Текст книги "Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– А ты угадай? – Сё ухмыльнулся и, крикнув, вернул стакан к себе.

После чего всё же наполнил его наполовину.

– Я в недоумении. Искренне не предполагаю, что такого ты хочешь у меня выяснить. Ещё и в подобном антураже, – сейчас Сяо был полностью искренним, а его недоумение – неподдельным и основательным.

Он отлично понимал: абсолютно те же действия на его родине, но в адрес японца, выглядели бы совсем иначе.

– Знаешь, а у меня отпала часть вопросов. Причём, львиная часть, – вздохнул оябун. – Выпить хочешь?

Хань не на шутку задумался.

С одной стороны, на давление и опасность ну никак не было похоже. Что и пугало.

С другой стороны, глотать сейчас алкоголь… Мало ли.

– Давай. Но что-нибудь полегче или со льдом, – принял нетривиальное решение китаец.

Через пару минут, с точно таким же стаканом, как и у хозяина, только забитым льдом до самых краёв, он задумчиво спросил:

– Так а дальше-то что?

– В смысле? – японец с усилием вынырнул из каких-то собственных размышлений.

– Ты хотел меня о чём-то спросить, даже приволок сюда. Здесь развязал, присутствуешь один, вдобавок бухаем.

– Когда из вашего офиса тебя забирал, были одни мысли. Если честно, просто разозлился. Ну и ты первый драться полез – я только поговорить хотел.

– Почему тогда сейчас не спрашиваешь?

– Знаешь, а я уже всё и сам понял. – Сёгун нейтрально поглядел на собеседника, отрывая взгляд от бутылки. – Пока ты в себя приходил, я, по совету психологов, задал себе два самых важных вопроса ти сам смог на них ответить. Получается, тебя больше спрашивать не о чем.

– Могу идти? – вроде бы в шутку спросил Сяо.

Японец молча кивнул в сторону двери.

Китаец поднялся с дивана, поставил свой стакан на стол, сделал несколько шагов и открыл дверь.

В коридоре никого не было, на вид до выхода дорога была свободна.

Хань прокачался на носках на пороге, решительно закрыл дверь и вернулся на диван:

– Неожиданно. Что, действительно вот так на ровном месте отпустишь?

– Почему нет? – слабенько удивился хозяин. – Вопросы были, но их больше не осталось. Шагай.

– Необычно, – вынужден был признать то ли пленник, то ли гость. – Я думал в ближайший перспективе ожидать занятия физкультурой или прикладной медициной.

– Зачем? – лениво потянулся борец.

– Ну, хотя бы даже затем, что твоя стройная система взглядов разрушилась под влиянием нехорошего меня.

– Система на месте. Ты – говно, система – норм.

Сяо непроизвольно покраснел: его нейро-концентратор лежал на углу стола, вместе с кое-какими другими гаджетами (включая смартфон). Контролировать кровеносные сосуды без техники было невозможно.

– Ты и моё добро прихватил оттуда, – он кивнул на своё имущество.

– Забирай. И вали, если хочешь.

Китаец быстро рассовал всё по карманам, после чего, неожиданно для себя, вернулся на диван:

– Так и каковы твои мотивы? Нет, ну правда. Пропускать меня через мясорубку ты не будешь, я уже понял. Государству тоже не сдаёшь. Не дико ли?

– Сильные ж не мстят, – снисходительно уронил японец. – Я во всех случаях стараюсь прокачиваться. "Из любой плохой ситуации всегда надо делать хорошее выводы", слыхал такое?

– А ты прокачался именно в нашей с тобой ситуации? – Сяо чувствовал, что от него ускользает что-то очень важное.

Но он пока не мог схватить нужную идею за хвост.

– Ещё как, – кивнул Сёгун. – Хорошо, объясню подробнее. Вначале я был очень на тебя зол, поэтому и приехал, подготовившись. Потом я успокоился и понял: мои принципы стоят чего-то только тогда, когда я готов их отстаивать.

– Если ты думаешь, что ты что-то объясняешь, то нет. Ещё больше запутываешь, – констатировал хань.

– Чёрт. Ну ты – просто человек дерьмовый. Неискренний, непорядочный, нечестный. С моей субъективной точки зрения. Но главная причина конфликта – разница государственных интересов – в моей системе ценностей отсутствует.

– Это как? – Сяо был более чем обескуражен.

– Вот ты тугой. Или это я напился? Я по-прежнему считаю, что прогресс региона лежит только на стыке межгосударственного сотрудничества!

– Ух ты.

– Да! Но, как говорит наш гайдзин, самую хорошую идею может легко пересрать единственный дубовый исполнитель!

– Э-э-э.

– Вот! Я до сих пор считаю, что глобальная обстановка просто требует сотрудничества между нами и вами. Просто с вашей стороны, надеюсь, временно, политику определяют козлы типо тебя. – Оябун перевёл дух. – Понимаешь, я действительно верю, что следующий логичный шаг в регионе – это стыковка наших с вами потенциалов. Просто мы обогнали вас! Там, где мы ждём впереди, вы до сих пор плетётесь на сто шагов сзади. Даже ты в отношениях со мной, заметь, оперируешь исключительно категориями игр с нулевой суммой.

– В моём бизнесе это пока правило, – подумав, уронил Сяо.

– На вашей стороне моря! – тут же парировал японец. – Мы, хотя бы в моём лице, думаем иначе!

– Так у меня поэтому развязаны руки? – китаец отказывался верить услышанному.

– Ну хочешь, свяжи себя сам, – затрясся от смеха спортсмен. – И пойди сдай себя в кабмин, нужную службу там дневник сам разыщешь.

– Ты заводил разговор о твоей стране, моей стране… Хочу понимать, как ты решаешь конфликт своего патриотизма, с одной стороны – и этого широкого жеста в адрес нашей дружбы, пусть и бывшей, с другой. – Сяо понял, что не сможет выйти, пока не ответить себе на вопросы.

Пусть и с помощью здоровяка.

– Да очень просто решаю, – отмахнулся японец. – Потому что нет никакого конфликта. Разница менталитетов, ты её просто не улавливаешь. Мне тут одна красноволосая девчонка шикарные вещи показала, я и не знал! – оябун осекся, словно упомянул о чём-то неправильном. – Ладно… В общем, для примера: какое главное отличие на учениях между вашей армией и нашей? На уровне, э-э-э, тактического звена?

В этом месте Сяо настолько неподдельно изумился (хотя сильнее, оказалось, некуда), что Сёгун в нетерпении добавил:

– Ну пусть от сотни до четырёх сотен человек! Не знаю, как это по-военному называется. Рота, что ли? Или батальон?

– Я бы, даже если бы владел этим вопросом, сейчас бы промолчал в любом случае, – осторожно взвешивая каждое слово, пробормотал китаец. – Даже если бы наши с тобой отношения… даже если бы между нами ничего не случилось.

– Почему?! – непосредственно расстроился сумоист. – Вот ты занудный! Ты веришь, что в моих силах было сделать тебе ну очень неприятно? – Он не сказал "больно", но это было понятно и так. – Я тебя что, прошу продать родину?! На школьный вопрос ответь! Мне это вообще наша долбаная школьница показала! Какие здесь секреты?!

– Да не по военной я части, – нехотя признался хань, справедливо рассудив, что хуже уже некуда. Слов "политическая разведка" он говорить вслух не стал. – Я, конечно, понимаю, что такое ротные и батальонные учения, но… Стоп. Даже не так. Я знаю, что бывают ротные и батальонные учения; но понятия не имею, какая разница между вашими и нашими схемами. Просто потому что двигаюсь чуть по иной линии, – он саркастически улыбнулся. – Так какая там разница?

– На учениях всегда валят командира. Не взаправду, разумеется, – лицо борца было серьёзным, как-будто он что-то вспоминал, напрягаясь. – Дают порулить его заму. Потом валят зама – чтобы понимать уровень командования ниже. И так далее.

– Занятно. Разница между нами и вами в чём?

– Вас очень часто парализует после потери самого первого командира. Вы – народ без инициативы. – Твёрдо припечатал якудза. – Ваши рота или батальон, не знаю, как правильно, тут же замирает. Не всегда, но очень часто: вы ждёте, чтобы вами руководили. Вроде бы, кое-как ещё способны решать задачи обороны, но не наступления либо штурмовые. Это мне кое-кто из военного учебного заведения нахлобучил, – зачем-то добавил он.

– А вы, стало быть, другие? – Сяо даже не мог придумать, что сказать в этом месте и как себя сейчас вести.

– А у нас даже на нижнем уровне генерируется либо новая под задача – на основании сложившейся тактической обстановки. Либо – задействуются новые инструменты решения старой. Потому что мы не боимся думать и жить своей головой. Не боимся пробовать новое.

– Ух ты, – китаец хлопнул в ладоши несколько раз.

– Это был ответ на твой вопрос, почему я тебя отпускаю. Кстати, ты сказал, ты не по военной линии. А по какой? – уже с другим, простодушным выражением лица выдал здоровяк.

– Да уж не по той, где войска маршируют стройными рядами! И где с моря, при поддержке судовой артиллерии, жизнерадостно прёт десант! – съязвил хань. – Или сейчас ракетная поддержка, а не артиллерийская?.. Тебе что, открытыми словами? Мой навальный толстый товарищ.

– А ты не язви. – Спокойно попросил японец. – Ты, кажется, слишком рано оперился и успокоился. Ты не забыл, где находишься? Товарищами нам, в лучшем случае, только предстоит стать. Заново. И то не факт, что получится: невидимое всегда оставляет очень болезненный след.

– А ты совсем не опасаешься моих расширений? – повинуясь детскому импульсу, изогнул бровь китаец. – Например, добровольно оставаясь со мной один на один?

– Не-а, – глумливо хмыкнул Сё. – Как бы тебе поделикатнее… В общем, мои расширения не хуже твоих, это первое. Просто установлены они не государством и без соблюдения кое-каких лицензионных процедур. Но по производительности он твоим точно не уступают. Хотя это и не главное.

– А что главное?

– Да тут пацан один надоумил… Если у тебя четвертый дан, если ты разбиваешь гранитный валун обоими кулаками и обеими пятками в полёте, – бывший борец со значением поднял в воздух толстый указательный палец, – то можешь себе позволить расширения на порядок ниже качеством, чем у противника. Или даже вообще обойтись без них – если индивидуальное мастерство позволяет.

– Путь старых мастеров? – китаец неожиданно почувствовал, что ему сейчас не хочется общаться в штыки, что-то доказывать, трястись за шкуру и опасаться.

Он поймал себя на том, что неконтролируемо соскальзывает в состояние, более характерное для дружеских посиделок.

Сяо с усилием встряхнулся. Тут же натянул концентратор, без стеснения активировал пару ментальных блоков. Дальше прогнал простенький тест и убедился в отсутствии внешней стимуляции.

И олько потом спросил:

– Ты сейчас не применял по мне ничего из ментального арсенала? А то что-то на откровенность потянуло.

– Даже если бы да, неужели я бы признался? – заржал бывший спортсмен. – Нет, – добавил он уже серьёзно. – Так, по мелочи. Получил от бывшей, через одного шустрого мальчугана, блок рекомендаций по прокачке имиджа.

– Чисто на внешнем впечатлении, получается, работаешь? – искренне заинтересовался Сяо.

– Угу. Со вчерашних суток – никакой нейростимуляции ментала. – Подтвердил толстяк. – Только внутренний ресурс интеллекта и психики.

– Ничего себе, тебя жизнь покрутила.

– Мозг – единственный орган организма, который можно прокачивать до самой смерти. Всё прочее, в отличие от мозгов, так или иначе деградирует, – пожал плечами Сё. – А ещё, не бывает безвыходных ситуаций в коммуникации. Просто есть люди, которые не умеют находить общий язык. Даже с теми, кто к ним и так лоялен.

Сяо весело присвистнул:

– Ничего себе, ты приподнялся! Темпами роста над собой прямо удивляешь, хе-хе.

Кажется, можно было расслабиться: когда Сёгуна тянуло на философию, ничего плохого от него ждать не приходилось. Просто личные особенности психики.

– Ну и сейчас ты в моих руках, а не я в твоих, – философски добавил оябун. – При этом, за тобой стоит государство. А я – сам по себе. Так что, видимо, рассчитывать всегда только на себя – где-то правильно.

– Ты имеешь претензии против меня, как против человека? – принялся формулировать вывод хань.

– Да. Но я могу понять тебя, как представителя твоего народа и твоей организации. Каждой из, – японец многозначительно кивнул. – Ну и, подумай на шаг вперёд.

– В какую сторону?

– Допустим, я тебя сдам нашим, имею в виду государство. Либо – превращу в фарш собственноручно, после чего скормлю акулам в заливе. Что будет дальше?

– Пришлют кого-то нового. Планы откорректируют. Задач новых нарежут, но не главных, а вспомогательных – чтобы ошибки учесть.

– Вот именно. А теперь подумай, что будет в нашем случае, – как-то чересчур мудро улыбаясь, предложил спортсмен. – Я сейчас лично посажу тебя на шхуну, которая доставит тебя до границы ваших территориальных вод. Дальше – сдадут вашим морским пограничникам, без документов, оформления, головоломки. Ты же попадёшь к начальству и через какое-то время?

– У нас нет начальства в вашем понимании, как и вертикальной структура, – машинально заметил Сяо. – Сотовая система. Но да, по горизонтали я, разумеется, соседним ячейкам сообщу…

Он подумал про себя, что японец напрасно надеется на очень быстрые изменения чужого сознания.

С другой стороны, всё происходящее было слишком нереальным и требовало осмысления в спокойной обстановке.

_______

А ещё через час с четвертью и половину стакана пойла Сяо вышел на трассу и пешком зашагал в сторону своего офиса.

*****

– Ну и каким образом вы проблему конкурентов решили? – Синтаро Ходзё чувствовал, что звереет.

События реально закручивались в штопор.

– У нет свежей информации по Джи-ти-груп, – не стал скрывать Сяо. – Извините, издержки профессии. Я прямо сейчас займусь вопросом и через час выйду на связь повторно.

– Да не трудитесь! Новости на их корпоративном сайте! В разделе самих новостей и в разделе изменений руководства!

…

– … теперь у нас даже те небрезгливые знакомые, что были среди их операционистов, не отвечают! И отказываются разговаривать!

…

– Для начала, надо срочно что-то решать с этим пацаном!

– И всё?

– Не всё! Этот их маркетолог полностью меняет безопасность! Надо придумать вот что…

Глава 24

– Вод же бл*дь, – беззлобно вздыхает Цубаса, отлипая от меня и торопливо запахивая на себе халат Рейко.

Один из.

Мой телефон зазвонил неожиданно и крайне невовремя.

– Это Длинный, ответь. – Она кивает мне за спину, потому что видит, от кого входящий, в отличие от меня (гаджет лежит на столе). – Он сейчас просто так тебя набирать не будет.

– Привет. Я что подумал. – Рюсэй без вступлений переходит к делу. – Ты же хотел родне Томиясу сообщить сам о готовности передать им акции? Не дожидаясь конца недели?

– И сейчас хочу, подтверждаю. Просто ты невнятно высказался: типа, подождать будет лучше.

– Да я, скорее, просто поразмыслил вслух, – задумчиво заявляет он. – Это была не команда тебе, а мой креативный экспромт. Который силы распоряжения не имеет. Акции же твои, говоря цинично.

– Там, где раньше училась Цубаса, – чуть не ляпнул совсем другое; хорошо, что она рядом и сдержался (ну где бы я тут служил? В мои местные годы?), – говорили: любые отстранённые размышления вслух, в исполнении начальства в боевой обстановке, являются мягкими аналогами приказа.

– Всегда б ты был такой послушный, – замечает маркетолог. – В общем, звони им, окей. Я тут подумал ещё – это правильное решение. Но только звони им сам, хорошо? – оговаривается он, как будто у меня есть иные возможности.

– У меня секретарши нет, сам и думал позвонить, – вздыхаю. – Кстати, это нормально? Если сейчас их наберу? Я же типа не самый совершеннолетний. Они меня всерьёз точно воспримут?

– Ты не маленький. Что несовершеннолетний – в данном случае вообще неважно. Ты – владелец контрольного пакета, причём абсолютно законный его владелец. Другое дело, что это не непоколебимо, и ситуацию легко исправить, – напоминает Обути дотошно. – Но факт есть факт. Думаю, всё будет нормально.

– Уверен?

– Да. Хуже как раз будет, если я начну им звонить: собственник-то ты. А так, Вака сегодня сможет с чистой совестью протранслировать: акции нашли законного владельца, не дожидаясь требований последнего.

– Принял. Набираю.

– Я поняла. – Хмыкает Цубаса, когда Рюсэй отключается. – Интима сейчас не будет.

– Меня по твоей команде вон, всю ночь доили! – указываю взглядом на Рейко и Ваку, разложивших свои кресла в виде узких диванов на противоположной стороне двора. – Сама ж распорядилась! К тому же, я не ел ещё.

– Да я не в претензии. Давай, звони, куда сказали.

Добываю номер родни предыдущего оябуна из памяти устройства и набираю номер.

– Вы кто? – без перехода спрашивает какой-то невнятный голос.

На мой запрос видео тут же приходит отказ.

– Интересно, это мальчик или девочка? – тихо шепчу в сторону красноволосой. Громче же добавляю в микрофон. – Меня зовут Асада, Масахиро. Так сложилось, что у меня на руках пакет акций, которые мне не принадлежат. Могу поинтересоваться, с кем я сейчас разговариваю?

– Откуда у вас этот номер? – после короткой паузы интересуется то ли мужчина, то ли женщина, полностью игнорируя мой вопрос.

– Модулятор! – шипит со своего места Кимишима. – Сбивает идентификацию по голосу! Спроси, зачем шифруются!

– Этот номер у меня от моего отца, Асады Ватару. – Это действительно так. – Более того. У меня ещё половина десятка аналогичных номеров и каналов связи с фамилией Томиясу. Я могу всё же узнать, с кем разговариваю? И заодно: зачем вы скрываете ваш голос? – по наитию добавляю. – Вам что-то угрожает? Нужна помощь?

– Приезжайте, продолжим у нас, – недовольно ворчат с той стороны. – Тема ясна, ваша личность подтверждена.

– Я так похож на идиота? – эта фраза вылетает у меня на автомате; не успеваю даже подумать.

– Как хотите, – равнодушно говорят с той стороны.

И вешают трубку.

– Занятно. – Ещё пару секунд по инерции таращусь на потухший экран.

– Не врали. Правда, ничего и не говорили, – тут же добавляет красноволосая, поправляясь. – В смысле, не собирались тебя обманывать – так будет правильнее. Зла не желают, о твоей фамилии слышали раньше.

– Как поняла?!

Вместо ответа она щелчком пальцев разворачивает три голограммы:

– Искин умного дома, раз. Очень умная вещь, если уметь использовать. Твоя таблетка – вместо шлюза, очень удачное решение, два. Мои расширения ещё из первой академии – программная база, три. Они, конечно, шифровались на том конце провода – но на нашей стороне было аппаратное преимущество. И подготовка, – она гладит себя по затылку.

– А с кем я хоть разговаривал?

– Да чёрт его знает! Модулятор же! – напоминает моя половина.

– Я думал, ты хотя бы пол или возраст определишь? У меня, конечно, есть состав семьи Гэнки, но…

– Против лома нет приёма. Аппаратное искажение даже пытаться нейтрализовать не стала – долго, дорого, незачем. Вместо этого, проверяла на лояльность.

– Ты какая-то подозрительно спокойная, – замечаю. – Как будто ничего страшного.

– Я не думаю, что в доме Томиясу – что-то стрёмное. Понимаешь, это как из гаубицы по воробьям, если я правильно угадала, чего-то опасаешься. – Страшеклассница трёт нос. – К тому же, ты сам не знал три минуты назад, что им позвонишь. – Затем и дальше чуть задумывается. – Есть ещё один момент, не знаю, как сказать. После публикации о тебе на корпоративном сайте Джи-ти-груп, ты дважды стал медийной персоной. Масштаба страны, если чё. Тебя бы не пытались поймать на такой мякине. Это, повторюсь, с учётом того, что ты сам не собирался им звонить ещё четыре минуты тому.

– Почему я медийная персона масштабах страны? Ещё и дважды?

– Первый раз был когда заступался за Рейко. Ты зря не сидишь в социальных сетях и не мониторишь хотя бы общий фон. Самых читаемых новостей, первой сотни за сутки.

– Первый понял. – Я уже действительно частично осознал, кем является айдол в местной культуре культуре. – А второй?

– Второй раз – когда ты стал, по факту, самым молодым оябуном за всю историю.

– Я не оябун, мы же разделили портфели. Я – типа собственник. Оябун у нас Длинный.

– А кто в это будет вникать специально? Или ты думаешь, всем настолько интересны технические детали, что вся страна броситься лихорадочно изучать изменения в уставе вашей Джи-ти-груп? Пф-ф-ф.

– Так если страна не бросится, то моя популярность откуда?

– А для горячих новостей достоверная и глубокая информация не нужна. Главное – эмоции. А эмоций ты вызвал более чем изрядно: потерял отца, перевернул Сёгуна, живёшь у секс-символа нации.

– Хм. Логично, чё.

– Ещё добавь: Джи-ти-груп – гуми и не из первого десятка, но всяко столичная. Как бы, в списке интересных.

***

– Заходи.

В приоткрывшуюся на цепочке калитку, выполненную из сплошного металла, пролезет, пожалуй, только кошка.

В голосе с той стороны двери слышится очень сложный коктейль эмоций.

– Всё нормально. Внутри она одна, – раздаётся в миниатюрном наушнике голос Цубасы. – По крайней мере, во дворе и до самого их дома.

И ведь не спросишь, как она это видит, отсутствуя здесь физически.

– Я сняла данные с твоего концентратора, – поясняет одноклассница вдогонку, как будто умеет читать мои мысли.

Хотя, мне кажется, что иногда и умеет.

Хочется сказать ей прямо сейчас что-нибудь типа того, что я и не подозревал о таких широких разрешающих способностях таблетки в своём брюхе. Но если я это буду говорить вслух – автоматически услышит и дама по ту сторону двери, что явно лишнее.

– Ты что, не видишь площадку перед входом через камеру? – спрашиваю, протискиваясь под цепочкой.

– Да нахер такой риск, – ёжится за воротами девица. – О, это действительно ты! Камера не врала. Привет.

– Хренасе. Вернее, вау. И как тут не стать би? – из наушника снова доносится голос красноволосой.

На меня смотрит фемина таких кондиций, что проклятый подростковый организм норовит отреагировать рефлекторно, вопреки всем правилам приличия.

– Бл*, Маса, у тебя щас встанет! – продолжает веселиться Кимишима, пользуясь своей полной (в данный момент) безнаказанностью. – У тя и частота дыхания, и частота сердечных сокращений чуть не вдвое прыгнули! Муа-ха-ха, мой слабый на передок герой, ыыы-хи-хи. Кому расскажи, ХРРРРР!..!..!..

Я уже понял, что она и внешность девчонки каким-то образом смоделировала по совокупным показаниям моего смартфона и нейро-концентратора. Или как-то иначе видит?

А девица, будем с собой откровенными, внешнее внушает. Ещё и одета, как бы тут сказать поделикатнее.

– Я пришёл поговорить насчёт ваших акций. Могу войти? – возвращаю её к теме разговора, поскольку сама она с любопытством таращится на меня, как это обычно делают незнакомые мужики – но в адрес Рейко.

– Да, конечно! Проходи за мной, разуешься внутри! Я – Рисако, – представляется дочь Томиясу, поворачиваясь ко мне спиной и шагая по дорожке в сторону дома.

В большой обеденной комнате, примыкающей в виде студии к кухне на первом этаже, брюнетка чуть старше моих лет (если судить по её внешнему виду) падает спиной вперёд на низкий диван, выполненный в виде буквы Г:

– Располагайся! – она указывает на отстоящую под прямым углом половину мебельного уголка. – Чай будешь?

– Спасибо, нет. Если не секрет, где твоя мама? – поколебавшись, добавляю. – И чем ты так напугана?

– Да в районе происходят странные вещи с утра, – продолжает ёжиться она. – У меня уже самые дурацкие мысли, плюс твой визит. А если добавить, что это всё сразу после смерти отца, то депрессуха, тоска и безнадёга. Кстати, у тебя же тоже отца нет теперь! – выглядит она реально непосредственной. – Мои соболезнования! Я хотела приехать на поминальную церемонию, но на номер Нозоми не дозвонилась. А кому-то из вас, тех, кого не знаю лично, я просто постеснялась звонить. Думала, не зовёте – значит, есть резоны.

– Странно. Ваш район вроде бы самый благополучный в муниципалитете, – автоматически задумываюсь по первому пункту.

Не объяснять же незнакомому человеку, что со второй женой моего бати у меня не те отношения, чтобы спрашивать её о её же родне: что ни говори, но Рисако – родственница Мивако. А уж если Кога сама не позвала свою родню на мероприятие, то мне оно тем более не больше всех было надо.

– Сейчас проверю, что у них происходит! Жди! Гляну сводку по полицейскому департаменту! – тут же напоминает о себе красноволосая в моём ухе. – Можешь сказать фемине пару комплиментов! Видел, как она на тебя пялится? Хе-хе.

– Ты отлично выглядишь, – дисциплинированно произношу под руководством Цубасы. – Давай, ты сейчас быстро и своими словами расскажешь, чего в данный момент опасаешься?

– И где её мать, тоже пусть скажет! – кажется, Кимишима, как истинный гений, может делать сразу семь дел одновременно.

– Если не хочешь говорить, где твоя мама, не отвечай. – Трансформирую тот же самый логический посыл немного по-своему, чтоб соблюсти приличия.

– Да не секрет, – вздыхает моя собеседница, подтягивая к себе ноги и устраиваясь по-турецки. – Мама в Киото, у родителей отца. Бабушка слегла после его смерти, а дедушка уже старый. Ухаживать за бабушкой нормально не может. Мама, кстати, наверное потому вам и не дозвонилась: не до того ей. Чаю точно не будешь?! – Рисако, демонстрируя чудеса гибкости и растяжки, наклоняется к низкому столику, подхватывая с него бутылку воды.

– Да может и дозвонилась она нам, – против воли краснею, отворачиваясь в сторону. – Но она же не мне звонила. А Мивако или моей матери. Мать в больнице, а Мивако… – блин. И как тут скажешь?

– Мивако мама точно набирать бы не стала, – девчонка решительно качает головой. – Уж по крайней мере, чтобы соболезнования по Ватару высказать!

– Почему?!

– Они с мамой друг друга терпеть не могут. Мама бы звонила Нозоми. Но если даже я туда не дозвонилась, то куда ей…

– Вау, кажется, Кога и в своей семье отметилась, – Цубаса решительно не даёт забыть о своём присутствии в беседе. – Так. Сводка. Ох ты ж нихера себе! – несостоявшаяся выпускница информационной академии присвистывает так, что у меня на мгновение глохнет ухо.

– Стоп. Всё-таки, давай попьём чаю! – Рисако, как-то подозрительно взглянув на меня, возвращает бутылку с водой на стол.

Для чего снова наклоняется вперед. Чёрт побери.

Потом хлопает себя ладонями по коленям, от чего некоторые деликатные детали её анатомии вздрагивают вслед за хлопком.

– Бл*. Вот это буфера, – комментирует Кимишима. – Маса, я должна их потрогать! Делай что хочешь – но твоя девушка тебя просит!

– С ума сошла?! – вырывается у меня.

Потому что слушать в наушнике текст и визуально следить за обстановкой перед собой – это какая-то просто невыполнимая задача. В сложившихся обстоятельствах.

Долбаный пубертат. Долбаные гормоны.

– Не поняла? – Дочь Томиясу удивлённо сводит брови, видимо, думая, что бы такое добавить покрепче.

– Я не тебе! – с досадой достаю из уха наушник и громко припечатываю его на стол. – Моей девушке! Она присутствует при нашей беседе.

Тут случай, когда лучше внести ясность и пожертвовать кое-чьим инкогнито.

– А что она тебе сказала? За что ты её сумасшедшей назвал?! – мгновенно оживляется обладательница зелёной то ли майки, то ли не знаю, как это назвать.

В этот момент лежащий на столе наушник щёлкает. Как оказывается через секунду, он может быть и слабеньким динамиком:

– Я сказала, чтобы он тащил тебя к нам! – вообще не комплексуя, заявляет голос Цубасы. – Рисако, твои сиськи – зачёт! Почти как у Рейко! Хочешь, мы тебя с ней познакомим?!

Не сказать, что было очень громко, но из наушника вполне нормально слышно.

Глава 25

– Несколько неожиданное предложение, – абсолютно спокойно реагирует дочь Томиясу. – И даже не одно, а сразу несколько предложений в одном флаконе. Не все из которых – приемлемые, – обладательница зелёной пародии на одежду, весьма слабо прикрывающей её более чем достойные прелести, как-то мгновенно мудреет взглядом на глазах.

Снисходительно и мягко улыбаясь, она далеко не по-детски смотрит на чёрную горошину на столе перед собой.

– Эй, завязывай! Я – Кимишима Цубаса. Одноклассница и будущая первая жена этого белобрысого недоразумения! – ничуть не смущается наушник голосом моей половины. – Хотя-я-я, если судить по фактам и по его пуританскому воспитанию, то почему же будущая… Ладно, тебя это пока не касается… Эй, Рисако, я серьёзно! Ты не парься, что мы с тобой не знакомы. Я тебе, если что, тоже понравлюсь! Ты же всё равно одна сейчас дома сидишь?!

– Да, – озадачивается младшая Томиясу. – Я одна. Цубаса, а тебе никогда не говорили, что слишком сильный напор, если он идёт с твоей стороны, может иногда только помешать твоему собеседнику принять нужное тебе решение?

Наушник шмыгает носом. Затем цокает, как-будто кто-то барабанит по столу ногтями:

– Если совсем серьёзно. Ты меня не знаешь, но я очень просила бы выслушать…

– Это почему вдруг я тебя не знаю?! – искренне возмущается, перебивая, Рисако. – Ты разве не та красноволосая школьница, которая каким-то образом, нарушая закон, пролезла на ночную программу в Лотосе?! Ты же ещё тогда по яйцам водителю Сёгуна засветила, когда Масахиро с толстяком сражался; нет?!

– Х*ясе. Вот так пообщаешься с моим тормозом больше критического предела – и сама начнёшь притормаживать вслед за ним, – изрекает миниатюрная фитюлька сокрушающимся голосом одноклассницы. – Я из-за него теперь и сама стала забывать, в каком веке живу. Ты, что ли, эпический удар по голове Сёгуна тоже видела?!

– Конечно. У ролика знаешь сколько просмотров? Он на двух десятках каналов непрерывно сутками крутился, – уверенно встряхивает волосами (и не только волосами, рука-лицо) в воздухе конкурентка уже даже не Рейко, а как бы не самой Ваки.

Хм. Но Вака-то и в прочих местах и пошире, и повыше. А вот Рисако…

Скажем, роста она моего, лишнего веса тоже не наблюдается.

– Ладно, тогда всё ещё проще. Маса, активируй видео!

Пока соображаю, чего от меня хотят, наушник замолкает. Вместо него начинает звонить уже мой телефон.

– Привет всем ещё раз! – машет в воздухе рукой через секунду голограмма Цубасы.

Не знаю, случайно или нет, но за её спиной в кадр попадает и Рейко, которая опять что-то готовит на внешней кухне.

Ваки не видно, но это ни о чём не говорит.

– Ривако, к делу. Маса очень хотел вернуть вам ваши акции, из-за этого к тебе и поехал, – берёт быка за рога бывшая курсант Информационной Академии. – Ты почему-то так странно общалась с нами через модулятор, что мы не смогли сообразить, что у тебя происходит! – Кимишима требовательно смотрит на дочь Томиясу.

– Я думаю, что тебе сейчас ответить, – спокойно отвечает Рисако.

– Какие есть варианты? – кажется, Цубаса с чего-то вошла в роль лейтенанта первого года после выпуска.

– Первый вариант. Послать тебя на**й, можно даже деликатно: ну какое твоё дело? – услужливо подсказывает младшая Томиясу. – Второй вариант. Задать тебе ещё кое-какие вопросы, чтобы выяснить, что же тебе известно в деталях. Ну и третий вариант: взять Масахиро под руку и сделать, как ты предлагаешь.

– Приехать к нам? – серьёзно уточняет красноволосая, без тени иронии либо шутливости.

– Угу. – Рисако передвигается по дивану ближе ко мне, не расплетая ног.

Затем действительно просовывает ладонь, прихватывая меня под руку. При этом она так прижимается к моему плечу, как…