Текст книги "Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Серьёзно? – я местами в курсе, но не глубоко.

– Серьёзнее не бывает. Маса, активы несовершеннолетних – священны. Если попытаться отобрать внаглую, шум поднимется до кабинета министров.

Вака с досадой крякает: её упражнения на гибкость приводят к тому, что верхняя часть бикини не выдерживает внутреннего напора и то ли расстёгивается, то ли лопается по шву.

А кое-какие части тела спортсменки остаются без прикрытия и красуются на всеобщем обозрении.

– Маса, я считаю, тебе нужно прекращать этот разговор, – Рейко, поёрзав на мне, предлагает очень деликатно.

Но ловит мой взгляд и сама смотрит твёрдо:

– Я тебе не указываю, просто советую. Поддержу в любом решении

– Мы оспорим целевое назначение нашего пожертвования и вначале отберём свои двенадцать миллионов. – Кажется, один из хозяев Хейдуги решил расчехлить резерв тяжёлой артиллерии. – Затем застопорим стройку и через суд отберём подряд в мэрии. Кстати, Кога Мивако, несмотря на постигшую её трагедию, остаётся очень здравомыслящей женщиной. Она принципиально непротив ввести Джи-ти-груп в нашу организацию в качестве структурного подразделения.

– Гэнки Томиясу и мой отец говорили, что Джи-ти время от времени пытаются поглотить, – замечаю. – Они также говорили, что этого ни в коем случае нельзя давать сделать.

– Почему? – Сакамото выглядит искренне удивленным. – Поглощения подобного рода – обычная практика! Кроме нас, на вас сейчас накинутся и многие другие, поверьте. Сейчас у вас момент не тот, чтоб выстоять, как раньше.

– Нас и раньше пытались поглотить. Где они? И где мы?

– Раньше не было попыток китайцев поставить ногу у нас настолько нагло, – возражает он. – Вы молоды и не понимаете в полной мере, сколь серьёзна эта новая угроза. А у нас просто нет времени вас убеждать. Масахиро, просто дайте своё принципиальное согласие отказаться от наследства? Мне, тут, устно?

– Это им чем-то поможет? – обращаюсь к Ваке, поскольку она, судя по всему, ориентируется в вопросе.

– Да, – бормочет она, безуспешно пытаясь что-то сделать с маленьким лифчиком. – Ай, да ну его к чёрту! – она взмахивает рукой и маленькая тряпочка исчезает в мусорном ведре. – Если ты своё принципиальное согласие им дашь, то появятся варианты. Например, процедура признания тебя частично дееспособным. В общем бороться с тобой вместе и бороться против тебя несовершеннолетнего – это большая разница.

– Мы вас просто размажем, если вы не захотите действовать по-хорошему, – буднично сообщает не самый лучший посетитель этого дома. – Вы просто мелкие сошки, которые абсолютно случайно оказались на хозяйстве в не по чину гигантском амбаре.

– Мой отец завещал мне: защищай слабых, борись с сильными, – пожимаю плечами. – Что тут ещё скажешь. И будьте любезны, покиньте этот дом поскорее. – Аккуратно ссаживаю Рейко и подхожу к Сакамото. – Надеюсь, вы не будете изображать из себя сейчас носорога? Потому что в этом случае и я сдерживаться не стану.

– Носорога? – он не понимает, о чём речь.

Видимо, просто не сталкивался.

– Штурмовое подразделение полиции, одно из. Твердолобые и упрямые, не особо маневренные в плотном бою и в быстром размене ударами.

– Масахиро, вы же понимаете, что ваша нынешняя позиция никаких проблем не решает? – он всё же начинает подниматься. – А лично вам их только добавит?

– Я не вижу проблемы. Есть договор между Хейдугой, с одной стороны, и Джи-ти-груп, с другой. Он подписан менее суток назад. За эти пару десятков часов вам что-то взбрело в голову задним числом – и вы пришли ко мне, попирая правила приличия, пересматривать его условия. Уже молчу, что моего отца больше нет. Кстати, я очень хорошо представляю, как быть с упомянутой вами Мивако… Что, по вашему мнению, я вам сейчас отвечу?

– Зависит от того, насколько вы опасаетесь за жизнь своих близких и родственников. – Сакамото, кажется, принял решение не церемониться.

– Маски сброшены, – вздыхаю. – Вынужден вас ударить. Считаю до трёх, шагайте на выход по-хорошему. Три. Два. Один.

Он ухмыляется, глядя на меня чуть сверху вниз и не двигаясь с места.

Разумеется, после счёта я бью его по корпусу.

Глава 18

– Занятно. – С любопытством вздохнула Рейко после того, как Маса вытолкал за ворота одного из боссов концерна. – Неожиданно даже где-то.

– Ты о чём? – угрюмо проворчал подросток, возвращаясь в кресло.

– Я не представляла, что увижу, как кто-то бьёт морду Сакамото, – вежливо улыбнулась она, усаживаясь ему на колени и зарываясь носом в его волосы.

– Я по голове не бил, – покачал головой старшеклассник. – Строго по корпусу.

– Неважно. Ты очень ярко дал понять свою точку зрения, – хохотнула Вака, подтаскивая второе пустое кресло и придвигая его к ним вплотную. – Так, народ. Поскольку наша маленькая красноволосая хозяйка большого дома разрешила все извращения, предлагаю в вашу намечающуюся программу траурного чпоканья включить и меня. Маса, я же тебе внушаю, как женщина?

– Когда ты раздета, у меня регулярно мелькает непристойная мысль, – смутившись, признался блондин.

– Какая? – синхронно спросили обе женщины.

– Ещё вопрос, кто из вас двоих больше похож на модель взрослого кино.

– А раздета она перед тобой регулярно, – мудро продолжила Рейко, опуская правую руку на промежность светловолосого. – Значит, и мысль твоя тоже регулярная. М-м-м, Вака, он готов. Кто его утешает первый? Ты или я?

В четыре руки женщины принялись сноровисто стаскивать мужские рубашку, брюки, прочую одежду.

– Эй, народ, я уже понял, что всем пофиг приличия! Даже Цубасе, если она так говорит всё время… Но нас с вами не смущает, что сейчас не самый подходящий момент для этого всего?! – слабо возмутился единственный мужчина.

– Меня – нет, – задумчиво покачала головой бывшая волейболистка, сфокусировав взгляд ниже пояса старшеклассника. – По мне, так очень даже душевный момент. Вполне себе подходящий.

– Присоединяюсь. – Рейко решительно сбросила с плеч халат, оставаясь, как и Вака, в одной нижней полоски бикини. – Маса, а что вообще смущает лично тебя?! Цубаса так вообще строго-настрого наказала…

– … выдоить тебя досуха и доить дальше, пока не упадёшь. В качестве профилактики стресса, – завершила цитату менее деликатная Коюмэ, подступая к парню вплотную и прижимаясь к нему.

– У меня, если что, только что отца убили! – попытался сопротивляться старшеклассник.

– Вдов утешают в постели, – философски заметила пиар-менеджер опускаясь на колени в пустое кресло.

– Я не вдова!

– Да какая разница? – вздохнула Рейко. – Принципе же тот же. Опять же, Цубаса наказала развернуться на полную катушку! – она со значением подняла в воздух указательный палец. – Вака, кто его первый доит? Ты или я?

– Б*я, как-то цинично звучит, – пожаловался младший Асада, озадаченно глядя то на одну спутницу, то на другую. – Чувствую себя объектом сексуальной агрессии!

– Расслабься, тебе понравится. – Уверенно сказала Вака, наклоняясь вперёд. – Я первая, – на мгновение она повернулась к хозяйке дома. – Ты с ним уже сколько раз того. А я только слюни глотаю…

– Женщины, вы меня шокируете.

– Ты просто не пробовал с Вакой. А если так? – Рейко, кое-что прикинув, врубила расширения на полную и опустила ладони подростку на плечи. – Дальтавидная мышца, – объявила она перед началом массажа. – Затылок. Теперь виски. Крышка черепа. Дельта опять. Теперь по кругу, в такой последовательности. – Каждую смену фокуса она сопровождала комментарием.

– Мырррр… хыррррр…

– А говорил, против, – Коюмэ на секунду отвлеклась от своего занятия. – Слушай старших. Расслабься и балдей, когда такие тёлки на всё готовы. Неблагодарная белобрысая мо… хм… окей…

***

За некоторое время до этого.

Дом семьи Асада, поминальная церемония.

– Ты сюда зачем пришёл? – Масахиро Асада с вызовом смотрел на Сёгуна, возвышавшегося над ним на голову.

– Ты двери специально держишь открытым? – спокойно ответил вопросом на вопрос бывший спортсмен. – Я не ссориться.

– Классно. Так зачем пришёл? – школьник стоял в двери и загораживал сумоисту проход.

– Да в принципе низачем. – Здоровяк шумно вздохнул. – Асада погиб, хотя я его предупреждал насчёт тебя. Отца твоего имею ввиду. На кремацию я не успел, решил хоть сюда зайти.

– Ты с ним что, много общался? – светловолосый, кажется, вопреки своему скверному характеру за рамки приличия сейчас почти не выходил.

Особенно учитывая контекст их отношений.

– Немного. Один раз всего, если нормально. Но мне понравилось, повторил бы с удовольствием, – искренне ответил бывший спортсмен. – На, прими файл. Это и есть та беседа, наша с ним последняя. Может быть, его жёнам будет интересно, или твоей сестре. Если оно вдруг тебе не нужно… я как знал, сохранил…

Подросток молча принял файл, затем включил воспроизведение без буста.

– Я и в дверях постою, – сострил Сё просто чтобы что-то сказать. – Не включай концентратор, не смотри через ускорение. Потрать четверть часа вместо минуты.

Асада-младший так и сделал.

С запозданием здоровяк подумал, что, возможно, записи покойников так и нужно смотреть: без неуместной суеты, ничего не перематывая, в режиме реального времени.

Нейро-концентратор, конечно, позволял сэкономить время. Но он убивал… что-то важное он убивал. Сёгун был не силён в риторике и не мог сформулировать, что именно.

Но это "что-то" точно было. Оно присутствовало, витало в воздухе; казалось, стояло у каждого из них за спиной.

– Ты прав. Ты умный, – заключил он, хлопнув подростка по плечу через пару минут.

Дождавшись окончания просмотра видео, он спросил нейтральным тоном:

– Сам как? Бабла на карманные расходы не нужно подбросить? Тебя ни к чему не обязывает.

– Спасибо. Нет, всё есть. Зачем приходил? Хочешь, можешь зайти.

– Приходил отдать эту запись, – сумоист опустил голову. – Я почему-то подумал, что тебе и твоей сестре это может быть важным.

– Мог отправить одним нажатием пальца? Через весь мегаполис не тащиться чтоб?

– Отчего-то захотелось отдать лично, – сознался здоровяк. – Так ты не ответил, почему двери держишь открытыми?

Он не стал пояснять, что времена, похоже, стали более напряженными. Если происходит такое.

Вместо этого сумоист добавил:

– У тебя же женщины в доме, ладно бы ты сам жил. Двери лучше…

– Обычай моей родины. В такой день двери дома открыты, а зеркала занавешены. Почему-то захотелось, чтобы здесь было, как там, – школьник неожиданно ответил на последний вопрос.

– Не моё дело. Но я бы тебе посоветовал и калитку закрыть, и с охраной что-нибудь придумать.

– Дети и женщины же вне войны? – блондин с любопытством поднял правую бровь. – Или теперь иначе? Сестре, что ли, тоже опасаться теперь надо?

– Теперь, видимо, всё иначе, – кивнул Сё. – Томиясу и твоего отца менее чем за неделю выпилили. При том, что вы очень небольшая гуми.

– Не понял посыла. Причём здесь размер организации?

– Могу объяснить, – равнодушно покачался на носках спортсмен.

Ему почему-то не хотелось уходить.

– Объясни.

– Двойной выпил привлечёт очень много внимания. Воспользоваться плюсами будет невозможно – всё внимание на вас. А контора вы – мелкая. Получается, в грамм добыча, в год труды. Плюс девятка на уши встанет.

– Но кто-то это сделал.

– Если только из-за выборов… Но тут плаваю в теме, оттого наведу справки… После этого разговора, – здоровяк кивнул на смартфон в руках собеседника, – я много думал о своём. С вами вообще не связано. Кое до чего додумался. Вспомнил, что накануне с Асадой-старшим очень нормально общались. Решил сам его набрать – совета спросить. Обычная жизненная ситуация, скорее даже личная жизнь.

– Почему спросить именно его? Вы же с ним не особенно дружили, сам сказал?

– Он в женщинах понимает, – возразил борец. – Понимал… Он раньше на них смотрел, как на вещи. И относился к ним, как к вещам. Он мне давал понять, что какой-то иной путь – правильный, – Сёгун снова кивнул на гаджет старшеклассника. – Но эта беседа совсем о другом шла, ты сам слышал. Я тогда углубляться не стал. Потом стало интересно. Набрал его, просто за жизнь поговорить. А оно вон как…

– Ты сейчас серьёзно это? – Асада-младший с удивлением смотрел, как здоровяк суетливо убирает предательскую влагу из уголка глаза.

– Ты спросил, я ответил, – хмуро проворчал главный акционер Хейдуги. – Раз его нет, решил зайти сам, на его дом хоть смотреть. Перед тем, в другое место сейчас пойду, свои вопросы задавать.

– Зайди. – Подросток посторонился, освобождая проход.

– Нет, спасибо. Поеду я. Сейчас как раз настрой хороший, с друзьями именно в таком состоянии отношения и надо выяснять. Пару информах тебе наладить? Если позволишь? – Старший с сомнением посмотрел сверху вниз.

– Говори. Но не обещаю, что в точности последую.

– Да то понятно… К тебе сейчас наши будут подъезжать, из моей организации.

– Зачем?

– Будут пытаться перекупить ваш подряд, где вы для мэрии строите новый центр. Я на него твоему бате денег ещё заслал, – сумоист в третий раз кивнул на смартфон пацана. – Вначале будут давить на то, что у вас финансирования не хватает.

– У нас есть деньги. Если это будет их главный аргумент, я знаю, что ответить.

– Когда этот аргумент не сработает, в ход пойдут другие. НЕ СПРАШИВАЙ! Я там ни при чём. И так тебе говорю больше, чем должен. Просто чтобы ты знал.

– Спасибо. Я уже понял, что все неписаные правила игры сменились. Было важно услышать подтверждение от кого-то ещё, более опытного.

Сёгун молча хлопнул блондина по плечу.

– Ты можешь сказать, нужно ли начинать опасаться за сестру, мать? – младший Асада требовательно и невежливо смотрел в глаза более взрослому знакомому. – Такое впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь.

– Это потому, что я подозреваю больше, чем говорю. Насчёт сестры и матери, а также твоих прочих пассий: я сейчас еду на встречу. Кроме прочего, абсолютно случайно, буду обсуждать и с этим связанные темы.

– Занятно. Не предполагал, что моя семья может быть предметом твоего разговора с кем-то.

– Мир меняется, надо понять, куда, – уклончиво ответил спортсмен. – Самое интересное, что твой отец тоже что-то понимал. Лучше меня.

– Его больше нет.

– Не отменяет смысла сказанного им. В принципе, я эти моменты и еду провентилировать. Насчёт твоих, опасаться ли, отзвонюсь позже. После того разговора.

– Куда? Ты знаешь мой номер?

– Номер отца же у тебя, – равнодушно пожал плечами сумоист, разворачиваясь и собираясь уходить. – Либо Рейко могу набрать, она всё равно рядом с тобой последнее время. Её-то номер я точно знаю.

– Не звони ей. – Раздалось в спину.

Сёгун ничего не ответил, усаживаясь в машину на заднее сиденье.

***

Там же, через некоторое время. Студия на первом этаже.

– Я сделаю себя твоим опекуном! Пара часов завтра – и ты будешь мне ноги мыть, потом эту воду пить! Паршивая неблагодарная свинья! – Мивако, отдавшись на волю эмоций, орала, что хотела.

Не стесняясь в выражениях.

– Ты и так периодически между нами вставал! Он о тебе последние дни больше, чем обо мне думал! При том, что ты не кровный! А я жду его ребёнка! – горькие слова рождались внутри неё сами собой.

Кказалось, чем больше она их сейчас скажет – тем легче ей будет ночью. Потому что меньше останется внутри.

– Через суд, и с согласия моей матери, – спокойно возразил Маса.

Кога прикусила язык: о Нозоми Асада, лежащей на сохранении в клинике не первую неделю, она действительно забыла.

У Масы же и в самом деле была мать, по крайней мере, по документам.

– В дом больше не войдёшь! – прошипела бывшая секретарша. – Уж на это моих возможностей хватит!

– Дом тоже записан на мать, – грустно улыбнулся блондин. – Мивако, а ты заметила, что у нас сейчас с тобой та же самая схема?

– Какая схема? – от неожиданности женщина запнулась на полуслове.

– Что у тебя с батей была. Битва за лидерство.

Мивако уставилась на пасынка широко открытыми глазами.

– Ну вы же с ним тоже регулярно… имели трения. Имею ввиду, спорили, – поспешил оговориться пацан. – Ты стремилась доминировать. Он ставил тебя на место. Вы ругались.

Ю Асада, не говоря ни слова, сидя на диване, переводила взгляд с одного члена семьи на другого.

– Пошёл вон. – Процедила бывшая секретарша и нынешняя вдова.

– Это мой дом, – вздохнул гайдзин.

После чего развернулся и непоследовательно принялся собирать вещи в большую спортивную сумку.

– Ты где и с кем будешь? – нейтрально обратился он к сестре по ходу действия.

– У меня нет проблем с Мивако. Мне здесь нормально.

Глава 19

– Тебе жить, – равнодушно пожал плечами брат.

После чего ещё раз обвёл взглядом гостинную, убеждаясь, что ничего не забыл.

– А чего ты тут ищешь? – Вроде как нейтрально спросила Ю. – Здесь только общие вещи. Всё твоё – на втором этаже, в твоей комнате.

Мивако, взяв со стола квадратный керамический стаканчик для сакэ, принялась перебрасывать его из ладони в ладонь. Сжав губы в тонкую полоску, она, не отводя глаз, внимательно наблюдала за подростком.

– Мои вещи остаются здесь, в доме, – хмуро проинформировал брат. – В моей комнате. Если что понадобится – буду заезжать ненадолго, брать по мелочи.

– Весело. Из своей комнаты не берёшь ничего, а здесь тогда на что нацелился?

– Выбираю, что бы такого взять из отцовского.

Блондин решительно подошёл к бывшей секретарше и забрал у неё из рук посудину:

– Вам без надобности. Из неё отец пил. Оставлю себе.

– Может, я тоже хочу её себе оставить, на память? – едко подняла вверх правую бровь и подбородок Кога.

– Хорошо. Тогда я сейчас поднимусь наверх и возьму что-нибудь поинтереснее, – равнодушно парировал школьник. – Батин сундучок с запонками, заколками для галстука, зажимами для носовых платков. О, там ещё перстни были, мужские. Помнится, преимущественно платина: батя не любил жёлтого металла.

– Там камни недешёвые! – припоминая, встрепенулась сестра. – Вау, а я и забыла… Маса, ладно. Давай договариваться?!

– О чём?! – брат остановился посреди гостиной, удивлённо глядя на неё.

– Тот папин сундучок вовсе недешёвый, хотя и маленький. Давай все вещи, которые только мужские, из него забираешь ты? – зачастила студентка. – А те, которые может и женщина надеть, поделим между собой по-честному?

– А что ты оттуда собралась надевать? – подросток не на шутку завис. – Ю, это не моё дело, конечно, но кого ты собралась изображать в мужских запонках?! И что ты собралась надеть такого, чтобы их было, куда нацепить?!

– Запонки твои! На них не претендую, хочешь – все забери! – поморщилась приёмная дочь. – Но булавки для галстука, зажимы для него же, кольца, перстни – давай обсуждать?! Плюс там браслеты есть, они вообще унисекс!

– Меня вы что, принципиально не считаете? – бывшая секретарша подпустила в интонации немного сарказма.

– Он сильнее нас с тобой, – вздохнула Ю. – И нам с тобой точно накостыляет. Влёгкую. При этом, дом ведь и его тоже, он у себя находится. А ты тут на птичь… А тебе в суде будет сложно апеллировать к чему угодно, кроме устных договорённостей. Которые ты не сможешь доказать.

– В каком суде? – не сразу сообразила Кога, впечатлившись прорисованной картиной.

– В семейном. Если он сейчас начнёт силой забирать, ты попытаешься вмешаться. Он тебе треснет. С него станется…

– Спасибо за оценку, – хмыкнул брат, возвращая женщин к реальности и напоминая им о себе. – Есть второй вариант.

– Какой?! – студентка, поднявшись с дивана, подошла ко второй жене своего отца и приобняла её за плечи.

– Эта глиняная рюмка для сакэ – моя. А платиновые запонки и бриллиантовые булавки делите между собой. Кстати, о матери не забудьте. Она тоже вроде как законная жена.

– Сюда больше не войдёшь, – бывшая секретарша протянула глиняную безделушку парню. – И я сейчас серьёзно. Не знаю, конечно, что скажет Нозоми; она может иметь и другое мнение. Но две беременные женщины, а через несколько месяцев две матери и два грудных ребёнка – это очень много для такого маленького дома.

– Продолжай? – Маса, обернувшись по сторонам, вытащил из кухонного стола лист пищевого пергамента и аккуратно завернул грязно-белую стопку в него.

После чего положил в свою сумку, на самое дно.

– Две кормящие матери. Два грудных малыша. Ю, которая тоже девушка. Ты собирался начинать самостоятельную жизнь – и я лично слышала, как ты это обсуждал с Ватару. – Твёрдо перечислила секретарша. – Тебе станет некомфортно в этом доме. Нам тоже будет некомфортно. Так и быть, могу пойти на уступку.

Маса молчал.

– Ты подыщешь себе жильё, а мы подумаем, как компенсировать часть твоей аренды.

– А вторую часть платежа он где брать будет? – заинтересовалась сестра. – В Токио квартиры дорогие. А если он будет жить в пригороде, то из Тамагава нужно уходить: не будет успевать на занятия.

– Из Тамагава, скорее всего, так и так уходить, – нахмурилась Мивако. – Оплата большая. Ватару больше нет. Нозоми не работает, полностью на иждивении мужа была. Я ещё согласна обеспечивать саму Нозоми и ребёнка, но здоровый парень, который уже работает – это перебор. – Она на удивление спокойно посмотрела на пасынка.

– А я и не в курсе! – искренне поразилась Асада-средняя. – Эй, белобрысое недоразумение, а где это ты на работу пристроился?! Чего не рассказывал?!

– Да нечего рассказывать. Понемногу рыбу ловлю, в порту отираюсь, – спокойно ответил подросток, укладывая вещи в сумке.

– Или – есть вариант. – Словно не замечая окружающих, вкрадчиво продолжила Кога. – Оставайся. И я тоже всё оставлю, как есть. Даже оплату твоей академии, – она со значением подняла указательный палец. – Которая мне, заметь, вообще не нужна!

– А почему тебе не нужна моя академия?

– Потому что даже если ты выберешься в люди, меня в старости ты кормить точно не будешь.

– Прикольно, – как-то глупо и простодушно улыбнулся блондин. – А зачем тебе тогда вообще обо мне заботиться? Если я – такой бесперспективный и бесполезный балласт для тебя, на старости лет?

– Из-за моих чувств к твоему приёмному отцу, – серьёзно ответила женщина. – Он тебя любил, потому могу пойти навстречу исключительно из уважения к нему. Но я – не монахиня-благотворитель. У меня есть условия.

– Какие? – нескладный гайдзин, похоже, всё-таки стал самим собой.

Ю с разочарованием отметила про себя, что ещё минуту назад он выглядел волевым, собранным и прикольным. С таким парнем можно и ноги раздвинуть в пятницу вечером, после клуба… Если он живёт не в последнем районе города, учится в хорошем универе и имеет перспективу в жизни.

Было можно. Бы.

Потому что сейчас, спустя какую-то минуту, Маса превратился в себя обычного: глуповатго, лопоухого, нескладного и доверчивого до тупости.

Понятно же, что Мивако его терпеть не может. Любые условия, которые она сейчас выдвинет, буквально через несколько дней ему покажутся адом хуже каторги.

В том, что её новая мачеха сумеет отравить жизнь брата на все сто, студентка не сомневалась: Мивако была явным лидером.

Но даже это было не всё. Бывшая секретарша, в силу каких-то комплексов, испытывала просто физическую потребность доминировать над кем-то из мужчин. Пока был жив отец, и пока она провела в семье совсем немного, всё это было не так критично.

Но сейчас, когда она убита горем из-за потери мужа, и когда единственным представителем сильного пола в доме останется недоумок Маса – хм.

Его психике можно только посочувствовать. Чулан Гарри Поттера покажется реабилитационным санаторием.

– Беспрекословное подчинение, – твёрдо продолжила Кога. – Я набираю воздух – ты уже бежишь, не дожидаясь свиста. Причём, не ошибаясь касательно того, чего я хочу.

– Да я, пожалуй, воздержусь, – спокойно ответил белобрысый, напоследок забирая из мини-бара недопитую бутылку виски. – Мивако, тебе же бухать нельзя?

– Нет. – Признаться, ему удалось её вывести из равновесия сейчас.

– Ю тоже нельзя, после её-то приключений, – миролюбиво и дружелюбно продолжило ходячее недоразумение. – Мать тоже беременная. В общем, бутылка моя.

– Там половина бутылки, – заметила сестра.

– Норм. Мне хватит.

– На мои условия ты не согласен? – Мивако уже пожалела о собственном великодушии.

Мужики вообще – неблагодарные скоты. Если их не держать в чёрном теле…

Один Ватару был человеком. Не всегда, но часто…

Она, не удержавшись, всхлипнула.

– Свои условия оставь себе. Мне хватит рюмки для сакэ, – до придурошного спокойно ответил Маса.

Ю вначале стрельнула взглядом в сторону Мивако, затем из вредности сказала брату:

– Не моё дело, ты и сам умный. А дурака учить, только портить… Но я бы на твоём месте прислушалась к ней.

– К тому, что я в собственный дом могу больше не войти? – уточнил не такой уж и тупой, как оказывается, младший родственник.

– Ага.

– Спасибо, что напомнила. – Блондин потащил из кармана совсем недешёвую модель смартфона.

Ух ты. Ю с досадой подумала, что не видела раньше у мелкого этого гаджета. Интересно, неужели отец ему подарил?

Да нет. Она одернула саму себя: Ватару Асада вещи любому ребёнку всегда покупал в двойном экземпляре. По крайней мере, такие: чтоб никто из двоих детей не чувствовал себя обделённым.

– Сам купил?! – не сдержалась студентка, обращаясь к брату и имея в виду технику в его руках.

Кажется, ей не удалось справиться до конца с собой – и в её голосе мелькнула досада.

Да он даже виртуальной клавиатурой не пользуется! Тычет в экран пальцем, как триста лет назад!

Маса проигнорировал её вопрос, а через несколько секунд перед ним активировалась голограмма его красноволосой пассии:

– Всем здравствуйте, – Цубаса недобро покосилась на женщин. – Маса? – а вот на него посмотрела совсем иначе!

Вот же малолетняя выдра! От горшка два вершка, а туда даже: поцеловала перед собой воздух, опустила ресницы, задержала их в этом положении! Хм.

Затем раскрыла глаза, впилась в него взглядом, словно говорила: я очень за тебя волнуюсь, ты как?

Хотя, кажется, одноклассница по инерции ещё сердилась: хотела тоже прийти, но брат заявил, что его девочка отношения с ним с похорон начинать не будет.

Дурачок, что с него взять.

Эта Кимишима, кажется, сейчас убиралась в доме, но ему ответила сразу: в майке с глубоким вырезом на голое тело, она общалась через голографический режим, продолжая что-то подметать.

Из-за наклона вперёд кое-какие прелести малолетки представали во всей красе. Ю почувствовала невольное раздражение: сиськи у пассии младшего брата были…

Они БЫЛИ. Бл*. Вроде бы, лично ей красноволосая ничего плохого не сделала (даже наоборот, помогала в своё время) – но в этот момент студентка почувствовала, что школьница её почему-то без причины бесит.

– Мивако хочет ограничить мой доступ в этот дом. Как сделать, чтобы я мог сюда ходить хотя бы ещё пару недель? – тупой братец, похоже, не имел такого понятия в своём арсенале, как психологический дискомфорт. От слова совсем.

По крайней мере, на его лице неловкость ситуации вообще никак не отражалась.

– Никак и ничего делать не надо. – Цубаса наконец выпрямилась и перестала раздражать своими буферами Ю. – Твоя мачеха успела зарегистрировать брак с отцом?

– Нет. Только намерение о составлении и фиксации брачного договора. Но оно вроде имеет статус брака после смерти отца.

– Плюнь ей в глаза и забей. А можешь вообще набрать инспекцию по делам несовершеннолетних, лучше через Садатоши, – буркнула Кимишима, возвращаясь к уборке. – И тупо сказать, что тебя из дома выгоняют.

– Да?!

– Угумс. Гражданский кодекс, закон о браке и семье, читай внимательно. Мой необразованный белобрысый варвар…

– Не зна-а-ал, – со своим обычным идиотским видом протянул Асада-младший. – А что эта инспекция…?

– Как только они узнают, что её брачный договор не было подписан, её из вашего дома саму под руки вынесут. Чуть ли не носороги. Эй, Кога! – школьница почему-то решила обратиться ко вдове Ватару Асады, лично и грубо. – Я ж не Маса! На мне ты где сядешь, там и слезешь! Не дрочи судьбу, по-хорошему!

– Ты… ты…! – Мивако захлебнулась возмущением, не зная, что сказать наглой малолетней хамке.

– Приеду лично. Либо – подловлю тебя в гипермаркете, – пообещала старшеклассница, пристально глядя в глаза бывшей секретарше. – Дёрну разок инфрой, – она вытянула вперёд левую руку. – Частоту дам, какую надо. Поверь, в медицине я шарю.

– И что? – Ю стало неожиданно интересно.

Может, и самой инфу прокачать? Хотя-я, это боевое расширение. Законно не установишь. Это бывшей курсанту Информационной Академии подарок по наследству достался, а ей.

– И пи*дец плоду. Или уродом вырастет, – угрюмо ответила школьница. – Если вы моего ребёнка трамбовать будете, я устрою инквизицию вашему. Можете поверить.

– Э-э, какому ребёнку? – белобрысый дурачок, как обычно, не успел мыслями за беседой и теперь прикольно нервничал.

– Тебе. Ты – мой большой ребёнок. Местами, – ворчливо прошипела красноволосая. – Кога, мы с тобой друг друга поняли? Или мне сестре пожаловаться?

_______

Несмотря ни на что, Маса всё равно свалил через какое-то время. Пообещав не чистить с приходами и пожелав им счастливо оставаться.

***

– Сё, а тебе не говорили, что во многих знаниях – многие печали? – Сяо растерянно смотрел на друга, впервые в жизни не зная, как поступить.

– Я думал, мы друзья. – Сумоист неожиданно твёрдо смотрел в глаза, не мигая.

В принципе, борец. Бывший чемпион.

– Психика в порядке. Чего не скажешь о твоём уме, – произнес китаец вслух.

– Я же правильно тебя вычислил, – пожал плечами здоровяк. – А Асада-старший был прав. Только он не знал, что я с тобой дружу – и вообще о тебе ничего не знал. В отличие от меня.

– А ты? – хань явственно напрягся, активируя боевые расширения.

– А я люблю из себя корчить идиота. Толстого, недалекого, неумного, похотливого, – весело ответил оябун. – Сяо ответь мне честно?

Представители Поднебесной промолчал.

– Ты пытаешься просто заработать? Или – реально являешься проводником ваших государственных интересов? – бывший спортсмен был серьёзен, как никогда.

– Я не хочу тебе врать, – без паузы ответил китаец. – Но если я скажу правду, ты отсюда не выйдешь.

– Да я и так отсюда не выйду, – пожал плечами здоровяк. – Как только ты протрёшь мозги и сообразишь, откуда у меня информация про твои трансфер из третьей группы.

Сяо с неудовольствием струйки холодного пота между лопаток. А ведь это была действительно очень опасная часть информации.

С другой стороны, медиахолдинг с новостными агентствами в руках – тоже опасная штука. Даже такой недоделанный, как Хейдуга.

А у его нынешнего собеседника и по совместительству друга обе эти штуки были в одних руках: и информационный холдинг, и очень опасная информация.

– Извини, – с досадой уронил китаец, поднимаясь. – Не нужно тебе было ломать ту линию.

Расширения активировались. Можно было работать всерьёз.

– Ты серьёзно меня убивать собрался? – отстраненно поинтересовался японец.

– Ты порядочный, – уверенно ответил хань. – Я очень хорошо тебя знаю. Ты приехал вначале выяснить всё у меня, ничего не говорил никому. Если сейчас тебя хватит сердечный приступ, информация умрёт вместе с тобой. Извини, Сё. Правда, извини, – он вытянул руку и подал сигнал в нервную систему товарища, коснувшись его запястья.