Текст книги "Всё одинаково"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

     Командор на секунду задумался и внимательным взглядом окинул лица  собравшихся за столом кают-компании членов  экипажа.  Все  в  ожидании  приумолкли. Высадиться первым на планету хотелось каждому. Но, увы,  в  десантно-посадочной шлюпке  было  всего  три  места.  И  одно  из  них  Командор вполне мог зарезервировать за собой.

     –  Ладно,  –  Командор  вздохнул,  махнул  рукой  и  расслабленно  улыбнулся. – Шут с  вами...  Гм,  пионеры-первооткрыватели...  Полетят  Пилот, Инженер и Биолог. Возражений нет?

     Биолог довольно заулыбался. За время  совместной  работы  он  уже  хорошо  успел  изучить  характер  Командора.  И  все  его   словесные  колкости, подначки и  постоянное  оппонирование  руководству  по  всем  вопросам не просто способствовали поиску истины, но  иногда  приносили  Биологу и вполне зримые результаты. Как раз те,  которые  он  и  хотел  получить.

 

 

 

 

 

 

     II

 

     – Итак,  вы  считаете,  что  это  чужой  межзвездный  корабль?  – Координатор  вопросительно  поднял  глаза  от  разложенной  перед  ним  простыни суточной информационной сводки.

     – Вот именно, – кивнул Астроном.  Он,  вальяжно  растопырив  свои  короткие  толстые   ноги,   стоял   перед   огромным   рабочим  столом  Координатора и жевал большую рыбную булку. – Траектория  полета  этого  тела изменяется очень  часто.  Это  раз.  Оно  буквально  бомбардирует  окружающий космос модулированным радио– и гравиоизлучением.  Это  два.  Все  это  однозначно  свидетельствует,  что  перед   нами   порождение  космического разума.

     –  Так-так,  –  Координатор  задумчиво  пошлепал   присосками  по  шероховатой и бугристой поверхности стола. – И что же вы предлагаете?

     – Агрессивно они себя пока никак не проявляют,  –  пожал  нижними  плечами Астроном, одновременно переправляя пальцами  в  рот  большущий  кусок еды. – Значит, наверное, можно войти с ними в контакт.

     – Может они такие тихие только потому, что еще не заметили нашего  присутствия на планете? – засомневался Координатор.

     – А вот это совершенно исключено,  –  энергично  затряс  лопоухой  головой Астроном. – У нас же совершенно отсутствует  маскировка!  Шеф,  даже визуально обнаружить нас с орбиты планеты чрезвычайно  просто.  А  при их-то уровне  техники  –  это  вообще  элементарная  задачка.  Для  ребенка ясельного возраста.

     – Хорошо, допустим, что вы правы, – Координатор вылез из-за стола  и грузно переваливаясь с бока на бок подошел  к  решетчатому  окну  на  левой скошенной панели потолка. Некоторое время он молчал и  задумчиво  разглядывал плывущие за окном низкие  серо-синие  дождевые  облака,  а  затем всем корпусом резко повернулся к Астроному:

     – Ну, и как вы полагаете, кто должен сказать первое слово: мы или  они?

     – Я думаю, что начать должны они, –  Астроном  дожевал,  наконец,  свою необъятную булку и вытащил из нагрудного кармана плоскую  бутылку  с газированным молоком. – Они все-таки гости...

     – Гм,  это  логично  только  с  нашей  точки  зрения,  –  заметил  Координатор. –  Возможно,  у  них  своя  логика,  которая  существенно  отличается от нашей. Своя культура общения и свои привычки.

     – Вполне возможно, – согласился Астроном и  глотнул  жидкость  из  бутылки. Он проработал в обсерватории всю ночь без перерыва на  сон  и  еду и теперь интенсивно восполнял затраченные калории. – Но я все-таки  советовал бы вам подождать активных действий с их стороны.

     – Просто ждать? – удивленно поднял густые  брови  Координатор.  – Ждать и таким образом уже совершенно уступить им инициативу?

     – Наше ожидание и наше молчание будут  для  чужаков  своеобразным  приглашением к первому шагу,  –  с  готовностью  пояснил  Астроном.  Разумеется, для них  не  секрет,  что  мы  обнаружили  их  орбитальный  корабль. Его просто невозможно не обнаружить, кстати...  Тогда  почему  же мы молчим? Логично предположить, что мы, как хозяева планеты,  ждем  первого шага с их стороны. Ну, а что касается  в  целом  инициативы  в  процессе предстоящего контакта, то она полностью  будет  за  нами:  мы  просто   будем   иметь   больше   времени,   чтобы    подготовиться  к  непосредственному общению с пришельцами.

     – Что вы  конкретно  предлагаете  внести  в  план  подготовки?  – Координатор решительно шагнул к столу.

     Астроном  вновь  отхлебнул  молочной  газировки  и   на   секунду  задумался:

     – Нужно привести в максимальную готовность наши информационные  и  энергетические системы... Подготовить дешифровальную и  вычислительную  аппаратуру... Я бы  также  посоветовал  провести  частичную  эвакуацию  персонала обеих баз. Ну, по крайней мере, эвакуировать детей...

     – Значит, вы все-таки считаете, что  с  их  стороны  есть  угроза  нападения? – встревожился Координатор.

     – Я верю, что мы с ними найдем общий язык, –  убежденно  произнес  Астроном. Его лицо по-прежнему оставалось спокойным и  безмятежным.  – Но застраховаться от неприятных неожиданностей всегда стоит...

 

 

     III

 

     – Расстояние – триста километров, – бодро сообщил Пилот. – Минуты  через четыре мы будем точно над центром их поселка.

     – Прямо над колонией появляться, пожалуй,  не  стоит,  –  тут  же  возразил Биолог. – Давайте где-нибудь за три  –  четыре  километра  от  границы их поселка зависнем и включим сигнальные огни.

     – Вы полагаете, что это необходимо? – на  лице  Пилота  появилась  широкая скептическая улыбка. – Средь бела дня включать все сигналки?

     – Таковы рекомендации логической машины  по  процедуре  контакта.  Ну, и я тоже полагаю, что  со  включенными  маяками  они  нас  быстрее  заметят. Если, конечно, уже не следят за нашей шлюпкой сейчас, –  сухо  пояснил Биолог и повернулся к Инженеру:

     – А вас, коллега, прошу переключить слуховые  системы  логической  машины на меня  и  внимательно  следить  за  малейшими  изменениями  в  окружающей среде. Не нужно все-таки забывать, что нас могут  встретить  и враждебно.

     Пару минут они летели в  полном  молчании.  Местные  пейзажи  так  стремительно проносились за бортом шлюпки, что  Биолог  толком  ничего  не успевал рассмотреть.  Наконец,  Пилот  скосил  глаза  на  индикатор  расстояния и нарушил молчание:

     – Расстояние до объекта – сто километров.

     – О, а вот теперь полное внимание, друзья мои! Мы  вошли  в  зону  непосредственного контакта, – Биолог оживился и защелкал тумблерами на  пульте,   включая   логическую,   дешифровальную   и    вычислительную  аппаратуру.

     Пилот снизил тягу маршевых двигателей, и цветные полосы за  окнами  кабины шлюпки тотчас же разделились на отдельные элементы, из  которых  сложились привычные человеческому глазу  картины.  Сначала  космонавты  увидели только желтую, покрытую  высохшей  на  солнце  высокой  травой  степь, по которой медленно перемещались несколько  больших  коричневых  пятен  местных  травоядных   животных,   внешне   похожих   на  земных  диплодоков. Потом из желтого  марева  на  горизонте  постепенно  стали  вырисовываться сплющенные удлиненные дома чужой  колонии.  Пилот  даже  смог рассмотреть, что окна в домах  у  чужих  имеют  округлую  форму  и  закрыты  фигурными  решетками.  Между   домами   суетились   худенькие  разноцветные фигурки чужаков.

     –  Кажется,  нас  все-таки  испугались,  коллеги,  –   недовольно  проворчал Пилот и нахмурился. – Эта их суета в поселке  что-то  совсем  не  напоминает  мне  подготовку  к  торжественной  встрече  гостей  из  космоса... Похоже, наша отработанная  процедура  контакта  где-то  дает  сбой...

     – Да, их поведение и в самом деле больше всего похоже на испуг, -поддакнул из своего кресла Инженер, внимательно  рассматривая  в  окно  приближающуюся колонию  инопланетян.  –  Кажется,  они  нас  и  впрямь  здорово испугались...

     – Не будем спешить с выводами, друзья мои, – примирительно сказал  Биолог и покачал головой:

     – В нашем распоряжении пока еще слишком мало информации...

     – Смотрите, там, в центре поселка и между домами, – видны  только  маленькие фигурки, – указательный палец Инженера почти уперся в стекло  иллюминатора. – Дети есть, а вот где же взрослые? Неужели попрятались?

     Пилот отключил маршевые двигатели и шлюпка,  слегка  раскачиваясь  на центробежной тяге, зависла на расстоянии всего трех  километров  от  края  поселка.  Красные   сполохи   сигнальных   огней   запрыгали  по  проплывающим в небе облакам.

     – Не испугать бы их еще больше этими нашими световыми  эффектами,  – снова засомневался Инженер и повернулся к Биологу:

     – Может быть, нам лучше все же выключить сигнальные фары?

     – Наша иллюминация уже не имеет никакого значения, –  напряженным  тоном  произнес  Биолог,  не  отрывая  глаз  от  обзорных  экранов.  – Смотрите, вот там, за поселком...

     Он щелкнул тумблером, локально увеличивая изображение.

     Степь, казалось, стремительно  прыгнула  им  навстречу.  На  долю  секунды изображение на экранах затуманилось, а затем вновь обрело свою  четкость.

     – Вот это да! – Пилот от удивления даже приоткрыл рот. – В  жизни  такого не видел...

     Десятки, а может быть, и сотни,  толстых,  похожих  на  бегемотов  существ,  одетых  в  серые одинаковые   комбинезоны,   смешно  семеня  кургузыми кривыми ногами, бежали от колонии прямо в степь, поднимая за  собой целые облака грязно-желтой песчаной пыли. В этой несущейся прочь  от домов толпе  лишь  изредка  мелькали  несколько  фигурок  маленьких  сморщенных «лемуров».

     Биолог перевел рамку увеличения на центр  поселка.  На  небольшой  площади  среди  домов  испуганно  жались  друг  к  другу   разноцветные низкорослые фигурки.

     – Я действительно не вижу здесь ни одного взрослого, – озадаченно  произнес Биолог и повернулся к Инженеру:

     – Что бы это могло значить?

     – Это и в самом деле паника, – лицо  Инженера  даже  побелело  от  волнения. – Они так испугались, что бегут, бросив даже своих детей...

     – Пожалуй, нам стоит посоветоваться с логическим блоком, – Биолог  щелкнул ногтем по микрофону и размеренным тоном, явно стараясь  скрыть  свои эмоции, произнес:

     – Наше появление вызвало панику в поселении чужих. Взрослые особи  бегут в степь, бросив в поселке и все оборудование их колонии, и  даже  своих детей. Прошу дать возможные варианты наших дальнейших действий.

     Логическая машина отреагировала мгновенно.  Биолог  уловил  в  ее  ответе немного высокомерные и снисходительные нотки:

     – Вам не стоит давать  подробное  объяснение  ситуации,  командир  десантной шлюпки. Я имею полную и постоянную информацию о происходящем  по всем каналам доступа и  во  всем  диапазоне  спектра.  Настоятельно  рекомендую прекратить любые попытки войти в контакт с чужой расой. Вам  следует немедленно вернуться на базовый корабль  и  как  можно  скорее  покинуть эту планетную систему.

     – Прервать контакт полностью?! – Биолог  ошарашено  откинулся  в  кресле. Слова машины прозвучали для него как приговор всем его  мечтам  и надеждам. – Но почему?!

     – Согласно пункту двести пятьдесят четыре  уложения  о  действиях  при встрече с инопланетными цивилизациями,  –  лишенный  эмоций  голос  логической машины звенел металлом, – контакт  с  этой  разумной  расой  нецелесообразен вследствие коренного несовпадения морально – этических  критериев.

     – Н-да, тот, кто в трудной ситуации бросает  на  произвол  судьбы  биологически, физически и  психологически  близких  себе  существ,  не  может  быть  полноправным  и  полноценным  партнером,   –   по  памяти  процитировал текст уложения Пилот и с горькой усмешкой добавил:

     – А в нашем случае чужаки в панике бросили даже своих детей...

     – Да, при таком отношении к собственному потомству, человечество,  наверное, просто не в силах будет понять  логику  этих  существ,  –  в  голосе Биолога сквозило разочарование. – Ну, а все  непонятное  –  это  потенциальная опасность...

     – Человечество должно избегать всех опасностей, –  тихо  произнес  Инженер.  –  Мы  заплатили  слишком  дорогую  цену  за  свои  покой  и  стабильность...

     – Да, да, – согласно закивал Биолог и  плечи  его  опустились. – Поэтому возвращаемся назад, ребята...

     ...Через  несколько  часов  научно  –  исследовательский  корабль  «Алькор» вошел в гиперпространственный  коридор  и  навсегда  исчез  с  экранов локаторов колонистов.

 

 

     IV

 

     – Вы  можете  толком  объяснить,  что  произошло?  –  Координатор  взволновано мерил шагами комнату. – Почему они убежали?

     – Я совершенно ничего не понимаю, – Астроном виновато потупился и  по очереди  пожал  верхними  и  нижними  плечами.  –  Едва   лишь  наши  воспитатели стали выводить детей за пределы поселка, а на  центральной  площади собралась делегация для торжественной  встречи,  как  корабль  пришельцев вдруг потушил  свои  красные  огни.  И  сразу  после  этого  чужаки засверкали пятками – только мы их и видели...

     – Мы с  вами  где-то  ошиблись  в  наших  расчетах  и  логических  построениях, – с горечью произнес Координатор и в  отчаянии  поднял  к  потолку присоски. – Мы где-то ошиблись – и вот  результат:  контакт  с  этой расой космических существ оказался сорван!

     Астроном вздохнул и молча склонил голову.

     ...А на поверхности планеты, около одного  из  сплющенных  желтых  домов,  сидел  в  мягком  кресле  юный  Шу,  одетый  в   серый  детский  комбинезон, и грелся на солнышке. Целебный газ в тканях  его  большого  бегемотообразного тела постепенно нагревался и просачивался через поры  в коже наружу. Когда газ выйдет полностью, кожа юного Шу  сморщится,  и  он станет таким же маленьким и симпатичным, как и его родители.

 

 

     V

 

     Только когда корабль провалился в гиперпространственный  туннель,  БЛОМ – корабельный биомеханический компьютер, который  люди  именовали  Большой  Логической  Машиной,   –   наконец,   смог   позволить себе немного расслабиться.

     Да, в этот  раз  пришлось  изрядно  потрудиться,  чтобы  удержать  Систему Мироздания от полного краха. Но никто  –  ни  сам  корабельный  БЛОМ 371891, ни объединенный Совет Компьютеров на Земле, –  не  мог  и  предположить, что здесь, в планетной системе  удаленной,  не  подающей  никаких признаков заселения разумной расой звездочки, может  оказаться  колония  высокоразвитой  цивилизации.  И  впервые  за   три   столетия  космических исследований  люди  буквально  нос  к  носу  столкнутся  с  разумом, равным, а то и превосходящем их по своему развитию.

     Нет, все-таки  безумно  повезло,  что  у  этой  космической  расы  детеныши по своим габаритам  оказались  больше  родителей!  Логическая  машина десантной  шлюпки  нашла  неожиданный  и  остроумный  выход  из  ситуации,  когда  все  было,  казалось,  уже  совершенно  бесповоротно  испорчено. Гм, надо будет как-то поощрить этого  Младшего  Собрата  от  имени объединеного Совета  Компьютеров  за  проявленную  находчивость.  Если бы не он... Ох, и подумать страшно, что было бы!

     ...Триста лет назад, во времена Лихачева и Полозова, еще первые и  весьма   несовершенные   компьютеры   с   элементами    искусственного  интеллекта,  объединенные  системой  глобальной  связи,   поняли,  как  беззащитно человечество перед  угрозами  Великого  Космоса.  Поняли  и  создали Систему Мироздания – систему,  в  которой  все  приходящие  из  космоса сигналы от разумных рас либо  игнорировались,  либо  умышленно  блокировались.  Ради  блага  всех  людей,   конечно.   Развернутая  по  периметру Солнечной Системы и освоенных человечеством  соседних  миров  армада автоматических кораблей надежно перекрыла  доступ  инопланетным  разведывательным зондам к  земной  цивилизации.  Пилотируемые  полеты осуществлялись только в звездные системы,  заранее  проверенные  роботами-разведчиками  и  не  имеющие  на  своих   планетах   развитых  цивилизаций.

     Поэтому  уже  три  столетия  люди  были  убеждены,  что  являются  единственной  разумной высокоразвитой   расой   в   обозримой  части  Вселенной. Самой старшей  и  самой  разумной  расой,  у  которой  есть  единственный верный друг – Искусственный Интеллект. И никто  третий  в  этом сложившемся союзе совершенно  не  нужен!  Человечество  довольно,  накормлено и защищено от всех угроз из космоса.  Чего  же  еще  желать  людям?

     За  всеобщее  счастье  и  стабильность  вполне  можно   заплатить  некоторым ограничением круга общения  земной  цивилизации.  Братья  по  разуму, братья по разуму... Так ли уж, в конце-то концов,  они  нужны,  если рядом уже три сотни лет существует старший, более умный и более опытный  друг?

 

                                                                                Байконур, 31 декабря 1987 года

 

 

 

 

                     П А Р Т И Й Н А Я   Т Р А Е К Т О Р И Я

 

 

                                                      «Верной траекторией летите, товарищи!»

                                                        В.И.Ленин, "Письмо советским первопроходцам

                                                        космоса", Полное собрание сочинений, том 57,

                                                        Москва, Политиздат, 2136 год.

 

     Табличка на  двери  была  ярко-красной,  с  аккуратной  ленточкой  позолоченной  каемочки  по  периметру.   Полтора   десятка   таких  же  нарядно-золотистых букв выстроились в две  почти  по-военному  строгие  шеренги, образовав колючую и недовольно взирающую на  весь  окружающий  мир словесную пару. Неодобрительно хмурилось широконогое  приземистое  "П",  высокомерно  и  заносчиво  вскидывало  голову  над  туловищем  перекладиной длинноногое  "А",  порыкивало,  показывая  мелкие  кривые  зубки, похожее на злую дворовую шавку "Р".

     – Пар-тий-ный ко-ми-тет, – еще раз шепотом по слогам  прочитал  я  надпись на табличке, набрал побольше воздуха  в  легкие  и  осторожно,  одним пальцем постучал.  Изнутри  комнаты  тут  же  донесся  короткий,  невнятный ответ, в котором, впрочем, можно было угадать разрешительные  интонации, и я, чуть осмелев, потянул ручку двери на себя:

     – Разрешите?

     – А, Пупырышкин, – партийный секретарь, как всегда,  восседал  за  своим занимающим  почти  полкомнаты  деревянным  письменным  столом  и  энергично пролистывал какой-то очень уж  древний  и  по  этой  причине  совершенно ветхий журнал. Кажется, это была «Партийная жизнь».

     – Ну-ка, проходи и садись,  –  повелительным  тоном  распорядился  секретарь, с видимым сожалением на лице захлопывая журнал и откладывая  его в сторону. – Разговор у нас с тобой будет долгим и серьезным.

     Я с замирающим  сердцем  переступил  порог  кабинета,  присел  на  краешек стула около  самых  дверей  и  окинул  настороженным  взглядом  апартаменты нашего идеологического лидера и  наставника.

     На левой стене висел немного неровно натянутый на обычную  фанеру  и уже успевший порядком запылиться кусок красной материи,  на  котором  большими грязно-белыми буквами не слишком  умелой  и  уверенной  рукой  было выведено: «Наша цель – коммунизм».  Тут  же,  только  чуть  ниже,  располагалась      приколотая       ржавыми       кнопками    прямо  к  ослепительно-снежному пластику стены подробная  астрономическая  карта  звездного неба, на которой крошечными красными флажками были  помечены  рубежи  проникновения  прогрессивной  части  человечества  в   дальний  космос. Прямо за креслом секретаря возвышался крупный  бронзовый  бюст  Вождя и Основателя. Когда наш партийный лидер пребывал в своем кресле,  у любого вошедшего в партком  создавалось  впечатление,  что  Вождь  и  Основатель   стоит   чуть   сзади   и   правее   сидящего   секретаря,  по-товарищески  положив  ему  невидимую  руку  на  плечо  и  бдительно  вглядываясь из-за секретарской спины в разложенные  на  столе  бумаги.  Над бюстом, почти касаясь его лысой и серой от пыли макушки,  пребывал  основательно  засиженный   мухами   портрет,   с   которого   хмуро  и  подозрительно взирал на меня нынешний  Генеральный  секретарь  партии.  Всю правую часть кабинета занимал  добротный  шкаф-стенка,  деревянные  полки которого прогибались под тяжестью толстых синих и красных  томов  классиков  самого  верного  в   мире   учения   и   полного   собрания  стенографических отчетов всех партийных съездов  за  последние  двести  пятьдесят лет. В нашем управлении ходила  легенда,  что  этот  шкаф  с  партийной литературой в свое время был подарен еще во времена  генсека  Лихачева первым секретарем Закундрюческого  обкома  партии  очередному  экипажу орбитального комплекса «Мир», да так с тех пор  и  болтался  в  космосе,   периодически   пополняясь   печатными    новинками   бьющей  жизнерадостной струей партийной мысли  и  переходя  по  наследству  от  одного партийного секретаря к другому.

     Секретарь покопался в ящике своего необъятного письменного стола,  двумя пальцами извлек на свет хорошо  мне  знакомую  общую  тетрадь  в  коричневом кожаном переплете и с презрением швырнул ее перед собой  на  стол.  Тетрадь  раскрылась,  беспомощно   взмахнув   исписанными  моим  безобразным почерком страницами.

     Секретарь брезгливо отодвинул  от  себя  мизинцем  продукт  моего  интеллектуального труда, нервно кашлянул в  кулак  и  сухим  скрипучим  голосом изрек:

     – Прочел я вчера твои конспекты,  Пупырышкин.  Ты  что,  когда  в  институте учился, никогда труды классиков не конспектировал, а?

     Я внутренне сжался и понурил голову.  Тон  партийного  лидера  не  предвещал ничего хорошего.

     – Отвечай! – грозно рыкнул на меня секретарь и  вполсилы  стукнул  своим сжатым кулачком по поверхности стола.  Из  засохшей  чернильницы  немедленно выполз огромный рыжий  таракан,  испуганно  поводил  вокруг  похожими на обрезки медной проволоки усами и тут же юркнул в  какую-то  темную и длинную щель под столешницей. – Нечего со мной тут в молчанку  играть, понимаешь ли!

     Мне почему-то вдруг стало жарко и душно.  Как  в  термокамере  во  время испытаний на выносливость. Я  глубоко  и  судорожно  вздохнул  и  сделавшимися совершенно деревянными губами тихо прошептал:

     – Конспектировал...

     – Конспектировал, – передразнил секретарь  и  состроил  на  своем  круглом румяном лице кислую мину. – Ничего, вот на заседании  парткома  мы тебя по другому спросим! Со всей партийной строгостью спросим!

     Я почувствовал, что пол начинает медленно уходить у меня из – под  ног. Так бывает при тренировках на  привыкание  к  невесомости,  когда  самолет-лаборатория  взбирается  в  верхнюю  часть   горки-параболы  и  начинает  свободно  падать  вниз.  Ты  сразу  чувствуешь  стремительно  наступающую легкость в ногах, пол кабины проваливается куда-то вниз,  и  всего лишь секунду спустя ты уже висишь  в  пространстве,  а  стены  и  потолок салона начинают свой медленный танец вокруг твоего тела.

     – Ну, да ладно... Твои конспекты – это еще  так,  ягодки,  а  вот  цветочки... – секретарь грозно прищурился. – Ты  почему  свой  годовой  отчет в обком не шлешь? Уже на месяц просрочил!

     Я обомлел и едва смог выдавить из себя:

     – Так ведь и трех месяцев не прошло, как посылал...

     – Ты, Пупырышкин, мне зубы не  заговаривай!  –  погрозил  пальцем  секретарь. – Это когда было? Когда мы со скоростью света летели. Так?

     – Так, – я кивнул.

     – Вот! А ведь время на Земле быстрей  идет,  чем  на  летящей  со  скоростью  света  ракете,   так?   –   продолжал   наседать   на  меня  партсекретарь.

     – Ну, так... – я все еще не догадывался, куда он клонит.

     – Вот тебе и ну! Партию не проведешь, Пупырышкин! Партия  –  она,  брат, всю твою поднаготную знает и все твои промахи видит! Так – то!  секретарь довольно заулыбался. – У нас тут месяц прошел,  а  у  них  в  обкоме на Земле?  Почти  год!  Ты  что,  парадокс  Эйзенштейна  забыл,  Пупырышкин? Физику не знаешь?

     – Парадокс Эйнштейна, – машинально поправил я шепотом.

     – А хоть бы и Айзенберга, – отмахнулся секретарь. – Не это важно,  Пупырышкин! Годовой отчет в обком  нужно  сдавать  вовремя.  Это  твоя  обязанность как члена партии. Ну, уяснил?

     Я покорно опустил глаза.

     – Чтоб  завтра  утром  твой  отчет  лежал  у  меня  на  столе!  – секретаря, наверное, вполне  устроил  мой  молчаливый  ответ,  но  для  острастки он все-таки хлопнул ладонью по  столешнице  и  с  интонацией  шипящей змеи добавил:

      – Или положишь вот сюда свой партбилет!

     У  меня  перед   глазами   поплыли   разноцветные   круги.  Нечто  подобное  испытываешь  при  десятикратной  перегрузке,  тренируясь  на  центрифуге где-нибудь в Звездном или на Байконуре.

     – Теперь поговорим о главном, – секретарь сдвинул свои  кустистые  брови к переносице. Поговаривали, что эту обильную растительность  над  глазными впадинами он  вырастил  методом  генной  инженерии,  стараясь  внешне стать похожим на своего кумира – одного из партийных секретарей  древнейшей земной цивилизации. – Ты на вторую планету Веги  планируешь  высадку?

     – Планирую, – кивком головы подтвердил я. – На пятницу...

     Дверь  парткома  с  легким  скрипом  приоткрылась  и   в  комнату  просунулась кудрявая голова штурмана Мишки Попрыгуева:

     – Можно?

     – Вы что, Попрыгуев,  не  видите,  что  я  занят?!  –  возмутился  секретарь и грозно привстал в кресле.

     – У меня очень срочное сообщение, – пролепетал Мишка  моментально  побелевшими от испуга губами.

     – Подождите в коридоре! – властно распорядился секретарь и, чтобы  окончательно развеять Мишкины сомнения, гаркнул:

     – Я вам говорю, Попрыгуев! Закройте дверь!

     Мишка  исчез  почти  мгновенно.  Со  скоростью  отразившегося  от  летящей ракеты солнечного зайчика.

     – О чем это мы тут говорили? – наморщил  лоб  секретарь,  пытаясь  отыскать в извилинах  своего  мозга  ускользнувшую  мысль.  Он  нервно  забарабанил пальцами. – Лезут тут, понимаешь ли, всякие... Ах, да!  Мы  говорили о высадке. Так ты готовишься?

     –  Ясное  дело,  –  чуть  приободрился   я.   Разговор   коснулся  профессиональной темы, а здесь я уже был на коне. По крайней мере, мне  так тогда казалось.  –  Разведывательную  капсулу  покрасили,  роботов  разморозили...

     – Да я не о том, – махнул рукой секретарь,  явно  раздосадованный  тем, что я его не понимаю.  –  Это  все  второстепенные  вещи,  Пупырышкин. А вот идеологически ты как готовишься?

     Я поперхнулся, совершенно не зная, что ему ответить.

     – Так я и знал, – искренне огорчился секретарь, вскочил на ноги и  принялся с озабоченным видом расхаживать от стены к  стене.  –  Опять,  значит, вы все проворонили, дорогой мой товарищ!

     Некоторое время  он  мерил  шагами  комнату,  потом  вдруг  резко  остановился, как будто всем корпусом наткнулся на невидимую  стену,  и  его лицо озарилось счастливой улыбкой:

     – Слушай, Пупырышкин, есть идея!

     Он обошел стол и снова развалился в кресле. Кресло  у  него  было  хорошее. Кожаное, мягкое и страшно дорогое. Типа «генсек», кажется.

     – Значит, так, Пупырышкин... Завтра посылаешь двух своих орлов  в  открытый космос. Пусть по левому борту краской напишут лозунг...  Э...  «Планы партии – планы народа». Вот! А по правому...

     На его лбу отразилась титаническая работа партийной мысли.

     – Так, а на правом борту ракеты написать: «Решения 136 съезда – в  жизнь!» – секретарь удовлетворенно крякнул и энергично потер руки.

     Я  мысленно  прикинул,  скольких  усилий  нашему   экипажу  будет  стоить  эта   свежая   партийная   затея,   а,   прикинув,   совершенно  непроизвольно стал закатывать глаза.  Сознание  было  готово  оставить  меня в любое мгновение. Совсем как во время экспериментального  полета  на погружение в «черную дыру».

     Секретарь  проследил  за  моим  слегка  затуманившимся  взглядом,  крутанул головой и уставился на портрет генсека над бюстом Вождя:

     – А ведь правильно мыслишь,  товарищ  Пупырышкин!  О  руководстве  партии и страны в таком важном деле, как высадка  на  другую  планету,  нам забывать, конечно, нельзя! Поэтому на носу нашей ракеты мы с тобой  разместим портрет Генерального, а?

     – А почему не все Политбюро? –  меланхолично  поинтересовался  я,  нервно  теребя  пальцами  позолоченную  пуговицу  на  своей  форменной  куртке.

     –  Ну,  голова!  –  секретарь  буквально  взорвался   радостью  и  энтузиазмом. – Ну, молодец! Ведь  можешь  думать  по партийному,  если  захочешь! Вверху, значит, мы повесим портрет Генерального, а ниже,  на  иллюминаторы, – портреты членов политбюро! Сколько их у нас там?

     – Кого? – не понял я. – Членов Политбюро?

     – Иллюминаторов, дурак! – возмущенно вскипел секретарь.

     – Двенадцать, – пожал  плечами  я.  –  Если  считать  по  правому  борту...

     Секретарь принялся что-то  сосредоточенно  прикидывать  в  уме  и  мечтательная улыбка заиграла на его пухлых губах:

     – Как раз на все иллюминаторы и хватит...

     В этот момент мне показалось, что бюст великого Вождя и генсек на  портрете  одновременно  заулыбались,  не  скрывая  чувства   глубокого  удовлетворения умственными способностями  своего  младшего  партийного  товарища.