Текст книги "Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя"

Автор книги: Сергей Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Я выражаюсь достаточно ясно?

Мой голос звучит чётко и должен был быть слышим всеми. Говоря, я продолжаю смотреть только на Гришина. Тот честно ответно смотрел мне в лицо, ничем не выражая ни удивления, ни испуга. Словно само собой разумелось, что я в своём праве решать его судьбу.

– У тебя не будет проблем со мной, чужак. Во всяком случае, пока я здесь хоть что-то вешу.

Он понял, что именно я хотел ему сказать. Значит, я в нём очень даже не ошибся…

Это именно тот Рассудительный и Спокойный, что мне был нужен.

Я понизил голос:

– Хорошо. Послезавтра мимо вас пойдут мои. Не дурите. Ты с семьёй по-тихому будьте у насосной сегодня в полночь.

VI

Море отхлынуло от Англии. Унося с собою обломки, вода, разрушившая Лондон, теперь лениво и устало возвращалась в Ла-Манш. Перенасыщенная мёртвыми телами и обломками, остовами сгоревших и разбитых автомашин, камнями с морского дна, принесёнными за тысячу километров, вода текла обратно. Уволакивая с собою миллиарды тонн грязи, поднятой со дна морей и созданной из смытого плодородного слоя почв.

Отныне и навсегда: теперь никто не сможет точно указать место, где стоял отель «Савой»…

Джузеппе Орио, «Основы смертных начал». 1465 г., в обработке Л. Нивена и Дж. Пурнель, «Молот Люцифера».

…Так вот, – снова Упырь. О нём, значит, снова. И не только.

Колобком это недоразумение природы, это «тело», наводящее ужас на чужаков одним своим только потрясным видом, сейчас катится сзади. Но даже не пыхтит. Здоровья у него – дай Боже. Пока прибьёшь такого «задохлика» – семь потов сойдёт. Точно, – Упырь.

Кажется, имечко это он принимает уже давно без задиристого напряжения нюхательных рецепторов и нервных комочков, не производя при этом гортанных звуков разъярённого бабуина.

И правильно делает, скажу я вам. Несмотря на свои устрашающие размеры и вид, мне он не угроза.

Сам я тоже со здоровым аппетитом и бываю весьма опасен. До визга и адреналиновой трясучки взбешённой щуки. Редко, но на меня иногда находит. И тогда я прошу некоторых держаться от меня подальше, и при этом делать это как можно дольше. Так вот Упырь это уже знает…

Господи, иногда я с горькой усмешкою думаю, – как же взвыли бы и просто градом посыпались бы со своих насиженных и загаженных обезьяньих веток в «то» время некие «лица в погонах», узнав, ЧТО именно я знаю, чем как-то незаметно для всех владею и чему научился в своё время, прикрываясь покладистой и терпеливой лоховатостью вида…

Надо думать, что если б они могли тогда порыться в моей сумасбродной голове, то просто разом упали б во впечатлительный девичий обморок.

И либо я уже вынужден был бы сушить их «звёздные» шкуры над преющим силосом, либо Макар надолго получил бы на меня ордер в подсобники с целью выгула своих телят где-нибудь в оазисах Магаданского халифата…

Не стоит думать, – никому не советую, – что я их боялся. Нет и ещё раз нет.

Их защищал от меня и моих мерзопакостных «талантов» всё тот же пресловутый Закон, который топтал нас, простых смертных, не позволяя закапывать в навоз некоторых его «слуг», где им бы самое место; и который, в конечном счёте, как ни странно, оказал нам этим услугу.

Погрязшие в чувстве собственной неуязвимости и безнаказанности, уверовав в «светлое будущее» этой страны и безопасность «своего» мира, захмелев от достатка и покровительства Власти, вся эта клоака не могла, не имела шансов и права выжить. Ну, безусловно, – кому по долгу и закону пакости нужно было уцелеть из наших Верховных Мучителей, – те по графику и не спеша прошагали из самолётов в бункер где-то на Алтае, задраили люки, и любовались и аплодировали шоу, не прячась от него, через спутник. Пусть их!

…Государева бахромистая подзадничная подушка, Центробанк и скипетр в грязных лапах орла, как символы мощи и государственности, в этом мире уже не играют никакой роли.

Всё это уже никчемные бирюльки Ушедшего. Они скучно сидят там под охраной, – хуже зеков, – и в ожидании наступления полного расцвета надо-о-олго вымерших садов и загаженных нив уныло стучат костяшками домино на щелканы и поджопники. И ждут, – когда же «их» народ снова кроликами народится для их же блага?

Да, икра, балык, коньяк и сервелат там, безусловно, имеются. Но проблема запоров, загруженности сортиров и вони в замкнутом помещении там, наверное, стоит куда острее.

А мы родились в этой жизни свободными. И мы уже «гуляем» по простору и воздуху, и у нас тоже есть чем порадовать себя за обедом.

Нас таких немного, мы рассеяны по странам и городам, и в былом все мы – «сумасшедшие», «постапокалиптики». Те, на чьи двери не раз плевали «оптимисты всеприродного счастья».

А поначалу мы просто тихо рылись в своём «огороде», и в какой-то момент очень удачно уподобились запасливым и прозорливым бурундукам. Мы сидели ночами в дурацких сайтах и обсуждали бредовые, казалось бы, идеи.

Тратили втихаря на Сеть заработанные деньги, слушали выговоры жён за наши бессонные ночи у компов. И следили за новостями и сплетнями, находя друг друга среди помех и флуда хреновой Сети.

Чу! Где-то в мерзлоте Гренландии заложили на вечное хранение семена… Да по телику тут же всё это на весь мир растрепали. Чтоб, значится, знали потомки, где искать клубни и злаки капустных початков! Ага, доберись-ка туда сейчас… Вот удружили, нечего сказать!

Оп-пля! Кто-то, опять же при правительственном пригляде, спешно копает «для государственных нужд» очередной глубоченный бункер, – как сказали, для сокровищницы научной информационной базы. Как забавно… К чему бы это?

А тут вот, тут! Ты гляди, – мимо нашего космического шалашика, оказывается, на днях лениво и величаво, на расстоянии прыжка престарелой черепахи, проплыло НЕЧТО. Да такое огромное!

А увидели-то его, оказывается, уже со стороны ягодиц, когда оно игриво и беззлобно помахало нам на прощание раздвоенным копытцем… Мол, живите покуда. И фильмы, – эти тоже да туда же, ребята! Один страшнее другого, и почти все на тему «Долго ли нам так мучиться и когда ж мы, наконец, все сдохнем?»

А вот ещё фантик: «стайка идиотов под патронажем святого Мошенника настырно зарылась в ожидании «Большого Бабахая» в нору из глины где-то под Псковом»… Что бы это значило?! Массовая шиза или попытка угадать? И хотя их оттуда с завидным упорством и, как всегда, «при активной позиции властей», всё-таки вытравили дустом, лежащих без сил, мы задумались.

Пока их выбивали клиньями, – в раскоряку стоящих, – и выковыривали последних погаными палками с вантузом на конце, – мы что-то взгрустнули в осознании чего-то неизбежного, но потом деловито нахмурились и не по-детски озадачились… Так что же, всё – таки, происходит, хлопцы?! Что за маета? И куда тикать, ежели шо?

И тут уже просто неутихающей чесоткой на теле планеты зашелушилась интересная дата, – «2024»… Ва-ау, как сказали бы по этому поводу ныне все поголовно раса подводников, – англичане… Атланты современности, пионеры пучин, чтоб вам море пухом…

Мы осторожно напряглись, переглянулись. Мы раздолбали Интернет, но – таки разыскали и прочли подобные абсурдные статьи, – от Софоклов сохи и до целых громко – научных предостережений учёных, пугающих друг друга и массы шутками о близком «ауте». И при этом мы старательно делали для всех вид, что просто играем в эту игру, что всё это не всерьёз…

А кто бы попробовал громогласно заявить о своих подобных мыслях, планах и приготовлениях у ворот горисполкома или, скажем, московской больницы Кащенко? Да так, чтобы с размахом, с чертежами, планами и выкладками подмышкой? То-то же.

И мы не стали посвящать всех подряд в нашу маленькую тайну, ибо знали, что после «дня Х» каждый пятачок открытой суши, каждая норка в сухой земле и неучтённая корка плесневелого хлебушка станут поводами для жестокой драки уцелевших умалишённых.

Образно говоря, мы были обречены уподобиться робким мышам. И неизвестно, – выживем ли ныне? Но ещё ранее «выживания» нас надёжно и надолго «подлечат». Для нашего же «блага».

Зато каждую свободную клеточку мозга мы подсознательно напитывали нашими абстрактными и практическими знаниями. А в свободное время мчались на выбранную намётанным глазом весьма удалённую деляночку и бормотали: «Только бы, храни Господь королеву, успеть»…

Излишне грамотным, любознательным и глазастым, пряча глаза, торопливо и на бегу объясняли, что, дескать, все шесть месяцев картошку сажать с лопатой ходили… А вот для уборки свеклы – ну просто позарез понадобились экскаватор и средних размеров бригада рабочих. Урожай, дескать, просто жуть. И без уборки просто погибает.

И что бетон по сотне кубов зараз зарыть в землю – есть наипрекраснейшее средство от вредителей почвы и перхотноголового червя…

Когда запахло жареным и среди более – менее разумных масс пусть редко, но стали раздаваться вопли об опасной близости «небесных самоцветов», мы были почти готовы.

Как ни странно, мы успели. И хотя посылка со вставшим нашей цивилизации поперёк горла «небесным ломом» то ли спьяну, то ли по недосмотру стрелочника привалила к порогу планетарной орбиты куда раньше заявленного, мы успели наполнить кузовки картошкой, набить защёчные пазухи просом, заправить вечный бабушкин примус и укусить с нужной нам стороны пирог снабжения. Когда деньги были ещё деньгами, а не фантиками для растопки печей…

И пока весь мир с задумчивостью жирафа жевал бутерброд, с любопытством и покровительственным видом коронованного дятла глядел на усыпанное звёздами небо, где величаво и красиво плыла навстречу нашим наивным земным мордам под завязку набитая кирпичом «карета безумия», – мы тратили, вновь зарабатывали и тратили всё, что могли, на то, чтобы ОСТАТЬСЯ.

Наши жёны и родные о чём-то догадывались, но списывали на чудачество стареющих полудурков.

И к тому времени, когда порох между размякших ягодиц мира полыхнул нешуточно, и все бесновато подпрыгнули, мы вычеркнули себя из всеобщего реестра, силою и пинками затолкали упирающихся жён и родственников под землю, закрутили болты на стальных дверях и плюнули в сторону пока ещё посмеивающегося истеблишмента.

Зверьку из норы сделать это куда как проще, чем депутату или обременённому кредитами успешному булочнику. Мы напоследок обменялись координатами встреч, точными данными связи с единомышленниками…и нырнули в отнорочек на самых максимально высоких точках своих регионов. И истово перекрестились.

«Холодная вода…Большие города, пришедшие, увы, в упадок навсегда»…

Удар по всему, что не упрятало жирное тело в нору, был поистине ГРОМКИМ…

…Когда старушка Земля отплясалась и оттрясла ветхой грудью землетрясений на похоронах и поминках человечества, когда воды морей и океанов умыли и «причесали» её, уставшую, – пришло время нам высунуть носы.

Тогда мы узнали, что повезло даже не всем из нас.

Связь отсутствовала напрочь. Но тот, кто уцелел, «вышел из-под камня, щурясь на белый свет», другим человеком, – упрямым, решительным и беспощадным. И вот именно тогда, в «эти» дни, мы свели счёты. Мы уже не отдали того, что предусмотрительно создали.

Не отдали и не уступили даже озверевшим, безумным остаткам «порядка», пришедшим самим и в сопровождении свиты в виде ментов и солдатни. Толпе, имеющей на руках табельное оружие, призрак Закона за плечами, и рвущейся к спасению за чужой счёт. На всём готовом, – в водовороте конкретно состоявшейся и объявленной гибели мира.

Они попутно заявились к нам и радостно всхрюкнули в полной уверенности, что мы вот просто так возьмём, да и откроем перед ними створки раковин, накроем им на стол, а сами тихо, гуськом удалимся умирать в пустыню. И уже там, в нашей болотной Сахаре, они вновь приведут нас под растрёпанную тряпку «законной власти».

Мы оказались упорнее, бешенее и злее. Они удивлённо захлебнулись как в нашей застарелой, но расчётливой и продуманной годами злобе, так и в наших прелестно возросших именно в ЭТОМ мире «возможностях».

Я смутно помню те дни среди боевого негодования. Однако мы вместе с теми, кто оказался в моём «гостевом списке», с превеликой охотой выставили им для предсмертного обозрения то, что я предусмотрительно «настрогал» за те последние 10 лет.

Они все, до единого нашего «гостя», остались в этих новых солёных озёрах, в пучинах нового моря, поглотившего со всех сторон Город и плескавшегося в опасной близости от наших ног.

Мы стали в тот день массовыми убийцами, преступниками государственного масштаба, грешниками перед человечеством и Богом. Все поголовно. Но мы не отдали ни грамма из того, что я с таким трудом собирал чуть не половину своей жизни.

Стоя почти по колено в воде, в их кишках и крови во время недолгого, жадного боя, мы потом ещё несколько суток закапывали и жгли на островках суши их презренные тела. А когда на это не осталось больше сил и лишнего топлива, мы просто бросили их на дожде и порывистом ледяном ветру.

Удравшие заранее в горы собаки до сих пор ещё благодарно кланяются нам за то, что были сыты их порченым мясом…

Собаки, собаки… Ну да. Скоро они тоже напомнят о себе. Вероятно, через десять – двадцать дней мы должны иметь массу причин не стрелять в их оскаленные, пока ещё не слишком сведённые голодом морды. Те же менты, только в шерстяных «мундирах». Пока сыты, при хозяйском жёстком кнуте и при будке – не тронут. Но даже самый охлаждённый труп когда-то без мороза превращается в смердящую и текущую лужу яда. А собачки уже откушали нас, нежных. Много отведали, очень много. Хозяева многих стали кормом для их же товарок…

Распробовали они нас, нежных, сверх всякой меры. Выше грани привыкания. И теперь мы для них не «кнут» и не «бич Божий», не страх, не «вожак», – «Альфа-зверь», – и не уважение к сильному. Теперь мы просто добыча. Мясо на прилавке оскудевшей харчами местности. Живое и тёплое. Когда-то мы считали, что собака – лучший друг, и всё такое.

Дураки! Санитар. Лучший патологоанатом. Вот кто эта тварь, оставшаяся на воле без корма, конуры, крепкой палки. И при этом без пули в дурной башке.

Своего пса я вполне гуманно пристрелил ровно за час до того, как закрыл за собою двери…

А помоек ведь больше не будет, братцы! Этих палочек – выручалочек беспечного человечества. Когда ошалевшая от предчувствия Беды свора незадолго до «того» дня рвалась каждая за свои двери, заборы, калитки, душилась в ошейниках на цепях, добрые хозяева молотили по их спинам черенками лопат и изумлённо матерились, усмиряя своих будущих палачей. Никто и не догадывался, что не они станут нашим «вынужденным пищевым резервом», а мы – их.

Мы – «Чаппи» в калошах, твою мать! М-да, невесёлые мысли что-то бродят в последние дни в моей головушке… А ведь я без юмора никуда не выхожу. Так проще жить.

Лучше думать о весёлом, легче думать о простом…

VII

Безусловно, в грядущей тёмной эре для свободного общества настанут нелёгкие времена. Быстрый возврат ко всеобщей равной нищете будет сопровождаться взрывом насилия. Человечество ждут такого рода жестокости, о которых в настоящее время уже забыли. Мощь закона окажется резко ограниченной, либо вовсе исчезнет. Это произойдёт либо вследствие уничтожения (или исчезновения) всего государственного механизма, либо вследствие тех трудностей, которые возникнут в сфере коммуникаций, снабжения и транспорта. Окажется возможным лишь передать функции руководства и управления сильным личностям и общинным коллективам здравомыслящих и знающих людей на местах, которые смогут поддерживать порядок исключительно путём насилия…

Роберто Вакка. «Наступление тёмной эры»

…Масштаб предварительного пиара катастрофы впечатлял. От футболок, пакетов и жевательной резинки до разрисованных бортов авто и плакатов на небоскрёбах с изображением пламенеющего от важности астероида.

Пожалуй, ни одна Олимпиада не собирала столько болельщиков и не окупала так саму себя.

Ни одно, самое гениальное, человеческое достижение не собирало столь признательного зрителя. И никогда ещё столь торжественно, с таким всеобщим ликованием и с такой коммерческой жилкой, с таким размахом и такой помпой человечество не готовилось встретить свой очередной «потенциальный капут». Газеты наперебой пестрели «точными» данными астрономических расчётов.

И все, – от Жучки в заблёванной подворотне и до страдающего астмой «негра преклонных годов», – знали абсолютно достоверно, что уж эти-то 60 000 «безопасных» километров от Странника, незабываемое космическое зрелище, и ещё сотню – другую тысяч лет жизни на этом шарике нам гарантированы и почти обеспечены. Вон ведь как аккуратненько «оно» летит, – просто душка! И Луна сегодня – ну просто умница! – прилежно купается в другой стороне небосвода, не мешая грандиозному дефиле младшего собрата…

Племя бандерлогов, собравшееся в амфитеатре Лесного Города поглазеть на анатомию Маугли, ей-богу!

И уж никак, ну ни с какой стороны теории вероятности, не можно было ожидать, что какой-то сверх меры приличий обнаглевший пузатенький торопыга – метеор вдруг посмеет так невежливо, так по – холопски, перебежать дорогу и столь грубо, бесцеремонно ткнуть в бок такого весомого гостя, исполнителя главной роли сегодняшнего шоу…

Нет, ну была, честно говоря, и кучка параноиков от науки, что-то вякнувших накануне о каком-то карликового вида бешеном скитальце со стороны Лебедя. И верещанье о какой-то там угрозе чему-то… Было, а как же! Но умные и уважаемые головы в Штатах якобы что-то быстро клацнули для всего благодарного человечества на счётах, выдали бравурный результат и сказали: «Ноу проблем, сэры и сэруньи! Спать и грешить можно спокойно!»

Российские учёные, вечно занятые проблемами разработок средств массового уничтожения наряду с усовершенствованием уже имеющихся, на секунду подняли к небу лысины в очках и рассеянно изрекли: «Доверяем американским братьям. Йес!!! Сие зело лепо! Дайте денег на разработку марсианских месторождений зелёного мыла!». И снова занялись своими вечно недоработанными проводками и чипами.

На возмутителей спокойствия негодующе прикрикнули, сунули под нос выкладками некоего Зимбурийского университета, и те сконфуженно замолкли. К чему, собственно, бегать с криками вокруг сортира, когда там и так есть, кому за вас тщательно потужиться?! Вот и всё, собственно, – и весь набат.

Астрономы – любители и их скулёж были на фоне глобального идиотизма попросту не в счёт. Строго говоря, ничто более не омрачало радостного часа эпохи всеобщего предсмертного ликования.

Пожалуй, только мы, да ещё некоторая наиболее трезвая в те последние недели, предшествующие карнавалу ряженых костей, масса представителей «гомо сапиенс», как-то криво улыбаясь, всё же заприметили и прочувствовали Нечто. А именно то, что самые известные и обычно столь же неугомонные правящие и царствующие физиономии, что-то совсем уж без соответствующих такому торжественному случаю комментариев и по тихому, уж с неделю тому, как исчезли с экранов. Не проявляя отчего-то привычного рвения к призывам, поздравлениям и громким «заявлениям по поводу».

Ведь обычно, что ни случись, эта «группа товарищей» тут же вешала себе на грудь медали в заслугу, вплоть до за зажжение Сверхновой. Или с рыданиями стукалась принародно лбом о Стену Позора с обещаниями «наказать», кого попало, и «строго спросить» с того, где не следует.

Ясно ведь было, что правительства, предельно тактично и с максимальной присущей им в лихие годины вежливостью, не хотят создавать своим присутствием стеснения, помех и ненужной паники в рядах граждан, пирующих на праздничном благоустройстве собственных могилок. Но лишь немногие поняли, что скоро на планете одним пиком Коммунизма станет принудительно больше…

Теперь часто вспоминаю реплику героя Валерия Приёмыхова в «Холодном лете 53-го»: «Не, не сдохну. Пока в реке есть рыба. У кого рыба, тот и хозяин». Чертовски правильное выражение! Оно навеки застряло у меня в мозгу. Оно оказалось мне понятней и ближе вдвойне, потому как моим покойным дедом я с раннего детства был словно предусмотрительно превращён в заядлого и опытного рыболова. Уже при словах «рыбалка», «лиман», «клёв» меня начинало лихорадить. Я готов был ловить рыбу всегда и всюду, в любую погоду и при любых условиях.

В результате я мог поймать рыбу даже там, где об её присутствии и не догадывались. Практически в луже. И часто повторял про себя, как шутливое заклинание: «У кого рыба, тот и хозяин»…

Рыба у меня была. Точнее, есть собственный глубокий прудик небольших размеров, который я задолго до «кирдыка» создал при доме скорее для красоты, и который оставался теперь при базе. В своё время я не поленился для собственного умиротворения и в целях эстетики заполнить его завезёнными с рыбалок «золотым» карасём, линём и краснопёркой.

Стоило всё это немалых усилий, рыбы злорадно дохли по жаре и воняли в машине, но потом это себя оправдывало. Так случилось и ныне. Мои рыбные запасы сейчас были весьма значительны, а мои прудовые «тяжеловесы» были сыты, медлительны и жирны. Проклинаемое ранее моей женой на все лады хобби теперь впервые за много лет заставило её буквально боготворить науку удочки и червя.

Поскольку наряду с хранимыми на базе запасами рыба приносила на наш стол пусть не частую, но весьма полезную и, что главное, свежую прибавку к рациону.

Прежде, чем спадёт вода и сюда вернутся хоть какие-то животные и дичь, нам придётся конкурировать за их мясо с голодной собачьей сворой. Однако до этого времени смерть от голода и полного отсутствия витаминов, аминокислот и жиров нам не грозит.

Перед самым Днём Большого Камня я выловил всю эту чешуйчатую братию, засадил в подземный бассейн и включил им воздушный компрессор. Пока было электричество, он работал от сети. А потом я посадил за педали молодняк. И самодельный «бульбулятор» несколько дней исправно качал им воздух. Ноги потом отваливались от задницы вместе с мозолями у всех, но холоднокровных мы, вопреки всем опасениям, сохранили.

Что и говорить, – в То время я работал, как вол, и творил, как туземный божок. Благо, настоящий Господь дал мне на некоторое время очень даже хорошие заработки. И взирал, наверное, с превеликим любопытством на мою возню. Было на что развернуться.

Интересно, а на небе делают на нас ставки? Моим скромным гением и силами на территории моего «владения» было создано хорошо заглублённое сооружение, которому благодаря толщине стен и конструкции не страшны практически никакие внешние факторы.

Безусловно, это не атомный бункер, и создать его мне, – гражданскому лицу, да без абсолютного нарушения конспирации, – не удалось бы ни за какие деньги. Думаю, ФСБ тут же записало б меня в террористы.

Туда проще всего записывать именно невиновных. Они легче ловятся. Однако то, что я делал в то время, вполне вписывалось в рамки непритязательного и огромного подвала на территории чудака – землевладельца.

Никто особо не знал, – что и для чего я строил, поскольку, создав «базу», я возвёл на ней обычный дом с обычным спуском в подвал, который изнутри очень искусно скрывал свои истинные размеры и назначение. Должен сказать, что по специальности я – строитель. Инженер.

Некоторые считали меня одним из лучших. Некоторые из конкурентов – идиотом. И те, и другие, – завидовали. Зависть не имеет границ. Скорее всего, будь я просто бизнесменом или рабочим, мне не удалось бы сделать и на десять процентов всё так хорошо, как было оно мною выполнено на деле.

Не следует, конечно, думать, что даже самый «продвинутый» компьютерный «ботан», или простой слесарь-землекоп, способны создать то, что реально сможет помочь им выжить, а не станет для них в ближайшие часы после начала пользования просто огромной братской могилой.

Работу инженера и его мысль трудно, а иногда практически невозможно заменить знаниями другого рода.

Должен сказать также, что и некоторыми другими познаниями, столь необходимыми для успешной реализации моей тогдашней цели, я обладал с ранних пор. Возможно, я принадлежу к тому крайне немногочисленному чокнутому сообществу, очень серьёзно отнёсшемуся с самого детства к пожеланию приснопамятного дедушки Ленина, настойчиво рекомендовавшего непослушным детям «учиться, учиться и ещё раз учиться».

И однажды вняв всерьёз его советам, я ударился со всем пылом в познание теорий и пучину практик. Не желая вдаваться в многочисленные и утомительные подробности, скажу лишь, что спустя годы, оторвавшись от книг и занятий, я с приятным удивлением обнаружил, что знаю сущность вещей и окружающего меня мира куда как лучше некоторых. И что при необходимости я вполне смогу с этим миром договориться полюбовно. Либо походя поджарить ему лысину.

Отныне я знал, кто и с какими задатками мне может быть нужен, как что создать или разрушить, а так же то, как сделать так, чтобы при этом самому не стать частью материи, используемой для достижения некоторых моих целей. И если я со своей командой не способен построить АЭС, запустить в космос корабль или отремонтировать мир, то это может значить только то, что у нас нет на это ни достаточных мощностей, ни государственных материальных ресурсов.

Скоро настанет момент, когда мы перестанем на время держать уши торчком день и ночь, и приоткроем на короткое время для некоторых ворота. А пока же, затыкая рот совести и человечности, я отправляю восвояси или отстреливаю голову любому агрессивно настроенному, набредшим на мой форпост, – одиночке или группе. Понятливые уходят дальше своими ногами. Упёртые закладываются на компост. У меня и так достаточно своих людей и проблем. Хватает тех, кого я должен кормить, беречь и о ком заботиться.

Принимай я всех, и через пару недель мы и сами пойдём по миру.

Вспоминаю гориллообразного угрюмого гиганта, занимавшего высокий пост где-то в порту. Его следовало гнать в шею, а он ругался, не переставая, пока Шур не истратил патрон, прострелив его башку и оставив в ней круглую, аккуратную дырку. А мужик в лохмотьях, которые некогда были хорошим костюмом? Он, напротив, – был вежлив и спокоен. Он оказался работником какой-то там «администрации». Он вылез из своей машины и наставил на торчащего над забором Хохла пистолет, спрятанный им ранее в рукаве.

– Поднимите руки.

– Вы хорошо подумали над тем, что делаете, уважаемый? – Хохол любил на досуге пофилософствовать.

– Да. Вы меня впустите.

– Хорошо. – Хохол поднял руки. И выстрел оставил господина среди истоптанной грязи за воротами. Потому что Юрий, сидящий невидимым на другом краю забора, плавно нажал на взведённый курок. Согласно ранее полученным инструкциям.

Большинство пришельцев достойны лишь того, чтобы их отсылали обратно. Но они будто прослышали о том, что здесь можно найти пристанище. Все беглецы выглядят одинаково: промокшие до нитки и чуть не умирающие с голоду. И с каждым днём вид их становился всё хуже.

В тот день выглядели они просто ужасно. Именно таким явились под мои ворота Хохол и Юрий в сопровождении ещё нескольких попрошаек. Скулящая и стонущая масса бездельников породила во мне острое желание надавать им пинков и поколотить палкой, не изводя патронов.

Но эти двое держались молодцом. И гордо предложили нам их пустить или пристрелить, чтобы окончить их мучения. Мужики оказались бывшими водолазами и механиками. Именно это и решило их судьбу. Остальная свора злобно взвыла и повисла на плечах «избранных», царапая им глаза и молотя по голове костлявыми кулаками. Нам пришлось пострелять в воздух для острастки.

Стоит вашему ближнему повезти – и вы уже готовы убить его, чтобы госпожа удача, не видя больше счастливых кандидатов, растерянно улыбалась в пустоту.

Так что вопросы морали передо мной не стояли, – я не мог позволить себе роскошь дать своим умереть с голоду и от холода.

Время «открытых дверей» снова настанет, и кому-то ещё повезёт. Только пусть не опоздают, – отбор будет строгим, и запись будет ограничена. И предупреждаю: истории с ледяной-лубяной избушкой не будет. Зайцы и лисы сдохли.

… Перед тем, как войти на Базу, мы издалека подаём условленный знак. Это значило, что мы одни и за нами не катят Троянского коня. Что за нами нет опасного для Базы «хвоста» и можно просто дать нам пройти и обнять, не предпринимая оговоренных заранее превентивных мер.

Скажу честно, меня такой расклад жутко радует, так как под видом «особых» условий у оставшихся на Базе есть мой прямой приказ: уничтожить нас вместе с вероятным противником или без него. Также, – по особому сигналу, который я подам, когда ситуация будет для нас безысходной. Главное, чтоб выжила База и те, кто находится в ней. Не хочется под прицелом принести домой нежданный «подарок» в виде фугаса за пазухой или заразной, быстро убивающей болезни.

Я постарался предусмотреть всё. В том числе и донёс до всех своих, что ввиду не каждой церкви принято размашисто осенять себя крестным знамением…

В этом мире у меня осталось две большие любви, – моя Семья и моя «конура», под завязку забитая разным полезным барахлом. За это всё я готов был остаться навеки лежащим в грязи за собственными же стенами.

Всё, что пленяло меня раньше и что красило мою жизнь прежде, теперь лежало теперь чуть сзади под толщей мутной рыжей воды и ила.

…Грохот наших башмаков по лестнице поднимает на уши всех, не находящихся на посту. Встреча такая, будто мы прошли через горнило межзвёздной войны и, как минимум, спасли от марсиан человечество. «Господи, какое же счастье быть чистым», – глядя на эти умытые физиономии, думаю я.

Перед нами тут же возникает и мелькает туда-сюда кто-то с из ниоткуда и одновременно взявшейся горячей водой, полотенцами, сменами одежды, мисками с кашей и стаканами с компотом, что ли… У рта уже дымится сухая (!) зажженная сигарета…

И это значит, что в обход распоряжения здесь снова втихую тратили лишнее топливо, чтобы держать воду горячей в любой момент.

Но я знаю, что не буду упрекать здесь никого, потому что сам в следующий раз, если выйду наружу вдруг не я, буду метаться среди этих стен, выглядывать беспрерывно в бойницу, переживая и подкидывая веточку – другую в топку над баком с водой. Для тех, кого жду живыми и невредимыми… Спасибо вам, родные…

Теперь сил уже нет. Последнее, на что реально хватает усилия победно квакнувшего на прощание мозга – взять в зубы сигарету, затянуться…

И всё. Счастливо заржав, разум, цокотя копытами, смотался за уходящим напряжением порезвиться на лужок. Хочется сидеть, вот так же тупо и отрешённо глядя в пол и дурацки улыбаясь всем вокруг. Усилием воли встаём и позволяем буквально уволочь себя в баню. Боже ж ты мой!!! Только ради этого стоило родиться на свет…

Когда нас, распаренных и полумёртвых, ни хрена не понимающих и глупо хихикающих, помещали каждого в ледяную купель, вместе с рвущимися на волю зубами торопливо появлялся в наших глазах разум. Громко стуча челюстью и вытаращив глаза, из бочки мы выпрыгивали уже сами.