Текст книги "Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Я не против же!

– Если вас пугали безобидные темы до этого момента, то дальнейшая часть беседы вам может ну очень не понравиться, – смеётся представитель министерства обороны. – Даже несмотря на всю безобидность моих намерений. А если вы будете волноваться, мои расширения будут на вас реагировать не так, как надо.

– Если бы это было так просто, успокоиться по команде, – вздыхает капитан и снова тянется к бутылке. – Душа – штука такая. Нервам не прикажешь.

– Что могу сделать я, чтобы вы перестали воспринимать разговор между мной и Масахиро так серьёзно? Что бы мы ни обсуждали?

– А выпейте со мной! – оживляется хозяин корабля. – Вот я пью – и вы пейте! Всё по обычаю!

– Какие-то у вас тут русские расклады, – бормочу себе под нос, глядя, как Ёсиока с видимым удовольствием наливает теперь уже в две посудины.

– Нормальные расклады, – вздыхает офицер, тут же выпивая свою порцию мелкими глотками. – Э-э-э…! ЗАБОРИСТО!

– Ага, – капитан блаженно щурится, повторяя жест следом за ним, прикрывая глаза и водружая на стол пакет с вяленым кальмаром. – Если хотите есть, филе вон там, в том холодильнике. В нижнем ярусе. Хотите – жарьте себе сами, не хотите – сидите так. Кухня в моём исполнении закрыта. Обслужите себя самостоятельно.

– У меня ещё есть еда, – киваю на предусмотрительно сделанный в тарелке запас.

– На двоих! – говорит Наоя, палочками выхватывая из моей кучи кусок за куском.

– И ведь не скажешь вам ничего. Я типа младший, вежливость, всё такое. – Забираю сразу несколько кусков кальмара из пакета старика.

– Вот за это его и люблю, – фыркает кэп. – Ни грамма вежливости, ни крошки воспитания. Но – полная искренность и никаких камней за пазухой.

– Я оценил, – серьёзно кивает флотский. – Масахиро, а ты с этим набором манер только здесь, среди нас, так себя ведёшь? Или это – твоя обычная линия?

– Я везде плюс-минус одинаковый, – пожимаю плечами. – Во-первых, гайдзин. Нос картошкой, волосы белобрысые, глаза лупатые – мне можно. Во-вторых, я будущий чемпион префектуры по фул-контакту. Ему тем более можно.

– Если голым кулаком справляешься с китайскими расширениями, могу допустить. – Несмотря на выпитое, наш гость убийственно серьезен.

– В-третьих, я же якудза: защищай слабых, борись с сильными. Понимаете, если говорить серьёзно, то у меня никогда не получится с моей внешностью доказать японцам, что я свой или хороший. Так зачем пытаться?

– Хм. И вместо этого ты изначально выбрал имидж плохого? – заключает Цуджи.

– Не плохого. Независимого, – поднимаю в воздух указательный палец. – Хотя-я, как говорит одна маленькая красноволосая девочка, в Японии это всё равно что плохой. А что вы хотели сказать такого, что должно очень не понравиться мне и капитану?

– Всё то, что ты сейчас рассказал мне о декомпрессионной болезни, я проверю. Причём очень тщательно. Логичен вопрос, и ты не можешь его не ожидать. Ты не боишься? Если вся описанная тобой физика подтвердится? – его глаза смотрят на меня, кажется, отдельно от остального лица.

Интересно, это после выпитого?

– Вы о чём?

– У тебя уникальное сочетание знаний и практических навыков. Не боишься стать мишенью?

– Бояться у себя дома? – улыбаюсь как можно проще. – Не верю в страшилки, любого рода. У нас не Китай, не кое-какие ортодоксальные страны экзотических религиозных направлений. Если кто-то будет наезжать я не сирота. Джи-ти-груп ещё что-то может.

– А я не о частных или юридических лицах. Я о государстве.

– Государство у нас правовое. Мне посадить вас проще, чем вам мне штраф выписать, пока я несовершеннолетний. Тем более что опыт в суде имею, может статься, больше вашего.

Интересно, судья имел ввиду именно такие разговоры? Когда предупреждал, что ближе к выборам начнётся?

– Ты можешь недооценивать ресурсов нашей организации.

Я вижу, что он не пугает, не спорит, не угрожает. Просто проговаривает какие-то моменты исходя из… а вот сейчас посмотрим, исходя из чего:

– Наоя, а вы уверены, что можете говорить от имени всей вашей организации? Хотя дело даже и не в этом… Что именно вас смущает в моей позиции?

– Ты понимаешь, что в твоих руках уникальный инструмент для очень специфических работ? И даже не так. Ты сам – уникальный инструмент. – Офицер молчит, потом неожиданно достаёт сигареты и закуривает. – Ни на какие мысли не наводит?

Ёсиока удивлённо провожает взглядом струи дыма.

– Я сейчас вас предупрежу один-единственный раз; пожалуйста, поймите меня правильно. – Я очень хорошо знаю, что надо делать и говорить в такой ситуации. – Если вы ещё раз позволите себе не увидеть во мне человека, а будете считать винтиком, шурупчиком, инструментом…

– Я понял. Мои извинения.

– … то я вынужден буду вам доказать всю глубину вашего заблуждения. Вплоть до того, что вручную – а потом увидимся в суде. В Японии НЕТ организаций, на которые не распространяется Конституция. Даже Императорский дворец в ней прописан. Вы же не считаете себя круче Императора?

– Какое трогательное почитание основ.

– Наоя, ещё один момент. Я очень хорошо знаю, что нужно делать, когда кому-то чужому понадобилась твоя земля.

– А причём здесь это? – он задерживает в воздухе руку с рюмкой, опять наполненной капитаном.

– А времена изменились. Раньше мы защищали свою землю, сейчас – больше нематериальные абстрактные вещи. Права, свободы, свой выбор, будущее, Конституцию.

– Я спросил не просто так, – сморщившись, он глотает ещё одну порцию спиртного. – Не могу рассказать в деталях, но я действительно должен быть уверен в твоих лояльности и компетенции.

***

Пацан, хотя и бескультурный, говорил в общем-то правильные вещи.

– А вы просто вопросы задавайте! – предложил он, когда Наоя наконец перешёл к главному. – Знаете, у нас одна книга старая была… "Это свинья со свиньёй договориться не может. А человек с человеком, если захочет…".

– Почему ты не боишься, что на тебя вместе с твоим сжатым воздухом попытаются наложить руку ребята из кабинета министров? – офицер решил быть полностью откровенным. – Я поначалу думал, что вы с кэпом просто не понимаете всех нюансов. Сейчас вижу, что понимаете, но это ваша принципиальная позиция. Объясните мне?

– А как они могут наложить руку? – неожиданно подал голос Ёсиока, резко переставший изображать зашуганного и перепуганного старика. – Силой? – в голосе рыбака явственно слышалась насмешка.

– Издать закрытый декрет. Подписать его в профильном кабинете парламента. Проголосовать в закрытом чтении. И всё: любое использование вашей технологии автоматически контролируется государством. А сам Масахиро становится лабораторным экспонатом.

– Меня в лабораторные крысы – руки коротки, – отмахнулся подросток. – Без деталей. А что до контроля технологии, как вы собираетесь учитывать каждый баллон в мире? И вентиль? Или компрессор? Хе-хе, ну попробуйте.

– У меня на борту четыре альтернативы, – ухмыльнулся капитан. – Если говорить о компрессоре. В двигательном отсеке, в рефрижераторном. Забивать его баллоны я могу где угодно, в том смысле что в любой части корабля..

– Зачем тогда с полигона армейскую технику сюда волокли? – логично поинтересовался флотский.

У него уже созрел свой замысел, причём из нескольких этапов сразу. Просто надо сейчас кое-что обсудить и согласовать – уж больно народ своеобразный.

– Я привык всегда оборудовать рабочее место так, чтобы оно была автономным, – по-взрослому ответил школьник. – Компрессор – залог автономии погружений.

– А мне будет неудобно таскать ему баллоны из трюма на палубу, – пожал плечами капитан. – Если пользоваться бортовыми компрессорами. Допустим, разводку я на них с нужными вентилями брошу, работы на час. Но его железяки, кроме прочего, весят порядком. Зачем с ними по трапам скакать?

– Если на вас выйдут из другого государственного ведомства, вы будете занимать такую же позицию? – собственно, это и был главный вопрос Цуджи.

Перед тем, как они сейчас ударят по рукам с новыми знакомыми, следовало четко обозначить правила игры в непредвиденных случаях.

– Мои жизненные правила – не для того, чтобы их гнули другие люди, – простенько ответил старшеклассник. – С вами я сейчас вежлив и предупредителен. Просто потому, что понимаю специфику вашей работы. И где-то даже сочувствую, хе-хе. Другие на вашем месте, после ваших же заявлений, уже летели бы с трапа на пирс или даже без трапа, туда же. А вы сейчас о каких организациях, кстати?

– В последнее время, во многих структурах нашего государства неоправданно выросла роль международных подразделений и смешанных команд, – Наоя очень тщательно подбирал слова, чтобы не сказать лишнего.

– Вы об усилении китайского влияния через так называемую формулу регионального сотрудничества? – ухмыльнулся блондин. – Как в полиции? Когда бюро по борьбе с терроризмом крышует китайскую диаспору? И в итоге тем всё сходит с рук?

– Я сейчас подавлюсь. – Предупредил чиновник, опуская рюмку на стол.

– Или вы о том, что китайцы сейчас обкатывают кое-какую очень интересную модель? – как ни в чём ни бывало продолжил школьник. – Которая вполне может и масштабироваться? При условии их усердия и нашего дальнейшего головотяпства?

А дальше пацан рассказал ему то, что являлось одной из ключевых линий работы его второй организации именно сегодня. Так сказать, актуальные задачи текущего периода.

_______

Через некоторое время. Там же.

– Я не ожидал такого уровня владения нашими вопросами, – флотский выделил интонацией "нашими". – Странно, как ты до этого дошёл сам, своим умом.

– Вы – далеко не первый, кому я это рассказываю даже за последние дни, – похихикал Асада-младший. – И вы второй только из государственных служащих. Жалко, что остальные даже слушать не хотят.

– К сожалению, в государственных кругах существуют разные точки зрения. И наша с тобой, консервативная, далеко не всегда в большинстве.

– Зря так говорите, – фыркнул школьник. – Гражданское общество – очень мощный инструмент само по себе. Жаль, что некоторые в парламенте и в кабинете министров его недооценивают. Тем больнее им будет удивляться.

– А что ты сможешь сделать? – Цуджи не подначивал, не провоцировал.

Он искренне хотел услышать откровенный ответ.

Слова пацана никак не повлияют на их дальнейшую работу конкретно в этом проекте, но могут зародить перспективные семена в их совместном будущем.

– Вы как будто не слушаете нас, – мягко укорил школьник. – Мы с кэпом просто не пустим китайцев в наш муниципалитет. И всё.

Представитель министерства обороны сдержался и не напомнил о той поре года, когда надлежит считать цыплят. Вместо этого он сказал:

– Я очень рад, что точку зрения части нашей организации разделяют и другие люди. – Тем более что амбициозные планы "Кальмара" полностью соответствовали и его личным убеждениям.

– А вы сейчас о какой организации говорите? – подначил его подросток.

– О военно-морском флоте, разумеется, – хмуро пробормотал Цуджи под не особо трезвый смех капитана.

_________

– Ты не слишком с ним церемонился, – заметил Ёсиока после того, как представитель правительства откланялся и на не совсем твёрдых ногах покинул корабль.

– Он просто забывает, кто в стране хозяин, – вздохнул Масахиро. – Служивое сословие вообще часто об этом забывает. Особенно если они служат в тех организациях, которые широкой публике не сильно-то и видны.

– Издержки работы, профессиональная деформация, – согласился капитан. – Так что, думаешь, этот контракт наш?

– Та его часть, которая в наших территориальных водах – однозначно да, – уверенно кивнул младший Асада. – Думаю, сейчас он доберется до своего офиса, или как там у них это называется, быстренько протрезвится и контракт придёт вам уже за подписью его руководителей. Через это самое электронное правительство.

– Откуда знаешь? – Ёсиоке действительно было интересно.

– Вижу и чувствую.

– А дополнения? Его намёки в самом конце?

– Мы за них не возьмёмся, – как-то по-взрослому ответил блондин. – Сделаем первую основную часть – и откажемся от продолжения, если предложат.

– Ты за один присест не захотел всего обсуждать?

– Я не стал прямо сейчас ему отказывать по второй части, потому что он ничего конкретно не предложил. Одни намёки.

– Но…?

– Кэп, а вы хорошо представляете себе работу подводника где-нибудь в чужой акватории? – развеселился старшеклассник.

– Вообще не представляю. – Ёсиока отметил про себя слово "подводник", которое младший Асада не первый раз употреблял вместо "ныряльщиков". – А что, есть тонкости?

– Да, и я как раз немножечко представляю эту работу и их объём, – ухмыльнулся школьник. – И сам за такой геморрой не возьмусь по доброй воле. Попутно: а вам оно зачем?

– Ну, деньги. Опять же – государственный контракт, – старик задумчиво отогнул от кулака два пальца.

– Давайте лучше сосредоточимся на выборах в нашем муниципалитете? Поверьте, выиграв их, вы заработаете намного больше, чем нелегальным риском! Ещё и там, где даже государство стесняется действовать открыто.

– Да согласен, чё, – капитан вздохнул. – Говори так почаще? Я никак не привыкну к новым временам. Мне не верится, что на старости лет иду на выборы в роли кандидата.

– Всё когда-нибудь случается впервые, – осклабился младший Асада.

***

– Кто вы такие? Что вам нужно? – Ю и не думала скрывать испуга, лихорадочно переводя взгляд с одной девицы на другую.

Когда она выходила из университета, её за какие-то доли секунды подхватили под руки и забросили в притормозивший на мгновение микроавтобус.

Там, в полутьме тонированного салона, ей быстро набросили на голову непрозрачную тряпку, заодно зафиксировав руки.

Она пыталась кричать по дороге, но была пару раз двинута чем-то типа электрического разрядника:

– Уймись. Если бы хотели тебя пришибить, ты бы уже не дышала! – голос был женским.

А сейчас, прямо на дороге, перед воротами какого-то богатого поместья за городом, её освободили от мешка на голове и от наручных фиксаторов.

Смешно, но никаких мужчин вокруг не было. Только трое девчонок, и ещё одна за рулём.

Ну, как девчонок, от двадцати до тридцати.

Вместо ответа на её вопрос, одна из похитительниц молча указала взглядом студентке за спину.

Ю обернулась – и от неожиданности завизжала ультразвуком, подпрыгнув мало не на высоту своего роста: сзади бесшумно подошла и сейчас нависала над ней женщина весьма солидного роста.

– Тебе ничего не угрожает, – сказала громила, не представляясь и не здороваясь. – Как насчёт попить со мной чаю десять минут вон в той беседке?

– Да я бы и полчаса там посидела, – решила обнаглеть Ю Асада, повинуясь женской интуиции. – Чего только десять минут?

– Полчаса у нас нет. Через полчаса сразу пара полицейских бюро тут всё с ног на голову перевернут, если ты не свалишь. Ты же хлопнула по тревожной кнопке, – это был не вопрос, а утверждение.

– Да, она успела нажать! – бодро отрапортовала одна из девиц-похитительниц. – Хотя-я, половина часа, может быть, и есть. До того момента, как копы протрут мозги.

– А о чём вы хотели со мной поговорить? – Ю обоснованно подумала, что ей и правда ничего не угрожает, обстановка намекала. – И к чему такой антураж?

Бразды правления любым разговором всегда надо перехватывать. По крайней мере, стоит попытаться.

– Погоди. – Женщина взяла её смартфон, отобранный в микроавтобусе.

– Вы не сможете им воспользоваться без… – насмешливо начала было приёмная дочь японских родителей, но ровно через один удар сердца подавилась собственными словами.

Высокая женщина, не напрягаясь, разблокировала её гаджет за доли секунды:

– Меня зовут Кано и у меня очень хорошие расширения.

А в следующий момент она набрала долбаного младшего братца:

– Привет. Помнишь меня?

Глава 9

Мы с кэпом тихо и спокойно доедаем сушёного кальмара, понемногу запивая почившее головоногое (он – своей сивухой, я – чаем), когда раздаётся звонок на мой телефон.

– Ух ты! – несмотря на возраст и опьянение, Ёсиока успевает первым глянуть в мой экран, кто звонит.

Не то чтобы неожиданно, но резкое ускорение пульса я чувствую, потому что это – номер Ю.

Или, по крайней мере, звонят с её аппарата.

В голове быстро прокручивается тот момент, что все местные гаджеты обычно паролятся собственными владельцами, часто – вообще на личную биометрию, которую не поделаешь.

Цубаса говорит, снять чужой пароль быстро как правило нереально, если только не быть специалистом в одной очень узкой (и не совсем законной) области.

Или – если не иметь под рукой собственного мощного вычислительного центра, каковым является местный искусственный интеллект.

– Похоже, таки Ю, – прихожу к выводу через половину секунды размышлений, отвечая на звонок.

– Привет. Помнишь меня? – а это оказывается вовсе и не сестра, а та здоровенная бабища по имени Кано.

Мы с ней имели некоторые контакты в прошлом.

Впрочем, сама сестрица тоже обнаруживается в кадре, но чуть сбоку и сзади.

– Не помята, выглядит нормально, – абсолютно трезвым голосом шипит капитан со своего места. – Я включился, беседуй с ними! Просто разговаривай!

В его руках невесть откуда появляется его собственный аппарат. Если я хоть что-то понимаю, он сейчас будет набирать моего родителя либо полицию. Либо – и то, и другое одновременно.

– Асада, на всякий случай, со старта. Твоя сестра жива, здорова и через десяток минут поедет домой, – без вступления информирует женщина, которая ростом выше даже Рюсэя или Ваки. – Если ты сам, или кто-то с тобой рядом, сейчас лихорадочно набираете департамент полиции, то с этим лучше не торопиться. Ю Асада жива и здорова, одной ногой практически стоит на автобусной остановке.

– У меня мало времени. Слушаю. – Конечно, очень хочется пообщаться с сестрой, но сейчас на неё и смотреть-то не стоит лишний раз, даже искоса.

– Г-хм. Я чуть иначе представляла твою реакцию на то, что найду тебе твоего родственника. Родственницу, – Кано как-будто кокетничает.

Но её глаза смотрят холодно, напоминая две льдины.

– Не моя зона ответственности, – качаю головой, изображая олимпийское спокойствие. – Мы с ней не кровная родня, друг без друга дышим ровно и один без второго вполне нормально обходимся. Неограниченное количество времени.

– Г-хм.

– Кано, ты не в курсе: поисками моей сестрицы занимается наш с ней общий папа. Приёмный, если что. Я думаю, твои ожидания нашей семейной благодарности лучше переадресовать ему.

– Хм.

– Ага. Он гораздо больше меня компетентен в вопросах благодарности, пардон за тавтологию, особенно в подобных случаях.

Ёсиока весело хрюкает.

Интересно, а через телефон работают приложения, дешифрующие настроение?

Если бы рядом сидела та же Цубаса или Рейко, они бы могли сказать даже число слезинок, которые готов проронить их собеседник. Кано, насколько я помню, в нейро-продуктах сильна не меньше, а то и больше.

Но как насчёт того же самого – без прямого контакта? Через камеру?

Есть ли мне какой-то смысл вообще изображать сейчас покер-фейс? Или можно расслабиться?

– Ватару Асада – слишком большой для меня человек, – вроде как иронизирует она. – К тому же с тобой мы, что ни говори, знакомы лично.

– Я не буду ни благодарить, ни ругать, ни пугать тебя, – качаю головой. – Считай меня почтовым ящиком. Папе скажу сразу после разговора с тобой, что ты звонила. Награды за подвиги и прочие виды признательности будешь получать исключительно от него. Насколько знаю, за ним обычно не ржавеет. Так чего звонишь? Просто порадовать или надо что-то?

Ёсиока, насколько вижу боковым зрением, моему родителю уже дозвонился и теперь транслирует картинку нашего с Кано разговора через собственный гаджет.

– Звоню поговорить, кое о чём спросить и сделать предложение. Возможно, даже два предложения, в зависимости от будущих ответов.

– Я слишком молод и неопытен. Твои слова меня смущают настолько, что хочется повесить трубку, – информирую её сухо.

– Первое. Спроси у своей красноволосой подруги: я могу оказаться полезной вашей семье сейчас? Когда она ответит тебе "да", спроси её, чем именно? – предлагает бабища.

– А ты сейчас именно ко мне обращаешься? Или через меня хочешь сделать предложение моему отцу? – я чего-то действительно не врубаюсь в подоплеку. – Кто из нас двоих с ним решать-то должен?

Не хватает каких-то специальных знаний; видимо, нужен массив информации, которым не владею.

Батя, абсолютно трезвый и спокойный на вид, молча и собранно наблюдает за нашей беседой из аппарата капитана.

– В первую очередь, обращаюсь к тебе: ты гораздо более перспективен.

– Какая честь, – делаю глумливое лицо. – Это же не попытка вбить клин между мной и батей? Мы с ним, хотя и не кровные, как и с Ю – но всё же друг другу гораздо ближе, чем любой из нас тебе.

– Это не клин. В организации твоего отца сейчас есть свои проблемы, плюс у них сильны штатные специалисты, которые могут похоронить такое хорошее сотрудничество со мной уже на старте. Даже не дав мне сделать предложение. Исключительно неконструктивно, на фоне собственных амбиций, – выдает она на одном дыхании.

– Заново: я причём? В организации отца я имею вес ещё меньший, чем ты, явись ты к ним пообщаться со своими незабываемыми предложениями. Если что, меня буквально накануне оттуда вежливо проводили, мало не пинком под задницу.

Если тобой пытаются манипулировать, при этом обозначая эмоциональную связь, данную связь нужно рвать решительно и как можно скорее. Учебник.

– А задам-ка я лучше вопрос, – похоже, женщина в размышлениях действительно ломает какую-то запланированную схему разговора.

Во всяком случае, смотрится она сейчас достаточно убедительно.

– Асада-младший, а вот то, что ты навострился на выборы лично – это всерьёз? Или какой-то отвлекающий манёвр в интересах Джи-ти-груп?

– Не буду хамить даме словами "А тебе что за дело?". Так. Кано, я тебя честно предупреждал, что у меня мало времени? – На полном серьёзе тянусь к виртуальной кнопке прекращения разговора.

Ну а что, Ю жива-здорова. Судя по её окружению, с ней сейчас та женская бригада, с которой лично я уже пересекался. Хотели бы что-то сделать – выглядело бы совсем иначе.

На последнее, если что, твёрдо указывал и Садатоши.

– Тормозни, – роняет она раздражённо. – Передай отцу, что я могу быть им очень полезной.

– Сразу два вопроса. Почему не скажешь это им напрямую? И отец наверняка захочет уточнить, полезной в чём именно? С личной жизнью, насколько могу судить, у него и так всё в порядке.

– Фи-и, ну это пошлость. Придумал бы что-нибудь оригинальнее.

– Никогда не претендовал на оригинальность. Мало времени. Ты всё сказала, отключаюсь?

– С Т О Й! Вот же маленькая скотина, с тобой решительно невозможно разговаривать!

– Так это потому, что ты не разговариваешь. Пытаешься гнуть какую-то свою линию. Игнорируешь мои посылы.

– Первое. Передай отцу, что лично я делаю ему предложение купить у меня месяц невмешательства. Он поймёт. Это важно для их организации.

– Окей, запомнил. Но не могу не поинтересоваться снова: а через меня-то чего? Если можно напрямую? Я – самый обычный школьник. Ты не напрасно ли вводишь лишнее звено в вашу коммуникацию?

– А это вторая часть моего плана, – серьёзно кивает она. – Неприятности Ватару Асады в моём исполнении будут значительно меньше, если ты сделаешь полшага мне навстречу.

– Кано, есть такая фигня, называется этапность. Слышала?

– Кажется, я сейчас повторю тебе твой же вопрос: ты это к чему? – сводит брови женщина.

– Втягивание. Вербовка. Эксплуатация. Три этапа именно в таком порядке, папа меня учил именно так. Знаешь, от чего он предостерегал самую первую очередь?

Бабища хмуро смотрит на меня, не говоря ни слова.

– Он просил никогда не пытаться решить задачи третьего этапа во время первого, – мерзко хихикаю. – Ты же способна понимать намёки?

– Твой ответ "нет"?

Вообще-то, я не понимаю, что она сейчас имеет в виду.

– Честное слово. Я искренне не улавливаю, к чему ты клонишь. – Говорю чистую правду.

– Хорошо, давай открытым текстом. Мне интересны твои расширения, больше ничего не надо. – Она впивается взглядом мне в переносицу, словно сидим друг напротив друга.

– Какие расширения? – вот тут она таки застала меня врасплох.

А с другой стороны, идиотское выражение лица сейчас как нельзя кстати.

– Я это к тому, что пацан склеивший Рейко и перевернувший Сёгуна на всю страну, не может не иметь своих расширений – ну не бывает в мире чудес, – доверительно сообщает она. – Всё всегда имеет своё рациональное и прагматичное объяснение. Уже молчу о некоторых разногласиях с китайцами, они у тебя имели место не единожды. Суммировать?

– Лучше повтори – не уверен, что правильно понял.

– Два блока расширений. Первый – ментал. Не за красивые же глаза на тебя запала Рейко? – теперь глумливо ухмыляется Кано. – Второй блок – твои боевые расширения. Которыми ты работаешь каждый раз в контакт. Кстати, чуть не забыла!

– Что-то ещё? – а ведь мне не смешно.

Возможно, похохочу после.

– Маскировочный блок. – Её взгляд сейчас напоминает ствол. – Помнишь, ты ударил лично меня?

– Не по своей воле. Так сложились обстоятельства.

– Я не почувствовала тогда работы боевых расширений. Значит, у тебя есть ещё и маскирующие блоки. Их целиком можешь не передавать, назовёшь только разработчика.

– С чего такая щедрость по третьему пункту? – ну а что, на переговорах всегда нужно вытягивать максимум.

Даже если у тебя на руках ни единой годной карты.

– Этот рынок я, в отличие от ментала и мордобоя, знаю досконально. Что, теперь всё уловил?

– Кажется, да: ты хочешь моих расширений. Взамен – обещаешь доставить отцу меньше неприятностей, чем если мои расширения останутся со мной и не попадут к тебе. Правильно понял?

– Плюс-минус. Воспроизвёл правильно, а как уловил – не знаю, ты же не местный.

– Я сейчас задумался над твоими словами. – Я действительно пытаюсь понять, что за всем этим стоит.

Хотя и не в том смысле, как думает она.

– Ладно, есть ещё один вариант. Такому милому мальчику, как ты, наверняка понравится и наша компания. Ты случайно не хочешь купить наш патронаж уже для себя?

– В смысле? – видимо, вид сейчас имею опять потешный.

Оно и понятно, с учётом того, что в голову лезет всякое непотребство.

– Проблемы твоему отцу моя компания может распространить и на тебя, – звонко смеётся Кано (видимо, всё-таки над моей мимикой). – Я сейчас о твоём намерении баллотироваться отдельно. Если возьмёшь меня в небольшую долю, без оформления, проблемы лично тебе со своего исполнения сниму.

– Нет. В моей компании никакого криминала не будет. Ни в учредителях, ни в союзниках. А уж если речь о тебе, знаешь, на моей родине есть поговорка: страшнее кошки зверя нет. Не буду ничего пояснять, ищи словарь идиом.

– Звучит странно, – насмешливо роняет она. – Ладно, вот и поговорили. Держи! – она возвращает телефон сестре.

_________

– Сокайя, – говорит Ёсиока после моего разговора с Кано.

А я хлопаю себя по лбу: не сообразил.

Само слово имеет несколько смыслов, но в данном случае означает: вымогательство за непричинение вреда.

– Кэп, как в средние века! – возмущаюсь после того, как до меня доходит.

– Я всё услышал. – Кивает тем временем отец нам обоим. – То, что она хотела сказать мне, я принял к сведению. – Затем он отключается.

– Какой-то батя немногословный, – озадачиваюсь перед погасшей голограммой. – Я ожидал, что он скажет больше.

– Ты же не один сейчас, а рядом с чужим человеком, – флегматично поясняет Ёсиока. – Сестра твоя в порядке. К чему бурные эмоции на людях? Это же Япония, а не твоя родина.

***

Здание восьмого бюро (борьба с терроризмом), Департамент полиции Токио.

– Вы уверены, что приглашать меня сюда было хорошей идеей? – Сяо улыбается, давая земляку понять, что шутит.

– Несмешно, – ворчит его собеседник.

– Когда прошлый раз эти самые слова мне сказали вы, на этом же месте, я на вас не смотрел так трагично, – веселится посетитель. – Хочу поднять вам настроение! Выглядите так удручённо, что хочется вас расшевелить.

– Буду весьма признателен, если свою трогательную заботу о моём настроении вы придержите при себе, – еще больше хмурится сотрудник здания.

Сяо наклоняется вперёд и хлопает соотечественника по плечу. После чего откидывается на спинку стула и трясётся в беззвучном хохоте:

– Зачёт!

Его настроение невольно передаётся и сотруднику полиции. Последний, не сдержавшись, скупо улыбается:

– Дорогой Сяо, вы же уже догадались, что я позвал вас не чаю попить?

– Думаю, что-то важное. – Лицо гостя остановится серьёзным.

– Группа мониторинга слушала каналы тех фигурантов, список которых вы давали. – На столе появляется служебный смартфон. – Запись разговора сделана через два гаджета, но думаю, вы разберетесь. Качество норма.

Полицейский протягивает посетителю беспроводной наушник и включает запись.

Какое-то время оба молчат. Визитёр смотрит и слушает.

– Благодарю. Я очень вам благодарен, считайте, ваш должник с этого момента, – Сяо уже ничем не напоминает того добряка, которым был пару минут назад.

– Не стоит благодарности. Одно дело делаем. Я правильно понял, что именно это представляло для вас интерес? Не зря звал?

– Что вы. Конечно, звали не напрасно. Насколько понимаю, эта высокая женщина и есть та самая пресловутая Кано?

– Да. Это она.

– Я не очень понял контекст. Вы не против свериться?

– Валяйте. Что поняли вы?

– Она открытым текстом сделала предложение нашим основным конкурентам на будущих выборах. – Сяо ненадолго задумывается. – Мне не до конца понятна позиция парня, этого светловолосого европейца. Но если в общих чертах…

– Решение принимает не он, а его отец. Кстати, именно через гаджет отца и сделана запись – у нас доступ только к нему.

– Понимаю. Его приёмный сын – несовершеннолетний, ещё и очень проблемный молодой человек…

– У сына связи в департаменте полиции гораздо лучше, чем у отца. Если на отца мы ещё можем дать обоснование – спроси нас прокуратура, зачем млушали; то по несовершеннолетнему сыну ничего и близко не просматривается. Закон я не нарушу.

– Да уж… В любом случае, большое спасибо, – Сяо напряжённо закусывает нижнюю губу и прикрывает глаза. – А ведь становится действительно интересно.

– Я тоже так подумал. Если говорить о противодействии местных, то законным способом выиграть выборы вам помешать не смогут: слишком большой гандикап. Согласны?

– Да. Особенно после подключения Ходзё.

– Знаете, а ведь Кано – единственная из местных, кто соответствует двум неприятным для вас признакам Она ничуть не стеснена рамками закона – раз. Два: вполне компетентна, чтобы держать под колпаком каналы связи всей диаспоры.

– М-м-м…

– Я потому и не стал затягивать. Сразу пригласил вас сюда, – кивает полицейский. – Кажется, настал тот самый момент, о котором нас с вами предупреждали дома. Пора сотрудничать? Если вы скажете, что по Джи-ти-груп пора отработать серьёзно.