Текст книги "Пулеметы русской армии в бою"

Автор книги: Семен Федосеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

ПОДГОТОВКА ПУЛЕМЕТЧИКОВ

«В Москве образуется еще одна пулеметная команда – при Сумском драгунском полку. Теперь в Москве четыре пулеметных команды».

«Русское слово» от 5 сентября 1906 г.

С постановкой собственного производства пулемета «Максим» началось широкое внедрение пулеметов в войска, широкое обсуждение постановки пулеметного дела и активное обучение личного состава пулеметных команд.

Споры о месте пулеметов в вооружении и способах их употребления в бою продолжались. Д.А. Милютин, в бытность которого военным министром успели и принять картечницы на вооружение армии, и снять их с вооружения, в 1909 году писал о пулеметных командах: «По моему мнению, это вполне специальный род оружия, близкий более к полевой артиллерии, хотя и комплектуемый прислугой из пехотинцев». Однако он считал «полезным ввести эти команды в большей соразмерности, чем ныне, и придать их не только пехоте и кавалерии, но также и артиллерии полевой и крепостной, а также войскам инженерным». А в последнем издании «Учебника тактики» генерала Драгомирова, вышедшем в 1906 году, в отдельной главе разбирался вопрос действия пулеметов на основе опыта Русско-японской войны. В частности, указывалось, что продвижение пулеметов в цепи позволит сделать эту цепь реже, не ослабив ее огня и уменьшив потери от огня противника. Отсюда – «при наступлении главная надежда на пулеметы легкого типа», если решен вопрос питания патронами в бою. «При обороне весьма полезно иметь пулеметы, обстреливающие подступы к важнейшим пунктам позиции. Здесь пригодятся и ездящие пулеметы, и пулеметы легкого типа». Пулеметы на позиции необходимо маскировать и «не открывать из пулеметов огня преждевременно». Драгомиров, категорически возражавший против рукояточных картечниц в полевых войсках, теперь требовал от автоматических пулеметов «идти рука об руку» с пехотой и – раньше многих других – вплотную подошел к признанию их принадлежности к пехоте.

Вообще военное руководство признавало, что «пулеметы должны быть принадлежностью войск», и потому пулеметные команды решено было иметь не при дивизиях, а при полках. Но в каком количестве? Одни командиры частей, участвовавшие в Русско-японской войне, выдвигали предложение довести число пулеметов «до одной пулеметной роты (8 пулеметов) на полк», другие – «иметь на каждый полк четыре вьючных пулемета, переносимых одним, а в крайности двумя людьми». Выдвигалось, кстати, и такое предложение: «Необходимо обучать работе при пулеметах всех людей полка». Увы, реализовать его не удалось и много позже.

10 июля 1906 г. Совет Государственной обороны утвердил представление Военного министерства о необходимости иметь в каждом пехотном полку и каждой кавалерийской дивизии пулеметную роту 8-пулеметного состава. В соответствии с этим ГАУ приняло решение довести производство пулеметов на ИТОЗ до 500 штук в год. Пулеметные команды 8-пулеметного состава ввели и в стрелковые полки. Нормы запасов вооружения и боеприпасов устанавливались, исходя из оценки отдельных сражений Русско-японской войны, а также из взглядов Главного Управления Генерального Штаба (ГУГШ), что будущая война продлится 2–6 месяцев, максимум – год. По нормам Мобилизационного управления ГУГШ, утвержденным в январе 1908 г., на один пулемет, находящийся в войсках, полагалось 75 тыс. патронов, в крепостях – 30–50 тыс. Комиссия Военного министерства в 1910 году оставила эту норму запасов военного времени без изменений (хотя многим было ясно, что она занижена), а запас пулеметов установила в 10 % от общего числа в войсках, т. е. 454 пулемета. С собой каждая пулеметная рота должна была возить 70 000 патронов – по 8750 на пулемет.

В связи с реорганизацией армии 1910 года происходили заметные изменения в пулеметном деле. В 1911 году был «высочайше утвержден» «Устав пулеметных команд», а 7 ноября 1912 г. – «Строевой устав пулеметных команд пехоты», последний вводился в действие приказом по Военному ведомству «взамен указаний, данных для сего в Строевом пехотном уставе». Отметим, что в том же 1912 году был принят «Устав полевой службы», с которым русская армия вступила в Первую мировую войну.

Для сформирования пулеметных команд предусмотрели дополнение числа чинов в полках. По штатам и подготовке пулеметные команды по-прежнему напоминали легкие артиллерийские батареи. Личный состав пешей пулеметной команды включал двух офицеров (старшим команды был обычно поручик), нижних чинов, включая ездовых, было около 120. Команда делилась на четыре взвода по два пулемета в каждом, пулеметы в команде нумеровались с 1 по 8. Кроме пулеметных, патронных и хозяйственных двуколок при каждой команде имелась двуколка с шанцевым инструментом для оборудования полевых позиций. Нижних чинов команды по примеру артиллеристов вооружали карабинами обр. 1907 г. и кривыми кинжалами (бебутами) обр. 1907 г.

Пулеметная команда 11-го пехотного Псковского полка с пулеметами «Максим» на крепостных лафетах. Тула, 1911 г.

21 мая 1910 г. Главный штаб разработал штаты конно-пулеметных команд по 4 пулемета «Максим» во вьюках. На основе «высочайше утвержденного» 8 августа 1910 г. доклада Военного Совета, с января 1911 г. началось формирование конно-пулеметных команд при 19 регулярных кавалерийских и 7 казачьих полках. Но в 1912 году вместо полковых начали формирование дивизионных конно-пулеметных команд 8-пулеметного штата с пулеметами «Максим». 7 апреля 1913 г. «высочайше утвержден» «Строевой устав конно-пулеметных команд».

Штат конно-пулеметной команды включал.3 офицеров, 125 нижних чинов, 124 строевых, 34 упряжных артиллерийских и 3 обозных лошадей. Нижних чинов конно-пулеметных команд вооружали карабинами (ранее в конно-пулеметных командах у нижних чинов были револьверы и драгунские винтовки) и кривыми кинжалами.

Каждый пулемет и в пеших, и в конно-пулеметных командах вместе с пулеметной и патронной двуколкой обслуживался прислугой из 10 человек – унтер-офицер (начальник пулемета), семь номеров и два ездовых. Распределение обязанностей номеров, однако, несколько различалось. В пулеметной команде пехоты: № 1 – наводчик, № 2 – помощник наводчика, № 3 и № 5 – подносчики патронов, № 4 – дальномерщик, № 6 – двуколочный, № 7 – запасный. № 2 должен был носить цилиндр-укупорку для трех патронных коробок и емкость с водой, № 3 и № 5 – сумки с патронами и коробку с запасными частями. Предполагалось, что все номера и ездовые должны быть готовы заменить друг друга в бою. На марше пулемет располагался на пулеметной двуколке, патроны – на пулеметной и патронной двуколках. Прислуга ехала на двуколках или шла пешком. При необходимости пулеметы и патроны могли перекладывать на вьюки (при плохих дорогах, в горах и т. п.). В конно-пулеметной команде с пулеметами на двуколке: № 1 – наводчик, № 2 – помощник наводчика, № 3 – подносчик, № 4 – двуколочный, № 5 и № 6 – коноводы, № 7 и № 8 – вожатые пулеметного вьюка, № 9 и № 10 – вожатые двух патронных вьюков. Вся прислуга – верхом. Если в пеших пулеметных командах на каждый пулемет полагался дальномерщик с переносным дальномером, то в конно-пулеметной команде – один дальномерщик на двухпулеметный взвод.

Старые фотографии, рассказывающие о службе пулеметных команд

18 февраля 1912 г. военный министр генерал Сухомлинов утвердил «Описание материальной части пулеметов» (часть I «Пулеметы Максима обр. 1905 и 1910 г.»), в том же году инспектор стрелковой части в войсках генерал-лейтенант Кабаков утверждает «Наставление для обучения стрельбе из пулеметов».

Несколько слов о том, как предполагалось использовать пулеметы в бою. Господствовавшие взгляды того времени отражали попытки совместить опыт Русско-японской войны – необходимость самого тесного взаимодействия пулеметов с пехотой и кавалерией – во-первых, с установившимся отношением к пулемету как к артиллерийскому средству, во-вторых, стремление к «маневренной» войне. Считалось, что «пулеметы непригодны для… затяжного боя», что боевое значение пулемета «может быть приравнено к 50–60 стрелкам», а достоинство заключается в том, что он «легко скрывается» и может применяться для «огневых атак в короткий промежуток времени», для «развития сильного огня, где – за неимением места и времени – трудно развернуть пехоту». Устав пулеметных команд определял пулемет как «вспомогательное оружие пехоты и конницы, дающее с узкого фронта в наикратчайший срок сильнейший, сосредоточенный и меткий пулевой огонь, но вместе с тем требующее, вследствие своей скорострельности, весьма большого расхода патронов». Признавалось, однако, что «благодаря своей подвижности и мощности огня пулеметы являются действительным средством огневого боя, как на фронте, так и в особенности на флангах», значительно увеличивающим не только оборонительную, но и наступательную силу как пехоты, так и конницы. Осознавалось, что автоматическое оружие придало войскам качественно новые огневые возможности. Но накануне войны пулеметные команды, по сути дела, составляли своего рода полковую артиллерию (реальная полковая артиллерия будет создана уже после Первой мировой и Гражданской войн).

Номера пулеметного расчета и пулемет «Максим» со станком Соколова во вьюке

«Наивыгоднейшими для обстреливания пулеметами различных целей» считались дальности менее 1 версты (1067 м), но групповые цели («группа начальников, походные колонны или густые стрелковые цепи, маневрирующая конница или переезжающая артиллерия») считалось возможным обстреливать с дальностей более 2000 шагов (1420 м). На позиции пулеметы располагаются повзводно, по два или по четыре, в 15–20 шагах друг от друга. Хотя участник обороны Порт-Артура подполковник Л.Н. Гобято в своем докладе еще 23 февраля 1907 г. отмечал: «Пулеметы располагались и действовали по одному, и я не знаю случая, когда они были поставлены по два рядом… Поставленные несколько рядом, они представляют большую цель, их легче заметить и разбить артиллерийским огнем. Сила одного пулемета совершенно достаточна, чтобы уничтожить наступающую против него пехоту», и советовал распределять их в бою по пехотным ротам.

Но «Устав пулеметных команд» словно отвечал ему: «Для предоставления пулеметам надлежащей свободы действий подчинять их начальникам ротных участков следует лишь в случаях возложения на этих начальников особых боевых задач». А «Строевой устав пехоты» предлагал придавать пулеметные команды передовому батальону полка либо выделять особый «пулеметный боевой участок», придавая пулеметам – как артиллерийской батарее – пехотное прикрытие.

Главной задачей считалось наилучшее использование пулеметного огня «в целях содействия своей части в разрешении поставленной ей боевой задачи» (а не непосредственного участия в ее решении, как того потребовала война). В наступательном бою от «начальника пулеметов» требовалось по возможности продвигать пулеметы вперед с атакующей пехотой, чтобы с небольших дальностей «короткими, но интенсивными вспышками» обстреливать наиболее важные цели. Профессор Академии Генерального штаба А.А. Незнамов в своей работе 1912 года уточнял положения уставов: «Пулеметы способны принести огромную пользу в бою авангарда и боковых отрядов при захвате и удержании ими местных предметов. Особенно же велико действие их может быть, если при приближении пехоты на малые дистанции удастся взять противника под продольный или косой пулеметный огонь». При подготовке атаки предлагалось подтягивать пулеметы с пехотой на расстояние, «с которого уже возможен удар в штыки», проделывание проходов в заграждениях производить под прикрытием «огня артиллерии, пехоты и пулеметов»; отступающего противника «провожать» ружейным и пулеметным огнем, потом переходить к преследованию.

И в уставах, и в теоретических разработках признавалось, что в обороне «условия, благоприятствующие действию пулеметов, – скрытность расположения, внезапность в открытии огня, точность в определении расстояний до целей – возможно осуществить весьма полно». Главным назначением пулеметов считалось обстреливание подступов к оборонительным участкам. Замечание устава, что «выгоднее располагать пулеметы не в самих опорных пунктах», а в промежутках между ними, снова заставляет вспомнить об аналогии пулеметов и артиллерии. Подчеркивалась роль пулеметов для отражения с близких дистанций ночных атак противника, поскольку огонь пулемета лучше управляем, чем ружейный.

Пулеметы ставились на позиции на станках для стрельбы из положения «сидя» или «лежа». Любопытно, что для «особых случаев» – преимущественно «в конном бою», когда не было времени снять пулемет – допускалась стрельба пулеметов конно-пулеметных команд прямо с двуколки, распряженной или запряженной. Здесь можно увидеть и наследие «галопирующего» лафета, и преддверие появления пулеметной тачанки.

В целом пулеметам отводилась активная роль, всячески подчеркивалась необходимость их следования в бою с пехотой и кавалерией и тесного взаимодействия с ними. Правда, мало учитывался огонь артиллерии противника и возможность передвижения пулемета по различной местности.

Большой вклад в развитие пулеметного дела в войсках внесли в этот период генерал-майоры А.Э. Керн (от ГАУ) и СИ. Федоров (от службы Инспектора стрелковой части в войсках), а также начальник Ружейного полигона Офицерской стрелковой школы полковник Н.М. Филатов. Генерал Керн стал, по сути, основателем пулеметного дела в России. Принимались меры к распространению знаний об автоматическом оружии и о современной постановке пулеметного дела. Примером может служить издание в 1907 году обстоятельных книг двух однофамильцев – Генерального штаба генерал-майора С. Федорова «Пулеметное дело. Исследование о пулеметах» и капитана гвардейской артиллерии В. Федорова «Основания устройства автоматического оружия».

Началась регулярная подготовка пулеметных команд. 19 декабря 1911 г. «высочайше утвержден» специальный «Закон об отпуске из Государственного Казначейства дополнительных средств на расходы по производству практических стрельб пулеметных команд» – продолжавшиеся урезания военного бюджета требовали проводить отдельно все «дополнительные» траты.

Студийное фото. Чины конно-пулеметной команды 3-го гусарского Елисаветградского полка. Ковно, 1907 г. Пулеметчики еще вооружены как кавалеристы

В 1911 году при Офицерской стрелковой школе организован специальный месячный курс для штаб-офицеров пехоты и кавалерии, «наблюдающих за пулеметными командами в войсках», по сути, готовили для войск инструкторов пулеметного дела. В 1913 году военный министр приказал организовать с февраля по июль при Офицер ской стрелковой школе «два пулеметных курса: а) конно-пулеметный… для подготовки начальников пулеметных команд и унтер-офицеров этих команд… б) пулеметный… для подготовки штаб-офицеров пехоты и конницы».

Знак «За отличную стрельбу из пулемета» (выставлялся на аукционе «Лейбштандарт»)

Весьма способствовали изучению «нужд пулеметного дела» общевойсковые и специальные сборы. Положением Военного Совета от 5 апреля 1906 г. было установлено «произвести в Варшавском военном округе в виде опыта… весенние сборы (7 дней) начальников пулеметных команд и штаб-офицеров, наблюдающих за обучением этих команд», и осенние сборы пулеметных команд в полном составе.

В том же Варшавском военном округе в 1908 году в опытном порядке провели первые сборы пулеметных команд, для наблюдения на сборы направили полковника Н.М. Филатова. В 1910 г. пулеметные сборы прошли в Варшавском и Виленском военных округах по инициативе самих округов. Для стимулирования наводчиков пулеметов 22 июня 1912 г. утвержден нагрудный знак «За отличную стрельбу из пулемета» трех степеней – пулеметчики числились среди самых квалифицированных солдат-специалистов. Войсковые сборы 1912 года были самыми крупными перед мировой войной. Был поставлен вопрос о «несовершенстве образцов закрытий для пулеметов», и для его изучения в 1912–1913 гг. провели два полевых сбора с участием саперов, пехотинцев и пулеметных команд, после которых рекомендовали снабдить пулеметные команды земляными мешками – по 12 на расчет – к «окопной войне» просто не готовились (окопы для перекатывания пулеметов, правда, рисовали – в системе крепостных фортов). В 1913 году пулеметные сборы проводились по округам – так, в июле – августе специальные сборы прошли 40 пехотных пулеметных и 3 конно-пулеметные команды частей Московского округа у с. Клементьево.

Наградные часы «За отличную стрельбу из пулемета» (Управление по охране культурных ценностей распространяло фотографию для информации о хищении раритетов из частного собрания)

«РУЖЬЯ-ПУЛЕМЕТЫ»

«Насколько медленно проводились в жизнь полезные меры в японскую войну… видно по конно-пулеметным командам, формирование которых было начато осенью в 1904 году, но нужно было около года, чтобы они присоединились к полкам на театр военных действий, когда уже война кончилась».

Маковкин А.Е. «1-й Нерчинский полк Забайкальского казачьего войска».

Громоздкость первых пулеметов «Максим», закупавшихся Россией, естественно, вызвала интерес военного руководства к «легким» пулеметам. В 1900 году отставной ротмистр австрийской службы барон Адольф Одколек фон Аугезд представил Русскому военному ведомству пулемет своей системы массой чуть более 10 кг под германский патрон. Пулемет имел автоматику с газовым двигателем, своеобразное ленточное питание (в качестве ленты использовался простой шнур, на котором патроны крепились узелками), плечевой упор и высокую сошку. Пулемет испытали на Главном артиллерийском полигоне и в Офицерской стрелковой школе, после чего по приказу военного министра Куропаткина Одколеку предоставили возможность на казенные средства приспособить свою систему под русский патрон и доработать на Сестрорецком оружейном заводе. Потерпев неудачу, Одколек вернулся в Австро-Венгрию.

Вопрос о легком возимом пулемете остро поставила Русско-японская война. Он был нужен кавалерийским частям, действовавшим на театре военных действий. К 1904 году практически единственным предлагавшимся на рынке образцом такого оружия был датский пулемет Мадсена. В России, впрочем, многие предпочитали тогда объяснять выбор датской модели влиянием вдовствующей императрицы Марии Федоровны – бывшей датской принцессы Дагмары. Ведь и в самой Дании тогда пулемет «Мадсена» приняла только морская пехота.

Демонстрация пулемета «Мадсен» на легком треножном станке

Первый серийный ручной пулемет, получивший в России название «ружье-пулемет», стал результатом работ датского офицера Мадсена и конструктора-оружейника Расмусена над «автоматической» винтовкой. В 1890 году винтовку переработали при активном участии лейтенанта датской армии Й.Т. Скоуба (в нашей литературе для фамилии Schouboe используются также транскрипции Шубе и Шоубое, пулемет же часто именовался также «системой Скоуба»), превратив в конце концов в легкий пулемет с сошкой и возможностью установки на треножный станок. Но только с 1900 года вновь созданный пулемет выпускал в Копенгагене «Данск Реккюлриффель Сюндикат». Ставший генералом, а в 1901 году – и военным министром – Мадсен активно продвигал пулемет.

В сентябре 1904 г. на Главном артиллерийском полигоне и Ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы испытали ружье-пулемет Мадсена, полученное через представителя синдиката в Санкт-Петербурге А.И. Палтова. Начальник Офицерской стрелковой школы отметил, что «ружье-пулемет… обладая вполне хорошей меткостью, отличается легкостью, подвижностью, удобоприменяемостью к местности и вместе с тем представляет малую цель, почему несомненно принесет пользу армии». Инспектор кавалерии просил о безотлагательном заказе 200–250 ружей-пулеметов «Мадсена». 15 сентября 1904 г. заключили первый контракт с синдикатом на поставку 50 ружей-пулеметов под русский 7,62-мм винтовочный патрон, с прицелом, насеченным до 2400 шагов (1706 м). В соответствии с положением Военного Совета от 5 февраля 1905 г. был заключен контракт еще на 200 ружей-пулеметов. Пулеметы закупались вместе с вьючными седлами, кобурами, парными седельными сумками и патронными вьюками. Для заводских испытаний пулеметов в Копенгаген отправляли 3-линейные винтовочные патроны со складов окружного артиллерийского управления Петербургского военного округа.

Поскольку Дания, как нейтральное государство, не могла поставлять оружие воюющей державе, поставки держались в секрете, а оружие в русской армии получило обезличенное название «ружье-пулемет обр. 1902 г.». Поставки первых партий шли через Штеттин и русско-австрийскую границу, затем – через Ревельскую и Санкт-Петербургскую таможню как частный груз, в ящиках с надписью: «Железные изделия». Часть пулеметов поставила лондонская «Рексер Армз Компани». Случались и накладки. Так, пришлось тихо улаживать дело с германским консульством: германский подданный Гессе также пытался выступить посредником синдиката и подал жалобу в связи с несвоевременным возвращением представленного им образца. А 17 апреля 1905 г. Ревельская таможня, не получив вовремя соответствующих документов, вскрыла ящик Р 187/204 и обнаружила там «пулеметы ручные» (пожалуй, единственный в то время случай, когда был использован термин «ручной пулемет»). Возникло подозрение, что оружие может предназначаться для революционеров. Не так уж необоснованно – чуть позже революционеры наладили тайные каналы поставки оружия почти по тем же маршрутам. ГАУ уладило и эпизод с таможней.

Ручной пулемет «Мадсен» (ружье-пулемет обр. 1902 г.) с магазином на 25 патронов

Прием ружей-пулеметов осуществляла специальная комиссия Офицерской стрелковой школы под председательством начальника Ружейного полигона полковника Н.М. Филатова. Первые пришедшие из Дании пулеметы на месте переделывались заменой приклада и установкой новой планки прицела рабочими, командированными на полигон с Сестрорецкого завода. Предназначалось оружие для конно-пулеметных команд, формирование которых было проведено по Главному штабу в ноябре 1904 г. Команда по штату включала 27 человек, 40 лошадей, имела 6 ружей-пулеметов и 3 двуколки, снабжение упряжью лежало на ГАУ. Конно-пулеметные команды начали формироваться при Гвардейской кавалерии и проходили обучение в Офицерской стрелковой школе, где уже обучались ездящие и вьючные команды пулеметов «Максим». Прорабатывался вопрос и о выдаче ружей-пулеметов в пехоту, опыт боев в Маньчжурии требовал снабжения частей пулеметами, быстро перемещаемыми с одной позиции на другую и легко маскируемыми. Командующий генерал Линевич 20 июня 1905 г. телеграфировал в ГАУ: «Пулеметные ружья… ни в каком случае не могут заменить пулеметы… Однако ввиду медленности посылки пулеметных рот, считаю весьма желательным посылку пулеметных ружей образца гвардейских команд (т. е. обр. 1902 г. – С.Ф.) по два ружья на батальон». То есть ружья-пулеметы рассматривались пока как замена «настоящих» пулеметов, а поскольку они не могли давать столь же интенсивного и меткого огня, то вызвали некоторое разочарование в частях. Из доставленных 250 ружей-пулеметов к октябрю 1905 г. 210 были распределены по 35 конно-пулеметным командам, 40 оставлены в стрелковой школе (включая 12 в двух пеших пулеметных командах школы). 24 конно-пулеметные команды сформированы на Дальнем Востоке частями регулярной кавалерии и полками Кавказской сводной казачьей дивизии. В конце февраля 1906 г. их штатно включили в состав полков, их сформировавших.

Кроме того, 14 апреля 1905 г. командир Отдельного корпуса Пограничной стражи подал запрос об условиях поставки «пулеметов т. н. Датской системы». Ввиду секретности дела все переговоры могли идти только через ГАУ, и 11 мая штаб Отдельного корпуса обратился в ГАУ с просьбой «принять на себя труд заказать… для За-амурского округа 24 пулемета», потребных «для обороны мостов, тоннелей и других сооружений Восточно-Китайской железной дороги». 23 июня шеф Отдельного корпуса Пограничной стражи Коковцев получил «соизволение» на расход на это «30 000 рублей на счет Общества КВЖД». Заказ дали, ружья были поставлены в октябре.

Хотя никаких определенных данных о боевой эффективности ружей-пулеметов обр. 1902 г. еще не было, 9 июля 1905 г. с синдикатом был заключен третий контракт – на поставку 1000 ружей-пулеметов, 100 000 магазинов и 125 «снаряжателей». Но 23 августа был подписан Портсмутский договор, и эти 1000 ружей-пулеметов, оконченные поставкой – «по причинам беспорядков в наших прибалтийских губерниях» – только к концу 1906 года, «остались без назначения».

По окончании войны оружие чаще упоминалось в документах уже под «собственным» именем «Мадсен».

В нашей литературе установилось утверждение, что ружья-пулеметы не были оценены по достоинству и практически сразу после Русско-японской войны переданы в крепости. Но дело обстояло несколько иначе.

Действительно, в постановлении Совета Государственной обороны, «высочайше утвержденном» 10 июля 1905 г. (т. е. через день после последнего заказа ружей-пулеметов), признавалось необходимым «принять в кавалерии пулемет одинаковой с пулеметом в пехоте системы Максима вьючный». Вьючные пулеметы «Максим» заслужили весьма похвальные отзывы во время Русско-японской войны. С другой стороны, вспомним отзыв, данный по опыту применения «Мадсенов» частями 1-го Сибирского корпуса: «Ружья-пулеметы (датского образца), как не имеющие станка и холодильника, оказались малопригодными… При стрельбе они дают сильный удар в плечо, что при учащенной стрельбе заметно отражается на меткости стрельбы, утомляет стрелка и вместе с тем отзывается и на управлении огнем». Тем не менее в 1906 году начали отпуск оставшихся ружей-пулеметов в кавалерийские и первоочередные казачьи части сначала Кавказского, а затем и других округов из расчета по 6 боевых и 1 учебное ружье-пулемет на полк. Полкам отпускались также деньги на самостоятельную заготовку кожаных кобур и патронных сумок, что, кстати, вызвало протест синдиката, увидевшего в заказе этих изделий в России нарушение своих прав. В 1908 году «ввиду осложнений на Персидской границе» их отпустили и второочередным казачьим полкам Кавказского округа.

Конно-пулеметные команды с ружьями-пулеметами приняли участие уже в первых пулеметных сборах осенью 1906 года. В 1907 году на Ружейном полигоне Офицерской стрелковой школы прорабатывалась возможность установки «ружья-пулемета обр. 1902 г.» на испытывавшийся в России бронеавтомобиль фирмы «Шаррон, Жирардо и Вуа».

Ручной пулемет (ружье-пулемет) «Мадсен», модификация с измененным кожухом ствола и задней опорой на прикладе

В том же году интерес к ружью-пулемету проявило и Морское министерство. То есть изучалась возможность дальнейшего применения ружей-пулеметов. В целом «Мадсены» вызвали не слишком хорошие отзывы. Кроме малой меткости (в сравнении, видимо, с «Максимом») указывались такие недостатки, как порча и заклинивание ствола при стрельбе, быстрый нагрев и невозможность быстрой смены ствола (которая требовалась после 400–500 выстрелов), невзаимозаменяемость запасных частей. Считалось, что это «собственно, не пулемет, а тяжелое автоматическое ружье, перевозимое, вместе с некоторым запасом патронов, на седле, при всаднике». К тому же сложная система с большим количеством мелких частей требовала продолжительного обучения пулеметчиков. Для обучения в 1909 году разработали надульник для холостой стрельбы, но его применение увеличивало износ деталей пулемета. Ремонт ружей-пулеметов производил ИТОЗ, но запасных частей на нем не производили, и в 1910 году пришлось специально заказывать их синдикату. Из войск приходили запросы, «не признается ли возможным заменить… пулеметные ружья пулеметами системы вьючных пулеметных рот» (т. е. «Максимами» на треногах).

Вопрос о пулеметах для кавалерии был разрешен после принятия к пулемету Максима обр. 1910 г. станка Соколова, конструкция которого позволяла перевозить пулемет и станок во вьюках. Решено было заменить ружье-пулемет обр.1902 г. в кавалерии пулеметом обр.1910 г. 21 мая 1910 г. Главный штаб разработал штаты конно-пулеметных команд (по 4 пулемета «Максим»), а оставшиеся команды с ружьями-пулеметами для отличия стали именовать «ружейно-пулеметными».

К 1 января 1911 г. в 137 кавалерийских, конных и казачьих полках и 4 казачьих дивизионах в различных округах оставалось на вооружении 874 ружья-пулемета. В большинстве полков имелось по 6 ружей-пулеметов, но некоторые имели двойной комплект (12 штук), Кубанский и Уральский казачьи дивизионы – по 4 ружья-пулемета, Офицерская кавалерийская школа – 6, Офицерская стрелковая школа – 14, учебные заведения области Войска Донского – 29. «В складах свободными от назначения» оставалось 156 ружей-пулеметов. Кроме того, было 143 учебных ружья-пулемета и 48 негодных и требующих исправления.

Генерал-инспектор кавалерии в своем отчете за 1910 год требовал упразднить ружейно-пулеметные команды, на что получил «высочайшее» согласие. Но с началом изъятия ружей-пулеметов осенью 1911 года, естественно, встал вопрос об их назначении. Военный министр первоначально предполагал направить их «на усиление казачьих частей второй очереди», но там не оказалось «обученного состава» пулеметных расчетов. Интерес Морского ведомства к этому оружию оказался недолгим. Тогда-то и решили передать ружья-пулеметы в крепости «в смысле оружия капонирного назначения» для ближней обороны и отражения штурма. Приказ об этом последовал 25 июля 1912 г., и согласно «Ведомости распределения ружей-пулеметов Мадсена по крепостной артиллерии», подготовленной 2-м отделом ГАУ уже 24 октября 1912 г., имелось:

Кроме этих ружей-пулеметов на конец 1912 года числилось: на складах Киевского округа – 58 (из них 13 учебных), на Читинском складе – 20, на Казанском – 45, в Хабаровском – 11, на Георгиевском – 21.

Таким образом, передача «Мадсенов» в крепости произошла только через 7 лет после Русско-японской войны (в это же время, кстати, в крепости передавали и «Максимы» обр. 1905 г.). За эти годы войска получили опыт обращения с подобным оружием, причем не только кавалерия, но и пехота: ружья-пулеметы были в нескольких пехотных полках, включая 177-й Изборский, 189-й Измаильский (в 1916 г. этому полку придадут опытную роту с автоматическими винтовками и «ручными ружьями-пулеметами» Федорова), 196-й Ингарский, откуда попали на склады.

В крепостях ружья-пулеметы дополняли пулеметы «Максим». Так, например, пехотные части крепости Осовец, выдержавшей во время Первой мировой войны более чем полугодовую осаду, к началу этой войны имели ружья-пулеметы «Мадсен», пулеметы «Максим» обр. 1905 и 1910 г., а также старые картечницы (всего – 200 разных пулеметов).