Текст книги "Телохранитель ее величества: Страна чудес (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

  Такого со мной никогда не происходило. Ярость берсерка бывала сильной, бывала не очень; иногда я мог с нею справиться, удержаться, иногда для этого требовались внешние факторы, как то скручивание или укол успокаивающих препаратов. Но никогда, НИКОГДА приступ берсеркизма не проходил от простого крика хрупкой девушки.

  Время шло, покинуть эту таинственную обитель никто из нас не торопился, и события в памяти постепенно размывались – мы перестали ощущать происходящее. К тому же, в номере было много выпивки, не пить ее причин никто из нас не видел, сдерживающие ранее тормоза не работали, и мне хватало одной капли, чтобы развезло до беспамятства. Потому дальнейшее пребывание в номере превратилось в сладостный бред, из которого я периодически вываливался, но вскоре проваливался вновь.

  Секс и ласки сменялись долгими разговорами по душам, переходящими в социально-философские диспуты. Разговоры – сном. Сон – сексом. Несколько раз мы заказывали в номер еды – одним сексом сыт не будешь, и еще вина. Крепче ничего не пили, но, повторюсь, мне хватало и этого. Моя компанейро не единожды порывалась уйти, но я всякий раз останавливал, и она оставалась, будто опасаясь той жизни, что ждала за гермозатвором. Убегала от нее. И мы вновь занимались любовью, купались, пили, ели и разговаривали.

  Сколько так прошло времени – не знаю. Но в один момент уединение наше было нарушено: я проснулся, услышав в коридоре крики и ругань. Какой-то женский голосок возмущенно выдавал истеричные рулады, ей возражал злой раскат Пантеры, при этом моя компанейро явно оправдывалась, защищалась.

  Я поднялся, решил посмотреть, что происходит. Судя по аргументам, незнакомка укоряла мою спутницу, призывала к ответственности, та же отвечала, что сыта ответственностью и хочет хоть раз в жизни отдохнуть сама для себя, а не для кого-то. "И вообще никуда я не денусь! – кричала она. – Закончим, и приду! А кому не нравится – adios, chico!"

  Это о ком они так? О ее... Хм... Парне? Если бы у нее был настоящий парень, он уже открутил бы ей голову. Но быть обезглавленной она не боится, следовательно, я ничего в происходящем не понимаю.

  Однако, выяснять ничего и не хотелось. Мне вообще было плевать на ее личную жизнь там, за пределами номера.

  Я вышел в коридор и оглядел истеричку, с которой она спорила. Это оказалась молодая красивая девушка лет шестнадцати. Латинос, но с гораздо более светлой, чем у моей компанейро кожей, светло-русыми, почти золотыми волосами и голубыми глазенками. Либо мод, либо полукровка.

  – Привет! – улыбнулся я. С моим появлением ругань затихла, девушка уставилась на меня совершенно дикими недоумевающими глазами. – Я Хуан. – А ты кто?

  – Я... – Наша гостья растерялась. Ах да, забыл добавить, что вышел я к ним как лежал, совершенно обнаженным. Естественно, взгляд ее был направлен совсем не на мои руки или плечи.

  – Это моя сестра, знакомься, – выдавила Пантера, не скрывая раздражения их спором.

  – Сестра – это хорошо! – многозначительно произнес я и подошел к девушке вплотную. Пользуясь ее растерянностью, откинул волосы, поднял подбородок и посмотрел в глаза.

  – У тебя очень красивая сестра!

  После чего наклонился и поцеловал ее в губы. Крепко. Та попыталась вырваться, но не сразу, и это выглядело как игра, а не защита.

  – Хуан, что ты делаешь? – раздалось сзади. Без злости, с ленивым интересом.

  – Успокаиваю ее, – обернулся я, вешая на лицо недоуменное выражение. – Вы так шумели, кричали, а я не сторонник громкого выяснения отношений.

  – Ты!.. Ты!.. – попыталась выдавить нечто членораздельное гостья, на глазах ее выступили слезы. – Ты что себе позволяешь?

  – Она пришла напомнить, что мы тут с тобой заигрались, – спокойно продолжила Пантера. – Что у нас есть дела снаружи.

  – А они у нас есть? – я сделал лицо еще более недоуменным. Ответом мне стало пожатие плеч.

  – Заинька, – обратился я к вошедшей, – не ругай сестру. Она всего лишь снимает напряжение. И более того, ей это нужно, чтоб не сорваться. – Здесь я ни капли не кривил: не только я "лечился" у Пантеры, она так же воспринимала что-то от меня; в душе ее от наших разговоров так же устанавливался мир и порядок. – И, между прочим, тебе самой понравится! – Я подмигнул и обернулся к Пантере. – Ты не против?

  – Не против чего? – непонимающе нахмурились та.

  – Того, что я завербую ее? Покажу, что не стоит тебя ругать?

  Вновь пожатие плеч вместо ответа. Кажется, она поняла, что я задумал, но воспринимала все равнодушно.

  – Видишь, твоя сестра не против, – вернулся я к стоящей передо мной девушке, руки мои пошли в атаку, надежно ее обнимая. – Пойдем?

  – К-куда? – я чувствовал ее дрожь и желание как можно скорее ретироваться. Потому поудобнее перехватил и снова притянул к себе.

  На сей раз она сопротивлялась. Укусила губу до крови, пихалась, извивалась всем телом. Учитывая, что руки мои походили на гидроцилиндры, смотрелось это забавно. Я усмехнулся, немного отпустил ее и вновь откинул волосы.

  – Ну вот, еще одна кошка! Я буду звать тебя Тигренком.

  – Я... – Она вновь опешила, чем я вновь воспользовался.

  – Ну, ну! Ты чего?! Чего брыкаешься?

  – Но ты же?.. А ты?.. – Она перевела взгляд на сестру. – Марина, что происходит?

  – Хуан, это моя сестра! – раздался все еще мягкий, но с примесью стали голос сзади. Как намек. Я внял и продолжил интонацией, которой объясняют что-то важное маленьким детям.

  – Послушай, Тигренок. Ты девственница? Была с мужчиной?

  Та растерянно хлопнула ресницами.

  – Была. А что?

  – Тебе есть шестнадцать?

  – Семнадцать. А что?

  – Ничего. Пойдем. – И я потащил ее следом за собой, по пути прихватив за талию и Марину. – Будем учить тебя отдыхать.

  – Но я же... Я тебя не знаю! – взбрыкнула она и вырвалась.

  – Так давай познакомимся? – улыбнулся я и посмотрел ей в глаза.

  Это не был гипноз, не думайте. Я только-только вплотную подошел к нему на "особых способностях". Это было нечто большее, или наоборот, меньшее, совершенно другое. Она тонула в моих глазах, пыталась выплыть, сопротивляться, но сил для этого не хватало. Я растворял ее взглядом, подавлял. Это не было подчинение – она оставалась вольна делать все, что захочет. Но где-то подсознательно хотела она именно этого, и именно "это" под действием моего взгляда захватило в ней власть.

  Я сорвал ей тормоза, как и ее сестре какое-то время назад. Но если ту пришлось как-то обрабатывать, вести в танце, ездить по ушам, то сейчас... Пик формы, знания, помноженные на интуицию – я не знаю, как это объяснить.

  – Меня зовут Хуан, – подвел я ее к кровати, руки тут же начали ловко орудовать с застежками ее кофты. – Для друзей – Чико. Для врагов – Ангелито.

  – Ангелито... Хуан... Слушай... – Она задрожала, попыталась остановить мои руки, но всего лишь оттянула процесс оголения. – Но так же нельзя!

  – Почему?

  – Потому, что... – Она не нашлась с ответом.

  – А твоей сестре понравилось. И тебе понравится! И если понравится, обещай, что не будешь кричать на нее? Обещаешь? – я повернул ее головку к стоящей сзади сложив руки перед грудью Пантере.

  – Она твоя сестра, – продолжал давить я. Додавливать. – Ты же не думаешь, что она позволит сделать тебе плохо? Или больно? Глянь, какая она грозная! Да она порвет меня, как собачка грелку!

  – Это безумие!.. – прошептала девушка.

  – Безумие, – согласился я, откидывая кофту и принимаясь за лиф. – Но это – свобода. Мы скованы оковами бытия, мы рабы, шестеренки этой жизни. И только в безумии можем открыться, побыть собой. Не бойся, mia cara, все будет хорошо...

  Я перешел на особую загадочную интонацию, от которой девки буквально млеют. Более того, которую уже испробовал на Камилле – стопроцентный верняк. Нет, с Камиллой у нас ничего не было, но она единственная во всем корпусе, кто мог позволить проделать такое с собой и не обидеться.

  Разомлела и Тигренок – ее лиф отлетел в сторону, освобождая небольшую, не под стать сестре, но аккуратную симпатичную грудку.

  – Иди ко мне, mia cara! Моя маленькая красавица!.. – шептал ей на ушко. – Моя кошечка, мой Тигренок!.. – Я обнял ее и потянул на кровать. Девушке было не по себе, она дрожала, но больше не сопротивлялась.

  Я открыл глаза. Пантера-Марина лежала рядом. Не спала, о чем-то думала, неподвижно глядя в потолок. Тигренка не было.

  – А где твоя сестра? – потянулся я. Она пожала плечами.

  – Убежала.

  – Испугалась?

  – А что ты от нее хочешь? Ей и восемнадцати нет.

  Помолчали.

  – Ты страшный человек, Хуан, – осуждающе произнесла вдруг она.

  – С чего ты взяла? – подобрался я. Не понравился такой переход.

  – Я думала, что это моя вина. Я ХОТЕЛА этого. Хотела отдаться безумию, переспав с первым встречным. Ты же всего лишь создал антураж, подошел в нужное время в нужное место. Как я думала. Но сегодня поняла, что сделала бы это, даже не будь у меня соответствующих обстоятельств. Просто сделала бы, и плевать, что будет потом.

  – Даже если бы не было причин, по которым ты хотела ему изменить, – перевел я. Она кивнула.

  – То, как ты обработал Беатрис... Две минуты! Хуан, две минуты!

  – Рядом стояла ты, – возразил я. – Она чувствовала твою поддержку, не боялась, что ее обидят. Это важно.

  Марина покачала головой.

  – Я всегда учила ее обратному. Нельзя доверять первому встречному. Нельзя отдаваться абы кому. Она ругала меня с таким исступлением именно потому, что я нарушила в ее глазах все те законы, что сама же прививала. А тут ты... За пару минут!

  То есть, сеньор Шимановский, присутствие ее докторского превосходительства влияло лишь на сроки охмурения, но никак не на результат – перевел внутренний голос. – По крайней мере она так считает.

  От этого откровения мне стало не по себе.

  Зачем я это сделал? Что мною двигало? И главное, кто я после этого?

  Ощущая приступ тихой паники, поднялся, сел, тяжело задышал. Включил комплекс упражнений для самоконтроля. Помогло, немного успокоился, но не достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно.

  – Стыдно, да? – приподнялась на локте она и даже немного улыбнулась. Слава богу, а то напрягать стал этот ее ровный взгляд в потолок.

  – Не то, чтобы стыдно. Ничего ж такого не произошло. Но как теперь будешь ты? Вы?

  Она пожала плечами.

  – Тебе важно, как будем мы?

  – Да.

  Она хмыкнула, но не стала цепляться. Мне ведь, действительно, было не все равно.

  – Мы – сестры, – проговорила она. – Как-нибудь договоримся. Насилия ведь не было, все добровольно. И ей урок – не следует доверять мужчинам, некоторые из них на многое способны, даже против твоей воли.

  Я покачал головой.

  – Слушай, все равно не пойму. Почему ты не вмешалась? Почему позволила? Это же твоя сестра! И прямо на твоих глазах!

  – Потому, что завтра, Хуан, – грустно произнесла она, – мы проснемся и разойдемся, каждый своей дорогой. Ты забудешь обо мне и о ней, мы – о тебе. И все, что останется после этого безумия – лишь наши воспоминания. Ты никак не повлияешь на нашу жизнь, не испортишь ее, а мы с ней, повторюсь, общий язык найдем.

  И вообще, она не просто так пришла. Друзья и родные не знают, где я, ей сказали об этом твои. Видно, нервничают. Потому, что передали вот это. – Она потянулась к прикроватной тумбочке и показала... Запаянный шприц из стандартной армейской аптечки. Детоксин.

  – Ввиду того, что это шприц, без иньектора, они знают, кто я, и что могу сделать укол самостоятельно. Уже раскопали. Так что это намек и тебе, чтобы закруглялся. Нам обоим.

  – Такова жизнь, Хуан, – с сожалением улыбнулась она. – Но одно могу сказать: с тобой было весело.

  Я встал, открыл бар, плеснул себе чего-то покрепче, что стояло в дальнем углу. Выпил, не чувствуя вкуса. Да, я знал, что все заканчивается, закончится и это безумие. Марина сделала невероятное, успокоила меня, остепенила, вправила мозги. Завтра я вернусь, но это заслуга не прославленных психологов корпуса, не взрослых многомудрых наставниц, а простой девочки из Северного Боливареса, обучающейся всего лишь на военного хирурга.

  Мне придется возвращаться и принимать свой бой с жизнью. Ей – свой. И наши дороги вряд ли когда-то пересекутся. Это закон жизни, и более того, нам обоим от этого станет только лучше. Но, господи, как же не хотелось ее отпускать!

  Второй бокал. Прозрачная отдающая этанолом жидкость устремилась в мой пищевод. Но я знал, пей, не пей – легче не станет.

Глава 10. Телохранитель ее величества

  – Ах ты ж! – Паула зло смахнула голограмму, после чего заехала кулаком в крышу салона. Сидящая сзади нее Мия, пребывающая в объятиях Морфея, подняла мордашку, но, поняв, что к чему, разочарованно вздохнула и вновь откинулась на подушку сидения.

  – Полегче, попросила Роза, орудующая пилочкой для ногтей. Она довела ногти до совершенства, но вновь и вновь принималась за маникюр, со стоицизмом, присущим одним Сестренкам.

  – Уроды! Сволочи! Ублюдки! – не унималась красноволосая, костеря ботов – который раз за последние три дня. – Представляешь, в реальной жизни они мне на один зуб! Пройдусь сквозь их защиту как нож сквозь масло, даже не замечу! Они же как бойцы никакие! Стратегии – ноль! Тактики – ноль! Скорость!.. Наши на полосах смерти и то шустрее! А в целом!..

  – А в целом – сетевая игра, а не реальная жизнь, – усмехнулась Кассандра, держащаяся из последних сил, чтобы не сорваться. Как же все достало! Особенно показная инфантильность их аристократки.

  – Вот-вот! – кивнула Паула. – Лучше уж реальная жизнь, чем сетевые боты. Привычнее! И проще.

  Красноволосая третий день подряд пыталась пройти какую-то простенькую сетевую сюжетную стрелялку. У нее не получалось, но она бралась за нее снова и снова – из принципа.

  – Я стреляю с двух рук! Работаю на утроенной скорости! Попадаю в пол-империала с двадцати метров на лету, а тут меня делают какие-то программные модули?! – говорила она каждый раз, активируя вокруг себя виртуальный игровой кокон. Девчонки посмеивались, но молчали – у каждого свои причуды.

  Сестренки всю дорогу по очереди спали. Одна спит, другая бдит, следя за показаниями данных с разведмодулей. Особой необходимости в этом не было, ничего эдакого не происходило, местоположение объекта слежки не менялось, но работа есть работа.

  Маркиза же училась. Завихрила вокруг себя голограммы из учебника, который лишь предстояло изучать в будущем семестре и старательно его штудировала, периодически подключаясь к планетарной сети, выходя на портал родного ВУЗа. Ей Кассандра завидовала больше всего – никому из девчонок знания в голову не лезли.

  – Ну что, как там наш мальчик? Вторая не вышла? – подалась красноволосая вперед, к визорам, часть из которых была отключена. Роза отрицательно покачала головой. – Интересно, они там это... Того? Снова? Втроем?

  – Не думаю. – Кассандра устало хмыкнула. – Не тот у нее был вид, когда поднималась.

  – Ой, а то ты нашего Малыша не знаешь! – усмехнулась Паула.

  – Знаю. Потому и не думаю. Не сейчас.

  – Может, включим звук и послушаем?

  Вновь качание головы.

  – Это неэтично. Намек мы ему передали, Катарина считает, что поймет. А со своими сеньоритами пусть разбирается без подглядываний.

  – Он нам не простит, это слишком личное, – поддержала Роза.

  Паула замолчала, но хватило ее лишь на пару минут.

  – И все-таки, девочки, я бы попотрошила немного эту Санчес, – продолжила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Не нравится она мне. Как-то профессионально захомутала нашего мальчика – как бы чего не вышло.

  – Мы сколько раз пересматривали их встречу? – возразила Роза. – И парагвайцу понятно, она не подставная. Он ее выбрал САМ!

  Красноволосую это не убедило.

  – А вдруг запах? Она привлекла его особым запахом, настроенным лично на него? Поверьте, имперская разведка и не на такое способна!

  – Как будто ты работала в имперской разведке! – презрительно хмыкнула Гюльзар с переднего сидения, отрываясь от книг, схлопывая их в исходные капсулы.

  Паула скривилась, но не ответила. Действительно, судя по ее рассказам о жизни на Земле, она занималась там только тремя вещами:

  1. Играла в контрас (сюда же можно отнести единоборства, как часть программы физического развития).

  2. Веселилась с мальчиками и девочками своего круга общения, участвуя в сногсшибательных оргиях.

  3. Строила козни братьям, которые в свою очередь строили козни ей. В принципе, и всё.

  В корпусе она вела себя примерно так же, с поправкой на отсутствие братьев. Баталии с ними она заменяла баталиями с различными недоброжелательницами, из которых, подкованная жизнью в аристократическом гадюшнике, в итоге выходила победительницей. Да, и пока ее не выпускали в город, была вынуждена ограничиться в оргиях одними девочками, компенсируя этот пробел высоким полетом тренированной фантазии. Ничем серьезным она никогда не занималась и заниматься не могла, потому ее высказывания относительно работы тех или иных имперских учреждений, которые она периодически бросала, жутко бесили.

  – Можете меня поднимать на смех, но я думаю, стоит хотя бы включить картинку. Даже без звука. Просто помониторить – все ли там в порядке.

  – Паулита, удовлетворять себя, глядя, как трахается твой брат, это что-то сродни инцесту, тебе не кажется? – раздался с переднего сидения заспанный голосок Мии.

  От такого аргумента красноволосая застыла с открытым ртом, но вновь лишь на несколько секунд.

  – Вот вы тут сидите, меня грязью поливаете. А эта Санчес-старшая, между прочим, может быть давно пырнула ножом нашего Малыша! Он лежит, бедный, весь в крови, ждет помощи! А мы тут сопли жуем!

  – А сама удрала через крышу? – поддела Гюльзар.

  – Ага, где ее подстраховали имперские агенты, – вновь подала голосок Мия.

  – Нет, наемники клана Феррейра, – возразила Кассандра и усмехнулась, но не зло, стараясь не нагнетать обстановку. Когда скучно и делать нечего, подобные перепалки – нормальная вещь. Жаль, что Паула с ними не с самого начала, не прошла того, что прошли они. Попала к ним избалованной и достаточно взрослой, чтобы не смочь освоить и принять некоторые вещи.

  – И не надо ехидничать! – обижено воскликнула красноволосая. – Хоть бы какой-нибудь жучок нацепили, самый безобидный! Что, сложно было повесить?

  Кассандра оставила замечание без комментариев. Санчес – не их проблема. Ею занимаются другие люди, и занимаются серьезно. Ее личное дело со всеми возможными подробностями жизни наверняка уже давно лежит на столе королевы, не говоря о Мишель или сеньоры Гарсия. Их же задача – подстраховка собственного мальчика, и ни на что другое отвлекаться не следует.

  – Стоп! – воскликнула Роза, напрягаясь. – Пульс!

  – Давление, – поддержала ее Гюльзар, следящая за дублем панели со своей стороны, высунувшись между креслами. Но Кассандра уже видела и сама – приборы, фиксирующие простейшие физиологические параметры их объекта показали бурный всплеск. – А еще Санчес-младшая только что вышла из подъезда.

  Кассандра вывела замигавшую перед лицом иконку, брошенную Маркизой, на визор, закрывший всю правую дверь машины. Действительно, девочка, которой она передала детоксин, вышла и быстро села в ожидающее такси, на котором десять минут назад приехала. Лицо растерянное, злое, но без следов бурной любви. Да и какая любовь за десять минут?

  – Приступ? – перевела взгляд с визора разведмодуля Мия, с которой сон моментально слетел. Ответила ей Паула.

  – Нет. Когда приступ, пики вот здесь и вот здесь, – указала она на диаграмму. – А вот тут вообще почти вертикальная линия, явно не то.

  – Тогда что? – Кассандра знала, что, несмотря на вздорный характер и показное безразличие к некоторым моментам дисциплинарного характера, Паула отличный теоретик. И когда дело касается академических вещей, на ее мнение положиться можно.

  – Злость. Ярость. Просто ярость.

  – Такая сильная? – удивленно покачала головой Роза, нажимая на иконки включения всех параметров разведмодулей. Паула лишь пожала плечами.

  И картинка, и звук ничего не дали. Малыш их ходил по комнате, действительно, будто в приступе ярости, не находя себе место. Словно зверь в клетке. Зашел в ванную, попытался умыться. Поливал водой голову. Визор показал в зеркале его отражение: осунувшийся, небритый – явно не на пользу пошли ему эти дни.

  – Санчес, – произнесла Маркиза, следящая за улицей. Кассандра перевела взгляд – действительно, из подъезда, словно пуля, выскочила Санчес-старшая, получившая, с подачи Малыша, оперативный псевдоним "Пантера". Бежала, будто ужаленная, волосы растрепаны, на лице никакой косметики. А главное, вся в слезах.

  – Н-да, – многозначительно изрекла красноволосая, – как все запущено!

  – Лока Идальге сообщать? – оживилась Маркиза.

  – Думаю, она и без нас уже все знает. Вряд ли она выключала звук или картинку.

  – Иди наверх, толкнула Кассандру в плечо Паула.

  – Зачем?

  – Ты ему нужна.

  – Я??? – сделала Кассандра удивленные глаза.

  – Его надо успокоить. Ему плохо.

  – Почему я? Мне кажется, если кто и сможет найти с ним общий язык, так это ты. У тебя с ним самые... Отличные отношения! – сформулировала она.

  – Однако, меня единственную он, не задумаясь, трахнет, если будет возможность, – парировала красноволосая. – И если ты скажешь обратное, значит, ни хрена ты не командир взвода.

  Пауза.

  – Кстати, ему сейчас нужен именно командир взвода. Асексуальная сестра-командир.

  – Это я-то асексуальная? – пробурчала Кассандра себе под нос, понимая, что иных аргументов найти не сможет.

  – Поддерживаю, – вновь выглянула Гюльзар. – Ты сейчас весишь больше Паулы. Иди.

  Кассандра опустила голову. Задумалась. Наконец, вздохнула и потянулась к иконке пятой линии:

  – Ждите. Ничего не предпринимайте.

  И, нажав на иконку:

  – Ласточка Кассандре. Я нужна ему. Прошу разрешения подняться.

  Пауза. Секунда. Две. Пять. Наконец, раздался ответ:

  – Что-нибудь от головы захвати.

  Все, находящиеся в машине, облегченно вздохнули.

  – Так точно, – отрапортовала итальянка, беря тут же протянутое Розой заранее заготовленное обезболивающее, открыла люк и быстро вышла.

  Они все недолюбливали Катарину, весь их взвод. Впрочем, ее недолюбливали многие, и она считала это нормой. Однако, профессиональное уважение к ней, как к опытному специалисту, от этого никто не отменял. А в данный момент она вообще руководила операцией, была богиней-императрицей. Не самой, надо сказать, плохой богиней.

  – Ты знаешь, что делать, – донесся вслед голос Паулы по шестому каналу.

  – Так точно, – усмехнулась Кассандра, понимая, что это бравада. Что делать она не знала.

  – Привет.

  – А, ты? – Хуан, уже одетый в пресловутый "прикид" стража улиц, посторонился, пропуская ее внутрь.

  – На, прими. Две таблетки. Полегчает, – протянула она пластинку.

  – Спасибо. – Он забрал обезболивающее и пошел на кухню. Она за ним.

  Села в кресло, смотрела, как он спускает из крана регенерированную воду, не замечая стоящей рядом заправленной очистительной колонны, глотает таблетки и запивает, черпая из под крана ладонями. На его искореженное гримасой страдания и злости лицо. На дрожащие руки.

  – Все в порядке?

  – Да, – скупо ответил он, закрыл кран и сел напротив. Сложил голову на руки. – Она уехала?

  – Уехала. Отпусти ее, Хуан. Отпусти отсюда, – постучала она пальцем по лбу. – Погулял, поигрался и хватит.

  – Сейчас ты говоришь, или она ведет тебя? – зло усмехнулся он. Кассандру пробрал неприятный озноб.

  – А что, я сама уже не могу за себя ответить?

  – Извини. – Он откинулся назад, на спинку кресла. Прикрыл глаза – Я понимаю. Но... Не хочу. Не хочу отпускать.

  – Это ее жизнь и ее выбор. И ты ничего, совершенно, не можешь для нее сделать.

  – Она дура. Дурочка. И делает ошибку.

  – Но ты...

  – Она сделала для меня больше, Кассандра, чем весь ваш хваленый корпус! – зарычал вдруг он. – Гораздо больше!

  – Я видела.

  – Подсматривали? – хмыкнул он. Кассандра пожала плечами.

  – Сам понимаешь, работа. Не всё, некоторые моменты пропускали. Ваши кувыркания. Но главное видели.

  – Тогда ты должна понять меня.

  – Я и понимаю, – перешла она в наступление. – А еще я понимаю, что она – девочка из Северного Боливареса, которая вскоре станет офицером флота. Или армии. Военным медиком. И для нее этот ад закончится. Ты же приступишь к делам, ради которых тебя сюда взяли, и тебе не будет до нее никакого дела.

  Он отрицательно покачал головой.

  – Все не так. Я чувствую, но не могу объяснить. Она ДУМАЕТ, что вытащит всех после звания и контракта. Но вытащит она только себя. Это ловушка, понимаешь?

  Касандра не понимала.

  – Она лечит болезнь средством, которое хуже болезни. Я должен отговорить ее.

  – Чтобы после иметь ее, как личную шлюху? – Она выдавила максимально презрительную усмешку, на которую была способна. Он не реагировал. – Ты не любишь ее, Хуан. Это страсть, похоть, безумие. Но не любовь. Отпусти, дай самой совершать ошибки. Не вали в одну кучу больное и здоровое.

  – Она точно тебя не ведет? – вновь усмехнулся Хуан. Кассандра твердо покачала головой.

  – Поехали домой. К тебе. Познакомишь нас с мамой, девчонки ждут внизу. А потом на базу. Ты и так уже загулялся. Это тема номер один в корпусе – когда ты остепенишься. Все переживают.

  – Мне плевать на всех! – Хуан вскочил и несколько раз прошелся по кухне, имевшей площадь поболее, чем совокупные размеры некоторых квартир.

  – Знаю. И тем не менее, пойдем. Туда, где твое место. А она пусть едет туда, где ее место. Помнишь, ты дулся на нас после сто шестнадцатой? Когда мы пытались прикончить тех, кто пытался убить тебя? Ты обижался, что мы не дали тебе свободы выбора, решили за тебя. Так не решай за нее, это нечестно! – воскликнула она с жаром. И откуда только аргументы взялись?

  Получилось, проняло. Хуан опал, опустил голову.

  – Ладно, пошли.

  Кассандра улыбнулась. Поднялась, пропустила его вперед, к выходу.

  Ехали молча. Девчонки поначалу пытались что-то спрашивать, разговорить, но Хуан был непробиваем. В итоге в салоне воцарилась гробовая тишина, и все гадали про себя, что из этого получится.

  – Стой. Притормози, – попросил вдруг он. Мия, сидевшая за рулем, взяла вправо, прижавшись к обочине. Они как раз подъехали к памятнику космонавтам – визитной карточке их района.

  – Что такое? – подняла глаза Роза.

  – Вы знаете, где она живет?

  – Кто? – задала глупейший вопрос Паула. Кассандра пожала плечами.

  – Не интересовались.

  – Но ее досье у вас есть.

  – А как же.

  – Посмотри.

  Роза щелчком завихрила перед собой визор и пальцем вывела на него файл под кодовым именем "Пантера".

  – Проспект Симона Боливара 316/281, квартира 1024. Только не говори, что ты туда поедешь, – подняла она на него глаза.

  Хуан молчал.

  – У нее свадьба, – поддержала Кассандру красноволосая. – Чико, не вздумай. Там ее жених, ее гости, его друзья. Не ломай ей то, что еще можно спасти.

  – Думаешь, там еще есть, что можно спасти? – иронично воскликнул он.

  – Думаю, если она считала, что можно, значит, ее уверенность на чем-то держалась, – подала голос Гюльзар, обернувшись с переднего сидения. Говорила она, как правило, редко и мало, зато всегда дельные вещи. И сейчас Чико поник, добитый не столько ее аргументами, сколько авторитетом личности их говорившей. Но затем вновь вскинулся.

  – Девчонки, она утихомирила мою ярость. Никто никогда не мог этого сделать, а она смогла. И знаете как? Просто закричав на меня. Я знаю, что могу сделать хуже. Но я должен попытаться. Хотя бы попытаться.

  – Попытаться что? – скривилась Паула, но даже Кассандра почувствовала фальш в ее голосе.

  – Попытаться образумить. Я не буду... Оставлять ее для себя, – скривился он. – Но не дать сделать ошибку должен помочь. Должен попытаться. Поворачивай, – повернулся он к ней.

  Кассандра растерялась. Рука потянулась к браслету, к кнопке связи, но Хуан перехватил.

  – Не надо. Это наше дело, взводное, а не ее. Или вы мне поможете, или я выйду из машины и пойду сам. Выбирайте.

  Кассандра откинулась на спинку сидения. Тяжело выдохнула, переводя взгляд с одного лица напарниц на другое. Наконец, произнесла:

  – Мия, Проспект Симона Боливара 316/281. Ты точно уверен, что хочешь этого?

  Хуан не ответил. Но этого и не требовалось.

  Катарина их так и не вызвала. Возможно, все еще следила через датчики, установленные на теле и одежде Чико. Однако, карта показала, что обе оставшиеся машины, участвующие в операции, поехали следом, а одна даже добралась до места раньше них.

  – Эскадрон, – показала рукой Паула за окно. Но все всё видели и без нее. Вокруг были бандиты. Бойцы. Много. Больше двух десятков.

  Триста шестнадцатый дом представлял собой огромную типовую коробку буквой "П" с мириадами микроскопических квартир-клетушек, в которых ютится огромное количество не самых обеспеченных людей, в основном не очень удачливых работяг. Весь двор этой коробки был заставлен машинами, причем некоторые поражали своей прочностью и практичностью. Возле подобных наблюдались личности, принадлежность которых к темным делишкам угадывалась издалека. Сам въезд во двор контролировался тремя такими бойцами; примерно по столько же стояло у двух других выходов. Но ждали они явно не их, скорее стояли на случай диверсии каких-нибудь конкурентов из другой банды, на их "Мустанг" не обратили внимания.

  – Оружие дашь? – спросил Хуан, когда они остановились. Руки его мелко подрагивали, взгляд налился свинцом.

  – Ты уверен, что хочешь этого? – усмехнулась Паула, кивнув в сторону подъезда.

  – Уверен, – сжал он кулаки. – Я поговорю с нею. Просто поговорю. Но так, чтобы достучаться. На чужой территории не получится, а здесь, сейчас... – Он покачал головой.

  – А эти милые мальчики? – кивнула Роза за пределы салона.

  – Постараюсь пройти сквозь них. Они не враги. Я просто поговорю с ней и уйду. Не убивайте никого.

  – Постараемся, – хмыкнула Роза. – Но они ее после этого все равно кончат. Даже если не убьем.

  – Если этот Карлос не кончил ее после всех наших приключений, то за простой разговор не кончит точно. -Губы Хуанито скривились в мрачной усмешке. – Ну, так что, дашь оружие? – вновь повернулся он к Кассандре.

  Та отрицательно покачала головой.

  – Роза, Мия, ваша левая сторона. Паула, Маркиза – правая. Я иду с ним. – Девчонки друг за другом кивнули. – Готовы? – Тишина. – Пошли! – толкнула она Хуана в плечо.

  Тот вышел из салона первым и сразу направился к подъезду, напрямик. У Кассандры была призрачная надежда, что как минимум по двору удастся пройти незамеченными, неузнанными, но ей не суждено было сбыться. Когда до подъезда осталось метров тридцать, от двери послышался возглас: