Текст книги "Темные Пути (СИ)"

Автор книги: Сергей Удалин

Соавторы: Бухлак Анджей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5

Тляк

Время от времени свин недовольно похрюкивал – груз ему определенно не нравился. И не потому, что тяжелый – просто от мешка слишком необычно пахло. Чем-то таким, отчего хотелось одновременно и покрыть самку, и отгрызть пятак сопернику, и, трусливо поджав хвост, бежать прочь без оглядки.

– Смотри-ка, Лохмач ерепенится, словно поросюк двухмесячный, – заметил синебородый карлюк. – А кто говорил, что этот свин самый спокойный?

– Ты бы не наговаривал зазря на зверя, Датько, – пробурчал в ответ второй крепыш. – Небось, в свинах смыслишь не больше, чем младенец в бабских задницах, а трепа развел, понимаешь…

Названный Датьком карлюк встрепенулся, глазенки его сверкнули, а кончик бороды задиристо взлетел вверх:

– А то ты, Рыжан, по задницам специалист! Я и смотрю – всё вокруг свинов отираешься, сзади заходишь!

– Чего-о-о? – дядька Рыжан аж затрясся от возмущения. – Ты что, малец, несешь? Да на кого? Да я ж...! Ох, мало в детстве мамка тебя за бороду по двору таскала!

– Мамку не трожь, дядька Рыжан! За неё могу и…

– Что можешь, сопляк?

– А ну, цыц, глоткодеры! Растявкались, как мусорные котики перед случкой! – негромкий, но властный голос третьего карлюка, густобрового Тляка, вмиг заставил спорщиков утихомириться. Старшина Тляк выглядел помладше дядьки Рыжана, но авторитет – штука первостепенная. В поселке таким же уважением пользовались разве что батька Моргун да хорунжий Щекарь. Пожалуй, и все. Это из восьмисотенного населения-то!

– Да полно вам, дядечка Тляк. Не ругайтесь. Просто Лохмача от нашего товара уже на мандраж начинает пробивать.

Тляк нахмурил знаменитые на всю округу брови и пробормотал:

– Сдается мне, Датько, что дело не в товаре. Лохмач не первую ходку топает…

– Вот и я говорю! – радостно подхватил Рыжан. – Наш Лохмач – лучший контрабандист в пятаковом семействе!

Тляк промолчал и ни с того ни с сего уставился вдруг вверх, на сгущающиеся в небе тучи.

– Что-то не так, дядечка Тляк? – беспокойство старшины начало передаваться и остальным.

– Быть беде…

– С чего бы это…

– Жопой чую, – отсек лишние вопросы Тляк и погладил рукоять боевого хлыста на широком поясе.

Интуиция опытного контрабандиста, не раз выручавшая Тляка, не подвела его и на этот раз. Вскоре среди туч мелькнула неясная тень.

– Всё, влипли, – на лбу Тляка вдруг выступила испарина, а на крашеных древесным синюшником бровях повисло несколько крупных капель пота. Датько и Рыжан, впервые увидевшие старшину Тляка в таком состоянии, тоже всполошились не на шутку. Первый карлюк принялся спешно расчехлять лютобой, а второй приготовил пару орехов-вонючек.

– Не уж-то проверка? Мытник пожаловал?

Вопрос Рыжана остался без ответа. Секундой позже все и так стало ясно.

Сверху прямо на них спикировал веркувер на пятнистом крыле. Он мягко опустился на траву в десятке метров от карлюков и жалобно заскулившего свина, отдал приказ крылу. Зверь послушно сложил крылья, а длинный хвост несколько раз обвился на торсе хозяина и еще ниже, на левой ноге. В таком состоянии крыл больше напоминал бесформенный ранец за плечами человека-симбионта.

Тляк поежился и непроизвольно сделал шаг в сторону лесной чащи. Бледный Рыжан покрепче стиснул в руках лютобой – единственную вещь, которая в данный момент могла добавить уверенности в своих силах. Только молодой и глупый еще Датько с показным бесстрашием рассматривал мытника.

Легкий, но, по слухам, чрезвычайно прочный доспех из блестящих чешуек морского гада, присосавшийся на затылке пятнистый крыл, термовик на плече… Веркувер в боевом облачении – образ грозный и внушающий трепет любому фраю.

Веркувер молчал, пристально разглядывая карлюков. Они тоже не решались заговорить первыми. Однако и кланяться особо не спешили – если мытник не в духе, это все равно не поможет.

– Откуда и куда топаем? – нарушил, наконец, молчание веркувер. – По мешкам и шмоткам вижу, что прогулка не однодневная.

– Ваша правда, господин, – ответил Тляк слегка заплетающимся языком. – Ходили почти к Окраинам, вот домой возвращаемся.

– Ага, так и думал. Значит, шныряли по Окраинам. И что ж вы там вынюхивали?

– Ну, не настолько, конечно, чтоб в неположенные зоны заходить, – попытался оправдываться карлюк, но мытник его не слушал.

– А ярлык от вашего Куратора имеется?

– Э-э-э-э…

– Кто Куратор? – мытник начал закипать. – Из какой вы дыры повылазили, уродцы?! Я к тебе обращаюсь, синежопый!

– Четвертый синий дорф. Курирует сатрап Мертуль, – задыхаясь от ужаса, прошептал Тляк. Веркувер, удовлетворённый произведённым эффектом, слегка расслабился.

– И чего это вы так разорались-то, уважаемый? – вдруг ляпнул, обращаясь к мытнику, Датько. – Разве ж вам кто такую власть давал, чтоб на честных фраев вопить, словно на скотину какую? Что мы вам – свины что ли? Ещё деды наши заслужи… – перехватив испуганные взгляды товарищей, Датько вдруг осёкся и замолчал.

Снова повисла напряжённая тишина.

– Немедленно развязать мешок! – не терпящим возражений тоном спустя секунду приказал мытник.

Никто не сдвинулся с места.

– Я сказал: предъявить вещи к мытному досмотру! – рука веркувера легла на приклад термовика. Ситуация становилась критической.

Первыми нервы не выдержали у молчавшего доселе Рыжана. Карлюк вдруг вскинул лютобой и надавил на костяшку спуска.

Раздался негромкий хлопок, веркувер покачнулся.

Яда одного люта обычно хватает, чтобы любой карлюк, а тем более хуман, в считанные мгновения почернел, скукожился и превратился вскоре в кусок разлагающейся плоти. Однако в этот раз такого не произошло. Лют попал не в лицо мытнику, как хотел Рыжан, а в грудь. Не обладая высокой пробивной силой, гриб просто отскочил от чешуи доспеха и упал в траву.

А потом веркувер сам начал стрелять.

Казалось, Рыжан вспыхнул изнутри. Пламя вырвалось из ушей, рта, носа. Лопнули глаза, за доли секунды сгорела борода. Кровь закипала и сворачивалась, кожа чернела, скручивалась трубочкой, словно тлеющая бумага. Не успел ничего предпринять и Датько. Он только размахнулся, чтобы бросить в мытника орех-вонючку, как сразу же схлопотал в голову зажигательную пулю. Мгновение – и всё было кончено – Датько даже вскрикнуть не успел. Орех выпал из обугленной руки. Удар о землю был несильным, но ореху хватило – он треснул, выпустив наружу облако зелёной пыльцы.

Всё, что было потом, показалось Тляку сном – время притормозило, вынуждая двигаться медленно, словно продираясь сквозь сопли слимука. Сквозь покрывшийся рябью, практически осязаемый воздух до слуха донёсся пронзительный визг свина.

Тляк медленно, как ему казалось, повернул голову – испуганное животное бежало к ближайшим зарослям, унося с собой мешок с контрабандой. Мытник ругался, стрелял в удаляющегося свина, но никак не мог попасть. Тогда он расправил крыла и взмыл в воздух. Зависнув в паре метров над землёй, веркувер наконец вспомнил о затаившемся карлюке-недобитке и посмотрел вниз. Его горящий гневом взгляд и глаза Тляка, в которых ужас медленно отступал перед наркотическим безразличием, встретились. В следующий миг земля перевернулась, и Тляк потерял сознание.

Луфф

Колючий жёсткий стебель местной травы давно примеривался к голому заду и, при первой же попытке пошевелиться, больно впился в беззащитную плоть. Я невольно выпрямился. Что-то громко хрустнуло в коленях, занемевших от долгого сидения на корточках. Но только последний зануда стал бы жаловаться на мелкие неудобства в подобной ситуации. Если бы я вовремя не оказался в придорожных кустах, мой труп дымился бы сейчас на поляне рядом с обгоревшими телами гномов.

А ведь сначала я даже расстроился. Бывает же такая непруха! Целый день мотался по сволочному лесу и не встретил ни одной живой души. Ни тебе дорогу до Стылого урочища узнать, где мне Фокусник назначил встречу, ни еды какой попросить. Свои-то припасы я растерял ещё в подземелье. Ну, хорошо – выбросил, какая разница?! Были проблемы поважнее. А теперь я готов хоть хлоффелевский передатчик на краюху хлеба обменять, так сильно сводит желудок от голода.

В конце концов, не выдержал – и попробовал на вкус крупные красные ягоды, вызывающе растущие вдоль лесной дороги. Неплохие ягоды, сочные, но, чтобы утолить голод, съесть их нужно больше собственного веса. Я попытался, однако это оказалось выше человеческих сил. Всё, чего удалось добиться – получить нехилое расстройство желудка. То ли в ягодах скрывалась отрава, то ли просто нельзя так плотно набивать живот, но я уже раз пять убегал в кусты, чтобы облегчиться. А на шестой – только штаны спустил, как из-за поворота показались гномы.

Хотя может и не гномы, но именно таких я боялся в детстве, разглядывая книжные картинки. Сказка о девочке и семи педофилах… Уродливые, кривые, бородатые, низкорослые, немного неуклюжие. Разве что без дурацких колпаков на головах. Впрочем, одевались как обычные люди – крестьяне, например, или лесорубы. Скорее – вторые, потому как все трое выглядели весьма внушительно – ширина плеч немногим уступала росту, а коротким, но мускулистым ручищам позавидовал бы лучший борец Вюндера – знаменитый Крафт. Серьёзные мужики.

Рядом с ними косолапила жуткая зверюга. Поставь её на задние лапы, надень рубаху да штаны – от хозяев не отличишь. Такая же заросшая, шумная, упитанная. Вкусная, наверное. А на спине у зверя покачивается огромный мешок. Тоже, небось, с чем-то съедобным. А может чёрт с ним, что страшные, кушать-то хочется… Вдруг поделятся крохой хлеба с несчастной жертвой Перехода?

Но не бежать же к ним через лес со спущенными штанами… Тем более, что прямо сейчас я этого сделать и не смогу. Да и сами гномы держались слишком уж настороженно. Постоянно озирались по сторонам, а один из них держал в руках странную палку. Обычно так быстрострелы держат. Того и гляди – пальнёт, не разобравшись.

В общем, так и остался я в кустах сидеть. Благо, было чем заняться. А гномов этих, думаю, после догоню. Или прослежу, куда они направляются. Там видно будет.

И только я так решил, появился ещё один парень. Вроде как спрыгнул откуда-то сверху. Крыльев-то я у него поначалу из-за деревьев не разглядел. Да и дальнейшее плохо видел. А слышал и того хуже – ветер уносил все слова в сторону, и дубелевые листья над головой всё время шумели. Только по интонациям можно было догадываться о содержании разговора. Похоже, крылатый чего-то добивался от гномов, а те не очень-то спешили ему подчиниться. Но парень, судя по всему, оказался не из трусов, в одиночку попёр против троих. Прикрикнул на них – и гномы сразу стихли. Стало понятно, кто здесь главный. Либо власть, либо сила, – а скорее всего и то, и другое – на его стороне. И я уже решил было обратиться за помощью именно к нему, но тут началось...

У гнома в руках действительно оказалось стрелковое оружие, но не быстрострел, а что-то слабенькое, словно игрушечное. Крылатый лишь слегка покачнулся от прямого попадания. Зато у него самого игрушка была – что надо! С таким оружием и я бы вёл себя, как хозяин леса. Блин, да что говорить, такого я в своей жизни никогда не видел. Или нет, видел однажды. Гномы разлетались на куски, совсем как неудавшийся окорок-сюрприз на последнем приёме у Мальпиха. И точно так же в воздухе разносился запах пережаренного мяса, почему-то смешанный с ароматом незнакомой пряности.

Но ведь там был всего лишь окорок, а здесь – живые люди. Ну, пусть не люди, а гномы... И теперь уже не особо и живые...

Но самое страшное случилось потом. Бедная зверюга, одуревшая от случившегося с хозяевами, с истошным визгом бросилась в лес. Нет, в лес – это неточно сказано. Она ведь могла выбрать любое направление для бегства, но ломанулась прямо на меня и лишь чудом не сбила с ног. От неожиданности я даже не дёрнулся с места, только ещё глубже зарылся в кусты. И правильно сделал, потому что в погоню за тварью тут же бросился крылатый незнакомец, на лету стреляя по беглянке из страшного оружия. Если бы он меня заметил, или хотя бы случайно зацепил, в лесу стало бы на один окорок больше.

Одним словом, никто не посмеет сказать, будто я навалил в штаны от испуга. Хотя бы потому, что штаны были спущены заранее, а я просто продолжил начатое дело. Так и подвис, ошеломленный, на некоторое время. Пока зловредная колючка не напомнила заднице о необходимости вернуться в реальный мир.

Тварь-беглянка и её преследователь давно скрылись в лесной чаще, а мне пора было позаботиться о себе. Конечно, очень жаль этих бедняг, сочувствую-соболезную, и всё такое… Но придётся всё-таки порыться в их вещах. Так или иначе, мне ведь нужно чем-то питаться. А после опыта с ягодами я уже не рискну вернуться к подножному корму.

У мёртвых гномиков наверняка найдется при себе что-нибудь съестное. Не могли же они оказаться посреди дикого леса совершенно без припасов, как я. А ещё надо бы денежки поискать. Пошарить по карманам не получится – шмотки-то насквозь прогорели, но, если прочесать всё вокруг, внимательно изучить разбросанный на поляне хлам… Любопытно, как выглядят местные деньги.

Успокоив совесть такими рассуждениями, я наконец-то натянул штаны и направился к месту побоища. Запашок стоял ещё тот, но, откровенно говоря, терпимый. Особенно, если учесть обстоятельства. Сначала я прикрывал лицо рукавом рубашки, пару раз с трудом сдержав рвотный рефлекс. А потом не то, чтобы привык – к такому невозможно привыкнуть – но всё же приспособился. К тому же пряные нотки действовали даже немного умиротворяюще. Вскоре я перестал воспринимать тела гномов, как изуродованные трупы, а видел в них только объекты для исследования.

У первого исследовать было особенно нечего. Крылатый всадил в него не меньше трёх зарядов, и одежда выгорела вместе со всем содержимым. Уцелела только какая-то побрякушка на черной шее. Вряд ли эта цепочка имеет особую ценность для кого-нибудь, кроме хозяина. Пусть висит, хотя бы признать парня по ней можно будет.

Второму гному повезло немногим больше, чем первому. Разве что походный мешок уцелел. Видимо перед тем, как начать стрельбу, покойный отложил его в сторону. Что ж, спасибо за заботу. Посмотрим, было ли там что беречь.

С самого верху оказался тщательно затянутый кожаным ремнём пакет из грубой холстины. Я осторожно потрогал его двумя пальцами. Внутри обнаружились маленькие твёрдые кругляши. Деньги? Возможно, но почему тогда они не упрятаны понадёжней? Насколько я понимаю, деньги обычно не лежат на самом виду. Что-нибудь съедобное? Сомнительно, но очень заманчиво. С большим трудом мне удалось извлечь один из кругляшей, не развязывая пакет. Визуальный осмотр ясности не прибавил. Белый с бежевыми разводами диск, заостряющийся по краям. Не металлический, не деревянный. Скорее всего, какая-то окаменелость. С виду на пищу совсем не похож, а на зуб попробовать я так и не решился.

А что, если это оружие? Предположим, но как им пользоваться? Просто метать кругляши во врага? Нет, тут что-то не так. Нужно ещё порыться в мешке, вдруг там найдётся какое-нибудь приспособление.

Таковое нашлось, но при ближайшем рассмотрении оказалось обыкновенным огнивом. Кроме того, в мешке отыскались моток верёвки, топорик, закопчённый котелок, сменная рубаха и кисет с солью. И только на самом дне хранилось нечто, отдалённо напоминающее пищу – продолговатые белые зёрна, завёрнутые в крупные мясистые листья неведомого растения.

Откровенно говоря, я предпочитаю мясную пищу. Однако недавнее зрелище и всё ещё не развеявшийся над поляной запах могут надолго испортить аппетит любому мясоеду. Как бы там ни было, отведать находку прямо сейчас не тянуло. После некоторого раздумья я закинул мешок за плечо. Отойду в сторонку, где почище, и там уж спокойно поужинаю.

А пока не мешало бы осмотреть гномий самострел. Судя по всему, безоружному человеку в здешних лесах делать нечего. Уж не знаю, кто был этот крылатый – местный вид нечисти или какой-нибудь бедняга, по неосторожности сунувшийся в Переход и превратившийся в летающее чудище – но, увидев его, гномы скорее огорчились, чем удивились. Значит, подобные субъекты здесь встречаются частенько. А как они решают спорные вопросы, я уже видел. Убедительно, ничего не скажешь. И пусть оружие гномов против крылатого оказалось бесполезным (боюсь, тут бы и мой потерянный быстрострел не помог), но всё ж таки какая-то защита. Вот только как странная штуковина работает?

Вот этот выступ похож на спусковой крючок, а труба – явно ствол. Правда, слишком широкий для обычной пули, но я точно помню, что оттуда что-то вылетало. Определить бы ещё, с какого конца. На вид они совершенно одинаковые. Ладно, как-нибудь разберёмся.

Как и следовало ожидать, я не угадал. Снаряд вылетел с того конца трубы, который был зажат в подмышке. Собственно, не велика беда – меня-то не задело. Зато гномий мешок, заброшенный на спину, разлетелся в клочья. Вот тебе и поужинал!

Я уже раскрыл рот, чтобы высказаться в адрес неведомого создателя этого идиотского оружия, но меня опередили. За спиной послышался хриплый и сдавленный голос, почти шёпот:

– Уши пообрываю, Датько! Сколько раз говорено – не трожь…

Я тут же обернулся. Никаких новых персонажей на поле битвы не возникло. Следовательно, говорил кто-то из трупов. Логично, чёрт возьми! Но у тех двух гномов, которых я уже осмотрел, говорить было попросту нечем. Остаётся третий. И похоже, сохранился он лучше своих товарищей. Во всяком случае, глаза были на месте. Более того, они были открыты и смотрели в мою сторону. Стало быть, и обращался он ко мне. Но явно принимая за одного из своих погибших спутников. Смотреть-то он смотрел, но не факт, что видел.

Я внимательней оглядел тело, отметив, что и этому гному тоже досталось. Сапоги на коротких ногах свернулись в чёрные сморщенные лоскутки, руки обгорели, а от бороды остались жалкие клочки. Не иначе, как и голова его тоже повредилась. Ну, раз гном решил, что кто-то из его друзей уцелел, пожалуй, пока не стоит его разуверять.

– Да я ж не хотел, – попытался оправдаться я, старательно подражаю хрипловатому гномьему говору.

Похоже, что получилось. Раненый снова обратился ко мне, по-прежнему называя чужим именем:

– Ладно, Датько, не до этого... Кхе-кхе… Рыжан жив?

В голосе гнома мелькнула надежда. Но двое воскресших – это уже чересчур.

– Убит, – коротко ответил я.

Лицо гнома болезненно скривилось, но он стерпел и приказал:

– Подойди!

Я приблизился. Трава вокруг раненого тоже выгорела. Вероятно, выстрел крылатого угодил под ноги гному, но и этого оказалось достаточно. По обожжённому лицу текли крупные капли пота. Гном едва не терял сознание от боли, тяжело и громко дышал, говорил с большим трудом.

– Домой ты один не доберёшься, и не пытайся! – собравшись с силами, поучал он воображаемого друга. – Сделаем так. На развилке повернёшь налево, к Стылому Урочищу. Верстах в пяти от поворота – хутор глыбаря Бо. Пойдёшь к нему. Не пугайся, Бо – нормальный мужик, даром, что глыбарь. Ему доверять можно. Скажешь...

Поучение оборвалось на полуслове, видимо, сил у гнома совсем не осталось. Но теперь уже мне самому было интересно. Какое совпадение! Стылое Урочище – как раз то место, куда я держал путь. И теперь я почти знаю, как туда попасть. За такие сведения можно постараться помочь попавшему в беду гному. Тем более, что оказалось по пути. Ну, давай же, говори дальше, что нужно сделать?!

– … что дядька Тляк на мытаря нарвался, – вдруг продолжил гном, будто бы и не было длительной паузы. – Ноги мне обожгло, сам идти не могу. Пусть Бо пришлёт сюда кого-нибудь с телегой. А вы с ним обязательно свина нашего найдите, или хотя бы мешок. Сам понимаешь, какой важный груз. Принесите мешок к Бо в дом, но так, чтобы никто об этом не прознал. Понял?

Чего ж тут не понятного? И здесь свои секреты. А мне-то что? Передам, кому надо, а он уж пусть сам думает.

– Хорошо, Тляк, я всё сделаю.

– Дядька Тляк, – по привычке поправил гном и, успокоившись, отключился уже основательно.

Глава 6

Дюнн

– А что Вы так разволновались, почтенный Фальс? Я ведь не предлагаю ничего нового. Если через три месяца не вернёте долг – а ведь не вернёте, судя по тому, как идут ваши дела – я буду вынужден обратиться в Долговой суд. Ваша лавка с товарами и дом не покроют и половину необходимой суммы. И придётся вам всё же отправиться в Загород, но уже в качестве высланного преступника, без всяких надежд на возвращение. А выполнив мои условия, вы не только расплатитесь с долгами, со всеми долгами, но и сможете отложить кое-что на безбедную старость.

Напрасно Хлоффель старается. После упоминания Загорода в голову торговца не пробралось ни одного слова. Никаких мыслей там не появилось. Только ужас в глазах, на побледневшем, перекошенном лице, и кислый привкус того же страха в воздухе. Всё, на что способен сейчас Фальс – это бессмысленно повторять, убеждая скорее себя, чем собеседника:

– Я верну… я расплачусь… я перезайму…

Бесполезно. А ведь мы выбрали самого крепкого, сообразительного и отчаянного из всех должников старого скряги Хлоффеля. Если кто и мог справиться с заданием, так это именно он. Но всем вюндерским обывателям Загород представляется потусторонним миром, населённый призраками, тенями и прочей нечистью. Предложить хуману выйти из города – всё равно, что попросить умереть. Желающих не нашлось.

Даже смертельно больной стражник, которого никак не назовёшь трусом, отказался. Как мы ни объясняли ему, что Переход может избавить от недуга, а кристаллы принесут немыслимое богатство, предпочёл медленную и мучительную смерть дома. Впрочем, от мучений я его всё-таки избавил.

Лишь один аристократишка, изнеженный и пропивший даже чувство самосохранения, согласился рискнуть, но вот уже третий день от него никаких известий. Глупо было рассчитывать, что подобный придурок выживет в загородном лесу. Там и ко всему привычным фраям приходится несладко. Но он хотя бы попытался.

Он, да ещё один сумасшедший борец за справедливость, которому Хлоффель наплёл, что с его помощью пояса получат все жители Вюндера. Тот тоже сунулся было в Лаз. Часа через два парень вернулся назад, не узнающий ничего и никого вокруг себя, не способный произнести ни слова. Даже убивать не пришлось, он и так ничего не расскажет.

– Дюнн, голубчик, дайте нашему гостю воды, ему необходимо прийти в себя.

Ну вот, наконец и до Хлоффеля дошло, что он напрасно теряет время. Что ж, не в первый раз…

Я протянул торговцу большую кружку из обожжённой глины, до краёв наполненную водой. Но у запуганного Фальса так тряслись руки, что он тут же расплескал почти половину. Я словно бы попытался помочь бедняге – наши руки неловко столкнулись, и кружка ударилась о край камина. С глухим дребезжащим звуком она разлетелась на множество осколков с острыми режущими краями – и на запястье у торговца закраснел неглубокий, но болезненный порез.

– Ах, какая неприятность, почтенный Фальс! – тут же запричитал над ним Хлоффель. – Немедленно идите домой и смажьте рану бальзамом. А к нашему разговору мы вернёмся позже.

Сбитый с толку торговец даже не поинтересовался, почему бы не обработать порез прямо сейчас. Он послушно направился к выходу, а старик вдобавок невежливо подталкивал гостя в спину. Не хватало нам, чтобы Фальс почувствовал недомогание прямо здесь. Нет, лихорадка должна свалить труса по дороге к дому, где-нибудь за Рыночной площадью, и к вечеру уже некому будет раскрыть нашу с Хлоффелем тайну.

Не зря же я целых три дня вымачивал ноготь мизинца левой руки в соке болотного трясуна. Действует безотказно. А уж незаметно чиркнуть ногтём по руке ненужного свидетеля – для меня пара пустяков.

Щербатый Диг

– Ладно, Диг, рассказывай, зачем позвал! – Расти отодвинул в сторону кружку с голубоватым дрином. – А бухнуть да закусить мы и в другом месте можем, где за это с человека последнюю рубаху не снимут.

Что верно, то верно. Цены в трактире «Славный день» были нешуточные. Зато имелись отдельные кабинеты, в которых можно спокойно поговорить, не опасаясь посторонних глаз и ушей. Состоятельные торговцы здесь прямо за ужином заключали многотысячные сделки, ударяли по рукам и обмывали контракт, призывая удачу. Приглашая сюда приятелей, Щербатый Диг хотел показать, что очень скоро они тоже станут богатыми людьми. Нужно лишь помочь провернуть ему одно маленькое дельце. Впрочем, такое ли маленькое, раз без помощников ему не обойтись?

Диг долго выбирал, кому из знакомых можно раскрыть планы, и остановился на этих двоих.

Верзила Креб – невеликого ума человек, но в драке незаменим. Щербатому будет намного спокойней работать, зная, что за спиной стоит надёжный, как городская стена, боец. К тому же, Кребу в одной из драк беззаботной юности что-то повредили в горле, и говорит он теперь с большим трудом. А стало быть, и проболтаться вряд ли сможет. Идеальный партнёр.

Другое дело – Расти. Этот сам заговорит, кого угодно. Причем не пустой болтун, а хитрый, осторожный, а самое главное – удачливый. Вот уже много лет Красавчик Расти работает по жилищам аристократов и богатых торгашей, но до сих пор ни разу не попался в лапы городской стражи. Впрочем, если бы попался, то сейчас здесь не сидел бы. Для домушников наказание одно – высылка из города. Но Расти, как уже говорилось, хитёр, с этим не поспоришь. А вдобавок имеет хорошие связи среди контрабандистов. Краденые драгоценности ведь первому встречному не перепродашь. Так что без Красавчика в предстоящем деле никак не обойтись.

Вот только как его уговорить? Пожалуй, придётся рассказать всё как есть.

– Значит, так, парни. Я собираюсь заняться поясами долгоживущих…

– Гыг? – удивлённо выдавил Верзила, а Расти тут же перевёл:

– Поясами? Ты рехнулся, приятель? А заклятие? Тебе напомнить, как Сухорукий Джив получил своё прозвище?

– Заклятие я беру на себя. – Диг позволил себе снисходительно усмехнуться. – Я знаю, как его обойти. Никакого волшебства – просто нажимаешь потайную кнопку и отстёгиваешь, как обычный пояс.

– Гыг! – успокоено выдохнул Креб и отхлебнул из кружки.

Но Красавчика убедить не так просто. После недолгого раздумья он задал новый вопрос:

– И где же, интересно знать, ты этот секрет раздобыл?

Что ж, ничего другого Щербатый и не ожидал. Красавчик десять раз подумает, прежде чем дать согласие. Ладно, слушай:

– Да уж не в Магистрате, понятное дело. Познакомился я недавно с одним парнем. Человек, по всему видать, серьезный. Хоть и странный – рожу чем-то вымазал, что и не запомнишь, какой он из себя. Думаю, ради скрытности. Вот этот намазанный мне и предложил работку. Так мол и так, нужно одному аристократишке отомстить. Подкараулишь его пьяного – а вы ведь знаете, как эти долгоживущие умеют нажраться…

Креб опять гыкнул, в подтверждение.

– Ну так вот, подкараулишь, значит, и снимешь с него пояс. И рассказал, как. А этот придурок, говорит, пусть потом побегает, поищет. А ты тем временем пояс мне принесёшь. Тысячу монет, между прочим, пообещал.

На самом деле, Щербатому было обещано пять тысяч. Но он не хотел раскрываться раньше времени. Тем более, что денег так и не получил. Даже аванс не стал брать, хоть и трудно было удержаться. Почему? Да потому что Диг – не дурак! Если правда, что пояс приносит бессмертие, то стоить он должен в десять, сто, тысячу раз дороже. А Красавчик в команде для того и нужен, чтобы следующий пояс продать за настоящую цену. Но только следующий. Ведь первый Щербатый решил оставить себе. Чем он хуже аристократов? Почему бы и ему не жить вечно? Расти бы на его месте тоже не отказался. Но чем позже Красавчик это поймёт, тем лучше.

А пока будущего подельника интересовали другие вопросы:

– Извини, Диг! Конечно, ты – человек в нашей артели уважаемый, но такие слова подтверждать нужно.

– О чём разговор! – с наигранной беспечностью ответил Щербатый. – Завтра же вечером и попробуем.

На простодушном лице Верзилы засияла довольная улыбка. Видимо, он как раз заканчивал подсчёты, сколько из обещанной тысячи придётся на его долю. Но Расти всё ещё не сдавался:

– Э, нет, так не пойдёт! А если это подстава? Вдруг твой намазанный на стражников работает?

– Нет, не может быть! – замотал головой Щербатый.

Он и сам такой случай просчитывал, но ведь тогда бы его самого давно уже сцапали. Зачем стражникам придумывать столь сложные комбинации, если всё можно обтяпать гораздо проще. Так что вопрос лишь в том, как убедить Расти, не открывая последний козырь. Пока Диг задумался, Красавчик продолжил наседать:

– Вот что, приятель, устрой-ка ты мне встречу с этим человеком.

Диг сразу скис. Уж чего-чего, но снова встречаться с Фокусником в планы никак не входило. Каким-то особым воровским чутьём Щербатый понимал, что для его странного знакомого убить человека – работа привычная и не слишком сложная. Особенно того, кто пытался его обмануть. Вся надежда как раз и была на то, что Фокусник должен скоро исчезнуть из города. Об этом он болтал с невзрачным старикашкой, а Диг подслушал.

– Видишь ли, Расти, – виновато начал Диг, от растерянности рассказывая почти что чистую правду – этого человека сейчас нет в городе…

Тут уже «гыг» сказали оба его слушателя.

– Как это нет? – переспросил Красавчик. – Умер?

– Почему умер? – совсем потерялся Щербатый. – Просто он обещал вернуться через несколько дней.

– Так он – веркувер?

– Вроде бы, нет, – неуверенно пробормотал Диг.

Как же он сам об этом не подумал? Кто ещё может так спокойно путешествовать в Загород и обратно. Разве что…

– Нет, не похож, – уже спокойней заявил он. – Скорее контрабандист. Наверное, типа твоих знакомых с рынка, или даже покруче.

Теперь уже задумался Расти. Щербатый дорого бы заплатил, чтобы узнать, какие мысли вертятся сейчас в голове у приятеля. Но ему оставалось только ждать.

В полной тишине Красавчик поднялся из-за стола и с каменным выражением лица произнёс:

– Мне очень жаль, Диг, но если у тебя нет других доказательств…

Оба понимали, что означают эти слова. Просто так отпустить Расти со своим секретом Щербатый не мог. Но даже честной драки один на один не получится. Всё зависит от того, на чью сторону встанет Верзила Креб.

А тот на удивление быстро принял решение и с виноватым гыганием тоже приподнялся.

Всё, теперь у Дига нет другого выхода, кроме короткой и безнадёжной схватки. Или всё-таки есть? Ох, как не хочется, но придётся…

– Ладно, уломали, – как можно небрежнее сказал он. – А вот это вы видели?

И Щербатый расстегнул куртку, под которой засверкал самоцветными камнями пояс Луффа ди Кантаре. В конце концов, пусть второй пояс достанется Расти. Но уж третий они загонят по такой цене, что можно будет завязать с воровской жизнью.

Дальше переговоры пошли быстро и гладко. Через четверть часа новые партнёры уже разошлись по домам, договорившись встретиться завтра на том же месте и в то же время. Но ни Щербатый, ни Верзила не видели, что Красавчик вовсе не отправился домой, в сторону Подворотья, а завернул в дверь неприметного серого здания у самого края Рыночной площади.