Текст книги "Темные Пути (СИ)"

Автор книги: Сергей Удалин

Соавторы: Бухлак Анджей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Что ж, всё складывается довольно удачно. Можно одновременно оправдаться перед начальством и отомстить обидчикам. Но всё же, где они прячут беглеца? Вряд ли прямо в храмах или в храмовых питомниках. Хоть и редко, но Магистрат всё-таки устраивает там проверки. И присутствие постороннего человека может заинтересовать контролёров. А вот в дом настоятеля никто сунуться не посмеет. Значит, там и нужно искать.

Но как? Санкцию на обыск шеф ни за что не даст. Нужны доказательства, а для доказательств нужно внимательно следить за всеми пятью настоятелями. В одиночку Пинкелю с этим не справится. Помощников у шефа тоже не допросишься. Как только он узнает, зачем потребовались люди, закатит скандал. Тогда уже недавний разнос и понижение в должности покажутся цветочками, как бы совсем работу не потерять.

Однако стоит рискнуть. Только так можно вернуть репутацию и зарплату начальника отдела. Обратиться за помощью к таким же, как и сам, несправедливо обиженным.

Пинкель обернулся. Провинившийся капрал всё ещё топтался у входа в церковь.

–Эй, Орд! Иди-ка сюда, дело есть.

Дюнн

Меня смешит любовь горожан ко всевозможным замкам, запорам и задвижкам. Куда только ни умудряются их приспособить! Искренне верят, что кривые железки помогут сохранить имущество. Ладно бы запирали дома только когда уходят. Но ведь и возвращаясь, эти глупцы закрываются на все запоры, добровольно засаживая себя в тюрьму. Краж от этого меньше не становится, но горожане продолжают соревноваться друг с другом в надёжности замков.

Старина Хлоффель и здесь всех перещеголял – в его башне сдвоенные металлические двери с хитрым механизмом. Открыть наружную можно только при закрытой внутренней, и наоборот. А пока стоишь в крохотной комнатушке между ними, осторожный хозяин успевает рассмотреть гостя через потайной глазок и решить, стоит ли вообще тебя пускать.

В общем-то, надёжная защита. Что-то похожее, только больших размеров, я видел в резиденции Ордена. Говорят, что эта дверь безотказно действует больше тысячи лет. Интересно, откуда Хлоффель узнал про неё? Впрочем, в его доме я видел немало веркуверских вещичек. Старик явно не так прост, как хочет казаться. Вот только кто ему сказал, что в дом можно войти только через дверь?

Уж не знаю, зачем, но весь Вюндер напичкан подземными ходами, трубами, каналами и просто норами. По ним нетрудно добраться в любую часть города. А мне сейчас так путешествовать даже удобнее. Ведь патрули до сих пор шастают по городу в поисках сбежавшего веркувера. Но проверить подземелья никто так и не додумался. Или поленился. Или, скорее всего, не рискнул. И правильно сделал, честно говоря. Сунуться в подземный город, не имея представления, куда ведут все эти ходы – почти верная смерть для обычного хумана. Но я за последние дни изучил переплетения подземных лабиринтов даже лучше, чем тот, верхний Вюндер. Вот эта труба, например, ведёт в подвал дома Хлоффеля.

Правда, и здесь дверь закрыта на замок, но разве ж это препятствие? Можно вырвать замок с мясом, можно выбить петли, можно просто прорубить себе проход. Но зачем шуметь и напрягаться, когда у меня есть Волосок. Смышлёный дружок залезет в замок и сам определит, что там нужно повернуть. Куда до меня здешним ворам! Даже жаль немного, что такой талант пропадает.

Ну вот, уже готово. Добро пожаловать, дорогой Дюнн, в дом старого друга Хлоффеля, суки продажной! Ох, как сейчас кто-то обрадуется встрече!

Наткнуться на прислугу в столь поздний час я не опасался. Не помню, чтобы кто-то из них задерживался до ночи. Застать Хлоффеля врасплох я тоже не стремился. Не сбежит же старик, в самом деле. Просто не люблю, когда под ногами что-нибудь поскрипывает или похрустывает. Привычка, от которой нет смысла отказываться. И потому Хлоффель не услышал моего приближения. Пришлось даже постучать в дверь кабинета.

Первое время внутри было тихо. Видимо, старик задремал и не сразу сообразил, в чём дело. Затем послышалось кряхтенье и шаркающие шаги.

– Кто здесь? – удивлённо спросил он, но дверь всё-таки открыл.

– Разрешите войти, – вежливо попросил я и шагнул в комнату, не дожидаясь ответа.

Ещё бы он ответил! Парализующий удар двумя пальцами в область шеи – один из моих любимых приёмов. От него практически невозможно защититься, и противника он выключает почти мгновенно. Но при этом, можно сказать, безопасен для здоровья. Даже эта развалина к утру оклемается. Если, конечно, не получит новую порцию. Но это уже от его поведения зависит. Нет, я не садист, и мне не доставляет удовольствия издеваться над пожилым человеком. Наоборот, я избавил его от неудобств беседы со связанными за спиной руками. А если честно, мне просто лень было возиться с верёвками. Так что устроился дедушка в кресле и никуда из него убегать в ближайшее время не собирался. А кричать? Сейчас он, пожалуй, и вздохнуть-то как следует не сумеет.

– Ну что, поговорим по душам, приятель?

Ага, хрипит что-то в ответ. Наверное, согласен. Конечно, лучше поговорить, чем ещё раз по шее получить. А что он сам ни слова сказать не может, так это даже к лучшему. А то бы заболтал так, что в итоге я и оказался бы виноватым. Нет уж, красноречивый ты мой, сегодня ты будешь только слушать.

– Я вот всё пытаюсь понять, как так вышло, что меня поджидали на Дворе Прощания? Именно в тот день, и именно парни из Ордена. По всему выходит, что кто-то их предупредил о моих планах. Ты случайно не знаешь, кто?

Бедняга Хлоффель попытался потрясти головой. Мол, не знаю и даже не догадываюсь, на что это ты намекаешь. Но после такого удара не очень-то шеей поворочаешь. Скривился от боли и затих.

Вот и славненько! Когда к угрызениям совести добавляется обычная боль, всё как-то лучше доходит и надолго запоминается.

– Я не могу сказать наверняка, что это сделал ты. Или что ты это сделал умышленно. Возможно, ты просто случайно проговорился. Предположим даже, что это твой пердун-слуга нас подслушал и донёс куда следует. Хотя ко мне трудно подобраться незаметно, и я не открывал рта, не убедившись, что мы одни, но пусть будет так. Это всё равно ничего не меняет. Я не могу больше доверять тебе, не могу быть уверенным, что меня снова не предадут. А ты, к несчастью, слишком много знаешь. И я никак не могу придумать, что же теперь с тобой делать. Может, сам что-нибудь подскажешь?

Старик совсем скис. Понял, куда я клоню.

– Ну, что же ты молчишь, старик? Назови хоть одну причину, из-за которой я не должен тебя убивать!

Тут я, конечно, немного неправ. Даже знай Хлоффель такую причину, он всё равно не смог бы о ней рассказать. Но меня это мало волнует. Потому что убивать его я на самом деле не собираюсь. Мёртвый Хлоффель совершенно бесполезен, а живой ещё может на что-то сгодиться. Нужно только навсегда отбить у него охоту действовать самостоятельно.

– Ладно! – якобы передумал я. – Шлёпнуть я тебя всегда успею. Надеюсь, хоть это ты понимаешь. А ещё попытайся понять, что я больше ни на миг не спущу с тебя глаз. Присмотрел я тут неподалёку местечко, откуда твой дом прекрасно виден. Каждый шаг, каждая твоя мысль будет мне известна. Подходить ближе, чем на сто шагов к зданию криминального департамента или к миссии Ордена я бы не советовал. Запомнил?

Старик хотел кивнуть – не сумел, и вместо этого поспешно заморгал, соглашаясь с моими условиями.

Я подошёл совсем близко к беспомощно развалившему в кресле старику и ласково продолжил:

– А сейчас, Хлоффель, тебе нужно поспать. Не пугайся, это не больно. Просто нажимаешь пальцем на сонную точку, и человек выключается. И не только человек. Забавно, но и у карлюков, и у смазлов, и даже у глыбарей чувствительные точки расположены одинаково. Впрочем, что я тебе голову ерундой забиваю? Для тебя важно запомнить одно – я за тобой слежу. И пытаться обмануть меня – глупо, бесполезно и опасно для жизни. Усвоил? Ну, тогда – спокойной ночи!

Сказал – сделал. Через пару секунд Хлоффель уже сладко посапывал.

Спи, дедуля, а я пока в твоём доме пошарю. Во-первых, давно пора нормально поесть. А то ведь там, в подземельях особенно не попируешь. Даже вспоминать не хочется. А во-вторых, неплохо было бы прихватить с собой кое-какие вещички. Нет, не деньги – зачем они мне. И не оружие – во всём Вюндере не найдётся такого, чтобы меня заинтересовало. Чем с этим дерьмом, так лучше голыми руками. А вот несколько веркуверских приспособ, которые Хлоффель упорно собирал, покупал и выменивал, порой даже не понимая их назначения, мне бы пригодились. И в первую очередь – стабилизатор. Должен у Хлоффеля хотя бы один остаться, мы ведь собирались вслед за аристократиком и других добровольцев в Загород запускать. Возможно, мне скоро придётся уходить из города. А в теперешнем особом положении соваться без стабилизатора в Переход слишком рискованно. Вот только куда старик его спрятал? Дед гордился коллекцией и расставлял экспонаты в самых видных местах. А стабилизатора почему-то нигде не видно.

– Да где же он, ни дна ему ни покрышки!

Точно! Именно это я и хотел сказать.

Стоп! Хотел, но ведь не сказал же? Вроде бы нет. Но голос слышал? Слышал. Чей голос? Кроме меня и Хлоффеля, в доме никого нет. Но старик спит, не может не спать после точечной атаки. А чужого в доме я бы почувствовал. Или совсем сдал за последние дни?

– Кто здесь? – на всякий случай спросил я, не очень надеясь на ответ.

Но ответ всё же последовал:

– Я не здесь, я там.

Голос довольно молодой и какой-то неестественно звонкий. Или просто слишком весёлый.

– Где – там?

Ничего умнее в голову не пришло. Я по-прежнему не понимал, откуда исходил странный голос. Такое ощущение, что прямо из воздуха.

– Там – это очень далеко от здесь.

Ну, точно – весельчак. Однако я что-то не расположен с ним перешучиваться.

– Вот и оставайся там. Что тебе здесь-то нужно?

Молчание. Ну, вот и хорошо. Мне сейчас не до голосов из ниоткуда. Мне стабилизатор нужно найти и свалить поскорее.

– Слушай, а тебе-то что здесь нужно? И вообще, кто ты такой? Это ведь дом Хлоффеля?

Так, отвязаться не удалось. Но есть и приятный момент – он меня не знает. Это уже лучше – не люблю, когда у собеседники есть преимущество.

– Угадал, это дом Хлоффеля. Только хозяин сейчас спит. А я – его друг и, можно сказать, охранник.

– Друг? У Хлоффеля? – рассмеялся в ответ невидимка. – Сколько себя помню, у него только собутыльники были. А теперь, когда Хлофф бросил пить, с ним вообще никто не общается. Видать, ты не очень хорошо знаешь старика. Наверное, недавно с ним познакомился. Слушай, а ты не Фокусник ли случайно?

Ничего себе! Оказывается, он меня всё-таки знает. Почему же я его не узнаю? Может, голос искажён расстоянием? Чёрт его знает, как он сюда передаётся. Или незнакомец раньше говорил иначе?

– Да ты сам-то кто такой?

– Догадайся! Мы с тобой совсем недавно встречались.

– Хм… Аристократ, что ли? Этот, как тебя, Луфик?

Шлёп! В смысле – блин! Я получил увесистую затрещину. Ниоткуда. Из воздуха.

– Не смей меня так называть, понял?

Что ж тут непонятного? Ответить ему я не могу, а вот получить добавки – как нефиг делать. Придётся проглотить, обратить в шутку.

– Ого, ловко! Как это у тебя получается?

– А, пустяки! Я теперь такое могу, что тебе и не снилось. Может, ты и Фокусник, но тогда уж я – настоящий волшебник!

Вот хвастун! А может, и не хвастун. Может, он теперь и вправду всё может. По лицу-то я от него получил – это факт. Кто ещё смог бы такое проделать?

– Так значит, Луфф, ты выбрался из города? И что было дальше? Нашёл кристаллы?

– Кристаллы? Да я вас с Хлоффом завалю этими кристаллами. Только позже. Сейчас у меня дела поважнее.

Да, похоже, парень немного не в себе. Хотя, если бы я сам вдруг научился таким фокусам, и у меня бы крыша поехала.

– Ладно, я уже понял, какой ты стал крутой. Но как тебе это удалось?

– А очень просто! – парень по-прежнему не умел держать язык за зубами и тут же выболтал свой секрет. – Съел я в лесу какую-то гадость. Потом закусил другой гадостью. А потом меня напудрили порошочком, от которого стало очень хорошо. Мне и сейчас ой как хорошо!

– Порошочек? Стихин? А перед этим что жрал? Улиточный орех? Или паучий орех? Который?

– Во-во, что-то вроде того! И теперь я молнии из рук выпускаю, ветер останавливаю и ещё чёрт-те что могу вытворять!

Вот это новости! Есть о чём задуматься.

– Ладно, приятель, мне пора. – с горделивым восторгом в голосе сообщил обдолбанный аристократишко. – Приход заканчивается, начинает отпускать, а мне ещё охота немного молниями побаловаться. Передавай привет Хлоффу. Я ещё как-нибудь загляну. Делишки обсудим.

И он опять – теперь уже слегка – шлёпнул меня по затылку.

Вот придурок! И за что недоумку такая удача привалила? Его ни в коем случае нельзя отпускать. Осталось ещё столько важных вопросов!

– Постой, Луфф! Скажи, многие знают, что с тобой произошло?

– Да вся деревня знает! Хотя, наверное, уже и в других местах восхищаются моими... – донеслось словно издалека, и голос замолк окончательно.

Я подождал ещё немного, но больше ничего не случилось. Хотя ведь и так случилось достаточно.

Похоже, мои планы снова меняются.

Глава 10

Настоятель Ривс

День у его святости настоятеля Ривса выдался напряжённым. К обычным хлопотам по поддержанию порядка в храме прибавились новые обязанности члена попечительского совета. Приближалось время отправки спецкаравана, зачастую чреватое неожиданными осложнениями. Настоятель пол дня метался между Магистратом и миссией Ордена, уточняя, утрясая и согласовывая. Раньше этим занимался его святость Купп – настоятель храма Божественной Благодати. Но три дня назад он скоропостижно скончался от сердечного приступа. Событие само по себе весьма прискорбное, а накануне отправки и вовсе угрожающее катастрофой, поскольку многое в этом щекотливом деле строилось на личных отношениях, взаимном доверии и авторитете. Какового новичку, конечно же, не хватало.

Пытаясь достойно заменить усопшего, Ривс совсем выбился из сил. А тут ещё к нему пристал назойливый сыщик-неудачник и прямо-таки засыпал вопросами. Как часто отправляются спецкараваны, по каким критериям происходит отбор, какие документы выдаются сопровождающим, бывают ли исключения, как производится оплата, не выражал ли Орден в последние время неудовольствия качеством поставок. Замучил, одним словом.

Отказаться отвечать тоже нельзя – хоть и опальный, а всё ж таки служащий криминального департамента. Но и чересчур откровенничать опасно – так недолго и сделку сорвать. К сожалению, красиво и убедительно врать настоятель ещё не научился. И в который уже раз за сегодняшний день вспомнил Куппа. Как у того легко и просто всё получалось! Он бы этого сыщика в две минуты отшил. А Ривс часа два отбивался от вопросов и домой пришёл окончательно вымотанный. Отослал слугу и, даже не ужиная, проковылял в спальню. Ещё пару дней нужно как-то продержаться, а потом…

– Добрый вечер, ваша святость! – донёсся сверху незнакомый хрипловатый и чуть насмешливый голос. – Самое подходящее время для приятной беседы.

У настоятеля не хватило сил, чтобы по-настоящему испугаться или удивиться. Когда из ниши справа над дверью неловко, цепляясь плащом за выступ стены и бормоча под нос ругательства, сползла вниз тёмная фигура насмешника, Ривс лишь обречённо опустился в кресло и едва слышно пробурчал:

– Я вас слушаю…

– Это хорошо, что вы не спрашиваете, кто я такой и как сюда попал, – сказал незваный гость, также устраиваясь в кресле вполоборота к окну. – Моё имя вам ничего не скажет. О своих дорогах я тоже никому не говорю. А вот что мне нужно от вас, объясню с удовольствием.

На грабителя вроде не похож, – вяло подумал настоятель, – но и на приличного человека тоже. И вслух добавил:

– Я вас слушаю. Только говорите, пожалуйста, покороче, я очень устал сегодня – соображаю плохо.

– О да! – незнакомец, по-видимому, усмехнулся. – Мне кое-что известно о вашей новой должности. Как раз на эту тему я и хотел поговорить.

«О, Господи, только не это!» – мысленно простонал Ривс.

– А может, отложим до завтра?

– Ваша святость! – укоризненно произнесла тень. – У меня нет времени приходить к вам каждый день. К тому же завтра вы наверняка будете не один, и разговора не получится.

Значит, он не из криминального департамента, – сделал вывод Ривс. – Тогда что он может знать о моей новой должности? Впрочем, Ордену про назначение тоже известно. И говорок у парня не наш, не городской. Веркувер? Ладно, сейчас выясним.

– Так вы хотели поговорить со мной о храме?

– Разумеется, нет, настоятель! – опять усмехнулся незнакомец. (Проклятье, почему он всё время смеётся?) – Я же сказал – о новой должности. Мне нужна ваша помощь, как координатора поставок для Ордена.

– Значит, вас послали старшины? – с надеждой спросил Ривс. – Тогда вы немного опоздали, любезный. Состав каравана уже утверждён Магистратом, и никаких изменений я теперь внести не могу.

– Меня не посылали старшины, – в голосе незнакомца послышалась непонятная гордость. – Я пришёл по личному делу. И меня не интересуют официальные поставки. Меня интересует дополнение к каравану.

– Не понимаю, о чём это вы? – с каменным, как он надеялся, выражением лица, произнёс настоятель.

– Ваша святость, вам никто не говорил, что вы не умеете притворяться? – с уже привычным ехидством поинтересовался гость. – Повторяю: меня не интересуют те малолетние дебилы, которых вы продаёте Ордену. Мне нужны десятка два двенадцатилетних мальчишек, прошедших обе ступени отбора, здоровых и телом, и умом.

– И не пытайтесь уверить меня, что это невозможно, – продолжил он, опережая возражения настоятеля. – Когда-то очень давно меня самого продали Ордену таким же образом. Я прекрасно помню все подробности. Правда, тогда всем распоряжался его святость Купп. И теперь я первым делом обратился к нему, но он не пожелал выполнить просьбу. Бедный, бедный настоятель Купп!

Теперь голос незнакомца звучал откровенно издевательски. А Ривс тут же забыл о своей усталости.

– Так вы – тот самый сбежавший веркувер? – испуганно спросил он и получил спокойный, ещё более пугающий ответ:

– Тот самый.

– И настоятеля Куппа… тоже вы?

Его святость не решился произнести слово «убили».

– Я. И его, и секретаря попечительского совета Крадля. Нужно же было как-то выяснить, кто заменит Куппа. Как, вы ещё не слышали? – поинтересовался убийца, заметив гримасу ужаса на лице настоятеля. – Ну так услышите завтра, если, конечно, нам сегодня удастся договориться.

Его святость внезапно почувствовал холодную пустоту в нижней части живота. Дело принимало неприятный оборот. Хотя приятного было мало с самого начала, но до этого момента настоятель не опасался за свою жизнь. И ведь, как назло, самолично отпустил слугу домой. Да что там слуга! Сейчас Ривс обрадовался бы даже тому наглецу-инспектору. Однако теперь он был один и находился в полной власти опасного преступника.

– Не понимаю, что вы так упрямитесь, настоятель! – голос веркувера стал вдруг мягким, успокаивающим. – Всё пройдёт по обычной схеме, только вместо Ордена покупателем буду я. У вас наверняка есть тайный ход, ведущий на караванную тропу уже за пределами города, где никакая стража не сможет ничего заметить. В назначенный день вы приводите туда моих мальчиков. Я забираю товар и расплачиваюсь. И всё. Никто и никогда об этом не узнает. Разве это не честная сделка?

Настоятель почти не слышал своего собеседника. В его голове возникла слабая, отчаянная надежда. Что если настырный инспектор не ушёл и сейчас тайком наблюдает за домом? Нужно как-то дать ему знать, что здесь что-то происходит. Разбить окно? Не получится. Зажечь яркий свет? Веркувер не позволит. Так что же делать?

Ага, нашёл! Пусть свет зажечь нельзя, но ведь свеча на столе уже горит. И её должно быть видно из окна. Если подойти вплотную к свече, то наблюдателю покажется, что свет погас. А если снова отойти или просто отклониться, создастся впечатление, что свечу опять зажгли. Когда-то в юности молодой храмовый служка Ривс ради праздного интереса выучил фонарную сигнализацию городских стражников. Три коротких мигания фонаря, повторяющихся через равные интервалы – сигнал «все ко мне». Инспектор просто обязан понимать его значение. Может, попробовать?

– Позвольте, я посмотрю свои записи? – смиренно поспросил настоятель у жуткого гостя. – Возможно, мне удастся слегка подправить документы и…

– Да уж постарайтесь! – оборвал объяснения веркувер. – В конце концов, это в ваших же интересах. Куда вас проводить?

Что ж, и так было понятно, что одного настоятеля он из комнаты не выпустит. Но, благодарение Господу, никуда ходить и не надо.

– Спасибо, у меня всё с собой. Такие важные сведения не стоит, знаете ли, оставлять без присмотра.

Ривс едва удержался, чтобы не подмигнуть веркуверу, изображая полное взаимопонимание. Такое поведение может насторожить преступника. А одурачить его и без того будет непросто. Тоньше нужно, тоньше!

Настоятель с кряхтением поднялся, долго копался во внутренних карманах мантии и наконец извлёк наружу крохотный блокнот. Затем подошёл к столу и засуетился вокруг свечи, то поворачиваясь к ней, то отклоняясь в сторону.

– Перестаньте кривляться, ваша святость! – гость всё-таки заподозрил неладное. – Всё равно не поверю, что ваши глаза настолько слабы, чтобы не разобрать собственный почерк. Даже не надейтесь, что я разрешу вам зажечь верхний светильник.

К этому моменту Ривс успел трижды повторить сигнал и решил, что достаточно. Либо его уже заметили, либо не увидят никогда.

– Ну, хорошо, – покорно вздохнул священник. – Сейчас трудно говорить со всей определённостью, но я что-нибудь придумаю. Когда вы желаете получить товар?

Ответ, видимо, был заготовлен заранее.

– Через пять дней после ближайшего трёхлуния.

Настоятель приободрился. За такой срок действительно можно что-нибудь придумать, чтобы обмануть преступника. А пока главное – сохранить собственную жизнь, старательно изображая продажного негодяя.

– А вы знакомы с нашими расценками?

– Нет, разумеется, но готов прибавить к ним по десять монет за каждого мальчика. В компенсацию за риск.

– Двадцать раз по сорок – получается восемьсот монет. Превосходно! Но нельзя ли получить половину суммы задатком?

Даже тревога за собственную безопасность не помешала настоятелю восхититься своими актёрскими способностями. Кажется, этот мерзавец ему поверил. Может быть, всё ещё и обойдётся.

Гость на мгновение задумался, а потом задал встречный вопрос:

– Расписка господина Хлоффеля вас устроит?

– Хлоффеля? – на этот раз удивление настоятеля было искренним. – Так он с вами заодно?

– Я же сказал вам, что работаю один, – с лёгким раздражением в голосе ответил беглый веркувер. – А господин Хлоффель – честный, но слабый человек. Он не сможет отказать мне в маленькой просьбе. И не вынуждайте меня повторять вам те же доводы, что убедили его.

Не ожидавший новых угроз священник вздрогнул и выронил блокнот. Затем машинально потянулся к подсвечнику, чтобы осветить пол под ногами.

– Не трожь свечу, старик! – зашипел на него веркувер. – Ты кого вздумал обманывать? Думаешь, я не вижу, как ты вокруг неё вертишься? Да я тебя…

Договорить он не успел. Через открытую верхнюю створку окна в комнату влетел небольшой продолговатый предмет. Судя по звону разбившегося стекла, это была обыкновенная бутылка. Но содержащаяся внутри неё жидкость оказалась не такой обыкновенной. С лёгким шипением она начала быстро испаряться, поднимаясь вверх фиолетовым на фоне горящей свечи дымком и распространяя по комнате запах гниющих овощей.

Впрочем, два рухнувших на пол тела не успели этого почувствовать.

Пинкель

Начальник криминального департамента Гейдл в бешенстве наматывал круги вокруг стола, а стоящий на вытяжку Пинкель безуспешно пытался догадаться, что означает внезапный переход обычно вежливого шефа «на ты».

– Да ты хоть понимаешь, что натворил, Пинкель? Мало того, что вёл незаконную слежку за уважаемыми представителями святой церкви Господа нашего, – шеф привычно закатил глаза к потолку и правой рукой коснулся ширинки брюк. – За одно это я больше часа оправдывался в главной префектуре. Так нет же, тебе ещё понадобилось ворваться в дом настоятеля и причинить серьёзный вред его здоровью!

– Но ведь пастору грозила опасность, – робко возразил инспектор и едва успел увернуться от пролетевшей над головой папки с его же собственным делом.

– Ах, ты, засранец! – начальник разошёлся не на шутку. – Он ещё будет умничать! Благодари Бога, что настоятель оклемался и смог подтвердить твои слова. А то сидел бы ты, умник, сейчас в камере. Ну да ладно, даже это я смог бы как-то замять. Но чем ты обезвредил преступника? Секретным оружием, которое пока даже не поступало в распоряжение департамента! Как мне объяснить Магистрату, откуда оно у тебя взялось?

– Я не могу вам этого сказать, господин Гейдл, – пробормотал Пинкель, опустив голову.

Он догадывался, что не справится с бывшим веркувером в честной борьбе, и потому подключил старые связи, обратившись к знакомому контрабандисту. За парнем числился давний должок – пришло время расплатиться. Склянка с веркуверской отравой, надо признать, сработала на славу. Но пусть его теперь хоть из города выселят, инспектор своих людей не сдаст – дело принципа.

– Тоже мне, герой! – уже мягче усмехнулся шеф. – Оружейник Зидль, ранее уже находившийся под подозрением по поводу контрабанды, во всём сознался. Да не волнуйся ты так, ничего с ним не случится. Он же гений. Такими людьми Магистрат не разбрасывается. Штраф и отлучение дважды по сорок дней – вот и всё наказание. А вот тебя, Пинкель, мне отстоять не удалось…

Шеф тяжело вздохнул и наконец-то сел в кресло.

– Собирайся! С сегодняшнего дня ты переводишься в городскую стражу. На испытательный срок – в чине капрала. А потом, может, и в поручики выбьешься. А вот когда тебя теперь в церковь пустят, я даже приблизительно сказать не могу. Всё, свободен!

Больше не обращая внимания на бывшего подчинённого, Гейдл снова поднял глаза к небу:

– Господи, с кем приходится работать?! Этот хоть ещё через раз думал – то головой, то жопой. А остальные ведь соображать совсем не умеют.

– Шеф! – прервал его сетования Пинкель, которому терять было уже нечего.

– Ну, что тебе ещё, капрал?

– Скажите, шеф, это был он?

– Кто – «он»? Какой «он»? – Гейдл не сразу понял, о чём идёт речь. – Ах, о-о-он! Да, тот самый беглец. Веркуверы его уже опознали. Хотя и с трудом.

– Почему с трудом?

– Да я и сам не понял. Говорят, он раньше был худым. А теперь похож на торговца с хлебного ряда.

– И что с ним теперь будет?

Пинкель вряд ли смог бы объяснить, почему его волнует судьба пойманного преступника, но почему-то это казалось важным.

– Казнят, разумеется, что ж ещё с ним делать? – равнодушно ответил шеф. – Правда, миссия требовала, чтобы преступника выдали Ордену. Но Магистрат упёрся. У нас у самих развлечений мало. А парень там у себя особых бед не натворил, даже веркуверов он ухлопал уже здесь, в городе. Так что по договору мы имеем право его судить. Уже и карусель на Рыночной площади установили. Только придётся немного подождать. Крепко он твоей гадостью надышался, до сих пор не пришёл в сознание…

– Эх, Пинкель! – без всякого перехода снова завздыхал Гейдл. – Что же ты наделал, дуралей?! Это же могло быть твоё лучшее дело!

Луфф

– Господин волшебник, а колдовать – трудно? – молодая глыбарьская самка окликнула меня говорящим, как у настоящего человека, ртом. Всё никак не могу к этому привыкнуть…

Похоже, обитатели деревни окончательно расслабились, приняв меня за своего. Сначала только фрайчата осмеливались дразнить из-за угла. А теперь, хоть староста и запретил беспокоить господина мага по пустякам, полезли все подряд, безбоязненно. Даже самки.

– Нет, ничего особенно трудного, – пересилив себя, честно ответил я.

До чего же вы докатились, милейший Луфф! Беседы с самками. Их здесь, правда, называют женщинами, в крайнем случае девками или бабами, но разве это что-то меняет? Хотя, если разобраться, разговаривают же фраи со своими домашними животными – свинами – и ничего предосудительного в этом не видят. Чего ж я так переживаю?

– А вы долго на волшебника учились?

– А я совсем не учился. Само как-то получается.

В том-то и дело, что на самом деле переживать есть из-за чего. Выяснилось, что порошок, которым меня снабжает Бо, имеет прелюбопытнейший побочный эффект. С одной стороны, приятный, показывающий, что я практически восстановился после болезни. А с другой... Делает из меня религиозного фанатика, да вдобавок изрядно мешает при ходьбе. Даже в юные годы я такого позыва к молитве не испытывал. А тут, как нарочно, эта самка рядом вертится. Молодая, крепкая. Подумаешь, что я ростом ей до плеча – это не главное. В нашем храме таких крупненьких, в теле, выделяли самым уважаемым прихожанам. А здесь-то и храмов нет. И вообще всё очень запутано. Большинство самок принадлежит кому-то из фраев. Но те либо сами молятся с ними, либо берегут для последующей продажи. С самими фраями я бы ещё попытался обговорить условия сделки, но Тляк утверждает, что нужно вдобавок спросить согласия женщины. Чёрти что! Признаться, это уже выше моего понимания.

– Господин волшебник, – не унималась самка, – а может, вы и мне покажете что-нибудь волшебное?

– Да с удовольствием!

И действительно, чего тут умничать? Дело-то нехитрое. Почему бы и не показать. Хрясь!

Кажется, я опять сделал что-то не так. Непонятно только, что именно. Хотел просто проверить, готова ли она, только и всего. Это ж каждому известно, что молиться с неподготовленной самкой – большой грех. Потому в храмах подготовкой самок специально занимаются молодые послушники. А здесь как определить? Тем более, что фрайские женщины всегда ходят в одежде, даже в самую жаркую погоду. Вот я и засунул руку ей под одежду, для проверки. А она в ответ своей лапищей... Да со всей глыбарской силушки мне по морде. За что, спрашивается?

А главное, спросить уже не у кого. Самка раскраснелась, заплакала слёзно (ещё один непонятный обычай) и с громким воплем побежала куда-то вдоль по улице. И что-то мне подсказывает, дальше объясняться придётся уже не с ней, а в лучшем случае с Тляком.

Увы, сегодня был не мой день. В облаке пыли, ещё не осевшем после грациозного пробега глыбарихи, появились очертания старосты. В поселке им считался Бо, как известно.

– Всё! – кричит, – кончилось моё терпение! Из-за тебя девкам теперь из дома не выйти. Убирайся на хрен из моей деревни!

Девки, как объяснял Тляк, это предназначенные для продажи молодые самки. И как же, интересно знать, я мешаю им выходить из дома? Или он эту глыбариху имеет в виду? Так я же не хотел ничего дурного, наоборот.