Текст книги "Лётчик, испытатель, космонавт"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Все сказано точно и исчерпывающе ясно. Но вот только возникает вполне закономерный вопрос: почему «Союз-2» перед заключительным этапом стыковки «оказался перевернутым»? Кто должен был на Земле отслеживать пространственную ориентацию беспилотного корабля?

12. Неудачная стыковка:

причины и следствия

Попытаемся по возможности объективно установить степень личной вины Георгия Тимофеевича Берегового в том, что 26 октября 1968 года не удалось выполнить стыковку космических кораблей «Союз-2» и «Союз-3».

Каковы действительные причины того, что стыковка не удалась?

1. Техническая комиссия ЦКБЭМ назвала в качестве главной причины ошибку космонавта. Но почему Береговой ошибся? Только потому, что еще не адаптировался окончательно к условиям космического полета. А почему не адаптировался? Потому, что период острой адаптации организма космонавтики наложился на сложнейшую операцию – стыковку, которую, к тому же, предстояло выполнить на темной стороне орбиты. Кто же так «замечательно» составил программу полета, что стала возможной ошибка космонавта?

Многое, что пришлось испытать Георгию Береговому в полете на «Союзе-3», никто из организаторов космического рейса на Земле просто не предусмотрел. В результате этой непредусмотрительности сама программа подготовки космонавтов к полету была составлена с изъянами.

Главная причина неудачи при попытке стыковки «Союза-2» и «Союза-3» связана не с ошибкой космонавта, а с ошибками в расчетах и предположениях организаторов и планировщиков всего космического полета. Наземные службы – конструкторы-проектировщики, баллистики и специалисты по автоматике – невольно создали такие условия в ходе космического рейса, что космонавт в сложной цепи управления орбитальным полетом стал самым напряженным, а с учетом его еще незавершившейся адаптации к новым условиям работы, – еще и самым слабым звеном при проведении стыковки. Именно поэтому Георгий Береговой оказался не готов выполнить сложную динамическую операцию на орбите.

2. Вторая причина нестыковки «Союзов» тесно связана с первой. Это неадаптированность Георгия Берегового к условиям космического полета.

Следует признать, что еще при подготовке космического рейса, многие не соглашались с проведением стыковки на неосвещенной части орбиты. Некоторые специалисты понимали, что без определенного периода адаптации к невесомости и привыкания к ощущениям реального полета решить поставленную задачу с ходу будет очень сложно. Но голос этой трезвомыслящей части управленцев был очень слаб. На их мнение высокие «компетентные» чины просто не обратили внимания.

Невесомость, безусловно, негативно подействовала на Берегового. И особенно сильно это воздействие ощущалось именно в первые часы космического полета. Ведь сколько ни рассказывай на Земле о длительной невесомости, сколько ни описывай ее воздействие действие на человека, каждый человеческий организм реагирует на нее все-таки индивидуально, по-своему, а психические реакции космонавта в этот момент вообще слабо предсказуемы.

Вдумаемся, космонавт только что перенес стартовые перегрузки и предстартовое волнение. А тут сразу же еще одно испытание – длительная невесомость. Не имея достаточно времени, чтобы привыкнуть к состоянию невесомости, «подвешенности» внутренних органов, головокружению и неприятным ощущениям периодически подкатывающей тошноты, космонавт должен был осуществить стыковку вручную, да еще и в полной темноте!

Когда у Георгия Берегового спросили, что он чувствует в невесомости, он откровенно ответил: «Примерно то же, что чувствуешь после хорошей пьянки!»

Георгий Тимофеевич записал в бортжурнале, что считает нецелесообразным выполнять в первые часы полета операции, связанные с точными, требующими четкой согласованности движениями. Вернувшись на Землю, Георгий Береговой подробно рассказал о своих наблюдениях специалистам. Мнение космонавта было учтено, поскольку уже в следующем групповом полете космических кораблей (Владимира Шаталова на «Союзе-4» и Бориса Волынова, Алексея Елисеева и Евгения Хрунова на «Союзе-5») начало активных действий обоих экипажей было запланировано не на первом, как для командира «Союза-3», витке, а значительно позже, через сутки после старта с Земли.

Георгий Береговой отмечал:

«На мой взгляд, и этого недостаточно; но я понимаю, что моя точка зрения, скорее всего, содержит немалую примесь субъективности. Вероятно, частичное – в той мере, в которой это необходимо на практике, – привыкание к невесомости наступает довольно быстро. Но одно бесспорно: полная адаптация организма в условиях космического полета требует значительно большего времени».

3. С незавершившейся адаптацией космонавта к условиям невесомости очень тесно связана и еще одна причина нестыковки «Союзов» – это изменение ощущений и динамики движения человеческого тела при отсутствии веса.

Вот как описывал свои ощущения летчик-космонавт Олег Григорьевич Макаров в очерке для сборника «Салют-6»: орбиты мира и дружбы»:

«Если человек сидит в кресле, то ему может показаться, что он висит на ремнях кресла вниз головой. Может показаться, что он лежит то на груди, то на спине, то на боку – эти иллюзии называются иллюзиями переворачивания. Может создаться иллюзия беспрерывного падения. Ложная информация поступает и от полукружных каналов: человеку может показаться, что он находится в постоянном вращении, которое ему никак не удается остановить. Все эти явления сопровождаются беспокойством и потерей общей ориентировки в пространстве».

По признаниям самого Георгия Тимофеевича, в первые минуты космического полета Береговому казалось, будто его тело хотя и медленно, но непрерывно вращается вдоль незримой горизонтальной оси – так, будто бы он крутил в воздухе неправдоподобно замедленное сальто. Впрочем, ощущение это возникало лишь тогда, когда космонавт закрывал глаза. Стоило их открыть – и головокружение пропадало. Понадобилось немало времени, чтобы Георгий Береговой смог приспособиться к новым условиям и выполнять работу, требующую точности движения и хорошей координации.

4. Не стоит забывать и такую причину неудачи в космосе, как попытка выполнить сложнейшую полетную операцию на неосвещенной солнцем стороне Земли. Цель – космический корабль «Союз-2» – предстала перед Георгием Береговым в виде нескольких мигающих огней. В условиях невесомости правильно сориентировать по ним свой корабль было совсем не простым делом. Другие видимые ориентиры просто отсутствовали в поле зрения космонавта. Стоит ли удивляться, что в таких экстремальных условиях провести стыковку не удалось?

5. Не слишком удобной оказалась на практике и система управления «Союзом». Она могла эффективно использоваться только очень умелым оператором, уже имеющим опыт управления космическим кораблем и адаптировавшимся к условиям невесомости. Маневр по стыковке космических кораблей – это достаточно тонкая операция. Относительная скорость двух кораблей – то есть скорость самого маневра – очень невелика. Космонавт, да еще на теневой части орбиты, при визуальной ориентации ее практически не ощущает. А ведь при такой непростой операции, как стыковка, смотреть космонавту-оператору приходится, что называется, в оба. Причем не в переносном, а в самом буквальном смысле этого слова. Нужно одновременно держать в поле зрения и приборы на пульте, и окружающее пространство, ситуацию в котором можно оценить, только выглянув в иллюминатор или заглянув в визир оптической ориентации.

6. Сыграло свою негативную роль и ослабление тактильных ощущений космонавта во время управления космическим кораблем. На «Союзе» были ручки управления, но усилия на них практически отсутствовали. Ручки управления двигались очень уж мягко. Поэтому тактильные и внутримышечные анализаторы летчика-космонавта почти не были включены в работу и оставались бездействующими, по крайней мере, на первой, наиболее сложной фазе полета. Фактически космонавт «не чувствовал» свой корабль. В результате в условиях отсутствия веса и в темноте ему казалось, что корабль не управляем.

7. Вынужденная бездеятельность большинства анализаторов человека-оператора неизбежно приводит к перегрузке органов зрения. Береговому пришлось одновременно следить и за приборами на пульте управления «Союзом», и за Землей в иллюминаторе, и за положением объекта сближения в визире-ориентаторе. Что же удивительного, если при восприятии всей этой массы информации только с помощью глаз, зрительные анализаторы космонавта с ней попросту не справились, что, в конце концов, и привело Георгия Берегового к ложным заключениям о взаимном положении «Союза-2» и «Союза-3»? Описывая свои ощущения при сближении с «Союзом-2», Георгий Тимофеевич откровенно признавался:

«Чувствую, что устал. Не физически. Сказывается огромное внутреннее напряжение и... нагрузка на глаза. На их долю выпала львиная часть работы. Закрываю глаза и чувствую, как в них начинает рябить «задним числом»...

8. Негативно сказалось и отсутствие постоянного канала связи между космонавтом и Землей. У Георгия Берегового возникли сложности при стыковке. Вот тут очень кстати были бы советы специалистов и хотя бы моральная поддержка из Центра управления полетом. Но управленцы не имели возможности в реальном масштабе времени вмешаться в процесс стыковки двух космических аппаратов и скорректировать действия космонавта, посоветовать ему, как лучше поступить и что делать дальше. Центр управления полетом в Евпатории не был соответствующим образом оборудован, а зоны радиосвязи космического корабля с Землей связи были очень короткими.

9. Следующий фактор – одиночество космонавта в самом корабле. Береговой стартовал в космос один. А ведь не зря народная поговорка гласит: «Одна голова – хорошо, а две – лучше»! Надежной связи с Землей не было, но не было на борту «Союза-3» и других космонавтов, с которыми можно было бы вместе обсудить и оценить полетную ситуацию. Более того, «Союз-2» летел в беспилотном варианте, и с его борта тоже никто не мог помочь Георгию Береговому правильно оценить взаимное расположение двух кораблей. Кстати сказать, этот «рекорд Берегового» держится уже более сорока лет: никогда до Георгия Тимофеевича и никогда после него ни один космонавт в ходе космического полета не пытался выполнить стыковку на первом витке в полном одиночестве, да еще и на теневой части орбиты!

Кстати, большую роль коллективных действий в космосе через несколько месяцев после завершения космического полета Г.Т.Берегового подтвердит и председатель Государственной комиссии генерал К.А.Керимов. Вот как он будет напутствовать экипажи «Союза-4» и «Союза-5» (Владимира Шаталова, Бориса Волынова, Алексея Елисеева и Евгения Хрунова) перед их космическим полетом, в котором предполагалось выполнить стыковку двух кораблей:

«Вы понимаете, что произойдет, если не будет стыковки? Задание на 90 процентов будет не выполнено, а нас всех вместе с вами будут считать виновниками срыва полета. Поэтому действуйте осмотрительно – ведь у вас четыре пары глаз, а не одна, как у Берегового».

10. Не было у Берегового и мощного компьютера, который мог бы просчитать варианты сближения двух космических аппаратов и помочь космонавту правильно оценить ситуацию, выдать хотя бы сообщение «Ошибка по крену». В этом смысле техническое оснащение «Союза» оставляло желать лучшего.

11. Конечно, можно было бы обойтись и без компьютеров, если бы космонавт действовал в ситуации, которая ему хорошо известна и знакома. На Земле нужно было на тренажерах сымитировать и то, что увидит, и то, что будет делать на орбите пилот «Союза». Нужно было понять, как будут реагировать на его команды оба сближающихся корабля, как они будут двигаться друг относительно друга по всем шести степеням свободы, как будет изменяться окружающая обстановка. Но наземный комнатный тренажер имитировал космос не полностью. Первые тренажеры были вообще далеки от совершенства. Следует также отметить, что процесс сближения двух кораблей в перевернутом положении на тренажере «Волга» при подготовке к полету Георгия Берегового на «Союзе-3» вообще не отрабатывался. Космонавт оказался в совершенно новой для него ситуации.

12. Не надо сбрасывать со счетов и появление в условиях космического полета новых раздражителей, которых при тренировках на Земле не было и эффект воздействия которых на психику космонавта в условиях острой перенастройки его организма на новую окружающую среду вообще не учитывался. И первым таким раздражителем была сама Земля. Георгий Береговой так описывал свои ощущения в первые минуты космического полета:

«Космос подавлял своим торжественным, бесстрастным величием. От него веяло глухим отчуждением. Но помимо космоса была Земля. Стоило только взглянуть вниз, в иллюминатор, чтобы понять, как она прекрасна. Поначалу Земля просто ошеломляла буйным великолепием красок. Никогда прежде я не видел ничего подобного. Я понял, что человеческие слова тут бессильны, это нужно увидеть своими глазами. И я смотрел, неотрывно смотрел на Землю. Она была необыкновенна! В первые минуты я просто не мог оторваться от иллюминаторов».

13. Хватало в полете и других раздражителей. Очень мешали медицинские датчики, «расклеенные» по всему телу космонавта. Опыт полета Георгия Берегового показал, что даже в непродолжительном полете несъемные медицинские датчики раздражают кожу и серьезно мешают работе космонавта.

14. В первый день полета у Георгия Берегового были проблемы с желудком, что тоже отвлекало космонавта от работы. Генерал Каманин с сарказмом констатировал в своем дневнике:

«На космодроме было свыше 70 врачей и специалистов Минздрава, они неоправданно часто отрывали Берегового и его дублера от предстартовой подготовки, но не смогли обеспечить нормальную работу желудка космонавта в первый день полета и полное использование им рациона питания».

15. В невесомости – особенно в начальный период ее воздействия на человека – изменяются и двигательные реакции космонавта. «Мне надо было достать киноаппарат, – рассказывал Георгий Тимофеевич Береговой уже после полета. – Я повернулся и прежде, чем вытянуть руку по направлению к киноаппарату, почувствовал непроизвольную пауза, своеобразный пробел в намерении. В следующий момент деятельность продолжалась».

16. Одно время бытовало мнение, что негативную роль в ходе неудавшейся стыковки «Союза-2» и «Союза-3» сыграл и «преклонный возраст» космонавта Берегового. Якобы 47-летний человек, как правило, уже имеет естественную, возрастную дальнозоркость. В условиях плохой видимости снаружи и малой освещенности внутри кабины корабля он плохо различает предметы внутри космического аппарата и за его бортом. Да и лишний раз прочитать бортовую инструкцию без очков такому оператору трудно. Эффект возрастной дальнозоркости вполне терпим в условиях Земли, но может обостриться в условиях невесомости и привести к ошибкам человека-оператора.

Что тут сказать? Медицине, конечно, виднее, но… Уже после полета Георгия Берегового было много стыковок, которые с успехом выполняли люди куда старше 47-летнего Георгия Тимофеевича. И никакого влияния на их результат «эффекта возрастной дальнозоркости», вроде бы, не наблюдалось.

Если проанализировать все факторы, которые привели к неудавшейся стыковке «Союза-2» и «Союза-3», неминуемо приходишь к выводу, что техническая комиссия ЦКБЭМ, мягко говоря, поторопилась списать все просчеты только на сделанную космонавтом ошибку. Кому-то очень нужен был «стрелочник». Его и попытались слепить из космонавта Георгия Тимофеевича Берегового. Но эта затея и в те уже далекие от нашего времени годы не удалась ее инициаторам. Советскому руководству были нужны только победы в космосе. Поэтому в сообщениях ТАСС не было ни слова о несостоявшейся стыковке из-за «ошибок» космонавта Берегового. Просто сделали вид, что никакой стыковки и не планировалось – было задумано изначально только маневрирование и сближение двух космических кораблей на орбите. Вечером 26 октября ТАСС бодренько сообщал:

«На 18 часов 45 минут московского времени корабль «Союз-3» завершил пять оборотов вокруг Земли. При очередном сеансе радиосвязи с космическим кораблем «Союз-3» летчик-космонавт Береговой Георгий Тимофеевич доложил, что программа полета успешно выполняется. Самочувствие его хорошее.

Бортовые системы космического корабля «Союз-3» функционируют нормально: давление в кабине корабля – 760 миллиметров ртутного столба, температура – 17 градусов Цельсия.

В соответствии с намеченной программой была осуществлена ориентация космического корабля на Солнце.

На пятом витке полета летчик-космонавт Береговой переходил в отсек корабля, смежный с кабиной космонавта, предназначенный для выполнения научных исследований и отдыха космонавта.

С 19 часов 18 минут 26 октября до 5 часов 16 минут 27 октября корабль «Союз-3» будет совершать полет вне зоны радиовидимости с территории Советского Союза.

В течение этого времени летчик-космонавт товарищ Береговой будет отдыхать».

Сегодня, с позиций будущего, хорошо виден напускной, явно надуманный характер обвинений против космонавта Георгия Берегового. И не случайно крупнейший российский специалист по вопросам стыковки Владимир Сергеевич Сыромятников на этот счет сделал вывод в своей книге «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на земле»:

«Обидно за космонавта, заслуженного летчика-испытателя, уважаемого человека. В силу всех обстоятельств он ошибся и не мог исправить свои ошибки, а также недоработки многих людей на Земле. Можно понять причину неудачи, можно понять переживания одного человека и многих причастных к этому событию людей. Нельзя согласиться с тем, как результаты полета преподносились народу так называемыми средствами массовой информации, нередко – дезинформации. Кому-то это было выгодно. Считалось также, что иначе пострадает престиж страны и дело социализма. Где они теперь? Может быть, как раз поэтому не осталось ни того, ни другого, впрочем, не только поэтому».

А вот сам Георгий Тимофеевич выводы из случившейся с ним на орбите неприятности сделал. Когда в 1972 году тогда уже генерал-майор Береговой станет начальником Центра подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина, он будет особое внимание уделять совершенствованию тренажерной базы Центра, тщательной и безукоризненной подготовке космических экипажей. Береговой уже будет знать на своем личном опыте, что космос никому не прощает даже малейшей ошибки.

13. «Самочувствие хорошее, настроение – паршивое»

(26 октября 1968 года, первый день космического полета)

Стыковка была отменена, но космический полет Георгия Берегового продолжался. Режим труда и отдыха космонавта в полете корабля «Союз-3» исходил из продолжительности одного цикла (сон – бодрствование), соответствующего нормальным земным суткам. Треть суток отводилась на сон. Спал Георгий Береговой в орбитальном отсеке на диване, привязав себя к нему, чтобы не «плавать» в невесомости. После сна космонавт в течение 25 минут выполнял разнообразные физические упражнения. Суточный рацион питания Георгия Тимофеевича состоял из первого и второго завтраков, обеда и ужина. С помощью телеметрической системы в полете осуществлялся регулярный медицинский контроль за состоянием здоровья космонавта.

Вторая половина первого дня космического полета была занята проведением медицинских тестов, контролем над бортовыми системами космического корабля и наблюдениями за земной поверхностью. Конкретной и детальной расписанной программы полета на этот и все последующие дни у Георгия Тимофеевича не было. При подготовке космического полета никто и предположить не мог, что стыковка не состоится. Поэтому многие исследования на «Союзе-3» строились путем импровизации.

Ближе к вечеру телеметрия выдала информацию, которая вызвала некоторую тревогу в Центре управления полетом. Датчик и индикатор влажности в орбитальном отсеке выдавали заниженное ее значение – около 8 процентов. Решили ничего не предпринимать и подождать до утра следующего дня. Специалисты оказались правы: занижение «самоустранилось». Видимо, это был просто мелкий сбой в показаниях приборов, вызванный воздействием невесомости. На следующее утро все параметры атмосферы в кабине «Союза-3», включая влажность (20—30 процентов), находились уже в пределах нормы.

Георгий Береговой был очень расстроен тем, что стыковка с «Союзом-2» не удалась. Вечером с космонавтом несколько раз беседовали Василий Павлович Мишин, Николай Петрович Каманин, его коллеги по космическому отряду. На вопрос руководителей полета «Как самочувствие?», Георгий Тимофеевич откровенно и прямо ответил: «Самочувствие хорошее, настроение – паршивое».

Все понимали, как сейчас тяжело Георгию Тимофеевичу от осознания факта, что полетное задание осталось не выполненным, и как могли подбадривали космонавта, старались настроить его на выполнение других задач космического полета.

14. Маневрирование

на околоземной орбите

(27 октября 1968 года, второй день космического полета)

Утром 27 октября 1968 года ТАСС опубликовал очередное «бодренькое» сообщение о ходе космического полета:

«КОРАБЛИ «СОЮЗ-2» И «СОЮЗ-3» В ПОЛЕТЕ

Сегодня, 27 октября 1968 года, в 5 часов 16 минут московского времени космический корабль «Союз-3», пилотируемый летчиком-космонавтом товарищем Береговым, вошел в зону радиовидимости дальневосточных измерительных пунктов, совершая 13-й оборот вокруг Земли.

После 10-часового перерыва наземная служба слежения снова установила прямую радиосвязь с товарищем Береговым. Георгий Тимофеевич доложил, что он хорошо отдохнул, самочувствие отличное, все системы корабля работают отлично.

В 4 часа 30 минут по московскому времени он приступил к выполнению программы второго дня полета.

Товарищ Береговой спал в специальном отсеке, предназначенном для проведения исследований и отдыха. Сон был хороший. После сна он сделал комплекс физических упражнений и позавтракал с аппетитом.

Служба медико-биологического контроля подтвердила, что состояние здоровья летчика-космонавта товарища Берегового хорошее. Во время сна пульс был равен 56-60 ударам в минуту, частота дыхания 16 в минуту. В настоящее время частота пульса составляет 64-66 ударов в минуту. По данным телеметрии, изменений в кардиограмме нет. Организм его хорошо приспособился к условиям космического полета.

Давление в кабине корабля нормальное и составляет 780 миллиметров ртутного столба, температура 21 градус Цельсия.

Дальневосточные измерительные пункты принимали с борта корабля «Союз-3» четкое телевизионное изображение космонавта.

Пролетая над территорией Вьетнама, летчик-космонавт товарищ Береговой передал приветствие героическому народу Вьетнама: «С борта космического корабля «Союз-3» шлю горячий привет мужественному вьетнамскому народу, ведущему героическую борьбу против американских агрессоров, за свою свободу и независимость».

27 октября летчику-космонавту товарищу Береговому предстоит выполнить большую программу научных исследований. С ним поддерживается устойчивая радиосвязь».

Реальная действительность, как всегда, была очень далека от радостно-оптимистических восторгов крупнейшего советского информационного агентства. Георгий Береговой очень плохо спал в свою первую ночь на околоземной орбите:

После полета он признается:

«Впечатления от всего пережитого за первый день моей космической одиссеи были настолько богаты, что первую ночь в космосе я практически почти не спал. Тем более что сыграл на бессонницу и еще один немаловажный в этом смысле фактор – само состояние невесомости. Одно дело невесомость в земных условиях, на тренировках – каких-нибудь несколько десятков секунд и совсем иное – невесомость длительная, можно сказать, стабильная. Заснуть с непривычки в таких условиях штука довольно сложная. Свободное парение в воздухе, как выяснилось, не самая удобная кровать, хотя, пожалуй, самая мягкая. Только вот проку от подобной «мягкости» ни на грош. Шевельнул, скажем, во сне ногой и сразу – по принципу реактивной отдачи – поплыл в сторону. Поплыл – значит, проснулся».

В свою первую в космосе ночь Георгия Берегового донимала только одна мысль: почему не удалась стыковка? Полного анализа телеметрии еще не было, и еще никто – ни космонавт, ни управленцы в наземном Центре управления полетом, – не знал, что «Союзы» сближались в перевернутом положении. Все были уверены, что произошел какой-то отказ техники. Но какой? Это оставалось неясным.

Георгий Тимофеевич не мог заснуть потому, что искренне не понимал, как же это могло случиться? Как он, летчик-испытатель с огромнейшим опытом и отлично подготовленный космонавт, мог не выполнить программу полета? Что произошло?

Самое обидное было то, что поправить уже ничего было нельзя. Рабочего тела для двигателей причаливания и ориентации на борту осталось очень мало. Его хватало только на ориентацию корабля для посадки на Землю.

Мучительно было и его вынужденное одиночество. На долгие десять часов он ушел из зоны радиосвязи с Центром управления полетом. Обсудить с кем-то происшедшее, хотя бы просто отвести душу в беседе было невозможно даже теоретически. Он оказался отрезанным от всего мира почти так же, как когда-то во время своей «отсидки» в сурдокамере. Только в сурдокамере ты знаешь, что за тобой все время наблюдают другие люди. Даже сквозь бетонные стены и массивную металлическую дверь ты чувствуешь их теплые чувства, любовь и заботу. И одиночество становится уже даже не совсем одиночеством…

А здесь, на орбите, чувствовалось леденящая пустота, мертвая бесконечность, полное отсутствие людей.

Неприятные мысли о несостоявшейся стыковке назойливо лезли в голову… Иногда Береговой все же забывался в коротком сне, но через десяток-другой минут просыпался. Вскидывался испуганно от легких движений собственного тела, еще не научившегося отдыхать в невесомости.

Первым утром на связь с Георгием Береговым вышел генерал Каманин. Конечно же, снова обсудили вчерашние события, но ни к каким новым выводам так и не пришли. Нужно было дождаться окончательного анализа телеметрии специалистами из Центра управления полетами и Центрального конструкторского бюро экспериментального машиностроения, чтобы сделать какие-то хотя бы предварительные допущения или выводы.

В течение дня ТАСС буквально засыпал радио– и телеэфир совершенно однотипными сообщениями о полете космических кораблей «Союз-2» и «Союз-3»:

«Космический корабль «Союз-3» продолжает полет по орбите. На 10 часов 56 минут московского времени корабль «Союз-3» завершил 16-й оборот вокруг Земли. Летчик-космонавт товарищ Береговой в очередном сеансе радиосвязи доложил о том, что выполнил все намеченные на этот период научные эксперименты.

В частности, во время полета летчик-космонавт проводил наблюдение светящихся частиц, фотографировал облачный и снежный покров Земли, дневной и сумеречный горизонты Земли.

В заключение сеанса радиосвязи летчик-космонавт товарищ Береговой сообщил: «Полет проходит нормально. Замечаний по работе систем никаких нет. Самочувствие отличное».

«Космический корабль «Союз-3» находится на орбите искусственного спутника Земли вторые сутки. За истекший период был полностью выполнен намеченный объем научно-технических и медико-биологических экспериментов и исследований.

В ходе полета осуществлялось широкое маневрирование космического корабля «Союз-3» с помощью автоматической системы и ручного управления при сближении с беспилотным кораблем «Союз-2». С целью изменения орбиты корабля «Союз-3» летчик-космонавт товарищ Береговой производил самостоятельно ориентацию корабля в пространстве и включение бортовой двигательной установки.

В течение суток летчик-космонавт проводил с помощью оптических приборов и без них наблюдение звездного неба и Земли, фотографировал облачный и снежный покров земной поверхности, а также видимый горизонт Земли.

Во время полета в соответствии с принятым режимом работы и отдыха летчик-космонавт товарищ Береговой принимал пищу, выполнял физические упражнения, переходил в смежный отсек корабля и спал в нем в течение семи часов.

Товарищ Береговой поддерживал постоянную радиосвязь с Землей, докладывал руководителям партии и правительства о ходе полета и передавал приветствия народам нашей планеты.

Анализ медицинской телеметрической информации подтвердил, что состояние основных физиологических функций: кровообращения и дыхания на участке выведения на орбиту, при переходе к состоянию невесомости и в продолжающемся орбитальном полете у Берегового Георгия Тимофеевича хорошее, адекватное действию факторов полета. Приспособление организма космонавта к условиям полета завершилось в короткое время: электрокардиограмма, сейсмокардиограмма и пневмограмма находятся без отклонений от нормы.

Психофизиологический анализ действий космонавта при выполнении сложных научных и технических экспериментов, функциональных проб, радиопереговоров, а также деятельности космонавта при наблюдении за ним во время телевизионных передач свидетельствует о сохранении высокой работоспособности летчика-космонавта товарища Берегового.

Полет космического корабля «Союз-3» продолжается. Береговой Георгий Тимофеевич успешно выполняет намеченную программу космических исследований. С ним поддерживается постоянная устойчивая радиосвязь».

«На 18 часов 50 минут московского времени 27 октября корабль «Союз-3» завершил 22, а корабль «Союз-2» 38 оборотов вокруг Земли.

В течение дня в соответствии с программой проводилось маневрирование (вручную и автоматическими средствами) и повторное сближение кораблей «Союз-2» и «Союз-3». После сближения корабли вышли на орбиты со следующими параметрами.

Параметры орбиты космического корабля «Союз-3»:

– период обращения вокруг Земли – 88,6 минуты;

– максимальное удаление от поверхности Земли (в апогее) – 252 километра;

– минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) – 179 километров;

– наклонение орбиты – 51,7 градуса.

Параметры орбиты космического корабля «Союз-2»:

– период обращения вокруг Земли – 88,4 минуты;

– максимальное удаление от поверхности Земли (в апогее) – 231 километр;

– минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) – 181 километр;

– наклонение орбиты – 51,7 градуса.

В течение дня проводились сеансы телевидения с демонстрацией работы космонавта. В процессе полета космонавт проводил научные исследования и наблюдения.

Состояние здоровья летчика-космонавта товарища Берегового хорошее. Частота пульса 63 удара в минуту, частота дыхания 16 в минуту.