Текст книги "Гадкие Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Гарри, Эджу, Максу, Камилле, Хьюго, Грейс, Айво и прочим обитателям Дома-в-Полях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Гадкие Крошки

Познакомьтесь с Семьей.

И другими людьми тоже.

Маргаритка Крошки

Возраст: 12 ³/ ₄года.

Любит: лак для ногтей, сложные ситуации, планирование.

Не любит: глупых, злых, нахальных.

Кассиан Крошки

Возраст: приблизительно 11 ⁷/ ₁₆года.

Любит: машины, взрывы, смазочные масла.

Не любит: мыться, цветы, всяческие проявления чувств.

Примула Крошки

Возраст: почти 10 ¹/ ₄года.

Любит: стряпать (иногда очень странные блюда). И (краснеем) Мальчика-дикаря Дина.

Выглядит: розовой и милой.

На самом деле: чрезвычайно опасна.

Мальчик-дикарь Дин

Характеристика: чисто американский герой.

Зубы: много и великолепные.

Душевный склад: энтузиаст.

Папа Крошки

Род занятий: бывший международный бизнесмен.

В настоящее время – менеджер корабельного сантехнического комплекса. То есть, извините, – уборщик сортиров.

Любит: не быть уборщиком сортиров.

Не любит: быть уборщиком сортиров.

Капитан

Возраст: вечно молодая.

Род занятий: капитан судна, вождь грабителей, мать вундеркиндов.

Цель: чтобы всё-всё сложилось благополучно у всех-всех дорогих ее сердцу людей. И как можно скорее выпить еще один коктейль.

Няня Пит

Род занятий: няня, бригадир грабителей.

Хобби: физическое насилие, доброе отношение к детям.

Аллергия: на кошек, в особенности – на бенгальских тигров.

Самый большой ни от кого не секрет: безнадежная любовь к Капитану.

Крон-принц Беовульф Исландский (низложенный)

Род занятий: старший механик.

Одержим: плюшевым медведем Королевским Михаилом.

Душевный склад: псих.

Гомес Элеганте

Род занятий: контрабандист, главарь преступного сообщества.

Адрес: остро… Нет! Брр! Молчу!

(Об этом чудовище в человечьем облике известно мало. Особенно тем, кто не прочел эту книгу.)

Пролог

Няня Букингем чертовски устала, однако она хорошо знала свои обязанности и, вздохнув, решительно двинулась вверх по лестнице. Лестница была стеклянная, полная воды, и внутри нее весело плавали форели. Стоила лестница примерно миллион долларов за ступеньку, но няню Букингем не интересовали дорогие лестницы и рыбы. Она знала одно: ее замучили мозоли, а еще она совершила ужасную ошибку, когда переплыла Атлантику, чтобы наняться на работу в семейство Блаа де Клаа в городе Нью-Топия, и согласилась ухаживать за тремя самыми жуткими детьми во Вселенной.

Но в Королевской Академии Нянь инструкторы по самообороне учили: Назвалась Няня Груздем – Полезай, Няня, В Кузов. И вот, не обращая внимания на боль, которую причиняли тяжелые башмаки ее натруженным мозолям, няня Букингем заковыляла вверх по лестнице, навстречу Судьбе.

Лестничная площадка была застлана белым шелком – красиво, но непрактично, грязь видна, сказала бы няня Букингем, если бы ее спросили (однако ее никто не спрашивал). Детская была на следующем этаже. Няня Букингем навострила уши: не слышно ли там обычного воя и звуков сражения. Шрамы на ее голове и руках – следы былых схваток с гадкими детками – слегка задергало.

Тишина.

Открылась дверь. Закрылась дверь.

Плям,послышалось сверху.

Няня Букингем нахмурилась. Не считая пляма,всё было тихо, а это означало, что дети Играют Спокойно. Наверное, в «Монополию». В Нью-Топии все только и делали, что покупали и продавали дома…

Плям…

…отели или еще что-нибудь. А два папочки, хорошо известных няне Букингем, даже Сели В Тюрьму, что, конечно же, Не Шло Им На Пользу. Но сейчас няня Букингем думала…

Плям…

… не купить ли и ей квартирку. Приглашать в гости других…

Плям…

…нянь, пить с ними чай и беседовать об Озорстве и о том, Куда Катится Мир…

Плям…

… если дети Невоспитанные, а мамочкам и папочкам на это Наплевать?

Плям,

Плям,

Плям…

Вниз по лестнице прыгал маленький радужный мячик.

Густые брови няни Букингем сошлись на ее рябоватом лбу. Баловство, баловство!Мячики на лестнице – это Баловство. Ладно, если бы она не говорила об этом сладеньким цыпляточкам – так ведь тысячу раз говорила!

Няня Букингем вдруг рассердилась, рассердилась, рассердилась.И все ее Добрые Нянины Мысли мигом отлетели прочь. Вот они у нее где, эти маленькие паразиты, чтоб им пусто было! Мячик плямкалпо лестнице. Няня Букингем оглянулась, не смотрит ли кто. Никто не смотрел. Она размахнулась ногой в тяжелом ботинке, чтобы как следует наподдать мячик. Должно быть, ею овладели Мысли о Карах и Мести.

Впрочем, читатель, мы этого никогда не узнаем.

Потому что мячик был вовсе и не мячик. Маленький Бенц Блаа де Клаа купил его на детской площадке на свои карманные деньги, а денег у него было пруд пруди. Купил и притащил домой в платиновой коробке для завтраков в надежде применить его против своего братца Отто и сестрицы Лорелеи – чтобы тех стошнило. Однако сестрица Лорелея тоже была не лыком шита: она сразу же смекнула, откуда ветер дует. Лорелея на цыпочках прокралась в комнату Бенца, не скуля (на этот раз), потому что не хотела разбудить брата. Опасливо вынула мячик из коробки и выкатила его за дверь.

Ибо, читатель, маленький, пестрый, круглый предмет, который няня Букингем хотела отправить в космос, был Атомной Вонючей Бомбой. Ее изготовил маленький Гораций Скунс, чтобы люди вздрагивали и воняли.

Башмак ударил по мячику.

Последовал взрыв и действительно ужасающий запах. Няня Букингем инстинктивно выпрыгнула в окно. На секунду она зацепилась за водосточный желоб, а потом с треском обрушилась на пальму и повисла там, воняя и бормоча, высоко над улицами Нью-Топии. Ее коричневый котелок упал на мостовую, покружился там стоймя, словно монета, и навсегда успокоился.

Наверху, в детской, маленькие Блаа де Клаа радостно взвыли.

– Дурачок, – сказала Лорелея, ласково огрев братца Бенца бейсбольной битой.

– Уй! – взвизгнул Бенц.

Где-то снаружи раздался рев бенгальского тигра. Ссора возобновилась.

1

В тот день, когда случились неприятности, юные Крошки, как обычно, сидели на уроке в классной комнате океанского лайнера «Клептоман». Маргаритка (старшая), Кассиан (средний) и Примула (младшая) восседали в глубоких кожаных креслах и писали в блокнотах. Перед ними стояла Долорес Хаминес – дама-грабительница испанского происхождения.

–  Bien, – сказала Долорес.

– Чего? – сказал Кассиан.

– Она говорит, урок окончен, – пояснила Примула.

– Но осталось еще триминуты, – строго возразила Маргаритка.

Алая улыбка на губах Долорес стала несколько натянутой. Обучать юных Крошек было всё равно что отдавать свою кровь вампирам. Она стала проверять их знание воровского жаргона. Чудесные слова напоминали ей о славных былых временах, когда «Клептоман» служил домом для дружной компании грабителей. Однако при переходе через Атлантику многое изменилось. Около сотни аферистов, взломщиков и воров широкого профиля сбежали с корабля в Вест-Индии и открыли на одном из островов Карибского архипелага Парк Воровской Культуры и Отдыха. И теперь «Клептоман» полным ходом шел к Флориде, приюту миллионеров, где Капитан намеревалась превратить судно в гостиницу-люкс, с тем, чтобы оставшиеся грабители могли Завязать.

Долорес вздохнула. Ей не очень хотелось Завязывать.

– Брысь отсюда, – сказала она.

–  Vamonos! – воскликнули дети по-испански.

– Отлично, – сказала Долорес.

Дети немедленно встали со старомодной учтивостью, которую вбили в них, одна за другой, семнадцать нянь-тяжеловесов.

– Спасибо, Долорес, – вежливо произнесли они хором.

Теперь настала пора пить какао, сваренное, как всегда, Примулой, гением кулинарии. А потом настала пора Свободного Времени, и, конечно же, Примула отправилась на камбуз, а Кассиан – в машинное отделение. Что касается Маргаритки, то она поднялась на мостик.

За штурвалом стоял папа Крошки. Синее море за широкими окнами простиралось до самого горизонта. Справа, то есть по правому борту, виднелся заросший пальмами остров. А впереди – полоска белой воды.

– Прямо по курсу буруны, – сказала Маргаритка.

«Клептоман», мерно гудя, продвигался вперед.

В машинном отделении, возле огромных медных цилиндров, Кассиан и Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный) обсуждали клапан высокого давления, который начал перегреваться. В камбузе, среди громадных чугунных плит, Примула готовила учебную Бомбу-Сюрприз из сахарной глазури, мятного ликера и настоящего динамита. И так, по всему кораблю, аферисты переучивались на официантов, карманники – на швейцаров, а домушники – на коридорных.

– Кхе-кхе, – произнесла Маргаритка чуточку громче. – Буруны по курсу.

– Не говори глупостей, – отозвался папа Крошки.

Громадина «Клептоман» послушно менял курс, подчиняясь малейшему повороту штурвала в его руках. От этого папа Крошки чувствовал себя ужасно могущественным и уже успел убедить себя, что он всегда прав, а все остальные неправы. Дар убеждения, присущий папе Крошки, прежде действовал почти на любого человека. Теперь он лучше всего действовал на него самого.

Но не действовал на песчаные отмели.

Пол слегка вздрогнул. «Клептоман» замедлил ход и остановился. Снизу, из столовых, донесся многотонный грохот и звон стеклянной и фаянсовой посуды, падавшей с деревянных полок на железный пол.

– Говорила же: буруны по курсу, – сказала Маргаритка, поджав губы и постукивая носком башмака по палубе.

В правом окне, совсем близко, виднелся средних размеров тропический остров. По-видимому, они сели на мель у его берегов.

Папа Крошки посмотрел на твердый подбородок дочери, на безупречно накрашенные ногти, в глаза, где читалось осуждение. На лбу у него выступил пот. Он бросил взгляд на левое запястье, где в дни его богатства блестел золотой «Ролекс».

– Боже, неужели пора?! – пробормотал он и скрылся в недрах «Клептомана».

Маргаритка вздохнула. Да, долгое и странное пришлось им совершить путешествие от их роскошного дома Numero 1 по авеню маршала Маммона до этой песчаной отмели. И не нужно им было это путешествие. Да и не было бы его, если бы папа Крошки чуть меньше интересовался драгоценностями, курортами и асфальтированием природных заповедников. Потому что если бы не интересовался, Крошки жили бы как счастливая семья, никакого ООО Оцелот, Воспитание и Охрана Детей, не было бы, и не было бы корабля, сонных пирожных, и рояль на авеню маршала Маммона не был бы расстроен…

Впрочем, минутку. Мы что-то заторопились. Вы сейчас спросите: о чём это он? Почему не скажет, что это за люди, не изложит факты, не расскажет обо всём по порядку?

Дорогой читатель, ты без сомнения прав, потому что читатель всегда прав. Пристегните ремни безопасности. Экипаж, приготовиться к взлету.

Поехали.

Дети Крошки, Маргаритка, Кассиан и Примула, попали на Нехороший Корабль «Клептоман», поехав с грабителем, который проник в их роскошный дом, притворившись няней. Капитан «Клептомана» оказалась их давно пропавшей матерью. Ее Первым помощником был добрый, но несколько грубоватый грабитель по имени Пит Фраер. Команда корабля состояла из грабителей и Безумною Старшего Механика Беовульфа, в прошлом Исландского Кронпринца. После решительного сражения с Белым Ван Далом и его злодейскими Строителями «Клептоман» поплыл через Атлантику. По дороге он подобрал папу Крошки, отца детей и бывшего мужа Капитана – папу бросила на необитаемом острове миссис секретарша Крошки, его вторая жена. Папе дали возможность исправиться, поручив ему уборку корабельных клозетов. Сказать, что ему это понравилось, было бы сильным преувеличением[Об этом (а также о многом другом) вы можете прочитать в очень хорошей книге «Милые крошки», вышедшей в издательстве «Эгмонт Россия».].

Капитан была предприимчива, музыкальна, добра и шикарна – почти во всех отношениях превосходная мать. Если у нее и был недостаток, так это склонность искать во всём Хорошую Сторону. Как я уже сказал, она решила превратить «Клептоман» в гостиницу-люкс, чтобы все Завязали С Преступным Прошлым и зажили счастливо.

Теперь понятно? Вот и славненько.

Сейчас Капитан с другими людьми стояла на мостике крепко застрявшего «Клептомана». Теплый ласковый ветер шевелил подол ее темно-синего шелкового платья, и она искала Хорошую Сторону с помощью сильной подзорной трубы.

– Тропический остров! – воскликнула она. – И очаровательный, и, кажется, необитаемый!

– Но корабль прочно сидит на мели, – заметил Пит Фраер.

– И вряд ли с нее слезет, – сказал Кассиан, изучавший расписание приливов в большом синем альманахе.

– Мелочи, мелочи, – рассеянно отозвалась Капитан. – Пора искупаться.

Пит подул в переговорную трубку и передал ее слова Маргаритке Крошки, та передала их Примуле, та – шеф-повару, тот – Долорес Хаминес, та – Большому Багажу, тот – Старшему Механику, а тот – своему плюшевому мишке. В конце концов сообщение достигло туалетов на нижней палубе, где папа Крошки вел переговоры с Унылым Эдди, бывшим взломщиком сейфов, а ныне его Административным помощником.

– Унылый, – говорил папа Крошки, – мы достигли соглашения? Я прав или я прав?

– Ты прав, – уныло отвечал Эдди. – Я делаю твою работу, убираюсь в уборных, а ты заплатишь мне много денег. Когда к тебе придут деньги.

– А еще ты достойно принимаешь делегации, – поспешно добавил папа Крошки.

– Но я что хочу знать, – сказал Унылый. – Тот, кто пошлет тебе деньги, как он узнает твой адрес?

– На этот счет можешь не беспокоиться, мой добрый друг, – сказал папа Крошки. – Я бы заплатил тебе наличными прямо сейчас, только забыл бумажник в другом костюме.

– У тебя нет другого костюма, – упрямо возразил Унылый. – Я хочу их прямо сейчас.

– Разумное желание, – сказал папа Крошки. – Но неосущест…

Закончить он не успел. Неожиданно корабль наполнился радостным гомоном и топотом ног. Через круглый иллюминатор клозета папа Крошки увидел, что шлюпки с бывшими грабителями весело плывут к пляжу с чистейшим белым песком. Некоторые уже купались. Другие строили замки из песка. Рядом с собой, возле иллюминатора, папа заметил удивленное лицо Унылого.

– Черт, – сказал Унылый.

– Ох! – сказал папа.

– Иди ты со своей работой, – сказал Унылый. – Я пошел купаться.

И ускакал.

Папа Крошки покачал головой, тяжело вздохнул, глядя на совершенно безобразный унитаз, и натянул резиновые перчатки.

– О-го-го! – Шнифер Брякнулл промчался мимо, словно возбужденная пчела. – Наверняка там ешть шокровище!

Папа Крошки скривился вслед маленькому кретину и принялся мыть гальюн. Он мыл, но мысли его были далеко.

Его прежняя фирма «Гиганты Крошки» срывала горы, засыпала озера, заключала неопрятные водопады в аккуратные трубы и получала призы за асфальтирование и бетонирование природных заповедников. На этих ровных серых поверхностях «ГК» строила тысячи серых домов из картона и пенопласта, а потом продавала их за много миллиардов долларов. Конечно, эти славные деньки остались в далеком прошлом. Он, папа Крошки, торжественно обещал это Капитану и ее детям. Но Шнифер Брякнулл дал толчок новым странным мыслям, и мысли эти мало-помалу складывалась в цельную картинку.

Картинку этого тропического острова, только без уродливой каймы зеленых кокосовых пальм. Нет-нет! На виртуальном экране в голове у папы Крошки белые песчаные пляжи превратились в бетонные дороги, запруженные автомобилями, по обочинам которых одни люди продавали другим людям настольные лампы из морских раковин и футболки с надписью «САМИ ОТПРАВИЛИСЬ В РАЙ, А МНЕ ОТТУДА ПРИСЛАЛИ ТОЛЬКО ЭТУ ПАРШИВУЮ ФУТБОЛКУ». Вдалеке выросли сотни приземистых домов и дымящие трубы завода удобрений. А над всем этим великолепием высилась громадная бетонная башня с неоновой вывеской: ОТЕЛЬ ГИГАНТОВ КРОШКИ ТРОПИКАНА. Между зданиями кишели туристы в уродских шортах и с открытыми бумажниками…

Папа Крошки почувствовал, что у него потекли слюнки, словно спустили воду в бачке, и склонился над унитазом. Он продолжал мыть и шевелить мозгами.

Для ретивого бизнесмена, такого, как папа Крошки, всякий остров был Островом Сокровищ. Надо только правильно его использовать…

* * *

Дети Крошки сидели в шезлонгах на крыше мостика, пили лимонад с мороженым, приготовленный Примулой, и наблюдали за оживлением на берегу. Комитет Детей и Грабителей временно назвал нечаянно обнаруженный остров Островом Скелета. И сейчас дети с интересом наблюдали за тем, как толпа грабителей в полосатых купальных костюмах весело плещется среди волн.

На крышу поднялась Капитан.

– Как настроение, хорошее? – спросила она.

– Было бы еще лучше, если бы мы слезли с этой дурацкой мели, – сказала Маргаритка.

Из-под густых ресниц Капитан взглянула на Кассиана. Кассиан сказал:

– Боюсь, что это невозможно.

– Это почему же? – поинтересовалась Маргаритка.

– Мы сели на песчаную банку во время самого высокого прилива за этот год, – сказал Кассиан. – Так что, в принципе, до будущего года нам с нее не сойти.

– До будущего года? – уточнила Маргаритка.

– Если до тех пор… – сказала Капитан, проведя красиво наманикюренными пальцами по благородному челу, – корабль… Что, Кассиан?

– Плохо, – сказал Кассиан тоном заправского морского волка. – Кораблям полагается плавать по воде, а не сидеть на грунте. В переборках от номера первого до тринадцатого уже появились волосяные трещины. Мы насверлили ограничительных отверстий, однако весьма беспокоит…

– Говори толком, – сказала Примула.

– По-моему, милый Кассиан пытается объяснить нам на техническом языке, – сказала Капитан, – что наш милый «Клептоман» разваливается под собственной тяжестью.

– Популярно говоря, да, – сказал Кассиан.

Наступила тишина, нарушаемая лишь ритмическим позвякиванием льдинок в коктейле Капитана да отдаленными криками купальщиков. Наконец Маргаритка сказала:

– Значит, нам нужен новый корабль.

– Было время, когда у нас никакого не было, – сказала Капитан.

– Но к хорошему быстро привыкаешь, – сказал Кассиан.

– Особенно к кораблям, – добавила Примула.

– Вот именно, – согласилась Капитан.

Снова молчание и глубокая задумчивость.

– Тем временем, – сказала Капитан, – не мешало бы обследовать остров.

– Мы этим займемся, – сказала Маргаритка.

– О, спасибо, спасибо, – сказала Капитан.

– De nada, – ответила Примула по-испански. – Не за что.

* * *

Дети отправились на берег в шлюпке. Обследовав прибрежный район (Кассиан аккуратно наносил его на карту), трое Крошек уселись на камень у водопада. На окраине острова росли кокосовые рощи, окаймленные береговой полосой чистейшего серебристого песка. Над рощами возвышалась небольшая гора приятной формы; три черных дыры в куполообразной вершине придавали ей некоторое сходство с черепом – два глаза и рот. Из одного глаза поднималась тонкая ниточка дыма. Река, возле которой сидели Крошки, вытекала изо рта черепа, прыгала вниз веселыми водопадами и заканчивалась в болоте. В болоте лежали какие-то предметы, похожие на упавшие деревья. Кассиан пригляделся и заметил, что одно из деревьев разинуло зубастую пасть.

– Аллигаторы, – сказал он.

– Как неприятно, – сказала Маргаритка. – Пошли на гору!

Они стали подниматься, и минут через десять Примула крикнула:

– Смотрите!

Они посмотрели. По склону пробежала коричневая фигурка, остановилась, уставилась на них, а потом что есть мочи кинулась вниз, к кокосовой чаще.

– Мальчик-дикарь! – сказала Примула, всплеснув руками.

– Действительно, – подтвердила Маргаритка, не одобрявшая никакой дикости.

– Они часто встречаются на тропических островах, – заметил Кассиан. – Питаются, как правило, ягодами и кореньями.

– Бедный малыш! – сказала Примула. Сердце у нее растаяло, как сливочное масло на умеренно разогретой сковородке.

– На гору, – нетерпеливо скомандовала Маргаритка.

Крошки стали подниматься дальше.

Взбираясь по склону, они срывали плоды и цветы, где папайю, где орхидею. Глазницы черепа оказались пещерами. Под левой они увидели некое странное приспособление.

– Лестница, – определил Кассиан.

Похоже, остров был не совсем необитаемый. Мало обитаемый – что верно, то верно, – но это не значит, что здесь не ступала нога человека. Лестница же была. А еще была тропинка, аккуратно огороженная камушками, – она вела наверх, к изящному забору из белого штакетника. В заборе была калитка, а на калитке надпись: ТОРГОВЦЫ, ТУРИСТЫ И ЭКСКУРСАНТЫ – НИ ШАГУ ДАЛЬШЕ. ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ!

– Мы ни те, ни другие и ни третьи, – шмыгнув носом, сказала Маргаритка. Она взбежала по ступенькам и решительно толкнула калитку. Калитка распахнулась. На обратной стороне ее было написано: ОТСКОЧИ ИЛИ ПРОТЯНЕШЬ НОГИ.

– Что за физкультурный зал такой? – удивилась Примула. – Ой!

«Ой» было вызвано Кассианом, который схватил сестер за руки и толкнул их под нависающую скалу. И весьма вовремя: откуда-то сверху дождем посыпались здоровенные булыжники. На первом потрясенная Маргаритка успела разобрать слова: ПРОЩАЙТЕ, РАСТЯПЫ!

–  Так, – Маргаритка выпрямилась, стряхнула песок с волос и подбоченилась.

Она зашагала вверх, брат и сестра – следом. И правда – в склоне вершины-черепа обнаружилась блестящая синяя дверь. Рядом с ней – шнурок. Под шнурком – медная табличка с одним-единственным словом: УЙДИТЕ.

Маргаритка не одобряла каменных лавин и грубых надписей. Куда она хочет пойти, туда и пойдет – такое у нее было сегодня настроение. Схватившись за шнурок обеими руками, она как следует дернула.

Внутри горы послышался звон большого колокола. Звон замер. Наступила тишина. Потом в тишине возник звук шагов и какое-то шарканье. Дверь приоткрылась. Выглянул глаз.

– Добрый день, – вежливо сказала Маргаритка. – Извините за беспокойство, но мы хотим поговорить о вашем острове.

– Поговорить? – повторил старческий голос.

– Наш корабль потерпел крушение, – сказала Маргаритка. – Мы хотели бы побыть здесь какое-то время, если вы, конечно, не против.

– Корабль? – повторил голос.

– И довольно большой, – сказал Кассиан.

Дверь распахнулась. На пороге стоял старик. Волосы у него были длинные и всклокоченные, глаза дикие, а одет он был в ветхий полотняный костюм с жилетом.

– Заходите, – сказал он.

Дети переглянулись.

– Пошли, – сказала Примула.

По пыльной лестнице они поднялись в комнату, уставленную старинными книгами и увешанную старинными картинами.

Маргаритка представилась, как и подобает, представила брата и сестру и спросила:

– А вы кто?

Старик, скрипнув коленками, сел.

– Это не совсем ясно, – сказал он. – Знаю только, что фамилия моя Квимби, и я прибыл сюда довольно-таки давно. Я много думал, но мне всё время мешали люди, и тогда я соорудил Домашнюю Лавину, чтобы их сметало прочь. Действует неплохо, но ужасно трудно затаскивать эти валуны обратно наверх. Так что мыслить стало некогда. И вы первые незнакомцы с приличными манерами. Такие… да, такие здесь давненько не появлялись.

– О чём же вы мыслите? – поинтересовался Кассиан.

– О мыслях. Иначе говоря, я мыслю о том, как я думаю.

– Философ? – спросила Примула.

Глаза старика зажглись, словно автомобильные фары.

– Да! – вскричал он. – Да-а! Начинаю припоминать! Я Юстас Квимби, профессор философии в Университете Нью-Топии, и я благодарен вам за то, что вы представились и помогли мне вспомнить себя. Впрочем… откуда мне знать… – он умолк.

– А? – сказала Примула.

– Что знать? – уточнил Кассиан.

– Знать, что вы существуете, – сказал профессор Квимби. Он помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. – Мне осточертел этот остров, – признался он. – Вы не представляете, сколько нужно хлопот, чтобы избавиться от… Впрочем, неважно, неважно. Как же я мечтаю очутиться в доме с двойными стеклопакетами, чтобы под рукой были пицца, сантехники и электрик. – Он смерил Крошек пристальным взглядом. – Сколько вы мне за него дадите?

– Дадим?

– Я хочу его вам продать. У вас добрые лица.

Наступило изумленное молчание. Потом Маргаритка, прикинувшись дурочкой, сказала:

– Мы, конечно, только дети, но, думаю, наша Капитан… наша мамочка, даст вам мешок серебра и золота.

– Большой, – сказала Примула.

– Во всяком случае, довольно большой, – уточнил Кассиан, не любивший преувеличений.

– Достаточно большой, чтобы купить современное красивое жилье, – сказала Маргаритка.

Профессор просиял. Но потом его лицо вновь омрачилось:

– Но откуда я знаю, что вы действительно существуете? С воображаемыми людьми нельзя заключать сделки…

Все глубоко задумались. Потом Примула сказала:

– Где кухня?

* * *

Кухня была маленькой и грязной, с круглым окошком, которое глядело куда-то на запад. Примула составила кончики пальцев и обвела полки умными голубыми глазами. Продукты уже смешивались и скворчали у нее в голове.

Потом она остановилась.

За окном, в синем море, за зеленой стеной деревьев появился катер. Перед окном стояла большая подзорная труба. Примула влезла на ящик и посмотрела в окуляр. Катер был темно-серый, с черными стеклянными окнами, отчего выглядел слепым и зловещим. Он мчался, вздымая белые буруны. И, если Примула не ошибалась (а она почти никогда не ошибалась), мчался аккурат к берегу, где потерпел крушение «Клептоман».

Катер сбавил ход и закачался на волнах. Наверху открылся люк. Из люка высунулась голова и осмотрела окрестности в бинокль. Люк закрылся. Катер развернулся, взревел мотором и полетел обратно.

«Прямо как будто плыл к лагуне, увидел «Клептомана» и передумал», – подумала Примула.

Всё это было ужасно странно.

Но далеко не так важно, как кухонные дела.

Примула взяла с полки яйца. Замелькали умелые руки, облаком взвилась мука, загремели сковородки. Не прошло и пятнадцати минут, как она вбежала в кабинет с золотистой горкой оладьев на тарелке.

– Не хватает кое-каких ингредиентов, – посетовала она. – Скажите, как они вам?

Профессор свернул в пальцах оладью и сунул ее в рот. На его древнем лице появилось выражение неземного блаженства.

– М-м-м-м, – произнес он. – Вкусно! Таких вкусных я даже вообразить себе не мог. Значит, они существуют. А если оладьи существуют, значит, и мир существует, а значит, существуете вы и наша сделка!

– Вот именно, – сказала Примула.

– Съешьте еще одну, – вежливо предложила Маргаритка.

Профессор стал уминать оладьи, с каждой минутой всё больше убеждаясь в их существовании. Потом он взял со стола ветхий листок бумаги, окунул гусиное перо в какие-то фиолетовые чернила и что-то написал.

– Вот! – воскликнул он. – Сим уступаю вам остров! Конечно, с одним условием: никакого бетонирования! Этот документ – ваше доказательство!

Кассиан посмотрел на записку. КУПЧАЯ, – значилось там. – НАСТОЯЩИМ ПЕРЕДАЮ КРОШКАМ МОЙ ОСТРОВ В ОБМЕН НА МЕШОК СЕРЕБРА И ЗОЛОТА СРЕДНЕГО РАЗМЕРА. ПОДПИСЬ: ЮСТАС КВИМБИ, ПРОФЕССОР.

– Отнесем-ка это Капитану, – сказал Кассиан. Он перевернул листок. – На обороте вроде как карта…

– Серьезно? Ну да бог с ней, – сказал Профессор. Ему явно не терпелось уйти. – Пошли!

И они стали спускаться с горы, пробираясь между остатками Домашней Лавины. Что-то шевельнулось между валунами.

– Мальчик-дикарь! – крикнула Примула.

– Это не мальчик-дикарь, это мой внук, Дин, – сказал Профессор.

– Он убежал, – сказала Маргаритка.

Древнее лицо Профессора омрачилось.

– Возможно, он принял вас за других людей.

Спрашивать, за каких, было уже некогда, потому что Мальчик-дикарь Дин вдруг вырос как из-под земли. Он был конопатый, с белозубой улыбкой, и крепко пожал им руки.

– Здорово, ребята, – приветствовал он Крошек с заразительным воодушевлением. – Как жизнь?

– Прекрасно! – сказала Примула. Может, он был и дикарь, но такого замечательного существа она отродясь не видала.

– Я продал остров этим добрым людям, – сказал профессор. – Получу деньги и сразу же сматываю удочки.

– Ура! – крикнул Мальчик-дикарь Дин, и края улыбки практически сошлись у него на затылке. – Потрясающе!

Маргаритке это показалось несколько странным. Чего же хорошего, размышляла она, если твой дедушка продает твой тропический остров, можно сказать, у тебя из-под ног. Чего же тут улыбаться?

– Хочешь остаться с нами? – спросила Примула. – Нам пригодится твое знание местности.

Мальчик-дикарь Дин колебался.

– Пожалуйста, – сказала Примула, глядя на него добрыми голубыми глазами.

Лицо Мальчика-дикаря просветлело.

– Запросто! – воскликнул он. – Остаюсь!

При прочих равных условиях такая отзывчивость вызвала бы у Крошек подозрение, что их хотят обдурить. Но Мальчик-дикарь Дин был душевный, открытый и радостный – Чисто Американский Мальчик, а это не оставляло места ни для каких подозрений.

* * *

Капитан была в восторге от сделки. Она заперла Купчую в корабельный сейф. На мостике они тепло распрощались с профессором. Маленькую шлюпку нагрузили драгоценными металлами, профессор взялся за весла и шустро погреб к горизонту, веселый, как жаворонок.

– Хорошо, что там плита была растоплена, – сказала Маргаритка.

– Не была, – сказала Примула.

– Как же ты изжарила оладьи? – удивился Кассиан.

– Там была электрическая плитка, – сказала Примула. – И что-то вроде ветряной мельницы.

– Ветровой генератор, – понял Кассиан. – И, вероятно, аккумуляторная батарея с утонувшей подводной лодки, подключенная к инвертору.

– Совершенно верно, – с нескрываемым уважением сказал Мальчик-дикарь Дин.

Кассиан остановил взгляд на макушке горы, откуда всё еще поднималась тонкая ниточка дыма. Да, всё это было весьма любопытно. Чрезвычайнолюбопытно.

– Теперь, если вы вдоволь посудачили, – сказала Капитан, – позвольте напомнить, что нам нужен план – как раздобыть новый корабль и как жить дальше.

* * *

Всю вторую половину дня между «Клептоманом» и берегом сновали шлюпки. Вечером команда, усевшись за длинным деревянным столом, ела суп-пюре из ракушек, сваренный Примулой. На десерт было подано трехшоколадное мороженое, а запивали всё укрепляющим молочным напитком «Хорликс» и витаминным черносмородинным напитком «Райбина». Мальчик-дикарь Дин отведал их впервые и нашел восхитительными. Наконец солнце село, и на остров опустилась ночь: густая тропическая ночь, обсыпанная алмазными звездами. Капитан вздохнула.

– Как красиво, – сказала она.

– Велодром, – отозвался Пит Фраер, сидевший, как всегда, рядом.

– Прости?

– Велодром, велоспорт, первый сорт.

– А…

В небе чиркнула падучая звезда; Маргаритка проводила ее взглядом. Горизонт почему-то был красный – ведь закат давно погас.

– Там город, – сказала она.

– Нью-Топия, – сказал Мальчик-дикарь Дин.

– Никогда о нём не слышала, – сказала Маргаритка.

– Веселое местечко. Миллионеров – пруд пруди.

– Хм, – сказала Капитан и на минуту задумалась. – Думаю, мы пока подождем Завязывать. Подождем… Кажется, Нью-Топия – подходящий для нас городок.