Текст книги "Становление. Том 3. Стезя отступника (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Глава 35. Тихий омут

Жилая часть Нового лагеря практически целиком располагалась под сводами огромной пещеры, которую, судя по всему, многие годы назад выдолбили люди или орки. Исключение составляли лишь рисовые поля, бараки для крестьян и таверна на сваях. Маги воды расположились в самой дальней и верхней части поселения, где широкая пещера переходила в ещё одну более маленькую, которая в свою очередь давала начало сети тоннелей. Самый длинный подземный ход проходил под лагерем и вёл к рудной горе. Добытую руду периодически привозили сюда из шахты и сбрасывали вниз с телег прямо через прутья решётки. Забрать её таким же способом было невозможно и даже если бы в чью-то лихую голову пришла такая мысль, недремлющий Кронос мигом пресёк бы любые подобные посягательства. Однако, насколько мне было известно, никто ни разу не пытался сделать такую глупость. По-видимому, желание реализовать поскорее план уничтожения барьера пересиливало жажду наживы. Хорошая охрана, конечно, тоже вносила свой вклад.

Постоянный свободный доступ к рудной горе был только у магов через тоннель. Для остальных этот путь был закрыт, а для пущей надёжности кабинет Сатураса располагался в зале, из которого начинался подземный ход. Потому даже те наёмники, которые имели доступ в сектор магов, не смогли бы пройти к рудной горе незамеченными.

Миновав часовых, которым Горн назвал труднопроизносимый пароль, мы прямиком пошли к Сатурасу. В середине пещеры один из магов воды практиковал какую-то сложную защитную магию, возводя вокруг себя постоянно меняющиеся иллюзорные барьеры. Я никогда не видел ничего подобного – все защитные заклинания школы огня полагались либо на создание стены огня, либо на использование телекинеза, эффекты которого были визуально не видны. Маг был полностью поглощён своим занятием, и мы не стали его тревожить, на всякий случай обойдя на почтительном расстоянии, потому как время от времени от него во все стороны исходили волны голубого сияния, проверять воздействие которого на себе не хотелось. Другие волшебники тоже были заняты своими делами и не выходили из домов. Я успел заметить только алхимика, дверь в лабораторию которого была распахнута, видимо, для проветривания.

Наш путь шёл прямиком в кабинет Сатураса. Зайдя в пещеру, где лидер магов воды проводил большую часть времени, мы будто бы погрузились в совершенно иной мир. Сюда не доносились звуки из лагеря, царила тишина и спокойствие. Всё внимание сразу приковывала к себе пентаграмма, занимающая постамент в центре обители (а именно такое название больше всего подходило этому месту). Эта пентаграмма разительно отличалась от привычной мне звезды, вычерченной на полу красной краской – она будто бы была соткана напрямую из магии, пульсировала и светилась. От всего постамента исходило приятное глазу сияние, переливающаяся дымка поднималась к потолку и плавно рассеивалась по всему объёму комнаты. Я сам был магом, и даже побывал в башне Ксардаса, но всё равно оказался не готов к такой красоте и потому застыл в растерянности.

Горн, очевидно, был здесь далеко не впервые, потому как пентаграмма и разливающийся от неё свет не произвели на него ровным счётом никакого впечатления. С таким же выражением он мог бы смотреть на костёр, стену, или, скажем, бутылку вина. Хотя, бутылка, пожалуй, вызвала бы на лице здоровяка куда большее оживление, связанное с желанием опробовать её содержимое. Магический свет же не имел для него практической пользы и потому не интересовал.

– Мастер Сатурас, – на удивление тихо позвал Горн, обращаясь к человеку в синей мантии, который стоял к нам спиной.

Чародей, не оборачиваясь, поднял вверх согнутую в локте левую руку и продолжил своё занятие. Только сейчас я заметил, что он не просто стоит, а отмечает что-то в лежащей на пюпитре книге. На мой взгляд удобнее писать было бы за столом, но увы, стола в комнате я не заметил, как и ни одного стула.

– Нужно немного подождать, – пояснил мне Горн шёпотом. Раньше я и не подумал бы, что кто-то может вызывать у Горна настолько большое уважение, что он начнёт говорить шёпотом, лишь бы не помешать.

Что касается Сатураса, подобное поведение магов не было для меня диковинным. Корристо и вовсе порой заставлял меня стоять столбом по десять минут, если для понимания или записи какой-то мысли ему требовалось безотрывное внимание. Сатурас же, когда мы вошли, мог записывать какое-то заклинание или проводить сложный расчёт. Пока он стоял спиной, я смог в деталях рассмотреть его лысину, обрамлённую по периметру венцом седых волос. Горн переминался с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке. Он с удовольствием ушёл бы отсюда поскорее, если бы не должен был сначала представить меня. Я с удивлением обнаружил, что это уже второй раз, когда Горн приводит меня к магам воды, и что интересно, оба этих раза тесно связаны с событиями, происходящими в Свободной шахте – оба раза перед этим её освободили. В тот раз от ползунов, в этот – от стражников Гомеза.

К счастью, ожидание оказалось недолгим, и вскоре пожилой маг оторвался от своего занятия. При виде меня одна из мышц на его лице будто бы слегка дёрнулась, но он тут же совладал с собой, больше ничем не выразив своего удивления. Ничего не говоря, он оглядел меня с головы до ног, после чего его взгляд остановился на моих глазах, отчего мне стало немного не по себе. Впрочем, в отличие от встречи с Ксардасом, я не испытывал страха, скорее это было просто напряжённое ожидание и стеснение.

Горн слегка кашлянул, как бы намекая, что ему есть что сказать. Когда Сатурас взглянул на наёмника, тот поспешил произнести заранее заготовленную речь:

– Мастер Сатурас! Это Мильтен – единственный выживший маг огня. Я давно его знаю и привёл в наш лагерь в надежде, что вы примете его и предоставите временное убежище. Мы только что от генерала Ли, он в курсе и поддерживает такое решение.

Почему-то Горн напомнил мне новобранца, докладывающего обстановку на посту неожиданно пришедшему с проверкой офицеру. С одной стороны, он хотел сообщить всё как можно короче, с другой – все его объяснения в итоге сводились к очевидным вещам.

– Очень хорошо, – бодро ответил Сатурас, – можешь сообщить Ли, что мы примем гостя. В конце концов, совсем недавно мы сами посылали гонца к магам огня с приглашением прибыть.

– В таком случае, я пойду? – уточнил Горн.

– Да, – кивнул чародей, – а нам с Мильтеном есть что обсудить.

После того, как Горн попрощался и вышел, Сатурас подошёл ко мне поближе и заговорил:

– Не сочти за обиду, но из всех магов огня я меньше всего хотел бы видеть на этом месте тебя. Насчёт остальных, как я понимаю, печальные вести не врут?

– К сожалению, они все мертвы, – ответил я спокойно. Первые слова Сатураса были весьма жестоки, но я понимал, что на самом деле являюсь самым неопытным, а потому практически бесполезный для взрыва рудной горы.

– Мне жаль, я знал Корристо ещё с тех времён, когда он пришёл в Варрант искать мудрости Аданоса, – будто извиняясь за свою первую грубость, произнёс волшебник. – Твой наставник в одиночку преодолел пустыню и, руководствуясь лишь смутными указаниями, нашёл пещеру, где временно укрывался мой покойный учитель. Такой стойкости и крепости духа можно лишь позавидовать, ведь он не владел и десятой долей тех навыков, которые с детства известны каждому кочевнику. Мы обычно не посвящаем чужаков в свои секреты, но он был очень настойчив, смирил гордыню и не пренебрегал никакими поручениями. В результате, мой наставник сделал для него исключение. В обмен, Корристо поделился с нами некоторыми техниками ордена Инноса. Именно мне было поручено присматривать за гостем. Тогда мы с ним и познакомились. Много воды утекло с тех пор.

– А кто был вашим наставником? – не сдержал я любопытства. Корристо упоминал, что искал знаний у магов воды, но подробностей не рассказывал, кроме того, что это было не легко. Я не мог упустить шанс узнать об этом побольше, пока Сатурас разговорился.

– Мы звали его Вечным Странником, он был лидером нашего народа. Вёл, но не властвовал, – задумчиво ответил чародей, – но теперь это не имеет значения. Зубен предательски убил его, присвоив себе то, что ему не принадлежало. А потом поработил или уничтожил почти всех, кто не признал узурпации. Потому мы, немногие выжившие тогда служители Аданоса, с готовностью поддержали Робара Второго в его войне с Зубеном, а потом и откликнулись на просьбу помочь с возведением барьера. Поверь, в тот момент это казалось хорошей идеей, а Ксардас умеет убеждать…

– Мои соболезнования. Похоже, моя недавняя утрата меркнет по сравнению с потерями вашего народа.

– Смерть является смертью, а горе горем, независимо от того, что было перед этим и что будет после этого, – философски ответил Сатурас, – мы же должны думать, как исправить то, что ещё возможно и не допустить повторения того, чего не должно больше случиться. Я скорблю по гибели твоих братьев по ордену не меньше, чем о потерях своего народа. Кроме того, Корристо и Дамарок могли помочь в исправлении допущенной ошибки, без их помощи мы едва ли сможем совладать с мощью юниторов, заряженных энергией рудной горы, а это значит, что не сможем выбраться. А пока мы сидим здесь, Зубен охотится на последних выживших кочевников, а орки всё сильнее теснят войска Робара, что и вовсе ставит выживание человечества под вопрос. Мы соглашались помочь, а не становиться пленниками навеки. Теперь, когда ещё и поставки руды прекратятся, существование барьера и вовсе теряет всякий смысл. Покончить с ним – это единственное, что должно нас сейчас волновать. Я надеюсь, что ты думаешь так же.

– Да, мастер. То, что барьер должен быть уничтожен, не подлежит сомнению. Есть только одно обстоятельство, которое меня беспокоит.

– Какое же? – немного удивился маг.

– Спящий. Корристо всерьёз воспринимал эту угрозу и в последние дни нам многое удалось узнать об этом демоне. В нашем распоряжении даже оказалась одна из рун Братства.

– Ах это… Да, наш наёмник упоминал об этом, но я не думал, что это так важно. Люди часто выдумывают себе всевозможных идолов, всех их и не перечислить. А что насчёт руны, она при тебе? – Сатурас явно заинтересовался.

– К сожалению, нет. Она, как и все другие вещи, осталась в обители. Если бы я сам в это время не был по поручению за пределами лагеря, то погиб бы вместе с остальными. При мне осталось лишь то, что всегда с собой.

– Жаль. Выходит, у нас никакой информации об их магии.

– Почему же? Во-первых, у меня есть несколько свитков, которые я выменял у одного из сектантов уже после крушения шахты, а во-вторых, я сам несколько раз сталкивался с колдовством Спящего.

– Сам? – Сатурас оценивающе на меня посмотрел, слегка прищурившись, – а какой круг ты уже успел освоить, мальчик?

– Третий, – ответил я, вспомнив слова Ксардаса о моём посвящении.

– Хм… Пожалуй, это больше, чем я ожидал. Но всё равно недостаточно. Едва ли твоих наблюдений хватит, чтобы понять принципы враждебной магии. Использовать примитивные боевые заклятья это одно, а расшифровывать смысл истинных рун, чувствовать их, это совсем другое. Из магов огня очень немногие были на это способны – их можно пересчитать по пальцам. И теперь, двое из них мертвы, как и ещё несколько, подающих большие надежды.

Слова Сатураса были довольно обидны. Сначала он заявил, что хотел бы, чтобы вместо меня выжил кто-то из более опытных магов, теперь и вовсе принижал не только мои способности, но, пожалуй, всю систему магии огня. Кажется, я начинал понимать, почему представители двух школ не смогли ужиться в одном замке. Трудно представить через что, должно быть, прошёл Корристо, когда в Варранте проходил «стажировку» в магии воды. Для гордого и уже успевшего зарекомендовать себя в ордене мага оказаться вновь в шкуре бесправного послушника, наверное, было тяжёлым испытанием. Похоже, последователи Аданоса считали свои знания, взгляды на мир и магическую подготовку исключительными и во всём превосходящими таковые магов огня. Было ли это на самом деле так, я надеялся выяснить, и потому пока не собирался спорить, а молча смирил свою гордость. В конце концов, я и сам знал, что маги огня пренебрегают многими знаниями, даже Ксардас то и дело упоминал об этом. Я не мог сотворить заклятье без использования заранее подготовленной руны или свитка, хотя видел, как Корристо воспламеняет свечи лишь движением руки. Но одно дело свеча, а другое – огненный шар. Ксардас, без сомнений, обладал навыками, позволяющими использовать магию напрямую, но не спешил делиться своими знаниями. А были ли маги воды способны творить заклятья без специальных рун? Мне не терпелось узнать побольше, но сейчас было не время для подобных расспросов.

– Корристо успел поделиться своими выводами на последнем совете круга, – решил я донести свои наблюдения, используя авторитет покойного наставника, раз мои собственные выводы Сатураса не интересуют.

– И что же он узнал? И, главное, как это связано с уничтожением барьера?

– Он узнал, что магия Спящего имеет общий источник с магией орков, а для изменения материального мира обращается к Белиару. Также стало ясно, что в пределах барьера имеется могучий носитель силы Белиара, который и обучал гуру Братства, надеясь использовать секту в своих корыстных целях. Именно этого демона и звали Спящим. Чтобы не допустить распространения влияния тёмного бога, Корристо сделал вид, что идёт с Братством на сотрудничество и даже передал им альманах, в котором описывались правила обращения с юниторами. Один из фокусировочных камней сектанты использовали во время церемонии призыва Спящего, но благодаря нарочно внесённой в текст книги ошибке, на финальной стадии ритуала собранная магическая сила вышла из-под контроля, в результате чего и погиб Юберион.

– В альманахе ошибка? – на этот раз, Сатурас не смог сдержать нахлынувшего волнения.

– Да. Благодаря таким жестоким мерам, нам удалось не допустить призыва демона. Но это ещё не всё. Часть сектантов осталась верна ему и направилась в земли орков, где их следы теряются. Мой знакомый следопыт проследил за ними и видел, как обезумевшие сектанты встретились с отрядом орков, которые не напали на них. Такое поведение говорит о том, что они служат одному хозяину, который не оставил своих планов по возвращению в наш мир. Теперь удара со стороны орков можно ждать в любой момент, да и ситуация в Болотном лагере тоже грозит выйти из-под контроля, особенно если будут компрометированы поставки продовольствия. Наверняка Гомез уже прекратил всю торговлю с Братством, а наступающий голод лишь усилит хаос и ускорит наступление безумия. Разрушить барьер сейчас означает выпустить в мир всю эту неконтролируемую силу, как людскую, так и демоническую.

Лицо Сатураса черствело с каждым моим словом, становясь всё более хмурым и серьёзным.

– Это всё? – спросил он, когда я прекратил говорить.

– Пожалуй, что это основные сведения, которые мне известны.

– Ты не знаешь, что именно изменил Корристо в альманахе?

– Нет, но это точно касается контроля энергии в уже заполненном юниторе.

– Что ж, и эта информация существенно сократит время на поиск ошибки. Не знаю, Иннос или Аданос послал нам тебя, но я вынужден извиниться за те слова, которые сказал при встрече. Тот злополучный альманах сейчас находится у нас, и мы рассчитывали использовать его для взрыва рудной горы. Я не проверял его достоверность, и, если бы не твоё предупреждение, неизвестно чем бы это могло обернуться. Конечно, будь здесь Корристо, он бы всё исправил, но и ты оказался весьма информирован, особенно для своего положения в иерархии ордена. Те сведения, которые ты сообщил, требуют дальнейшего осмысления. Думаю, другие маги воды тоже будут рады с тобой познакомиться. До тех пор, пока ты не решишь уйти сам, можешь жить здесь в качестве гостя. Разместишься в лаборатории Риордана, там найдётся место. Также можешь пользоваться нашей библиотекой. Думаю, многие книги там будут тебе интересны.

– Благодарю, – я склонил голову в знак почтения, – это весьма щедро с вашей стороны. Не сочтите за дерзость, но могу ли я рассчитывать на продолжение обучения магии под руководством кого-то из магов воды?

Сатурас улыбнулся, от чего его лицо разительно изменилось и перестало казаться непроницаемой маской:

– Похоже, Корристо не даром лично занялся твоим обучением. Ты даже не представляешь, как на него похож. Пока ничего не могу обещать. Обучение требует времени. Очень много времени. А сложившиеся обстоятельства не располагают к долгим беседам. Впрочем, если захочешь, то многое ты сможешь узнать, просто наблюдая за нашей жизнью. Пока просто живи среди нас, а дальше время покажет, что из этого выйдет.

– Благодарю.

– Пойдём со мной на улицу, я представлю тебя остальным и заодно соберу их, чтобы сообщить новости. То, что ты рассказал, может быть очень важным для принятия дальнейшего плана действий.

Глава 36. Знакомства

Маги воды приняли меня довольно радушно, хоть и без лишних церемоний. Мне не уделялось особого внимания, но и общения с гостем никто не избегал. Первым, с кем меня познакомили, был маг, тренировавшийся в центре пещеры. В отличие от нас с Горном, Сатурас прекрасно знал, чем занят его товарищ, и совсем не беспокоился о расходящихся в стороны волнах света. Вслед за своим провожатым я тоже не побоялся приблизиться к тренирующемуся. На поверку, то, что казалось светом, им и являлось, а потому не представляло никакой угрозы.

– Возможно, ты уже знаешь Нефариуса, – сказал мне Сатурас, пока мы шли.

– Нет, когда мы с Горном проходили мимо, он был полностью погружен в себя.

– Да, это на него похоже. Он часто никого не замечает, когда практикует.

Когда мы приблизились, Сатурас позвал стоящего к нам спиной мага, который в этот момент конденсировал в руках сгусток яркого голубого света лишь с той целью, чтобы в следующий миг развести руки в стороны и высвободить энергию прочь.

– Эй, Нефар! Уделишь минутку?

Чародей, как раз закончивший очередной выброс силы, ответил, разворачиваясь:

– Во имя магии, друг мой! Чем могу быть полезен?

Повернувшись, Нефариус заметил меня и с интересом стал рассматривать. Впрочем, в этом мы с ним были взаимны, потому что и я счёл приемлемым не скрывать свой изучающий взгляд. Нефариусу на вид можно было дать лет пятьдесят, хотя я понимал, что мерки, применимые для обычных людей, на магов не распространяются. Лицо Нефариуса не сразу выдавало в нём южанина – оно было слишком бледным. Тем не менее, в его чертах явно было нечто южное – вытянутый нос с горбинкой, густые и будто бы постоянно нахмуренные брови, острый подбородок, окаймлённый аккуратной бородкой, которой мог бы позавидовать любой придворный щёголь. Приглядевшись ещё немного, я понял, что Нефариус, похоже, происходит из того же народа, что и Диего. Этим он отличался от Сатураса, которого я скорее назвал бы соотечественником Горна. Впрочем, в таком различии не было ничего удивительного, потому что в Варранте сходились по меньшей мере три культуры и проживало ещё больше народностей. Жители же этого региона делились скорее по религиозному признаку, чем по национальному. В особенности это касалось кочевников, к которым во времена «Вечного Странника» примыкало множество людей, в том числе и выходцев из Миртаны и даже из Нордмара. Впрочем, последние всё же были редкостью.

– Кто это с тобой? – удивился Нефариус, – неужто молодой ученик Корристо?

– Он самый, – подтвердил Сатурас.

– Что ж, очень рад, мастер …

– Мильтен, – подсказал я, – я тоже очень рад, мастер Нефариус.

Маги огня редко называли меня мастером, для них я всегда оставался новичком, говорить с которым наравне было даже как-то неловко. Мои собратья были вежливы, готовы помочь в случае нужды, но это было скорее покровительственное отношение. Нефариус же обратился ко мне как к равному, и это дорогого стоило. Позже я узнал, что между собой они и вовсе стараются избегать лишних условностей, а Сатурас, хоть и носил мантию, немного отличную от остальных, был лишь первым среди равных. Это значительно отличалось от уклада магов огня, где равенство в правах было лишь формальным, а на деле работала жёсткая иерархия. Какой способ управления был эффективнее? Для группы из шести человек, пожалуй, подход магов воды годился прекрасно, для крупного же ордена вертикаль управления была, несомненно, эффективней.

Сатурас коротко объяснил Нефариусу суть дела и то, что я буду их гостем. После этого он пригласил его на обсуждение недавно открывшихся обстоятельств. Я не решился вступать в беседу старших, пока меня ни о чём не спрашивали. Следующим мы зашли к алхимику Риордану. Когда мы зашли в его лабораторию, он лихорадочно искал что-то на столе, передвигая и поднимая баночки, пересматривая забитые какими-то минералами коробки и даже заглядывая в мешочки с пучками высушенных трав.

– Нигде нет, – в бессилии развёл алхимик руки, краем глаза заметив в дверях фигуру шедшего передо мной лидера последователей Аданоса, – как сквозь землю провалился!

– Что такое? Опять потерял философский камень? – улыбнулся Сатурас, – даже не надейся, без доказательств я не поверю, что ты его создал.

– А! – махнул рукой маг, – мне сейчас не до шуток! Мой рудный катализатор! Куда же он завалился?

– Рудный? – не сдержал я любопытство, заходя в лабораторию.

– Да-да, какой же ещё! – воскликнул алхимик так и не обратив внимание на моё присутствие и продолжая поиск.

– А ты смотрел в карманах? – спросил Сатурас.

– Шутишь? – недовольно проворчал маг, – конечно смотрел… – на мгновение он задумался, а потом добавил, – хотя нет, не уверен. – Он порылся одном из широких карманов своей робы и через несколько секунд вынул оттуда рудный самородок странного фиолетового оттенка, – хвала Аданосу, я уж думал, что случайно отдал его кому-то на сдачу за эликсиры, перепутав с обычной рудой.

Не теряя времени, Риордан положил самородок в большую деревянную ложку, вытянул вперёд руки так, чтобы ладони оказались над камнем, и закрыл глаза. Через пару мгновений из пальцев мага начали исходить небольшие светящиеся разряды, похожие на миниатюрные молнии. Все они били в самородок, будто бы насыщая его энергией. Воздух стал свежее, как после грозы. Процесс зарядки продолжался всего несколько секунд, после чего алхимик открыл глаза, схватил ложку за ручку и ловким отработанным движением бросил катализатор в одну из стоящих на столе заполненных стеклянных колб. В колбе вяло протекал какой-то процесс и образовывались небольшие пузыри, однако стоило рудному самородку коснуться поверхности, как вокруг него жидкость настолько яростно вспенилась, что камень какое-то время даже не мог опуститься на дно. До этого тихая реакция ускорилась в сотни, а то и тысячи раз. Риордан быстро нацепил на колбу крышку с мягкой трубкой, другой конец которой соединил с заранее приготовленным сосудом, гревшимся на спиртовке. Затушив более не нужный огонь и убедившись, что все соединения герметичны, алхимик немножко расслабился и, наконец, повернулся к нам.

Внешность Риордана была неприметна – средний рост, густые коротко стриженные седые волосы, гладко выбритый подбородок. Судя по слегка впалым щекам и тонким пальцам, можно было заключить, что он худого телосложения, однако широкая мантия не позволяла говорить об этом с уверенностью. Бледная кожа выдавала в нём человека, который привык сутками на пролёт сидеть в помещении, не показываясь солнцу. По сравнению с ним даже показавшегося мне бледным Нефариуса можно было назвать загорелым. Я подозревал, что и худоба чародея может быть вызвана лишь тем, что, будучи всецело увлечённым работой, он попросту забывает поесть.

– Мильтен? – удивлённо произнёс он, заметив, наконец, меня.

– Вижу, ты узнал нашего гостя, – одобрительно произнёс Сатурас, – разве вы уже встречались раньше?

– Да… Точнее нет, не совсем, – ответил Риордан, – мне про него говорил Дамарок. А поскольку всех остальных магов в колонии я отлично знаю, то этому молодому человеку в мантии магов огня просто некому больше быть.

– Я тоже о Вас наслышан, мастер Риордан, – ответил я.

– Это прекрасно, что ты здесь! – ответил алхимик, – но что же с остальными?

– К сожалению, выжил только я.

– Жаль, очень жаль, – задумчиво проговорил Риордан и в его словах звучало нечто большее, чем простое сожаление по убитым, – но коли уж ты остановишься на какое-то время у нас, надеюсь, мы ещё успеем поговорить. Сейчас же мне нужно завершить опыт, пока водообразующий газ не будет осквернён воздухом.

– Водообразующий газ? – удивился я.

– Да, – гордо ответил Риордан, – я изучаю процесс взаимопревращения стихий. Этот газ, соединяясь с воздухом и огнём способен образовывать воду. Сам же он может быть получен из некоторых минералов и жидкостей при должном умении. Большая часть этих процессов обратима, а также может замыкаться в циклы. Я думаю, что именно эти циклы взаимопревращения могут лежать в основе всех природных циркадных процессов, и поняв их суть, мы приблизимся к понимаю мироустройства. Да что говорить, смотри сам.

Пока мы говорили, процесс в колбе как раз подуспокоился и бурное газовыделение практически прекратилось. Риордан зажёг лучину и откупорил крышку с той колбы, куда собирался газ. Стоило ему поднести лучину к горлышку, как колбу и часть воздуха возле неё охватило пламя и раздался хлопок такой силы, что я инстинктивно сжался и зажмурился. Открывая глаза, я был уверен, что по крайней мере половина лаборатории уже лежит в руинах, а Риордан, возможно, и вовсе мёртв. К счастью, мои опасения не подтвердились. Алхимик стоял как ни в чём ни бывало, да и никаких разрушений тоже не было видно. Зато на стенках колбы, которая лишь недавно была заполнена смесью выделившегося газа с воздухом, теперь отчётливо были видны стекающие вниз капли воды.

– Значительная часть воды, к сожалению, испаряется при взрыве, – спокойно продолжил алхимик, – но всё равно кое-что остаётся. Я проводил эксперименты с этой водой – она ничем не отличается от той, которую можно получить выпариванием с последующей конденсацией, ну скажем, из реки.

– Быть может, этот Ваш газ и есть пары воды? – спросил я, немного оправившись от потрясения.

Риордан снисходительно улыбнулся:

– Конечно же эту гипотезу я проверил в первую очередь. Нет никаких сомнений, что этот газ не является водой. Где это видано, чтобы вода взрывалась при конденсации? Кроме того, сам по себе он становится жидким лишь при экстремальном охлаждении. Чтобы создать такую низкую температуру мне пришлось приложить всё своё магическое мастерство, лаборатория на несколько минут превратилась в настоящий полюс холода, а сам я покрылся ледяной коркой. Пришлось потом лечить обморожения. Простая вода уже давно бы заледенела на стенках колбы, но этот газ крепкий орешек. Превратить его в кристалл мне и вовсе не удалось. Были и другие эксперименты. С водой этот газ имеет общего не больше, чем пассивная часть воздуха.

– Пассивная часть? – удивился я. Дамарок при мне не использовал подобных терминов. Возможно, потому, что мы вообще не касались темы газов и воздуха.

– Риордан, давай не будем превращать знакомство в лекцию, – вмешался Сатурас, до этого просто наблюдающий за происходящим, – Если у Мильтена есть интерес, вы можете обсудить этот вопрос позже.

– Да-да, конечно, – ответил Риордан, – я немного увлёкся. Не часто находится благодарный слушатель. С тех пор, как мы переехали из замка, и я лишился компании Дамарока, мне приходится обсуждать все алхимические вопросы лишь с книгами и своими записями.

– А как же остальные маги воды? – задал я напрашивающийся вопрос.

– Конечно, мы все знаем основные принципы и помогаем Риордану по мере сил, – ответил Сатурас, – но алхимия выходит за рамки наших основных интересов, и потому, когда дело доходит до деталей, даже я не в силах посоветовать ему что-либо, чего бы он и так не знал.

– Вот она судьба профессионала, – с сожалением констатировал Риордан, – одиночество в своём движении вперёд. Но зато, я незаменимый человек здесь. Без меня от магов воды было бы мало толку, – видно было, что Риордан говорит скорее в шутку, чем всерьёз.

– Почему? – удивился я.

– Потому что в мирное время большинству жителей лагеря от нас нужны лишь зелья и припарки для лечения болезней и ран. А их изготавливаю именно я. Надо сказать, что на этой торговле рудная гора заработала немалую часть своей высоты.

– Ну тут ты явно преувеличиваешь, – возразил Сатурас, – по сравнению с поставками из шахты выручка с торговли просто гроши.

– Может быть и так, но наёмники были бы гораздо меньше заинтересованы содержать нас, если бы не получали взамен мои эликсиры. А рудокопы попросту умирали бы от болезней вместо того, чтобы работать. Вспомни хотя бы последнюю эпидемию.

– Твои заслуги никто не ставит под сомнение. А что касается Ли, его интересует в первую очередь обрушение барьера, а не текущие хлопоты, – ответил Сатурас, – наш договор основан именно на этом, и без магов никому из каторжников никогда не выбраться отсюда. Кстати, как раз этот вопрос нам необходимо обсудить, Риордан. Приходи в мой кабинет, как только закончишь неотложные опыты.

Риордан оглядел внимательным взглядом алхимический стол, на котором кроме уже упомянутых двух колб стояло множество пробирок и разного вида склянок, заполненных различного цвета жидкостями, начиная от прозрачных и заканчивая кроваво-красными.

– Сейчас нет ничего, что требовало бы моего срочного участия, – заключил он после осмотра.

– В таком случае жду тебя там, как только мы соберём остальных.

Я в очередной раз удивился, что Сатурас пошёл лично звать всех магов. Корристо на его месте отрядил бы для этой цели меня, а на худой конец Родригеза или Торреза. И это при том, что все маги огня располагались в пределах одного двухэтажного здания, и порой до них можно было докричаться, просто немного повысив голос. Маги воды же занимали немалого размера пещеру, которую я решил для себя называть гротом.

Следующим мы навестили Мердариона. Его дом располагался дальше лаборатории, почти у самого входа в грот магов воды. Между ним и лабораторией было свободное пространство, где не было сводов. Эта часть грота обрывалась здесь отвесной скалой, с которой открывался живописный вид на весь Новый лагерь.

Помещение, в котором обитал Мердарион, домом можно было назвать лишь с натяжкой. У этого строения была крыша и стены, видавшие лучшие времена. В остальном, пожалуй, сходства заканчивались. Двери не было, хотя она, возможно, планировалась неизвестными строителями. Крыша по совместительству являлась потолком пещеры и, как и пол, была выложена узорной плиткой. Изнутри стены тоже были украшены какими-то истёршимися барельефами, которые, однако, едва ли придавали уюта и, скорее, делали этот дом похожим на склеп. Для полноты не хватало только стоящего посреди саркофага. Вместо него недалеко от входа валялся набитый соломой тюфяк, который слежался до толщины подстилки. В дальнем конце красовался сундук, где, по-видимому, размещались все пожитки аскетичного мага. Также в лачуге нашлось место для пюпитра и даже для доверху заполненного книгами шкафа. Именно чтением очередного манускрипта и был занят Мердарион, когда Сатурас переступил порог его скита.