Текст книги "Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10 (СИ)"
Автор книги: Семён Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Логист добросовестно ответил.
На заднем плане помощница прокурора Хасэгава, не отрываясь, следила за руками одного из оперов, пакующего оружие нападавшего в пакет. Дальше девица встряхнулась, как будто сбросила некое наваждение, и присоединилась к ним:
– Кто применил смертельную силу? В каких обстоятельствах? – будто оправдываясь, она пояснила старшему напарнику. – С точки зрения справедливости лично для меня первичен ответ на вопрос, были ли действия необходимой самообороной.
– Какие у нас разные представления о справедливости! – молодой лошадью со своего места заржала Уэки.
Хину незаметно улыбнулась: похоже, айтишница что-то прикрутила в базовых настройках личности и свою безбашенность вкупе с эпатажем сейчас направила в конструктивное русло.
– В спорткомплексе работает видеонаблюдение, – логист дружелюбно потыкал пальцем в систему камер над головой. – Я понимаю, что вы не можете сейчас покинуть место происшествия, но на каком-то этапе работа здесь окончится. Вы сможете сделать выемку записи… – он обернулся к ней, – Хину-тян, на этаж выше?
– Да. Над бассейном есть спортзалы, в конце верхнего сектора – всё оборудование.
– Благодарю, – девица непроизвольно скривила губы в недовольной гримасе. – Решетников-сан, вы утверждаете, что этот пистолет был у подозреваемого с самого начала.
– Я его не трогал после того, как обезвредил – из уважения к вашей работе и вашему времени, понимая специфику неизбежного дознания. У него под одеждой наверняка обнаружатся жилет шахида и оперативная кобура.
– Что?
– Для скрытого ношения кобура. Даже я могу назвать виды экспертизы, которые подтвердят, что эта кобура и ствол – родные. И что потожировое следы этого джентльмена в спецовке…
– БЛАГОДАРЮ. Сколькими выстрелами он успел воспользоваться?
– Высадил больше половины магазина.
– Вы утверждаете, что ваши действия были вынужденными для защиты окружающих. Что составляет вас так полагать?..
* * *
Там же, через некоторое время.
К каждому ответу прокурорша относилась педантично, чтобы не сказать скептически: перепроверяла лично у свидетелей, где возможно – просила подтвердить Уэки, Хаяси и саму Хину; делала пометки для будущей выемки видеозаписи.
– Мне кажется или вы предвзяты? – на каком-то этапе Моэко задала неудобный лобовой вопрос.
– Нам важно сразу собрать юридические аргументы, была ли это «необходимая оборона» либо «крайняя необходимость». – На помощь подчинённой пришёл шеф. – Свидетелей не было кроме хозяйки бассейна…
– Запись, – напомнила адвокат, которая уже составила все нужные впечатления о происходящем и только что определилась с тактикой дальнейшего общения.
– … Вода, трое пострадавших, вооружённый стрелок. С ваших слов. Вопрос не в тактике, а в правовой квалификации. – Не дал себя перебить Кондо Рё. – Мы пытаемся определить и зафиксировать, была ли угроза жизни реальна.
– А мы сейчас как раз подходим к этому вопросу, – буднично кивнул Такидзиро с видом чемпиона по покеру, вскрывающемуся в последней выигрышной партии крупного денежного турнира.
На заднем плане криминалисты как раз закончили оформлять ящик.
– Хину-сан, сейчас же здесь всё пишется? – уточнил Решетников по виду обоснованно, но на самом деле картинно – и так ясно, уже не раз сказали.
– Да. С подстраховкой. – Лаконично кивнула хозяйка бассейна.
Подстраховкой в данном случае был слив записи в режиме реального времени в онлайн облака – гарантия сохранности. В принципе, система видеонаблюдения здесь всегда так и работает, просто сейчас её не стали ни выключать, ни перенастраивать.
– Я могу спросить, что вы написали в характеристиках прибора? – всё также буднично поинтересовался логист у криминалистов и следователя, оборачиваясь назад.
– Неизвестный прибор, требует дополнительных исследований, предположительно – генератор частот, которые…
– Я уже называл, в том числе скорой помощи, механику поражения троих пострадавших в бассейне, – Такидзиро мягко перебил. – От этой установки.
Полицейские переглянулись. Потерпевшие уехали в реанимацию и предположительно в ней в данный момент должны были находиться. С ними предстоит работать не тут и не сейчас.
– Вы должны были внести в протокол характер травм, – подключилась Моэко, угадывая игру подзащитного и вписываясь в неё без подготовки. – Это сделано?
– Со слов подозреваемого? – помощница прокурора наконец сбросила маску. – Нет уж, только после каких-либо заслуживающих доверия документальных свидетельств. Например, по итогам работы клиники скорой помощи, куда были увезены отдыхавшие.
– Тридцать седьмая поправка, – без перехода ровно выдал Такидзиро. – Танака-кейши, я прошу вас как компетентного технического специалиста сейчас меня услышать, – он обратился к старшему криминалисту напрямую, в уважительной к должности форме, игнорируя прочих.
Омивари-сан подобрались. Сотрудники прокуратуры, не сговариваясь, свели брови на переносицах.
– Говорите. – Начальник отдела криминалистов, прибывший на резонансный случай лично, служил давно и почувствовал некую подоплёку.
– Я чудесно понимаю, что у вас не может быть в принципе технической возможности идентифицировать здесь этот прибор – для этого нужно знать в лицо линейку. Никто из вас, – логист обвёл взглядом правоохранителей, всех без исключения, – не служил в Кайдзё Дзэйтай – Морских силах самообороны Японии. Никто из вас не тренировался и не состоял в штате Токубэцу Кейби-тай – «Специального охранного отряда» ВМФ.
– Каждый из нас на своём месте служит стране не менее достойно, – неожиданно пронзительно возразила помощница прокурора.
Такидзиро уважительно поклонился и помолчал пару секунд. Затем продолжил:
– Никто из вас никогда не выступал в роли токусю сэнсуй-ин – «специального водолаза».
Хину в рамках кругозора профессионального пловца ещё в сборной слышала о последних. Подразделение создано в две тысячи первом, полный аналог американских SEAL.
– Причём к сказанному тридцать седьмая поправка? – следователь.
– Вы бы знали, будь вы флотскими, – логист опустился на скамейку возле стенки. – Подводный направленный низкочастотный излучатель – он для нейтрализации находящихся на погружении водолазов. Это не прибор двойного назначения; это не щадящее либо нелетальное средство, которым выдают предупреждение либо сигналят заплывшим не туда.
– Тут переключатель режимов, хотя маркировки нет, – подал голос второй криминалист.
– Можно выставить амплитуду поменьше, – кивнул логист. – Это не меняет подоплёки: переносимость инфразвука – штука индивидуальная. Кто-то поморщится и потеряет сознание, пусть и с хорошими шансами, что потом откачают. А кто-то умрёт безвозвратно в первые секунды. Это боевое техническое средство нападения, находящееся в штатном перечне противо-диверсионных средств Военно-морского флота Китайской Народной Республики. Конкретно на этом не будет никаких маркировок, я уверен, но сам прибор профильные спецы идентифицируют однозначно. Просто вы ими не являетесь.
Повисла тишина. На лицах полицейских последовательно сменились задумчивость, удивление и облегчение – дело стремительно выходило из-под подведомственности.
– Прошу считать мои слова официальным заявлением ветерана Сил Самообороны Японии. Я имел дело с этим оборудованием, кроме прочего, в рамках службы по контракту. Применение средств из списка тридцать седмой поправки, само наличие их на территории Японии не является полицейской компетенцией. – Решетников мимикой дал понять, что всё это время он старательно давал Хасэгаве проявить себя поярче и увязнуть поглубже. – Прошу представителей прокуратуры, в рамках продекларированного вами же надзора за законностью, в срочном порядке уведомить центральный аппарат контрразведки Министерства Обороны, в частности, контразведки флота.
– Почему? – один из оперов полиции брякнул на автомате, чистый рефлекс.
– Потому что ни у кого из здесь присутствующих не хватит ни знаний, ни подготовки для надлежащего следствия. Есть перечень номенклатур. Да, здесь не ядерная боеголовка, но в перечне тридцать седмой поправки не она одна. Есть вещи, на которые Государство реагирует однозначно. Ящик – из их числа.
– Хм.
– Я вам больше скажу – уверен, вы и типа не сможете в итоге идентифицировать, – логист небрежно махнул рукой в сторону трупа. – И только углублённо покопавшись, получите в лучшем случае что-нибудь типа размытого экспертного мнения: «…фенотип и конституциональное сложение типичного китайца».
– Какой ты прошаренный в биологии, – нейтрально заметила Моэко, после заявлений о тридцать седмой наплевавшая на политесы.
Хину хорошо знала подругу, потому поняла, что всё это время та здорово волновалась.
– Что за незнакомые слова? Такидзиро-кун, расскажи? – вспыхнула любопытством Уэки.
– Есть генотип. Есть фенотип. Есть конституциональное сложение типичного представителя этноса. Давай чуть позже?
– Почему вы так уверены, что он – китаец? – задумчиво спросил Кондо Рё.
– Видел по нему. Исходя из вышеперечисленных идентификационных признаков, маркеров-идентификаторов. Действовала государственная организация, иностранная, действия носили откровенно враждебный нам характер. Это не «пьяный в бассейне» утонул.
– Не круто для простого бездарного логиста с нижних этажей? – попыталась взять на слабо прокурорша.
– Кто на что учился, – не стал вступать в полемику Решетников. – Хотя, если только персонально для вас… Хасэгава-сан, я буквально несколько часов назад вернулся в Японию из КНР. В Пекине я принимал участие в операции Аналитического Департамента Министерства иностранных дел Японии. Если не для протокола…
– Вы покидали Японию? С ограничительным браслетом на ноге, вопреки предписанному? – на лице девицы вспыхнуло неприкрытое удовлетворение. – Признаётесь сами?
– Готов ответить за проступок по всей строгости закона, – ухмыльнулся половиной лица логист. – Суть в другом. Аналитический Департамент подтвердит: в результате второй, параллельной операции, о которой я не могу сказать по независящим от меня причинам, самые верхние круги Тяньаньмэнь могли захотеть по недипломатическим каналам дать ответ Японии на нашу дипломатическую миссию.
– Из-за того мужика в туалете? – брякнула непосредственная Ута на автомате.
Решетников поморщился:
– Уэки-сан, это не наша с тобой информация. – Кивнул на Хасэгаву, – а она – не наш друг и не доброжелатель тех, кто нам помогал в Пекине. Хотя ты и права: верхушка хань должна была отреагировать очень остро. Это щелчок по носу даже не их хвалёной Системе, а конкретной персоне, которая полагает себя себя Самым Могущественным Человеком Мира.
– Хм.
– Я тебе потом объясню нюансы.
– Да я и сама понимаю… – с поправкой на имидж айтишницы смотрелось более чем убедительно.
Моэко решительно хлопнула в ладоши:
– Уважаемые прокуроры, жду ваших действий. Предлагаю оставаться в рамках действующего законодательства. Какова ваша официальная реакция на официальное заявление компетентного участника событий? Вопрос относится к компетенциям национальной безопасности, не к полицейской функции. Сказано гласно, при всех, под неудаляемую запись. Или у вас какое-то своё особое мнение?
Глава 6
– Пожалуйста, не нужно мной руководить, – достаточно резко ответила помощница прокурора. – Адвокат-сан, во избежание возможных недоразумений между нами, примите к све…
– А какие у нас могут быть недоразумения? Между нами? – подняла бровь Моэко. – Извините, что перебиваю, но о личных отношениях речь не идёт. Мы с вами контактируем первый и, возможно, последний раз в жизни исключительно в рамках работы каждой из нас.
– Не вам указывать, как мне мою работу делать!
Отсроченное зажигание, кивнула обладательница диплома по психологии. Уэки прокуроршу здорово подловила, но отыгрывать обратно у той не было технической возможности. Нервишки шалят, после такой-то деанонимизации – вот оно и прорвало.
– Автопилот – страшная штука, – вроде как ни к кому не обращаясь, нейтрально заметил сбоку Решетников.
На самом деле он аккуратно подлил масла в огонь. Автопилот равно подсознание, не раз и не два обсуждали.
– Перехватит управление у пилота – и привет, – продолжил «вздыхать» логист. – Зато «я начальник – ты дурак».
– Держите свои отвлечённые сентенции на умозрительные и не относящиеся к делу темы при себе! – Хасэгава реально поймала поток, её язык сейчас говорил без участия высшей мыслительной деятельности.
– У вас появились некие неизвестные мне полномочия? – Решетников поднял брови в точности вслед за адвокатом. – В частности, отдавать мне распоряжения? Ассистент-сан, я не служу по вашему ведомству, никогда в нём не состоял и никогда не буду. Вы мне не сэмпай, не друг, не родственник. Как только что сказала моя полномоченная представитель, – кивок на адвоката, – давайте оставаться в рамках действующего законодательства? Или вы возражаете?
– И эту её последнюю фразу ультимативно вносим в протокол, – буднично подытожила за подзащитным Моэко. – Кому-то настала пора отвечать за то, что вытворяется. Кондо-сан, не нужно ёрзать, как первоклассник! Закон есть закон! Мне очень странно, что вам об этом напоминаю я!
Между строк повисло, прокурору – якудза. Ещё и о чём, о необходимости неукоснительно придерживаться законности.
Ей не понравились эмоции сотрудника юстиции, потому Миёси-младшая на сказанном не остановилась:
– Здесь более десятка независимых участников. По вашему лицу вижу, вы планируете прямые незавуалированные оскорбления ваших подчинённых в адрес добросовестных граждан Японии покрывать?
Прокурор снова промолчал. По нему было чётко видно, как он старательно ищет варианты, но не находит никаких хороших решений.
– ЗАКОН БУДЕТ СОБЛЮДАТЬСЯ, ХОТИТЕ ВЫ ТОГО ИЛИ НЕТ, ТОЧКА! Позвольте вам напомнить, – якудза спохватилась и вежливо поклонилась. – Против возможного произвола зажравшихся исполнителей, возомнивших себя богами на деньги налогоплательщиков, существуют противовесы.
– Какие? – ангельским голосом подыграла Ута.
– В лице гражданского общества, – Моэко прекратила сдерживаться, отпустила эмоции, оттого в последней фразе лязгнула сталь. – Если у некоторых государственных служащих короткая память, мы будем напоминать раз за разом, столько, сколько потребуется. Чтобы вы зарубили себе на носу. – Чеканные слова слетали с языка легко, как последний приказ пилоту токкотай, вылетающему на самую главную в жизни задачу. – Эдогава-кай – не барыги, а последний оплот надежды простых людей на справедливость. Вы представляете государственную структуру, я – общественную организацию. Померяемся, чей герб сегодня более влиятелен? Если за его плечами правда?
– И снова эта мертвецкая тишина, – с нескрываемым удовольствием Уэки подняла вверх указательный палец. – Продолжай, Миёси-сан, пожалуйста, не останавливайся! Когда ты так говоришь, моя депрессия проходит, тоска и безнадёга исчезает, а надежда робким лучиком в конце тоннеля начинает возвращаться!
– Я занёс все реплики прокуратуры в протокол, – лаконично уведомил полицейский, работающий с планшетом.
Лицо Хасэгавы в возмущении вытянулось:
– А моя подпись на документе вам уже не нужна⁈
– Разрешите напомнить, – мурлыкнула Моэко, приходя парню на помощь. – В рамках уголовного производства случается, что, к примеру, подозреваемый либо обвиняемый отказывается подписывать протокол. Не важно, чего протокол. Я, конечно, понимаю, что вы очень молоды, Хасэгава-сан, и банально не владеете азами своей профессии, которые обязаны бы знать, – она повернулась к стенографирующему парню. – Это, пожалуйста, тоже внесите. – Затем продолжила в сторону юстиции. – Настоящим официально, под запись, как участник будущего процесса уведомляю вас о своём прямом подозрении вас в предвзятости, ангажированности и заранее предопределённой необъективности. Также, уведомляю вас о моём запросе касательно вашей профессиональной компетентности – с моей точки зрения, вы недостаточно образованы для функций, которые Государство доверило вам, по ошибке вручив эту должность недостойной.
– Не вам решать! – резко парировала Хасэгава.
– Конечно. Именно поэтому, в соответствии с законодательством, своё представление я направлю в Комитет по надзору за прокуратурами. Решать будут совсем другие люди.
– А чё, а чё, а чё? Моэко-тян? – Уэки жизнерадостно подпрыгнула три раза на вытянутых носочках. – И чё делают, если кто-то отказывается подписывать протокол? Я не в курсе, но интересно.
– Статья шестьдесят седьмая Процессуального Кодекса прямо определяет: в случае отказа участника процессуальных действий от подписи, если сами процессуальные действия выполнены без нарушений и не имеют расхождений с предписанными законодательством процедурами, действует альтернативное решение. – Вежливо ответила адвокат. – Пусть отказывается подписывать, сколько хочет. Бремени закона с его плеч такой отказ не снимает.
– Какое там решение? – оживился Решетников. – Раньше не сталкивался. Интересно и мне.
– «От подписи отказался», – пожала плечами адвокат. – Запись делается напротив фамилии субъекта, правомочность записи подтверждается подписями двух независимых свидетелей либо понятых. Присутствовавших в данном процессуальном действии с самого начала. Третий курс юридического. Или второй.
– А-ха-ха, ну у неё и рожа! – Уэки ткнула ногтем в направлении багровеющей девицы.
Та рефлекторно отшатнулась:
– Да вы!..
– Девочка, не морщи попу, – отмахнулась айтишница. – У меня научная степень по прикладной математике, это если не считать прочего.
– И что? – слегка невпопад разлепил губы прокурор по особо тяжким Кондо.
– И то! Я уверенно считаю до четырнадцати! Если вас, двух бессовестных коррупционеров, не считать, нас остальных тут остаётся двенадцать, – повела рукой. – Порядочных.
– Что? – Кондо качнулся сомнамбулой, судя по глазам, очень рельефно представляя в моменте, чем буквально с утра лично ему выльется навязанная кем-то «ассистентка».
С точки зрения и карьерных перспектив, и, возможно, персональных процессуальных последствий выльется – смотря насколько серьезно настроена гангстерша, небрежением богов имеющая лицензию адвоката(!) и, потенциально, повышенный вес каждого своего слова – потому что огласка, фиксация происходящего и Эдогава-кай (!!!).
И полицейские, и Решетников, и Агентство Моделей, не сговариваясь, видели: отвечать из пары прокурорских будет тот, кто здесь и сейчас формально старший. А ставленница мутных высоких покровителей позволяет себе то, что позволяет, именно потому, что на любые и всякие последствия ей плевать.
Гарнитур вот он, уже получен. Сверкает в ушах и на запястьях, притворяясь полированной нержавейкой. На карьеру в стенах прокуратуры девица надеется не сильно, это чтобы сказать очень мягко – видно по её физиономии.
Если даже прямо на утро вышибут с должности с треском (кстати, не факт…), в своём молодом возрасте она новую карьеру начнет легко и успешно, на новом месте, пусть и в иной организации – всё тот же гарнитур соврать не даст. А карьера продолжится хоть и в стенах, где царствует неизвестный даритель.
Такие покровители всегда заботятся и в любом случае пропасть с голоду своему человеку не дадут. Правила игры.
А вот строивший карьеру почти три десятка лет сотрудник юстиции, в возрасте за пятьдесят или около, да на должности специального прокурора по особо тяжким… Он там своим не является. Такому человеку начинать жизнь с нуля, будучи уволенным по несоответствию, несколько сложнее, чем его нынешней напарнице.
Процентов на сто сложнее.
– Тяжела жизнь и у подкаблучника, и у коррупционера, – с фальшивым сочувствием Уэки надула пузырь неизвестно где взятой жвачки и оглушительно лопнула на весь бассейн (где она её достала⁈). – Косячат покровители – а жопа на барабан будет натянута твоя, особенно если ты – два в одном, пха-ха-ха. Коррумпированный подкаблучник, муа-ха-ха, я сегодня в ударе!
Кондо принял для себя какие-то решения. Он поднял на говорящую тяжёлый взгляд:
– Вы отдаёте себе отчёт, что лично вас привлечь даже за эти слова, в таком составе…
– Валяй, привлекай. Отвечу по всей строгости закона, – кротко опустила ресницы Ута и потёрла подушечкой правой ступни плитку пола перед собой. – Я в этом здании, если что, глава IT-департамента. Запись прямо сейчас льётся в облака и будет обнародована вне зависимости от, теперь уже, любых событий. – Айтишница взяла приём адвоката на вооружение и в её последних словах тоже звякнул металл. – Это тоже можете внести куда хотите, – она повернулась к полицейскому с планшетом. – Так подумать, мы не в какой-нибудь Европе. И не в Америках. В Японии фамилия и семья пока ещё что-то значат, особенно если ты прав, знаешь, что ты прав и несгибаемо двигаешься вперёд.
Она технично опустила тот факт, что видео в Атлетике – вотчина Хьюги, не «Йокогамы».
– Вот так простое уголовное дело за какой-то десяток минут трансформируется в сложный клубок комплексных политических противоречий на высшем уровне, – с эмоциями робота констатировала Хьюга, оглядываясь, чтоб упасть спиной в свободное пластиковое кресло.
Формы пловчихи, прикрытые микроскопическими треугольниками купальника, под влиянием гравитации предсказуемо качнулись, привлекая внимание всех без исключения мужчин.
– И не нужно семи пядей во лбу, чтобы спрогнозировать, кто выиграет конкретно этот раунд, – подытожила Хину. – Как говорится, явное преимущество одной из сторон налицо.
Полицейские уже пару минут как качались с пяток на носки. Сотрудники разных отделов и подразделений токийского департамента, не сговариваясь, оторвались от того, чем занимались, и скрестили взгляды на спортсменке, исключая разве что старшего криминалиста.
– Ты – труп, – с фальшивым сочувствием выдохнула Уэки прокурорше. – Тебе говорю, Томоко-тян.
– Я вам не «ты»! И не «Томоко-тян»!
– Подай на меня в суд, – участливо предложила айтишница не в первый раз. – Отвечу, как говорит наш дорогой и дремучий Такидзиро-кун, по всей строгости закона. В этом случае. Томоко-тян, на всякий случай уточняю во избежание кривотолков: ты труп в политическом плане, в плане своей служебной лестницы, уж не знаю, какие у тебя стратегические планы. – Топ-менеджер открыто намекнула на целую плеяду высокопоставленных прокуроров прошлого и нынешнего веков, на более высоких этапах карьеры ставших министрами и даже премьер-министрами.
Возглавившими государство, иными словами.
– Уважаемый босс этой взбалмошной девицы, – дальше глава IT Йокогамы повернулась к Кондо Рё и снова хлопнула пузырём жвачки. – Разрешите поинтересоваться как налогоплательщик у представителя государственного менеджмента. Ваша недалекая, недообразованная, некомпетентная и недобросовестная подчинённая сейчас озвучивает позицию ВСЕГО вашего государственного органа? Всей вашей Специальной прокуратуры? Или она несёт бред исключительно по личному почину и в частном порядке? Так сказать, от собственного имени?
Кондо начал открывать рот для ответа.
Уэки не дала ему вставить и слова:
– Спрашиваю потому, что, если второе, то давайте на выслушивание её ахинеи понапрасну времени не тратить? В какой-то момент? Я спать хочу, а тут куча работы.
– Я попросил бы вас подбирать слова, – прокурор тяжело дышал и полировал взглядом носки ботинок.
При этом он старательно избегал смотреть в глаза кому-либо.
– Поня-я-ятно, – айтишница зевнула. – Вот и вскрылась истинная подоплёка, которую каждый из нас предполагал. В вашей паре Главный прокурор по особо тяжким преступлениям – только для видимости. На самом деле решает она, – палец с длинным ногтем и очень дорогим маникюром вытянулся в направлении Хасэгавы Томоко. – Что ж. Видимо, настало время противовесов гражданского общества.
– Ты в рукопашную собралась? – Хаяси Хонока, напряжённо размышлявшая, вынырнула в реал.
– Боже упаси! – открестилась Уэки. – Я хрупкая женщина. Для таких дел, в смысле, для рукопашных есть профессионалы. Хорошо, что мы за ними как за каменной стеной, – она повернулась в сторону химэ Эдогава-кай, лицо растянулось в счастливой улыбке. – Миёси-сан, гражданское общество в моём лице бесконечно верит в бестрепетное и независимое знамя справедливости, которое так убедительно демонстрирует время от времени твой отец. Дашь ей в нос? Можно фигурально. А то она меня уже выбесила…
Моэко красноречиво посмотрела в глаза Уты, прокачала подбородком и вслед за прокурором Кондо затеяла набирать воздух для ответа, когда чуть поодаль раздался голос старшего криминалиста:
– Центральный отряд защиты от специальных видов оружия?
– …
– Говорит криминалист полиции метрополии Токио, место происшествия – район….
– …
– При осмотре обнаружен предмет, предположительно относящийся к категории специального снаряжения…
– …
– Нет, не специальный боеприпас, слава богам, но всё равно из тридцать седьмого списка…
– …
– Это по словам ветерана Сил Самообороны Японии, не по моим словам…
– …
– Я в армии не служил и по спецоборудованию ВМФ специалистом не являюсь…
– …
Второй криминалист тем временем, не глядя на сотрудников юстиции, пояснил гражданским:
– Необходима немедленная проверка и вмешательство профильных специалистов.
– Надзорный орган вам не указ⁈ – Хасэгава чуть в воздух не взвилась, обращаясь к говорящему по телефону, что само по себе являлось нарушением как минимум профессионального этикета.
Вместо занятого эксперта-босса снова ответил подчинённый:
– У нас свой протокол, ассистент-сан. Доклад по ТАКИМ темам должен уходить по подведомственности незамедлительно и независимо от прокуратуры. И мы, полиция Токио, очень хорошо знаем свои обязанности. И будем неукоснительно их соблюдать.
Разговор по телефону продолжался, так как самый старший по возрасту омивари-сан на Хасэгаву даже не глянул:
– Да. Именно.
– …
– Место оцеплено. Это на *** этаже небоскрёба… Эвакуация в необходимых рамках проведена, просим ваше подразделение срочно выдвинуться. – Ветеран криминалистики, по-прежнему не обращая внимания на сотрудницу юстиции, повернулся к злополучному ящику.
Выслушав что-то от собеседника, он этим же смартфоном сделал несколько фотографий, отправил их в мессенджер.
– …
– Да, сейчас. – Удерживая гаджет плечом, полицейский завозился с пластиковым корпусом, пытаясь добраться до внутренностей прибора.
– Просит показать гидроакустическую головку? – в беседу сбоку ввинтился вездесущий Решетников. – Хочет видеть трансдьюсер?
Криминалист молча кивнул.
– Скажите, сейчас. – Логист что-то нажал, поддел ногтем большого пальца, хлопнул, снова нажал и крышка откинулась. – Защита от дурака. У китайцев такое часто. Видимо, специфика их личного состава.
Омивари-сан поблагодарил жестом, продолжая беседу:
– Небоскрёб Йокогама.
– …
– Да, посадочная площадка на крыше есть, – после этого заполошно заозился сперва на Хьюгу, потом на саму Моэко.
– Есть, – ровно подтвердила Хаяси. – Пойду и их встречу. Через сколько ждать?
– Я с вами! – полицейский на мгновение оторвался от беседы, машинально заценив финансистку взглядом от пяток до макушки. – Пожалуйста, покажите куда идти?
Хонока иронично улыбнулась и махнула рукой на дверь в углу. Не обращая внимания на гримасы девицы Томоко, двое спокойно направились к выходу из сектора.
– Сейчас и кавалерия подгребёт, – невозмутимо заметила Хьюга. – Кажется, ваша карта бита, – бросила она к прокурорше. – Не мне вас учить, но я бы на вашем месте больше озаботилась соблюдением закона, а не попытками угодить кому ни попадя.
– Кто-то объяснит мне, кому старший криминалист-сан звонил и кого мы теперь ждём? – Уэки передумала идти (куда она там собиралась) и снова намотала локон на палец. – Такидзиро-кун? Ты точно знаешь. Скажи мне?
– При обнаружении номенклатур тридцать седмого списка включаются вполне определённые алгоритмы – это прямо продиктовано Законом о Национальной безопасности. Например, полиция не может и не должна обезвреживать те же специальные боеприпасы – она банально не умеет, не знает, как. Для этого существуют совсем другие структуры и люди.
– Кто?
– Думаю, в данном случае Чуо Токусю Буки Бого-тай – Центральный отряд защиты от специальных видов оружия.
Прокурор Кондо откровенно приуныл и даже перестал то и дело коситься на «помощницу».
– Насколько могу судить, уважаемый танака-кейши набрал именно их, а те в ходе беседы подключили к конференции напрямую Чуо Сокуо Рэнтай NBC Тайсё Бу-та й – NBC-подразделение Центрального оперативного полка быстрого реагирования. В последнем уверен на все сто, – компетентно завершил Такидзиро.
– На чём зиждется ваша уверенность? – неприязненно спросила Хасэгава, пытаясь изобразить хорошую мину при плохой игре.
– Чуо Сокуо Рэнтай NBC Тайсё Бу-тай дислоцируется на базе Камп Сайтама в Кумагая, фактически пригород Токио, – без тени негатива пояснил логист. – Около полусотни километров от центра города, а от нас сейчас даже ближе. Именно их могут быстро поднять вертолётом в случае ЧП в Токио или Йокогаме – это их штатная зона ответственности.
Ута удивлённо открыла рот, Решетников поторопился уточнить:
– Не «мы-Йокогама». Не здание и не корпорация. Та Йокогама, которая город и порт.
* * *
За некоторое время до этого. Где-то в Гонконге.
Какое-то время снова пришлось петлять по улицам третьей категории, двигаясь параллельно осевой магистрали. Насколько понял Чень, чтобы объехать уже заготовленную полицией пробку.
Вертолёт вынырнул из ниоткуда и повис прямо над их головами:
– Мотоцикл без государственного регистрационного номерного знака! Немедленно остановиться! Повторяю, мотоцикл без государственного регистрационного номерного знака, немедленно остановиться! Водителю и пассажиру сойти с мотоцикла!
– Давит на нервы, – просипел генерал, под грузом эмоций торопясь поделиться профессиональной точкой зрения. – Главное: стрельбы можем не опасаться.
Бог его знает, в курсе ли пилот Kawasaki, что в Гонконге в частности и в Китае вообще угрожать стрельбой в густонаселённой застройке просто не принято.
– Плохо. Он нас видит. Дронов больше нет, но он сможет навести наземные экипажи и скоординировать кого-нибудь из патрулей по конечной точке. – Водитель говорил на жонггуо с ошибками, но в целом понятно. – Нам нельзя прибывать в последний пункт при полиции. Держитесь крепче.
Следующую минуту пилот выжимал из мотоцикла возможное и невозможное, хотя было заранее ясно, что оторваться на двухколёсном транспорте, даже таком, от воздушного преследования – бесплодная затея.
На каком-то этапе Чень отметил, что они уже довольно продолжительное время движутся совсем не в ту сторону, куда нужно. Зачем? Что это даст?
Параллельно японец экспрессивно общался со своими (и как он только ухитряется – на такой скорости и в таких обстоятельствах?), содержания генерал предсказуемо не понял. В их шлемах вообще сейчас звучало всё подряд: переговоры полицейских машин между собой и с пультом; переговоры вертолёта с наземными коллегами; те же японцы между собой.
