Текст книги "Гадкие Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Минуточку, – вежливо сказал Кассиан.

Старшой вздрогнул. Когда он совещался с медведем, никто не смел его беспокоить.

– Одно из двух, – сказал Кассиан. – Или забыть про корабль. Или составить План.

– Запыть? Состафить? Легко.

– Тогда возвращаемся на «Вежливых детей».

Они влезли на паровой катер и зачухали на восток, к Острову Скелета. Старшой разговаривал с Михаэлем. Кассиан думал. Напряженно.

* * *

– Так, – сказала Маргаритка, когда они вернулись к Бурбонски. – Похоже, наша работа здесь закончена. Пит?

– Я взял пять сейфов. Камни, кой-какое золото и серебро, разный портативный антиквариат и наличные, – отозвался заметно приободрившийся Пит. Капитан сказала, что этого хватит.

– Еще бы. И дети, думаю, на правильном пути: познакомились с подходящими друзьями и теперь мирно с ними играют. Остается только найти им другую няню.

– Слушайте, – сказала Кончита. – Моя семья бедная, но честная. И я могу ухаживать за детьми. Маргаритка научила меня дисциплине и правильным манерам. Примула научила меня готовить вкусную еду. А еще я могу делать пережаренные бобы и всякое чили, их Гарри любит. А Ларри уже почти научился съезжать по водосточной трубе. Они хорошие ребята. Я хочу остаться, ладно? А вы, если пойдете к Гомесу Элеганте, будьте осторожны. Он плохой человек, контрабандист, знаете?

– Моя дорогая Кончита, – сказала ей Маргаритка с неотразимой улыбкой, – я уверена, что с этим не будет никаких проблем.

Их и не было. Тем же вечером, передав бразды правления (расшитые симпатичными лошадками) Кончите, Маргаритка, Примула и Пит Фраер до блеска начистили башмаки и отправились на аэродром Нью-Топии.

* * *

В то утро в Лагере Благонравия Кассиан проводил краткий инструктаж. Малолетние заключенные накануне вечером были переправлены на материк, каждый с сертификатом Хорошего Поведения в кармане. Сейчас Кассиан стоял перед группой отборных грабителей, наиболее тренированных и приверженных к морской жизни, и излагал им свой План.

– А самое приятное, – сказал он в заключение, – что вам не надо одеваться нянями.

Послышались разочарованные голоса некоторых на удивление матерых грабителей. Однако другие были в восторге, особенно хорошенькая, миниатюрная София Спёрла – она (по правде говоря) давно уже мечтала провести ночь на берегу в своей собственной одежде, и теперь ей ничто уже не мешало. Когда Кассиан закончил, его место на сцене заняла Капитан.

– Товарищи! – воскликнула она. – Вам представилась великолепная возможность. Настал час поддержать честь грабителей. Не посрамим же нашей славной профессии!

– Ни за что! – радостно закричали грабители.

– Гип-гип!

– Ура!

– Гип-гип!

– Ура!

– Уууу…

– По местам! – рявкнул Кассиан: ему некогда было выслушивать изъявления примитивных эмоций.

Все вприпрыжку побежали из конференц-центра на берег. Два сильных грабителя оттолкнули «Вежливых Детей» от берега. Оглядевшись, Кассиан обнаружил, что кое-кого не хватает.

– Где Старшой? – спросил он.

– Убей нас, не знаем, – отозвались грабители.

– Подождите, – сказал Кассиан. Он выпрыгнул на берег и побежал к Маленький Исландии. Развешанная треска воняла ужасно. Продравшись сквозь тучи мух, Кассиан услышал приятный металлический скрежет – он доносился из большей хижины. К тресковой вони примешивался отчетливый запах дыма. Кассиан забарабанил в дверь дворца.

– Что? – Старший Механик высунул из двери порядком закопченное лицо.

– Отчаливаем.

– Ах, я скоро запуту сфою сопстфенную голофу, – посетовал низложенный Кронпринц. Он вышел наружу вместе с облаком вонючего дыма и постучал в дверь дворца поменьше. – Михаэль! – крикнул августейший псих. – Пора форофать корапль! – Протянув длинную руку, он схватил Королевского Михаила и засунул его под китель. – Оттыхает, – объяснил Старшой Кассиану. – В этой жаре ему нато много оттыхать.

– Ага, – сказал Кассиан. – Тогда пошли. Фу, рыбка-то пахнет не слабо. Протухла?

– Это ТРЕСКА, сушится до Итеала По-ислантски, – взревел Старший Механик, яростно вращая глазами. – То, чего я не знаю о треска и фулканы, можно записать на зернышке риса. Фсего на отном маленьком зернышке!

– А, – сказал Кассиан. Лично ему рыба показалась довольно тухлой. Хотя что он понимает в треске? Да и в вулканах, если подумать?

Они стали спускаться с горы, и десятью минутами позже «Вежливые Дети», до отказа набитые грабителями в сухопутных нарядах, устремились в сторону солнца, сползающего за башни Нью-Топии, оставив Мальчика-дикаря Дина и ватагу немореходных грабителей присматривать за Островом Скелета.

* * *

В порту Нью-Топии толклись большие суда. Суда, нагруженные экскаваторами, бульдозерами и самосвалами.

– Прямо как в паршивые штарые дни! – засмеялся Шнифер Брякнулл.

– Что было, то прошло! – воскликнула София Спёрла.

Читатель, они поторопились.

Но об этом несколько позже.

А пока что «Вежливые Дети» скользнули за горизонт, и столбик дыма из правого глаза Череп-горы поднялся в небо, где соединился с другим, тем самым, что выходил из трубы большего дворца в Маленькой Исландии.

6

Приятно провести вечер на берегу, думала Малышка Хлиппи, второй помощник капитана «Большого Куша». Конечно, приходится идти в мундире, а ей куда больше нравилось обтягивающее леопардовое платье из лайкры. Мистер Бурбонски требовал, чтобы его команда всегда была одета по форме, даже тогда, когда тебе охота просто прогуляться по берегу, попить чайку и, если повезет, найти партнера для армрестлинга. Но сегодня вечер выдался скучноватый.

Малышка Хлиппи в белом кителе с золотыми шнурами сидела на террасе чайной «Под балдой», пила чай и наблюдала за фейерверком на верхнем этаже Поднебесной Башни, где Бурбонски по обыкновению давали бал. Да уж, неважный выдался вечерок. Второй помощник любила общество, а, глядя на чужие фейерверки, всегда чувствуешь себя одиноко…

– Можно к вам подсесть? – раздался чей-то приятный голос.

Малышка Хлиппи обернулась. Рядом, весело улыбаясь, стояла женщина, точно такого же роста, как и она, и точно в таком же обтягивающем леопардовом платье, какие обожала Малышка Хлиппи.

– Будьте моей гостьей, – сказала Малышка Хлиппи. – Армрестлингом не увлекаетесь?

– С горящей свечкой, чтобы обжечь руку проигравшего? Или без?

– Без.

– Любимый спорт, – сказала маленькая женщина. – Кстати, меня зовут София.

Они немного поборолись руками. Малышка Хлиппи победила без особого труда и сделалась от этого чрезвычайно добродушной. Мало-помалу разговор перешел на наряды.

– У вас прелестное платье, – сказала Малышка Хлиппи. – Совершенно в моем вкусе.

– А я в восторге от вашего мундира, – сказала София Спёрла (потому что это была она). – Махнемся?

Хихикая, они ушли в туалет и поменялись нарядами, причем Малышка Хлиппи не сообразила вынуть из кармана свои документы.

– Отлучусь на минутку, – сказала София. – Увидимся за столом?

Малышка Хлиппи прошествовала к столу. Под восторженными взглядами посетителей она чувствовала себя кинозвездой, а не скучной старой морячкой. Она села и подумала, а не заказать ли розовый коктейль. Нет, решила она, подожду, когда вернется моя новая подруга, второй помощник София.

К сожалению, София так и не вернулась.

* * *

Палубный матрос Малк брел по бесчувственным телам, валявшимся на полу бара «Снулая рыба мойва», не замечая их. В этих валявшихся телах ничего особенного не было, кроме татуировок, потому что портовые татуировщики были малограмотные. Но неграмотные надписи не беспокоили Палубного Малка – чтобы беспокоиться из-за ошибок, надо сперва научиться читать, а образование у Палубного Малка закончилось задолго до чтения.

Он остановился, потому что его твердое пузо уперлось в стойку бара, и шлепнул два толстых, как сардельки, пальца на поцарапанный пластик.

Он сказал:

– Как всегда, Жабон.

– Ага, – сказал татуированный громила за стойкой и взял бутылку рома и коробок спичек.

– Я это ненавижу, – сообщил Палубный Малк. Он и в самом деле ненавидел, хотя не знал, что «это».

– Чего ненавидишь? – сказал Жабон.

– Это, – сказал Палубный Малк. – Всё. Ненавижу всё, что есть.

– Я тоже, – сказал Жабон, наливая ром. В своей профессиональной деятельности он руководствовался железным правилом: посетитель должен быть доволен (в случае Палубного Малка это означало – недоволен).

– Народу маловато, – заметил Палубный Малк.

– Четверо в сознании, – сказал Жабон и зажег спичку. – Восемнадцать без сознания.

– Я люблю драться, – сообщил Палубный Малк, принимая пол-литровую кружку и с жадностью заглатывая горящий ром.

– Хур-хур, – произнес чей-то голос.

Палубный Малк обернулся. Человек был примерно такого же роста, как и он. А еще у него была как будто ручка на затылке.

– Ты чо смеешься? – спросил Палубный Малк.

– Хур-хур, – сказал Большой Багаж (потому что это был он).

Палубный Малк сжал кулак размером с хороший булыжник и размахнулся. Когда кулак был на полпути к цели, в подбородок Малка врезалось что-то вроде авиалайнера. На самом деле это был кулак Большого Багажа. Мир погрузился во тьму.

– Эй! – сказал Жабон. – Ты чо делаешь?

– Хур-хур, – сказал Большой Багаж, который, натурально, обшаривал карманы Палубного Малка в поисках документов.

– В «Снулой рыбе» принято, чтобы грабитель брал только банкноты, а мелочь шла бармену. Типа, чаевые. Бармен – это я.

Большой Багаж оставил его слова без внимания. Он выпрямился и пошел, переступая через тела, к двери. Затем его поглотила ночь.

– Ну и манеры! – хмыкнул Жабон. Он снова поджег потухший было ром Палубного Малка и одним глотком допил кружку.

* * *

Найджел Тип, старший механик, и Алан Топ, второй механик, сидели за столиком белого, ярко освещенного ресторана. Они заказали спагетти с белыми трюфелями и цыплячьей грудкой. Всё нечистое огорчало Найджела Типа и Алана Топа. Сегодня они пообедали на кожухе двигателя номер два «Большого Куша». С точки зрения гигиены это было вполне приемлемо.

Сейчас, дожидаясь, когда им подадут ужин, они разглядывали безупречные мыски своих ботинок. Конечно, они начистили ботинки сами. То есть сначала они наложили толстый слой черной ваксы, потом расплавили его накаленной докрасна ложкой, затем разгладили ваксу обломком китового уса (синего кита, не серого, ни в коем случае не серого!). После этого они тщательно отполировали каждый ботинок, сначала твердой щеткой, затем полутвердой, затем полумягкой, затем мягкой – каждой по десять минут, а в заключение довели ботинки до блеска бархотками трех видов. Времени, конечно, требует. Но, как они всегда говорили, если работа стоит того, чтобы ее сделать, ее стоит сделать как следует…

На зеркальных мысках ботинок Найджела Типа и Алана Топа появились отражения двух лиц. Одно было маленькое и чумазое, а голова явно нуждалась в стрижке. Другое было большое, грушевидное и слегка сумасшедшее.

– Кхе-кхе, – сказало чумазое лицо.

Найджел Тип и Алан Топ подняли глаза.

– Топрый фечер, – сказало сумасшедшее лицо.

Белый китель сумасшедшего был засален, а два ряда медалей на левой стороне груди позеленели от окиси.

Отвернувшись от этого безобразного зрелища, Алан Топ заметил, что зубья его вилки отклонились от правильного положения на три четверти миллиметра. Он выхватил из кармана микрометр, проверил и перепроверил отклонение, а потом привел столовый прибор в порядок.

– Хороший вечерок, – сказал чумазый.

Оченьчумазый, с разводным ключом за левым ухом. Отнюдь не чистымлевым ухом, заметил Найджел Тип.

И потом, если уж там нужен ключ, то ни в коем случае не разводной, потому что разводные, как известно, сминают углы гаек. Там должен быть торцовыйключ. А если уж совсем по-хорошему, то наборключей, метрических и дюймовых, чтобы брали любую гайку. Но если набор за левым ухом, то нужно и за правым – для равновесия. Перед Найджелом Типом возникла мысленная картина: маленький чумазый механик с большим наборами ключей по обе стороны головы. Уши не выдержали бы такой нагрузки…

В голове у Найджела Типа началось медленное и тошнотворное кружение.

– И, – сказал тот, что с грушевидной головой, – Королефский Михаэль тоже хочет сказать топрый фечер.

С этими словами он запустил руку под грязный китель и вытащил оттуда что-то вроде плюшевого мишки. – Топрый фечер! – закричал ненормальный и захлопал передними медвежьими лапами. – Фы можете его поцелофать. Поцелуйте его! – он подсунул медведя к чудесно отмытым лицам механиков Типа и Топа. Механики уставились на морду медведя, испачканную слюнями, пропахшую грязным постельным бельем и машинным маслом. На медвежьем носу кто-то написал фломастером: Я ЛЮПЛЮ ЕГО Я ЛЮПЛЮ ЕГО Я ЛЮПЛЮ ЕГО. Ничего отвратительнее механики в жизни своей не видели, не нюхали и, как выяснилось, не пробовали на вкус. Мир крутанулся еще один раз, потемнел, съежился и погас.

– Так, – сказал Кассиан, опускаясь на корточки возле бесчувственных механиков и деловито обшаривая их карманы. – Это оказалось проще, чем я думал…

* * *

Каютный юнга Орлан Дурк по кличке «Шкет» любил сходить на берег. Этот маленький надоеда был гораздо старше, чем выглядел, но обожал скейтборд. На «Большом Куше» катание на скейтборде не одобрялось. Мистер Бурбонски, может, и был триллионером, но отлично знал, от чего изнашиваются ковры. Поэтому, сойдя на берег, каютный юнга «Шкет» Дурк отводил душу, катаясь по подземной автостоянке.

Когда Дурк с грохотом скатился со сходни «Большого Куша» и, следуя указателям на парковку, помчался вперед, он почувствовал, что рядом с ним едет кто-то еще. Он оглянулся и увидел очень маленького человека, тоже на доске. Снизу к доске была привинчена пара роликовых коньков. Жалкое подобие скейтборда, снисходительно подумал Дурк.

– Наперегонки! – крикнул маленький человек, весь покрытый татуировками и совершенно беззубый. Ехал он на одной ноге.

– Давай! – сказал Дурк, красиво балансируя руками, чтобы произвести впечатление на Шнифера Брякнулла (потому что это был Шнифер).

Читатель, я не в силах описать шикарные маневры, совершаемые этими маленькими отважными людьми. Достаточно сказать, что на этой, очень большой многоэтажной парковке, не было такой поверхности, где бы не оставили свой след их черные колеса. Включая потолки. Примерно через час, когда они оказались на самом верхнем этаже, Шнифер крикнул:

– Давай! Последний раз, на нижний этаж, кто быстрее!

И устремился по спиральному спуску.

Читатель, правильно говорят, что если у человека ниже двух метров ростом есть какой-то соревновательный инстинкт, то у человека меньше метра ростом этот инстинкт в десять раз сильнее. Дурку ужасно хотелось догнать и перегнать Шнифера.

– Догони меня! – смело кричал Шнифер. – Спорим, не догонишь!

– Спорим, догоню, – кричал Дурк. Он мчался по спиральному спуску, и из-под колес его скейта валил дым.

Палубный Дурк был маньяком скейтборда. У него были специальные гоночные колеса с высокотемпературными подшипниками, а доска смазана быстро клеящим лосьоном из воска казахстанских пчел. Читатель, Шнифер Брякнулл мчался, как стрела. Но Орлан «Шкет» Дурк мчался, как две стрелы, умащенные маслом и сделанные по последнему слову техники.

Так на чём мы остановились?

Ах, да.

Два крохотных скейтбордиста мчались по пандусу голова к голове. Перед ними стояла «феррари супермегера», самый красивый спортивный автомобиль в мире, – длинная низкая торпеда, сверкающая красной эмалью.

– Под ним! – крикнул Шнифер.

– Над ним! – крикнул Дурк.

– Слабо? – крикнул Шнифер.

– Не слабо! – завопил Дурк, у которого лицо было смято встречным ветром.

Читатель, ты можешь быть чемпионом по скейтборду и можешь быть очень маленьким. Но дорожный просвет у «супермегеры» не превышает 7,6 сантиметра. Никто, повторяю, никто не может проехать на скейтборде под «супермегерой», и только полный идиот может попытаться это сделать.

Орлан «Шкет» Дурк был именно таким идиотом. Положившись на Судьбу, он въехал под машину.

Судьба подвела его.

Раздался треск сломанного пластика, стекла, дерева и зубов.

– Оп-ля! – крикнул Шнифер Брякнулл, с легкостью перелетев через спортивный автомобиль и круто затормозив в дыму горящей резины. – Оп-па!

Голова Дурка застряла в водительском сиденье. Его ноги торчали из пассажирского окна.

Кряхтя, Шнифер вытащил его наружу. Дурк, похоже, мирно спал. Исполнив короткий победный танец туземцев Новой Гвинеи, Шнифер отыскал документы Дурка, сунул их к себе в карман и укатился во тьму. Позади во всю мочь вопил противоугонный сигнал «супермегеры». Издали ему отвечали полицейские сирены.

За Дурком теперь присмотрят.

* * *

В тот вечер команда, взошедшая на борт «Большого Куша», выглядела точь-в-точь как та, что сошла днем на берег, но это были совсем не те же люди. Настоящие члены экипажа были ограблены, обчищены, связаны, спали или просто ждали новых друзей, которые вышли на минутку, но так и не вернулись. Мужчины и женщины, которые предъявили свои документы скучающим охранникам, были переодетыми грабителями, не больше и не меньше.

– Ну что? – сказал Кассиан. – Мы готовы?

* * *

Капитан Ганс Шанс мирно спал в своей каюте. Он избороздил все моря и океаны, поднимаясь всё выше и выше по карьерной лестнице: с прогулочного катера на торговое судно, оттуда на океанский лайнер, и наконец-то достиг вершины своей карьеры: капитан «Большого Куша», самой большой в мире, самой совершенной, самой роскошной частной яхты. Капитан Шанс больше не стремился на берег. «Большой Куш» стал его миром, и в этом мире Ганс Шанс был счастлив.

Капитан Шанс открыл глаза и сразу почувствовал непорядок. Двигатели яхты работали. В рулевой рубке явственно слышались голоса.

– Черт, – сказал один голос. – А это что за штука?

Послышался щелчок выключателя.

– Прожектора, – сказал другой голос. – Круто! Попробуй вот этот.

Еще щелчок и оглушительное шипение.

– Эй, – сказал голос. – Кто выключил свет?

Капитан Шанс сразу сообразил, в чём дело. Эти бестолковые кретины включили генератор дыма, предназначенный для отпугивания журналистов. Густая черная копоть вырвалась из трубы и покрыла Нью-Топию непроглядной черной пеленой. Капитан Шанс соскочил с койки и бросился в рулевую рубку.

Над консолью с выключателями склонились два высоких мужчины. За окнами мостика мир тонул в маслянистой черноте.

– Ты кто такой? – спросил тот, что повыше.

– Я капитан! – закричал Ганс Шанс, кидаясь к тревожной кнопке.

– Ошибаетесь! – произнес женский голос.

Шанс обернулся. Перед ним стояла высокая темноволосая женщина, стройная и неотразимо элегантная, в белом мундире с золотыми капитанскими шнурами, под стать ее великолепному голосу.

– Как вы попали на борт? – сказал Шанс, густо покраснев, потому что был одет в не очень чистые трусы и рваную майку.

– Пешком. Мундир я заказала в здешнем филиале «Версаче». Довольно сказочный, не правда ли?

– Ослепительный, – согласился капитан Шанс, готовый упасть в обморок. – То есть я хочу сказать, вас не должны были пропустить на сходни.

– Меня обычно везде пропускают, – сказала Капитан. Темными глазами она измерила Шанса от ступней до макушки. Ее левая бровь приподнялась на долю миллиметра.

Все части Ганса Шанса покраснели одновременно. Он ринулся обратно в свою каюту. Натягивая мундир, он проревел: – Вам это с рук не сойдет.

– Я как раз думаю, что сойдет, – отозвался серебряный голос Капитана. – А вы нам поможете.

– Помогу вам?! – рявкнул Ганс. – Ни за что!

– В таком случае, мы попробуем справиться сами, – сказала Капитан. – Но, боюсь, мы можем повредить ваше красивое судно.

– Не-еееее-т! – крикнул Ганс.

– Воля ваша, – сказала Капитан. – Заприте его в каюте.

Щелкнул замок.

– Машины пущены, я полагаю? Отдать носовой и кормовой!

– Нам ничего не видно, – сказал голос.

– Ничего, рискнем, – сказала Капитан. – Подумаешь, одна-две царапины…

И тогда Ганс Шанс принял решение. Неважно, кто захватил его прекрасный корабль. Важно, чтобы корабль не помяли и не утопили.

– Я буду сотрудничать, – сказал он. – Включите радар и выпустите меня отсюда, я буду делать всё, что скажете.

– Вот и чудненько, – сказала Капитан.

На душе у Шанса сразу потеплело.

* * *

Тем временем на Острове Скелета Мальчик-дикарь Дин сидел на верхушке пальмы и задумчиво бросал орехи вниз, на берег. С тех пор, как экспедиция отправилась на кражу корабля, на Острове Скелета стало тихо – только ветер в деревьях, прибой на рифах да изредка храп задремавшего грабителя.

Еще совсем недавно Мальчик-дикарь радовался бы этим звукам. Но теперь на острове стало слишкомтихо. Он скучал по пронзительным звукам грабительского хорнпайпа и по стуку кастрюль Примулы. Особенно по стуку кастрюль.

Швырнув на землю последний орех, Мальчик Дин съехал по стволу и пошел. Его оставили присматривать за островом, и он будет за ним присматривать. Ну, не столько присматривать, сколько высматривать. Клад.

Он в сотый раз прочесывал лесную поросль: не блеснет ли где золото, не хрустнет ли под ногой щепка от сундука, не покажет ли кость направление к кладу. Но поросль в тропиках растет быстро. Мальчику-дикарю не попадалось ни золота, ни костей, ни щепок. Без крестика «X» на карте поиски были обречены на провал. Только ветер шумел в деревьях. А еще было какое-то странное жужжание…

Мальчик-дикарь Дин оторвал взгляд от земли. Он увидел, что поиски привели его к дворцам Старшего Механика, А жужжали мухи, привлеченные запахом тухлой трески на веревках. Случайный порыв ветра донес до него этот запах.

– Фу, – сказал Мальчик-дикарь и быстро пошел назад.

Позже он поднялся на Череп-гору и окинул взглядом горизонт. Горизонт был пуст. Но рано или поздно Г… Г… Гомес Элегантепоявится. Имя вызвало у Мальчика дрожь. Потом он понял, что дрожит по привычке, а не от страха.

– Гомес, – сказал он вслух.

Проверил, не задрожит ли. Вроде не задрожал.

– Го. Мес. Эле. Ган. Те.

И опять никакой дрожи. Просто имя, и больше ничего. Спасибо вам, Крошки, и особенно тебе, Примула, подумал Мальчик-дикарь. Вы показали мне, что, бояться надо только одного – своего собственного страха. Если Гомес Элеганте столкнется с Крошками, его можно почти пожалеть…

Погоди минуту, подумал Мальчик-дикарь Дин. Мы же не о розовом бегемотике Джереми говорим. Мы говорим о Гомесе Элеганте, и, кажется, я немного зарвался.

Внезапно горизонт на западе заполонили многочисленные корабли.

Дрожь вернулась, но Мальчик-дикарь Дин не убежал. Он созвал оставшихся грабителей, поплевал на ладони и принялся восстанавливать Домашнюю Лавину.