Текст книги "Дагор Дагорат(СИ)"

Автор книги: Семен Созутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Сорвав с пояса малый метательный молот, он швырнул его в Азга. Тот ловко уклонился, но следом за первым снарядом в него полетело и основное оружие короля гномов. Предводитель орков не ожидал подобного и, хотя и сумел избежать и второй атаки, немного замешкался, оказавшись слишком близко к своему сопернику. Тот сполна воспользовался этой его оплошностью, словно железными тисками стиснув запястья гоблина своими могучими дланями.

Азг злобно зашипел и вцепился острыми зубами в прямо лицо короля Железных Холмов. Этого Даин стерпеть уже не мог и от души двинул орка могучим лбом в переносицу. Голова гоблина откинулась назад, а руки враз ослабли, выпустив оба клинка – лоб его противника был воистину словно сработан из камня. И тогда охваченный священным боевым безумием, столь ценимым и почитаемым среди подгорного народа, ибо лишь отмеченные особой благостью неистового Тулкаса Астальдо могли впадать в него во время яростной сечи, Даин стиснул голову Азга своими могучими дланями и, дико взревев, одним запредельным усилием раздавил ее словно гнилую тыкву.

Изувеченное лишенное головы тело предводителя гоблинов рухнуло навзничь, подняв в воздух сухой черный пепел безжизненных земель Мордора, а затем, наконец, разбившие орков на левом фланге рохирримы ударили троллям в незащищенный тыл. Этого оказалось достаточно, для того чтобы строй гигантов сломался, и весь центр орочьего войска рухнул. Гоблины в панике заметались по полю боя, тщась избежать незавидной участи быть пронзенным длинной роханской пикой или тяжелым гномьим копьем.

Многие из них побежали в сторону Черного Замка, надеясь найти спасение за его несокрушимыми стенами, но все было тщетно. Рохирримы легко настигали пеших гоблинов на своих стремительных конях и на скаку срубали им головы. Юный Эдрахир мчался вместе со всеми. Он был окрылен жаждой битвы. Его меч и копье сегодня сразили немало орков, и теперь вряд ли у кого-нибудь повернется язык назвать его сосунком ни разу не пробовавшим на вкус настоящей битвы.

Собственный триумф настолько вскружил ему голову, что юный рохиррим совсем позабыл об осторожности, и одна из зазубренных орочьих стрел прямо на скаку поразила его в незащищенную кольчугой шею. Эдрахир рухнул с коня, захлебываясь кровью и еще не веря, что это конец. Но война не делает различий между простыми воинами и отпрысками королевской крови. Глаза юноши затуманились смертной пеленой, и его дух покинул тело, чтобы, как ему и должно, уйти за Стены Ночи и в свой час возродиться в совершенно ином мире и совершенно ином обличие там, куда не проникает взор смертного или даже бессмертного. Лишь сам Творец властен над душами детей своих и лишь ему ведомо, что происходит с эдайн там за порогом смерти...

Битва продолжалась еще довольно долгое время, но исход ее был уже ясен. Потрясенные гибелью своего предводителя и падением троллей, орки совершенно растеряли весь свой боевой пыл. Охваченные паникой они бежали кто куда, не помышляя более о сопротивлении. Часть их попыталась, было укрыться за неприступными стенами Барад-Дура, однако легкая стремительная конница рохиррим вновь отличилась и сумела ворваться под сень черных врат вовнутрь Черного Замка прямо за спинами растерявших всякое мужество гоблинов.

Дальнейшее было уже предрешено. При всем своем воинском искусстве Азг подобно всем прочим оркам отличался непомерной гордыней и не озаботился оставить в Барад-Дуре хоть сколько-нибудь сильный гарнизон, заранее уверовав в победу собственной армии, понадеявшись на ее численное превосходство и силу горных троллей. И теперь самонадеянность вожака сработала против остатков орочьей орды. Их войско было рассеяно по всему полю битвы, а Барад-Дур с наскока взят отважными рохиррим. Воины альянса не брали пленных и не ведали жалости, вырезая всех попадавшихся им на пути визжащих от ужаса гоблинов под корень. Особенно яростно сражались арнорцы. Они так и не сумели простить оркам разорения их королевства, и теперь сполна воздавали им за все несчетные беды, которые те принесли на их земли.

***

К ночи бой завершился. Большая часть орков была уничтожена, остальные же бежали кто куда, забиваясь в самые глубокие и темные норы и надеясь, что страшные чужаки с запада не сумеют обнаружить их ухоронки, и вскорости покинут земли Мордора. Альянс тоже немало пострадал в прошедшей битве. Без малого треть всех воинов участвовавших в походе было убито или тяжело ранено. Легкие же ранения имел чуть ли не каждый второй, и это можно было назвать еще весьма удачным исходом, благо орки и тем более тролли несмотря на позорно проигранное сражение, были воинами весьма грозными и умелыми.

К слову сказать, среди последних не выжило ни одного. Гигантские размеры и некоторая вытекающая из этого неуклюжесть сослужила гигантам крайне дурную службу, и посему когда их более юркие и мелкорослые союзники ударились в бегство, армии Анора не составило никакого труда сомкнуть тесное кольцо вокруг горных исполинов и перебить их всех до последнего. Так что в целом поход сложился для людей и гномов вполне удачно, если не считать потерь и гибели юного сына короля Рохана Эдрахира, а также герцога Эборана.

Последний, несмотря на некоторое старческое слабоумие, изъявил рьяное желание участвовать в походе, и даже сам король Анор не сумел отговорить его от этого шага. И вот дивная штука! Каждый день похода не только не убавлял сил престарелого нобиля, но и даже напротив, казалось, возвращал ему годы жизни.

В битве при Барад-Дуре герцога издали вполне можно было принять за мужчину средних лет, столь яростно и неистово он бился, сражаясь наравне с собственными рыцарями тяжелой кавалерии, и даже массивные доспехи, которые не всякому молодому по плечу, нисколько ему при этом не мешали. Своим полуторным мечом он срубил немало орочьих голов, прежде чем его стащили с седла и буквально растерзали на куски обезумевшие от ярости уруки.

Анор после лично пообещал похоронить герцога как настоящего героя в королевской усыпальнице, благо в жилах Эборана текла изрядная толика монаршей крови, и сам он приходился Анору двоюродным дядей. С Эдрахиром было сложнее. Эдвейд Роханский оказал королю Гондора особое доверие, отпустив своего младшего сына сражаться под его началом. И хотя война есть война, а Эдвейд был бывалым мужем, видевшим не одну битву, еще неизвестно как именно воспримет король рохиррим столь печальную весть.

Но как ни крути, цель похода была достигнута. Орки были разбиты, краткий ночной отдых, который король, скрепя сердце позволил своим воинам, ибо гнать их на марш после столь тяжелого испытания, кое им уготовили хозяева здешних земель, было попросту немыслимо, завершился. Пришла пора возвращаться назад. Немного, правда, огорчал Анора еще и тот факт, что у его армии из-за труднопроходимых троп перевала не было осадной техники, чтобы окончательно разрушить Черный Замок и раз и навсегда поставить жирный крест на главной мордорской твердыне, однако Даин уверил друга, что его гномы обо всем позаботятся.

–Эти зеленозадые отродья знают толк в фортификации... – Нехотя признал он, сплевывая на землю. – Но до нас им в этом деле все одно далеко...

В прошедшей битве государь Железных Холмов был ранен, но к счастью не опасно. Правда, клинок Азга, похоже, был еще и отравлен, но Даин, едва почувствовав странное головокружение, тотчас же опрокинул в глотку добрую флягу гномьего огненного зелья. Это было универсальное лекарство наугримов против всех болезней, и, несмотря на то, что ни эльф, ни человек, не мог даже спокойно нюхать подобную ядреную отраву, средство сие было донельзя эффективным, и все симптомы отравления после его приема исчезли у короля железностопов, словно по мановению руки.

–Так что не беспокойся, дружище. Будь уверен, эта черная гора будет срыта нами до основания. А после мои гномы вернутся назад домой... Я знаю, что ты рассчитывал на нас в битве с Харадом, но эти трусливые смуглозадые ублюдки вряд ли сунуться к вам после той трепки, что мы задали здесь их клыкастым союзничкам. К тому же у моего королевства много врагов, а я взял почти всех своих воинов в этот поход...

–Все в порядке, брат. – Мягко улыбнулся Анор. – Я понимаю тебя. – Мы и так в долгу перед вами за ту помощь, что вы нам оказали. Однако мои люди ждать не могут. Харадрим славятся своим коварством, и я также как и ты, не могу оставлять свои земли надолго без защиты. А посему прощай, брат, и да хранят тебя Махал и пресветлая Варда Элберет. Надеюсь, мы еще свидимся с тобой и вволю попируем в светлых чертогах Минас-Тирита. Как в старые добрые времена...

Эпилог.

Он медленно открыл глаза. Темная чернота безвременья несла его на своих крыльях, погружая сознание в сплошной бесконечный вязкий поток. Он с трудом сознавал свое бытие, будучи практически лишенным разума и воли. Лишен теми, кто когда-то немыслимо давно в совсем иной жизни поверг его, растоптав во прах всю его мощь и мощь его темных легионов.

Память возвращалась с трудом, выныривая из глубин непроглядной тьмы, возвращалось очень медленно, как бы не желая уходить из блаженного спасительного забытья. Однако раз за разом высвобождаясь из несущего его незримого потока, он все отчетливее и отчетливее сознавал свое бытие.

И, наконец, он вспомнил. Дикий необузданный первобытный гнев багровой пеленой всколыхнулся в его груди, обжигая дух непереносимой горечью поражения. Сознание вновь попыталось соскользнуть в ставшую уже привычной бездонную черноту беспамятства, однако он усилием воли удержал его на поверхности. Его враги сполна позаботились о том, чтобы даже здесь, где нет привычного для смертных пространства и времени, он был намертво скован их чарами, будучи не в силах обрести свободу. Но что-то изменилось. Он вновь обрел сознание. Обрел вопреки воле того, кто был неизмеримо более могуч, нежели он сам, хотя и до самого последнего мига своего пленения отказывался это признавать.

Еще некоторое время, если подобное слово было вообще применимо к тому, что его окружало, он провел в полном одиночестве и неподвижности, ибо был лишен тела. Лишь один кипящий от ненависти первородный дух остался от того, кто когда-то одним своим именем внушал ужас целому миру. И когда уже ему стало казаться, что его одиночество будет длиться вечно, на него внезапно обрушился дикий хор голосов, наполненных такой яростью и мощью, что даже ему на мгновение стало нестерпимо жутко.

Он даже сперва взмолился Всеединому, чтобы это прекратилось, трепеща от непереносимого ужаса, однако затем вопреки собственной воле, начал прислушиваться к тому, о чем именно трубили эти надмировые хоралы, и постепенно ужас начал уступать место темной свирепой радости. О нем не забыли. Его деяния в том мире, чье названия он практически позабыл за тысячелетия плена, пришлись по нраву тем, кто обитал в местах, о которых вряд ли знал даже сам Творец, мнящий себя всемогущим. И эти силы ныне предлагали ему союз, обещая непредставимую даже для него мощь и грозя жуткими муками в случае отказа.

И узник ответил. Всем своим существом, всей своей сутью, если это можно было так назвать, ибо у него не было ни рта, ни даже гортани, он прокричал одно единственное "да", ликуя от безумной радости, ибо срок его плена наконец-то подошел к концу. Сущности, с коими он только что заключил союз, были властны освободить его и даровать силу для победы над врагами.

На незримом лике пленника зазмеилась жестокая усмешка. Пришла пора воздать тем, кто когда-то называл его своим собратом, и всем прочим своим недругам за все. Пришла пора осуществить свою столь любовно выпестованную и взлелеянную им в самом сердце собственного существа, сумевшую пережить тысячелетия плена и забвения долгожданную месть.

Октябрь 2015 – январь 2016

Дагор Дагорат.

Том второй. Битва Битв.

Пролог.

Огненно-багровая вспышка стремительным росчерком прорезала небо, озарив своим зловещим светом холодные северные пустоши. Вспышка была столь яркой, что на мгновение в суровых малоприветливых скалах Серых гор, несмотря на позднюю ночь, стало светло как днем. Гигантский сгусток пламени с оглушительным ревом ударил в одну из скал, в одночасье проплавив в ней глубокую темную проплешину. А когда, наконец, огонь угас, в глубинах новосотворенного котлована медленно заворочалась темная исполинская фигура.

Громадный двадцатифутовый великан в черных тяжелых доспехах, от которых струился невыносимый жар, преломляя сам воздух вокруг, медленно обвел взором то место, куда забросила его могучая магия его новообретенных союзников. Жуткие багровые глаза исполина, похожие на раскаленные пылающие угли вспыхнули свирепой радостью. Несмотря на долгие тысячелетия, минувшие со времен его падения, он узнал это место. Именно здесь когда-то давным давно бессчетные эоны назад располагалась его твердыня. Несокрушимый Ангбанд и гигантский Тангородрим многие века были средоточием страха и ужаса этих земель, пока мощь Валар и их союзников не обрушила могучую древнюю твердыню Первой эпохи во прах.

Великан оглушительно расхохотался, задрав увенчанную черным семирогим шлемом голову к темным небесам. Теперь он воздаст своим обидчикам за все... Зловеще усмехаясь, исполин сжал в кулаке висевший на его необъятной шее непроглядно черный круглый камень. Размером примерно в кулак взрослого мужчины в ладони титана он казался совсем крошечным, однако стороннему наблюдателю не стоило обманываться его внешней малостью и хрупкостью.

Этот артефакт был средоточием исполинских сил, невероятно древних и совершено чуждых не только самой Арде, но и всему необъятному пространству Эа. Принесенный титаном из пределов первичного внешнего хаоса, что окружает сотворенное Илуватаром сущее, врученный ему сущностями невероятной даже для него, бывшего некогда сильнейшим из детей Творца, силы и могущества, он единственный мог помочь ему ныне одержать победу над многочисленными врагами. Если, конечно, он все сделает правильно.

Жуткий темный лик титана вновь исказился от дикой нечеловеческой ярости, которая сжигала его изнутри с самого момента его первого нисхождения в поле Арды или даже ранее с того самого мига, когда он, тогда еще совсем юный и наивный, осознал, что никогда не сумеет встать вровень с собственным создателем.

Предыдущие поражения многому научили его. Теперь он не будет действовать поспешно и необдуманно и тупо идти напролом. Напротив ныне он станет четко просчитывать каждый свой шаг и нанесет удар только тогда, когда у него не будет ни малейшего сомнения относительно конечного исхода противостояния.

Из горла титана внезапно вырвался низкий нечеловеческий рык, который в одночасье разнесся далеко по окрестностям. Этот жуткий рев рвался из самых темных глубин его сути, призывая всех тех, кто сражался под его началом бессчетные эпохи тому назад пробудиться и восстать от своего многовекового сна.

И древние солдаты Тьмы ответили на зов. В самых потаенных уголках Средиземья, в самых темных и глубоких пещерах пробуждались ото сна многочисленные древние твари, силу которым давал первородный Мрак, и чьим отцом и покровителем издревле почитался Он. Тот, кто давным давно уже был наречен элдар и их светлыми владыками Черным Врагом Мира и Повелителем Тьмы. Тот, кто когда-то среди древних изначальных сил стоял превыше всех. Тот, кто ничего не забыл и не простил своим врагам, призывал своих воинов вновь объединиться и выступить под его темными знаменами.

Тысячелетняя эпоха людей подходила к концу. Наступало его время. Время Темного Властелина.

Глава первая. Возвращение.

-Мой король, воины готовы выступить. – Совсем еще юный вестовой в бело-золотой форме Гондора ожидающе глядел на статного сурового мужчину лет тридцати в серебристых мифриловых доспехах.

Эти доспехи сослужили королю Гондора отличную службу в недавно разыгравшейся при Барад-Дуре битве и уберегли его от орочьих ятаганов и стрел. Сражение было невероятно жестоким по своем накалу, но люди сумели одержать победу, перебив и рассеяв огромную орочью орду по окрестностям. К сожалению, соединенному войску Гондора и Рохана не удалось задержаться в землях Мордора и устроить там хорошую зачистку, благо южному королевству ныне угрожали еще и харадрим, которые, в чем Анор был практически уверен, уже были на пути к южным границам его империи.

Правда, в Мордоре остались гномы, чтобы разрушить Барад-Дур и тем самым окончательно сломать оркам Мордора хребет, и, возможно, они не упустят случая поохотиться на зеленокожих и еще больше уменьшить их число, благо те мало того, что были подобно эльфам не подвержены старости, так еще и плодились с невероятной быстротой, так что подобная зачистка со стороны воинов Даина будет для всех светлых рас Средиземья весьма и весьма доброй услугой.

–Хорошо. – Анор с усилием заставил себя вынырнуть из собственных невеселых размышлений. – Передай им мой приказ. Мы возвращаемся домой.

***

Обратная дорога далась войску гораздо тяжелее, нежели это было в самом начале похода во время их пути в Мордор. Все воины были измотаны до крайнего предела нахождением в проклятых землях и отгремевшей чудовищной битвой, в которой погибло около трети всей армии заката. Всего пятьдесят тысяч воинов ныне осталось у Анора, из которых треть – вестфолдинги Энерила, подчиняющиеся ему лишь на время кампании, ибо Рохан не был вассалом южного королевства.

Энерил уже прямо дал понять ему, что намерен сразу же идти в свои земли, ибо его воины понесли большие потери, и нужно было как можно скорее доложить об этом королю Эдвейду, а главное известить государя о гибели Эдрахира, младшего сына короля, на которого тот возлагал большие надежды.

Изможденные усталые солдаты едва волочили ноги по безжизненной мордорской земле. Здесь даже ночной отдых толком не восстанавливал силы бойцов, и казалось, сам воздух был наполнен смертельным ядом, действующим хоть и не сразу, но, тем не менее, верно и неотвратимо, высасывая из людей все жизненные соки и превращая их в иссохшиеся безвольные куклы, напрочь лишенные внутреннего огня и жажды жизни.

Этот долгий поход запомнился Анору тяжкой, непереносимой для смертных усталостью и какой-то беспросветной безысходностью, которая то и дело накатывала на него с такой силой, что ему прямо тут же хотелось слезть со своего коня, лечь на землю, уснуть и никогда больше не просыпаться. И если ему, потомку древней крови, подобное испытание давалось столь тяжело, то он и представить не мог, что именно чувствуют его воины, многие из которых были более чем простыми парнями, не состоявшими с эльфами даже в самом отдаленном родстве.

Лучше всех прочих держались Дуллан и Беорн. Похоже, темное волшебство здешних мест не оказывало на могучих бессмертных ни малейшего влияния, и посему те как могли, пытались облегчить всем прочим тяготы перехода. И надо сказать, что сила и уверенность, исходившие от них, действительно очень помогали, частично развеивая губительные эманации сих проклятых земель и вселяя во всех остальных столь необходимую им теперь надежду и веру в благоприятный исход.

Положение осложнялось еще и тем, что многие воины были ранены. Самых тяжелых везли на подводах, оказывая всю возможную посильную помощь. К счастью количество провианта сильно сократилось, благо столь огромную армию весьма непросто прокормить, и пустых телег в обозе было с преизлихом. А вот всех павших пришлось оставить там, на поле брани непогребенными.

Хорошо еще, что Даин Каменный Кулак заверил короля Анора, что позаботится об их телах и похоронит их, как оно и должно, иначе в объединенном войске дунадайн и вестфодингов мог бы начаться бунт. Люди Гондора и Рохана крепко считались с воинским братством, и оставить павших товарищей на поживу волкам и воронам было для них самым настоящим кощунством и предательством по отношению к их памяти. Сам Анор также придерживался этой точки зрения, но на нем ныне незримым гнетом висел груз сохранения всей объединенной империи, и в сложившихся обстоятельствах ему попросту некогда было думать мертвых. Следовало позаботиться о живых.

По пути им не встретилось более ни одного орка. Все гоблины в ужасе бежали перед изрядно потрепанным, но все еще достаточно грозным воинством людей. По всей видимости, поражение их основных сил и гибель Азга Мордорского сломили их решимость и изрядно подточили веру в собственные силы. Впрочем, в нынешних обстоятельствах альянсу это было только на руку. Им нужно было как можно скорее добраться до Гондора и подготовиться к достойной встрече войск султаната. В противном случае они, несмотря на недавно одержанную блистательную победу, рисковали потерять собственную родину.

Однако все рано или поздно заканчивается и, наконец, настал тот миг, когда проклятые земли черной страны остались позади. Люди достойно справились с выпавшими на их долю испытаниями и почти не понесли потерь, если не считать нескольких десятков тяжело раненых, которые не вынесли долгого марша по высушенным пеплом Ородруина землям Мордора и тихо отошли в мир иной. Переход через перевал также прошел без особых происшествий. К тому же армию на той стороне ждал приятный сюрприз в виде их собственной осадной техники, которая осталась нетронутой. Видимо, орки попросту не успели до нее добраться.

Гарнизон Минас-Моргула тоже был в порядке, на их долю более не выпало никаких испытаний, если не считать, конечно, самого пребывания в зловещих стенах проклятого замка. Здесь войско разделилось. Воины Анора направились прямиком в Минас-Тирит, а двадцать тысяч рохиррим двинулись на север, назад в свои земли. Таков был четкий приказ их короля, отданный им непосредственно перед походом, и воинов Энерила сложно было в этом винить, тем паче, что они действительно оказали огромную поддержку Гондору, и лепта, внесенная ими в их общую победу над врагом, воистину была немалой.

***

Во врата Минас-Тирита воины короля Анора, несмотря на все пережитые ими трудности и треволнения, входили как победители. Молва уже загодя разнесла весть об их возвращении, и ныне отважных героев встречали ликующие толпы празднично одетых горожан, бросавших под ноги воинам цветы и зеленые триумфальные венки, коими в Гондоре было принято чествовать победителей.

Несмотря на тяжелую, запредельную усталость, воины, тем не менее, находили в себе силы для того, чтобы приветливо улыбаться встречающим их людям и махать им в ответ. Простые солдаты, они, тем не менее, пусть и интуитивно, прекрасно понимали одну старую как мир истину. Армия должна заботиться о мирных жителях, и в том числе и, как бы смешно это не звучало, об их душевном здоровье. Даже если все хуже некуда, воин был обязан сделать все для того, чтобы на вверенных ему людях, тем паче, если это мирные жители, все эти беды отразились наименее пагубно. Улыбаться даже когда тебе больно, идти на смерть тогда, когда все нутро трепещет невыразимого ужаса и умоляет повернуть назад, вот в чем заключается истинная сила мужа и воителя, а отнюдь не в ярких красивых доспехах и могучих мышцах...

Во дворце повелителя Анора и его гвардию встречал сам канцлер Диратрим. Низенький сухопарый старичок в простых темных одеждах чем-то неуловимо похожий на хищную птицу, Диратрим, несмотря на свой весьма хищный и отталкивающий внешний облик, был одним из самых верных людей короля, отличаясь к тому же недюжинным умом и хитростью. Благодаря его своевременной помощи в прошлом было раскрыто немало заговоров против короны, и от того канцлер пользовался особым доверием короля, хотя в отличие от Дуллана и Давиниона вряд ли являлся его другом.

Поклонившись королю и произнеся традиционные слова приветствия, он приблизился к Анору и вполголоса попросил его о разговоре наедине. Нечто неуловимое в лице и тоне канцлера, который вследствие своего возраста и должности отнюдь не был склонен ударяться в панику на пустом месте, заставило короля, несмотря на дикую усталость, прислушаться к его словам.

–Да, канцлер. – Устало бросил он, когда они, наконец, нашли укромный уголок. – Что у вас ко мне... И почему я не вижу Морейн? Ей, что, опять нездоровиться?

–Вот о дочери Наместника я как раз и хотел с вами поговорить, сир. – Диратрим виновато опустил голову, избегая смотреть королю в глаза. – Каюсь, моя ошибка, мои люди не доглядели и...

–И что? – глаза короля грозно потемнели. – Договаривай!

–Она исчезла. – Выдохнул канцлер.

–Как исчезла? – непонимающе нахмурился король. – Ее что, похитили?

–В том все и дело, что мы не знаем, владыка. Она словно в воду канула! Мои люди перевернули весь дворец, а затем и весь город с ног до головы, но так и не нашли ни малейших следов...

–Когда это произошло? – голос владыки Гондора заледенел.

–В тот же самый день, когда ваша армия направилась в поход... Я понимаю, что подвел ваше доверие, но я клянусь, что...

–Довольно. – Оборвал канцлера Анор. – Я не знаю, кто именно виновен в исчезновении моей невесты, но клянусь, когда я разберусь во всем, этот кто-то от души пожалеет, что перешел мне дорогу... Ты же, Диратрим, будешь взят под стражу до выяснения всех обстоятельств. Из уважения к твоим прошлым заслугам ты не будешь брошен в подземелье, но моли милосердных Валар о том, чтобы ты не оказался причастен ко всему этому... – Голос короля опасно потяжелел. – Ибо всех, кто в этом замешан, будет ждать смертный приговор. – С этими словами Анор подозвал к себе двух стоявших неподалеку стражей и приказал им препроводить канцлера Диратрима, который после гневной речи своего повелителя, казалось, стал еще ниже ростом, в его покои и ни под каким предлогом не выпускать наружу.

Дождавшись, когда рослые фигуры стражников вместе с новоиспеченным узником исчезнут за поворотом, король тяжело обхватил голову руками и с усилием сжал виски широкими сильными ладонями. Даже его железные нервы ныне были на пределе. В исчезновении Морейн было заинтересовано слишком много персон, чтобы он вот так вот в одночасье мог разобраться во всех хитросплетениях этого заговора. Под подозрением был практически каждый нобиль. К тому же с момента пропажи девушки прошло уже слишком много времени, чтобы надеяться на то, что она до сих пор жива.

С другой стороны живая Морейн – это превосходный рычаг давления на него самого, благо дочь Наместника успела крепко запасть ему в сердце. Но вот в чем загвоздка, его противники вряд ли подозревают об этом. Скорее всего, для них его ход с помолвкой – лишь тонко продуманный династический брак, целью которого является укрепление королевской власти, а также изрядно расшатавшихся за последние столетия связей Гондора и Арнора. А при таких реалиях Морейн его противникам живой не нужна в принципе. От ее убийства они выиграют гораздо больше, нежели если станут шантажировать его жизнью девушки.

Государь тяжело вздохнул, с усилием заставив себя выбросить все мрачные мысли из головы. Пока еще в этой истории остается слишком много темных пятен, а значит не стоит раньше времени делать скоропалительные выводы. Следует вдумчиво и неторопливо, на холодную голову оценить ситуацию и лишь потом решать, какие именно шаги ему следует предпринять. Ведь он в первую очередь король, и лишь потом человек. Именно так учили его в свое время мудрые наставники. И Анор Первый прекрасно усвоил их уроки.

Глава вторая. Харадрим.

Ульмар Танцующий Клинок гордо оглядывал бесчисленные порядки собственной армии. Более ста тысяч харадрим ныне выступало под его рукой. Даже стоявшая в этот день хмурая пасмурная погода столь обыденная для здешних холодных земель не могла испортить его настроения. Ровные шеренги харадских ассасинов в темных бурнусах с парными кривыми саблями соседствовали с могучими гвардейцами тяжелой пехоты вооруженной алебардами и гизармами и разношерстными ордами племен крайнего юга, из числа тех, кого Харад покорил не так давно. Последние шли в качестве пушечного мяса, ибо были рабами, и им предстояло самыми первыми схватиться с силой южного королевства и, скорее всего, пасть до последнего человека, чтобы обеспечить своим хозяевам желанную победу.

Отдельно неторопливо вышагивали громадные туши боевых олифантов. Последних было всего три десятка, но это была чудовищная сила, противостоять которой было крайне сложно. Ибо каждая подобная тварь была величиной с крупную скалу. Практически неуязвимые для стрел и копий, олифанты были самой грозной военной силой Харада, которой впрочем, те довольно редко пользовались, ибо обучить даже одно подобное создание стоило немалых денежных и людских затрат.

К тому же из-за громоздкости и неуклюжести этих тварей их можно было использовать далеко не во всех землях, где Харад вел свои военные кампании. Впрочем, сейчас был не тот случай. Султанат поставил все на эту карту, и стремился использовать все возможные ресурсы для победы в грядущей войне.

Однако более всего военачальник Харада уповал не на силу олифантов, а на мощь собственной отборной гвардии. Личные гвардейцы Ульмара были все как один штучными воинами, которых тот придирчиво отбирал, а после самолично тренировал, превращая их в идеальных воинов и убийц. Пять тысяч удальцов и героев, которые уже не раз выручали собственного командира, переламывая ход битвы в его пользу в самых сложных ситуациях и ныне должны были лучшим образом проявить себя и раз и навсегда сбить спесь с заносчивых гондорских выскочек.

Несмотря на колоссальные размеры, армия Харада продвигалась довольно быстро, ибо шла налегке. Дальновидный и мудрый, несмотря на молодость Ульмар прекрасно сознавал, на что шел, оставляя армию без обоза и как следствие без провианта. Он рассчитывал добыть его на захваченных землях, а перспектива голода будет для его войск дополнительным подспорьем для того, чтобы взять все приграничные крепости как можно скорее.

Подобно саранче войско Харада растеклось по всему южному Гондору. Сами того не ведая, они с точностью повторяли тактику северной орды, которая едва не уничтожила Арнор. Они под корень вырезали деревни и уничтожали мелкие приграничные форты, до тех пор, пока не уперлись в реку Андуин, которая являлась естественным препятствием между ними и основными землями южного королевства. Не брезговали также южане и банальной работорговлей. Караваны захваченных в Гондоре невольников то и дело убывали на юг, чтобы еще больше обогатить и без того более чем внушительную казну султаната.

Гондорцы сопротивлялись отчаянно, но врагов было слишком много. Впрочем, подавляющая часть поданных Анора все же, так или иначе, была в курсе относительно возможного вторжения Харада, и посему многие люди еще загодя покинули опасный юг или подготовили себе надежные убежища на тот случай, если оправдается худший вариант развития событий.