Текст книги "Отчаянные Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

За дверью ее встретил Эль Кок, весь из выпуклостей и в запакощенном фартуке.

– Мы едим бобы, и только бобы, – сказал он. – А ты посмотри, что она натворила. – Казалось, он вот-вот разрыдается.

Маргаритка ничего не поняла.

– Ты уже взрослый мальчик, не капризничай, – сказала она Няниным Голосом и протиснулась мимо.

Примула стояла у плиты в дальнем конце комнаты и, склонившись над гигантской сковородкой, раздавала яичницу, сосиски, помидоры, поджаренный хлеб и куски чего-то, подозрительно похожего на заднюю ногу оленя. На первое были хлопья с йогуртом, или со сливочным сыром, или и с тем и с другим вместе, а на десерт – тосты с персиковым джемом.

Когда присутствующие разобрали свои тарелки, разговоры стихли. Слышно было только «чав», «хруп» и «еще».

Маргаритка подсела к Питу Фраеру.

– Я думала, они едят только бобы, – сказала она. – Откуда взялась вся эта еда?

– Нашел, – сказал Пит Фраер.

– Нашел?

Пит Фраер отвел глаза.

– Ладно, – сказал он. – Я встал пораньше и притиснул ее.

– Что?

– Притиснул – свистнул.

– Откуда?

– Караван грузовиков. Ехал по дороге в горы. – Пит показал на потолок с яркой полоской солнечного света, просачивающейся сквозь решетку сточного колодца. – Тормознул последний грузовик.

– Эй! – раздался чей-то возглас. – Доброе утро! – Это был Эль Гусано с восторженным взглядом и жиром от сосиски на ухе. – Эль Кок дуется.

– Пусть его, – сказала Маргаритка. Она кивнула на детей. – Скажи, а кто вы такие?

– Это весьма печальная история, – сказал Эль Гусано. – Мы – Пропавшие Дети Нянягуа.

– Пропавшие?

– Ну, сами-то мы, конечно, знаем, где мы. Но правительство не знает. И наши родители тоже не знают.

– Ваши родители?

Эль Гусано кивнул;

– Моего отца зовут Эль Президенте Эль Реаль Банано. Была революция. Няни – ты ведь видела этих противных теток в мундирах – захватили страну, чтобы сделать ее безопасной, – это они так говорят. Но на самом-то деле они просто хотели власти. Они бросили в тюрьму моего отца и других членов правительства – родителей этих вот Пропавших Детей. Оставили только трех из правительства – это называется Хунта, они очень могущественные, и задача их – превращать идеи Нянь в законы.

– А ты от Нянь скрылся, – предположила Маргаритка.

– Для такого гения, как я, это было не сложно, – сказал Эль Гусано. – Мы спустились по сточным трубам и ушли под землю, а они, толстые, не смогли за нами пролезть. Про бункер мне рассказал отец, так что теперь нас тут восемьдесят человек. Мы следим за Нянями, стараемся не попадаться им на глаза, ползаем по трубам, а иногда спасаем хороших людей из лап Хунты.

– Ага, – сказала Маргаритка, предпочитавшая, чтобы люди вели себя несколько скромнее, чем Эль Гусано.

– И еще ставим ловушки, – продолжал Эль Гусано. – Случается, какую-нибудь ловим, но Няни – сильные, осторожные и подозрительные. А остальные ребята типа: «На фига нам неприятности».

– Летучая Няня! – догадалась Маргаритка. – Так это твоя работа?

Эль Гусано скромно пожал плечами.

– Блестящая, правда? – сказал он.

– Весьма остроумная, – сухо согласилась Маргаритка.

– В общем, мы намерены свергнуть Хунту, – сказал Эль Гусано. – Избавить страну от Нянь. Освободить наших родителей. Вернуть хорошее правительство, возглавляемое моим папой Эль Президенте Эль Реаль Банано, Народным Избранником. – Он пожал плечами. – Мы еще дети, хотя я, конечно, гений. Я всегда говорю остальным: пусть мы ползаем по трубам, но иногда через решетку люка мы видим луну. А остальные типа: «Мы обречены, и пища ужасная».

– Мужайся! – воскликнула Маргаритка. – Заключим сделку!

– Сделку?

– Мы отмоем вас и поможем вернуть родителей, а вы нам поможете вернуть Старшего Механика и ключ от корабля. Старшего Механика похитили…

– И еще папу, – добавила Примула.

– Да, и его тоже. Слушай, Гусано, что бы ты стал делать, чтобы отыскать пропавших людей в этой твоей стране?

– Я бы попросил меня. После чего я, Эль Гусано, провел бы расследование, которое закончилось бы, скорее всего, ошеломляющим успехом.

– Великолепно! – вскричала Маргаритка. – Так мы и поступим!

– Кстати, – сказала Примула. – Ты когда-нибудь слышал о какой-то там Великой?

Глаза у Эль Гусано расширились, рот открылся, а лицо под красочными разводами канализационной грязи побледнело.

– О Великой? – повторил он. – Э-э…

– Что-то не так?

Эль Гусано как будто хотел что-то сказать, но вместо этого ответил нервным смешком:

– Не так? Со мной?! Ничего подобного! Никогда не слышал о Великой. И слышать не хочу. А теперь вперед! К победе! Под предводительством Эль Гусано!

* * *

Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный) был в восторге от своей новой спальни. Там была кровать с балдахином, и тяжелый красный бархатный полог увенчивала чудесная блестящая коронка. Там были камин с углем и кресло-качалка перед камином. А еще там было очень много очень крупных людей в форменной одежде – они низко кланялись Старшому, забрали его мундир в стирку и выдали взамен великолепное одеяние: кто-то, быть может, счел бы его халатом, но Старшой-то знал, что на самом деле это Королевская Мантия. Где-то поблизости, по-видимому, был вулкан, а на второй завтрак – треска, хотя со вторым завтраком, кажется, возникли какие-то сложности – крупные люди что-то такое говорили. Типа какие-то хулиганы украли грузовик с продуктами, но Старший Механик был выше подобных мелочей.

Потому что важно было вот что: у Королевского Михаила был собственный маленький трончик перед камином, и вообще персонал относился к медведю с Подобающей Почтительностью. (Тут Старшой нажал Королевскому Михаилу на пузико, и Королевский Михаил сказал: «ТОПРЫЙ ФЕЧЕР, ФАШЕ КОРОЛЕФСКОЕ ФЫСОЧЕСТВО». – «Я тоже Тепя люплю!» – отозвался Старшой.)

И знакомый ласковый голос говорил Старшому: Ваше Королевское Высочество! Докушай свою рыбу треску, как ты кушал ее в Тресковом фьорде, и мы пойдем смотреть вулкан! Скооооро! А потом, когда соберешься, ты отдашь мне клюююч!

Счастлив, счастлив, счастлив!

Кроме ключа, конечно…

4

В десять часов вечера на набережной Сьюдад-Ольвидада было тихо. Сержант Фантастико сидел спиной к парапету, прихлебывал ром и курил сигару. На «Клептомане-2» было темно, если не считать двух прожекторов, которые светили сержанту Фантастико в глаза и мешали разглядеть, что творится на палубе. Впрочем, сержанта Фантастико это не очень заботило. Он, Заплата и Эль Гарроте должны были сторожить внизу, чтобы никто не сбежал из райской Нянягуа на «Клептоман». Но он, Заплата и Эль Гарроте были не из тех полицейских, которые любят сторожить. Они были из тех полицейских, которые любят, чтобы неделя прошла тихо-спокойно и в конце ее выдали получку. А это значит, они были из тех полицейских, что больше поглядывают на Лас Няньяс: рассердишь их – пиши пропало. Прожекторы корабля надежно освещали набережную, так что Лас Няньяс углядишь за километр. Если, конечно, они не подкрадутся из-за кранов, но подкрасться из-за кранов у Лас Няньяс не хватит сообразительности…

«Э – подумал сержант Фантастико, который и сам был не то чтобы очень умен, – я, оказывается, поэт, а я этого не знал» – Он стал сочинять рифмы. – Луна, Волна, – подумал он. – Э-э, Сметана Кит, Тормозит, Паразит. – Он еще глотнул рома, и ему стало жалко себя. – Никто не понимает, что значит быть поэтом…»

– ВО-ВО-ВУУМ! – загремел громкоговоритель «Клептомана». – ИМЕЕМ ЧЕСТЬ ПРЕДСТАВИТЬ ВАМ… ЛА НЯНЬЮ!

С корабельного мостика ударил ослепительный прожекторный луч. Он осветил что-то висевшее на подъемном кране.

В открытый рот сержанта Фантастико хлынул прохладный ночной воздух. У того, что висело на кране, были черные башмаки, зеленое платье и коричневый котелок.

Звяк– звякнула позади сержанта крышка канализационного люка.

Под кителем сержанта Фантастико разыгралась целая буря чувств. Конечно, большое удовольствие видеть Ла Нянью, висящую на кране, но если увидит другая Ла Нянья, это будет… нет, сержант Фантастико не хотел даже думать, что тогда будет, но мысленно уже слышал, как захлопывается дверь камеры, слышал скрип испанского сапожка [3]3
  Испанские сапоги – орудие пытки.


[Закрыть].

Сам того не заметив, он побежал к крану. С ним бежали другие полицейские.

Звяк– звякнула крышка канализационного люка.

– Давайте! – прошептал чей-то голос.

* * *

Сержант Фантастико со товарищи стоял под краном. Он не знал, куда смотреть. О том, чтобы посмотреть вверх, не могло быть и речи – можно увидеть Ла Няньино исподнее. Но и вниз смотреть тоже было нельзя – не дай бог обвинят в том, что Не Обратил Внимания. Поэтому полицейские смотрели друг на друга. В конце концов, Заплата, чья мать была обезьяной, полез вверх по лестнице к кабине крана.

Где-то позади них на набережной послышался звяк. Полицейские не обратили на него внимания.

* * *

– Путь свободен, – сказал Эль Гусано.

Маргаритка высунулась из люка. Набережная под звездным небом была видна как на ладони. На ней стоял кран с висящей Няней; под ним бестолково толклись полицейские. А совсем близко белела уютная палубная надстройка «Клептомана».

– Порядок, – сказала Маргаритка и вылезла из люка. – Теперь быстрее, дети.

Снизу, из темноты, донеслось шарканье многих, многих ног.

* * *

– Майна! – крикнул сержант Фантастико.

Заплата дернул первый попавшийся рычаг, и висящая Ла Нянья внезапно превратилась в падающую Ла Нянью. С глухим стуком она упала на бетон и больше не шевелилась.

– О, нет! – вскрикнул сержант Фантастико, не потому, что огорчился, а потому, что страшно было подумать, как обойдутся с ним другие Лас Няньяс, когда узнают.

А вот у Эль Гарроте воображения не было, поэтому он не особо расстроился. Он просто подошел к Няне и потрогал ее носком ботинка.

– Не живая, – сказал он.

– Мы ее убили?

– Не была живая, – уточнил Эль Гарроте. – Поэтому не умерла. Потому что кто не был живой, не может…

– Заткнись! – крикнул сержант Фантастико, разглядывая раскрашенное лицо, смятый котелок, ноги… даже не в чулках, а в мешковине… из которой сыпался песок. Чучело Ла Няньи.

Он обернулся.

Обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как последняя в цепочке маленьких фигурок шустро взбежала по сходням «Клептомана-2». На фигурке была жестяная каска с горящей свечой.

Их одурачили. Дети.

Сержант Фантастико решил, что у них есть два выхода. Первый выход – доложить Великой, что из-за небольших осложнений группа детей-нянягуанцев умудрилась пробраться на корабль. Сержант Фантастико вздрогнул, мысленно услышав лязг тюремной двери и скрип испанского сапога.

Второй выход был – кочумать. Сержант Фантастико всегда выбирал второй выход.

Он сказал Эль Гарроте:

– Что ты видел?

– Чего? – сказал Эль Гарроте. – Там была такая штука с песком в няньиной одежде. И дети. Много, много детей…

– Мы ничегоне видели, – сказал сержант Фантастико.

– Но…

–  Ничего, – сказал сержант Фантастико. – Если ты думаешь, что ты что-то видел, то ты ошибаешься. Мы ничегоне видели.

– А-а… – Эль Гарроте привык ошибаться. – Ясен пень, ничего.

– Правильно.

Заплата спустился по лестнице.

– Черт, – сказал он. – Видали, как эти маленькие поганцы влезли на корабль?

– Нет, – сказал сержант Фантастико, ужасно хмурясь. – Это намек.

Заплата был не так уж и умен, но для этого ума у него хватило.

– Ага, – сказал он. – Я тоже. Ни фига не видел.

– Тогда ладно, – сказал сержант Фантастико. – Вернемся на пост, что ли?

* * *

В течение следующего часа элегантный, но несколько причудливый шлем со свечой был снят с Эль Гусано, а сам он энергично отмыт и накормлен самыми изысканными блюдами Примулы. После этого он поднялся на мостик «Клептомана-2» и с глубоким поклоном сказал Капитану:

– Прекрасная дама, благодарю вас за гостеприимство, оказанное мне и моим compadres.

Капитан рассеянно улыбнулась. София Сперла и ее товарки-грабительницы, наблюдавшие за ними через окошко, затолкали друг дружку локтями. Они решили, что Эль Гусано очень даже ничего.

– Ну что ж, – сказала Капитан. – Мы счастливы предоставить вам пищу и кров, покуда занимаемся тем, чем должны заниматься. По-видимому, ты уже навел справки о нашем Старшем Механике.

– А как же, – сказал Эль Гусано. – И, несомненно, с большим, большим успехом.

– Правда? – сказали Крошки в один голос.

– Да. Мои источники сообщают, что некий высокий толстый человек в остроконечном шлеме сошел на берег. Он сел в большую-пребольшую машину. И был увезен.

– И? – сказала Примула.

– Кеми?

– В направлении куда?

– Грамматики, – произнесла Капитан со вздохом.

– Всё это не столь важно, – сказал Эль Гусано, – но я вам скажу, потому что я щедрый. Это был большой, большой, очень большой автомобиль. Вероятно, он принадлежит кому-то из Хунты.

– Хунта, – уточнила Капитан, – это такая маленькая группка начальников, которая правит в довольно отсталых странах.

– Как я вам уже объяснял, – согласился Эль Гусано.

– Но что могло им понадобиться от нашего Старшего Механика? – сказала Капитан.

– Как это ни удивительно, я не знаю, – признался Эль Гусано.

– Но мы это обязательно выясним, – сказала Маргаритка. – Скажи-ка мне, Гусано, а у этих из Хунты есть дети?

– Конечно.

– И они их сами воспитывают?

– Не будь наивной. Для этого они слишком важные. У них есть Няни.

– Вроде этих?

– Очень похожие. Только слишком маленькие и слабые для Лас Няньяс, так что Be… – Он осекся.

– Кто? – спросила Маргаритка, устремив на Эль Гусано стальной взгляд.

– Выкладывай, – сказала Примула.

– Ты хотел сказать, «Великая»? – сказала Маргаритка. – Так или не так?

Лицо у Эль Гусано сделалось вдруг землистым, и он сел.

– Я самый смелый человек на свете, – сказал он. – Но даже я понимаю, что в нашей стране есть нечто, о чём слишком страшно говорить.

Дамы-грабительницы распахнули окно и всунулись по пояс:

– Отстань, Маргаритка, от бедного мальчика.

Маргаритка кивнула. Быть может, она слишком далеко зашла…

– Хорошо, – сказала она, – оставим пока Великую в покое. Но чтобы найти Старшого, нам надо как-то приблизиться к Хунте.

– Но как? – сказала Капитан.

Маргаритка сказала:

– Я чувствую, что с Нянями Хунты скоро начнут твориться разные страшные вещи. Тут-то мы и протянем Руку Помощи.

– Так! – бодро воскликнула Капитан. – Значит, решено!

* * *

Рация Заплаты затрещала.

– Ну? – сказал Заплата.

– Сообщение сверху, – произнес голос сержанта. – Кто-то обчистил один из грузовиков Великой. С особыми продуктами для Великой. Великая недовольна.

– Великая?! – сказал Заплата. – Черт! Кто это мог обчистить один из грузовиков Великой?!

– Возможно, новая Революция. Конец связи.

– Конец связи, – угрюмо сказал Заплата.

Кассиан и Эль Гусано прекрасно провели вечер в сварочной мастерской «Клептомана». А Маргаритка, Примула и Пит Фраер отгладили нянины униформы и приготовились к делу.

Их ожидал хлопотливый день.

* * *

Хунта состояла из трех человек. Эль Генералиссимо возглавлял армию. Министр Доллар руководил финансами, то есть Деньгами. И, наконец, Эль Симпатико отвечал за Здоровье и Безопасность.

У Нянь, воспитывавших детей Хунты, этот день начался как обычно.

Но продолжился не так.

5

Няня Долби, воспитывающая детей Эль Генералиссимо, была матерой выпускницей Академии Нянь. В этот день она поднялась рано и сразу же приступила к Соблюдению Режима Дня. На завтрак – грейпфруты, вяленое мясо и горький шоколад. Затем отдание чести портрету Румяной Няни на стене – и будить подопечных. Семилетние Сталин и Наполеон (имена им выбирал любящий папаша) были низкорослыми для своих лет. Бледные маленькие мальчики с худенькими и робкими от постоянного ожидания, что кто-нибудь на них закричит, личиками. Во сне они слегка подергивались. Сталин даже улыбался – возможно, вспоминая маму, которая убежала вскоре после того, как Эль Генералиссимо взял привычку ложиться спать в полном обмундировании.

В 7 часов 00 минут утра Няня Долби, уперев руки в могучие бока, встала над спящими малышами и устремила на них Грозный Взгляд. В ее толстом черепе напряженно ворочались маленькие мысли: «Ранняя птичка нос очищает, а поздняя только глазки продирает. Баловство, баловство. Кто рано ложится и рано встает, здоровье, богатство и ум наживет».

Мальчики словно бы почувствовали тяжесть ее мыслей. Глазки у них открылись. Они выскочили из своих кроваток, встали смирно и тоненькими голосками пропищали: «ДОБРОЕ УТРО, НЯНЯ, СТРАННАЯ СЕГОДНЯ ПОГОДА ДЛЯ ЭТОГО ВРЕМЕНИ ГОДА».

– Вольно, – прорычала Няня Долби. – Отставить.

Она закатала рукава.

– Не надо! – закричал Сталин.

Но безжалостные нянины руки уже схватили его, подняли в воздух и опустили в огромную эмалированную ванну с ледяной водой.

– Аааргх! – вскрикнул Сталин.

– Иииихк! – вскрикнул Наполеон, в свою очередь оказавшись в ванне.

Безжалостные нянины руки схватили громадную деревянную щетку, кусок желтого мыла и принялись безжалостно драить маленьких братьев.

Затем было Надевание Мундирчиков и Завязывание Шнурочков, так, чтобы свободные концы имели длину ровно 33 миллиметра. Затем был Завтрак – недельной давности хлеб, слегка смоченный в разбавленном молоке. После Завтрака за дверью загрохотали сапоги.

– Обязательно? – захныкали малыши.

– Конечно, обязательно! – гаркнула Няня. – Марш отсюда на Строевую Подготовку!

Она распахнула дверь.

С атомным грохотом сапог в комнату вошел старшина.

– Отделение, СМИРРА!

Мальчики вытянули руки по швам.

– СКОЛЬКО В ВАС РОСТУ? – рявкнул старшина.

– Один метр, – пискнул Наполеон.

– СРОДУ НЕ ВИДЕЛ ТАКОЙ ВЫСОКОЙ КУЧИ ОТБРОСОВ, – проревел старшина.

Сталин испуганно пискнул.

– ТЫ! – рявкнул старшина. – ЗАТКНИСЬ, ИЛИ ЗАГОНЮ ТЕБЕ ШОМПОЛ В НОЗДРЮ И ПРОВЕР-Р-РНУ! Нале-ее-ву! Ша-аго-ом арш!

Подкрутив усы и игриво подмигнув Няне Долби, он вывел своих маленьких подчиненных из комнаты.

Няня Долби разрумянилась, на лице ее застыла дурацкая улыбка. Отличный мужчина – этот старшина, подумала она. О, да! Она прикончила чашку чая и отправилась на утреннюю прогулку.

Няня Долби была существом из железа и сыромятной кожи. Кроме того, она была существом с устоявшимися привычками. Маршрут ее прогулки никогда не менялся, не менялся и конечный пункт. Няня прошла прямо в ворота, охраняемые часовыми, затем прямо вниз по склону горы, и прямо по Президентской авеню, к жилому массиву Эль Супердомо, где обитала ее лучшая подруга, Няня Псоу. Няня Долби и Няня Псоу ежедневно пили чай и беседовали о том, Куда Катится Мир, о Необходимости Дисциплины, о Здоровом Питании и Строжайшем Воспитании. И хоть и начали они с детей, однако надеялись получить повышение и встать в ряды Лас Няньяс. И даже (иногда шептались они) как-нибудь попить чайку с самой Великой.

Сегодня, впрочем, темы для обсуждения имелись другие. Нижние чины опять бедокурят. У ее подруги и лучшей ученицы Няни Торпидо случилась какая-то неприятность с подъемным краном – дело кончилось пятикилометровым полетом и кулачной дракой с акулами. Чудесная женщина эта Няня Торпидо. Няня Долби очень ею гордилась. Сама Няня Долби оставалась скромной няней, а Няня Торпидо взлетела, как ракета, на самый верх и теперь была очень, очень близка к Великой. Няня Торпидо загадочно говорила о Великих Событиях, о Чрезвычайном Госте и Грядущих Переменах. В последние дни Няне Долби самой пришлось столкнуться с Чрезвычайным Гостем. И ей не терпелось посплетничать об этом.

Размышляя таким образом, Няня Долби прошла под краном. Она заметила, что крюк спущен почти до земли. К нему была прицеплена люлька. В люльке сидела фигура в грубо слепленном картонном котелке, нянином платье и скверно раскрашенных черных ботинках. На шее фигуры висела бумажка. На бумажке надпись: ВСЕ НЯНИ ДРЯНИ. Тх, подумала Няня Долби и зашагала дальше. Умники выискались, писатели! Можно подумать, я вчера родилась. Ничего, ужо она позвонит в полицию от Няни Псоу – и покатятся головы, да-да. Звяк– звякнуло у нее за спиной.

Няня Долби круто развернулась на каблуках.

Перед ней под жарким нянягуанским солнцем простиралась пустая улица с многоточием канализационных люков. Улица вела в Старый Город, и там, на вершине холма, чешуйчатой белой жабой расселся Централ.

Няня Долби вошла в вестибюль Эль Супердомо. Это был красивый вестибюль. В отличие от остального Нянягуа чистый, он даже слегка попахивал дезинфекцией. Мраморный пол и обычный портрет Румяной Няни на стене. Объявление: ДОЛОЖИТЕСЬ ВАХТЕРУ. За столом вахтера, натурально, никого не было. Няня Долби отметила Падение Дисциплины. Она подумала, не обыскать ли ей вестибюль – на случай, если в нем кто-то прячется, – но она уже полчаса не пила чая и чувствовала жажду. Няня Долби направилась к лифту.

Читатель, жажда подвела Няню Долби! Если бы она так не спешила, она заглянула бы за стол. Загляни Няня Долби за стол, она обнаружила бы связанного вахтера. С кляпом во рту, пытающегося кричать глазами. Кроме того, она увидела бы кучу инструментов, проводов и масляные отпечатки пальцев – и с ней не случилось бы Поистине Удивительного Приключения.

Однако ничего этого она не сделала. Она потопала дальше – прямиком на свидание с Судьбой.

На лифте висело предупреждение: ЭТОТ ЛИФТ МОЖЕТ ЕХАТЬ КАК ВВЕРХ, ТАК И ВНИЗ.

Няня Долби нажала кнопку. Двери раздвинулись. Няня Долби нажала кнопку «ПЕНТХАУС». Лифт пошел вверх, и она ощутила, как пол слегка давит ей на ноги. Няня Долби облизнулась. Она уже почти чувствовала вкус чая во рту. Четвертый, пятый – зажигались цифры указателя этажей. Няня Долби ожидала, что сейчас лифт замедлит ход.

Но лифт не замедлил ход.

Наоборот, он пошел быстрее.

Шестой и седьмой этажи промелькнули перед изумленным взглядом Няни Долби. Пол давил на нянины ноги так, что едва не подгибались колени. Челюсть у Няни Долби немного отвисла – частично от удивления, частично от ускорения. Указатель этажей задымился, засветился и взорвался ослепительным фейерверком. Потом раздался гораздо более громкий треск. Через дыру, появившуюся в стене кабины, Няня Долби увидела облака и чаек. Кабина ракетой взмыла в небо, слегка кренясь на лету. Далеко внизу Няня Долби увидела крышу Эль Супердомо. В крыше была дыра аккурат над тем местом, где проходила шахта лифта. Рядом с дырой копошились две маленькие фигурки. Одна коричневая, в жестяном шлеме – это был, конечно, Эль Гусано. Другая – черная, как будто от машинного масла, – и это, конечно, был Кассиан. Оба смотрели вверх. Между ними стоял ящик с инструментами. Они пожимали друг другу руки.

Кабина с Няней Долби взлетала всё выше и выше, таща за собой тросы. Уже над морем Няня Долби ощутила невесомость: земное тяготение одолело инерцию полета. Подъем прекратился. Кабина стала пикировать.

Далеко внизу стая акул заняла исходную позицию.

Кажется, подошло время завтрака…

* * *

В официальной резиденции Эль Генералиссимо вернувшихся с муштровки малышей встречала новая няня, широкоплечая и плохо выбритая.

– Здорово, пацаны! – сказала няня. – Я Няня Пит, и вам подфартило. Для начала перекусим. Потом расскажете мне, чем занимались!

Они выпили вкусного какао с булочками. Затем маленькие Наполеон и Сталин описали Няне Питу положение дел в доме. Да, сказали они, два дня назад у них был Очень Важный Гость. Им позволили немного посмотреть на него. Мальчики отвели Пита в свободную комнату.

– Смотри! – сказал Сталин.

– Жубы! – сказал Наполеон.

И в самом деле, на золотом изголовье кровати были отметины от больших, крепких зубов.

Пит уже видел такие отметины на «Клептомане», в тех местах, где Старшой приходил в особое возбуждение. Няня Пит узнал их мгновенно.

Это были жубы Старшого.

* * *

Старшему Механику было тепло и темно, и кто-то рассказывал ему быль-небылицу.

В некотором царстве, в некотором государстве, – рассказывал голос, – жила-была Няня, и какая же хорошая у нее была работа – с детьми, на красивой яхте плавать по синим морям-океанам, работы почти никакой. Но однажды злые родители завели яхту в пустынную бухту, высадили там Няню и уплыли. Конечно, не прошло и часа, как умная Няня захватила власть и силой своей праведной руки перестроила жизнь в этой вонючей стране. Но ту трагическую минуту, когда ее высадили на берег, она помнила – и помнила, что это было Преступление. А за Преступление всегда должно быть Наказание; такова ужасная воля Судьбы. И вот из многих уголков и закоулков Земли она вызвала Самых Лучших В Мире Нянь. И, пользуясь нечеловеческими силами, которые развились у нее в часы досуга, она призвала с далекого острова того, кто всегда вызывал у нее улыбку. И теперь ее маленький Принц, который с годами дорос до Старшего Механика, прибыл сюда! Как же им будет весело! Сколько смеха будет! И с этих пор они Заживут Счастливо. И что самое приятное, она сделает Принца Королем! А теперь, Ваше Королевское Высочество, будьте добры отдать мне клюююююч от яхты.

– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! – закричал Старший Механик, схватившись за ключ, который висел у него на цепочке под халатом, и перекатился на живот, чтобы никто его не отнял.

– Со временем, Ваше Озорное Королевское Высочество. Со вреееееменем.