Текст книги "Наша старая добрая фантастика. Цена бессмертия (антология)"

Автор книги: Сергей Абрамов

Соавторы: Анатолий Днепров,Дмитрий Биленкин,Александр Шалимов,Борис Руденко,Виктор Колупаев,Владимир Покровский,Михаил Пухов,Михаил Кривич,Борис Штерн,Аскольд Якубовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 70 страниц)

– Она давно стала тесной, – шепнула Кари. – Нас слишком много на ней...

– Так что же делать? Не возвращаться же в «Парадиз»...

Кари взглянула ему прямо в глаза.

– Вы хотите побыть где-нибудь вдвоем?.. И чтобы нам никто не мешал?

Вместо ответа он поцеловал ее в нежные дрогнувшие губы...

– Спустимся туда, – сказала Кари, поправляя волосы, – к тому прямоугольнику темной зелени. Это придорожный отель. Там может остановиться каждый...

Рут посадил винтокрыл на пустой зеленой лужайке. Вокруг росли старые вязы с густыми, раскидистыми кронами. В тени деревьев виднелись легкие разноцветные домики, окаймленные верандами. К домикам вели посыпанные белым песком дорожки. Вдоль дорожек – цветы, целые заросли ярких цветов. Теплый вечерний воздух был неподвижен и напоен их ароматом. Откуда-то издалека доносилась спокойная тихая музыка.

Бесшумно подкатился робот, похожий на Ио, в голубой униформе и круглой красной шапочке. На груди у него висел металлический ящичек с прорезью.

– Приветствую дорогих гостей, – прошепелявил робот. – Комнату или ранчо?

– Ранчо, – сказал Рут, закрывая кабину винтокрыла. – И хороший ужин.

Робот указал пальцем на прорезь металлического ящичка, и Рут опустил туда несколько монет.

– Мы останемся здесь только до ночи, – объяснила роботу Кари.

– А может быть... – начал Рут.

– Нет, нет, – решительно возразила она. – Только до ночи, Рут. У меня сегодня ночное дежурство. Ради такого дня я могла пропустить все лекции, но на работе должна быть. Иначе... меня уволят. Только до ночи!

Робот кивнул. Внутри у него что-то щелкнуло, и из металлического ящичка выпала часть монет. Робот с поклоном вернул их Руту.

Потом он повел их по обсаженной розами дорожке, мимо разноцветных домиков.

Возле каждого он останавливался и вопросительно глядел на Кари и Рута.

– Может быть, там?.. – Кари указала на розовый домик немного в стороне, окруженный кустами цветущего жасмина.

Робот подвел их к этому домику и распахнул дверь.

Рут взглянул на Кари.

Она кивнула.

– Ужин приготовить на веранде? – спросил робот.

– Да. – Рут снова посмотрел на Кари.

Она улыбалась. Рут легко поднял ее на руки и шагнул в розовый домик.

В полночь они уже были над Роктауном. Кари показала квартал, где находился ее госпиталь, – несколько ярко освещенных кубических зданий с зеленовато фосфоресцирующими плоскими крышами. Рут посадил винтокрыл на одну из крыш. Здесь стоял еще один винтокрыл, поменьше.

– Это нашего шефа, – сказала Кари. – Только он прилетает в госпиталь на винтокрыле. Да еще один известный консультант. И вот теперь – я... Разговоров завтра будет! – она засмеялась и поцеловала Рута.

– Где найду тебя завтра? – спросил Рут, обнимая ее.

– Я разыщу тебя сама. Мне это проще, – она опять рассмеялась. – До завтра, Рут. Утром после дежурства я позвоню. Спасибо тебе за сегодняшний день.

Он хотел еще раз поцеловать ее, но она прижала палец к его губам и выпрыгнула из кабины.

– Счастливо, Кари! – крикнул он вслед.

Она кивнула и исчезла.

Рут, не торопясь, поднял машину в воздух. Огляделся. Расцвеченная неонами, ярко освещенная коробка «Парадиза» вздымалась над центральными кварталами. До нее было несколько километров. Рут развернул винтокрыл и полетел к «Парадизу».

Поставив машину на прежнее место, Рут спустился на сорок восьмой этаж и прошел прямо в свои апартаменты. Ио приветствовал его бесстрастным поклоном.

– Ну, что нового? – спросил Рут.

– Ничего, – прошепелявил Ио.

– Как ничего? Совсем ничего?

Ио кивнул.

– Никто не приходил?

– Нет.

– И не вызывали меня? – Рут указал на видеоэкраны.

– Нет.

– А письма?

– Тоже нет.

Это было, по меньшей мере, странно. На сегодня они назначили четыре или пять встреч, на которые Рут не явился. Он решил уточнить.

– Так меня никто не разыскивал сегодня?

– Нет.

– Может быть, обращались к портье внизу?

– Нет. Вечером я узнавал.

– Спустись и спроси сейчас.

– Зачем спускаться? Можно отсюда.

Ио подкатился к одному из экранов. Нажал кнопку. На экране возникла часть холла со стойкой, за которой сидел портье. Портье поднял круглую бритую голову. Очевидно, еще раз произошла смена. Этого портье Рут еще не видел.

– Сами будете спрашивать? – Ио уставился на Рута немигающими красноватыми глазками-фотоэлементами.

– Спроси ты.

– Капитан Доррингтон хочет знать, не было ли каких-нибудь известий для него.

Портье покачал головой:

– Передайте капитану, что ничего не было.

– Благодарю.

Экран погас.

«Просто непостижимо, – думал Рут. – Может быть, они обиделись, что я исчез, никого не предупредив. Предыдущий портье мог сказать, что я улетел на винтокрыле... Конечно, это нехорошо с моей стороны, но могли бы и они подать какой-то знак. Хотя бы выражение неудовольствия. Как будет завтра? Что-то, кажется, планировалось и на завтра... Ждать ли вестей от них или самому попытаться разыскать кого-нибудь? Черт бы их всех побрал с их фокусами!».

Тут Рут вспомнил исчезнувшую записку. Он оглядел комнату, пошарил на столе. Записки нигде не было. Не оказалось и большого темного конверта из полупрозрачного пластика. Рут пересмотрел весь ворох корреспонденции. Конверт исчез. Пришлось позвать Ио.

– Кто убирал в комнатах?

– Я.

– На полу ничего не лежало?

– Нет.

– На столе оставался большой темный конверт, – Рут показал, какой был конверт, – где он?

– Все там, на столе.

– Ты ничего не выбрасывал в мусоропровод?

– Пустые бутылки и пустой тюбик из-под мыла.

– А большой конверт не выбрасывал?

– Нет.

Рут прошелся по комнате, размышляя. Может, не стоит придавать всему этому значения? Однако что-то настораживало... Там, на Плутоне, Рут научился угадывать грозящую опасность. В такие мгновения словно электризовались мышцы и напрягалась воля. Подобное ощущение у него появилось и сегодня. Первый раз, кажется, при встрече с тем парнем в темных очках. Потом, во время полета с Кари, оно исчезло. И вот сейчас возвратилось. А может, просто сдают нервы? Что могло бы угрожать тут, на Земле?..

Рут взглянул на Ио. Робот продолжал стоять в дверях, очевидно, ожидая дальнейших вопросов или распоряжений.

– Ты выходил сегодня?

– Да, на подзарядку.

– Когда это было?

– От четырнадцати до четырнадцати сорока.

– В твое отсутствие кто-нибудь мог войти сюда?

Ио неспокойно шевельнулся, его красноватые глазки замерцали. Рут решил, что он не понял, и хотел повторить вопрос, но Ио неожиданно прошепелявил:

– Я встретил его в коридоре.

– Кого?

– Кто мог войти.

– Но ты не видел, как он заходил?

– Нет.

– Почему же ты думаешь, что он заходил?

– Я не думаю. Робот моей системы не может думать.

– Черт побери, – не удержался Рут. – Почему же ты сказал, что он мог?

– Потому что он спросил, не робот ли я капитана Доррингтона.

– Ну и что?

– Я не должен отвечать каждому. Я ему не ответил.

– Прекрасно, и что дальше?

– Он сказал, если я робот капитана Доррингтона и скажу капитану Доррингтону, что видел его, он велит послать меня в переплавку.

– Вот что... Но разве от него это зависит?

– Не знаю.

– А ты не хотел бы, конечно, чтобы тебя послали в переплавку?

– Никто из роботов моей системы не хотел бы этого.

– Прекрасно, Ио. Обещаю тебе, что пока я жив и ты со мной, никто не посмеет послать тебя в переплавку.

– Благодарю, капитан Доррингтон, – прошепелявил Ио.

– Как же выглядел этот человек?!

– Это был не человек.

– Еще не легче. Что же это было такое?

– Это был робот системы «S».

– Робот системы «S»? Никогда не слышал о такой. Что это за система?

– Это плохие роботы, капитан Доррингтон. Самые плохие. Хуже нет. Они все могут.

– Что – все? Какая у них специализация?

– У них нет специализации. Они все могут. Некоторые работают в полиции. Но этот в полиции не работает.

– Почему ты думаешь?

– Я не...

– Ладно, ладно... Почему ты сказал, что этот не из полиции?

– У него не было номера и палки.

– Ты раньше его не встречал?

– Нет.

– Спасибо, Ио... Теперь принеси мне, пожалуйста, стакан содовой.

– Ужин тоже?

– Нет, не хочу ужинать. Только стакан содовой.

– Сейчас, капитан.

Ио исчез. Рут вышел на балкон. Внизу раскинулось море огней ночного Роктауна. Ярко светились прямые как стрелы магистрали центра; пульсировали зелеными и красными огнями ленты скоростных высотных дорог, вспыхивали и гасли тысячи разноцветных реклам. Сверху казалось, что центр города объят пестрым пламенем исполинского фантастического пожара. К окраинам света было меньше, но там возникали какие-то багровые и желтые сполохи, что-то сверкало, искрилось, рассыпалось огненными фейерверками. Видимо, часть заводов работала и ночью. Рут отыскал место, где находился госпиталь Кари. Это вот там – за последней лентой высотной дороги... Хорошая девушка... Он попытался представить себе ее лицо... Чем-то она напоминала ему Джейн... Может быть, тем, что сразу поверила в него... Что за тяжелую тайну она носит в сердце? Этот взрыв отчаяния во время завтрака... Да, много непонятного: хотя бы история с письмом, неизвестный робот, который появлялся днем... Похоже, что Совет Равных – не просто выдумка маньяков... Если в их распоряжении роботы самой совершенной конструкции, из тех, что используются в полиции, это уже сила... Что же они такое?.. Какой-нибудь могущественный ганг, держащий в страхе владельцев отелей, магазинов? Что им тогда нужно от него? Хотят запугать – это ясно. Но с какой целью?

На балкон выкатился Ио с подносом. Поднос был уставлен бутылками.

– Зачем? – удивился Рут. – Я ведь просил только содовую.

– Вчера вечером вы пили все это.

– Ну хорошо. Поставь в комнате на столе.

Ио выполнил распоряжение и снова появился на балконе:

– Приготовить кровать, капитан Доррингтон?

– Не надо. Я еще не ложусь. Ты иди, спи.

– Разрешите заметить, капитан, что роботы моей конструкции никогда не...

– Ах, извини, Ио. Я опять забыл... Иди, занимайся своими делами. Если надо будет, позову.

Ио продолжал топтаться на месте.

– Что-нибудь еще? – спросил Рут, раскуривая сигарету.

– Да. Что сделать с ужином: поставить в холодильник или бросить в мусоропровод?

– Сделай, что сочтешь более правильным.

Ио, не мигая, уставился на Рута, потом глазки его вспыхнули, и он сказал:

– Поставлю в холодильник.

– Ну вот и прекрасно, – согласился Рут.

Следя за пляской реклам, Рут докурил сигарету и вернулся в комнату. Присев к столу, он задумался – какой коктейль приготовить. Он еще не успел прийти к окончательному решению, как ожил один из экранов. Сначала послышался стук метронома, затем на экране появился какой-то военный. Военный откашлялся и объявил, что город находится в угрожаемом положении. Удар предполагаемого противника ожидается через двенадцать-тринадцать минут. Всем надлежит занять места в убежищах. Освещение будет выключено через четыре минуты. Военный исчез, и снова тревожно застучал метроном.

Рут покачал головой и принялся неторопливо составлять коктейль. В дверях возник Ио и уставился на него немигающими красноватыми глазками.

– Что скажешь? – поинтересовался Рут, добавляя в почти готовую смесь несколько капель мятного ликера.

– Объявлена тревога.

– Ну и прекрасно.

– Вам необходимо спуститься в убежище.

– А тебе?

– Мне не обязательно. Тревога учебная.

– А в случае настоящей тревоги?

– Будет особое распоряжение.

– Если мы с тобой доживем до настоящей тревоги, Ио, мы спустимся в убежище оба. А пока оба останемся здесь.

– Как вам будет угодно, капитан Доррингтон.

– Впрочем, я полагаю, – добавил Рут, отхлебывая коктейль, – что и в случае настоящей тревоги не составит большой разницы, где мы с тобой окажемся в момент «ноль»...

Свет начал меркнуть и погас.

С бокалом в руке Рут вышел на балкон. Ио последовал за ним.

Город исчез. Внизу простирался непроглядный мрак. Черное небо искрилось звездами. Бледный свет доходил лишь откуда-то слева. Рут перегнулся через балюстраду и увидел слева над самым горизонтом тонкий серп ущербной луны.

– При учебных тревогах они ее не выключают, – пояснил Ио.

Рут кивнул и сделал еще глоток коктейля. Несмотря на тревогу, коктейль получился отличный.

Свет дали только через полчаса. Перед этим тот же военный опять появился на экране и, объявив, что тревога была учебной, разрешил жителям Роктауна покинуть убежища и вернуться в постели.

Рут еще не успел допить второго коктейля, как раздался мелодичный звон: вспыхнул экран внутренней связи отеля. Лысый портье, извинившись, проинформировал, что на капитана Доррингтона, решением военных властей города, наложен штраф за нежелание воспользоваться убежищем во время учебной тревоги. Штраф будет включен в счет за отель.

– Я понял, – сказал Рут. – Благодарю.

Ио бесшумно приблизился, чтобы взять поднос.

– Как, по-твоему, – спросил Рут, – больше сегодня тревог не будет?

– Нет, – прошепелявил робот, – следующая – через десять дней.

– Тогда – спать, – решительно сказал Рут. И вдруг почему-то вспомнил о десяти днях, предоставленных ему Высшим Советом Равных. Теперь их оставалось только девять...

Утро принесло новые неожиданности. Во-первых, прекратился поток писем. Ио с меланхолическим видом принес на подносе одно-единственное письмо. Какой-то тип предлагал Руту организовать акционерное общество по производству дистиллированной воды из гренландского льда. От Рута требовались только деньги. Все остальное автор отважно брал на себя. Рут, не дочитав, скомкал письмо и швырнул в корзину для бумаг. Экраны продолжали молчать. Никто из «опекунов» Рута, не отступавших от него ни на шаг в первые дни, теперь не отзывался.

«Точно умерли все сразу, – раздраженно подумал Рут, – или получили указание отступиться от меня»... Вторая мысль показалась ему заслуживающей внимания, и он почему-то опять вспомнил вчерашнее исчезнувшее письмо. Собственно, с письма-то все и началось... Но что бы там ни было, они обязаны известить его, если официальные торжества по какой-то причине сокращены и он отныне предоставлен самому себе.

Рут решил дождаться звонка Кари и опять улететь с ней на целый день. В конце концов, надо хорошенько проучить этих бюрократов. Как-никак он – Рут Доррингтон! Его имя навсегда останется в книге Героев космоса.

Хуже всего было то, что и Кари не отзывалась. Рут подождал до полудня и начал не на шутку тревожиться. Какая это была глупость – не спросить вчера ее адрес. Что адрес!.. Он не знал даже ее фамилии. В Роктауне, конечно, не один университет. Где теперь искать ее?

Потом его охватила злость. Вот легкомысленная девчонка! Кто поверит, будто она так занята; не найдет минуту, чтобы позвонить ему. Она должна же понимать, что он не может сидеть целый день, как привязанный, возле переговорных экранов в отеле.

В два часа дня, взбешенный на всех, а больше всего на самого себя, Рут решил спуститься в ресторан. Он приказал Ио не отходить от экранов и запомнить все, что будут говорить. Если позвонит красивая черноглазая девушка – сказать, что он в большом ресторане «Парадиза» и ждет ее там.

Когда час спустя Рут стремительно вошел в свой номер, он застал Ио в той же позе перед экранами, в какой оставил его.

– Звонил кто-нибудь?

– Нет.

Руту вдруг стало страшно. Что все это означает? Почему молчит Кари?..

Он решил, что подождет еще час и начнет действовать.

Однако не прошло и получаса, как он позвал Ио и потребовал найти «Справочник адресов». Ио не знал, что это такое. Рут принялся объяснять, но Ио, не дослушав, перебил его:

– Нужен человек или офис?

– Человек, но, может быть, сначала придется искать офис, много офисов. Собственно, даже не офис, а университет.

– Университет – тоже офис, – назидательно прошепелявил Ио.

– Пусть так... Может быть, ты знаешь, сколько в Роктауне университетов?

Вместо ответа Ио нажал кнопку возле одного из экранов, и на экране тотчас возникла похожая на куклу блондинка с ярко-красными губами и огромными голубыми глазами.

– Слушаю вас, – ласково сказала блондинка.

– Капитан Доррингтон хочет... – начал Ио, но Рут поспешно отстранил его.

– Вы не скажете, сколько университетов в Роктауне?

– Четырнадцать, – не задумываясь, ответила блондинка и улыбнулась.

– Благодарю. Во всех университетах есть медицинские отделения или факультеты?

– Нет, не во всех. Только в двенадцати.

«Тоже неплохо, – подумал Рут. – Задал себе работу».

– Вы можете сказать мне адреса этих двенадцати? – снова обратился он к блондинке.

– Конечно. – И она затараторила серии цифр.

Рут растерянно оглянулся на Ио.

– Я все запомнил, – заверил его робот.

– Желаете узнать еще что-нибудь? – ласково спросила блондинка.

– Да... Собственно, мне надо разыскать в городе одного человека – одну девушку... Ее зовут Каридад. Как это сделать?

– Ничего нет проще, – ослепительно улыбнулась блондинка. – Назовите ее номер.

– Если бы я знал номер, я позвонил бы ей сам.

– Нет, не номер аппарата, – ее собственный номер, под которым она значится в реестре граждан Роктауна. Ее личный номер...

– Но я не знаю, – растерянно пробормотал Рут.

– Тогда ничем не могу вам помочь.

Она улыбнулась и исчезла. Экран погас.

Рут, обескураженный, опустился в кресло.

У них, оказывается, тут какие-то номера... Может, это и удобно, но как теперь быть ему?.. Идиот, ничего вчера не спросил! Кари тоже хороша! Могла бы догадаться, что он ничего этого не знает. А может, она просто не хотела с ним больше встречаться? Поэтому и не сказала ни фамилии, ни номера. Эта мысль ошеломила его... Как он раньше не подумал! Сидит, ждет целый день... Ну и поделом тебе, старый дурак! Он решил не вспоминать о ней больше... Легче от этого не стало. Пришла опустошенность и апатия. Ему все сделалось безразлично...

Рут долго сидел, не шевелясь, устремив взгляд на пустые экраны и стараясь ни о чем не думать. Потом поймал себя на мысли, что чего-то ждет, и вскочил. Ио, который все это время неподвижно стоял позади кресла, прошепелявил, указывая на экран:

– Не знает, как помочь. А еще система «S»...

Рут даже не удивился, когда сообразил, что Ио имел в виду блондинку. Тоже, значит, робот... Ну и пусть!.. Какая ему разница, где тут роботы, а где настоящие люди. Они теперь во многом сходны. Вот, например, Ио... Он даже лучше некоторых настоящих людей...

И вдруг Рута осенило. Госпиталь, куда он отвез ночью Кари, он разыщет без труда. Надо сейчас же туда лететь. Там он узнает о ней. К нему сразу вернулась энергия и жажда деятельности. Через полчаса он найдет эту легкомысленную девчонку.

Приказав Ио дежурить при экранах, Рут спустился в холл. Портье снова был новый – огромный детина мрачного вида, смуглый, черноволосый, с синеватым шрамом через все лицо. Выслушав Рута, он отрицательно покачал головой:

– Невозможно, капитан.

– Это еще почему? – искренне изумился Рут.

– Вы вчера несколько раз нарушили правила, пересекали границы запретных зон. Полиция наложила запрет на ваши права.

– Да вы знаете, кто я такой? – взорвался Рут.

Портье пожал плечами:

– Какое это имеет значение? Обращайтесь в полицию, если недовольны.

Рут почувствовал, что самообладание готово покинуть его.

Он крепко сжал кулаки, оперся ими о стойку перед носом портье и сказал возможно спокойнее:

– Слушайте. Мне необходимо срочно попасть сейчас в одно место в юго-западной части города. У меня нет времени ехать наземным транспортом. Дайте мне винтокрыл на полчаса. Дайте с пилотом, черт побери. Мне совсем не обязательно вести машину самому.

– Не могу. Меня завтра же уволят, если я осмелюсь нарушить приказ шефа полиции.

– Повторяю, я не собираюсь вести машину сам. Шеф полиции мог наложить запрет на мои права пилота, но не имел права запретить мне пользоваться винтокрылом в качестве пассажира.

– Сейчас мы это проверим, – равнодушно пробормотал портье, нажимая какие-то кнопки.

– Из штаба полиции не отвечают, – объявил он через несколько минут. Их часы работы уже кончились. Завтра я это выясню. А сейчас разговор беспредметен. В данный момент нет ни одного свободного винтокрыла.

– А когда будут?

– Не знаю...

Рут поспешно отошел от стойки. Он чувствовал – еще слово, и его терпению наступит конец. Стиснув зубы, он вышел на улицу. Придется ехать городским транспортом. Сумеет ли он объяснить водителю, куда ему надо попасть.

День уже клонился к вечеру, но улицы, как и вчера, были плотно забиты машинами и пешеходами. Рут огляделся. Стоянка машин, кажется, должна находиться в соседнем квартале. Он торопливо направился в ту сторону. Вдруг кто-то осторожно потянул его за локоть. Он оглянулся. Это была Кари. Но в каком виде: яркие джинсы с золотистой бахромой, пестрая короткая блузка с большим вырезом на груди и на спине. Ковбойская шляпа с небольшой вуалькой. Глаза ее были сильно подведены, на губах яркая помада. Тем не менее Рут даже по ее дыханию понял, что девушка очень взволнована и испугана, а когда она взяла его под руку, почувствовал, что она едва держится на ногах.

– Кари, что с тобой, дорогая, почему не звонила? – спросил Рут, наклоняясь к самому ее лицу.

– Молчи, – шепнула она прерывающимся голосом, – не говори ничего. Скорее уйдем отсюда. Какое счастье, что я дождалась тебя, Рут.

Она тянула его куда-то в сторону от отеля.

– Подожди, Кари, – он попытался остановить ее, – ты плохо выглядишь и, кажется, очень устала. Вернемся лучше в «Парадиз».

– Нет-нет, ни в коем случае. Идем со мной и молчи. Это недалеко. Пожалуйста, Рут... Я потом все объясню.

Рут решил не спорить. Они повернули в какую-то боковую улицу, потом еще в одну. Кари тяжело дышала, и видно было, что она идет из последних сил. Рут обнял ее, и она почти повисла у него на руке. Еще несколько поворотов. Какой-то узкий переулок с яркими вывесками маленьких лавчонок, баров, кафе. Тут машин уже почти не было, а толпа пешеходов заметно поредела. Наконец, Кари толкнула застекленную дверь. Они спустились на несколько ступенек вниз. Это была небольшая закусочная, а может быть, просто пивная. Бар во всю стену, со стойкой, обитой яркой медью, десяток простых маленьких столиков, игральный автомат в виде небольшого шкафа. У стойки и за столиками было несколько пестро одетых пар. Никто не обратил на Рута и Кари никакого внимания. Кари провела Рута в дальний угол зала к свободному столику и заставила его сесть спиной к входной двери. Сама села рядом совсем близко, но так, чтобы видеть зал. Она не сняла своей ковбойской шляпы, даже опустила ниже вуаль. Глянув направо и налево, Рут заметил, что ближайшие столики свободны. Пожилой бармен вышел из-за стойки и приблизился к ним. Кари молча показала ему два пальца. Он принес две кружки холодного пива, поставил их на стол и, не сказав ни слова, удалился.

– Сделай вид, что пьешь пиво, – Кари коснулась губами края своей кружки. – Рут, дорогой, я все знаю... – Она перешла на чуть слышный шепот. – Ты получил вчера письмо в большом темном конверте... Тебе надо немедленно уехать. Немедленно, Рут...

– Ты считаешь это таким серьезным, дорогая?

– Это смертный приговор, Рут. Приговор, от которого единственное спасение – бегство.

– Но что все это означает? Кто имел право выносить мне какой-либо приговор? За что?

– Тише, Рут. Бесполезно говорить о правах. Ты просто не представляешь, как все переменилось в твое отсутствие.

– Что такое Совет Равных?

– Тише... Это потом... У нас очень мало времени... Сколько дней они тебе дали?

– Десять... То есть теперь остается восемь...

– Тогда еще не все потеряно. Слушай меня внимательно. Уезжай отсюда сегодня же, в крайнем случае, завтра утром, пока они еще не установили за тобой непрерывной слежки. Уезжай в какой-нибудь большой город, в котором легче затеряться. Потом, при первой возможности – за границу. Это будет нелегко, Рут, но надеюсь... тебе удастся...

Он взял ее за руку:

– Кари, ты могла бы, ты хотела бы уехать со мной?

Ее губы дрогнули, и глаза под вуалькой налились слезами:

– Нет, Рут, к сожалению, это... совершенно невозможно. Может быть, позднее, когда ты будешь в безопасности и... позовешь меня...

– Но ты обещаешь?

– Я ничего не могу обещать, дорогой. Во всяком случае, – сейчас...

Она отвернулась, но он не выпустил ее рук.

– Кари, ты не представляешь, чем ты стала для меня за эти два дня...

Она попыталась улыбнуться.

– Наверно, представляю... немного... Но, Рут, ты, кажется, еще не осознал опасности, и это... самое страшное. Разве ты не почувствовал, как все вокруг тебя переменилось со вчерашнего дня?

– Разумеется, – кивнул он, покрывая поцелуями ее руки. – Ведь появилась ты...

– Не терзай меня, Рут, – она попыталась высвободить руки. – Время уходит. Мы сейчас расстанемся, а я еще не успела ничего сказать.

– Расстанемся?..

– Это необходимо, Рут. Если нас теперь увидят вместе, плохо будет но только тебе, но и мне... Те, кто послал тебе письмо... они... способны на все. Они повсюду... Никто не осмелится помешать им...

– Кари, дорогая, поверь, я смогу...

– Ты ничего не сможешь, Рут.

– Если обратиться в полицию?

– О, как ты наивен!

– Или к самому министру космических исследований.

– Рут, ты ничего не хочешь понять. Все еще воображаешь себя в космосе, а ведь ты шестой день на Земле... Слушай, – она снова перешла на шепот, – я должна буду сейчас уйти. Вот здесь, – она сунула ему в руку маленький кусочек плотной бумаги, – написано, как разыскать меня. Но обещай не делать этого, пока сам не окажешься в безопасности. Обещаешь?

– Обещаю...

– А теперь, прощай, Рут. Больше я ничего не смогла сделать.

– Подожди, Кари. Я все еще ничего не понимаю! Во-первых, как ты узнала?..

– Неважно, ой, все это неважно, Рут. Ну, допустим, что это получилось случайно. Важно, чтобы ты мне поверил. Ты мне веришь, Рут?

– Верю... Верю и буду ждать! Но, постой, тебе, наверно, нужны деньги?

– Ой, нет-нет-нет... Мне ничего не нужно... Я выйду через комнату хозяина... Ты посиди немного, допей пиво и потом иди. До «Парадиза» не более десяти минут хода... Постарайся уехать сегодня же...

Она быстро поцеловала его, выскользнула из его рук и убежала.

Допить пиво он не успел. За окном послышался шум, топот бегущих ног, кто-то громко закричал. Руту показалось, что он узнал голос Кари. Опрокинув по дороге стул, Рут стремглав выбежал на улицу. У соседнего дома уже собралась толпа. Движимый непреодолимым предчувствием, Рут растолкал собравшихся и увидел Кари. Она лежала навзничь, запрокинув голову. Ее черные волосы разметались по тротуару, глаза были закрыты. С криком «Кари!» Рут бросился к ней, наклонился, хотел приподнять и замер, почувствовав, как что-то ледяное сдавило грудь. Из-под обнаженного плеча Кари на асфальт медленно выплывали темные струйки крови. Сзади кто-то сказал:

– Не трогай ее. Это конец...

И какая-то женщина прерывающимся голосом добавила:

– Ее ударили ножом. Парень в темных очках... Несколько раз...

Рут осторожно приподнял Кари и посадил. Легкий стон вырвался из ее плотно сжатых губ, и голова бессильно упала ему на грудь. Ее пестрая блузка сзади уже вся пропиталась кровью.

– Ну, что вы стоите! – крикнул Рут. – Найдите врача, позвоните в ближайший госпиталь...

Никто не шевельнулся, некоторые отвернулись.

– Сейчас приедет полиция, – пробормотал кто-то.

Толпа вдруг расступилась, и вперед выступил пожилой человек в длинной темной сутане, с кружевной накидкой на плечах. Он опустился на колени рядом с Рутом и, воздев руки, негромко сказал:

– Помолимся за нее, сын мой.

– Подите прочь! – крикнул Рут, отталкивая его. – А лучше – помогите мне!..

Но человек в сутане испуганно отполз в сторону, встал на ноги и исчез в толпе.

Рут осторожно прислонил Кари к теплой шершавой стене дома; не поднимаясь с колен, сбросил куртку и рубашку и, разорвав рубашку на длинные широкие полосы, обернул ими Кари поверх блузки. Потом, стянув концы, крепко завязал их на груди. Кари снова застонала, что-то попыталась сказать, не открывая глаз. Он склонился к самому ее лицу, пытаясь разобрать слова. Кажется, она узнала его, потому что ему послышалось его имя... Но она тут же снова потеряла сознание, и он с ужасом услышал, что дыхание ее прервалось.

– Кари, Кари, – в отчаянии зашептал он, – подожди, Кари...

Послышалась сирена полицейской машины, толпа стремительно расступилась, какие-то люди оттеснили Рута от Кари. Над телом девушки склонился врач, но тотчас выпрямился и махнул рукой.

– Не может быть! – крикнул Рут. – Она только что дышала...

Врач мельком глянул в его сторону, что-то сказал полицейскому. Полицейский кивнул. Появились носилки, тело Кари довольно небрежно бросили на них и накрыли простыней.

– В комиссариат, – сказал полицейский, – а потом, как обычно. Вы поедете с нами, – обратился он к Руту. – Еще кто-нибудь видел, как это произошло?

Но люди уже расходились.

Кто-то накинул на плечи Рута его куртку и подтолкнул к машине. Рут пригнулся, пролезая в низкий, длинный полицейский фургон. Справа там уже стояли носилки, на которых лежало тело Кари. Ему указали место на скамейке слева. Рядом сели врач и полицейские. Дверцы захлопнулись, взвыла сирена, и машина стремительно сорвалась с места.

На одном из крутых поворотов рука Кари выскользнула из-под простыни и свесилась на пол к ногам Рута. Никто из сопровождавших не обратил на это внимания. Рут нагнулся, нашел тонкие пальцы. Они были холодны, как лед. Ощущение холода показалось ему знакомым... Ну да, конечно, такими же холодными и безжизненными были пальцы Джейн, когда ее привезли на базу... Как давно это было... Рут медленно поднял упавшую руку, прижал к губам и осторожно положил на край носилок, под простыню.

В комиссариате его заставили долго ждать. Он сидел недалеко от входа за барьером на жесткой неудобной скамье. Мимо сновали какие-то люди, громко разговаривали, смеялись. Носилки с телом Кари унесли куда-то в глубь длинного, сумрачного коридора. Дверь напротив без конца открывалась и закрывалась. Кто-то сидевший у переговорных экранов, спиной к двери, переговаривался с невидимыми собеседниками. До Рута доносились лишь отдельные слова, обрывки фраз. Это были сообщения о дорожных происшествиях. Смысл их не доходил до сознания Рута. Что-то где-то произошло и все... Думать ни о чем он не мог... Внутри были пустота, горечь и холод. Окружающее казалось однообразно-серым, как в бесконечно затянувшемся сне. Только однажды слова, доносившиеся из комнаты напротив, привлекли внимание Рута. Он даже поднялся со скамьи и сделал шаг к барьеру, чтобы лучше слышать.

Полицейский, сидящий спиной к двери, кричал кому-то:

– ...Да, приобщили еще одну в сороковом квартале... Нет – ножом... Какая-то студентка... Ну конечно...

Дверь захлопнулась, отрезав окончание фразы. Рут снова опустился на скамью и застыл без движения и мыслей.

Наконец его вызвали к комиссару. В кабинете было несколько полицейских чинов. Они разговаривали между собой вполголоса и не обратили на Рута никакого внимания. Комиссар – пожилой полный человек в очках, сидя за столом, читал какую-то бумагу. Рут стоял у стола довольно долго, пока комиссар, даже не взглянув на него, начал допрос.