Текст книги "Пулеметы русской армии в бою"

Автор книги: Семен Федосеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Передача в крепости «Мадсенов» еще не означала отказа от «легких» пулеметов вообще. Напротив, их изучение продолжалось. Интересен доклад, представленный в 1906 году в ГАУ председателем русской приемной комиссии при патронном заводе Вейса в Будапеште полковником Шульгой (вспомним, что промышленность Германии и Австро-Венгрии в это время активно работала по русским заказам), в котором он касался работ на заводе «Шкода» над пулеметами усовершенствованной системы Одколека и системы Сальватора – Дормуса («Шкода»). Шульга заключил, что «по сравнению с пулеметом барона Одколека пулемет „Шкода“ производит впечатление изделия вполне законченного, строго продуманного во всех деталях и исправленного по указанию продолжительного опыта». Однако ГАУ справедливо отказалось закупать для дальнейшего изучения и систему Одколека, и «Шкода». Однако Одколек раньше успел продать права на свою систему французской компании «Гочкис э Компани», где инженеры Л. Бене и X. Мерсье создали на ее основе станковый пулемет, а в 1909 году «Гочкис» представила на рынок ручные пулеметы массой 7 и 10 кг, сразу же заинтересовавшие русских специалистов. Оружейный отдел Арткома ГАУ решил испытать в России «тяжелый образец» ручного пулемета с быстросменным стволом с радиатором. Хотя испытания на ружейном полигоне прекратились в связи с поломкой ствольной коробки, Оружейный отдел, «принимая во внимание… распространение в иностранных армиях наряду с пулеметом также и ружей-пулеметов» (США, Япония), решил продолжить испытания, и через представителя фирмы инженера К.М. Соколовского был выдан заказ на 3 пулемета. В 1912 году фирма представила «образец для воздушного флота» с пистолетной рукояткой вместо приклада, специальным прицелом и вертлюжной установкой (в России с 1912 года изучалась возможность вооружения ружьями-пулеметами дирижаблей и аэропланов). Поставку предлагало Товарищество «К. Штан и Сыновья», но 23 июля 1914 г. «Гочкис э Компани» непосредственно выслала 4 комплекта пулеметов в Офицерскую стрелковую школу.

В 1913 году русских специалистов заинтересовал американский пулемет системы С. МакКлена и И.Н. Льюиса. Его производством уже занялось «Бельгийское общество автоматического оружия», и в начале июля 1913 г. представитель общества Б. Г. Варбуртан доставил в Петербург образец пулемета с запасными частями и 250 магазинами. Его выдали было Офицерской воздухоплавательной школе, но военный министр приказал передать пулемет в Офицерскую стрелковую школу. Прошедшие там испытания двух «Льюисов», согласно справке от 17 сентября 1913 г., выявили ряд недочетов. Главные нарекания вызвало охлаждение ствола, не позволявшее делать более 500–600 выстрелов (что считалось для пулемета мало). 9 июля ГАУ внесло в Военный Совет предложение закупить для испытаний в 1914 году 10 ружей-пулеметов МакКлена – Льюиса по 7500 рублей за штуку, 3 «Гочкиса» (для аэропланов) по 2862 рубля, а также 2 легких пулемета Бертье (Бертье – Паши) по 1875 рублей. 25 июля 1913 г. Военный Совет утвердил закупку. С началом войны средства, ассигнованные на приобретение «Гочкис» и «Бертье», пустили «на усиление средств военного фонда», интерес же к «Льюису», видимо, сохранился. После испытаний десяти «Льюисов» доработанной системы в Офицерской стрелковой школе начальник ГАУ распорядился передать их для обучения в Офицерскую кавалерийскую школу. Последняя от пулеметов отказалась, и распоряжением помощника военного министра пулеметы были переданы «на Корпусной аэродром». Положительный отзыв начальника ГАУ вдохновил Варбуртана предложить 8 августа – уже после начала войны – поставку 5000 ружей-пулеметов по 1500 рублей за комплект при уменьшении веса пулемета до 9,66 кг вместо 11,33 и с магазинами на 56 патронов. Однако выдавать новые заказы тогда не стали. Когда же потребность в оружии такого рода стала очевидна, пришлось ждать возможности заказа до конца 1915 года.

Вообще ручные пулеметы (ружья-пулеметы) в те годы, хотя и имелись в некоторых армиях, нигде не получили ясного места в системе вооружения – где-то их считали вооружением кавалерии, где-то средством самообороны артиллерии, но нигде не ожидали существенной пользы для главного рода войск – пехоты. Для индивидуального оружия они были слишком громоздки, для пулемета недостаточно устойчивы и не могли развивать столь же интенсивного огня, как станковые. К тому же в ряде стран уже шли работы над «автоматической» (самозарядной, по современной классификации) винтовкой. Замена магазинной винтовки самозарядной хотя бы у лучшей, наиболее подготовленной части стрелков казалась куда более радикальным решением проблемы увеличения огневых возможностей пехоты. В России с 1908 по 1914 г. активно работала Комиссия по выработке образца автоматической винтовки. 2 апреля 1914 г. Комиссия сообщала: «В течение ближайшего будущего будет получено для полигонных испытаний три образца автоматической винтовки:

1) 12 экземпляров 3-линейной винтовки подъесаула Токарева;

2) 10 экземпляров 6,5-мм винтовки полковника Федорова;

3) 10 экземпляров 3-линейной винтовки г-на Браунинга. После полигонных опытов, которые будут окончены в нынешнем лете, необходимо будет перейти к широким войсковым испытаниям… Так как во время произведенных Комиссией опытов ни одна из вышеперечисленных систем решительных преимуществ перед другими не обнаружила, по всей вероятности, придется заказать каждого образца по 150 экземпляров, так как только обширные сравнительные испытания могут дать окончательное решение по этому важнейшему вопросу».

Об этих работах еще придется вспомнить позже. А пока стоит привести слова генерала-майора СИ. Федорова, написанные тогда, когда работы Комиссии только еще разворачивались: «Дело принятия в армии автоматических ружей, по многим причинам (дороговизна, финансовые соображения, желание остановиться на наилучшем типе, сложность механизма автоматических пулеметов, раздумье над вопросом об огромном расходе патронов и пр.), должно затянуться, и в типах ружей-пулеметов, как дополнительном к ружью средстве, будет ощущаться большая надобность, особенно в кавалерии». Генерал оказался прав – серийной «автоматической винтовки» русская армия так и не получила, а вот потребность в ружьях-пулеметах оказалась куда шире.

НОВЫЕ ПОТРЕБНОСТИ

«Развитие этого вида огнестрельного оружия чрезвычайно характерно для мировой войны. Именно пулеметный огонь, воздвигавший непреодолимую стальную стену перед атакующей пехотой, был одной из причин, заставивших человека зарыться в землю и перейти к сидению в окопах».

В.Г. Федоров. «В поисках оружия».

Потребность армии в вооружении определяло Главное Управление Генерального Штаба (ГУГШ). 24 сентября 1910 г. Главный штаб отношением за № 4208 препроводил план снабжения армии пулеметами. В дальнейшем ГУГШ дало ряд дополнительных указаний по этому вопросу. В результате, по данным А.А. Маниковского, потребность в пулеметах исчислялась следующим образом:

В пехоте:

– 352 пулеметные команды 1-й очереди, по 8 пулеметов в каждой – 2 816 шт.

– 152 пулеметные команды 2-й очереди, по 8 пулеметов в каждой – 1 216 шт.

В кавалерии:

– 32 пулеметные команды по 8 пулеметов в каждой – 256 шт.

Закончить эту программу планировали к 1 января 1915 г.

Кроме того, по указаниям ГУГШ, полученным в разное время до начала мировой войны, должно было быть отпущено:

– в сформированную в апреле 1914 г. 4-ю Финляндскую стрелковую бригаду на 4 команды 8-пулеметного состава – 32 шт.

– Заамурскому округу Пограничной стражи на 6 команд 4-пулеметного состава – 24 шт.

– в 3 и 9-ю Сибирские стрелковые дивизии, назначавшиеся в гарнизон Владивостока, для доведения до нормы 2 пулемета на роту – 192 шт.

– 10 % запаса военного времени – 454 шт.

Всего планировалось поставить 4990 пулеметов, из них 454 – в запас.

К июлю 1914 г. даже основной план 1910 г. был выполнен не полностью. Пулеметов в русской армии имелось:

– 352 пулеметные команды 1-й очереди – 2 816 шт.

– 120 (вместо 152) пулеметных команд 2-й очереди – 960 шт.

– 4 команды 4-й Финляндской стрелковой бригады – 32 шт.

– 6 команд Заамурского округа Пограничной стражи – 24 шт.

– 32 команды в кавалерии – 256 шт.

– в запасе – 69 шт.

Всего в войсках – 4098 пулеметов, в запасе – 69. Общая нехватка – 833 пулемета – падала на полки второй очереди и резерв. Но при одной 8-пулеметной команде на каждый пехотный и стрелковый полк 4-батальонного состава и на каждую 2-бригадную кавалерийскую дивизию (24 эскадрона) в среднем один пулемет приходился на 1000 человек. Что же касается упомянутых 3-й и 9-й Сибирских стрелковых дивизий, то они, по приводимым в литературе данным, к началу мировой войны имели лишь по одной 8-пулеметной команде.

Эти нормы снабжения пулеметами казались достаточными, считалось, что «теперь можно быть спокойными за пулеметное дело». Первые же месяцы войны показали всю глубину этого заблуждения. Причем подвержено ему было отнюдь не только русское военное руководство. Русская пехотная дивизия на начало войны имела 32 пулемета, французская, германская и австрийская – по 24, русская кавалерийская дивизия – 8 пулеметов, французская – 6, при этом во французских войсках первой линии к началу войны не хватало 800 пулеметов. Перволиней-ные войска, которые, по данным на 1 марта 1914 г., могла выставить против России Германия, имели 2730 пулеметов (в среднем 1 пулемет на 495 человек), Австро-Венгрия – 1486 пулеметов (1 пулемет на 590 человек). Эти цифры показывают, что пулеметы накануне войны одинаково оценили – а точнее сказать, одинаково недооценили – во всех странах, вступивших в войну. Равным образом ошибочно оценивали и характер, и длительность предстоящей войны, и напряжение сил, которого она потребует, и то значение, какое сыграет в ней «техника» и возможности промышленности.

Соответственно, малы оказались и нормы запасов оружия и боеприпасов, что определялось также финансовым положением. Еще в 1908 году, с принятием в русской армии патрона с остроконечной пулей, ориентируясь на опыт нескольких сражений Русско-японской войны, установили норму запасов: по 1000 патронов на винтовку в войсках, 1500 – в крепостях, 200 – в ополчении, по 75 000 – на войсковой пулемет, 30–50 тысяч – на крепостной. Всего – 3 346 000 000 штук, запланировали же около 3 миллиардов. Даже запланированных запасов к 1914 году создать не успели, откладывая работы с года на год (в зависимости от средств, выделенных Министерством финансов), и к началу войны в запасах всех категорий имелось лишь 2 446 000 050 винтовочных патронов.

В целом русская армия вступила в войну, незначительно уступая своим противникам и союзникам по насыщенности армии современным вооружением и практически не уступая по характеристикам этого вооружения. Зато она сильно уступала им по своим промышленным возможностям.

Практически сразу потребовалось увеличение выхода пулеметов. К 1 января 1915 г. во всей русской армии было 4985 пулеметов «Максим» – по сравнению с планами ГУГШ накануне войны к этой дате нормы были даже превышены, но сами нормы оказались ничтожны. По воспоминаниям Маниковского, «до мая 1915 г. требования на пулеметы были случайны и эпизодичны, причем зимою (декабрь – февраль) они сильно сократились и стали возрастать лишь с оживлением военных действий». В апреле 1915 г. ГАУ, систематизировав требования из войск, поставило вопрос о введении в полки второй пулеметной команды и доведении нормы пулеметов до 16 на каждый пехотный полк и 8 (одна команда) на каждый кавалерийский и казачий полк. С учетом необходимости пополнить передовые запасы ежемесячная потребность была исчислена в 800 пулеметов. Даже после уменьшения до 600 она оказалась в 15 раз выше, чем запланированная в 1910 году (40 пулеметов в месяц). В мае 1915 г. ГУГШ утвердило соответствующее положение.

Расчет пулемета «Максим» обр. 1910 г. на треножном станке «Виккерс» на позиции

Кроме того, в ГАУ поступило распоряжение помощника военного министра генерала Беляева о необходимости отпуска пулеметов для сформирования, сверх существующих пулеметных команд, еще: 872 особых пулеметных команд по 8 пулеметов, для запасных батальонов – по 4 пулемета, для 10 запасных кавалерийских полков – по 2 пулемета, для 60 запасных казачьих сотен – по 2 пулемета на каждые 6 сотен, на 19 военных училищ и 24 школы подпрапорщиков – по 4 пулемета.

Русский пехотный полк с пулеметами «Максим» на треножных станках «Виккерс»

12 сентября уже военный министр А.А. Поливанов удвоил норму пулеметов и приказал довести ее до двух на пехотную роту или до 32 на полк (в 4 раза против предвоенной). Требования командиров частей и соединений были еще выше. В воспоминаниях А.А. Брусилова есть такой расчет потребного на тот период количества: «Минимально необходимо было иметь на каждый батальон не менее 8 пулеметов, считая по 2 на роту, и затем хотя бы одну 8-пулеметную команду в распоряжении командира полка. Итого – не менее 40 пулеметов на 4-батальонный полк». Но даже при 32 пулеметах на пехотный и 8 на казачий и кавалерийский полк требовалось: – для доведения до нового штата 616 пехотных и 256 кавалерийских и казачьих полков – 19 564 пулемета;

– для снабжения 180 запасных батальонов – 720 пулеметов;

– 50 % общей потребности в запас – 10 886 пулеметов. Всего требовалось поставить в армию 31 170 пулеметов и выполнить это за 15 месяцев – к 14 января 1917 г. На месяц выходило в среднем 2078 пулеметов – ежемесячная потребность росла стремительно. Характерен ответ, данный 17 января 1916 г. на запрос Кавказской армии: «Затруднительно увеличить теперь отпуск Кавказу пулеметов ввиду значительного некомплекта их у нас на Западном фронте и наличия у неприятеля подавляющего количества пулеметов».

Забегая вперед, отметим, что к оговоренному сроку – началу января 1917 г., – потребность в пулеметах оказалась еще больше. Уже в 1916 году раздавались требования дополнить пулеметные команды полков «переносными пулеметами на легких станках» при ротах. С другой стороны, начавшийся переход пехотных полков с 4– на 3-батальонный штат позволил формировать пулеметные команды не 8-, а 6-пулеметного состава.

В середине 1916 года ГАУ определило годовую потребность в 22 000 пулеметов из расчета: 1) единовременная потребность – 17 200, из них на новые формирования и «для доведения до высочайше утвержденной нормы» в 32 пулемета на полк – 13 000, в запас – 3200, на пополнение до штата – 1000; 2) ежемесячные поставки по 400 штук – 4800. Главное военно-техническое управление (ГВТУ) Военного министерства, кстати, на тот же период включило в свою потребность 102 «мотоциклета» с пулеметной коляской и 1042 с коляской для подвоза патронов.

Не поднимался в первые месяцы войны и вопрос о патронах. Еще на декабрь 1914 г. считалось достаточным иметь в запасе пулеметной команды 72 000 патронов, что в целом совпадало с предвоенными расчетами. Однако с началом войны Ставка давала тревожные указания об экономии боеприпасов. Командующий 8-й армией Брусилов 29 августа 1914 г. телеграфировал главнокомандующему Юго-Западного фронта Иванову: «В настоящей обстановке я не счел для себя вправе дать войскам указания беречь патроны… Противник атакует подавляющими силами, и недостаток войск у нас необходимо возмещать силою огня». А с января 1915 г. войска начали присылать требования на патроны для винтовок и пулеметов в огромных количествах. Если до 1914 года ежемесячная потребность военного времени оценивалась в 50 миллионов патронов, то в январе 1916 г. ее установили в 200 миллионов, а в 1917-м – 325 миллионов. Месячная потребность на один станковый пулемет в 1917 году оценивалась в 10 000 патронов.

СНОВА О РУЖЬЯХ-ПУЛЕМЕТАХ

«Станковый пулемет был великолепным оружием для обороны, но оказался слишком громоздким для наступления: он не поспевал за передовыми мелкими частями пехоты».

В. К. Триандафилов. «Характер операций современных армий».

В первые же месяцы войны пришлось вспомнить о ручных пулеметах (ружьях-пулеметах) – поначалу в связи с все той же острой нехваткой пулеметов в кавалерии. Возвращали в части ружья-пулеметы «Мадсен». По словам генерала А.А. Маниковского, с началом войны «кавалерийские части, что называется, „с руками“ рвали их у ГАУ». В 1915 году ГАУ собрало в крепостях и через Петроградский склад передало фронтам еще пригодные «Мадсены», некоторые из них перед отправкой пришлось исправлять (включая, видимо, доработку под патрон с остроконечной пулей) на Сестрорецком и Тульском заводах. Пока еще просто пытались сгладить общую нехватку пулеметов, но вскоре роль ружей-пулеметов выявилась яснее, как и проблема насыщения ими армии.

В окопах под Опатовом. Так выглядел «лес из винтовок» в русских окопах в 1914–1915 гг.

Станковый пулемет заполнил своеобразную пропасть между огневыми возможностями винтовки и пушки, но между винтовкой и станковым пулеметом еще остался существенный промежуток. При передвижениях на поле боя станковый пулемет был слишком тяжелым грузом, на открытой позиции оказывался слишком заметной целью, к тому же требовал выбора площадки и времени для установки. Находясь позади цепей, даже имея возможность огня через головы или в промежутки, пулеметчики не видели всех внезапно появляющихся целей и не могли быстро открыть по ним огонь. Войска стали присылать все больше заявок на ружья-пулеметы, которые могли повсюду следовать в цепях пехоты, быстро занимать позицию и открывать огонь. От ружья-пулемета не требовалось «заливать» огнем позиции противника – достаточно было обстреливать очередями отдельные точки, где были замечены или могли находиться пулеметчики или стрелки противника. Ружья-пулеметы позволяли увеличить силу огня, одновременно сокращая число стрелков в цепи при наступлении, и «экономить» стрелков в передовых траншеях в обороне.

Кроме кавалерии и пехоты ружья-пулеметы понадобились «для вооружения воздухоплавательных аппаратов и речных броневых отрядов». 17 января 1915 г. Воздухоплавательный отдел ГВТУ писал в ГАУ: «Для вооружения аэропланов необходимо спешно получить около 400 ружей-пулеметов. Из испытанных пулеметов оказались пригодными для этой цели ружья-пулеметы Люиса и относительно пригодными ружья-пулеметы Мадсена». Но запас «Мадсенов» исчерпали меньше чем за год – в августе 1915 г. ГАУ сообщало, что в его распоряжении «ружей-пулеметов Мадсена ныне вовсе… не имеется».

Ручной пулемет «Гочкис» с двуногой сошкой и задней опорой. Жесткой ленты (полосы) нет

Ручной пулемет «Льюис» с дисковым магазином и съемной двуногой

сошкой

В войсках на 1 февраля 1916 г. «Мадсенов» имелось: в армиях и резерве Северного фронта – 191, Западного – 157, Юго-Западного – 332. «Мадсены» уже «отработали» свое, наладить производство запасных частей к ним не удавалось. Порученное в начале 1917 г. мастерским Ружейного полигона Офицерской стрелковой школы изготовление частей «Мадсена» не было поставлено «ввиду приостановления в школе мастеров-оружейников всякого рода работ с наступлением революции» (имеются в виду февральские события 1917 года). Авиация заявляла, что «ружья-пулеметы Мадсена действуют плохо» и просила новых пулеметов. Новые ружья-пулеметы заказывались у союзников, но те сами испытывали в них острую потребность.

Ручной пулемет «Шоша» CSRG с коробчатым магазином и двуногой сошкой

На межсоюзнической конференции в Петрограде в январе 1917 г. Ставка Главковерха объявила следующую потребность: пулеметов «Максим» – 13 000 единовременно и 7200 в течение года (по 600 в месяц), кроме того – единовременно 10 000 станковых пулеметов «Кольт» и ПО 000 ружей-пулеметов. Потребность в ружьях-пулеметах определялась – по 8 на роту, т. е. по 128 на пехотный и по 36 на кавалерийский полк (заметим отношение к ружьям-пулеметам как к оружию роты и взвода), плюс – для вооружения аэропланов. Заявленные потребности увязывались с подготовкой на русском фронте летнего наступления.

Расчет ружья-пулемета «Шоша» в русской армии

Общая месячная потребность русской армии определялась в 4430 пулеметов – сопоставимо с тем количеством, каким в 1914 году собирались вести всю войну.

Недостаток ручных пулеметов и необходимость увеличить силу огня пехоты в условиях «окопной» войны породил приставные магазины большой емкости для штатных магазинных винтовок. Так, в 1916 году испытывались приставные магазины Жукова на 10 патронов к японской винтовке «Арисака», магазины Сухаревского и Кириллова к трехлинейной винтовке обр. 1891 г. – оба на 20 патронов. Но, хотя ведущий специалист в области стрелкового оружия генерал-майор В.Г. Федоров признавал «крайнюю необходимость» в таких магазинах, наладить их производство не удалось. Германские же и французские части на Западном фронте использовали магазины на 15–25 патронов к магазинным винтовкам «Маузер» и «Лебель».