Текст книги "Дагор Дагорат(СИ)"

Автор книги: Семен Созутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Сражение за флагман вражеской армады было невероятно жестоким по своему накалу. Это была битва среди битвы. Харадрим, несмотря на то, что обычно не любили стоять до конца в бескомпромиссном прямом столкновении, предпочитая более изящную тактику хитроумных атак и неожиданных отступлений, ныне прекрасно понимали, что от исхода этого противостояния во многом зависит боевой дух всей их армады, и посему бились с жестокостью и остервенением диких зверей, не давая морской гвардии Гондора захватить их главное судно.

Однако, несмотря на это морские воины запада во главе со своим адмиралом медленно, но верно продолжали пробиваться вперед. Туда где в окружении верных ему людей находился сам Хасим-паша, не желающий бросать своих людей на произвол судьбы и оставить гибнущий корабль. Но по мере приближения гондорцев становилось понятно, что флагман отстоять не удастся, хотя в его сторону уже и активно спешило несколько малых харадских судов.

Гондорцам же помощи ждать было неоткуда. Все их корабли были связаны противником по рукам и ногам, и они при всем желании не могли прийти на помощь своему отважному командиру. Осознав, что еще немного, и ему не спастись, Хасим-паша с проклятиями дал своим воинам увести себя прочь с гибнущего корабля. Он старался не обращать внимания на гневно взывающего к нему Тедора, который своим двуручным клинком раз за разом повергал его воинов на залитую кровью палубу.

Харадский военачальник считал себя и небезосновательно человеком чести, действительно пользуясь большим уважением среди простых моряков и офицеров харадского флота, однако сейчас риск был попросту неуместен. От него ныне зависел весь исход битвы, и он просто не имел права в таких обстоятельствах понапрасну рисковать собственной жизнью. Приказ султан был ясен и недвусмысленнен: разгромить вражескую флотилию и захватить Дол-Амрот, а до этого харадско-умбарской армаде было пока еще далеко.

Конечно Абдалла Четвертый вряд ли сумеет покарать его за провал кампании, если главнокомандующий прикажет долго жить, однако с лихвой отыграется на всех выживших солдатах и командирах. Хасим-паша достаточно хорошо знал характер своего повелителя, чтобы питать на сей счет какие бы то ни было иллюзии. А значит, ему следовало победить любой ценой. Хотя бы ради собственных воинов. А при таких реалиях, что значит его честь в сравнении с жизнями многих тысяч...

Глава девятая. Битва за Гондор.

Штурм столицы Гондора начался на следующее утро после неудавшегося покушения на короля Анора. Минас-Тирит был невероятно мощно укреплен. По сути, он и представлял собой одну гигантскую крепость способную вместить десятки тысяч воинов. Его улицы извивались спиралями, начинаясь внизу и уходя все дальше и дальше наверх, где на самой вершине располагался величественный королевский дворец. Эдакая крепость в крепости. На вздымающиеся на сотни футов вверх отвесные стены было попросту невозможно взобраться, и посему атаковать Белый город можно было лишь со стороны исполинских каменных врат, которые ныне были наглухо заперты.

Впрочем, Ульмар Танцующий Клинок был настолько уверен в собственных силах, что намеревался взять город в ближайшие дни, даже не прибегая ни к каким особым хитростям. Ему казалось, что от этого его победа станет намного более блистательной и выдающейся, и тогда уже ее наверняка воспоют в вечности столь искусные в высокой тонкой игре слов поэты и сказители.

Военачальник харадрим зловеще усмехнулся. Врата Минас-Тирита конечно крепки, но они вряд ли устоят перед тем испытанием, которое он им уготовил. По его знаку вперед выдвинулся один из уцелевших боевых олифантов и, повинуясь команде погонщиков, двинулся вперед, постепенно набирая разбег. К его огромным бивням толстенными канатами было намертво прикручено массивное обитое железом бревно, кое по задумке Ульмара и должно было вдребезги разбить врата непокорного города.

Однако на стенах вовремя заметили опасность, и мощный настенный арбалет метко выпустил гигантскую стрелу, угодившую аккурат под колено животному. Олифант с трубным ревом завалился набок всего в нескольких десятках футов от врат, погребя под своей необъятной тушей всех незадачливых погонщиков. Он продолжал биться на земле и жалобно реветь до тех пор, пока очередная меткая стрела, возившаяся глубоко в шею поверженного исполина, не даровала ему скорую милосердную смерть...

Ульмар с проклятием выругался. Подобного поворота событий он явно не ожидал. Однако сын султана Абдаллы на то и был одним из лучших среди своей плеяды, чтобы иметь в своей голове несколько запасных планов, на случай если провалится основной. Гортанно прокричав команду своим воинам атаковать, он сам остался неподвижно восседать на спине своего любимого темного жеребца и продолжил бесстрастно наблюдать за сражением издалека с безопасного расстояния. Его армия наверняка понесет большие потери при штурме, однако это было даже к лучшему. Меньше людей – меньше голодных ртов.

Его войска и так сильно опустошили окрестности и выгребли все мало мальски ценное и съедобное подчистую. И хотя фураж регулярно подвозили с земель самого великого Харада, подобное не могло продолжаться слишком долго. Требовалось либо как можно скорее взять Минас-Тирит и сломать Гондору хребет, либо существенно сократить численность собственных воинов. Все равно большая их часть это малообученные пешки, пушечное мясо, которое должно было открыть его элитной гвардии путь к победе. Так что чем больше их погибнет, тем лучше. Рабы, взятые на этих землях, сполна покроют все эти потери после окончания их победоносной кампании.

Подбадривая себя хриплыми криками, нападавшие устремились вперед. Им навстречу тут же вынесся настоящий ливень из стрел, арбалетных бельтов и мелкой каменной дроби, которой заряжали настенные катапульты как раз в подобных случаях, когда цель была слишком малой и множественной для обычно используемых крупных каменных ядер.

Первую волну атакующих скосило практически начисто. Защитники города прекрасно понимали, что их ждет в случая поражения, и потому сражались с полной самоотдачей, не делая своим противникам ни малейших скидок и поблажек. К тому же в городе находилось очень много профессиональных военных, которые весьма грамотно организовали оборону, поставив на место стрелков самых метких и умелых, что естественно не могло не сказаться на рисунке боя.

Однако следом за первой волной бесчисленной харадской орды уже шла вторая и третья. Похоже, враг был намерен решить дело одним ударом и покончить с Минас-Тиритом уже сегодня. Нападавших было столь много, что даже меткие непрекращающиеся ни на миг залпы отважных защитников не смогли полностью их остановить. Третья волна в большей своей массе все же достигла стен. В отличие от первых двух, большинство коих составляли полуголые темнокожие дикари, у многих из которых не было даже железного оружия, здесь были в основном харадримские всадники вооруженные пращами и довольно странными на вид круглыми глиняными горшками непонятного назначения.

Для чего они были нужны, стало понятно, когда харадрим с дикими торжествующими гиками принялись запускать их из своих пращей прямо в белые стены и врата города королей.

Укрепления людей запада мгновенно охватило ярко-рыжее пламя, от нестерпимого жара которого плавился даже камень. Иные сосуды содержали в себе сильнейшую концентрированную кислоту, которая, попадая на кожу, мгновенно проедала тело насквозь. Один несчастный, в голову которого угодил подобный смертоносный сосуд, прямо на глазах превратился в растекающийся по полу кусок кровавой зловонной плоти. Даже крепчайший белый мрамор, из которого были сработаны крепостные стены, и тот поддавался под воздействием этого зелья.

Ульмар Танцующий Клинок на сей раз просчитал все досконально верно. Первые ряды нападавших были нужны лишь для отвода глаз, а основной упор делался как раз на всадников с горючим зельем. Однако, несмотря на свои расчеты, он все же не учел невероятной прочности стен Белого города, которые в свое время еще больше укрепила эльфийская магия.

Далеко не сразу, но пламя все же удалось погасить, а врата, несмотря на то, что были сильно оплавлены чудовищным жаром, все же остались достаточно целыми для того, чтобы их и дальше можно было оборонять. Первая попытка штурма не удалась. Защитники понесли довольно ощутимые потери от адского зелья нападавших, но среди харадрим убитых и раненых было на порядки больше.

Десятки тысяч их остались лежать под неприступными стенами города королей, и если осада все же затянется, это станет большой проблемой, как для защитников, так и для их врагов, благо такое количество медленно разлагающейся плоти наверняка вызовет распространение заразы, что вряд ли будет выгодно обеим сторонам конфликта.

Осознав, что их атака провалилась, нападавшие отхлынули от стен, готовя новый приступ. Их военачальник кипел от едва сдерживаемого гнева. Люди заката оказались куда крепче, чем он ожидал. Впору было сказать спасибо своему дальновидному отцу, который в свое время удержал его от крайне опрометчивого шага атаковать гондорскую империю до похода Анора Первого на Мордор. Случись иначе, и исход противостояния мог бы быть совсем другим. Но то были лишь догадки. Ныне империя заката захлебнулась собственной кровью, не сумев верно оценить свои силы, и теперь падение Минас-Тирита – лишь вопрос времени. При таком подавляющем численном перевесе не в свою пользу его защитникам ни за что не удастся удержать его в своих руках...

Ульмар несколько раз с усилием выдохнул, а затем отдал своим людям новый приказ. У его врагов не было ни малейшего шанса. Вскоре он станет победителем. А значит, не стоило ныне позволять своей ярости застить глаза и брать верх над рассудком. Следовало продолжить битву.

Вперед выдвинулись массивные катапульты, которых у нападавших уже имелось в избытке. Это были трофеи, взятые харадрим из захваченных ими южных крепостей. К тому же, как ни горько сознавать сие, некоторые из гондорских вельмож оказались предателями, и перешли на сторону врага вместе со своими отрядами, любезно предоставив новым союзникам свои осадные снасти. Теперь они сослужат харадрим превосходную службу в борьбе против их предыдущих хозяев.

В прекрасные белые стены города королей полетели каменные ядра и зажигательные снаряды. Первый же залп снес несколько крепостных зубцов и существенно повредил надвратную площадку, где находился отряд воинов обслуживающий осадные орудия. Жалобные стоны раздавленных и искалеченных людей были хорошо слышны даже на значительном отдалении.

В ответ из-за крепостных зубцов оборонительных сооружений гондорцев вылетели ответные гостинцы. Большинство из них пролетело мимо цели, но некоторые все же угодили куда надо и вдребезги разнесли несколько вражеских осадных машин. Осадные орудия Минас-Тирита были невероятно мощными и дальнобойными, и посему у харадрим не было никакой возможности отвести свою технику на дистанцию недоступную для гондорских снарядов и обстреливать город с безопасного для себя расстояния.

Ожесточенный перестрел между осаждающими и осажденными не затихал ни минуту, продолжаясь несколько часов кряду. В ходе этого противостояния были уничтожены практически все осадные орудия как с одной, так и с другой стороны. Стены и врата города при этом пострадали мало, поскольку обслуга вражеских катапульт была втянута в дальний бой с осадными машинами гондорцев и вынужденно вела огонь преимущественно по ним. Воинам Ульмара вновь не удалось выполнить поставленную перед ними задачу.

Однако Танцующий Клинок никак не желал мириться с поражением. Четвертая атака его воинов была, пожалуй, самой серьезной и продуманной. Теперь до крайности обозленный стойкостью защитников города сын султана бросил против них свои элитные части. Харадская тяжелая гвардия вкупе с конницей и легкой пехотой. В этот раз харадрим подкрепили свое наступление настоящим ураганом стрел, не дававшим защитникам даже высунуться из-за своих укреплений.

Гондорцы пытались огрызаться, но эта атака была слишком серьезной и хорошо спланированной, чтобы можно было рассчитывать остановить врагов на самых подступах. Под прикрытием непрекращающихся ни миг залпов лучников, тяжелая гвардия достигла, наконец, вражеских укреплений. В самом центре их монолитного строя находился гигантский таран толщиной в два человеческих торса, который несли аж несколько десятков могучих воинов. Врата Минас-Тирита были слишком массивными, чтобы пытаться разрушить их менее внушительным орудием.

Первый же его удар основательно встряхнул врата. Вниз посыпалась белая каменная крошка. Было очевидно, что еще несколько подобных ударов, и они не устоят. Впрочем, второго удара уже не последовало. Предусмотрительные защитники прекрасно понимали, что ситуация рано или поздно может обернуться подобным образом, и посему подстраховались заранее. На широкой надвратной площадке еще загодя была размещена диковинная машина непонятного для непосвященного назначения. Представляла она собой мешанину полых металлических трубок и кожаных шлангов.

Для чего она предназначалась, стало понятно, когда харадрим подобрались вплотную к вратам и начали свою разрушительную работу. Один из защитников окунул кожаный шланг в довольно вместительный мех с темной маслянистой жидкостью, другой при помощи хитроумных рычагов принялся качать эту массу по трубам и, наконец, третий поднес зажженный фитиль к специальному отверстию возле самого края трубы.

Из широкого железного дула вырвалась струя обжигающего рыжего пламени, которая в мгновение ока накрыла всех, кто находился в тот момент перед вратами. Люди в одночасье вспыхнули словно пропитанные смолой факелы. Харадрим остервенело катались по земле, надсадно воя. Таран был брошен и тоже охвачен огнем, вызванным к жизни смертоносной машиной хитроумных гондорских инженеров. Воины, которым повезло несколько больше, тут же шарахнулись в стороны как можно дальше от охваченного пламенем участка земли.

Атака непосредственно подле врат была остановлена, но уже десятки и сотни харадрим достигли стен и теперь пытались карабкаться по ним по специальным приставным лестницам. Они при всем желании не смогли бы достичь верха, слишком уж высоки и неприступны были стены древнего города, но стремились захватить надвратную площадку. Если бы это им удалось, то защитники Минас-Тирита были бы обречены. Однако, как оказалось, военные сюрпризы города-воина еще далеко не исчерпали себя.

Защелкали массивные настенные арбалеты и требущеты. Эти орудия не принимали участия в недавней перестрелке и посему надежно укрытые за толстыми крепостными зубцами, уцелели практически в полном составе. Их наводчики били в основном не по людям, а по их осадной снасти. Массивные стрелы и булыжники вдребезги ломали деревянные лестницы, сбрасывая их вниз вместе с визжащими от ужаса воинами. Нескольким десяткам харадрим все же удалось добраться до вожделенной площадки. Но здесь их уже встретили копья и мечи отборной королевской гвардии. Превосходно разбирающийся в искусстве осады крепостей Анор поставил сюда своих лучших людей.

Бой продолжался до самого вечера, пока, наконец, Ульмар скрепя сердце не отдал команду своим воинам отступить. Он сильно недооценил гордых дунадайн, потеряв под стенами их столицы уже более сорока тысяч солдат, и теперь ему требовался новый план.

Глава десятая. Прощание Аргора.

Лодка Хасим-паши отчалила от корабля в самый последний момент, когда оборона его экипажа была уже практически сломлена. Лодку подобрал один из подоспевших харадских кораблей, тут же став флагманом вражеской армады взамен оставленного «Гнева султана». Гондорцы одержали блестящую победу, посрамив своих врагов, но, увы, это им уже не помогло. Слишком весомым было численное преимущество харадрим и их союзников, и посему в итоге все их корабли либо стали добычей темной армады, либо ушли под воду вместе с экипажами, которые предпочли смерть позорному плену, сумев погибнуть как настоящие герои.

Их предводителя, отважного адмирала Тедора враги все же сумели захватить в плен в самом конце битвы, перебив весь его экипаж до последнего. Усталый и изможденный, весь покрытый кровоточащими ранами, но так и не сломленный гордый дунадайн в ответ на предложение Хасим-паши впечатленного смелостью адмирала перейти на его сторону и занять в харадском флоте достойный и высокий пост лишь презрительно плюнул в его сторону.

Тедора прилюдно обезглавили перед строем остальных пленных, предложив им всем тот же самый выбор. Некоторые из них, устрашившись, приняли жизнь из рук своих врагов. Большинство же предпочло умереть, так до самого конца и не потеряв присутствия духа подобно своему погибшему смертью храбрых предводителю. Несломившихся повесили на реях их собственных кораблей, так чтобы защитники крепости видели, какая именно участь ожидает тех, кто осмеливается сопротивляться великой армии харадрим и ее несокрушимому флоту.

Темная армада одержала полную победу на море над гондорским флотом, хотя и сама при этом потеряла половину своих судов, включая и флагман "Гнев султана", который ушел под воду вместе с намертво сцепившимся с ним гондорским галеоном. Подобно двум могучим витязям они погибли, уничтожив друга, навеки став кровными братьями под сенью безбрежной величественной глади морских вод...

Но Дол-Амрот по-прежнему стоял. Его гарнизон насчитывал более трех тысяч воинов, прекрасно обученных профессионалов, и значит, миссия Хасим-паши была еще куда как далека от своего завершения. На новом флагмане харадского флота подняли белый флаг, приглашая противника на переговоры. Через некоторое время из крепости пришел ответ. Аргор Итилиэнский был не прочь встретиться с командующим вражеским флотом и обсудить сложившуюся ситуацию.

Широкие врата крепости распахнулись, пропуская делегацию в составе самого Хасим-паши и эскорта его лучших воинов, и тут же захлопнулись вновь. В Дол-Амрот харадский вельможа вступал с видом победителя. Он нисколько не опасался вероломства своих противников, поскольку мирные переговоры считались священными, а жизнь парламентеров на них – неприкосновенной. Потомки дунадайн были слишком честным и гордым народом чтобы позволить себе нарушить древний обычай, ибо это считалось святотатством, и свершивший подобное был бы во веки веков проклят Валар и Всеединым вместе со всем своим родом.

Аргор Итилиэнский встречал своих гостей в главном зале цитадели при полном параде. Хасим-паша при виде сего торжествующе улыбнулся, даже и не пытаясь скрывать свою радость. Военачальник Дол-Амрота явно был готов сдать крепость, и теперь речь наверняка пойдет лишь об условиях капитуляции и прилагающихся к ней бенефициях для самого итилиэнского князя и его людей. А в тонком искусстве дипломатии Хасим-паша далеко опережал могучего, но уж слишком прямолинейного гондорского витязя, который в отличие от своего венценосного брата отнюдь не блистал на этом поле брани, предпочитая тончайшему искусству плетения словесных кружев простую и незатейливую сталь клинка.

–Аргор Итилиэнский. – Хасим-паша вопреки регламенту начал разговор первым, тем самым давая своему противнику понять, кто ныне является хозяином положения. – От лица великого султана всего Харада и прочих южных земель могучего Абдаллы Четвертого мне поручено передать тебе следующие условия. Ты и все твои люди переходят в распоряжение великого султана, да продлятся дни его правления во веки веков. Взамен же пресветлый султан милостиво оставит тебе твой княжеский титул и все твои земли, хотя ты и должен будешь платить ежегодные подати великому Хараду и по первому требованию поставлять в его армию своих воинов. В противном случае мои корабли сровняют твою крепость с землей и предадут жестокой смерти тебя и всех твоих людей. Так каков будет твой ответ? – Хасим-паша выжидающе уставился на князя.

Аргор Итилиэнский молча глядел сквозь харадского вельможу, словно не видя его в упор. Сейчас он как никогда напоминал своего венценосного двоюродного брата. Та же могучая стать, тот же суровый взгляд, те же ниспадающие на плечи длинные волосы, иссиня черные как крыло ночного врана. Лишь тонкие усики, которые князь специально отрастил, чтобы хоть чем-то отличаться от Анора, несколько портили общее впечатление сходства.

С самых малых лет, да что там, с самого рождения он всегда был на вторых ролях, находясь в тени своего великого кузена, хотя и сам был далеко не обижен ни силой, ни умом, ни суровой мужской красотой. И теперь перед ним был выбор. Либо геройски погибнуть в бою и сохранить свою честь, либо перейти на службу врагу и спасти свою жизнь и главное жизни своих людей, которые всегда были безукоснительно верны и преданы ему. Очень непростой выбор. Непростой особенно от того, что Аргор, несмотря на то, что слыл в определенных кругах не слишком далеким прямолинейным воякой, прекрасно понимал, что Гондор, скорее всего, обречен. Слишком много ныне было у него врагов, чтобы можно было рассчитывать на благоприятный исход войны.

И тогда какой смысл ему идти на смерть, если можно поступить иначе и сохранить жизнь огромному количеству людей, которые сейчас смотрят на него с затаенной надеждой. Ждут, что он сумеет спасти их и их семьи. Его брат наверняка уже пал смертью храбрых, ведь харадрим прекрасно понимают всю опасность рода Элессара и ни за что не оставят в живых его прямого потомка, даже если тот вдруг отчего-то изменит своей всегдашней натуре и попросит у южан пощады. С ним же самим все несколько иначе. Ныне у него появился реальный шанс не просто уцелеть, но и сохранить свой титул, а после обзавестись женой и детьми, тем самым не дав своему роду угаснуть в веках...

–В твоих словах есть здравое зерно, посланец. – Хищно усмехнулся Аргор, неторопливо приближаясь к низкорослому сухощавому вельможе. – Зачем умирать, когда можно еще долго жить и растить детей на своих исконных землях... Вот только на своих ли? Разве рабская юдоль легче и привольнее достойной смерти в бою? Разве справедливые Валар не проклянут тех, кто пойдет против крови своего народа и станет предателем собственной страны?... – На миг в лице князя промелькнуло нечто такое, отчего Хасим-паша, старый опытный военачальник, прошедший не одну битву, в одночасье покрылся липким холодным потом.

–Ты пожалеешь... – Выдохнул он, тщетно стараясь справиться с внезапно охватившим его страхом. – У тебя был шанс спасти себя и свой род, но ты сам все разрушил. Я сровняю твою крепость с землей, а тебя и твоих людей посажу на кол, чтоб вы мучались как можно дольше. Чтобы твои воины пред лицом своей ужасной гибели прокляли тот день и час, когда впервые увидели тебя... – С этими словами Хасим-паша резко развернулся чтобы уйти, но был остановлен холодным, словно лед голосом итилиэнского князя.

–Я еще не отпускал тебя, посланец. – Глаза Аргора сурово полыхнули. – Ты грозишь мне и моим воинам лютой смертью? Что ж, ты сам получишь сего в полной мере!

–Ты не посмеешь... – Выдохнул Хасим-паша. – Жизнь посланца священна! Лишь безумец решится покуситься на нее! Ты будешь навеки проклят вместе со всем своим родом! Твои боги не простят тебе этого!

–Проклят?! – Глаза Аргора налились кровью. – Я давным давно уже проклят! С того самого мига как вы подобно саранче вторглись в мои земли и разорили их до тла! Ты думаешь, я боюсь проклятия? Сейчас ты увидишь, чего на самом деле я боюсь... Взять их! – Рыкнул он своим воинам, которые тут же вскинули тяжелые арбалеты, беря стражей эмира на прицел.

–Я ничего не боюсь, эмир. – Выдохнул Аргор прямо в лицо побелевшего от ужаса Хасим-паши. – Вы сами лишили нас всего. В том числе и страха смерти... Убить их всех.

Сухо защелкали арбалеты, и стражи харадского вельможи один за другим тяжело повалились на пол. Тяжелые доспехи харадрим не смогли на таком расстоянии уберечь их от толстых бронебойных бельтов. Если у людей князя и были сомнения относительно приказа своего командира, то они предпочли держать их при себе. Суровая армейская выучка и в плоть и кровь въевшаяся за долгие годы службы привычка обязывали их повиноваться приказам старшего по званию без зряшных споров и промедлений.

–А теперь с тобой... – Аргор Итилиэнский молниеносно выхватил из ножен длинный полуторный меч и одним ударом отсек голову остолбеневшего от ужаса харадского эмира, который до самого последнего мига отказывался верить в происходящее.

–И что теперь, князь? – Робко подал голос один из военачальников. – Противник намного превосходит нас числом. У нас почти нет запасов продовольствия и неоткуда ждать подмоги. Что нам теперь делать?

–Что делать?! – Могучий голос князя как никогда ныне напоминал звериный рык. – Я скажу, вам что делать! Сражаться! Сражаться так, как никогда в своей жизни! Враги считают, что мы уже сломлены, что мы уже сдались на их милость и загодя празднуют свою победу! Так покажем им, что они жестоко ошибаются! Покажем им, что наш дух по-прежнему силен, а сердца полны огня и жажды битвы! Покажем им, как сражаются и умирают истинные сыны Гондора!... Так вы со мной? Вы будете сражаться за меня?

В крепости на секунду воцарилось гробовое молчание, а затем воины взорвались грозным одобрительным рыком. Пламенная речь князя, который секунду назад выдержал самое тяжелое сражение в своей жизни, ибо то было сражение с самим собой, вновь зажгла угаснувший было огонь и в их сердцах. Воины заката снова были полны сил и решимости сражаться до конца и были не намерены отступать.

***

Когда на башнях Дол-Амрота были спущены боевые стяги, среди вражеского войска разразилось самое натуральное ликование. И воинов можно было понять. Крепость действительно была защищена более чем хорошо, и меньше всего они жаждали теперь после изматывающего морского сражения, которое забрало жизни едва ли не половины их товарищей снова идти в битву.

Ликующая кавалькада харадрим и умбарцев столпилась возле ворот. Они совершенно не ожидали подвоха. Во-первых, их больше в несколько раз, во-вторых, у защитников нет провианта, ибо все окрестности давным давно уже захвачены их собственными карательными отрядами. А в-третьих, эти западные выскочки уж слишком сильно помешаны на воинской чести и не понимают простую как мир истину, что все военное искусство основано на обмане, и для того чтобы победить врага не следует гнушаться никакими средствами. Если, конечно, ты действительно хочешь победить.

Врата распахнулись, и взору изумленных захватчиков предстали отнюдь не покорно ждущие своей участи сломленные люди, и грозные гордые воины в полных доспехах, вооруженные длинными копьями и мечами.

–Как это понимать? И где Хасим-паша? – Выдохнул один из младших командиров южан, до самого последнего мига не веря в предательство.

–Здесь. – Холодно усмехнулся Аргор Итилиэнский и брезгливо швырнул к ногам харадца голову эмира. – Рубите их. – И воины Дол-Амрота, подчиняясь приказу своего князя, с грозным нарастающим рыком бросились на захватчиков.

Последние были настолько ошарашены, что не сразу сообразили, что к чему. Гондорцы в считанные мгновения разметали их строй, плотным клином в лучших традициях западного военного искусства врезавшись в нестройные харадские порядки. Длинные гладкие как зеркало наконечники копий навылет пронзали бездоспешные тела простых воинов харадрим и умело находили слабые места в кольчугах тяжелых гвардейцев. Сегодня защитники Дол-Амрота сражались так, как не сражались никогда прежде.

Пламенная речь их отважного предводителя заставила их кровь пылать от жгучей ненависти, а смерть и раздор, которые принесли захватчики на их земли, еще больше добавили масла в огонь. Сегодня потомки дунадайн сражались подобно великим бессмертным воителям первой эпохи, воспев себя на вечные времена для своих потомков. Три тысячи мужей против всей огромной орды, которая высыпала на берег в поисках дармовой еды, выпивки и ночлега.

Но, несмотря на неожиданный удар защитников крепости, несмотря на всю их решимость и отвагу, их противники довольно быстро сообразили, что к чему, и если отряд, встречавший Хасим-пашу перед воротами был истреблен весь до последнего человека, то подоспевшие на подмогу иные части вражеского войска просто так себя убить уже не дали. Плотный клин воинов Гондора с самим князем во главе продолжал медленно продвигаться вперед, но горстку защитников Дол-Амрота уже со всех сторон окружили несметные полчища харадрим и корсаров Умбара, и в итоге воители заката просто-напросто завязли в этом бесчисленном море наступающих врагов.

Ныне вследствие скоропостижной кончины Хасим-паши и гибели всех харадских командиров высшего звена вражеским войском командовал Шезар, предводитель морских головорезов. Это был громадный смуглый детина вооруженный двумя массивными шипастыми кистенями, коими орудовал как самый настоящий виртуоз, ухитряясь разбивать гондорским воинам головы и при этом оставаться вне досягаемости от их острых мечей и длинных копий.

Заметив, что строй дунадайн никак не желает ломаться, он устремился навстречу их предводителю, стремясь в поединке забрать жизнь итилиэнского князя и тем самым сломить боевой дух защитников крепости. Два витязя столкнулись посреди поля брани. Могучий чернявый головорез с золотой серьгой в ухе насмешливо скалился, приглашая князя на поединок. Он не на секунду не сомневался в победе, ибо не знал поражений в сватках и ни разу еще до сего мига не встречал равного себе.

Но Аргор Итилиэнский не зря почитался вторым мечом всего южного королевства. Умело уклонившись от просвистевших над его головой кистеней, он с невероятной силой и скоростью нанес всего один-единственный удар. Ярость от осознания своей обреченности и того, что он обрек всех своих людей на верную смерть, казалось, удесятерила и без того немалые силы князя. Шезар недоуменно уставился на землю, куда ныне обильно стекала его густая темная кровь, не понимая, что именно произошло, а затем его тело распалось на две неравные части. Предводитель умбарских корсаров так и умер с недоверчивой улыбкой на устах словно ребенок, до самого последнего мига отказываясь верить в собственное поражение...

Жестокая сеча не затихала до самого вечера, и лишь затем бой, наконец, завершился. До крайности напуганные невероятной отвагой защитников крепости и их могучего князя враги оставили поле боя и уплыли восвояси, несмотря даже на то, что от всего гарнизона Дол-Амрота осталось не больше двух сотен воинов. Храбрые, но суеверные харадцы и умбарцы ныне видели за их спинами жестоких духов смерти, которые по поверьям этих народов летают над полем битвы и забирают себе души падших воинов. Теперь в их глазах они стали неприкасаемыми, и ничто, даже гнев жестокого султана и звонкое золото, не смогло бы заставить их вновь поднять оружие на этих людей.