Текст книги "Ничья жизнь (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Твою мать! Чуть кофе не пролил! Что это за клоун? В сумасшедшем доме день открытых дверей?

–…С этого момента «Имя судьбы» объявляет священную войну всем, препятствующим воле Господа, посылающего на землю Ангелов, дабы очистить планету от скверны в пламени Третьего Удара…

Да пошёл ты на хер, кретин недоразвитый!..

Щёлк.

–…переданная в парижский офис британского телеканала ВВС. Некто, именующий себя братом Генрихом, взял на себя ответственность за вчерашнюю террористическую атаку, совершённую на Токио-3, расположенный в особой административной зоне одиннадцать – Япония. Также он заявил о причастности возглавляемой им международной террористической организации «Name of Destiny» (сокращённо – NoD) к деятельности повстанцев в зоне семь, Месопотамия, а также…

Щёлк.

–…предполагать, что брат Генрих – это ни кто иной, как Генрих Орё, один из руководителей печально известного Французского христианского союза. Первоначально эта организация, образованная в первые же месяцы после Второго удара, имела широкую поддержку правительства Франции, так как была ориентирована на борьбу с мятежными эмигрантами из исламских стран. Но массовые военные преступления, на которые было невозможно закрыть глаза, поставили Союз вне закона и привели к разгрому, а его руководителям был вынесен заочный смертный приговор Международного Гаагского Трибунала…

Щёлк.

Кадры из какого-то кабинета. За широким деревянным столом сидит сухонький пожилой японец с необычайно мрачным и тяжёлым взглядом, одетый в строгий серый костюм. Внизу появляется табличка – «премьер-министр Куруруги Генбу».

– Сограждане, – тяжело уронил премьер. – В недобрый час я обращаюсь к вам. Вчера, в результате неслыханного в новейшей истории Японии террористического акта в Токио-3 погибли и были ранены сотни человек. Кто-то скажет, что это сущий пустяк в сравнении с жертвами, понесёнными нашей страной после Второго Удара. Но я считаю, что нет разницы между потерей сотни человек и миллиона – каждая жизнь одинаково бесценна. Особенно сейчас, когда рождение каждого нового ребёнка – это всё ещё большой праздник для всех нас…

Долгих четырнадцать лет мы вместе с вами восстанавливали утраченное и создавали новое. Мы растим поколение детей, которое не познало ужасов мировой войны и глобальных катаклизмов. Это наша с вами заслуга. Но спустя годы мирного труда и созидания мы вновь оказались ввергнуты в горнило войны. Из космоса нам угрожают Ангелы, а на земле нам теперь противостоят террористы – отщепенцы и предатели всей человеческой расы. Они хотят запугать и обессилить нас, но я говорю вам – у них ничего не получится. Япония должна быть сильной, и она будет сильной. Сильная Япония – это страна, которая не боится трудностей, а использует их в качестве причины для нового рывка в своём развитии. Мы не боимся этой войны. Если террористы хотят её – они её получат.

Когда-то мы отринули путь насилия, но нам вновь пришлось взяться за меч. Мы стремимся к миру, но и безнаказанно сносить удары не намерены. Когда-то, вступая в свою должность, я обещал, что принесу Японии возрождение и мир. И я намерен сдержать своё слово – Япония будет сильной и безопасной.

Верю, что мои слова будут услышаны всеми гражданами нашей страны – взрослыми и детьми, мужчинами и женщинами, стариками и молодыми

Мир и безопасность нашим детям и всей Японии.

…Я одобрительно покачал головой.

Крутой у нас премьер, уважаю.

Хотя вряд ли кто-то другой смог бы возглавлять страну уже на протяжении десяти с лишним лет. Если бы не он, ещё неизвестно, смогла ли бы Япония вернуться в число ведущих мировых держав…

…Щёлк.

На фоне картины заснеженные гор по экрану медленно ползли вверх имена погибших во вчерашних атаках. Играла мрачная и печальная мелодия – «Держа в руках прах боевых товарищей», старая песня, ещё со времён Второй Мировой. Была написана в память погибших при самоубийственном штурме Сингапура воинов, я даже слова знаю – «…мои товарищи хотели быть первыми в атаках. А теперь я вхожу на утренние улицы Сингапура, держа их прах в своих руках…»

Привет от Младшего? Ну да, Младший… Ух, паразит!..

…Выключил телевизор к чёртовой матери.

И так настроение сегодня просто паршивое, а тут ещё и музыка эта…

Ну и ночка… Сначала всё никак не мог нормально заснуть – стоило чуть пошевелиться, и начинали болеть полученные раны. Примерно час проворочавшись на своём матрасе, я в итоге перебрался в зал, на диван. Лёг на пузо, свесил левую руку к полу, и решил уже было отойти ко сну…

Ага, щазз.

Стоило хоть на пять минут задремать, так мне тут же начинало сниться что-то невнятное, но невероятно жуткое, отчего я тут же просыпался весь в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. Пять минут полежать, отдышаться, опять задремать и всё по новой…

Где-то на втором часу до меня дошло, что тут что-то нечисто, и я попытался достучаться до вероятного виновника всего этого безобразия – Младшего. Его приветы, не иначе.

«Ага, щазз» – дубль два.

Синдзи умудрился с дневного перепуга забиться куда-то настолько далеко, что никакие мои попытки его выманить оттуда не привели к успеху. Создавалось стойкое ощущение, что Младший сознательно пытается отгородиться от внешнего мира, вот только получалось у него это не слишком хорошо – слишком уж настоящий Синдзи «прирос» ко мне. Так просто подобную связь уже не разорвать – Младший мог забиться на самый глубокий уровень подсознания, замолчать, но как только мой разум погружался в сон, меня сразу же накрывало отдачей. Попытка перейти от уговоров к прямому вторжению, с целью вытащить Младшего из его уютненького уголка, также пошла прахом.

Короче, пришлось смириться со сложившимся положением и провести весьма беспокойную и бессонную ночь, беспрерывно прокручивая в голове мысль «всё нормально, всё хорошо»…

Блин, но с этим явно нужно что-то делать, а то я так долго не продержусь – ещё пара таких ночей и меня можно будет спокойно сдавать в дурдом. Ну не моё это – копаться в психике депрессивных подростков! Тут специалист нужен, а то всё ночь что-то пытался сделать, пытался…

А в итоге просто ни хрена не выспался.

Подорвался в шесть утра, злой, сонный и ни капельки не отдохнувший, с красными, как у Рей глазами. Уже второй час сижу перед телеком и жру кофе в промышленных количествах.

На душе откровенно тоскливо.

Люди убивают людей из-за Ангелов, блин. Хрен с ними, с фанатиками, но «Альфу» ведь атаковали хорошо подготовленные профессионалы. Наверняка это всё дело рук ЗИЭЛЕ – мы с ними, конечно, пока что друзья, но с такими друзьями и никаких врагов не надо. Им-то точно не нужна информация по ангельским лучемётам и S2-двигателям в руках НЕРВа. Вот только…

Как-то уж больно топорно сработано. Или это потому, что противостояние ещё не перешло в «горячую» фазу? А пока, значит, идёт «холодная война»… Может быть, может быть…

Но только ли это меня гложет?

Да нет, не только. Я продолжаю вспоминать вчерашние события, но ещё сильнее меня жжёт сегодняшняя дата.

22 число, месяц июнь.

…Откинулся на спинку дивана и вставил наушники. Нашел на плеере нужную песню, включил и закрыл глаза.

Итальянская группа «Dark Lunacy», песня «Play Dead». Как обычно – тяжёлый металл, гавкающий «вокал», но в то же время красивая и мелодичная музыка, вкупе с вообще-то лиричным текстом. Но главное – в середине песни идёт отрывок легендарной записи, вошедшей в историю:

«Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава – товарищ Сталин, поручили мне сделать следующее заявление…

Сегодня.

В 4 часа утра.

…

Без объявления войны.

Германские войска напали на нашу страну…»

Об этом можно говорить долго и много, но я просто не хочу – нет сил. Не физических, а… Да и не нужны тут никакие слова – они будут просто лишними…

И ведь никому сегодня нельзя говорить о том, что меня гложет – просто не поймут, почему пацан-японец горюет из-за такого. Какое мне, в самом деле, должно быть дело до истории другой страны…

Даже рюмку водки по традиции не выпить – нет её под рукой просто. Нет, не рюмки, а водки. А пивом поминать – это дрянь какая-то… Нет, тут дело, конечно, не в градусе или вкусе, а в символизме, если хотите… А, да если бы даже была! У меня же сегодня опять медицинское обследование, и наличие алкоголя в крови я никак не смогу объяснить. А уж хитрая аппаратура Акаги наверняка найдёт даже самую мизерную дозу…

Хотя…

Это ведь тоже всё шелуха и показуха.

Я помню, и этого достаточно, а если уж так хочется чего-то символического…

…Взял в руки «глок», который с утра разобрал, почистил и смазал после вчерашнего боя. Выщелкнул магазин, передёрнул затвор и поднял пистолет вверх.

Сухо щёлкнул спущенный курок.

Вот. Это будет честнее и лучше – салют по всем погибшим за правое дело.

Да будет так.

Глава 8. Раскаты грома

Закрыть глаза, задремать, соскользнуть в удушающий мрак…

…Тяжело дыша и трясясь всем телом, вновь вынырнуть из цепких лап кошмара. Успокоиться. Закрыть глаза, задремать, соскользнуть в удушающий мрак…

…Тяжело дыша и трясясь всем телом, вновь вынырнуть из цепких лап кошмара.

Раз за разом.

Час за часом.

Не отдых, а изощрённая пытка.

Закрыть глаза, задремать, соскользнуть в удушающий мрак…

Стиснуть зубы. Крепись. Крепись!

…Тяжело дыша и трясясь всем телом вновь вынырнуть из цепких лап кошмара…

Закрыть глаза, задремать, соскользнуть в удушающий мрак.

Стиснуть зубы. Ещё! Ещё раз! Из тьмы накатывает очередная волна отчаяния и безнадежности. Инстинкт требует убираться отсюда. Бегом. Ползком. Как угодно, куда угодно, лишь бы подальше. Воя от ужаса, соскользнуть ещё глубже в бездну страха…

Соскользнуть, соскользнуть, соскользнуть… Глубже, дальше… До самого дна, до самого дна…

* * *

Гул турбовинтовых двигателей за бортом.

Тёмный отсек транспортного самолёта, скупо подсвеченный тусклыми лампочками дежурного освещения.

Длинные ряды больших оцинкованных ящиков.

Сижу около двери в пилотскую кабину, прямо на полу, привалившись спиной к металлу. На мне пропыленный и выцветший на солнце зелёно-жёлтый пограничный камуфляж.

Не отрываясь, смотрю на ящики.

Я знаю, что внутри них. Вернее кто…

Груз 200, «двухсотые», погибшие на войне.

Все, кого я знал или любил. А я живой, я всё ещё живой…

Один, остался только я один…

И я откуда-то знаю, кто из моих друзей лежит сейчас здесь и даже где.

Вон там – Лёха. Его «осьмушку» [26]26
  Вертолёт Ми-8 ( жарг.).


[Закрыть]сбили из «стингера». Чуть дальше Костян. Он в бээмпэшке подорвался на грёбаной итальянской мине – четвёртым в колонне ехал, и вот так не повезло… Рвануло аккурат под левой гусеницей – его прямо с мехводом и… Чёрт, чёрт, чёрт… Как же так? Как же так…

А вон там, в уголке лежат двое моих тёзок – всегда друг друга держались и под обстрел в том кишлаке тоже вместе попали. Только я выжил, а они – нет! Всё как всегда – едем на броне, а тут из-за дувана [27]27
  Высокий глинобитный забор, как правило окружающий любое здание в Средней Азии и в том числе в Афганистане.


[Закрыть]«духи» с безоткатками. Залп, второй и наутёк. А у нас три «коробочки» в хлам и дюжина убитых…

…Обхватил голову руками и застонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Грудь разрывало от боли, хотя я и не был ранен…

Почему? Почему они все, а я… И Лёха, и Костик, и Мисато…

Стоп!!!

Меня словно поленом по голове стукнули и вдобавок окатили ледяной водой.

Какая. Ещё. На хрен. Мисато?! Кто это, млять?!

«Вспомни».

Что за хрень! Как я могу вспомнить того, кого не зна…

…Тут же осёкся.

Потому как вспомнил.

Сначала какие-то предметы, образы, и лишь только потом лицо…

Красная спортивная «супра» с дизайном восьмидесятых годов, чёрно-золотая форма, пистолет Хеклер унд Кох УСП, любимая короткая красная кожаная куртка…

Лицо. Карие глаза, длинные иссиня-чёрные волосы, неизменная беззаботная улыбка…

М-майор… Мисато… Кацураги? Мой… командир?! Да… Да! Да, это мой командир!..

Тут же откуда-то пришли совсем иные образы.

Тёмно-зелёный «бардак» [28]28
  Советская и российская боевая разведовательно-дозорная машина БРДМ-2.


[Закрыть], обычный жёлто-зелёный крапчатый камуфляж, редкий в наших палестинах «стечкин», кепка вместо уже ставшей привычной форменной шляпы-панамы. Карие глаза, неизменная беззаботная улыбка, длинные иссиня-чёрные волосы, собранные в хвост…

– Достаточно.

Поднялся с пола и в тот же миг ощутил, как всё вокруг застыло. Рёв самолётных движков исчез, уши словно заложило.

– Вот это я понимаю – кошерный глюк…

Бросил взгляд на запястье левой руки… Хм, естественно мои старые командирские часы из прежней жизни на месте. Поцарапанный золотистый корпус, кожаный ремешок, чёрный циферблат с символикой ВВС… Только вот секундная стрелка отчего-то не движется. Кончился завод? Сейчас исправим…

Гм, странно – вроде бы всё в порядке. Пружина, что ли лопнула? Да нет, вряд ли… А что если…

Я вслушался в окружающую меня мёртвую тишину. Почесал затылок, полез в карман брюк, достал мятую чёрно-белую пачку болгарских сигарет, бросил на пол…

Точнее, попытался бросить. Едва оторвавшись от руки, пачка просто застыла в воздухе.

Ага…

С интересом оглядел себя – зелёный с жёлтыми крапчатыми пятнами камуфляж советских и российских пограничников. Лычки старшего сержанта, кирзачи, ПМ на поясе… Занятно, занятно…

Гм. Первый раз употребляю это слово в отношении самого страшного кошмара, который иногда посещает меня.

«Чёрный тюльпан», летящий из Афганистана; все кого я знаю и люблю – погибли, один я остался в живых и просто сижу в грузовом отсеке среди цинков… Почти всегда память об этом кошмаре развеивается поутру, но вот сейчас как-то удалось осознать и понять, что это сон…

Очень странно, кстати, почему мне снится именно это, ведь у меня никто из знакомых или родственников не был «за речкой» [29]29
  Жаргонное обозначение Афганистана, связано с тем, что путь в него из СССР пролегал через реку Пяндж.


[Закрыть], а вот поди ж ты…

В голове творилась самая настоящая каша. Картины невероятной чёткости и подробности, которые я видеть просто по определению не мог. Когда наши войска выводили из Афгана, меня ещё даже в детский сад не взяли. Ложные воспоминания, доступные только во сне? Очень и очень странно… Я ведь сейчас действительно помню, как мы попадали под обстрелы, тряслись на броне «коробочек», штурмовали какие-то кишлаки… Вот только все лица моих «сослуживцев» были лицами тех, кого я оставил в своей прошлой жизни – друзья по школе, общежитию и университету, родные…

Ептыть, вот, блин, у меня фантазия-то больная! Или богатая? А, ладно, неважно…

И, вероятно, я бы спокойно досмотрел этот тихий, но жуткий кошмар до самого утра, если бы…

Если бы сюда не пролезли отзвуки моей новой жизни. Ложные воспоминания о Мисато, Рей, Тодзи и Айде в антураже афганской войны сразу доказать, что всё окружающее – это не более, чем сон. Невероятно реалистичный и чёткий, но всё равно сон. У меня же с ними всё как – «не было ни гроша, а тут – алтын». Неделями и месяцами могу без сновидений спать, и тут бац! Нате, получите, распишитесь! Мисато в роли нашего комбата, костерящая по матери кого-то из снабженцев. Тодзи, торчащий из командирского люка Т-55. Айда – наш штатный военкор, Рей… Хр… Нет, всё! Больше не могу! Ощущение бреда зашкаливает – ржать охота!

Хотя, особо и не над чем…

Так, а теперь немного подумаем.

Уснуть мне, похоже, в конце-концов, удалось, но всё идёт явно как-то не так… Я чётко осознаю, что нахожусь во сне, но, чёрт возьми, в ОЧЕНЬ реалистичном сне. Похоже, что смерть, перемещение в другой мир, совместное существование двух душ в одном теле, контакт с Евангелионом и многочисленные стрессы всё же неким образом влияют на психику…

Ха. Ха. Как смешно, Виктор. Очень оригинально и остроумно.

Ладно, что делать-то теперь? Просыпаться, что ли? Ну, уж нет! Раз я вполне осмысленно могу тут рассуждать и действовать, то грех не воспользоваться возможностью наконец-то добраться до Младшего… Осталась только самая малость – найти его в лабиринтах собственного сознания и подсознания. Так, с чего бы начать?

Хм, а проверим-ка мы способность управлять окружающей реальной ирреальностью…

Схватил всё ещё висящую в воздухе пачку сигарет, достал одну, сунул в зубы, похлопал себя по карманам. Нашёл коробок спичек, поджёг, прикурил, затянулся…

Мда… Сон – есть сон, никакого вкуса даже и не ощутил, хотя, наверное, должно быть что-то довольно гадостное и крепкое, типа «беломора»…

Только успел подумать, как тут же закашлялся от горечи, хлынувшей в лёгкие. Млять, нужно думать не так ярко! А то в зубах уже самая натуральная папироса дымится…

Хм, а ведь это результат… Причём, положительный. Фиг с ним, хоть во сне покурю…

Так, а теперь нужно найти Младшего. Если верить подсознанию, то он должен быть где-то недалеко в своём собственном кошмаре высочайшей пробы. Ну, или в чём-то подобном…

…Огляделся по сторонам.

Ну и где его искать? Ладно, попробуем пойти самым простым путём – откроем дверь в кабину, потому как совсем не факт, что здесь она ведёт именно туда…

Посмотрел на рекомую дверь. Задумчиво пожевал бумажный мундштук папиросы, сделал последнюю затяжку, бросил на пол и затушил сапогом.

Фух! Ну, с Богом!

Дёрнул дверь за ручку… И в тот же миг зажмурился от ударившего по глазам солнечного света – переход после полумрака транспортного отсека оказался слишком резок. Немного проморгался, привыкая к новым условиям освещения, огляделся по сторонам…

Ага…

Обычный вагон электрички или лёгкого метро, широко распространённого в «Тройке». Ряды сидений, из окон льётся неестественно яркий солнечный свет (с обеих сторон льётся, между прочим, что вообще-то невозможно), тишина… Так, а это кто там сидит в дальнем углу? Хе, ну, конечно же, кто же ещё…

Делаю шаг вперёд…

Эй, какого чёрта?..

Проход между «реальностями» заволакивает золотистой светящейся плёнкой, до безобразия похожей на АТ-поле, и меня буквально отбрасывает назад. Ткнул пальцем, стукнул кулаком, поддал ногой – ни в какую! Барьер только пружинил от ударов, прогибался, но исчезать явно не собирался.

Хреново…

Так, спокойно, Виктор, спокойно. Должен быть способ преодолеть эту преграду… АТ-поле говорите? А ведь, если вспоминать официальную идею оригинала, то это нечто, в первую очередь разделяющее людей, в том числе и в философском плане… Муть, короче. Меня сейчас другое интересует.

На секунду представил, что я Ева. Нет, не библейская. И не Браун. А биомеханоид проекта Е.

Вытянул руки ладонями вперёд и попытался сформировать собственное АТ-поле.

Хрен.

Никакой реакции.

Хм… Так, попробовать сосредоточиться на одной-единственной мысли – пройти. Пройти… Пройти… Пройти, млять!..

Закрывающая дверной проём золотистая плёнка неожиданно пошла рябью и начала колебаться. Я усилил собственный напор, ощутил как взмокла спина, в ушах зазвенело, а во рту появился противный медный привкус… Ещё… Ещё!

С лёгким хлопком барьер исчез.

Я с облегчением вздохнул и вытер пот со лба. Вот же морока быть сноходцем…

Шагнул внутрь вагона, внутрь чужого сна. Кирзовые сапоги прогрохотали по полу, солнце блеснуло на металлической бляхе солдатского ремня. Плюхнулся на самое дальнее от входа сиденье, достал пачку «беломора», пальцами смял мундштук и сунул в зубы папиросу. Чиркнул спичкой, подкурил, затянулся. Лёгкие обжёг горький табачный дым.

– Типа убежал, да? – обратился я к сидящему передо мной мальчишке, обхватившему голову руками и пригнувшегося к коленям.

Синдзи вскинул голову, отнимая от неё руки, и удивлённо уставился на меня. Кстати, сейчас ему почему-то было на вид не четырнадцать лет, а максимум семь-восемь.

– В-виктор? – недоумённо произнёс Икари.

– Ждал кого-то другого? Вообще-то кроме нас двоих тут никого больше быть не должно…

– Как ты здесь оказался?

– Что полегче спроси… – хмыкнул я. – Так, значит, это – твой кошмар? Я ожидал увидеть что-то другое…

– Это не кошмар, – покачал головой Синдзи. – Это просто место, куда я убегаю… и с помощью чего пытаюсь убежать.

– Пора бы уже перестать убегать и принять всё как данность. Кажется, мы ведь как-то говорили с тобой об этом, братец? Когда шли в первый бой, например, да и потом…

– Но я не хочу убивать людей! – воскликнул Икари. – Я… я… Я просто не могу! Ангелы… Ангелы – это страшно, но просто, а люди – это… это…

– Убивать людей проще, и оттого ещё страшнее – так? – спросил я, затягиваясь папиросой.

– Да, – твёрдо ответил Синдзи, глядя на меня исподлобья. – Я не буду этого делать. Мне… мне страшно…

– Всем страшно, – пожал плечами. – Но придётся. Или мы их, или они нас…

– Лучше тогда пускай они нас.

– Старик, ты эту херню лучше брось! – прикрикнул я на Младшего. – Мы теперь не только с Ангелами, но и с террористами боремся. Они ублюдки и подонки, а мы на правой стороне. И наш долг и святая обязанность бороться с такими.

– Все… уроды, один я – Д'Артаньян, так что ли? – скептически нахмурился Синдзи.

– Ты-то откуда это выражение знаешь? – опешил я.

– Знаешь ты, знаю я. Знаю я, знаешь ты, – лаконично ответил Икари.

– В таком случае не утрируй и не переворачивая всё с ног на голову. Мы – правы, они – нет. Они – за хаос, мы – за порядок. Они – за разрушение, мы – за мир…

– Штамп на штампе, и куча громких слов. Это уже фэнтэзи какая-то получается, – покачал головой мальчишка. – А у нас тут реальность…

– Ну да, – хмыкнул я.

– И не нужно смеяться! – нахмурился Синдзи. – Ты ведь и сам уже веришь в реальность всего происходящего.

– Ну, допустим, что так… – флегматично протянул я, стряхивая пепел на пол и наблюдая, как он на лету растворяется в воздухе.

– Не допустим, а так, – неожиданно твёрдо произнёс Икари. – И убиваем МЫ в реальности, а не в…

– Ты задолбал уже, – сплюнул я, внезапно разозлившись. – Как ты не можешь понять, что мы на войне?

– Я не хочу убивать людей, – заявил Младший.

– Нда, вы бы с Рей были идеальной парой… – хмуро заметил я. – Что ты, что она об одном и том же… А мне, значит, за всех отдуваться, да?! Я, млять, за тебя, что ли, ТВОЮ Родину и весь мир в придачу защищать должен?!

– У тебя вроде бы неплохо получается, – буркнул Синдзи. – Как и всё остальное.

– Ты, кажется, был не против, что я все головняки взял на себя. И не уходи от ответа.

Младший замолчал. Надолго.

Я в это время достал ещё одну папиросу и, не торопясь, выкурил её, давая Икари время на размышление.

– Ну, что? Что скажешь?

– Я не…

– Хотя, вообще-то я тебя уже выслушал и вполне понял. Вот только ты забываешь о том, что мы с тобой в одной лодке. И ты её, мать её, раскачиваешь, что очень чревато для нас всех. Думаешь, я очень рад нехилому риску сдохнуть в сражении с каким-нибудь Ангелом? Или получить пулю от террористов? Или с нетерпением жду, когда наша доблестная японская армия, она же по совместительству – Восемнадцатым Ангелом, пойдёт в бой против меня? Зря… Я вообще-то не ради себя это делаю, а ради всех вас, млять. Ради тебя, Рей, Мисато, других нервовцев, просто людей…

– Это слишком большая ответственность… – пробурчал Синдзи.

– А я о чём? – выразительно поднял бровь. – Но ведь ты теперь вроде как и ни при чём… Сидишь себе в сторонке, наблюдаешь…

– Нет.

–…за тем, как развиваются события. И как один глупый и самонадеянный русский пыжится и пытается изменить целый мир…

– Нет.

– Тебе же… Стоп, – спохватился я. – В смысле «нет»?

– Я уже больше не сторонний наблюдатель, Виктор, – покачал головой Младший.

– Не понимаю, – признался я.

– Всё меняется… – с какой-то странной тоской протянул Икари. – Раньше был ты, был я. А теперь ты – это я, а я – это ты…

– Вот последнее что-то не догоняю…

– Я кое-что успел узнать об этом мире… Смотри.

Синдзи посмотрел мне в глаза, в них промелькнул короткий солнечно-золотой отблеск, и Младший протянул вперёд левую руку.

Внезапно я понял, что тоже должен сделать и тоже протянул руку, но только правую.

Полная синхронность движений, вот уже наши пальцы встречаются, и…

Пространство идёт какой-то рябью, и я вижу, как моя рука словно бы начинает погружаться в воду – в воздухе идут именно такие сдвиги реальности. С Икари происходит то же самое.

В голове мелькает колоссальный поток мыслей и образов…

О да, Младший, теперь я тебя понимаю…

– А я тебя.

Я что, сказал это вслух? А, не важно!..

– Да… – прошептал еле слышно. – Ты – это я.

– А я – это ты.

– Теперь, мы – вместе.

– До конца.

– Мы…

–…одно…

–…целое!

Последнее слово мы произнесли в один голос.

Пространство вновь пришло в норму, мы опустили руки. Поток образов, хлынувший ко мне от Синдзи, уже потихоньку успокаивался, а вот Младший всё ещё имел весьма задумчивый вид. Неудивительно, учитывая объём информации, который хранился у меня в голове…

Вот, что называется, полный контакт, полное слияние…

– Брат, ты всё ещё придерживаешься своих слов? – решил отвлечь я Икари от размышлений.

– Относительно убийств? Нуу… Вообще, да – мне это всё равно не по нраву. Но, раз уж другого выхода нет…

– Да, – хмыкнул я. – Эк тебя проняло-то… Здорово, как есть здорово…

– А как же иначе? Контакт, слияние… – пожал плечами Синдзи. – На полную катушку…

– Кстати. А по-другому мы это провернуть не могли?

– Не во сне? Вряд ли… Принять и понять это можно только там, где грани реальности истончаются.

– Слушай, Синдзи, – нахмурился я. – Ты сейчас просто сам на себя не похож… Таких слов я от тебя вообще-то не ожидал услышать… Ты ли это вообще? Или, быть может, я говорю с каким-нибудь порождением собственной фантазии…

– Да нет, Виктор, – слегка улыбнулся Младший. – Всё проще. Ты теперь говоришь сам с собой.

– Ах, да! – вальяжно кивнул я. – Верно… Извини, запамятовал… Кстати, раз уж ты здесь всё-таки как-то получше ориентируешься, то скажи, какого хрена мы так выглядим? Почему тебе на вид лет восемь, а на мне солдатская форма?

– Тебе так важно это знать? Хотя, я всё равно не смогу ответить, потому как и сам не знаю…

«Это настоящие вы. Какими сами себя видите в глубине души. Или хотите видеть. Такими вы можете стать только здесь. Где реальность перестаёт быть реальной, и нереальное обретает плоть».

Смутно знакомый женский голос. Хотя даже не голос, а скорее поток образов.

– Эй, ты кто? – озадаченно воскликнул Синдзи.

В ответ – молчание. Никакого ответа.

– Слыхал? – поинтересовался Младший у меня.

– Угу, – промычал я и совершенно неожиданно для себя широко зевнул.

– Слушай, как думаешь, кто это был?

– А я знаю? Раз уж даже ты не… А вообще, давай-ка спать – чего-то я нынче переутомился…

– Спать во сне?!

– А что такого? – я улёгся на жёсткое сиденье в вагоне, прямо в кирзачах. Расстегнул ремень, воротник, положил руку под голову. – Ты как хочешь, а я буду спать.

– Гм… Вообще можно бы…

Икари вытянулся в точно такой же позе на сиденье напротив меня.

– Спокойной, гм, ночи, Виктор.

– Спокойной ночи, Синдзи.

И мы уснули. Во сне.

* * *

Уррра! Всё-таки заснул я сегодня! И поспал просто-таки чудесно! После вчерашней ужас-ночки – это просто Рай земной какой-то… Вроде бы мне что-то даже снилось, но вот что – уже не помню… Кажется, нечто странное и психоделическое, впрочем, неважно.

Главное то, что Младший внутри меня вроде бы успокоился и более-менее пришёл в норму – думаю, это всё-таки из-за более чем месячного взаимного общения. Я стал более нервным, но зато и Синдзи немного уверенности в себе добавил за это время, кажись… Детская психика, она, по идее, штука гибкая – многое ей не так страшно, как взрослому человеку. В конце концов, за последнее время на нас всех столько всяких потрясений свалилось, что хоть вой – тут тебе и ответственность, и страхи всякие, и самая настоящая война… Тут же какой выбор стоит – или победить, или помереть и, скорее всего, не одному. А вот о том, что есть ещё и возможность избежать эмиграции крыши речи нет – лёгкий сдиг по фазе просто неизбежен в подобных условиях.

Небольшое психическое расстройство? Не так уж, в принципе, это и страшно – жить можно. Подумаешь – меня не гложет то, что я убил двоих или троих человек. Потом, может быть, ещё будет грызть, а пока я совершенно, просто-таки до неприличия спокоен. Видно, настолько велик и мощен был поток чернухи, льющейся с экрана телевизора в той жизни, что как-то я очерствел. Гибнут наши – плохо, гибнут враги – хорошо! И всё. Убил двоих или троих террористов и, страшно сказать – доволен. Доволен тем, что лично избавил общество от нескольких ублюдков. Так что рефлексий пока не наблюдается, а с собственной совестью я уж как-нибудь договорюсь.

Да и, в конце концов, вспоминая одно выражения, совесть – она как хомяк. Или грызёт, или спит.

* * *

Итак, Младший успокоился, я обрёл нормальный сон, на новые атаки сейчас рискнёт пойти только клинический идиот, так что о ближайшем будущем можно по идее не беспокоиться…

Ну, я, в принципе, и не беспокоился. А вот НЕРВ и всю Японию лихорадило только так – Генрих и его камарилья разворошили самое настоящее осиное гнездо. Совершенно в русских традициях начались разборки по вопросам «кто виноват» и «что делать». Но в истинно восточной манере этот процесс проводился очень обстоятельно и беспристрастно, так что результаты не замедлили себя ждать.

Довольно быстро были найдены ответственные за проникновение террористов на острова в целом и в режимную Зону-11 в частности. Передавших нодовцам (хм, где-то я это уже слышал…) современное оружие граждан тоже отследили довольно быстро. «Курцы» и гранаты продали с армейских складов, пистолеты П-220 – с полицейских, про тяжёлое вооружение вообще молчу… Заныкать гранатомёты и броневики, потом доставить всё к месту проведения атаки… Короче, головы с плеч и звёздочки с погон посыпались только так.

Жаль только, что попадалась исключительно мелкая сошка, а вот ни на посредников более высокого уровня, ни тем более на заказчиков выйти так и не удалось. К воплям, что это всё происки мирового империализма, тьфу, терроризма, и во всём виноват нехороший человек-редиска Генрих, я относился весьма скептически.

Коллеги, мы живём в современном мире, где, к величайшему сожалению, балом правят деньги и прочие шкурные интересы. А значит – что? Значит – ищи, кому выгодно!

К сожалению, из прямых врагов НЕРВ я никого, кроме ЗИЭЛЕ, вспомнить так и не смог. Всякие секты, расплодившиеся после Второго Удара – не в счёт. Вот только НоД что-то одинаково слабо тянула как на двинутую на почве религии секту, так и на спецпроект Комитета. Для первой у неё были слишком хорошее снабжение, продуманная структура и глобальный масштаб действий – здесь явно прослеживалось ОЧЕНЬ щедрое финансирование. А под второй вариант НоД как-то не подходила… Ну, грубо, слишком грубо, блин! ЗИЭЛЕ так вроде бы не работают…

Угу, нашёлся один такой специалист. Вот, типа, я до фига про тайные мировые правительства знаю или даже про рекомое ЗИЭЛЕ.

А значит – что? Значит – всё-таки Комитет! Больше просто некому, вроде бы. Другой вопрос, а на хрена они всё это устроили?

Исходя из известной мне информации, первым на ум приходит самое простое объяснение – нас элементарно хотели лишить полученных данных по природе Ангелов. Но тогда почему так громко и с такой помпой? Неужели нельзя было провернуть всё это гораздо тише и обыденнее?