Текст книги "Отчаянные Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

«Клептоман-2» стоял, уткнувшись носом в бетонную причальную стенку. Над дохлыми рыбами жужжали жирные мухи. По раскаленным улицам Сьюдад-Ольвидада бродили тощие собаки. Судовая библиотека с кондиционером, где собрались на экстренное совещание Крошки, казалась на этом фоне прохладным оазисом.

– Кхе-кхе, – сказала Маргаритка, раскрыв «Путеводитель Бякера по Югу планеты». – «Нянягуа. Прежде известна под названием Коста-Пестифера, или Зловонный Берег. Столица – Сьюдад-Ольвидада, что означает Забытый Город. Славится своими горами, среди которых – несколько действующих вулканов, а также революциями, на удивление частыми».

Дети проводили взглядами мертвую свинью, проплывающую мимо иллюминатора. Маргаритка аккуратно поставила путеводитель на полку и сказала:

– Ну что ж, потерпим несколько дней, пока латают корабль. Кто как, а я на палубу…

Снаружи пахло как в закрытом холодильнике после того, как четыре дня не было электричества. Бетонная набережная дышала жаром.

– Обалдеть, – сказала Примула.

Вдоль поручней выстроились грабители. Сходни были опущены. У входа на них, понурив тяжелую голову, топтался Большой Багаж. Время от времени он тряс головой и тихим безнадежным голосом произносил: «Хур, хур».

– В чём дело, Багаж? – спросила Маргаритка.

– Хур, – отозвался тот и показал на сходни.

– Ух ты! – сказала Маргаритка.

По сходням строевым шагом спускалась Летучая Няня. Внизу, наглухо загородив проход, теснились мелкие мужчинки в мундирах. Толпа их уважительно расступилась перед няней, и позади показались еще три фигуры в светло-зеленых платьях, тяжелых черных башмаках и коричневых котелках. Подбородки у всех были волосатые, маленькие глазки светились хитростью. Мужчинки в мундирах опасливо косились на них.

Багаж помахал Летучей Няне рукой. Летучая Няня помахала в ответ.

– Кто со мной на берег? – бодро спросила Маргаритка.

– Это не так просто, – отозвался Пит Фраер.

– Глупости, – сказала Маргаритка и стала спускаться. – Добрый день, добрый день, – весело приветствовала она собравшихся. – Так вот какая она, Нянягуа! Очень мило!

– Отойди от края, – крикнули три няни хором.

– У тебя есть разрешение? – крикнула первая.

– Надень спасательный жилет! – крикнула вторая.

– О, сколько командиров, – сказала Маргаритка с доброй улыбкой, хотя никаких добрых чувств не испытывала.

– Детей должно быть видно, но не слышно, – изрекла третья няня.

– Немедленно ступай в свою комнату! – скомандовала первая.

И не успела Маргаритка перевести дух и еще раз улыбнуться, как две няни подхватили ее под руки, подняли и внесли обратно на «Клептоман», так что она только беспомощно перебирала ногами в воздухе.

– По-видимому, всем лучше оставаться на борту, – заметила Капитан, встретив свою крайне возмущенную дочь на мостике. – Давайте быстренько отремонтируемся и отвалим отсюда.

Однако оказалось, что это не так просто.

Сейчас объясню…

* * *

Город Сьюдад-Ольвидада, разморенный полуденной жарой, дремал в окружении гор. Даже многочисленные блохи забились в тенистые уголки и тихонько похрапывали. Только на «Клептомане-2» не прекращалась жизнь. Отборный отряд взломщиков сейфов, повисши на борту, сваривал разорванную стальную обшивку. В поразительно короткий срок «Клептоман» перестал походить на разбитое корыто и снова превратился в элегантную супер-яхту, каковой он и был на самом деле.

– Изумительно! – воскликнула Капитан, совершая вечерний обход в сопровождении Пита Фраера.

– Нижняя палуба на местах и трезвые, – доложил Нижнепалубный Дэйв, Капитан Нижней Палубы, встав по стойке «смирно» и отдав честь.

– Волшебно! – воскликнула Капитан.

Однако Пит Фраер нахмурился.

– Сделай один шаг влево, – сказал он. – Пожалуйста.

Нижнепалубный Дэйв побледнел и сделал шаг влево. До этого он стоял перед дверью. На двери было написано слово ТУАЛЕТ, а под ним висела табличка с надписью НЕИСПРАВЕН.

– Открой, – сказал Пит Фраер.

– Нннннгггт, – сказал Нижнепалубный Дэйв.

Капитан вздохнула.

– Сколько он тебе заплатил? – спросила она.

– Ничего, – сказал Дэйв.

– Тогда что он тебе пообещал? Богатство? Власть? Славу?

– Всех троих. В натуре, – сказал Дэйв. – А потом смылся.

Капитан вздохнула и открыла дверь.

– ??! – воскликнули все разом, пятясь от жуткого смрада, хлынувшего в коридор.

Извини, читатель. Ты спросишь: о чём это он? Хорошо. Хорошо…

Вы, конечно же, помните, что папа Крошки, то бишь отец Маргаритки, Кассиана и Примулы, был Санитарным Инспектором на «Клептомане-2». Не самый почетный пост, прямо скажем, совсем не такой, к какому он привык. Так вот, папа Крошки слинял и заплатил Нижнепалубному Дэйву, чтобы тот его покрывал.

– На этот раз, – сказала Капитан, – я думаю, что мы в самом, в самом деле должны оставить папу здесь.

– Это точно?! – спросил Пит Фраер, не в силах скрыть волнения, потому что он любил Капитана, молчаливо, но страстно, а папа Крошки был вечной помехой его счастью. – А, Кассиан, привет.

– Мой дорогой мальчик! – вскричала Капитан. – Ты не застал трагичнейшуюсцену! А теперь, прошу тебя, иди и скажи Старшему Механику, чтобы запустил машины, мы отчаливаем.

– Невозможно, – сказал Кассиан. На лице у него было ошеломленное выражение, как будто им сильно ударили по бейсбольному мячу.

– Перестань, – сказала Капитан. – Мы отплываем.

Кассиан помотал головой. Из волос у него выпало несколько болтов и гаек.

– Мы не можем, – сказал он.

– Ну конечно же, можем!

– Нет. Его нет там. Я вот что нашел. – Он протянул Капитану листок бумаги.

Это была записка. Слова были написаны зелеными чернилами, и похоже было, что кто-то писал обеими руками. Я УФОЛИЛСЯ, – гласила записка. – Я НА ПЕРЕГУ. МЕНЯ ТАМ УФАШАЮТ И ТАМ ЕСТЬ ХОРОШИЙ ФУАКАН. ПРЩАЙТЕ.

– Очуметь, – сказал Пит Фраер.

– И еще он забрал ключ, – сказал Кассиан.

– Ключ?!

– Ключ от корабля. Единственный такой ключ во Вселенной. Незаменимый!

– Что мы можем сделать? – спросила Капитан.

– Придумать план, – твердо ответила Маргаритка.

И они отправились на мостик.

* * *

Они пришли в рулевую рубку, и Капитан опустилась в кресло, обитое веселым ситчиком.

– Итак, мы застряли, – сказала она. – И наш Санитарный Инспектор смылся. По пятибалльной шкале значение этого факта – два.

– Два с половиной, – поправила ее Маргаритка, из уважения к родителю.

– Хорошо, два с половиной. Старший Механик тоже смылся – это пять.

– Шесть, – рассудительно заметил Кассиан.

– Хорошо, шесть по пятибалльной шкале.

– К тому же его могли похитить, а не смылся, – добавила Примула.

– Не похитить, – сказал Кассиан. – А типа заманить.

Все глаза устремились на него.

– Заманить? – удивилась Маргаритка.

– Эта Летучая Няня что-то шептала ему на ухо, – сказал Кассиан.

– Что шептала?

– Она сказала типа «Тресковый фьорд». И еще типа «Великая». Я думаю, Тресковый фьорд – это где он жил в детстве. А насчет Великой – не знаю. В общем, после того как она с ним поговорила, он начал чудить.

– Он всегда чудит.

– Нет, тут сильнее обычного.

– А-а-а…

Наступило продолжительное молчание.

Потом Капитан сказала:

– Может, кто-нибудь из этих стражников захочет выпить чашечку чая…

– И поболтать? – сказала Маргаритка.

– Предоставьте это мне, – сказал Пит Фраер.

Он встал и спустился с мостика. Крошки услышали его крик: «Кто-нибудь говорит по-английски?» – после чего послышались беспорядочные звуки борьбы. Вскоре Пит вернулся, таща за шиворот маленького усатого человечка.

– Это сержант Фантомико, – сказал он.

– Фантастико, – поправил сержант, испуганно озираясь. Он никогда еще не видел корабельного штурвала с кружевными оборками.

– Так, – сказала Маргаритка, – у нас один член экипажа пропал без вести.

– Два, – уточнил Кассиан.

– Ах да… Короче, мы разыскиваем нашего Старшего Механика. На судно поднялась няня и нашептала ему что-то насчет Великой. А теперь он исчез. Поможете его найти?.. Вам что, дурно?

Сержант Фантастико побелел, и коленки его стукнулись друг о дружку. Примула подала ему стакан воды.

– Говорите, – приказала она – Да не с водой во рту, глупенький!

– Расскажите нам всё, – попросила Капитан, само обаяние.

– Чтобы мы остереглись, – с хитрым видом добавила Маргаритка – И, конечно, оченьиспугались.

– Остереглись, – сказал сержант. – Испугались. Да. Ладно. Няней, которая поднялась на борт, была Няня Торпидо. Няня Торпидо – это одна из Нянь, которые… – Голос у него пресекся, коленки стукнулись друг о дружку с таким звуком, словно кокосовый орех скатывается по каменным ступенькам.

– Ну? – подбодрила его Капитан.

– Она работает у Великой, – быстро проговорил сержант, как будто хотел поскорее покончить с этой темой. – Великая руководит Нянями, которые следят за тем, чтобы все хорошо себя вели и не ушибались. Няни руководят нами, то есть полицией. А мы руководим народом. Мы сторожим корабль, чтобы кто-нибудь из народа не пробрался на борт и не сбежал с нашего прекрасного острова. Теперь мне можно идти?

– Вы полиция, – сказала Маргаритка – А полицейские должны помогать людям найти пропавшего человека.

– В Нянягуа?! Не смешите меня, – сказал сержант Фантастико. С этими словами он ловким полицейским приемом вывернулся из объятий Пита Фраера и бросился к сходням.

– Так! – сказала потрясенная Маргаритка. – Выходит, мы должны предположить, что Старшой отправился искать эту Великую?

Капитан пожала плечами:

– Вполне возможно.

– Но зачем?

– Вот это мы и должны выяснить, – сказала Примула.

Капитан сказала:

– Я не думаю, что это приятная страна и что вам стоит сходить на берег.

– Ты хочешь сказать, что мы должны больше опасаться этой страны, чем она – нас? – удивилась Примула.

– Ни в коем случае! – воскликнула Капитан.

– Дети, подождите минуточку, – сказал благородный Пит Фраер. – Это опасное место. Поэтому на берег пойду я и отыщу эту самую Великую и Старшого.

– И папу.

– И его тоже. Чтобы не попасть в неприятности, я оденусь няней. В этих краях они, кажется, боятся нянь, – сказал Пит. – Естественно, я отправлюсь ближе к ночи…

Шесть холодных глаз уставились на Пита Фраера. Юные Крошки не любили оставаться в стороне. Тут Маргаритке пришлось напомнить себе, что, в сущности, все они любят Пита. Она сладко (но не совсем искренне) улыбнулась:

– Как скажешь. Пойдемте, ребятки.

Крошки прямиком направились в свою каюту и собрались в гостиной, где стояли белые кожаные диваны и стеклянный кофейный столик.

– Ну? – сказала Примула, наливая им полные стаканы Фруктового Сюрприза.

Маргаритка уже рылась в гардеробе, вытаскивала башмаки, котелки и зеленые платья. Пятью минутами позже перед Кассианом и Примулой стояла маленькая, но очень решительная няня.

– Выглядишь убедительно, – слегка передернувшись, сказал Кассиан. – Так какой у тебя план?

– Дождусь, когда Пит сойдет на берег, и скрытно последую за ним. Если через два часа не вернусь, высылайте подмогу.

– Есть, Маргаритка, – с восхищением отозвались Кассиан и Примула.

* * *

Когда последний кроваво-красный ломтик солнца опустился за горизонт между двумя обшарпанными пальмами, по сходням «Клептомана» скатилась коренастая фигура Пита Фраера, иначе – Няни Петронеллы. Маргаритка услышала тяжелый перестук его башмаков, услышала, как знакомый голос приказал полицейским расступиться. Услышала робкие голоса полицейских: «Проходите, Няня».

– Моя очередь, – сказала себе Маргаритка.

Она поджала губы и строевым шагом спустилась по сходням. Над полицейскими витал густой запах бриолина. Маргаритка сразу же завела Стопроцентное Нянино Заклинание.

– Ох, вот я сейчас догоню Няню Зуб и пропишу ей по первое число, – начала она нараспев, словно безумная. – Я Няня Клык, коллега и подруга Няни Зуб, а она – представляете! – забыла красивую красную фланельку для маленькой Бертолетки, а у малышки слабая грудка – она падчерица мужа сестры леди Куспуст…

– Ай! – закричал один полицейский, осатанев от скуки. – Это же совсем маленькая Няня. Давайте бросим ее в море.

– Нет, нет, пусть проходит, Няня Есть Няня, а у Великой уши и глаза повсюду, – сказал другой и сделал неприличный жест. – Проваливай, Няня, ни дна тебе, ни покрышки.

– Ш-ш-ш! А вдруг Великая услышит!

– И то верно.

– Правильно!

Стена измученных скукой полицейских расступилась. Маргаритка решительно зашагала к городу.

Вскоре впереди показалась фигура Пита Фраера – полуграбителя, полуматроса, полуняни. Маргаритка сообразила, что, если догонит Пита, он тут же отошлет ее назад, на корабль, поэтому решила выдерживать дистанцию. Между тем вонючая набережная перешла в не менее вонючую дорогу, обставленную длинными сараями, а дорога – в узкие проулки между грязными белыми домишками. За домишками мелькало большое здание – то ли очень мрачный дворец, то ли довольно мрачная тюрьма.

Няня Пит поравнялся с дверью, откуда лился свет и доносились звуки гитары. Он украдкой посмотрел налево и направо. Потом положил свой котелок на выступ стены, заправил нянину юбку в нянины панталоны и вошел.

«Ц-ц…» – подумала Маргаритка. Она тихонько подошла к окну и заглянула.

Похоже было на пивную. В углу усатый человек в большой широкополой шляпе бренчал на гитаре; на стене висел портрет румяной няни, а рядом с ним было написано: ВЕСЕЛИТЕСЬ? РАЗУМНО ЛИ ЭТО? Бармен подал Питу стакан с каким-то питьем. Пит подмигивал людям и о чём-то спрашивал. Выглядел он, надо сказать, немного причудливо. Нянина форма явно пугала бармена. Худой человек с длинным красным носом, тоже сидевший за стойкой, опасливо отодвинулся. Но что увидела Маргаритка и не увидел Пит – длинноносый подошел к телефону-автомату. Над телефоном висел плакатик: УВИДЕЛ ЕГО? ДОНЕСИ! Ниже – номер телефона. Длинноносый набрал его.

Через пять минут Няня Пит вышел на улицу, совсем не по-няниному утирая рот тыльной стороной ладони. Он завернул в другую пивную, с таким же портретом румяной няни и симпатичным плакатом: СМЕХ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ. Выйдя из этой пивной, он уже не только утирал рот, но и насвистывал. И ноги его вышагивали по булыжнику как-то чересчур уж задорно. Еще одна пивная, и он как пить дать пустится вприсядку…

«Ц-ц…» – подумала Маргаритка.

Позади нее хлопнула дверь фургона. По булыжнику загрохотали тяжелые башмаки с подковами. Маргаритка шмыгнула в темный подъезд. Башмаки протопали мимо. Она выглянула на улицу.

«Ой-ой-ой», – подумала Маргаритка.

Впереди двигались три исполинские фигуры, в котелках и юбках. Няни. Великанши. Они приближались к опрятному, но, несомненно, уже пляшущему Питу Фраеру.

– Эй, дидл-дидл, оп-ля-ля, – выкрикивал Пит, подпрыгивая и стукая в воздухе каблуком о каблук.

Одна из Нянь поймала его в воздухе за шкирку.

– Ой, – сказал Пит Фраер. – Чего это?

– Добрый вечер, Няня, – сказала великанша.

– Добрый вечер, Няня, – ответил Пит, мгновенно остыв, то есть утихомирившись. – Не могли бы вы меня опустить? Тут наверху сквозит.

– Пароль, – сказала Няня.

– Пароль? – переспросил Пит.

Позади что-то звякнуло. Подъехал еще один фургон. По булыжнику затопали башмаки. Маргаритка нырнула в другой подъезд. Прибыло подкрепление. Подковы новых Нянь высекали из булыжника искры.

– Ой, – сказал Пит Фраер.

– Цыц, поганец, – оглушительно-трескучим голосом сказала Няня-великанша. – Притворяться Няней – тяжкое, оченьтяжкое преступление.

– Озорник, – сказала вторая Няня.

Третья Няня пошла встречать подкрепление. Они встретились в каких-то трех метрах от Маргариткиного подъезда. На Маргаритку пахнуло запахом потных лошадей, которых моют хозяйственным мылом. Послышался хриплый шепот:

– Пароль?

– Эники-беники.

– Проходи, подруга.

– У вас арестованный?

– Очень, очень озорной. Поет, танцует, изображает Няню. Великая будет о-о-очень довольна.

– Так что, в Централ?

– В Централ.

Бряк– что-то брякнуло на улице. Ноги потопали дальше.

– Эй! – крикнул Пит. – Отпусти.

Маргаритка постаралась не слышать криков друга.

Она выскользнула из своего убежища и крадучись направилась обратно к «Клептоману».

Снова бряк,но на этот раз Маргаритка его не услышала. И не увидела, как приподнялась крышка люка на мостовой и в темноте блеснули два больших карих и очень умных глаза. Они посмотрели на сцену ареста и снова скрылись.

Звяк– тихонечко опустилась крышка. Часы на церкви пробили десять. Улица опустела, если не считать крыс и прочих ночных тварей.

В Сьюдад-Ольвидаде их было видимо-невидимо.

* * *

Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный), Бакалавр Технических Наук, Рейкьявик, 101, сидел в лимузине. Это был красивый лимузин с ретивым мотором. Стены пассажирского салона были обиты малиновым бархатом. Окна имелись, но Старший Механик ничего через них не видел, потому что на них висели занавески с розовыми кроликами, а, кроме того, ему и не особо интересно было смотреть наружу, потому что он сидел на троне. На троне он давненько не сиживал, особенно на таком удобном. Если бы Старший Механик захотел, он мог бы посмотреть в окно когда угодно, но, когда ты сидишь на троне, это такое удовольствие, что на нем хочется сосредоточиться.

Среди множества голосов у него в голове один, напевный, приговаривал: Добро пожаловать домооооой, Ваше Королевское Высочество. Если позволите мне дерзость так к вам обратиться.

– Посфолю! – воскликнул Старший Механик. – Та, Та, Феликая. Посфолю!

Превосходно, – ворковал голос – А теперь вы познакомитесь с людьми. С важными людьми. Но не такими важными, как выыыыыы!

Старшой ничего не сказал – ибо рот у него был занят. Он с восторгом грыз подлокотник трона.

3

Пит? – сказала Капитан. – В тюрьме?Арестован нянями?!

– Боюсь, что да, – сказала Маргаритка. – Они похожи на обычных нянь, только необычные. Гораздо свирепее.

– Ты пошла на такой риск! – сказала Капитан.

– По долгу службы, – скромно ответила Маргаритка. – А теперь я решила найти эту Великую и поговорить с ней по душам. Видали – арестовать Пита! Похитить Старшого! Ишь чего выдумали!

– Подожди! – воскликнула Капитан.

– Некогда, – сказала Маргаритка. – Неизвестно, как часто они меняют пароль, но, боюсь, это произойдет весьма скоро.

Капитан вздохнула и провела своими музыкальными пальцами по благородному челу.

– Ну что ж, будь по-твоему. Ты расправилась – со сколькими? С шестнадцатью нянями?

– С семнадцатью, – со сдержанной гордостью поправила ее Маргаритка.

– Ладно, – сказала Капитан, – иди в тюрьму, раз так надо. – Отражение Капитана в стекле ходовой рубки смахнуло что-то с щеки – похоже, слезу. – И верни мне моего Пита. Иди. Ни пуха ни пера!

Маргаритка лихо отдала честь и вышла из рубки.

За дверью ее поджидала Примула, одетая (к величайшему Маргариткиному удивлению) в нянину форму.

– Идем, – сказала Примула.

– И ты? – удивилась Маргаритка.

Примула похлопала по сумке.

– Я захватила ужин, – сказала она. – Часть для нас. Часть – для других.

– Господь велел делиться, – сказала Маргаритка.

И они пошли.

* * *

Увидев нянину форму, полицейские под сходнями расступились, точно кролики перед двумя тиграми. По темным зловонным улицам две маленькие няни решительным шагом вошли в Сьюдад-Ольвидада. В небе висел узкий месяц. В его свете Маргаритка разглядела мрачную тюрьму, возвышавшуюся над городом. В одной из ее башен тускло светилось желтое окошко.

– Десять часов десять минут, и всё тихо, – заметила Примула.

– Я думаю, – сказала Маргаритка, – что все уже улеглись бай-бай.

Они шагали в направлении тюрьмы.

– Что это было? – внезапно спросила Примула.

– Что «это»?

– Что-то звякнуло.

– Я ничего не слышала.

Они прошли еще немного.

Дома постепенно становились выше, вонь – хуже. Наконец они очутились на площади, вымощенной булыжником. На дальнем краю ее возвышалась стена из крупных камней, покрытая белой шелушащейся краской. В стене – угрюмые ворота. Над воротами надпись: ЦЕНТРАЛ. ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ. Ворота были с опускной решеткой, а перед ними – подъемный мост. Чуть выше виднелись какие-то лотки. Над одним было написано: ОПАСНО – КИПЯЩЕЕ МАСЛО – ОЧЕНЬ ГОРЯЧЕЕ. Над другим: ОСТОРОЖНО – РАСПЛАВЛЕННЫЙ СВИНЕЦ – МОЖЕТ СЖЕЧЬ ЗАЖИВО. Над третьим: СОДЕРЖИТ ЖИВЫХ СКОРПИОНОВ. Но еще менее привлекательными, чем невидимые скорпионы, казались две гигантские Няни, стоявшие у подъемного моста. Они вязали. Маргаритке не понравились их спицы. Во-первых, слишком длинные. И слишком острые – во-вторых. Она набрала в грудь воздуху.

– Добрый вечер, Няни! – крикнула она, шагая к подъемному мосту.

Невежливые Няни не ответили на ее веселое приветствие. Они только ухватили покрепче свои спицы.

– Пароль, – сказала та, что справа.

– Эники-беники.

– Проходите, друзья, – сказала та, что слева.

– Мятную конфетку? – предложила Примула.

Обе Няни скосили на нее глаза. Они увидели маленькую румяную няню с соломенными волосами. В руках у нее была жестянка с мятными леденцами.

– Двойной крепости, – сказала Примула.

Для нянь сочетание абсолютной чистоты и убийственной едкости мятных леденцов – непреодолимый соблазн. Две руки, подобные стрелам подъемных кранов, протянулись к жестянке и схватили угощение. «Спасибо». Две гранитные челюсти с хрустом сомкнулись на конфетах. Из двух могучих грудей вырвалось дружное: «Ху-у-у!»

– Нам безумно интересно, – сказала Маргаритка, – посмотреть на Няню, которую привезли сюда недавно. За то, что не знала пароль…

Одна сторожевая Няня зашевелила губами, намереваясь сказать: «Вы арестованы», но вместо этого у нее вырвались чудовищно неожиданные слова:

– В эту дверь, вниз по лестнице, в туннель, по воде, третья справа, камера пять, не ошибетесь. Ключ на гвозде.

– Огромное вам спасибо, – сказала Маргаритка.

– Не пойти ли вам искупаться с пирса? – предложила Примула.

– Чудесная мысль, – обрадовались Няни и затопали к порту.

Звяк.

– Что в этих конфетах? – полюбопытствовала Маргаритка, когда они шагали по подъемному мосту.

– Купорос. Уговорный сахар. Насильная эссенция, – объяснила Примула. – Вниз по лестнице, так?

– Двинулись, – сказала Маргаритка. – Фу! Этот туннель в безобразном состоянии.

– Глубокий ил. – Под ногами захлюпало. – А это, надо думать, вода? Если не ошибаюсь, третья камера справа. Точно?

– Точно, точно, – сказала Маргаритка. И немного повысила голос: – Ку-ку! Пит, то есть Няня Петронелла, ты здесь?

– Здесь, – раздался ответный крик.

Они шли по коридору. Из каменных стен сочилась вода, слева и справа были дубовые двери, окованные железом. Из-за маленьких зарешеченных окошек доносились стоны. Окошко камеры № 5 было занято недовольным лицом Няни Петронеллы Фраер.

– Чего так долго? – спросил он.

– Кто долго ждет, тот долго живет, – наставительно сказала Маргаритка. Она сняла с гвоздя ключ и отперла дверь. – Ну и как тебе тут, Пит?

– Очень уютно, – сказал Пит, – не считая тритонов и прочих соседей.

– Пропавших найти не удалось?

– Как таковых – нет, – сказал Пит, отводя глаза.

– Ай-ай, – сказала Маргаритка – Ну что, пошли отсюда?

– Э-э, – произнесла Примула, словно пытаясь привлечь сестрино внимание.

– Сейчас не время экать, – осадила ее Маргаритка. – Ой.

«Ой» было вызвано тем, что коридор внезапно наполнился огромными Нянями. Они нависли над Примулой, как скалы.

– Мятненьких? – испуганно предложила Примула, протягивая жестянку.

– Спасибочки, с удовольствием, – сказала передовая Няня и протянула огромную руку.

Огромную и неловкую.

Огромная неловкая рука вышибла жестянку из руки Примулы, огромная неуклюжая нога вдавила ее в слякоть.

– Упс, – сказала передовая Няня.

– Упс, – согласилась Маргаритка.

– Что вы тут делаете? – спросила Няня.

– Пришли навестить нашего приятеля, то есть коллегу, Няню Петронеллу, – сказала Примула.

– Чтобы немного подвергнуть ее пыткам, – поспешно добавила Маргаритка.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала Няня. – Пароль?

– Эники-беники.

На секунду воцарилось гробовое молчание.

– Пароль меняется в десять тридцать, – ласково сказала передовая Няня. – А сейчас без четверти одиннадцать.

Над Примулой и Маргариткой склонились громадные головы.

– Озорницы, озорницы, – сказали головы.

Маргаритка посмотрела на свои часы.

– А на моих двадцать минут одинна…

Огромные руки схватили сестер и закинули в камеру к Питу. Дверь с грохотом захлопнулась.

– Бай-бай, – прорычал в зарешеченное окошко хриплый голос. – Завтра, я полагаю, вам зададут кое-какие вопросы. Много вопросов.

– Тяжелых, – пообещал другой голос.

Щелкнули замки, лязгнули засовы. Загремели цепи.

Заскрипели, удаляясь, тяжелые башмаки. И – полная, беспросветная темнота, как у коровы в желудке, только намного холоднее.

– И вам того же, – бросила им вслед Маргаритка.

Стало тихо. Маргаритке взгрустнулось. Ни Старшого на горизонте, ни папы Крошки… Да и самого горизонта не видать – в глубокой подземной темнице, с дыркой в полу вместо уборной, под охраной противных людишек, которые завтра будут задавать ей, Маргаритке, тяжелые вопросы. Но Маргаритка тут же постаралась найти в этом светлую сторону – хоть и непросто найти таковую в глухом мраке камеры.

– Да нет! – бодро сказала она. – Должен же быть выход!

– Дверь, – согласился Пит Фраер. – Но она заперта.

Маргаритка принялась шарить по стенам. Они были сложены из массивных камней, плотно пригнанных друг к другу. Пол, кажется, бетонный, покрыт противной слякотью. Потолок тоже из камня, сводчатый…

– Да, – сказала она, немного суетясь от отчаяния. – Понимаю. – Маргаритка опустилась на грубую каменную скамью. – Как ты там, Примула?

– Холодно, – донесся из темноты голос сестры.

Наступило молчание – довольно хмурое молчание, нарушаемое лишь звуком падающих капель. Наконец Маргаритка сказала:

– Отчего бы нам не спеть?

– Что спеть?

Молчание. Потом Примула сказала:

– Может, «Радость взломщика»?

– А что, хорошая песня, – согласился Пит Фраер. – И раз-два-три.

И они запели. Голоса их во тьме звучали ясно и звонко:

 
Радуйся, взломщик, – солнце зашло,
Снова берись за свое ремесло.
Спит богатей, не ждет он гостей.
Лесенку к стенке —
И лезем всё выше.
В дом залезаем тихо, как мыши.
Камешки блещут,
Колечки блестят.
В мешок их скорее,
И с добычей назад.
Ноша такая вовсе не в тягость,
Скок залепить – взломщику в радость.
 

Они спели ее до конца. Потом спели «Мы сейфик взорвем» и «Шуруй, карманник». Когда последние ноты затихли во тьме, в подземелье снова наступила тишина.

Кто-то взял Маргаритку за правую руку. Потом кто-то взял за левую. Маргаритка, Примула и Пит Фраер сидели в темноте и слушали, как капают капли. Светлую сторону разглядеть всё никак не удавалось. Не настолько им было весело. Скорее, даже невесело. Ни капельки…

Звяк.

…не весело.

Звяк.

– Что это? – сказала Маргаритка.

– Вроде звякнуло, – сказал Пит Фраер.

Звяк.

– Как будто кто-то долбит камень киркой, – сказала Примула.

– Зубилом, – поправил кто-то.

– У нас нет зубила.

– У меня есть, – возразил голос.

В камеру хлынул свет.

– Извините, – сказал голос. – Надеюсь, я вас не ослепил? Это часто бывает, когда я вхожу в комнату.

– А вы кто такой будете? – спросила Маргаритка, не открывая глаз.

– Потому что мы вам очень рады, кем бы вы ни были, – поспешил добавить Пит Фраер.

Маргаритка осторожно открыла глаза. Когда они немножко привыкли к свету, она увидела свечу на жестяной каске. Каска была на мальчике лет одиннадцати: смуглом, большеглазом и с черными волосами, торчащими из-под каски во все стороны.

– Добрый вечер, – сказал мальчик. – Я Эль Гусано, что означает «Червяк». Имя – чистая нелепость. Потому что на самом деле я герой-партизан.

– Как поживаете? – вежливо спросила Маргаритка.

– Я всегда в превосходной форме, – сказал Эль Гусано. – Хотите отсюда выбраться?

– Безусловно, хотим, – ответила Маргаритка.

Эль Гусано встал и вежливым жестом указал на стену. Заключенные увидели, что один камень вынут, а за ним темнота и оттуда воняет канализацией.

– Фу, – сказала Маргаритка.

– Привереда, – сказал Пит Фраер.

– Пошли, – сказала Примула.

Они заглянули в дыру: маленькую, темную и вонючую. Но и камера у них такая же…

Они глубоко вздохнули. Натянули котелки на самые уши. И полезли в дыру, вслед за своим освободителем.

– Куда мы идем? – спросила Маргаритка.

– Отсюда, – сказала Примула.

– Шевелитесь, – сказал Пит Фраер.

В канализации Сьюдад-Ольвидада пахло чуточку лучше, чем на улицах Сьюдад-Ольвидада. Такой уж это был город: то, чему полагалось быть в канализации, лежало на улицах. Маргаритке и Примуле хотелось поболтать об удачном побеге и таинственном Эль Гусано, но смуглый мальчик вел их с поразительной быстротой: по туннелям, вверх по лестницам, в боковые ответвления и один раз даже вдоль реки, где плыли вырванные с корнем пальмы, на одной из которых сидела премиленькая обезьянка. Примула с удовольствием взяла бы обезьянку домой, научила бы ее стряпать и кусать людей, которые ей (Примуле) не нравятся, но Эль Гусано крикнул: «Pronto!»– то есть «Живее!» – и увел их в другую трубу.

Минут через двадцать хлюпанья, усталые до полусмерти, они наконец остановились. Эль Гусано встал на цыпочки и нажал руками на потолок. Откинулась крышка люка, и показалась железная лесенка. Поднявшись, они очутились в уборной со стенами из зеленоватого камня.

– Где это мы? – поинтересовалась Маргаритка.

– В знаменитом мраморном туалете диктаторского бункера, – пояснил Эль Гусано. – Сюда ходил позапозапрошлый диктатор, позапрошлый диктатор и прошлый. Но однажды прошлый испугался, что из космоса посыплются большие-пребольшие камни, и сбежал из страны. Теперь туалет пустует – по крайней мере так онидумают. Но я-то, конечно, поумнее буду…

– Что? – сказала Примула.

– За мной, – сказал Эль Гусано.

Он повел их по каменному коридору. Коридор закончился островерхой аркой с дверью. Эль Гусано распахнул дверь и сказал;

– Милости просим.

Когда-то в этом бункере, наверное, играли в теннис. Теперь он был заставлен койками. В бункере стоял галдеж. При появлении Крошек и Пита всё стихло. Эль Гусано провел их в боковую нишу, где койки выглядели роскошно и были застланы красным бархатом с золотыми кистями.

– Есть хотите? – спросил он – У нас есть вареные бобы без соли. Это очень здоровая пища. Ее приготовил Эль Кок. – Он показал на пухлого человека в фартуке, запачканном бобами.

– Фи, – сказала Примула.

Эль Кок сердито на нее уставился.

– Поздновато для нас, – торопливо зевнув, сказала Маргаритка. – Мы должны вернуться на корабль.

– Няни будут вас искать. Сперва поспите, – сказал Эль Гусано. – Сам я вообще не сплю, потому что от природы очень сильный и у меня железная воля. А уж утром на корабль. – И ушел, закрыв за собой дверь.

Маргаритка отметила, что он ее не запер. Хороший признак.

– Клевая хаза, – сказал Пит Фраер. – Если любишь ил…

– Бобы! – презрительно фыркнула Примула.

Маргаритка откликнулась со своей койки раскатистым нежным храпом.

* * *

Когда Маргаритка открыла глаза, мир встретил ее разнообразием явлений. Во-первых, жутким запахом – как бы близкой канализации и множества детей. Во-вторых, койки Пита Фраера и Примулы были пусты. И, наконец, откуда-то доносился ужасный шум. Она натянула платье и зашлепала по мокрым плитам в ту сторону, откуда этот шум доносился.