Текст книги "Быть или казаться (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Еще какие варианты?

– Никаких. – Честно и искренне покачал головой странный визитер.

– А между тем, эти варианты есть, – мурлыкнула детектив.

Похожа сейчас на кошку, которая охотится за мышью, нервно подумал про себя кореец.

– Внимательно слежу за ходом твоей мысли, – фыркнул Щукин.

– Кто тебя послал? Какой отдел копает против нас? У тебя в деле висит свежий привод к Дьёрку, вы с ним о чём-то договорились? Это он тебя снабдил информацией? – перед серией вопросов Лоу накрыла ладонь Щукина своей и теперь не сводила с него взгляда.

Глава 10

– Некоторые проблемы в жизни имею. Возможно, даже большие, – русский свёл брови вместе, гипнотизируя взглядом чужую руку поверх своей. – Но я как раз решил сменить жизненный этап и вплотную приступил к их решению. С департаментом полиции вообще никаких дел никогда не имел до последнего времени. Уточнение: до этого самого последнего эпизода. – Он перевёл дух. – Привод к Дьёрку – незапланированная случайность, по крайней мере, с моей стороны. Никогда не был сторонником делать чужую работу, оттого и не вступал ни в какие коалиции. Я к тому, что связь с твоими коллегами отрицаю.

– Отрицаю не значит не имею. Так? – Лоу выглядела, будто сдерживает эмоции.

– Не в данном контексте. Именно сейчас "отрицает" и значит, что не имею. Медицинская формулировка. Что, незнакомая?!

– А чем медицинская формулировка отличается от общечеловеческой?

– Вот так копы и проводят служебное время, – вздохнул, ни к кому не обращаясь, Хван. – За деньги налогоплательщиков. Пытаются поймать на разночтениях, словно детский сад или младшеклассники.

Детектив скользнула по нему взглядом, но ничего не сказала, продолжая держать за руку Щукина.

– В медицине "отрицает" – это когда нет явных клинических проявлений либо видимых последствий. Но проводящий опрос врач не может засвидетельствовать либо опровергнуть утверждения опрашиваемого на личном уровне. Как правило, вопросы сопутствующей побочки, – доброжелательно пояснил русский. – К основному заболеванию постольку-поскольку.

– Ты вот совсем недавно зарегистрировал у Дьёрка официальное заявление. Опираясь на него, сам Сэм, да и его отдел, раскрутят пару очень интересных тем в рамках подведомственности, – теперь пальцы женщины буквально впивались в кожу визитёра. – Всё бы ничего, разное бывает. – Коп выдержала многозначительную паузу. – Но что, никто в том отделе, включая Сэма, тебе ничего не предложил? В в качестве компенсации?

– В каком смысле?! – теперь русский выглядел по-настоящему удивлённым. – Какая компенсация? За что?! На свидание не звали, жениться тоже никто не обещал. Случился откровенно криминальный инцидент, я его и имел в виду, когда говорил о личных проблемах… Ну да, этот ваш Дьёрк отчего-то очень хотел от меня это заявление получить, ещё – боялся, что я его не напишу. Но Джордан, ау! При чём тут ты и твой отдел?! У вас что, в полиции битва между самими вами?! Вместо того, чтобы бороться с преступностью?!

Щукин удивлённо наклонил голову к плечу.

– Продолжай. – Коп выглядела задумчиво.

– Упс. Вот это да… Заявляю со всей ответственностью: никаких предложений от твоих коллег по дискредитации, введению тебя в заблуждение либо вообще связанных с тобой я НЕ ПОЛУЧАЛ. Есть разве что одна догадка, но она к тебе никаким местом… Кстати, я тебя и увидел-то впервые только что! До этого о твоём существовании даже не подозревал!

– Что за догадка? По Дьёрку?

Хван, глядя на происходящее со стороны, отметил, что ему уже интересно наблюдать за мимикой этой стервы. Его имевший место страх постепенно улетучивался, уступая место любопытству.

Или ему нравятся её глаза?!

Поймав себя на последней мысли, кореец удивлённо отвесил нижнюю челюсть и на какое-то время ушёл в себя.

– Ну, я тогда подумал, что моё заявление даст полиции возможность списать какую-то часть денег на негласный аппарат, – пояснил Щукин. – Этот ваш Дьёрк имел такой вид, словно сдал сложный тест или прошёл какой-то экзамен. В общем, считал, что он меня облапошил и что-то на этом поимеет – читалось по его лицу. Мне это показалось занятным.

– Мне сейчас это всё кажется ещё более занятным, – женщина смотрела на русского очень странно. – Ты действительно такая чистая монета, которой представляешься? Или всё же считаешь себя сильно умным?

От ДжоЧже не укрылось, что руку нового товарища бабища отпускать и не думала.

Впрочем, кажется, Щукина это нисколько не парило.

А ведь самому корейцу и в голову не пришло, что его новый знакомый может быть как-то связан с полицией. Это бы объясняло, кстати, его такое наплевательское отношение к загрузке нелицензированного софта из собственной квартиры.

Стоп. Он реально втыкал в момент встречи, одернул себя ДжоЧже. Отбрасывал копыта. И ему вполне логично было тогда пофиг на какие-то там юридические последствия: если жить из-за травмы тебе осталось меньше суток, проблемы с законом волнуют несильно.

Просто у Щукина, как оказалось, реально есть какое-то фундаментальное медицинское образование. По крайней мере, в части теории.

– А практика в хирургии щ-щас и на хрен никому не нужна, не в средние века живём, – невпопад выдал кореец вслух, увлекшись собственными мыслями. – Роботы на что…

– Теперь я начинаю беспокоиться всерьёз, – озадаченно ответил стерве Щукин. – Ну и в чём же подвох?! Имело место уголовное преступление. Потерпевший написал заявление. Я что-то не понимаю, чего ты прицепилась?!

– На Молний тебе плевать? Смелый? – полицейская померилась какое-то время с собеседником взглядами, не забывая глядеть на их руки.

– Не понял. – Русский казался теперь встревоженным и искренним. – Дьёрк же должен будет с ними разобраться, нет? Ты как будто намекаешь, что мне всё равно что-то угрожает? Именно из-за этого обращения в полицию?

– Из-за фиксации в полиции твоих претензий в адрес Молний, – подтвердила стерва. – Или ты бессмертный? Ты правда не опасаешься, что они придут к тебе предъявлять? А ведь они придут, обязательно.

– Эй, стоп-стоп-стоп! Ну да, я заявил, – недоучившийся доктор принялся торопливо размышлять вслух. – Как ты говоришь, эти Молнии действительно могут попытаться прийти ко мне с претензиями… Но ведь всем же будет ясно, случись со мной что, кто в этом виноват? – Щукин был растерян. – В этом участке лежит моё собственноручное заявление! – он постучал свободной рукой по крышке стола. – Они же после такого… Полиция же обо всём знает?!

Повисла неловкая пауза.

Детектив с интересом разглядывала своего собеседника, словно неведомое насекомое.

Хван отстраненно подумал, что и на Молний можно найти противовес. Другое дело, что не в европейском квартале. Но об этом будет смысл думать только после того, как окончится их общение со сукой Лоу – чтобы не загадывать заранее. И не сглазить.

– М-да. Пожалуй, такого не изобразишь, – подвела итог собственным размышлениям детектив.

Отпуская руку Щукина, поднимаясь, соединяя обе ладони за своей спиной и начиная прохаживаться вдоль стола.

– А что приложуха говорит? – ДжоЧже, вернув себе способность мыслить здраво, рассудил, что больше ему ничего не угрожает.

По крайней мере, здесь и сейчас: между русским и сукой намечались дела гораздо интереснее, чем скучный и законопослушный кореец.

Ну, почти законопослушный. Не пойман – не вор. А его пока никто ни на чём не ловил.

– Ожил? – вяло отреагировала коп. – Приложуха в норме. Типа, святая правда и чистая монета. Прямо вопрос ребром…

– Что за ребро? – оживился Щукин.

– Что за вопрос? – Хван с интересом впился взглядом в задницу Лоу.

Благо, последняя подошла к панорамному окну, сейчас стояла спиной, а штаны сидели на ней плотно.

– Что с вами делать.

– Так. У меня встречный вопрос: кто нам мешает вернуться к цели моего визита? Или что? – русский выглядел донельзя деловым.

– Тоже верно. – Бабища вынырнула из каких-то размышлений, покачалось на носках ботинок, имевших высокий каблук, и вернулась за стол. – Хм. А ведь ты хитрожоп, – констатировала она, занимая свой стул. – Ведь зацепил, сволочь.

– И в мыслях не держал, – добросовестно покачал головой Щукин. – Ни с какого ракурса. Клянусь. Можешь меня опять за руку полапать.

– Ещё надо понять, кто в этой комнате большая сволочь, – окончательно осмелел Хван. – Пардон. Нервное. Это не я сказал, это мой язык сам ляпнул.

– Ну давай посмотрим… – Лоу склонилась над своим планшетом, скролля какой-то текст через виртуалку. – Рассчитываешь выйти на условный или отделаться предупреждением? – ровно спросила она, не поднимая глаз.

– А у нас какая цель? – живо поинтересовался русский. – Навскидку вижу несколько вариантов, но не могу ж я думать за другого человека.

– Какие варианты видишь? – ДжоЧже готов был спорить, что печально известная в узких кругах сука сейчас откровенно развлекается.

– Первый, он же традиционный, если верить опасениям нашего осторожного друга Хвана. Ты будешь праздновать свои комплексы и травмы, проецируя на меня свою ненависть к мужикам, – Щукин похлопал товарища по спине. – Второй вариант: ты поддаёшься секундному импульсу. Спускаешь всё на тормозах, потом будешь долго жалеть и грызть себя.

– На тему? – Лоу выглядела обычной любопытной кошкой.

– Ну что взяла и изменила своим принципам. Отпустила, хотя могла законопатить, – чуть подался вперёд русский, устраиваясь на стуле поудобнее.

– Ещё варианты будут?

– А как же. – Недоучившийся доктор наконец устроился и выдал серьёзно. – Джордан, а зачем ты вообще пошла в полицию? Изначально?

Хван глухо хрюкнул, но не стал дразнить гусей и озвучивать вслух, что хотел и мог.

– Ты заметил, как стремительно и неуловимо изменилась тональность нашего разговора? – ухмыльнулась Лоу в ответ. – Уже ты развалился в кресле и допрашиваешь. А я тебе, виляя хвостом, тороплюсь дать пояснения.

– Я не развалился. Сломано ребро, проткнуло лёгкое, – Хван отметил, что русский не стал вдаваться в плевральные детали и сказал упрощенно. – Я не допрашиваю, а искренне пытаюсь разобраться в твоих внутренних приоритетах.

– Тебе настолько интересно? – во взгляде детектива струилось уже неприкрытое любопытство.

– Нет. Не как мужчине.

ДжоЧже замычал, как от зубной боли: ну что тебе стоило сказать да?!

– Я сейчас оперирую категориями врач-пациент, – пояснил русский. – И ещё, на всякий пожарный случай, чтобы снять все возможные недоразумения. Сексуальный интерес в наших отношениях исключён категорически. Изначально и по определению.

Хван с силой в печатал правую ладонь себе в лоб и уныло подался корпусом вперёд.

* * *

– Твой подопечный снова в участке! – сосед по кабинету (и по совместительству подчинённый) плюхнулся в кресло за соседний стол. – Полчаса назад в переговорную шагал.

– Что за подопечный? Зачем шагал? – не отрываясь от экрана, Дьёрк от напряжения высунул язык и сейчас изо всех сил старался удержать рубеж.

Получалось не особо. Коллеги из сектора два-два уже перемололи их пати и теперь добивали оставшихся.

– Утренний. У которого ты заявление танцами вокруг стула выдавливал.

– Щукин? – встрепенулся детектив криминального отдела, наконец отрываясь от игры. – Бл*, заколбасили, черти… А что он тут потерял, по второму разу?!

– А я откуда знаю? – огрызнулся напарник в ответ. – Ты ему только что серенады не пел, когда его уламывал. Вот я рожу и запомнил. А тут гляжу – шагает по коридору, собственной персоной. Пятый этаж, следом за Лоу. Не знаю, какие у них дела.

– Ух ты. – напрягся Сэм.

На первый взгляд, в случившемся не было ничего страшного.

А с другой стороны, осложнить жизнь Молниям могли и другие этажи этого здания, что было крайне нежелательным именно в текущий момент.

По личным, крайне недекларируемым причинам, которым лично Дьёрк придавал очень большое значение.

Как назло, именно сейчас он ждал кое-кого с курьерской миссией, ещё и от Уркидеса.

– Совпадение? – он ожесточенно потёр кончик носа. – И ни раньше, ни позже. Вот же…

Вырубив экран, один из ключевых сотрудников криминального отдела принялся лихорадочно прикидывать, как бы подстраховаться на всякий случай.

– Чего напрягся? – безразлично поинтересовался сосед. – У нас же всё чисто, нет?

Дьёрк скривился. Не объяснять же молодому: пойди что не так у Молний именно со Щукиным, в первую очередь те будут грешить именно в адрес Сэма.

Не то чтобы это была большая проблема, но получить пожертвования через фонд сотрудников-пенсионеров хотелось бы без помех.

Детектив решительно поднялся:

– Пойду пройдусь.

Ему всё равно сейчас надо было спускаться в холл первого этажа: курьера лучше перехватить там, якобы случайно.

Глава 11

—… И ещё, на всякий пожарный случай, чтобы снять все возможные недоразумения. Сексуальный интерес в наших отношениях исключён категорически. – Щукин сказал это на полном серьёзе.

Хван поначалу подумал, что товарищ так шутит – и опять слегка напрягся. Ещё через мгновение он понял, что ему до чёртиков интересно, что будет дальше: Щукин был донельзя серьёзен.

– Необычно. – Призналась Лоу. – Хорошо, что я давно не ведусь на такие подначки.

– Ведёшься. Но ты продолжай. – Щукин, видимо, решил обнаглеть до конца или просто обостриться. – Я жду ответа на один конкретный вопрос.

– Тебе что, острых ощущений в жизни не хватает? – проворчал кореец, старательно глядя в стол перед собой. – Нахрена ты её драконишь?

– Не мешай, – отмахнулся русский. – Тут реально надо всё на свои места с самого начала расставить. Итак, Джордан, так зачем ты изначально пошла в полицию? И пожалуйста, говори правду, если будешь отвечать.

– А если совру? – стерва нагло ухмыльнулась.

– Я же увижу, – пожал плечами новый знакомый. – Значит, у нас не получается договориться.

– Изначально, как ты говоришь, я пошла в полицию "защищать и служить". – Достаточно ровно ответила коп, пропуская мимо ушей двусмысленность насчёт договориться. – Мне хотелось быть нужной, заниматься своим делом и при этом себя уважать. Нормально ответила?

– Более чем, – Щукин кивнул. – Но твой ответ намекает, что сейчас всё не совсем так. Не прокомментируешь сама себя?

– А сейчас мне кажется, что очень многие люди просто недостойны самоотверженности в заботе о них. Про свиней и бисер слыхал?

– Слыхал. И ты, упираясь и растрачивая себя ради недостойных – это по твоему мнению – стремительно теряешь самооценку? – кивнул сам себе недоучившийся врач. – Угу… Не говори ничего, я понял, – перебил он служительницу закона, не давая той сказать слова. – Джордан, ну вот тебе моя позиция, в свете нашего с тобой разбирательства по факту моего заявления. Я нисколько не отрицаю случившегося факта. Я пришёл сюда сам и соглашусь с любым законным решением. Но что делать, если какие-то законы написаны против людей, а не ради них?

– Законы не бывают хорошими или плохими, – Лоу продолжала нервировать Хвана своей широкой улыбкой. – Это просто общие правила игры, которые рациональнее соблюдать. Пример – езда по правой стороне дороги: тебе это может быть неудобно, может не нравиться. Но если ты полезешь на встречку…

– Я бы умер без скачивания этой программы, – простенько пожал плечами Щукин.

– Пакетов. Без скачивания пакетов, – со вздохом поправил кореец, но его опять никто не услышал.

– Тогда у меня не то что не было выбора, а вообще счёт шёл на часы и минуты. – Русский пристально глядел на собеседницу. – Получается, следуя закону, я должен был добровольно выбрать умереть. Зато закон соблюдён, – последние слова он сказал нарочито серьёзно, кривляясь и поднимая вверх указательный палец.

– Что ты предлагаешь? – с любопытством спросила Лоу.

– Знаешь, у меня сегодняшняя ситуация не впервые, – неожиданно разоткровенничался Щукин.

– Уже качал софт раньше?! – неподдельно и явно неприятно удивилась коп. – Тут?!

– Да нет, дома, – русский с досадой поморщился. – И не софт. Понимаешь, у меня на родине есть уголовная статья за превышение пределов необходимой самообороны. По факту, её применяют вообще к любой самообороне. Если на тебя на улице напали, получается очень плохой выбор: или дать себя забить нетрезвой шпане, ну или позволить чего похуже с собой сделать… Или – по-любому сядешь. Как думаешь, что обычно выбирает средний здоровый человек?

– Давай без предварительных ласк, – весело гоготнула женщина. – Говори, к чему клонишь.

– Мне очень не нравится закон, следуя которому, я должен безальтернативно выбирать свою смерть. Мне кажется, такому закону не место в обществе. Соответственно, я буду искать способы его обойти.

– Прикольно, – хмыкнула Лоу. – А знаешь, ты где-то меня впечатлил. Случайно не изучал риторику на досуге?

– Нет. Я врач. Медик, – поправился Щукин. – Там было не до изучения риторики: успеть бы выучить всё по специальности. Тем более что многого в институте недодавали даже из того, что нужно уже сразу после.

– Не слишком ли многому, – она выделила слово вслед за парнем, – тебя научили за такое недолгое время?

– Я и в неучебное время немало читал. Кстати, все личные деньги на старые бумажные учебники уходили… Благодаря им сегодня что-то из себя и представляю.

– Например? – будто между делом поинтересовалась Джордан. – Что за учебники?

– Клиническая патофизиология, – русский, снисходительно улыбаясь сейчас, похоже, не понимал, что ходит по краю. – Клиническая фармакология. Физиологические показатели человека при патологии. Стационарная помощь детям… Могу долго перечислять. Но мы так с тобой и не пришли ни к какому выводу, – всё с тем же выражением лица напомнил он.

– Я с удовольствием сперва выслушаю твои предложения перед тем, как сообщить тебе своё решение, – серьёзно ответила коп.

– А у меня вопрос, переходящий в предложение. Джордан, насчёт того лозунга, про защищать и служить: кому служить? – русский выдержал паузу. – Или чему? – новый товарищ корейца то ли изобразил нетерпеливое ожидание, то ли искренне его испытывал.

– Закон превыше всего, – весело ответила женщина. – Какие тут могут быть иные мнения?

– Может, не надо путать цель и инструмент? – предположил Щукин. – Я, в принципе, это и хотел предложить. Твой закон – это цель или инструмент? И если второе, так что тогда твоя цель? Кстати! – он опять развалился в кресле поудобнее, но теперь Лоу ничего ему не сказала. – Там, откуда я родом, старики говорят: чистыми нужно быть перед богом, людьми, и законом. А у вас здесь, – он обвел взглядом просторное пустое помещение, – законы прямо противоречат интересам людей. И вот теперь мой тебе вопрос, детектив Лоу: а кому служишь ты? И какую сторону выберешь, если придётся выбирать? Людей? Или эти твои правила дорожного движения? По которым мне надо было добровольно задохнуться заживо?

– Манипуляция на троечку. – Коп сверкнула позитивом во все тридцать два.

– Боже упаси, – быстро открестился Щукин. – И в мыслях не имел. Просто я свой выбор сделал тогда, когда жить хотел. А вот ты свой будешь делать прямо сейчас, на моих глазах. А я за этим с удовольствием понаблюдаю.

– Прикольно. – Ровно за секунду выражение лица сотрудницы полиции стало из улыбающегося серьёзным. – А ты не опасаешься вот так, нагло и беспардонно, спихивать меня с верхушки иерархии в беседе? В ситуации, когда твои яйца в дверях, а двери – в моих руках?

– Э, что за иерархия? – забеспокоился Хван. – Что я пропустил? Можете говорить понятными словами?

– Кто задаёт вопросы, тот управляет беседой, – не отвлекаясь от борьбы взглядов, бросил русский. – Она имеет ввиду, что у неё нет хорошего решения. И припёр её в угол я. Направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь – без головы останешься.

– Бл*… – Хван почувствовал, что вот-вот снова потеряет контроль над собой.

– Если впаяю тебе по полной, привет совесть? А если отпущу – прощай самооценка? – на полном серьёзе задумалась стерва. – Прико-о-ольно… Слушай, а ты правда не боишься?!

Если честно, детектив уже знала, какие ответы она сейчас может услышать. Оба варианта ей заранее не нравились.

– Я несколько часов назад чуть копыта не отбросил, – простецки шмыгнул носом Щукин, сумев удивить. – До этого имело место ещё одно аналогичное событие. А с чего мне тебя бояться?! Ты меня что, пристрелишь прямо здесь? Пф-ф…

Коп перегнулась через стол и накрыла чужую руку своей. Её грудь опять колыхнулась перед глазами парней, заставляя Хвана судорожно всхлипнуть и поперхнуться собственной слюной.

– А ведь не врешь, демон! – не в первый раз за сегодня не стала скрывать удивление она. – Или это сейчас на меня твой маркер действует?

– Какой маркер? – корейцу очень хотелось успеть за событиями, но он искренне не понимал целых массивов того, что происходило рядом с ним, за одним столом.

– Ну что интимная подоплёка наших отношений исключена на старте, – пояснил Щукин, не отводя взгляда от глаз собеседницы. Сиськи в разрезе одежды он почему-то игнорировал. – Типа, эдакий крючок на любопытство: пока ей интересно, ничего плохого она мне не сделает.

– Так маркер? Или я сама?! – поторопила его бабища, нахмурившись.

– А чего ты меня спрашиваешь?! "Время своим часам ты выбираешь сам". Это как ты решишь, так и будет! Вот кем ты сейчас решишь стать, именно здесь, того и будет решение!

– Ты сейчас выглядишь как учитель, который задал тесты на очень старый материал, – прокомментировал ДжоЧже, уверившийся, что ничего ему в таком-то цирке не угрожает.

И выйди расскажи кому – не поверят. Что со сукой Лоу можно вот так…

– По логике, сейчас должна быть морковка. – Девица неприкрыто ухмыльнулась. – Что-нибудь из плюшек, которые я получу. Если сделаю то, что ты от меня хочешь. Давай, предлагай?

– Самоуважение. Осознанное желание измениться в лучшую сторону. – Новый знакомый Хвана нёс эту околесицу с до невозможности серьёзным видом. – Ты всё время всё делала по-старому в таких ситуациях; и как, помогло? Тебе стало жить лучше?

– Скотина, – неожиданно резко выплюнула коп. – Ты что, правда рассчитываешь меня купить на такую дешёвую уловку?

– У-у-у… – Щукин свёл вместе брови, внимательно глядя на собеседницу. – Опять? Так, мать. Ты, может быть, себя и решила похоронить в фекалиях. Но меня этим всем мазать не надо! Хван свободен?! – теперь уже во взгляде русского брезгливость перемешивалась со злостью. – Пусть валит отсюда! Или элементов садизма ты в себе уже не контролируешь? ДА ИДИ ТЫ В ЖОПУ! Да я сейчас сам кого-нибудь ещё из ваших позову! Перед кем другим изображай, передо мной не надо!

А дальше Хван форменным образом выпал в осадок.

Лоу, только что не зарычав, попыталась залепить Щукину пощёчину.

Тот странным движением тела провёл свою голову под её рукой, выныривая в безопасной зоне. Тут же вскрикивая и хватаясь левой ладонью за правое подреберье.

Лоу, развернувшись по инерции на четверть оборота дальше, запуталась в собственных ногах и некуртуазно схватилась за стол, чтобы не упасть вообще.

– Иди в жопу, дура, – в три приёма сердито выдохнул русский, видимо, попутно прислушиваясь к своим ощущениям.

– Сам в неё иди, – недовольно проворчала коп, усаживаясь обратно в кресло. – Кретин!

Именно в этом месте Хван подумал, что не знает, чего ждать. С одной стороны, эти двое вели себя… как старые знакомые. У которых могут быть какие угодно разногласия, но не в роли сора из избы.

А с другой стороны…

Суку Лоу какой-то пацан только что носом по столу не возит. Говоря фигурально. При свидетеле. И этим свидетелем был он.

Думать дальше, что из этого может выйти самому свидетелю, ему не хотелось. Особенно с учетом весьма определенной репутации этой больной суки.

– А как ты себе видишь мою мотивацию для начальства? – неожиданно спокойно, с нотой интереса в голосе, поинтересовалась коп. – Ты заявил на самого себя. С чего мне тебя отпускать?

– Провести как контакт с негласным аппаратом, – кажется, Щукин не утратил способности искренне удивляться на каждый её вопрос. – Типа сигнала от агентуры, какая-нибудь оперативная игра, нет?

Сотрудница полиции ещё раз повертела смартфон вокруг оси на столе, будто детскую игрушку:

– Не опасаешься? Информаторы долго не живут, а спасать тебя никто не будет. На защиту по программам тоже можешь не рассчитывать. Инфа и расползтись может.

– Да кто там твои отчёты читать будет? – легкомысленно отмахнулся русский. – И потом, кто сказал, что я тебе в самом деле стучать буду? Максимум, пролечу от чего-нибудь. Если ресурсов хватит. А-а, тебе вообще не актуально: медчасть же… – запоздало спохватился он.

* * *

– Щукин, скажи мне. Все русские такие притыренные? – Хван механически переставлял ноги, направляясь к лестнице первым и баюкая на груди ставшего таким родным робота. – Или наоборот, ты умный и опасный? А я ни шиша не понял?

– А ты о чём сейчас? – насторожился русский.

– То, как вы со сукой разошлись, это тебе свезло? Или медицина – действительно настолько могучая сила? Если иметь по ней твоё фундаментальное образование?

В следующий момент кореец почувствовал, что его разворачивают в другую сторону. Секундой позже Щукин левой рукой припёр его к стене:

– А ты сейчас сукой кого называешь?

– Лоу, – раскрыл глаза шире азиат. – Кого ещё? Ты не понимаешь, как тебе только что повезло? Или это не везение, а какая-то хитрая наука?

– Если ты ещё о ней, либо о какой-то другой женщине, при мне скажешь "сука" или подобное, я не посмотрю, что мы с тобой не чужие, – серьёзно заявил русский. – Или даже если ты просто так считать будешь, на том основании, что у тебя между ног кое-что болтается. Услышал меня?

– Да шут с тобой! Без проблем! – на всякий случай резко сдал назад ДжоЧже. – Я по инерции. – Он подумал и добавил. – Я её в глаза не видел до сегодняшнего дня, только на форумах о ней читал. Всё время сейчас сидел – и трясся, как суслик перед совой… У неё очень своеобразная репутация, я тебе просто сказать не придумал, как. При ней.

– Проехали тогда… – проворчал новый товарищ, опуская руку и разворачиваясь в сторону лестницы.

– На вопрос-то ответь?! – Хван легко догнал хромающего на обе ноги спутника.

– Не было там с самого начала ничего сложного, – проворчал Виктор.

В процессе разбирательства выяснилось, что Щукина зовут Виктором. Их договор в квартире заключался на стандартную биометрию, потому имени подписанта не содержал (а спрашивать корейцу было некогда).

– Не знаю, как тебе сказать, что для меня непонятным было почти всё, – подумав, всё же признался кореец. – А какой раздел медицины изучает всё то, что ты ей насчёт подруг рассказывал?

– Это вообще не медицина, – заржал Щукин. – Ну или, скажем, очень маленькая её часть. Дофаминовая система действительно способна на многое, но научиться интерпретировать её подсознательный сигнал самому себе – практика чистой воды. Врач ты или слесарь – неважно; тренируйся – и будет тебе счастье.

– Загадочно, – с намёком в голосе ДжоЧже покосился на знакомого.

– Я тебя умоляю… Открывай любую социальную сеть на своём смартфоне!

Кореец, подумав, с дальним прицелом открыл один хорошо знакомый ему региональный чат с расширенными профилями.

Щукин, глядя через его плечо, принялся кривыми пальцами решительно тыкать в виртуальную клавиатуру чужой техники:

– Вот тебе два лица. Какая из них потеряла мужика недавно? А у какой с личной жизнью ⁹всё в порядке?

– Эта вообще плачет, шутишь? – хмыкнул Хван.

– Нет. Это она как раз улыбается, – не согласился медик. – Смотри внимательнее! Кто в профиль на аватар будет ставить плачущее фото?!

– Ух ты. – Хван совсем иначе посмотрел вначале в экран, затем на друга. – А ведь и правда… Если бы они сидели в кабаке, а я к ним подкатывал, то подумал бы: у первой наверняка никого долго не было. Но по фото, если бы ты не сказал, не сообразил бы. Сам, без подсказки.

– Кстати, если в кабаке, то кадрить надо вторую, – мазнув взглядом по экрану, русский явно утратил интерес к картинке.

В отличие от ДжоЧже.

– Почему?! – интерес корейца был искренним и неподдельным, потому что настоящим и прагматичным.

– Первая имеет очень серьёзные психологические ограничения. Религия или что-то похожее. Короче, вначале – женитьба, остальное потом. Поэтому и одна, – не задумываясь, ответил Виктор. – У второй ограничений религиозного или морального характера нет. Это вовсе не значит, что она тебе даст в первый вечер! – русский явно решил пояснить подробнее, увидав нездоровый энтузиазм в глазах товарища. – Просто первая не даст однозначно, а со второй этот теоретический шанс есть.

– Точнее неизвестно? – не сдержал разочарования азиат.

– Точнее надо смотреть на неё лично, причём настрой именно в конкретный вечер. А не по фотографии месячной давности гарантированный прогноз стряпать, – отстраненно заметил Щукин. – Если звёзды сложатся, плюс её настрой на момент – всё может быть.

– И ты с каждым человеком так можешь?

– Поясни.

– Ты саму су… саму Лоу уговорил нас отпустить быстрее, чем вы с ней потом документы оформляли на робота. – Хван очень аккуратно подбирал слова. – Если напишу об этом на форуме, мне просто не поверят. Ты на каждого так влиять можешь?

– Бл*, друг мой Хван! – спускаясь по лестнице, Виктор оперся о плечо инженера. – Как раз с Лоу всё не сложнее, а проще! Девочка, которая больше любила и уважала отца, но тот с матерью плохо расстался. А мать для нее была авторитетом в плане надёжности.

– И что?

– И всё. Вот у неё в голове и стреляют время от времени некоторые очень интересные паттерны… Скажем, для неё мужчина – и непререкаемый авторитет, это по детству, и источник говна и страданий – подростковый возраст и личный опыт замужества. Плюс, но тут неточно, достаточно негативное влияние со стороны матери по теме. С ней любой мужик договорится, если он не преступник и человека в ней видеть будет. А не бачок для спермы…

* * *

Завершив такой занимательный сеанс общения, Лоу быстро подключилась к искусственному интеллекту, управляющему в здании многими процессами.

Как только за двумя нетривиальнымм посетителями захлопнулась дверь, умная машина начала транслировать ей весь их разговор в коридоре. Благо, параметры техники и оборудования здания позволяли.

Во время разговора у неё возникло ощущение, что Щукин её заинтересовал больше, чем получалось у всех до него. С другой стороны, она никогда не заняла бы текущей должности, если бы не умела обуздывать эмоции.

В теории, под видом двадцатилетнего мог скрываться парень постарше. Не недоучившееся студент, а какой-нибудь интересный типаж по смешанному профилю. Например, совершил преступление, был осужден по чужим документам.

Его родина сегодня представляет собой сумму непонятных образований, так что полная смена документов может быть вполне возможной.

Были и другие варианты, хоть и ревизор по чью-нибудь душу. Будучи хорошим копом, она где-то не сомневалась: понятно по разговору, человек не тот, что по бумагам. Хотя по сканеру всё правильно.