Текст книги "Лётчик, испытатель, космонавт"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Второй «стыковочный» день оказался не менее драматичен, чем первый. С раннего утра и до позднего вечера Георгий Береговой работал в Центре управления полетом. Но стыковка «Союза-7» и «Союза-8» снова оказалась под вопросом. В 12 часов 40 минут 15 октября корабли сошлись на расстояние всего 1700 метров, и экипажи начали маневрирование для сближения и причаливания. Владимир Шаталов четыре раза включал двигатели, но из-за отсутствия точных данных по скорости сближения и взаимному положению кораблей причаливание не состоялось. «Союзы» разошлись на безопасное расстояние. В моменты наибольшего сближения бортинженеры кораблей визуально наблюдали друг друга, но, не имея достоверной информации о процессе маневрирования, они не могли точно определить величину и направление импульсов, потребных для осуществления стыковки. В эти минуты космонавты обоих экипажей испытывали сильное нервное напряжение – пульс у них перевалил за сотню. Все, кто был на командном пункте, тоже волновались за исход операции. Георгий Береговой и его коллеги понимали всю сложность и опасность ситуации, которая сложилась на околоземной орбите, но реально ничем не могли помочь экипажам.

Неудавшиеся попытки осуществления стыковки вручную – без участия радиотехнической системы стыковки «Игла» – наконец-то многим открыли глаза на то, что было ясно еще год назад, после полета Георгия Берегового на «Союзе-3»: имеются серьезные изъяны в самой системе подготовки и управления полетами. В бортовых системах космических кораблей «Союз» все было рассчитано на безупречную работу автоматики, а если она отказывала, космонавты оставались без надежных средств управления. Владимир Шаталов и Алексей Елисеев лучше кого-либо другого из отряда космонавтов были подготовлены для стыковки в космосе, и если они, видя «Союз–7», не смогли к нему причалить, то это лишний раз подтверждало невозможность ручного сближения без минимально необходимого для этой цели оборудования кораблей.

Итак, вторая попытка состыковать два «Союза» 15 октября тоже сорвалась. Космонавты сблизили космические корабли, но выполнить причаливание и стыковку без автоматики, без приборов, полагаясь лишь на собственные ощущения и оценки полетной ситуации, они не смогли. В космосе, да еще в условиях дефицита времени, оценить расстояние между двумя сближающимися объектами и их относительную скорость – очень сложно, практически невозможно. Отсутствует привычный для человека фон, окружающие предметы, привязываясь к которым можно точно оценивать расстояние и скорость.

Почти через тридцать лет один из ведущих разработчиков советской космической техники Борис Евсеевич Черток с горечью констатирует:

«Для нас, разработчиков системы управления, невыполнение программы сближения и стыковки было жестоким и обидным уроком. За два года мы не сообразили, как обеспечить космические корабли элементарными приборами взаимного измерения для ручного сближения. Электроника вправе отказать, а упрощенной системы с ручным управлением мы так и не придумали».

Увы, состыковать два «Союза» в октябре 1969 года не удалось. Эту операцию не смогли выполнить два экипажа из пяти космонавтов при полной поддержке Центра управления полетом на Земле. В какой-то степени неудачная стыковка «Союза-7» и «Союза-8» еще раз косвенно «реабилитировала» Георгия Берегового: всем стало окончательно ясно, что стыковочные операции – сложнейшая процедура, чреватая любыми неожиданностями. С позиций горького опыта, полученного в октябре 1969 года, годичной давности полет «Союза-3», в котором Георгию Береговому предлагалось без связи с ЦУПом на первом же витке выполнить стыковку космических кораблей на теневой части орбиты, представлялся теперь просто авантюрой.

В 1970 году стыковок советских космических кораблей не было. В течение года состоялся только один космический полет: 18 суток на орбите работал экипаж «Союза-9» в составе Андрияна Николаева и Виталия Севастьянова. К полету примерно такой же продолжительности, но на «Восходе-3» Георгий Береговой готовился еще в 1966 году. Поэтому и в подготовке экипажа «Союза-9» Георгий Тимофеевич тоже принял само активное участие.

После проигрыша лунной гонки советская космонавтика оказалась на перепутье. «Плестись в хвосте у американцев» и высаживаться на Луну вторыми особого смысла не было: многие задачи по исследованию лунной поверхности уже успешно решали роботы-автоматы. Поэтому СССР срочно нужна была новая большая пилотируемая космическая программа, достойная уровня великой мировой державы.

«Сейчас я не способен восстановить в деталях историю самих истоков идеи, которая радикальным образом повлияла на дальнейшую судьбу нашей космонавтики, – вспоминает Борис Евсеевич Черток на страницах своей книги «Лунная гонка». – Более того, теперь можно утверждать, что космические программы XXI века США, России, стран Европы и Японии по созданию международной орбитальной станции берут начало от идей, обсуждавшихся осенью 1969 года в сравнительно небольшой компании. В этой компании захватил инициативу Константин Феоктистов. Образовалась своего рода группа «заговорщиков». Не могу достоверно назвать автора самой крамольной и агрессивной части разрабатываемых предложений. Подобного рода просветления нисходят сразу на группу лиц, подобно тому, как великие идеи осеняют одновременно разных изобретателей в разных странах. Кто-то первый заикнулся, а затем все «заговорщики» с восторгом подхватили… На Филях (т.е. на фирме, которой руководил известный советский конструктор ракетно-космических систем В.Н.Челомей – С.Ч.) лежат уже готовые корпуса орбитальной станции «Алмаз». Надо их использовать, начинив приспособленными для новых великих целей системами «Союза», – это куда проще!»

«На Филях», в фирме Владимира Челомея, действительно создавалась военная орбитальная пилотируемая станция «Алмаз». Однако дело шло медленно. Были готовы корпуса будущей орбитальной станции, но задерживалось изготовление ее приборного оснащения. Владимир Челомей категорически отказывался ускорить процесс создания «Алмаза» за счёт ухудшения его характеристик.

«Заговорщики» с фирмы Мишина обратились в ЦК партии и правительство со своей идеей быстрого создания орбитальной станции на основе комбинации корпусов «Алмаза» и приборно-аппаратного оснащения космического корабля «Союз». В «верхах» идея понравилась. 9 февраля 1970 года было принято специальное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР №105-41 по этому вопросу. У Владимира Николаевича Челомея в приказном порядке отобрали несколько экземпляров корпусов «Алмаза» и передали в Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения Василию Павловичу Мишину, потребовав от него в кратчайшие сроки изготовить и запустить упрощенный вариант орбитальной станции. Мишин, кстати, был очень недоволен своеволием свои сотрудников – «заговорщиков» во главе с Константином Феоктистовым. Но что поделаешь, задание ЦК партии и правительства получено, его нужно выполнять. Так на свет родилась программа советских пилотируемых орбитальных станций, которые впоследствии назвали «Салют» (в самом ЦКБЭМ у станции было несколько наименований – ДОС (Долговременная орбитальная станция), изделие 17К, станция «Заря»). Эта программа действительно позволила СССР на этом направлении обогнать США. И целых два года – с апреля 1971 по май 1973, до запуска американской станции «Скайлэб», – Советский Союз был «впереди планеты всей» в области создания долговременных космических станций.

Программа полета советской орбитальной станции выглядела следующим образом. Сначала ракета-носитель «Протон» выводила на околоземную орбиту саму станцию в беспилотном варианте. Через несколько дней на станцию в космическом корабле «Союз» должен был прилететь экипаж, состоящий из трех космонавтов. Переходить из корабля на станцию через открытый космос в скафандрах, как это было во время стыковки космических кораблей «Союз–4» и «Союз–5», было очень неудобно. Поэтому для доставки экипажей на орбитальную станцию создали новый вариант космического корабля «Союз» 7К-Т («Т» означало транспортный), заводской индекс 11Ф615А8. Главным отличием от «старого» корабля «Союз» серии 7К-ОК было наличие на корабле нового стыковочного узла с внутренним люком для перехода космонавтов на борт орбитальной станции.

23 сентября 1970 года куратор космической отрасли от ЦК КПСС и правительства Дмитрий Федорович Устинов установил дату запуска первой долговременной орбитальной станции – 5 февраля 1971 года. Через десять дней, 15 февраля, к станции должен был стартовать космический корабль «Союз-10». 16 февраля, после стыковки и перехода на борт орбитальной станции, экипаж корабля начал бы длительную космическую вахту. Создание на околоземной орбите пилотируемого комплекса «Союз-10» – «Салют–1» рассматривалось как «подарок» к открытию XXIV съезда Коммунистической партии Советского Союза.

Однако этот график запусков выдержать не удалось. Затянулось изготовление и самой станции, и космических кораблей для доставки на нее экипажей. 21 декабря на базе Центрального конструкторского бюро экспериментального машиностроения, подготовка к работе с оборудованием и бортовыми системами орбитальной станции ДОС-7К и космического корабля «Союз».

Георгий Береговой снова помогал готовить космические экипажи. К полету готовились Владимир Шаталов, Алексей Елисеев и Николай Рукавишников, а также их дублеры Алексей Леонов, Валерий Кубасов и Петр Колодин.

19 апреля 1971 года на орбиту была выведена первая советская орбитальная станция «Салют». 23 апреля к станции стартовал экипаж в составе Владимира Шаталова, Алексея Елисеева и Николая Рукавишникова. 24 апреля состоялась стыковка космического корабля «Союз-10» со станцией, но полного стягивания двух космических аппаратов не произошло: между ними осталось расстояние примерно 9 сантиметров. Анализ ситуации показал, что произошла поломка стыковочного узла космического корабля «Союз-10». Космонавты досрочно вернулись на Землю.

«Салют» продолжал полет по орбите, и к нему было решено направить еще одну экспедицию космонавтов. 21 мая 1971 года космонавты Георгий Береговой, Алексей Леонов, Валерий Кубасов, Петр Колодин, Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев вылетели на космодром в кратковременную командировку. Цель командировки – дать экипажам практику работы с модифицированной системой стыковки. Георгий Береговой непосредственно руководил подготовкой экипажей Леонова и Добровольского к новому космическому полету.

6 июня 1971 года космический корабль «Союз-11» стартовал в космос с экипажем в составе Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева. На следующий день состоялась успешная стыковка корабля со станцией «Салют». Космонавты перешли на борт станции и проработали на ней до 30 июня 1971 года. Их с нетерпением ждали на Земле, но полет закончился катастрофой. На этапе спуска произошла разгерметизация спускаемого аппарата, и трое космонавтов погибли, поскольку в космический полет их отправили без скафандров.

3 июля на заседании Государственной комиссии была намечена программа и план расследования происшествия. Было создано десять подкомиссий, которым было поручено в недельный срок представить материалы расследования. Председателем одной из комиссий стал Георгий Береговой. Расследованием было установлено, что космонавты Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев погибли из-за преждевременного открытия воздушного клапана в спускаемом аппарате корабля. Правда, причину такого преждевременного срабатывания клапана так точно и не установили…

Георгий Береговой очень переживал гибель своих товарищей по космическому отряду. Размышляя о происшедшем, он пришел к выводу, что в систему подготовки советских космонавтов нужно вносить серьезные изменения.

У Георгия Тимофеевича появляется возможность начать постепенное реформирование процесса подготовки экипажей к космическим полетам. Еще в ноябре 1968 года в ходе беседы с К.А.Вершининым генерал Н.П.Каманин высказал ему свои соображения по дальнейшему продвижению по службе Георгия Берегового. Каманин сказал, что ему хотелось бы в недалеком будущем освободить генерала Н.Ф.Кузнецова от должности начальника Центра подготовки космонавтов и заменить его генерал-майором Г.Т.Береговым. Решение о снятии Н.Ф.Кузнецова созрело у Каманина еще более двух лет назад, и тогда же он начал готовить Юрия Алексеевича Гагарина к роли руководителя Центра. Но Юрий Гагарин трагически погиб в авиационной катастрофе в марте 1968 года, а другого кандидата, способного заменить Н.Ф.Кузнецова, в распоряжении Каманина пока не нашлось. У Николая Петровича Каманина было желание выдвинуть руководителя космонавтов из рядов самих космонавтов. Он внимательно изучил кандидатуры уже летавших в космос Андрияна Николаева, Павла Беляева, Германа Титова, Алексея Леонова. Каманин пришел к выводу, что ни один из них еще не имеет должного управленческого опыта, чтобы возглавить ЦПК. Из числа космонавтов Георгий Береговой больше других отвечал требованиям, предъявляемым к должности начальника ЦПК, но он практически не имел опыта руководящей работы. Именно поэтому Каманин решил дать Береговому возможность приобрести опыт самостоятельной деятельности в качестве руководителя, назначив его ответственным за выполнение программы «Союз». К.А.Вершинин одобрил планы Н.П.Каманина по продвижению Георгия Берегового на должность начальника ЦПК.

Николай Петрович Каманин не любил откладывать дела в долгий ящик. В первой декаде февраля 1969 года по инициативе генерала Каманина принимаются рекомендации: Георгия Берегового, Андрияна Николаева и Германа Титова назначить заместителями начальника Центра подготовки космонавтов.

Но уже 20 марта 1969 года планы реформ в Центре подготовки космонавтов резко меняются. Военный совет принимает неожиданное решение: освободить генерала Н.Ф.Кузнецова от обязанностей начальника ЦПК и назначить начальником НИИ ЦПК имени Ю.А.Гагарина генерал-майора Г.Т.Берегового. Заместителем Георгия Берегового утвержден Андриян Николаев. Каманин ставит задачу Береговому – немедленно начать прием дел у бывшего начальника ЦПК Н.Ф.Кузнецова. С 21 марта 1969 года Георгий Тимофеевич приступает к работе.

Но, увы… В должности начальника ЦПК Георгий Тимофеевич Береговой проработал всего восемь дней. 28 марта 1969 года новый Главнокомандующий Военно-воздушными силами СССР маршал авиации П.С.Кутахов вызвал к себе генерал-полковника Н.П.Каманина и приказал передачу дел от Н.Ф.Кузнецова Г.Т.Береговому прекратить. Приказы Кутахова об увольнении Кузнецова и назначении Берегового были отозваны обратно.

Кутахов явно метался и не знал, какое решение нужно принять. До заседания Военного совета ВВС 19 февраля он высказывался за оставление генерала Н.Ф.Кузнецова на должности начальника Центра подготовки космонавтов, а на самом заседании проголосовал за смещение Н.Ф.Кузнецова и назначение на его место генерал-майора Г.Т.Берегового. Но уже на второй день после заседания Военного совета П.С.Кутахов отказался подписывать приказ о назначении Г.Т.Берегового, а еще через день подписал и его, и приказ о назначении комиссии по сдаче и приему дел. Оба эти приказа были объявлены всему офицерскому составу Центра подготовки космонавтов, Н.Ф.Кузнецов приступил к сдаче дел... Но Главнокомандующий Военно-воздушными силами СССР маршал авиации П.С.Кутахов снова передумал…

Это решение Главкома ВВС привело к созданию нервозной обстановки в Центре подготовки космонавтов. В соответствии с директивой Главного штаба ВВС о переходе Центра на новый штат с 25 марта около 30 человек уже были переведены на руководящие должности, в том числе космонавты Алексей Леонов, Андриян Николаев, Герман Титов.

Поскольку решение Военного совета о нецелесообразности назначения на должность начальника Центра подготовки космонавтов генерала Н.Ф.Кузнецова оставалось в силе, П.С.Кутахов приказал подыскивать нового начальника из числа командующих воздушными армиями и их заместителей.

Н.П.Каманин в этой обстановке бюрократической круговерти проявил талант настоящего дипломата. Он отправился на прием к маршалу авиации П.С.Кутахову и убедил его, несмотря на то, что подавляющее большинство личного состава Центра подготовки космонавтов было настроено против Н.Ф.Кузнецова, временно оставить Кузнецова начальником НИИЦПК при условии, что первым заместителем у него будет космонавт Г.Т.Береговой. 1 апреля 1969 года П.С.Кутахов подписал приказ о назначении генерала Н.Ф.Кузнецова временно исполняющим должность начальника НИИЦПК. 9 апреля был подписан приказ о назначении генерал-майора Г.Т.Берегового первым заместителем начальника НИИЦПК. Конфликтная ситуация в Центре подготовки космонавтов в какой-то мере разрядилась.

Правда, административная интрига на этом не закончилась. Н.Ф.Кузнецов вовсе не желал допускать Георгия Берегового в свое управленческое «хозяйство». Кузнецов направляет Берегового в многочисленные поездки и не привлекает к активной руководящей деятельности. И только когда Н.Ф.Кузнецов в конце августа 1969 года слег с инфарктом, а затем был направлен в отпуск на сорок пять суток, Георгий Тимофеевич начинает по настоящему руководить Центром подготовки космонавтов.

«По два-три раза в неделю бываю в Центре, учу Берегового работать и пытаюсь делать все возможное для того, чтобы он почувствовал себя руководителем, а его подчиненные признали в нем начальника, – напишет генерал Каманин в своем дневнике. – Мне хотелось бы видеть Берегового хорошим начальником Центра, а многих из космонавтов – командирами отрядов, начальниками отделов и управлений и более высокими руководителями нашей программы пилотируемых полетов».

В сентябре-октябре 1969 года вступила в завершающую стадию подготовка к групповому космическому полету трех кораблей – «Союза-6», «Союза-7» и «Союза-8». На космодроме Георгий Береговой впервые работал руководителем предполетной подготовки космонавтов. По общему мнению членов Государственной комиссии, Георгий Тимофеевич отлично справился со своими обязанностями.

Но как только генерал Кузнецов поправился, он с новыми силами занялся интригами против Георгия Берегового. Николай Петрович Каманин 29 апреля 1970 года сделал в своем дневнике следующую запись:

«Генерал Кузнецов продолжает плести интриги, ссорить космонавтов между собой и натравливать их, а также своих заместителей на руководство ВВС. Особенно много усилий он направляет на подрыв авторитета Берегового. Так, вчера Кузнецов представил мне написанный по его приказу рапорт начальника строевого отдела, в котором доказывается, что Береговой уехал в Сочи без разрешения старших начальников. Стряпая этот «документ», он забыл, что сам лично подписал приказ об отпуске Берегового. Кузнецов постоянно пытается внушить мне свое мнение о Береговом как о бездельнике, фактически ничего не делающем в роли заместителя начальника Центра. Он «забыл», что на протяжении восьми месяцев своего отсутствия по болезни Береговой работал и за себя, и за него».

Кроме административных забот, в жизни Георгия Тимофеевича после полета в космос появился и еще один новый аспект – общественная деятельность. Теперь Береговой был человеком известным всей планете, и очень многие искали с ним встречи или готовы были пригласить Георгия Тимофеевича в гости.

В новом статусе летчика-космонавта СССР Георгий Береговой в 1969 году посетил, прежде всего, свою родину – город Енакиево. В тот день, когда Георгий Тимофеевич прибыл в родной город, десятки тысяч горожан вышли на улицы города, чтобы выразить свое восхищение человеком, который поднял славу небольшого шахтерского города в полном смысле слова до космических высот. Космонавт выступал перед общественностью города, встречался с трудовыми коллективами и ветеранами войны и труда. Встречи проходили в теплой, можно сказать, родной обстановке. Георгий Тимофеевич позднее говорил, что больше всего ему запомнилась из той поездки встреча с шахтерами. Так уж получилось, что до этого приезда в Енакиево Георгий Береговой ни разу не был на шахте, хотя и считал себя уроженцем Донбасского края.

«Когда Георгий Тимофеевич приехал на нашу шахту, – вспоминает Владимир Шевцов, работавший парторгом на шахте «Октябрьская» комбината «Донецкуголь», – опекать гостя, одевать его перед спуском выпала честь мне. Подготовка к спуску удивления у Берегового не вызвала. Но то, что он увидел под землей, его очень поразило. Мы побывали на участке, где бригадиром был Герой Социалистического Труда Николай Гринда. Полезли в лаву. Условия там не такие уж и тяжелые, комплекс был, мощность нормальная. Высота – где-то 1 метр 20 сантиметров. А когда вылезли из лавы, летчик-космонавт сказал: «Я все видел в жизни. Знаете, и космос – не такая уж простая «штука». Но перед людьми, работающими под землей, склоняю голову».

На встрече с трудовым коллективом шахты Георгию Береговому подарили по традиции каску и шахтерскую лампу. Чуть позже пошили для Георгия Тимофеевича мундир почетного шахтера и отправили в Звездный городок.

Тогда же представители трудового коллектива шахты имени Карла Маркса треста «Орджоникидзеуголь» обратились с письмом в Президиум Верховного Совета СССР. В письме говорилось:

«Трудящиеся шахты имени Карла Маркса треста «Орджоникидзеуголь» города Енакиево Донецкой области знают космонавта Берегового Георгия Тимофеевича как жителя города Енакиево. Здесь прошли детство, школьные годы и первая трудовая деятельность космонавта. Мы считаем, что Родиной космонавта Георгия Тимофеевича (Берегового – С.Ч.) является город Енакиево. Просим Президиум Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик установить бюст космонавта Георгия Тимофеевича Берегового на его Родине, в городе Енакиево».

Еще в 1968 году, в первый же день космического полета «Союза-3», бригады сталеваров Николая Шумского с Енакиевского металлургического завода и забойщиков Алексея Аносова с шахты имени Карла Маркса включили космонавта Георгия Берегового в состав своих трудовых коллективов почетным членом и регулярно выполняли за него нормы.

Сразу несколько предприятий Енакиево выступили с инициативой выдвинуть кандидатуру Георгия Тимофеевича в депутаты Верховного Совета СССР. Береговой дал согласие баллотироваться. Выборы состоялись 14 июня 1970 года. Депутатом Георгий Тимофеевич был избран едва ли не единогласно. Впоследствии он в течение многих лет как депутат оказывал существенную помощь в развитии города Енакиево. Георгий Тимофеевич был частым гостем города и официально, и в частных поездках. Он не раз заезжал к себе домой, когда была жива его мама Мария Семеновна. Бывал Георгий Тимофеевич в родном городе и со своей семьей, которую очень любил. Береговой всегда охотно встречался с одноклассниками, с товарищами по аэроклубу, учащимися местных школ, с производственными коллективами. Каждый его приезд оставлял в сердце енакиевцев неизгладимый след доброты, любви к Родине и людям.

В мае 1970 года побывал Георгий Тимофеевич и в Луганске – городе, где он получил авиационное образование, стал военным летчиком. 22 мая 1970 года он прилетел на самолете из Донецка, где гостил до этого. Самолет приземлился на аэродроме Ворошиловградского высшего военного авиационного училища штурманов. Это учебное заведение выросло из той самой школы военных пилотов, которую в 1941 году окончил Георгий Береговой.

У трапа самолета прославленного космонавта встречали школьники с букетами цветов. На митинг около клуба ВВВАУШ собрались сотни людей, приветствовавшие космонавта цветами и аплодисментами. Торжественную встречу открыл начальник училища Герой Советского Союза, генерал-майор М.А.Лашин. Георгий Тимофеевич в своем выступлении поблагодарил присутствующих за теплую встречу, немного рассказал о своем космическом полете и планах на будущее. Затем космонавт осмотрел учебную базу училища – аудитории, учебные классы, тренажерную технику. В большом зале клуба состоялась встреча Георгия Тимофеевича с преподавателями училища и курсантами.

Во второй половине дня 22 мая Георгий Береговой встречался с трудовым коллективом тепловозостроительного завода имени Октябрьской Революции. В сборочном цехе космонавт «порулил» тепловозом. Георгия Тимофеевича символически зачислили почетным членом в бригаду П.Я.Мостипатенко.

23 мая почетный гость Ворошиловграда встретился в Доме культуры имени Ленина с молодежью города. В окончании встречи заместитель председателя городского исполнительного комитета Семен Иванович Пирогов зачитал решение о присвоении Г.Т.Береговому звания Почетного гражданина Ворошиловграда. Космонавту был вручен специальный диплом и лента Почетного гражданина.

Поездки в Енакиево и в Луганск были поездками «для души». Но Георгию Тимофеевичу часто случалось выезжать для встреч с общественностью и по указаниям вышестоящих начальников. Георгий Береговой был очень хорошим рассказчиком и открытым, компанейским человеком. Поэтому его пытались привлекать в дополнительные поездки по стране вместе с должностными лицами разного ранга. Иногда такое «участие в мероприятиях» серьезно мешало работе и службе. Генерал Н.П.Каманин вспоминал:

«Вечером 18 декабря 1968 года в Центр подготовки космонавтов позвонил член Военного Совета ВВС генерал-лейтенант Мороз. Он собирается ехать в Горький для встречи с избирателями и намеревается взять с собой космонавта Берегового, который сейчас очень занят подготовкой экипажей для «Союзов». Я пытался уговорить Мороза не брать Берегового в эту поездку, но он, по-видимому, обещал руководителям Горьковской области «прихватить» с собой Берегового, и теперь ему трудно отказаться от своей затеи. Я вынужден был доложить Главкому, что участие Берегового в этой поездке может нанести урон его деловому авторитету и качеству подготовки космонавтов к предстоящему космическому полету».

Впрочем, и само командование Вооруженных Сил СССР часто привлекало Георгия Тимофеевича для участия в своих мероприятиях – ведь в начале 70-х годов прошлого века он был единственным космонавтом, который носил генеральские погоны. Например, 30 января 1971 года в Центре подготовки космонавтов была проведена встреча офицерского состава Центра с руководящим составом штаба Объединенных Вооруженных сил Варшавского договора. На встрече присутствовали 29 генералов (по два-три человека от каждой страны – участника договора). С докладом о Вооруженных Силах коалиции социалистических стран выступил генерал армии С.М.Штеменко. Докладчик рассказал о структуре и боевом составе Объединенных Вооруженных Сил, о работе штаба и о последних крупных маневрах войск участников Варшавского договора на территории ГДР (после доклада был показан фильм об этих маневрах). Встреча закончилась ужином, на котором Штеменко и его зарубежные коллеги пожелали космонавтам новых успехов. Со стороны руководства Центра подготовки космонавтов Г.Т.Береговой, А.А.Леонов и В.А.Шаталов пожелали гостям крепить содружество армий социалистического лагеря и совершенствовать их боевую готовность.

Появились у Георгия Тимофеевича обязанности и по партийной линии. Так, например, он был избран делегатом XXIV съезд КПСС, который проходил в марте 1971 года.

Еще один круг новых обязанностей Георгия Берегового – дипломатическо-представительский. С начала 70-х годов в Звездный городок стали довольно часто приезжать зарубежные гости. Нередко космонавтов отправляли и на дипломатические приемы в посольства зарубежных государств. Руководители зарубежных стран – особенно социалистических – отвечали взаимностью, и некоторые советские космонавты удостаивались государственных наград той или иной страны. Так, Георгий Тимофеевич Береговой в 1970 году стал Героем Социалистического труда Народной Республики Болгария.

Оценивая общественную деятельность коллектива Звездного городка, генерал Каманин в январе 1971 года писал:

«За 10 лет космонавтами проведено свыше шести тысяч выступлений и выполнено около двухсот поездок за границу, больше всех в заграничных поездках участвовала Валентина Терешкова (42 поездки); создано более 30 кинофильмов, изданы сотни книг и статей. Громадную работу проводит музей Звездного – только в 1970 году его посетили 13 тысяч человек. За организацию и проведение большой пропагандистской работы Главком объявил благодарность Каманину, Горегляду, Кузнецову, Береговому, Николаеву, Терешковой, Леонову, Шаталову, Поповичу, Быковскому, Крышкевичу и Муравьеву».

Активно участвовал Георгий Тимофеевич Береговой и в начавшемся в конце 60-х годов минувшего столетия диалоге с американскими астронавтами. Необходимость личных встреч и в перспективе сотрудничества советских и американских космонавтов была в первую очередь обусловлена тем, что Советский Союз и Соединенные Штаты Америки – это две ведущие космические державы, от которых в первую очередь зависело будущее мировой космонавтики.

Первым по приглашению Академии наук СССР в Советский Союз летом 1969 года прибыл известный американский астронавт Фрэнк Борман со своей семьей – женой и двумя сыновьями. Полгода назад Борман командовал космическим кораблем «Аполлон-8», на котором люди впервые облетели Луну.

Фрэнку Борману показали Звездный городок и его тренировочную базу. Тщательно ознакомившись с подготовкой советских космонавтов, Борман пришел к выводу, что она мало чем отличается от предполетной подготовки американских астронавтов.

– В среднем уровень подготовки и ваших, и наших парней один и тот же, – констатировал американский космонавт. – Мне хотелось бы, чтобы мой визит к вам приблизили день начала нашего сотрудничества в самых различных направлениях исследования космического пространства...

Очень понравился Фрэнку Борману музей Звездного городка, который ему показал Георгий Береговой.

– У нас в Хьюстоне ничего подобного пока нет, – признался Борман. Он снял с руки часы и сказал:

– Эти часы находились со мной на лунной орбите. Пусть они останутся в вашем музее.

Семья Фрэнка Бормана побывала в гостях у Георгия Берегового.

В сопровождении Георгия Берегового и других советских космонавтов Фрэнк Борман осмотрел достопримечательности Москвы, возложил венок на могилу Неизвестного солдата возле кремлевской стены, побывал в Новосибирске, Евпатории и Ленинграде.

Фрэнк Борман был принят Председателем Совета Министров СССР А.Н.Косыгиным. Американский астронавт пригласил с ответным визитом в США советских космонавтов.

В начале октября ЦК КПСС рассмотрел вопрос об участии наших покорителей космоса в ответной поездке за океан и принял решение направить в Соединенные Штаты Америки Георгия Тимофеевича Берегового и Константина Петровича Феоктистова. Как и Фрэнк Борман, наши космонавты отправились в зарубежную поездку со своими семьями.