Текст книги "Тайпэн. Миротворец"

Автор книги: Сергей Девкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Но даже лидер степных демонов не шел ни в какое сравнение с тем чудовищем, что возглавляло стаю. Это был не просто демон, а тот самый настоящий истинный демон, что может явиться лишь из–за края мира. Выше самого высокого человека, не считая рогов, чуть загнутых назад, в доспехе из незнакомых тиданю материалов, с пылающими глазами и длинным обоюдоострым клинком. Воитель из глубин подземелья был окутан разрядами первородных молний, оставлявших в земле дымящиеся проплешины.

Чуть в стороне от рогатой твари изящно скользило еще одно существо, не опознать которое было попросту невозможно. Обсидиановый доспех, подогнанный по ладной фигуре, переплетение красных и черных тонов, три роскошных пушистых хвоста и крупная рыжая голова с вытянутой лисьей мордой и торчащими треугольными ушами. В пасти кумицо сверкали загнутые клыки, а изумрудное сияние, лившееся из глазниц, заставляло воздух вокруг оборотня превращаться в какой–то пряный тягучий кисель, буквально насыщенный древними чарами.

Еще две миниатюрных фигуры, во всяком случае, на фоне мангусов, двигались слева и справа от ужасающей троицы демонов. Если бы сплошные пластины стальных облачений имели не матовый, а черный цвет, то Хорша готов был бы поклясться, что уже где–то видел подобных существ. Грациозность и смерть переплетались в самой их сути, и хотя лица неизвестных воительниц скрывались под тяжелыми степными шлемами, кровавые огоньки, сияющие в вытянутых прорезях полумасок, явственно свидетельствовали о природе этих созданий.

Несмотря на кажущуюся неспешность, волна чудовищ приближалась стремительно и неумолимо. Хорша с содроганием представил, что случиться, когда они достигнут лагеря. Десятки монстров, хлынувших через линию укреплений, ворвутся в ряды ослепленных, растерянных и перепуганных людей. Кровавая бойня и ни единого шанса на спасение для тех, кто угодит под первый удар. Сотни Кемерюка закончили построение, плотно сбив свои ряды, укрывшись круглыми железными щитами и выставив длинные ростовые копья. Третий советник баскака Хардуза не был уверен, что это сдержит демонов, но отдать приказ рассыпаться и попытаться сойтись с противников «в клинки», было бы еще большей глупостью. Каждое порождение мрака было прекрасным бойцом–одиночкой, это было известно еще с древних времен, они сражались только за себя и ради личной славы, а значит, победить их можно было, только действуя сообща, противопоставив силе и ярости крепость построения, железную дисциплину и солдатскую взаимовыручку.

Враг вплотную приблизился к неглубокому рву и оборонительному валу, усыпанному выструганными кольями. Отправлять туда бойцов уже не было смысла, лучше было встретить чудовищ на открытой местности в центре стойбища. Несколько широких площадок, очищенных для ежедневных солдатских тренировок, позволяли вести круговую оборону, а также задействовать лучников, укрытых в центре построений.

Хорша уже готовился увидеть прорыв демонов, когда они вдруг внезапно остановились. «Зоркий глаз» выхватывал в отблесках лагерных костров замершие силуэты чудовищ, но только духи–защитники ведали, по какой причине ни одно из них так и не решилось пересечь границу бивуака. А потом тысячник заметил, как сквозь ряды демонических созданий, совершенно спокойно и не торопясь, идет человек, которого Хорша, откровенно говоря, уже рассчитывал никогда не увидеть. Голова тайпэна Ханя была обнажена, пустые руки широко разведены в стороны, а ножны с цзун–хэ сдвинуты за спину. Все эти знаки были прекрасно понятны тысячнику.

Спрятав «зоркий глаз» обратно в поясной чехол, Хорша зашагал к лестнице мимо замерших в ожидании сотников.

– Соберите всех каганов, ракуртских вождей и посланников тайша, какие еще не разбежались, – военачальник невесело ухмыльнулся, глядя на непонимающие лица своих подчиненных. – Нам уже сейчас повезло как никогда. В том же каргёцу, когда на доске появляется фигура императорского демона, вступать в переговоры уже никто не предлагает.

Тидани и ракурты подходили, не спеша и сбившись тесной группой, с опаской поглядывая на спутников Ханя, замерших у того за спиной. Больше всего их внимание привлекали желтые вьющиеся молнии и живая перевязь Куанши, чешуйки которой беспрестанно шевелились и пытались разглядеть приближающихся людей своими мутными бельмами. Привыкнуть к этому было непросто, сам Ли до сих пор не мог смотреть на них без брезгливого отвращения. Особенно это чувство усилилось, когда Куанши разоткровенничался, объяснив, из чего же собственно состоят доспехи его отца.

– Это подарок, единственный подарок прародителя своим выкормышам в час становления. Всякая тварь мечтает жить, и иные готовы на самое жалкое существование, лишь бы не шагнуть за рубеж полного развоплощения, – рассказывая, Куанши подбрасывал одну из стонущих пластин на своей когтистой ладони. – Величайшие из демонов, потерпевшие поражение, готовы продать свои силы и разум победителю, лишь бы не исчезнуть с полотна мироздания. Шаарад придумал, как полноценно использовать их, не полагаясь на такую глупость как доверие, иначе удара в спину было бы не избежать. Никто не знает, как он делает с ними это и можно ли вернуть прежнюю форму тому, кто прошел преображение его волей, но зато теперь вся сила этих существ моя. И никто иной уже никогда не сможет воспользоваться ими.

– Ты даже не представляешь, какое удовольствие доставляет этому ублюдку, понимание последнего факта, – добавил второй обитатель демонического тела, подводя итог тому короткому разговору.

Каганы и другие набольшие степняков чувствовали себя под взглядами десятков демонов явно не очень–то комфортно, но присутствие Ли, возглавлявшего это странное войско, похоже, действовало на людей успокаивающе. После секундной заминки вперед вышел командующий тиданей, обменявшийся с императорским полководцем пожеланиями удачи и церемониальными поклонами.

– Могу вас поздравить. Это было весьма эффектно. И эффективно, – тысячник Хорша был подчеркнуто вежлив, хотя и не скрывал эмоций. – Половина моей армии разбежалась или просто не в состоянии вступить в сражение. Зато вторая часть, которая уцелела, теперь готова к схватке даже с таким противником, и этих воинов будет вполне достаточно, чтобы одержать над вами верх.

– Но после этого, у вас вообще не останется войска, – спокойно ответил Ли, понимая, что перед лицом кочевой знати Хорша просто обязан проявлять «твердость и силу духа».

– Да, это будет великая битва, которая войдет в предания и легенды. Последняя славная страница истории тиданей. И когда над Кемерюком взовьется синий штандарт Империи, мы уйдем в прошлое как сокрушители демонов, а не как очередной сломленный враг Единого государства, – улыбка тысячника была искренней и печальной. – Хорошая посмертная память, лучше того, что могло бы быть.

– Если это понадобиться, то для меня будет честью преподнести вам такой подарок, – Хань склонил голову, демонстрируя уважение к несгибаемой храбрости кемерюкских воинов, и в глазах у Хорши отразилась ответная благодарность тысячника. – Но все же, прежде прошу выслушать меня.

– Не вижу причин не сделать этого. С каждой минутой, что мы говорим, мои сотники собирают все больше тех глупцов и трусов, что поддались малодушию и общей панике, посмев бежать с доверенных им рубежей.

– Я хочу напомнить о том разговоре, что случился на совете тайша в тот раз, когда старейшины вашего народа согласились выслушать меня.

– Ты вел себя дерзко.

– Но готов подтвердить свою дерзость делом, – широким жестом Хань указал в сторону своих новоявленных союзников. – Я задал мангусам вопрос, о котором говорил, и получил ответ на него. Компромисс был найден, и земли, с которых вам пришлось отступить, снова будут принадлежать только тиданям и ракуртам.

– Старшая Мать отзывает своих сестер и кормящих, – прорычал, приближаясь, Шархад. – Вы вольны поступать с этим даром так, как вам захочется. Благодарите за это человека, что стоит перед вами, и помните – друзей мангусов среди прочих пород немного, но врагов еще меньше. Слишком уж быстро они растворяются в наших желудках.

– Совет и баскак Кемерюка услышат ваши слова, – выдержке Хорша, над которым навис Шархад, можно было только позавидовать. – И все же, война уже объявлена, и какова гарантия того, что армия Империи не станет наносить удар, к которому она готовилась столь долго и тщательно?

– Это письмо подписано тайпэном Кара Сунем из рода Юэ, – Ли вытащил из поясной сумки бамбуковый тубус с висячей печатью и протянул его тысячнику. – Как воплощение воли Единого Правителя в этом походе, тайпэн обещает прекратить всякие военные действия против тиданей и ракуртов, а также принудить к этому манеритов и прочих союзников. Это случиться, если армия Кемерюка будет распущена, а каганы со своими отрядами вернуться в родные улусы, и впредь не станут покушаться на жизнь, имущество и земли, как императорских вассалов, так и простых подданных. Взаимные обиды и счета за смерти и разорение Империя не станет вспоминать, и ждет того же от тиданьских родов. Что же касается загубленных жизней и сожженных домов в Сиане, то возмещение тех событий последует со стороны манеритских каганов так скоро, как я смогу увидеться с ними. Довольно ли этого?

– Я верю в силу знаков, нанесенных на бумагу, – взяв футляр, Хорша внимательно изучил красную сургучную печать, которой были спаяны шнуры, удерживающие крышку. – Но еще больше я верю в слово чести. Кто сможет поручиться передо мною, что за лестными обещаниями командующего нефритовой армии нет лжи и обмана? От моего решения зависят жизни женщин и детей моего народа, и не только они.

– Именем и честью личного вассала Императора, я клянусь, что приложу все свои силы на то, чтобы договоренность, указанная в переданном вам письме, соблюдалась обеими сторонами. А также клянусь, что не успокоюсь пока не найду и не покараю каждого, кто посмеет отступить от нее. И неважно, будет ли он по–прежнему в этом мире или окажется к тому времени в каком–то ином.

– В устах любого другого это прозвучало бы пустой бравадой, но императорскому демону я верю целиком и полностью.

Приложив руку с бамбуковым футляром к груди, Хорша еще раз низко поклонился.

– На рассвете следующего дня армия Кемерюка прекратит свое существование, вновь став отдельными туменами каганов и тысячами городской стражи. Я не могу ручаться за дружины ракуртов, но думается мне, что и они поспешат обратно в оставленные ими леса и равнины. Тидани примут мир из твоих рук, Ли Хань, в этом уже я клянусь тебе своей жизнью и честью.

Они прекрасно понимали друг друга, воспитанные в разных традициях и культурах, но единые в том, что звалось благородным духом воителей. Там, где была возможность не обнажать мечи, избегая бесчисленных жертв, Ли и Хорша всегда стремились к этому решению и прикладывали все усилия для его конечного воплощения. Это не было слабостью характера или мягкотелостью, как могло показаться со стороны. Только тот, кто ценит чужую жизнь превыше своей, был способен на такой шаг, и только тот, кто жил ради других, мог его понять.

Вслед за уходящим Хорша потянулись и остальные вожди, так и не проронившие ни слова на этой встрече. Но некоторые из них все же остались, и теперь они подходили к Ханю, понуро опустив глаза. Каган Герей был единственным из всех императорских вассалов, кто решился заговорить с Ли.

– Мы сделали свой выбор, и готовы отвечать за него. В наших поступках не было ничего, что вспоминалось бы с гордостью, хотя мы и выбрали один путь со своим народом. Теперь, когда мы знаем, что война закончится, не успев толком начаться, принять твое правосудие будет для нас заслуженно и не страшно.

– Но я не судья вам, – отрезал Ли, и Герей вместе с остальными увидел, как закаменело лицо опального тайпэна. – Вы совершили преступление против клятвы, которую принесли добровольно, и отвечать за это будете лишь перед ликом Императора. Он единый судья для своих вассалов. Кто знает, насколько тяжелым сочтут ваши проступки. Большой раздор оказался погашен до того, как пламя успело охватить степные равнины, и никто не успел пролить реки крови, окончательно покрыв себя несмываемым позором. Я могу обещать вам только одно. Из собственного опыта, я говорю вам, что суд Императора будет суров, но справедлив.

– Значит, мы предстанем перед ним, – глухо ответил Герей, и эхо чужих голосов раздалось вокруг, подтверждая единодушие каганов.

Вассалы Императора тоже двинулись в сторону лагеря, и только один молодой воин, державшийся до этого в стороне, остался стоять на месте. Ветер, застывающий на щеках, поначалу удивил Ханя, но потом он понял, что происходит. Все замерло в окружающем мире – люди, демоны, трава и даже звезды стали лишь неподвижной декорацией. Синие глаза кумицо на лице у юного тиданя внимательно изучали Ли. Горячее дыхание обожгло шею тайпэна, и над его правым наплечником, потускневшим от времени, появилась рыжая морда Фуёко. Лисица так и не сменила своего полузвериного облика, что, похоже, совсем не доставляло ей каких–либо неудобств.

– Так значит, вот как ты решила сыграть, подруга? – слова, раздавшиеся из горла тиданя, не принадлежали ему и не нуждались в помощи языка или губ.

– Да, мне никогда не нравилось быть на третьих ролях, Наёли, – клыкастая улыбка Фуёко смотрелась особенно впечатляюще.

– Старшая Сестра будет расстроена, убивать тебя совсем не входило в ее планы.

– Ничего, мы еще не раз подправим ее замыслы, поверь мне. И передай Сестре, что мой выбор был совсем не труден. Скажи, что я выросла и узнала. Она поймет.

– Как пожелаешь…

Ветер слегка зашевелил волосы на голове у Ли, и время вновь вернулось к своему извечному течению. Тидани уходили к лагерю, мангусы весело обменивались рычащими фразами, и, похоже, никто и не заметил того, что произошло. На том месте, где стоял молодой воин, не осталось и следа. Лишь поймав мимолетный взгляд Фуёко, чье лицо уже приняло человеческий образ, Хань убедился, что встреча с еще одним оборотнем ему совсем не привиделась.

– Поразительно. Умирать буду, только об этом и вспомню, наверное.

После короткого доклада командующему Закатной армии Ли и Жэньмэнь возвращались в расположение походного да–дянь дома Кун Лай, где Хань решил на время остановиться. Осадный инженер все еще пребывал в легком шоке от пережитого за последние дни, о чем не забывал сообщать буквально каждому встречному. Главными, однако, его слушателями стали Ли, сопровождавшие его къёкецуки и в особенности Удей. Тидань был на грани нервного срыва, и если бы не успокоительные настойки, которые он сам для себя варил, то кто знает, чем бы все могло обернуться. Как ни странно, с приготовлением зелий степняку с большой охотой помогала Фуёко, что еще больше укрепило их уже вполне добрососедские отношения. Куанши предпочитал отсиживаться в роскошном походном шатре, услужливо подаренном Мао Фенем, и не привлекать к себе излишнего внимания.

– Проехать туда и обратно верхом на демоне, целой батареей, со всем снаряжением! Да мне просто не поверят, если я буду кому–то об этом рассказывать! – эту фразу Жэньмэнь повторял только за сегодня уже в четвертый раз, но все никак не мог остановиться. – Эх, побольше бы нам таких союзников! Да только наше преимущество в скорости и разведке поставило бы Юнь на колени за пару недель.

Южное царство оказалось для нееро еще одной «больной» темой, и Хань посчитал за лучшее не делиться с офицером относительно возможности скорого вторжения. Буйный темперамент не позволил бы Жэньмэню усидеть на месте, а вот это–то было бы сейчас совсем некстати. Хотя возможности, дававшиеся внезапным воскрешением, были уже использованы, а момент неожиданности в противостоянии с кумицо оказался потерян, Хань все же рассчитывал опередить Старшую Сестру, несмотря на то, что она по–прежнему вела как минимум на один ход.

По счастью, кто–то из проходящих мимо офицеров окликнул инженера и тот мгновенно переключился на новый объект, распрощавшись с тайпэном и его спутницами.

– Если у вас появится работенка для нас, то батарея Ун–Янг–Ша всегда к вашим услугам, высокочтимый, – бросил Жэньмэнь на прощание.

– Итак, невозможное ты уже сделал, – обратилась Таката к Ли, едва командир ракетчиков скрылся за углом. – Всего лишь силой слова сумел остановить две армии, готовые вцепиться друг в друга. Что дальше?

– К сожалению, это была сила внушения двух очень хорошо поставленных и исполненных представлений, а отнюдь не доводы разума, – вздохнул Хань. – Идти на такие уловки не слишком достойное дело, но добиться решительного успеха другим способом мы могли и не успеть. Забавно, раньше я просто бы попытался уговорить Кара Суня и Хоршу, используя одни лишь правдивые факты и веру в способность истины возобладать над туманными интригами. Сейчас мне это уже кажется глупым и наивным, к результату я стал относиться с большим вниманием, чем к процессу. Это пугает…

– Это растет мозг, – рассмеялась Фуёко.

– Соглашусь с хвостатой, – не стала отставать Таката. – Хотя порою то, что ты до сих пор делаешь, выглядит все также наивно и глупо.

– Если кровопролитие остановлено, то нам следует заняться предательством в столице, – напомнила остальным Ёми. – Что мы знаем об этой части плана нашего врага?

– Не больше, чем я рассказала, – пожала плечами кумицо. – По определенным причинам к полноценным слухам о том, что затевает Сестрица, я долгое время не могла получить доступа, а потом случилось то, что случилось.

– В любом случае, нам надо отправляться в Хэйан–кё, – заключил Ли.

– Ты не забыл, что тебе запрещено там появляться? – спросила Таката.

– Нет, не забыл.

– Может быть, хоть раз доверишь дело кому–то другому? Тому же толстяку Мао, он будет не против выслужиться перед Императором и тайпэнто. Знаешь, иногда полезно подумать о себе не только как о вещи, которую Империя должна износить и выбросить на помойку за постоялым двором. Хотя, кому я об этом рассказываю…

Горестный вздох къёкецуки совпал с появлением тайпэна Феня, спешившего навстречу Ханю. Лицо толстого полководца было красным и мокрым от пота. Для Мао, привыкшего экономить свои движения, это было весьма необычно.

– Ли! В лагерь прибыли каганы манеритов, и они очень хотят увидеть тебя. Воплоти, если можно так сказать.

– Что–то случилось? – не только тайпэн, но и демоны, окружавшие его, сразу подобрались, в голосе Мао было определенно что–то зловещее.

– Ну, есть две причины их желаний, – поравнявшись с Ханем, Фень остановился, чтобы отдышаться и вытереть пот с обоих своих подбородков. – Во–первых, многие из манеритов уверены, что слухи о твоем возвращении лишь наша пропаганда, благодаря которой мы намерены в последний момент увернуться от прямого конфликта с тиданями, и оставить их одних доедать получившуюся кашу. А во–вторых, у тех, кто приехал, есть для тебя сюрприз.

Гости в полном составе ожидали «воскресшего тайпэна» у шатра Мао Феня. Каганы Гусук и Ворката что–то яростно обсуждали, поначалу, не заметив появления Ли. Зато Торгутай, выскочивший из палатки, сразу ринулся к Ханю, радостно улыбаясь и выкрикивая приветствия. Последним из шатра появился старик Гуюк из рода Мукдэн, самый богатый и влиятельный вождь манеритов, державшийся в тени во время событий в Сиане. Кочевники были рады увидеть Ли Ханя и узнать, что новость об отступлении тиданей истина. После продолжительного обмена новостями и мыслями, кто–то, наконец, вспомнил об упомянутом ранее сюрпризе.

Когда Хань вошел в личные покои Мао, человек, сидевший на ковре в самом центре, лишь вскинул голову и усмехнулся. Руки кагана Тимура были намертво привязаны к опорному столбу, а на ногах красовались тяжелые кандалы.

– Что ж, наслаждайся, эта победа по праву твоя, – сказал манерит отрешенным голосом, наблюдая за появлением къёкецуки и кумицо. – Но ненадолго, все уже решено. Это греет мне душу, хотя я знаю, что то, ради чего я боролся, погибло уже навсегда. Мой улус и мои люди, у них нет будущего, их бросят на растерзание тиданям, хотя я делал все, как было нужно. Им даже не приходилось приказывать мне.

– О чем ты ведешь свою речь? Кто мог приказывать такому гордому сыном степей, легко рискнувшему в открытую поднять руку на ближнего слугу Императора? – спросил Ли без всякого подвоха.

– Подумай сам, – Тимур откинул голову назад, прижавшись затылком к деревянной опоре, и тяжело вздохнул. – Я исполнял свою волю и волю тех, кому присягал, пусть они и готовы теперь отвергнуть меня. Не знаю, простая ли ты жертва обстоятельств, как я, или большая фигура в тех играх, что заполонили переходы Золотого дворца, но на то, чтобы свалить этого врага у тебя не хватит ни силы, ни опыта. Все остальные, они готовы были делать вид, что ничего не знают о моем покушении на тебя и смерти Тамыша, едва выяснялось, кто покровительствует мне. Ровно до того момента, пока ты не вернулся.

– Имя. Назови мне имя.

– Когда твое выступление и погромы, устроенные в Сиане, вдруг успокоили воинственный пыл обоих Баин, а вести, что получил Гуюк из Хэйан–кё, заставили его отступить на нейтральную позицию, то им понадобился кто–то, кто сумел бы подхватить упавшее знамя, – Тимур продолжал свой рассказ, не обращая внимания на слова тайпэна, и Хань решил дослушать. – Они быстро вышли на единственного кагана, сохранившего верность традиции, а не целесообразности. Наши взгляды совпали во всем, им даже не пришлось убеждать меня. Посланница Мори легко добилась моего согласия.

При упоминании имени военного советника Хань едва не прокусил губу. Сбывались его самые худшие опасения, зароненные еще в тот момент, когда он узнал, что письма тиданьских каганов, отправленные в столицу, остались без внимания. В голосе же самого Тимура на словах о поверенном тайпэнто что–то внезапно переменилось.

– Никогда не встречал среди вашего народа таких, как она. Грозовая буря над степью, прекрасная в своей ярости и гневе…

– Дальше можно не слушать, – Фуёко небрежно коснулась лба кагана, и манерит провалился в забытье. – Если кому интересно, то полагаю, что посланницу звали Маэси. Ей всегда нравился такой тип мужчин, сильных и волевых, но ищущих женщину, способную легко обуздать этот нрав. Может, просто избавим его от страданий? Его разум уже никогда не очистится от этой сладкой отравы.

Кумицо сказала это странным печальным тоном, будто бы и вправду сочувствуя Тимуру.

– Нет, его слова это пока наше единственное доказательство в борьбе против Мори.

– С тайпэнто тебе не тягаться, – собранное выражение лица молодого полководца было знакомо Такате, Ли уже думал о своих следующих шагах. – Ты даже не доберешься до Золотого дворца, тебя схватят еще на въезде в город. Император не услышит тебя из темницы, поверь.

– Как только весть о неудаче взаимного истребления Закатной армии и тиданей дойдет до столицы, Мори сделает то, что задумали кумицо, – Хань лишь поджал губу и опустился на корточки перед Тимуром. – А он узнает об этом задолго до появления гонца от Кара Суня, ведь так?

– Именно, – подтвердила Фуёко. – Времени совсем немного.

– Значит, нам надо спешить, и добраться до Хэйан–кё как можно раньше, чтобы помешать ему, совершить непоправимое.

– Шархад и мангусы уже ушли обратно в степи, – заметила Ёми. – Ты сам отпустил их, объявив все долги сочтенными.

– Лошади тоже умеют мчаться быстро, особенно если менять их на почтовых постах.

– Ты собрался брать столицу штурмом в одиночку? – скептически уточнила Таката. – Большую армию на берег Камо не доставишь в срок на почтовых скакунах.

– Значит, вы уже готовы бросить своего бесстрашного лидера?

Одна из ширм, отделявших дальний угол шатра, со стуком сложилась, и тайпэн Мао Фень, нахально ухмыляясь, выбрался из своего убежища.

– Как я могла тебя не почуять? – оскалилась старшая къёкецуки, но рука распрямившегося Ли опустилась на плечо мертвого демона, удерживая девушку на месте.

– Все мы когда–нибудь ошибаемся, – Мао совсем не демонстрировал смущения.

Кумицо, сделав полшага в сторону, заглянула за перегородку. Большая деревянная доска со странными рисунками и иероглифами, лежавшая на полу, сразу же дала объяснение случившемуся. Это был довольно редкий артефакт, и к огорчению Фуёко незаметно прибрать его к рукам для оборотня не являлось возможным. Даже прикоснуться к этой вещице ни она, ни кто–либо из мертвых демонов просто не сумел бы. Возможно, что даже у Куанши ничего бы не вышло с первой попытки.

– Но что касается, армии для штурма непреступных стен, то здесь я, вероятно, смогу вам помочь, – пройдя к чайному столу, толстый тайпэн грузно плюхнулся на подушки и обвел всех вокруг довольным взглядом. – С репутаций Ли это будет еще проще, чем вы думаете. Только решайте быстрее, ведь если я хоть на секунду задумаюсь о том, что делаю сейчас, то вы увидите, что бегать я умею довольно быстро.

Ли знал, что это может оказаться той самой заранее подготовленной ловушкой, в которую его попытается заманить Старшая Сестра, когда он бросится спасть столицу. Но почему–то Мао казался не лучшим из кандидатов на эту роль, и куда больше стоило ожидать предательства со стороны кого–то, кто не числился у Ханя в заклятых недругах. Не стоило также забывать и о переменчивой природе Фуёко.

– Я зачастую принимал помощь от простых людей, крестьян и рабочих. Также легко я согласился принять ее от къёкецуки, от карабакуру, от мангусов, от кумицо и даже от демонов Ло–тэн, – несмотря на жест Такаты, обращенный к нему и расшифровывавшийся как «придушу!», Ли все–таки закончил фразу, – приму и от простого полководца Империи.

– Смотрю, я попал в очень достойный список, – хмыкнул Фень.

– Из него будет довольно легко выпасть обратно, – пообещала старшая къёкецуки. – Причем, болезненно и по частям.