Текст книги "Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Асада-старший молча щелкнул по виртуальной кнопке.

– Спасибо, – всё так же серьёзно его собеседник выполнил малый поклон вежливости из положения сидя. – Так вот. У меня была собственность, твой сын очень технично её убрал в свой карман. Да, собственность была не совсем обычной – но и методы рейдерства твой отпрыск применил крайне точные. Как после этого я должен к вам относиться?

– Ты же очень неглуп, Сё. Ты же понимаешь, что ни Рейко, ни мой сын не считают ни себя, ни друг друга собственностью?

– Ватару, а что это меняет? – здоровяк сделал паузу, вопросительно глядя на старшего. – Оттого, что собака считает себя другом человека, а твои дети видят в ней душу – это к примеру – твоя собака что, перестала быть твоей собственностью? Допустим, ты купил очень дорогой экземпляр, за большие деньги?

– Я могу понять тебя со своей позиции, но предлагаю помнить, что есть и другой взгляд на вещи. И да, я согласен с тобой по поводу… ты понял. – Асада не отводил взгляд. – Я не совсем разделяю твою точку зрения, но понимаю и принимаю.

– Ватару, да брось! Ты её полностью разделяешь! Вспомни хоть Нори, хоть Син, хоть любую из твоих пассий! Что до второй женитьбы, что-то первой!

– Это было давно, с тех пор я менялся. – Финансист с огорчением констатировал про себя, что управление беседой сейчас находится не в его руках.

Но и лукавить, недоговаривать, юлить почему-то тоже не хотелось. Возраст, что-ли?

– Так тебе почти полтос! А мне почти на два десятка лет меньше! Вот когда я доживу до твоих седин, и я изменюсь вслед за тобой! А сейчас моя баба – моя собственность! Извини… Не хотел орать… Специально общался с психологом два часа, чтобы быть готовым к разговору с тобой, когда ты позвонишь…

– Так вот откуда твой прогресс, – в интонациях старшего мелькнули отблески любопытства. – Ты поначалу был совсем другим, сейчас как подменили.

– Работаю над собой, – вздохнул здоровяк. – От нервов и психов – одни проблемы. Ладно, спасибо на добром слове… Ватару, после того, как твой сын увёл у меня собственность, а я считаю это рейдерством чистой воды, он ещё и унизил меня при всей стране.

– Там ты тоже был прав на все сто?

– Нет. Но это не отменяет моего осадка в адрес вашей фамилии. Потом – ты нагрузил меня на дюжину миллионов… Ватару, допустим, я даже всепрощающий христианин. Что я буду чувствовать, даже если я ангел?

– Продолжай.

– Ты выкатил претензию, мои старшие её поддержали. Ты согласен, что я чисто по-человечески попытаюсь свои двенадцать миллионов завернуть в такую упаковку, чтобы ты как можно дольше помучился?

– Твои слова и твои интонации сейчас – как будто два разных человека, – заметил Ватару. – Ты говоришь нормальные вещи, с точки зрения оябуна особенно, но я в тебе не вижу твоей обычной злости и ненависти.

– А я не ненавижу тебя, Асада. У меня есть деньги и у меня хорошие психологи. Я бы никогда не поднялся в спорте, если бы не умел устранять ошибки в своей технике. И в физухе.

– Зачем ты хочешь завести в мой проект деньги китайцев? Ладно, шпильки в адрес потерянной собственности – тут я понимаю. Хотя мой сын и не я, твоя точка зрения…

– И твоя, Ватару. Ты тоже считал баб собственностью до сорока. И никогда не считал их за людей.

– Хорошо. Наша с тобой точка зрения совпадает по некоторым пунктам, ладно… Но ты же японец, Сё? Ты что, не понимаешь, на чью мельницу льёшь воду?

– Ватару, а я не патриот. – Бывший сумоист подался вперёд, ловя взгляд старшего. – Ватару, я человек не прошлого, а этого века. В наше время абсолютно безразлично, по какому адресу сидит менеджмент страны! То, в чём ты видишь проблему, по мне проблемой и не является! – он перевёл дух. – Ну выиграют китайцы выборы в этом году. Ну порулят муниципалитетом следующие четыре года – до новых выборов. И ЧТО?! Будут плохими менеджерами – просто переизберём, и всё!

– А если за это время что-то изменится настолько, что у нас не будет возможности их переизбрать? – отстраненно спросил финансист.

– Ой, только не надо этой конспирологии! – Сёгун небрежно отмахнулся. – Ватару, давай объясню с другой стороны. Твой сын, несмотря на моё сложное к нему отношение, периодически говорит очень умные вещи!

– Ух ты.

– Да. Я бы не стал хорошим спортсменом, если бы не умел учиться и у врагов… В общем твой сын брякнул тогда в Лотосе: далеко не все игры в этом мире – с нулевой суммой. Я тогда не понял, а потом мы ещё и подрались, но вот сейчас я смотрю на тебя, старшего – и вижу: да ты просто мыслишь теми категориями прошлого века! – Сёгун, в отличие от себя прошлого, хотя и распалился, звучал и выглядел более чем корректно. – Для тебя китайский менеджмент – это просто игра с нулевой суммой!

– А для тебя?

– А для меня – нет! Это вопрос доверия, Ватару!

– А ведь ты искренне веришь в свои слова, – задумчиво констатировал руководитель Джи-ти-груп. – Ты же не играешь. Ведь нет?

– Не играю ни капли, – кивнул здоровяк. – Хочешь – давай встретимся лично, я тебе это всё повторю под расширения. Можешь даже какого-нибудь хорошего специалиста с собой взять, чтобы и он подтвердил. Асада, ну не жду я подлян там, где ты их ожидаешь!

– М-да…

– Последняя попытка. – Сумоист шумно вдохнул, также шумно выдохнул. – Моё личное мнение: ты и твоё поколение не научились дружить с иностранцами. С китайцами – в частности. А мы – уже научились. В отличие от вас. Там, где вы по-старинке не доверяете, мы считаем: друзья могут быть и по ту сторону моря.

– Неожиданно, – признал финансист, не зная, что сказать. – Как по мне, ты сейчас делаешь очень большую ошибку. Принимая за овцу волка в овечьей шкуре.

– Ватару, а скажи мне честно: ты своему сыну говорил когда-нибудь, что и он делает ошибки?

– Да.

– А твой сын, не обидься, обскакал и тебя, и меня! В свои шестнадцать лет. Так кто из вас ошибался, ты или он?!

– А ты сейчас что имеешь ввиду насчёт Масы?

– Он вот только что китайцев в суде… поимел. Пока знают немногие, но новость резонансная. Разнесётся в нужных кругах очень быстро. Тебе сообщаю по секрету, круги по воде уже в пути.

– Я не в курсе пока. – Теперь не было смысла сдерживаться, можно было говорить правду. – Знаешь, жалко, что мы с тобой раньше так не поговорили.

– Раньше я бы и говорить не стал, и не додумался бы до всего того, что понимаю сейчас, – пожал плечами сумоист. – Уход Рейко заставил на многое посмотреть иначе. Я вон, даже к психологам пошёл…

– Ты не видишь ничего страшного в том, чтоб проинвестировать пропущенные через себя китайские деньги?

– Именно так. Я очень неплохо знаю своего друга с той стороны моря, – спокойно кивнул бывший спортсмен. – И я, в отличие от вас, консерваторов, не вижу ничего плохого в том, что мир глобализуется и меняется. Просто наступила другая эпоха, Ватару! А ты продолжаешь жить в прошедшей.

– Я тебя услышал. Спасибо за откровенность.

– Не за что, – буркнул Сёгун. Затем, как будто неожиданно для себя, распалился опять. – Асада, стой! Послушай. Помнишь революцию Мэйдзи?

– Я не застал, – сострил финансист. – Это не одну сотню лет назад было, я ещё не родился.

– А историю помнишь?

– В рамках школьного курса.

– Помнишь, устаревшие феодальные сословия пару десятков лет сражались за свои так называемые ценности? Хотя вся страна уже вовсю жила на рельсах капитала и буржуазии?

– Ещё путч Симадзу вспомни.

– А что, хороший пример! Помнишь, они тоже так и не смогли приспособиться? В итоге до единого померли, с фамильными мечами в руках против револьверов?

– Какая-то грустная параллель, – улыбнулся углом рта Ватару.

– Так самая что ни на есть реальная. Асада, ты сегодня – как те Симадзу. – Сёгун очень серьёзно смотрел на более старшего собеседника. – Я, конечно, понимаю, что не авторитет для тебя… Но говорю искренне. Можешь с человеком прийти на встречу – повторю под детектор. Я не вру.

– Вижу. Иногда в моём возрасте не нужны детекторы.

– Асада, для меня и моего поколения реально нет ничего плохого в том, чтобы замутить что-нибудь совместно с китайцами! Услышь меня!

– Вижу. Слышу.

– Хочешь – можешь отказаться от моей инвестиции. Источник денег мы с тобой не оговаривали, только сумму. И это, Ватару… Что бы там ни было с твоим сыном, я тебе сегодня и так сказал больше, чем должен. Попутно: пусть твой парень иногда оглядывается по сторонам…

– Ты серьёзно? – взгляд финансиста затвердел.

– Не я, – с досадой поморщился сумоист. – Так и думал, что ты на меня подумаешь. Твой сын опозорил в тот день не меня одного, и не все такие терпеливые, как я. Всё. Теперь точно сказал больше, чем нужно. – Здоровяк разорвал соединение.

***

Здание муниципального суда.

– Коюмэ, Вака. – Судья удивлённо смотрел поверх очков мимо монитора на неожиданных посетителей. – Это было очень любезно с вашей стороны – явиться лично до назначения разбирательства.

– Китайцы из восьмёрки в коридоре чётко сказали: через четыре часа мы встретимся здесь, – вместо женщины заговорил её светловолосый спутник европейской внешности. – А у нас стрим-группа НИХОН ДЕЙЛИ заряжена, – подросток указал большим пальцем себе за спину. – У них час работы стоит, как… Ваша честь, давайте оформим их допуск на заседание? Пока есть время?

– У меня пока нет материалов от восьмого бюро в производстве, – удивлённо ответил судья. – Ещё не поступили. Хотя я и понимаю, что это вопрос времени.

– Так может, я сейчас подам ходатайство – и не они нас, а вы их, для нас, сюда пригласите? – гайдзин простодушно захлопал глазами.

– Не вы. Ваш дееспособный законный представитель должен ходатайствовать.

– Она, – Асада-младший кивнул на свою рослую и фигуристую спутницу. – Доверенность от отца сброшена вам на служебный мессенджер, час тому.

– Сейчас, смотрю…

Глава 15

– Есть доверенность. – Тоору Мацуи, имевший за спиной прожитые полвека, подтвердил получение документа и на секунду ушёл в себя.

– Не хотел бы вас напрягать, ваша честь, но как насчёт сверить часы? – младший Асада мелким бесом переминался с ноги на ногу и подпрыгивал от нетерпения.

– Что вы имеете в виду? – прохладно уточнил судья, который очень не любил, когда ему мешали думать.

– Первое: согласовываем наши цели и задачи. Второе: обсуждаем коридор вашего маневра во время заседания, – как по писаному, зачастил подросток. – Третье…

– СТОП. Что за коридор маневра?

– Есть мои намерения. Допустим, есть ваша готовность меня поддержать. Но есть и противодействие противника – и вы будете выносить решение с учётом интересов и противоположной стороны.

– Коридор маневра – это диапазон, в котором я могу принять решение?

– Да. Это тот диапазон, в котором мои интересы соблюдены хотя бы по нижней планке.

– Масахиро, – Тоору, с учётом почти троекратной разницы в возрасте, позволил себе неформальное обращение по имени. – Я не заикаюсь о разрыве договорённостей. Но такой прецедент вижу впервые, вы понимаете, о чём я?

– Я же иностранец, ваша честь. Всего лишь тупой гайдзин. Пожалуйста, поясните, что делаю не так? И что вас смущает?

Судья выдержал паузу.

С одной стороны, сам факт этого разговора разрывал все возможные шаблоны – ну не говорят о многих вещах открыто, даже если друг с другом согласны и всё это подразумевается. Уже оставить в стороне тот момент, что разговор ведется при третьем человеке.

– Вы же в курсе, что она – всё равно что я, – пацан словно угадал мысли взрослого и сейчас смотрел пронзительно и не по-детски. – Это её, с китайской подачи, в офисе оябуна втаптывали в бетон. Японскую женщину, господин судья. На японской земле.

– У меня несколько иные данные по тому инциденту, – вежливо ответил Мацуи. – Там была исключительно наша этническая группировка. Тэцуо Ходзё арестован вполне официально, это достаточно резонансное дело. Будет.

– В чём резонанс? – глубоким контральто поинтересовалась спутница старшеклассника. – Мне интересно, как непосредственной участнице.

– Замешаны два чина полиции… Вы же и сами там были, скажите мне и младшему Асаде: где там китайский след?

– Знаете, я сейчас одну вещь скажу, только не подумайте плохо… – вместо женщины ответил парень. – Там, где я учился до Японии, говорили: если хочешь найти инициатора инцидента, ищи того, кто стал наибольшим бенефициаром.

– Сложно спорить, – Тоору, быстро обдумав тезис, кивнул. – Для большинства случаев правило годится, согласен. Маса, но при всём уважении, зачем вы обозначаете чёрного кота там, где его нет? Это была чисто японская инициатива, что подтверждается, в том числе, системами мониторинга вашего офиса.

– Вы уже знакомы с материалами дела?! – зажёгся любопытством блондин.

– Фрагментарно. Само дело находится в коллегии, его ещё не определили исполнителю. Но всем нам было интересно – разумеется, каждый поглядел. Конкретно ваше выступление на ниве кулачного боя вызвало неоднократный фурор. Кстати, вы же не хотите ввести меня в заблуждение? Этим вашим несуществующим китайским следом?

– Не-а. Я просто иначе смотрю на вещи. Ваша честь, вы смотрели сегодняшние последние новости экономики? В нашем муниципальном масштабе?

– Нет ещё. А что там?

Вместо ответа, Асада протянул свой смартфон с открытой страницей.

– Ух ты… Капитализация концерна увеличена более чем вдвое… Новая компания Ходзё…

– Ага. И половина китайского пакета акций в ней, есть на странице их учредителей.

– Формально, инцидент в вашем офисе случился раньше. Хотя отчасти согласен: подобные слияния редко происходят с бухты-барахты. Хм.

– Ваша честь, да даже если они убивали Ваку абсолютно по своей инициативе, и только потом решили объединиться с китайцами – сегодня-то какая разница?! Извините за цинизм и подтасовки, но я сейчас рассматриваю расклады исключительно с позиции предвыборной кампании!

– Между нападением на меня и выводом китайцев в качестве кандидатов на выборах разница по времени действительно очень небольшая, – подала голос женщина. – Да, мы сейчас трактуем, как нам выгодно. Но происходящее в муниципалитете давно вышло за рамки выяснения отношений.

– А чем оно является сейчас, по вашему мнению? – Мацуи с интересом посмотрел на свою будущую подсудимую.

– Происходящее сейчас в муниципалитете уже давно является политикой. Мы свою сторону давно определили, – флегматично ответила высокая брюнетка. – В сегодняшней ситуации хороши любые средства, уж извините. Они вон, укокошив меня в офисе, сейчас ещё травлю через китайцев открыли! Не убили окончательно – хотят с другой стороны надавить! Расширения, видите ли, не такие. Мне что, слова теперь подбирать? Или за формулировками следить, чтобы их поменьше удручить?

– Тоору, – Мацуи, поколебавшись, решительно протянул руку женщине.

Попирая японский этикет, нарушая целый ряд неписаных и писаных правил.

– Коюмэ, Вака. – Спутница младшего Асады с формами порнозвезды крепко сжала его ладонь в ответ.

Начиная знакомство со своей фамилии и извещая таким образом, что секса не будет.

– Досадно, – абсолютно расслаблено похихикал вслух судья. – Но ладно. Это не является барьером для нашей совместной работы.

– Я не принадлежу себе. Поймите правильно: как мужчина, вы очень ничего. – Кажется, у этой Коюмэ комплексов было ещё меньше, чем у пацана. – Если бы моё сердце было свободным, если бы не предвыборная кампания и не мои обязательства – я бы пожала вам не только руку, можете поверить. – Баскетболистка искренне и открыто улыбнулась. – К сожалению для вас, я – часть его предвыборной кампании, – она положила руку на плечо подростка. – И телом тоже, извините.

– Ваше тело – часть его предвыборной кампании?! – Мацуи даже не подумал скрывать интереса, очень уж нетипичной была ситуация.

Общение с этой парой почему-то ударило в голову не хуже алкоголя. Стоило признать, в его достаточно зрелом возрасте такая эйфория случалась нечасто.

– В том числе, – уверенно подтвердила женщина. – Мы ещё не обыгрывали этого с точки зрения имиджа и пиара, но это будет сделано. В своё время.

– Давно не чувствовал себя идиотом, – неформально вздохнул мужчина средних лет, находящийся на очень серьёзной должности.

– Вы – очень приятный, мужественный, искренний и достаточно аппетитный типаж. Я сейчас о внешних проявлениях вашего сексапила. Просто сама себе на данном этапе не могу позволить развлечений. Хотя, в другой ситуации, с вами бы и не отказалась, – пожала плечами Коюмэ. – В любой обстановке, кроме сегодняшней. И если бы не было его, – она кивнула на гайдзина, едва возвышавшегося над её грудью.

– Вы это серьёзно?

– Более чем, у вас же есть профессиональные расширения. И мне неловко занимать время судьи разговорами на подобную тему, пусть и интересную мне лично, – спортсменка опустила веки и задержала их в этом положении на две секунды.

– Теперь идиотом чувствую себя я, – подал голос подросток. – Вроде, пришёл на серьёзные темы говорить. А тут.

– Вы правы, – вздохнул судья, выныривая из неких весьма интересных фантазий.

– Тоору, – Коюмэ задержала ладонь чиновника в своей, не выпуская после рукопожатия. – Последний штрих к нашему лирическому отступлению. У вас явная проблема с самооценкой, как у мужчины. Она необоснованно занижена. Вы в курсе?

– Да?..

– Да. Я профессионал, и знаю, что говорю, особенно в таких случаях. Очень прошу: уделите мне на досуге время?

– Вы же сказали, это невозможно? Я запутался, – Мацуи вопросительно поднял брови, действительно теряясь.

– Кроме меня, есть в мире женщины и поинтереснее. Я поняла, какой типаж вам заходит. Приглашаю вас на вечеринку в свой бывший волейбольный клуб – поверьте, я там самая замухрышка. Вам там понравится.

– Похоже на взятку перед заседанием, – захихикал чиновник. – Причём, сделанную в том виде и в такой форме, которая учитывает мои самые неафишируемые слабые места.

– Давайте расставим все точки в верхнем регистре, – спокойно предложила женщина, ничуть не смущаясь. – Вы проводите большую часть времени, и даже жизни, на страже закона. При этом, ваш взгляд, где-то очень глубоко, выдаёт в вас молодого романтика.

– Только взгляд?

– Судя по тому, что говорит мне мой нейро-концентратор, с деликатными физиологическими деталями у вас тоже полный порядок, несмотря на возраст. Лично я, с высоты профессии, предположила бы: у вас с супругой разный темперамент. И вам нужна более молодая партнёрша. Ещё раз прошу меня извинить за откровенность.

– Подробнее. – Мацуи прохладно кивнул, поощряя развитие темы и высвобождая руку.

Кажется, в Джи-ти-груп информации о нём имели гораздо больше, чем можно было найти в открытых источниках. Хотя и не всей, судя по сказанному.

– Пф-ф, вы хотите и дальше чувствовать себя мужчиной. – Легко продолжила спортсменка. – Активно, регулярно, непропорционально возрасту и общественному мнению. Размениваться на случайные отношения – не вариант, особенно в вашем случае. Это очень неприятная вилка психологически.

– В смысле? – Мацуи подумал, что она сейчас говорит в принципе правильные вещи, просто он о таком никогда не размышлял глубоко.

– Получается разрыв: то, на что вы способны – и то, что можете себе позволить. Особенно перед лицом общественного мнения, повторюсь.

– А что нужно, чтобы я чувствовал себя мужчиной? – Тоору не без труда изобразил олимпийское спокойствие.

Если это был вербовочный подход, всё происходящее можно было считать оскорблением. В этом случае пора начинать жалеть о своей неосмотрительности, когда он позволил себе договариваться с этим пацаном, как со взрослым.

Если же Вака говорила искренне… Он поймал себя на мысли, что ему нравится, как звучит её имя.

– Влюблённые в вас глаза девчонки моего возраста. – Рослая пиар-менеджер глядела на судью спокойно, без вызова, где-то даже тепло. – Чтобы вы постоянно чувствовали себя мужчиной, как того хотите, вам нужны всего лишь искренне влюблённые в вас глаза девчонки моего возраста. Здесь оговорюсь, что водить за нос человека вашего плана невозможно по определению. Во всяком случае, в такой ситуации: любовь не сыграешь.

– Вы ведь рискуете, – констатировал чиновник.

– Нет. – Неожиданно ухмыльнулась Коюмэ. – Меня уже убивали, Тоору. Причём убивали совсем недавно – сами же сказали, дело уже у вас. После этих приключений то, что вы все считаете риском, человеку пережившему проходит по разряду игры в песочнице.

– Дело в объединённой коллегии, не у нас, но я вас понял…

– Я договорю, не перебивайте, пожалуйста. Тоору, в кругах своей профессии я славлюсь безбашенностью и искренностью, это легко проверить. Вы сейчас, невзирая на обстоятельства, сделали достаточно откровенные шаги мне навстречу, как женщине. Я оценила.

– Говорите без пауз.

– Маса – свой, считаем, что его тут нет… Продолжаю. Вы сделали определённый аванс мне, как представительнице противоположного пола. И я бы приняла его, при других обстоятельствах! Хотя и не могу и не хочу сейчас… Но это не отменяет того, что в моих силах помочь вам, как мужчине. И да, вы сейчас будете судить меня, с подачи восьмёрки. Такой вот сложный комок узелков, – подвела итог пиар-менеджер Джи-ти-груп. – Решение за вами. Не сочтите за банальный развод и шантаж.

– Вы правда считаете, что меня может любить кто-то из ваших товарищей по спортивной команде? Чисто гипотетически? – судья понимал, что собственными руками сейчас создаёт огромные риски самому себе.

Но не довести тему до логического конца было невозможно – почему, он не знал.

– Видела такое много раз, – кивнула Коюмэ. – Лично вы недооцениваете свою харизму. А многие неглупые женщины моего возраста очень устали от незрелых ровесников. Тоору, я абсолютно серьёзно говорю! Если вы будете вращаться в моих кругах, я о бывшей в спортивной команде и девчонках из той тусовки, ваше мнение о самом себе… хм… В общем, вы не там вращаетесь и не той жизнью живёте в свободное от работы время.

– Услышал, – безэмоционально кивнул судья. – Так. Доверенность на Масахиро Асаду принята. И только что получен запрос восьмёрки – на привод вас в суд. Ты смотри, как они быстро…

– Что сделать, чтобы разобраться с вопросом как можно скорее? – изображавший до этого момента статую старшеклассник отмер и напомнил о себе.

– Если вы сядете вон туда и займётесь своими делами, я отправлю уведомление, что привод Коюмэ в суд уже произведён.

– А дальше?

– Инициатор – восьмое бюро токийской полиции. Срочно пришлют кого-то из своих на заседание, его я обозначу, как уже открывшееся. Не совсем корректно, но допускается и в пределах правил.

– Нам бы ещё кое-какие детали согласовать перед всем этим, – невежливо попросил школьник. – Ваша честь, те минуты, которые я планировал на беседу с вами, были безвозвратно потрачены на реверансы Ваки в ваш адрес. Извините за прямоту.

– Вы очень интересный мужчина. Просто общаетесь не в тех кругах, потому не можете себе этого подтвердить на ежедневной и регулярной основе, – ровно сказала брюнетка, словно не замечая слов своего несовершеннолетнего спутника.

– Бл***, Вака, завязывай! – зашипел младший Асада.

– Он прикольный, – отозвалась женщина. – А у меня фетиш откровенности последние несколько часов. Объясняется в том числе объективными медицинскими причинами.

– У меня никогда не было ничего подобного в практике, – задумчиво признался судья. – Понимаю, что мы все сейчас творим бред – но как будто неудержимо несёт куда-то горной рекой. Нет сил из неё выйти.

– В его присутствии такое бывает, – Вака по-свойски похлопала светловолосого по плечу. – Тоору, не сочтите за наглость. Может быть, всё-таки согласуем свои позиции перед заседанием? Мы с Масой уложимся в пару минут.

– Посидите, где я сказал, – мягко предложил чиновник во второй раз. – Я не думаю, что восьмёрка отправит сюда вертолёт, да у нас и нет площадки для его приземления. А пока они доедут, мы с вами ещё выкроим время: мне сейчас нужно кое-что завершить, плюс подготовиться по их материалам.

***

– Я тебя боюсь, – абсолютно серьёзно заявил ей Маса, когда они заняли указанный им угол зала заседаний в суде.

– Напрасно, – весело хохотнула Вака. – Тут было классическое пятьдесят на пятьдесят. Тем более что сотрудничать с нами он решил не сегодня.

– Ты сломала всю схему разговора. Мы планировали всё совсем иначе. Скажи, зачем нам договариваться, если ты всё равно делаешь всё по-своему?

– Договаривай.

– И ведёшь себя при этом, как псих, – недовольно проворчал подросток, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.

– Получилось же, – она равнодушно пожала плечами.

Затем опустила ладони на плечи старшеклассника и принялась их разминать.

– А если бы не получилось?

– С расширениями Рейко? – фыркнула менеджер. – Маса, ты машину водишь?

– Да.

– Вот представь, что со старой колымаги пересел на новый гоночный болид. А трасса та же самая.

– Вы с ним оба несли какой-то бред. Мне на каком-то этапе показалось, вас обоих пора в психушку.

– Критичность у обоих снижена принудительно, – призналась Коюмэ. – Рейко молодец, очень хорошие схемы: частичный захват и удержание его фокуса. Я сама не думала, что такое возможно, не удержалась. А когда попала в поток – грех было из него выходить.

– Блин, не знаю, что сказать, – поёжился блондин. – Но ты продолжай, плечам приятно. Ты его не обманула, надеюсь…

– И в мыслях не было. Я реально знаю места, где он будет очень даже на высоте. И девчонки ему понравятся. А его проблема очень типична в их поколении, просто ты не в курсе.

– Бл***, в голове не укладывается.

– Что именно?

– Дама с диагнозом по психиатрии, нарушая все пункты антикоррупционного законодательства, убалтывает судью перед собственным заседанием! И чем?!

Вака мягко улыбнулась, но ничего не сказала вслух.

– Обещанием, что возьмёт его в свою баскетбольную команду! И его там заценят, как мужика! – не открывая глаз, Маса с размаху впечатал ладонь себе в лоб.

– Ты ещё очень маленький, и многого в жизни не видел, – всё так же мягко ответила менеджер.

– Да всё равно дичь.

– Ты согласен, что сработало?

– Посмотрим на заседании, – сердито проворчал подросток. – Сколько этот твой фокус продержится. И главное. Мне категорически не нравится такая твоя манипуляция живыми людьми, оставляю за кадром, где мы находимся, – не открывая глаз, старшеклассник покрутил рукой над головой.

– А кто тебе сказал, что я соврала хоть словом? – очень серьёзно спросила женщина. – Или манипулировала? Просто раскопала его самое большое желание, собственное – и потом чуть рискнула. Благодаря блокам от Рейко, количественно оценила потенциал темы.

– М-да уж. И это ещё при том, что доверенность на меня сюда выписана без учёта твоего диагноза…

– Плевать. По документам – я на ремиссии. С точки зрения закона сегодня, полноправный гражданин, пока не будет других документов.

– Мне кажется, мы с тобой оба сумасшедшие… О, вот так приятно. Продолжай.

Смартфон звякнул тоном входящего сообщения.

– Что там? – лениво поинтересовалась женщина.

– Садатоши едет. Ругается, что и его вызвали.

Глава 16

– А зачем здесь Садатоши? – спрашивает Вака, разминая мне плечи.

Не знаю, как это получается, но с таким тактильным контактом и никакого интима не нужно.

– Я же не смог дозвониться до Ватанабэ. Ожидал, что он поможет.

Как по команде, именно в эту минуту мой телефон звонит ещё раз.

– Ух ты. Лёгок на помине.

Отвечаю на звонок и за минуту ввожу комиссара в курс.

– Сложно. Неожиданно. Цейтнот. – Коротко резюмирует он.

– Если совсем честно, я уже спланировал, как обойтись без вас – думал, так и не свяжемся. Но раз вы всё же позвонили до заседания, может, что-нибудь скажете? – а чего стесняться.

Не до того.

– Не включай голограмму! – Ватанабэ упреждает моё движение буквально на полсекунды. – Я был занят, перезвонил сразу, как только смог. Так, наведи камеру на свою протеже.

– Это ещё кто чей протеже, – ворчит Коюмэ, появляясь в кадре. – Официально я назначена представителем его интересов, есть доверенность от отца.

– Если будет приговор суда в ваш адрес, доверенность автоматически аннулируется, – спокойно отвечает ей Хиротоши. – Пожалуйста, скажите, что у вас за расширения стояли? Из-за чего весь шум после реанимации?

– Вам название производителя или функционал?

– Первое. Со вторым я как-нибудь сам разберусь.

Вака флегматично перечисляет ничего не говорящие мне собственные имена.

– Маса, – вопреки собственной команде, Хиротоши активирует голограмму со своей стороны. – А как ты рассчитываешь обойтись без меня в суде?

– Подключил Садатоши. Продумал аргументы защиты, с учётом политической ситуации и состава суда. Адвокат – очень крепкий юрист из Джи-ти-груп, Вака его знает лично.

– Где адвокат? С вами рядом не вижу, – мгновенно реагирует комиссар.

– Он онлайн будет. Мы тут оказались экспромтом, а адвокат в другом городе. Не успел добраться физически.

– Вообще-то, такие разговоры по телефону не ведутся, – замечает наш собеседник.

– Я пытался вас вызвонить заблаговременно. Планировал заехать к вам, либо думал, вы успеете прислать своего человека.

– Ладно… По пунктам. Сам вопрос лежит на стыке функционалов. Ты и прав, и неправ, считая, что это исключительно наша подведомственность.

– Нейро-тема же? Причём тут восьмёрка? – до сего момента я абсолютно искренне считал, что у Ватанабэ честная монополия по вопросу.

– Теоретически – да. А по факту – кто кого передавит. В том числе, агитируя суд за свою точку зрения.

– Хиротоши, не хочу ходить вокруг да около: ваша помощь была бы очень кстати. Хотел договориться именно о ней. Это реально? – телефон не лучший способ, но сейчас нет вариантов.

– Каким образом ты себе видишь эту помощь?

– Как сказал Садатоши, вы можете забрать всё дело к себе, квалифицировав что-то там за своей подведомственностью, в каком-то едином реестре. Он сказал, вы понимаете, в каком.

– Какие вы с ним оба умные! Я, может, и могу! Но… Маса, ты не понимаешь, что лев за бабочками не гоняется?! – он шумно выдыхает. – Или иначе, персонально для тебя: зачем это нужно МНЕ?

– Ситуация безвыходная. Ну, была местами безвыходная, либо таковой казалась. Рассчитывал, вы поможете. – Твёрдо смотрю в глаза его голограмме. – Есть кое-какие политические моменты, но о них точно сейчас и здесь не буду. Опять же, не знаю, насколько они значимы для вас.

– Я понимаю, о чём ты, – с досадой морщится он, словно откусил кусок лимона. – Я читаю новости экономики префектуры, это часть моей работы.

– Не думал, что у вас такой широкий фронт ответственности, – дурацкая острота вылетает из меня прежде, чем успеваю остановиться.

– Там, где подобные изменения формируют социальную среду – это уже автоматически прямые вводные для моих завтрашних будущих проблем, – сухо роняет комиссар. – Мы же об одном и том же говорим? Ты быструю капитализацию ваших конкурентов имеешь в виду?

– Да, – киваю удивлённо, поскольку ход его мыслей от меня ускользнул.