенадцать часов, наступал морской прилив, ни с моря, так как при наступлении отлива корабли терпели большие повреждения на мели. Таким образом, то и другое затрудняло осаду городов. И если удавалось взять верх над жителями сооружением огромной насыпи и плотин, которые отбивали волны и достигали высоты городской стены, заставляя их отчаиваться в своем спасении, тогда они пригоняли множество судов, которые были у них в изобилии, увозили на них свои пожитки и укрывались в ближайших городах. Там они снова оборонялись, пользуясь теми же выгодами местоположения. Все это тем легче удавалось им в течение значительной части лета, что наши корабли задерживались бурями и вообще плавание по безбрежному и открытому морю с высокими волнами его приливов и при редкости и даже полном отсутствии гаваней было чрезвычайно затруднительно.

Когда наш флот сталкивался с судами венетов, то он брал верх единственно быстротой хода и работой гребцов, а во всем остальном галльские корабли удобнее приспособлены к местным условиям и к борьбе с бурями. Когда начинал свирепеть ветер и они все-таки пускались в море, им было легче переносить бурю и безопаснее держаться на мели, а когда их захватывал отлив, им нечего было бояться скал и рифов. Наоборот, все подобные неожиданности были очень опасны для наших судов" [72].

Итак, что же мы видим?

Первое: венеды Галлии держали в своих руках всю морскую торговлю с Британскими островами. И это одна из главных отличительных черт, присущая всем без исключения венедам. Судите сами: Венеция – богатая и мощная торговая республика. Балтийская Венедия – это Ганза, аналогичная торговая республика на севере. Вена и Париж – крупные торговые центры на популярных и интенсивных речных торговых путях. Марокко и Андалузия – это Гибралтар. Кто им владел, тот контролировал всю торговлю между Средиземноморским и Атлантическим побережьем.

Второе: венеды повсеместно занимали землю, граничившую с водой: берега моря, реки, залива, озера. При этом качество земельных угодий их не особо волновало. Более того, они чаще всего занимали земельные неудобья. Вспомним, Венеция расположена на 118 островах в лагуне, до берега которой аж 4 километра. Венеды в Арморике имели города, находившиеся на мысах и косах в зоне прилива. Лютеция занимала остров посреди реки. Создается впечатление, что венеды придерживались принципа: "Земля ваша, вода наша". Ибо вода для венедов – защита, благосостояние, источник существования.

Третье: венеды обладали высокой морской культурой. Вспомним, что говорил Цезарь: они превосходят галлов знанием морского дела и опытностью в нем; венедские корабли приспособлены к борьбе с бурями лучше римских. И это относится ко всем венедам без иключения.

Таким образом, все венеды, независимо от места их проживания, имели, кроме общего названия, и общие характерные черты, отличавшие их от других соседних народов и объединявшие их в единую социально-культурную общность (и, по-видимому, в национальную общность).

Следовательно, сомнения уважаемого В. И. Паранина оказываются напрасными, и получается, что все-таки эти венды, венеты, венеды и прочие вандалы и вандалята являются "брызгами единого народа", распространившегося по просторам древней ойкумены.

Но "брызгами" какого народа являются венеды? Кто отец этих детей?

Чтобы ответить на эти вопросы, применим способ, известный в морском деле, артиллерии и геодезии: определение координаты цели по пеленгам на нее из двух и более точек. За такие точки примем Венецию, Ригу и Киев, для которых у нас имеются косвенные ориентиры.

Первой точкой отсчета возьмем Венецию. По преданию, венеды пришли сюда откуда-то из Малой Азии или со стороны Малой Азии. Поэтому для определения места цели проведем прямую на восток от этого города и попробуем найти в Малой Азии какой-либо народ или племя или местность с названием, схожим и созвучным со словами "венд, венед, вандал, анд" и т. д. Но в Малой Азии наши поиски закончатся неудачей, так как ни в греческих, ни в римских хрониках ничего похожего нет (за исключением озера Ван, расположенного, однако, в глубине материка). Поэтому, продолжив поиски по побережью Черного моря и не найдя искомого и здесь, мы упремся в Каспий и начнем поиски со стороны Риги.

Как мы говорили ранее, на Каспии, на мысе Токмак были найдены погребения в виде каменных ладей, полностью идентичные захоронениям на побережье Рижского залива. Поэтому проведем прямую от Риги на этот мыс и сделаем пересечение двух прямых в этой точке.

После этого попробуем сузить район наших поисков и начнем передвигать точку пересечения двух прямых на юг в сторону южного, иранского побережья. Туда, где говорили на древнем индоиранском языке – санскрите. Туда, в Ирию, рай древних славян, куда уходили души праведников из Киева, Новгорода и других славянских городов и весей, где студенцы с чистой ключевой водой, при которых растут благоухающие цветы, где зреют на деревьях молодильные яблоки и сладко поют райские птицы. Туда, где по горам бродит былинный богатырь Святогор, где притаился огнедышащий Змей Горыныч.

Приближаясь к иранскому берегу, мы увидим удивительную и завораживающую картину: берег, покрытый густыми, непроходимыми лесами, плавно переходящий в мощный горный массив Эльбурс. И над всем этим высится, покрытая сияющими на солнце снегами, горная махина. Тот седой великан, видимый из любой точки южного побережья, гора-пятитысячник, святая гора Ирана, является потухшим вулканом. Эта гора называется Демавенд, или, как его прозвали в Иране, Дамаванд. Разложив название на составляющие, получим Дема и Венд, или Дама и Ванд, то есть венд и ванд.

Что это? Очередная Венедия – Вандалия, расположенная уже на третьем, Азиатском континенте, или дом, родина того народа, который мы ищем и "брызгами" которого являются все прочие европейские и африканские "вандалии" и вандалята.

Для этого попробуем понять, что же все-таки означает слово "Демавенд". С частью этого названия (-венд) мы как будто разобрались. Но что означает другая половина слова (дема-)? В Иране, как мы уже упоминали, применяется другая версия названия: Дамаванд, где – ванд является аналогом – венд. Следовательно, другой половиной будет дама-. Неправда ли, что-то в этом слове слышится знакомое: рыцарские романы, Дон Кихот, Дульсинея, рыцари и их дамы сердца. Получается, что этот седой великан был "дамой сердца" для вандов. Не очень понятно, но в принципе логично, потому что этот колосс, потухший вулкан, является горой и, следовательно, женщиной, с именем которой ванды (венды) могли уходить в свои походы.

Однако вероятно, что термин "дома" в данном случае имеет совершенно иной смысл, и вот почему. Всем известен прославленный на весь мир Виктором Гюго собор Парижской Богоматери (по-французски – Нотер-Дам де Пари), – это название дословно переводится как Святая Матерь (Божья Мать) Парижа, – значит когда-то это слово – дама – содержало не только понятие "дама сердца", но и понятие "мать". Тогда название потухшего вулкана и Святой горы Ирана должно означать Мать венедов.

Если наши логические построения не являются, по выражению И. А. Шубина, "лингвистической эквилибристикой", мы нашли не очередную "Венедию", а нечто более значительнее. Ибо все сходится. Гора называется матерью. Матерью венедов. А слово "мать" несет в себе понятие святости и понятие родины. Отсюда и Святая гора русской былины о Святогоре-богатыре. Кроме того, это гора на самом деле – потухший вулкан, что и зафиксировано на картах. А значит, он когда-то извергался. Отсюда и Змей Горыныч русских былин.

Окончательный анализ слова "Демавенд", какой заложен в нем смысл, оставим специалистам-лингвистам и посмотрим на проблему, так сказать, с другой стороны. Что же происходило на самом южном берегу Каспия за прошедшие тысячелетия?

Информация к размышлению

О происхождении терминов «венед» и «венд». Византийская империя в раннее Средневековье

"В Константинополе и других городах ранней Византии существовало четыре цирковые партии: левки (белые), русин (красные), прасины (зеленые) и венеды (голубые), которые различались по цвету одежд возниц конных квадриг, участвовавших в ристалищах на ипподроме" [82].

Из приведенной цитаты в соответствии с исследованиями В. И. Паранина следует, что эти же названия были привязаны к частям света: левки – север, русии – юг, прасины – запад, венеды – восток.

Однако венеды Арморики, нынешней провинции Франции – Бретани, жили на самом западе Европейского континента. Следовательно, римляне времен Цезаря могли называть их так не по географическому признаку местожительства, а потому, что подметили в жителях Арморики такие черты, которые заставили римлян отнести поморцев Атлантики к Востоку: "персидскую" внешность, язык, религию и обычаи; "восточный", то есть "персидский", тип судов, на которых они плавали.

Необходимо учитывать и то обстоятельство, что Римская империя на востоке граничила с Ираном, поэтому римляне достаточно хорошо знали персов.

В связи с этим возникает вопрос: случайно ли то, что название "фриз" удивительно близко к названию "фарс", как называли римляне иранцев, или "парс", как их называли эллины? И если учесть то обстоятельство, что эти персы, по нашим представлениям, вышли из предгорий Демавенда, то появляется логика в предположении, что жители Арморики называли себя фризами – венедами (вендами), то есть персами (парсами, фарсами) из-под Демавенда.

Восточные венеды. Священные камни земли Вантит

И на крайних пределах славянских

Лежит земля, называемая Вантит.

Гардизи (IX в.)

"На российской земле не было, пожалуй, славянского народа более загадочного, чем вятичи. Таинственный народ, глухими лесами отгороженный от остального славянского мира, говоривший на обособленном языке, уже в начале IX в. имевший стройное монархическое государство, с VIII в. торговавший с Востоком и принимавший у себя гостей из далеких стран. Народ, создавший культуру, которая во многом не сохранилась, несмотря на то что сами вятичи не только выжили в исторической борьбе, но и здравствуют по сей день. Арабские источники, рассказывающие о вятичах подробнее, чем о многих других славянах, называют их земли именем Вантит (Ват, Вабнит); в русских же летописях эта земля названа просто по народу – Вятичи. Вероятно, имена эти родственны и восходят к общеславянскому этнониму «венеды, ваны». Мощное государство вятичей занимало обширные земли в пределах современной Тульской, Калужской, Рязанской и других областей. Из многочисленных вятических городов выросли позднее такие феодальные центры, как Козельск, Брянск, Неринск. Письменные источники указывают на существование на земле Вантит городов, не доживших до времен объединенной Владимирской Руси. Это, прежде всего, Корьдно (в русских летописях), он же Хордаб (в восточных свидетельствах) – столица светлых князей Вантита. Светлые князья вятичей (иначе – князья князей) короновались еще в XI веке, когда государство сохраняло относительную независимость от Руси.

Стояла столица где-то на правом берегу Оки, вероятно, в Тульской области или сопредельных районах. Второй по значению город вятичей – Дедославль, религиозный центр всей этой земли, находившийся в дне конного пути от Корьдна. В свое время вятичи долго сопротивлялись экспансии власти киевских князей. Первую – безрезультатную – попытку подчинения вятичей предпринял в 964 году князь Святослав; через два года он снова двинулся на вятичей и сумел разбить их, заставив выплачивать дань Киеву. Но уже в 981 году его сыну, князю Владимиру, пришлось заново покорять вятичей. Вятичи учинили над Владимиром веселую шутку – формально подчинившись, они позволили князю убраться восвояси и после этого отказались платить дань. В результате князь провел два года (981–982), продираясь сквозь дремучие и враждебные леса то туда, то обратно. К середине XI века страна Вантит сохраняла определенную независимость, попадая постепенно в кольцо русских славянских княжеств. Летописи того времени откровенно противопоставляют славянскую Русь и страну Вятичи; Мономах пишет о своей поездке через эти земли в шестидесятых годах XI столетия как о героическом и опасном предприятии ("проехахом сквозь Вятичи…"). Два десятка лет спустя Мономах дважды (1082–1083) ходил на Вантит воевать со светлым князем Ходотой и его сыном. Крещение Руси князем Владимиром в 988 году никак не отразилось на вятичах, дольше других восточнославянских народов сохранявших древнюю религию как официально государственную.

О древней ведической (языческой) религии вятичей известно несколько интересных фактов. Арабские источники указывают на большое значение культа огня в земле Вантит: "И все они поклоняются Огню" (Ибн-Русте). У Гардизи находим упоминание о культе быка; до середины XIX века в Калужской области сохранился девичий головной убор "турица" с огромными тряпичными рогами, несомненно бывший когда-то ритуальным. Ибн-Русте приводит поистине уникальное свидетельство – языческую молитву: "Во время жатвы они (вятичи. – А. П.) берут ковш с просом, поднимают его к небу и говорят: "Господи! Ты, который снабжал нас пищей, снабди и теперь нас ею в изобилии". Тот же Ибн-Русте отмечает интересный факт: "При сожжении покойника они предаются шумному веселью, выражая радость по поводу милости, оказанной ему Богом". Обычай несколько кощунственный с точки зрения современной морали, но совершенно естественный для языческого мировоззрения: умирая, человек освобождается от его текущего воплощения, возвращается домой на луга Сварги, к своим светлым богам.

Что резко отличает вятичей от большинства других славянских народов того времени – это брачные обычаи с характерной эндогамией. В былинах о Соловье-Разбойнике, прототипом которого был, несомненно, некий обобщенный тип вятического феодала, говорится об этом так (от лица самого Соловья): "Я сына-то выращу – за него дочь отдам. Дочь-то выращу – отдам за сына. Чтобы Соловейкин род не переводился".

Мне (А 77.) доводилось писать о происхождении ванов – одной из групп скандинавских богов. Здесь два параллельных совпадения: с одной стороны, имя "ваны" этимологически совпадает со славянским этнонимом "венеды", с другой – многие скандинавские боги являются обожествленными предками, и географические указания древних источников позволяют локализовать область исторических ванов: она опять-таки попадает на славянские земли. Вятический материал дает третье совпадение – северные предания и саги не раз упоминают о распространенном среди ванов обычае заключения браков брата с сестрой.

Многие древние искусства были ведомы вятичам. Ювелирные изделия работы их мастеров поражают многообразием и древностью волшебных символов; вятические височные кольца по сложности магических композиций могут соперничать с работами владимирских и киевских ювелиров. А еще есть у вятичей священные камни. По высоким – "красным" – холмам, по склонам долин стоят они, серые и неприметные, известные не каждому и не каждому открывающие свою силу…

А сердце земли вятичей – на Куликовом поле. Из известных мне вятических камней – около трети – здесь. Недаром защищали в древности это место от набегов по воде: как пишут, русло Дона на подступах к полю засыпано неокатанным щебнем, рубленным в здешних каменоломнях, так засыпано, чтобы не прошли лодьи вражеские.

Древние жрецы смотрели здесь на звезды, ставили каменные указатели. Конечно, далеко здешним "мегалитам" до хоровода гигантов в Британии, зато – рядом, свое, родное" [50].

Огненное сердце Севера

"Земля Архангельская, ее сердцевина, место, где еще и сегодня можно видеть заросшие останки срытого московитами гордого Орлеца, – двинской крепости, вокруг которой некогда кипела жизнь северной окраины Господина Великого Новгорода, – хранила не только кровь потомков свирепых ушкуйников-поморов, но и искры тайного знания, тлевшие тихо под спудом. Ждавшие своего часа. И этот час настал. На рассвете 8 ноября 1711 г. (ст. стиль), в деревне Денисовка близ Холмогор, в семье рыботорговца-раскольника родился первый великий русский ученый-естествоиспытатель мирового масштаба, универсальный гений: историк, геолог, химик, физик, поэт, лингвист, грамматик, создатель русского литературного языка, социолог, демограф, художник, мозаист, просветитель, человек необъятного кругозора Михайло Васильевич Ломоносов.

По преданию, род Ломоносовых происходит от потомков русов, приплывших вместе с князем Рюриком из балтийского Заморья – с острова Рюген; в конце XV в. мы встречаем фамилию Ломоносовых в среде богатого новгородского купечества, среди сподвижников Марфы Борецкой (посадницы), ключевой антимосковской фигуры. На них намекают как на самых "злых" последователей и, так сказать "спонсоров" ереси стригольников, – русских "протестантов", опередивших европейскую реформацию почти на два столетия. Весьма вероятно, что предкам великого русского ученого после погрома Великого Новгорода пришлось бежать, и именно поэтому они оказались близ берегов Студеного моря – в колонии Новгородских пятин, в Двинской земле.

Новгородцы были, как известно, купцы и воины, смелые мореплаватели, поэтому неудивителен и род занятий, избранных предками великого ученого, не только державшими крупную торговлю мороженой и соленой рыбой (в Москву возили ОБОЗАМИ!), но и ходившими рыбарить в море Студеное, не боясь ни опасностей, ни превратностей плавания. А какое плавание без навигации? Удивительно ли, что в роду, в котором даже женщины умели неводами и рюжами ловить селедку и гоняться по морю за косяками рыб, сохранялось древнее знание о небе, о звездах, которые не раз указывали спасительное направление, о блуждающих светилах, о сигнатурах и приметах возможных волнений и бурь? И эти знания были первыми, с которыми соприкоснулся юный гений.

Они наложили на его сознание столь своеобразный отпечаток, что многие его современники даже не могли понять сущность ломоносовских открытий, так как мыслили совершенно в иной манере.

С самого детства Михайло показывал удивительную память и способность к постижению и генерации мысли. Все отмечали его быстрый ум и изобретательность. Когда же он начал взрослеть, в доме начались явления, которые сейчас бы назвали "паранормальными", а в старину списывали на проделки домовых, что стало портить и без того не радужное впечатление, которое любознательный отрок производил на местного начетника (так в беспоповском старообрядчестве называется руководитель духовной общины) – вопросами, отвечать на которые было очень тяжко. Поэтому Михаилу старались услать подальше, чем предоставляли ему еще больший повод к уединению и размышлениям…

19 лет от роду, в декабре 1730 г., Ломоносов уходит с рыбным обозом в Москву. И, выдав себя за поповского сына (других не брали), за большую взятку (рыба тоже нужна академикам) он поступает в Заиконоспасскую Славяно-греко-латинскую академию. Пять лет спустя, день в день, руководство академии получает распоряжение барона Корфа отправить в Петербург, в Академию наук 5 лучших, наиболее способных учеников. В их число, одним из первых, попадает Ломоносов. Через год он уже в Германии, в Марбурге, неподалеку от местечка с "исконно немецким" названием Лютзел, где пробыл до 1741 г.

Во время своей учебы в Германии, – точнее, в мелких государствах и княжествах, которые из себя представляла эта страна, – Михайло знакомится с ВЮНДИШАМИ (лютичами, лужичанами) – остатками народа древних русов, порабощенного и в большой степени ассимилированного немцами. Русское происхождение открывает ему доступ в круг, в котором сохранялись не только предания седой старины, но и амбиции далекого будущего. Магический круг замыкается. Потомок русов принят в общество арманов – хранителей Мудрости Севера.

В 1742 г. Ломоносов возвращается в Россию, где в 1745 г., вопреки бешеному сопротивлению немцев, становится академиком Императорской Академии наук. Определяется и главное направление деятельности – создание грамматических правил и корневого состава русского литературного языка. На этом поприще он знакомится с Тредиаковским, с которым его свяжет прочная и горячая дружба. Сегодня мало кто знает, но тот язык, на котором писали Лермонтов, Толстой, Достоевский, – это язык, СОЗДАННЫЙ Ломоносовым и Тредиаковским, развитый и популяризированный Дашковой, Херасковым, Фонвизиным, Державиным, Княжниным, Баженовым, Меллисино, Румовским, Лепехиным, Севергиным, Барсовым, Световым, Иноходцевым, Котельниковым, Озерецковым…

Тех, кто способен критически мыслить, спросим: ОТЧЕГО ЭТО ЛУЖИЧАНЕ (национальное меньшинство – около 110 000 человек в современной Германии), ГОВОРЯЩИЕ СОГЛАСНО "Немецкой Энциклопедии" – кол. 13 232 – НА ВАНДАЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ, МОГУТ ОБЩАТЬСЯ С РУССКИМИ БЕЗ ПЕРЕВОДЧИКА, ТОГДА КАК, НАПРИМЕР, ЧЕХИ И ПОЛЯКИ – НЕ МОГУТ. Именно язык вюндишей, потомков древних русов, Ломоносов сознательно положил в основу современного русского языка, избавив его от большинства болгаризмов, которыми "болен" язык, называемый сегодня церковнославянским.

Но не только основы языка преподали ему жрецы-арманы. Ломоносов посвящается ими в тайну древних летописаний, восходящих к временам для европейских ученых попросту баснословным. Плод этого знания – "Древнейшая Российская история" – первый серьезный труд по русской истории, насмерть поссоривший Ломоносова с СОЧИНИТЕЛЯМИ оной – немцами Миллером, Шлецером и Байером. В нем, в частности (гл. 4), содержатся описания символического изображения высшего бога древних русов Родегаста: "Родегаст держал на груди щит с изображенною воловьею головою, в левой руке копье, на шлеме петух с распростертыми крылами". Пикантность тут состоит в том, что история, писанная Ломоносовым, вышла из печати в 1766-м – то есть обогнала так называемый "перечень Маша", благодаря которому остальной мир ознакомился с изображениями богов древних русов, найденных во время раскопок Ретринского храма. До Маша упоминаний изображений Родегаста в письменных источниках нет. Даже Несторовская "Повесть временных лет" только вскользь упоминает о боге Роде, не приводя никаких конкретных описаний. Значит, либо Михайло Васильевич ВИДЕЛ кумиров, либо… Сочинение Маша – "Die Guttesolienftlichen Alfertbmer der Obodriten, aus demTempel von Rhetra" – увидело свет только в 1771 г.

Но не только основы языка и родной истории занимают Ломоносова. Он создает первую в России химическую лабораторию, занимается не вполне и сегодня понятными опытами с атмосферным электричеством, во время одного из которых при таинственных обстоятельствах погибает друг Ломоносова Рихман, формулирует закон сохранения материи и энергии, теорию передачи теплоты "как коловратного движения шарообразных частиц", теорию электричества.

К сожалению, гений Ломоносова был настолько велик и ярок, что не мог вписаться в окружающую атмосферу эпохи. Против взглядов Ломоносова выступает некто Арнолд – "Против Ломоносовской теории тепла в защиту флогистона". Продолжают травить его и на Родине. В 1765 г. Ломоносов умирает. Его имя предается забвению и только в начале века (XIX. – Авт.) становится достоянием широкой публики – после опубликования Б. Н. Меншуткиным основных естественнонаучных работ Ломоносова, обогнавших свое время на 200 с хвостиком лет" [105].

Комментарии к статье «Огненное сердце Севера» [105]

Конечно, статья грешит тенденциозностью. Грешит настолько, что поначалу ее было просто неприятно читать. В ней великий русский ученый изображен каким-то магом и волшебником, владеющим некими тайными, языческими знаниями или, как сейчас модно говорить, изотерическими знаниями. Однако вся жизнь и деятельность Михаила Васильевича Ломоносова, его научные труды говорят о том, что он был добрым христианином, считавшим магию и прочую «паранормальную» дребедень бесовщиной. Его научная деятельность как раз и говорит нам о том, что его мысли и действия находились в полном соответствии с евангельской заповедью о том, что к Истине, то есть к Богу, ведет узкий путь, а не плутание по изотерическим дебрям и магическим болотам. Именно христианский, православный образ мышления позволял ему ясно смотреть на мир и отчетливо видеть те процессы, которые происходят в нем. Именно по этой причине он отверг теорию о флогистоне и тепловой материи и выдвинул корпускулярную теорию теплоты как «коловратного движения шарообразных частиц», позволившую объяснить все тепловые процессы. Именно такой взгляд на вещи позволил ему сформулировать закон сохранения энергии и материи.

Однако мне представляется, что в статье, если, выражаясь евангельским языком, отделить зерна от плевел, а овец от козлищ, есть рациональное зерно. А именно: язык вюндишей до изумления похож на русский язык. Не на язык поляков или чехов – наиболее близких к ним территориально славян, не на язык латышей или литовцев – балтов, а именно на язык русских, от которых он отстоит территориально за тысячи километров и от которых отделен и чехами, и поляками, и балтами.

Об этом же феномене мне говорил и ныне покойный Яков Флорианович Рослик, который еще в советские времена ходил в дальние походы на яхтах по Балтике. Он рассказывал, что однажды в ГДР им удалось побывать в имении знаменитого прусского канцлера Бисмарка. На стене родового замка Бисмарков они увидели доску, на которой были записаны все предки этого канцлера.

– Нас поразило то, – говорил Яков Флорианович, – что некоторые имена и фамилии были очень похожи на русские, но никак не на немецкие. На наш недоуменный вопрос экскурсовод ответил, что в этом ничего удивительного нет. Если вы заедете в одно из ближайших селений – сказал экскурсовод, – и заговорите с их жителями, то вам переводчик не понадобится.

И вот это обстоятельство для нас является наиболее ценным.

Раньше я все никак не мог понять, что означает фраза из "Повести временных лет": "А словенский язык и русский одно есть, от варяг бо прозвашася Русью, а первое беша СЛОВЕНЕ". Мне казалось, что выражение "от варяг бо прозвашася Русью" должно означать, что русских РУССКИМИ назвали варяги. При этом мне было совершенно непонятно, какие такие варяги могли так нас прозвать: норвежцы, шведы, датчане, финны, немцы или балты? Так же было непонятно, с чего это они дали такое прозвище?

Прочитав статью Юрия Чуканова, я вдруг отчетливо понял то, о чем здесь идет речь: словене стали называться РУСЬЮ по названию тех варягов, которых пригласили новгородцы. То есть по национальности или по названию того племени, к которому принадлежал Рюрик и его дружина. А это должно означать, что сам Рюрик был русом.

В нашей исторической среде прочно укоренилась теория о варяжско-скандинавском происхождении Рюрика. То ли он был шведом, то ли норвежцем, а может, датчанином. Однако в древности на Руси варягами называли всех жителей побережья Балтийского моря, потому, что само оно называлось Варяжским. По этой причине В. И. Паранин, автор "Исторической географии летописной Руси", утверждает: "Искать русь среди славян бессмысленно, и это сейчас осознает подавляющее число историков. Но опыт предшественников подсказывает, что не менее бесперспективны попытки найти ее и среди скандинавов, во всяком случае как мы их понимаем. К тому же в ПВЛ ясно сказано, что русь с известными нам скандинавскими народами имела лишь отношения соседства, не более того: "Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии те, тако и си". Из известных народов Скандинавии здесь не упомянуты лишь датчане, что само по себе, конечно же, не является основанием видеть в них потомков исчезнувшей руси".

Тем не менее именно эти направления поиска руси в силу обстоятельств стали традиционными. Хотя в истоках русской истории в XVIII в. существовал альтернативный путь: В. Н. Татищев полагал финское происхождение руси. На основе анализа летописных источников он делает вывод: "Подлинное ж пришествие их (варягов) является из Финляндии… потому что финны русами, или чермными (рыжими, русыми), называться могут" [48].

Чтобы понять, как обстоят дела в этом вопросе сейчас, обратимся к работе Ю. Д. Петухова "Тайны древних русов". Он пишет: "Не стерлись из памяти еще благословенные времена в России, когда норманисты и антинорманисты мирно спорили друг с другом, выставляя на каждый аргумент оппонентов два новых контраргумента, а посторонний наблюдатель, малознакомый с существом дела, все ждал – вот-вот в этом споре родится истина. Но истина не родилась. Спор завершился на уровне политического решения мудрого руководства, направляемого "европейски образованными" советниками. А Европа, как известно, научными дискуссиями по сей части себя не утруждает, в Европе все давно решено и определено. И потому – не сразу, а как-то постепенно, незаметно, но основательно и незыблемо во вновь издаваемых отечественных учебниках, справочниках, энциклопедиях спор разрешился в пользу Европы, в пользу норманистов. На антинорманистов стали ссылаться (а чаще и вовсе не ссылаться), как на некий исторический полузабытый курьез, – дескать, во времена тоталитарного режима была такая точка зрения, но мы, мол, давно от нее отказались, мол, антинорманизм – это пережиток коммунистической пропаганды, узконациональной ограниченности, великодержавного шовинизма и т. д. и т. п.

Школьные учебники один за другим начали писать про отважных шведов мореходов, про то, как они сами гребли веслами, и про то, что смышленые финны, прознав про это, стали называть их словом неизвестного происхождения "руотси", что якобы означает на неизвестном языке "гребцы". Ну а несмышленые, погрязшие в распрях "словене", услыхав от финнов про гребцов-"руотси" отважной и лихой шведской национальности, призвали их к себе править, грабить, собирать с себя дань и продавать себя в рабство, а заодно и прозвали себя в честь призванных шведов красивым нешведским и нефинским словом неизвестного и непонятного происхождения "руотси", которое услыхали от финнов. И стали они, по неграмотности и простоте перековеркав красивое непонятное слово "руотси", русскими, а страна их стала Русью… Кто здесь страдает дебильностью – мифические "несмышленые словени" или составители учебников?