Текст книги "Гадкие Крошки"

Автор книги: Сэм Левеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Очень крупные гости восхищенно забормотали. Любой из них скорее поцеловал бы сумасшедшую макаку, чем ребенка, но идеяотцовской ласки их искренне восхищала. И Маргаритка, едва поспевая за шагами человека-горы, поняла: этот господин обожает, чтобы им восхищались.

Примерно так же, как еще один ее знакомый. А именно папа Крошки.

Большой человек стал подниматься по лестнице. На первой площадке он остановился и навис над няней, словно грозовая туча.

– Больше никогда так не делай, моя цыпочка, – сказал он.

– Я не ваша цыпочка.

– Все – мои цыпочки, если я говорю, что они мои цыпочки. Даже если я так не думаю. – Последнюю фразу человек-гора уже прорычал.

– Значит, целовать их не будете?

Мистер Бурбонски помахал у нее перед носом кончиком галстука.

– Чтобы сделать этот галстук, несколько миллионов шелковичных червей трудились в священных тутовых рощах Тянь-Шаня. Думаешь, я рискну подойти к пигмею со слабым желудком, чтобы его вырвало на мой галстук?

– Так вы лгун.

– В важных вопросах – нет, – отрезал мистер Бурбонски.

Маргаритка редко позволяла себе думать о том, что взрослых надо отправлять в постель без ужина, но для мистера Бурбонски готова была сделать исключение. Она посмотрела на часы.

– Вы слишком недолго отсутствовали; это будет выглядеть неубедительно, – сказала она. – Так что у вас есть время ответить на мой вопрос. Предлагал ли мистер Колин Крошки из «Колоссальной недвижимости» продать вам некий Остров Скелета?

Глаза человека-горы прищурились. Они стали свирепыми и желтоватыми, как у бенгальского тигра в саду у Блаа де Клаа. Маргаритка покрепче уперлась башмаками в ковер и заставила себя встретиться с этим взглядом. Сощуренные глаза немного скосились в сторону.

– А что, если предлагал? – сказал мистер Бурбонски.

– Остров не его.

– Так он мошенник?

– Он болотное чмо, – сказала Маргаритка.

– Ясно, – сказал мистер Бурбонски. – А теперь послушай меня, коротенькая персона. Да, человек с таким именем предлагал мне построить отель и завод удобрений на каком-то там острове, но я сказал: «Я ворочаю странами и кое-чем покрупнее, так что подите прочь и не возвращайтесь, пока не сможете предложить мне Португалию или хотя бы Венесуэлу. Подите к Винту Вествуду, он как раз занимается мелочами». Беседовать с тобой очень мило, но мне пора к…

Маргаритка что-то записала в блокноте с маргаритками на обложке. Потом сказала:

– По вашим сведениям, не имел ли мистер Колин Крошки каких-либо дел с Гомесом Элеганте?

Лицо у мистера Бурбонски стало белым, как песок на Острове Скелета, а может, еще белее. Он сказал:

– С кем?

– С Гомесом Эле…

– Не произноси этого имени.

– …ганте. Который только что ушел отсюда.

Тихим и сиплым голосом мистер Бурбонски сказал:

– Я не знаю, о чём ты говоришь, а если бы знал, то попросил бы тебя немедленно забыть об этом, а потом забыть, что ты забыла, и об этом тоже забыть. Ясно?

– Не совсем, – правдиво ответила Маргаритка – Я думаю, вы не купили остров у Колина Крошки, потому что знали: кто-то ужасный тоже хочет его купить. И этот кто-то – Гомес Эле…

– Молчи, – застонал мистер Бурбонски. – Другими словами, я не могу вспомнить и не хочу. Спроси кого-нибудь еще.

– Кого же, к примеру? – не без дерзости осведомилась Маргаритка.

– Маленьких людей. Глупых людей. Людей, которые заправляют машину бензином, когда на них горит костюм. Хотя бы Винта Вествуда… почем я знаю? Ну, по-моему, тебя давно ждет работа, и меня тоже. – Роскошно скрипя туфлями, он направился к гостям.

* * *

В великолепной квартире для нянь Маргаритка водрузила бутылки няни Аспид на тележку, подкатила их к мусоропроводу и, встав на цыпочки, побросала в дверцу. Потом написала Мальчику Дину записку о противных людях. Позвонила секретарше, чтобы ее отправили курьерской почтой, и погрузилась в сладкий сон.

* * *

Ранним утром, когда красное тропическое солнце еще только всползало по небоскребам Нью-Топии, к пристани у подножия Поднебесной Башни подвалил изящный паровой катер и причалил возле яхты «Большой Куш». С катера спрыгнул загорелый мальчик в обрезанных джинсах и затерялся в городе. После этого на громадную яхту поднялись два человека в белоснежных кителях. Один – большой, другой – маленький. У большого под кителем как будто прятался плюшевый мишка.

– Топрое утро, – сказал большой. – Мы приплыли с э-э…

– С инспекцией от Береговой охраны, – сказал маленький. – От киля до клотика. Экология, ходовая безопасность, надраены ли дверные ручки, – такого рода проверка.

Капитан «Большого Куша» Ганс Шанс устало покачал головой:

– Поинтересней дел не нашлось?

– Та! – возбужденно закричал большой. – Сейчас я мог пы лежать на моя койка ф Маленькая Ислантия и глатить Королефский Михаэль, такой тушистый… уррргх…

– Ничего не поделаешь, капитан, – сказал маленький, потирая локоть, которым он только что заехал по ребрам большому. – Работа есть работа.

– Да, – сказал капитан. – Раз надо, так надо. У вас нос в мазуте, знаете?

– О, черт, – сказал маленький инспектор – это был, разумеется, Кассиан – и вытер нос рукавом. – Пойдемте, Старшой.

– Иту, – сказал большой – а это был, конечно, Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный).

И они приступили к подробному обследованию «Большого Куша». Закончив, посмотрели друг на друга, и Кассиан сказал:

– Что скажете, Старшой?

– Итеально, – ответил тот.

– Вот и я так думаю.

* * *

В это самое время няня Маргаритка кормила Гарри и Ларри Бурбонских завтраком. Приготовила завтрак Примула – специально для этого случая она была срочно вызвана из особняка Блаа де Клаа. Тут были каши пяти видов, два вида сосисок, великолепный бекон, яйца счастливых кур и разнообразные тосты, пропитанные медом породистых пчел. Поначалу Гарри и Ларри смотрели на завтрак так, словно боялись, что тот их укусит. Но вкуснотища была такая, что в скором времени кусать стали, наоборот, они. Не прошло и пятнадцати минут, как о завтраке напоминали только крошки да гулкое эхо шумных, но вполне объяснимых отрыжек.

Маргаритка умыла детей и провела их в гостевую галерею кабинета мистера Бурбонски. Там шло совещание. Бедные малыши быстро соскучились, но Маргаритка велела им сидеть смирно и аплодировать по ее команде. Сама же тем временем отмечала в блокноте с маргаритками на обложке расположение сейфов. Пит будет очень признателен. Потом они вернулись в детскую, чтобы наскоро перекусить булочками с какао. Дети настолько осмелели, что даже бросили одну булочку, правда, не очень далеко. Маргаритка смела крошки и сказала:

– А теперь мы пойдем по магазинам.

Гарри и Ларри не выразили радости.

– Ну, знаете, покупать вещи…

– Книжки по арифметике? – грустно спросил Гарри.

– И кусачее белье, – печально добавил Ларри.

– Луки и стрелы, – сказала Маргаритка.

– Луки? – сказал Гарри.

– И стрелы? – сказал Ларри.

Маргаритка кивнула.

– И-и-я! – закричали малыши, молотя кулачками воздух. При виде такого безобразия няня Аспид сразу полезла бы в свой вещевой мешок за девятихвостой плеткой.

– А поэтому, – сказала Маргаритка, – сейчас мы пойдем к вашей мамочке за деньгами.

– Деньги, – радостно закричали малютки и снова замолотили по воздуху.

Втроем они сбежали по лестнице.

Мадам Бурбонски с огуречными дольками на глазах возлежала в кресле. Маленькая коричневая девушка красила ей ногти на ногах.

– Вам придется подождать, пока Кончита не закончит с моими ногтями, – сказала мадам Бурбонски.

– Невозможно, – отрезала Маргаритка. – Дети станут беспокоиться. Могут побиться предметы. Ценные вещи. Я не отвечаю за последствия.

– Ах, боже мой, сколько беспокойства! И зачем только заводятся дети?! Ни минуты покоя! – запричитала мадам Бурбонски.

Гарри и Ларри совсем опечалились, бедные малютки, а Кончита показала ломтикам огурца язык.

Маргаритка подмигнула ей, крепко сжала руки малюткам, и те немного повеселели.

– Деньги, – сказала Маргаритка.

– Дела, дела, дела, бесконечные дела, – сказала мадам Бурбонски и, закряхтев от усилий, отодвинула огуречный ломтик немного в сторону. – За картиной Пикассо. Нет, не за этой – за левой. Видишь диск?

– Вижу.

– Шифр – двадцать четыре, двадцать четыре, двадцать четыре. Легко запомнить. Столько мне на самом деле лет.

– Семьдесят два?! – ужаснулась Маргаритка.

–  Двадцать четыре! – сказала мадам Бурбонски. – Дура!

– Да, мадам. Как скажете, мадам. – Сейф был набит деньгами и драгоценными камнями. – Сколько можно взять, мадам?

– Не знаю. Горсть, – сказала мадам Бурбонски. – Что не истратишь, можешь принести обратно. Не знаю.

– Да, мадам. Вы очень щедры, мадам.

– Никто не понимает чувств матери! – неожиданно разволновавшись, сказала мадам Бурбонски. Она порывисто села, отчего огуречные ломтики разлетелись в разные стороны: один налево, другой направо. Освобожденная от ломтиков, мадам Бурбонски прежде всего увидела тревожно улыбавшихся Гарри и Ларри.

– Ой! – вскрикнула она.

– Мадам? – сказала Маргаритка.

– Кто эти уродливые карлики и что они здесь делают?

Гарри и Ларри вновь опечалились.

– Пойдемте, дети, – жизнерадостно сказала Маргаритка.

– Желаю вам повеселиться, – крикнула им вслед Кончита, девушка, трудившаяся над ногтями.

Мадам Бурбонски со вздохом улеглась обратно.

– Обо мне никто не думает, – пожаловалась она. – На чём мы остановились?

– На левой ноге, – сказала Кончита.

– Замолчи и работай, – сказала мадам Бурбонски.

5

Поход в магазин удался на славу. Первым делом Маргаритка послала няне Питу записку о том, что привезет детей Бурбонских на чай. Затем, уложив деньги в небольшой чемоданчик, она вызвала шофера и велела отвезти ее с детьми в «Пятый угол» – самый большой универмаг в мире. Там Гарри и Ларри весело поиграли охотничьими луками и стрелами. Это чудесно воодушевило малюток, а пострадал всего один слегка проколотый продавец. Когда подарки были, наконец, упакованы, они отправились в гости на чай.

Встреча в роскошной резиденции Блаа де Клаа была радостной. Дети поедали вкуснейшие Праздничные Пирожки, испеченные Примулой, и мирно играли (в ходилку, «Генетику» и «Гоночного Дьявола»).

Ядовитые пауки и прочие нездоровые увлечения были начисто забыты. Няни беседовали в углу.

Маргаритка вручила Питу заметки о размещении сейфов в Поднебесной Башне и сказала:

– А еще мы напали на след папы Крошки.

– Прекрасно, – сказал Пит. Но почему-то не обрадовался.

– Ему, возможно, грозит опасность, – сказала Маргаритка.

Веселые крики игроков в ходилку доносились как будто издалека. Опасность, грозившая папе Крошки, кажется, совсем не опечалила Пита.

– Так, – бодро сказала Маргаритка, – не могу я тут болтать весь день. Сейчас залезу в «кадиллак», достану из багажника луки, пусть дети порезвятся…

– Давай, – сказал Пит.

Оба немного помолчали, только Пит время от времени качал головой.

– Надо же было так получиться, чтобы изо всех океанских лайнеров с грабителями тебя угораздило попасть именно на этот, – наконец сказала Примула. – Пойду кое-что приготовлю…

Она спустилась в главную кухню, где ее радостно приветствовали повара семейства Блаа де Клаа Они сразу признали в Примуле кулинарного гения. Питу срочно требовалась Ободряющая Булка Примула засучила рукава, открыла свой ящичек с ингредиентами и вынула пузырек лучшего «Эй, Ухнем».

Что-то заслонило ей свет. Примула подняла голову.

– Мальчик-дикарь Дин! – в восторге вскричала она. – Ты, наверное, умираешь с голоду!

Дин ответил широкой улыбкой.

– Я получил записку от твоей сестры, – сказал он. – Она пишет, что ты хотела поговорить о противных людях. Я прошмыгнул мимо охраны.

– Подожди! – перебила его Примула. Замелькали сковородки и миски. Через пару минут бурная деятельность закончилась. – Омлет с тремя сырами, салат «Цезарь», какао, – объявила она, подавая Дину тарелку. – Где ты был?

– Да так, в разных местах, – сказал Дин.

– Мальчик-дикарь Дин, – сказала Примула, – ты не всё мне говоришь.

– Рот набит, – сказал Мальчик-дикарь.

– Когда Гомес Эле…

– НЕЕЕТ!

– …ганте, будь смелее, обыскивал берлогу профессора на Череп-горе, он что-то искал. Что?

Молчание.

– Колись. Если можно так выразиться, – поспешно добавила Примула.

Мальчик Дин сказал:

– Мне надо идти.

Примула сказала:

– Значит, ты мне не доверяешь?

Мальчик Дин сказал:

– Доверяю. Вроде.

Примула задрала нос.

– Не доверяешь.

– Нет, доверяю, – сказал Дин. – Эй, ты чего?

Одним быстрым движением Примула привязала его к стулу.

– А теперь, – сказала она, – или ты выложишь всё как есть, или я принудительно накормлю тебя Правдивыми Пирожными, и ты расскажешь мне то, что я хочу знать, а потом целый месяц будешь рассказывать разным крупным незнакомцам с татуировками, что изо рта у них воняет слоновьим пометом и что в раннем детстве у тебя был розовый бегемотик Джереми и в глубине души ты его до сих пор любишь. Неудобно будет, а?

– Что и говорить, – хмуро ответил Дин. – А откуда ты знаешь про Джереми?

– Я тебя хорошо изучила, – сказала Примула, покраснев, потому что Джереми был не более чем вдохновенной догадкой. – А теперь рассказывай всё, начиная с того дня, когда профессор продал нам остров.

– Ладно. – Мальчик-дикарь Дин пожал плечами. – Он продал остров, потому что иначе Г-г-г…

– Гомес Элеганте.

– …отнял бы его. Он уже несколько месяцев доставал деда. А в тот день как раз и ехал, чтобы отнять. Если он чего-то хочет, то просто берет, и всё. – Мальчик-дикарь поежился.

– Я видела его катер, – сказала Примула. – Из кухни. Наверное, он испугался «Клептомана».

– Он держится в тени, – мрачно сказал Мальчик-дикарь. – Всегда один, если не считать пятидесяти маленьких телохранителей в черных костюмах. А теперь у папы Крошки купчая на остров. И либо Г-г-г…

– Ой, да ладно тебе, назови его хоть Джереми, – сказала Примула.

– Не-ееет!

– Мальчик-дикарь Дин, возьми себя в руки!

– Извини. Либо он уже захватил папу Крошки вместе с бумажкой, либо вот-вот захватит.

– Папа не глупый, – возразила Примула – Только много о себе понимает. Так что он спрячет эту бумажку в какое-нибудь хитрое место, и Гомес Элеганте от него отстанет.

– Ни за что, – сказал Дин. – Тут еще другое.

– Что?

– Клад.

Примула поставила кастрюльку, чтобы случайно не стукнуть ею по голове Мальчика-дикаря, который ей очень нравился.

– Какой клад?

– Клад Боба Гибельби.

– Кого?

– Пять миллионов дукатов, а еще драгоценные камни и регалии, похищенные в священном городе Попокакателе. Стоят миллиарды.

– У нас были миллиарды… – Примула пожала плечами. – Это всего лишь деньги. Значит, клад на острове? Где?

– Не знаю, – сказал Дин. – И теперь никогда уже не узнаю.

– Почему?

– Я навестил дедушку, – сказал Мальчик-дикарь Дин. – Он мне сказал. Помнишь тот листок, на котором он написал, что продает вам остров?

– Который папа Крошки спер?

– Да, тот самый. На одной стороне дедушкина записка. А на другой…

– Ну?

– Карта с кладом Боба Гибельби. Представь все выигрышные лотерейные билеты в мире – вот примерно столько стоит эта карта.

– И что же ты думаешь? – спросила Примула.

– Я думаю, если твой папа гуляет по городу с этой бумажкой, то за ним будут очень сильно охотиться.

– Тогда надо поскорее его найти, – сказала Примула. – Ты молодец, Мальчик-дикарь Дин. Еще омлета?

– Не откажусь, – сказал Дин.

* * *

Багажник в «кадиллаке» Бурбонских был такого размера, как у других людей – спальня. Маргаритка открыла его, вынула красиво упакованные луки и стрелы, взяла в охапку и тут услышала чье-то застенчивое покашливание. Она заморгала.

– Тут кто-то есть?

– Да.

Туда, где на пол багажника падал солнечный свет, выползла коричневая фигурка. Это была Кончита, девушка, которая красит ногти.

– Больше не могу с ногтями, – сказала она. – Пожалуйста, не отправляй меня назад.

– Конечно, не отправлю, – сказала Маргаритка и помогла Кончите вылезти из багажника.

– Я очень хорошо могу делать ногти. – По щекам Кончиты катились слезы. – Но сеньора Бурбонски всегда говорит: «Сделай мне ногти», а потом или телефон, или коктейль, и всё смазывается, и она говорит: «Делай сначала». Это всё равно, что красить длинный мост – только докрасишь мизинец на правой ноге, тут же снова начинаешь с мизинца на левой. Ни поесть, ни поспать, ни подруг повидать. Ну, я и съехала по водосточной трубе и залезла в…

– По водосточной трубе?

– Да. И мы поехали, а я спряталась, и вот…

–  С девяносто третьего этажа?

– Да.

Маргаритке представились бескрайний мир, раскинувшийся за хрупкими стенами стеклянного лифта, чудовищная высота Поднебесной Башни, а внизу, среди темноты, освещенная прожекторами громадная яхта, отсюда кажущаяся совсем игрушечной. Она услышала вой ветра в балках, ощутила под пальцами хлипкую ненадежность водосточной трубы… Голова у нее закружилась от страха и восхищения.

– Ох, Кончита, – сказала она. – Какая няня из тебя получилась бы! – Она сняла с головы котелок и надела его на Кончиту.

Большие карие глаза смотрели на нее из-под шляпы: в них читалось жгучее отвращение к ногтям, готовность спускаться по любым трубам и встречаться с любыми сорванцами.

– Добро пожаловать в нашу компанию, – сказала Маргаритка. – Для начала небольшой предметный урок. А потом мы, пожалуй, оставим тебя на замену.

Они поднялись в огромную игровую комнату Блаа де Клаа и вручили детям луки и стрелы. Дети принялись расстреливать плюшевых мишек и чучела водоплавающих птиц.

– Праздному черт работу всегда найдет, – сказала Маргаритка, с улыбкой наблюдая невинную радость маленького Ларри, которому удалось поразить чучело обезьянки с дальней дистанции.

– Но кто знает, к чему это приведет? – сказал няня Пит, всё еще мрачный, потому что из-за Мальчика Дина Примула совсем забыла про Ободряющую Булку.

– Не тужи! – воскликнула Маргаритка. – Чем скорей мы отыщем папу, тем скорей ты скинешь это дурацкое платье и оденешься в свой полосатый наряд.

– И то верно, – слегка повеселев, отозвался Пит. – Нет худа без добра, а, няня?

– Так держать! – сказала Маргаритка и, хлопнув его по спине, стала дуть на ладонь.

Кончита осталась помогать Питу. Завтра им предстояло идти на чай к Вествудам.

Охота продолжается (сказала Примула, сдавая карты перед партией в покер).

* * *

Вернувшись в Поднебесную Башню, Маргаритка с благосклонной улыбкой наблюдала за тем, как летают стрелы из конца в конец шестидесятиметровой детской. Вскоре коллекция картин Бурбонских была уже вся в дырках, зато с каждым удачным выстрелом маленькие Гарри и Ларри чувствовали себя всё свободнее.

Во время обеда, когда родители уехали, няня Пит обошел дом и разобрался с сейфами. Незадолго до пяти Маргаритка погрузила Примулу, Пита, Кончиту и детей в длинный лимузин и сказала шоферу: «Трогай».

Автомобиль выехал из города и помчался среди зеленых лужаек и больших приземистых домов.

– Обалдеть! – сказал Пит Фраер.

В самом конце улицы стояла наполовину вкопанная в землю гигантская гитара. Ее колки находились на высоте тридцати метров над землей. Лады блестели в лучах предзакатного солнца, как золотые. Над резонаторным отверстием, которое служило воротами, лежала на спине огромная буква «В», сооруженная из горного хрусталя.

– Шофер, это что? – чинно спросила Маргаритка.

– Ранчо «Ленивое В», – сказал шофер. – Дом Винта Вествуда, Ковбоя-риэлтора. Как вы и просили.

Лимузин нырнул в резонаторное отверстие и остановился на пыльном дворе. Двор окружали бревенчатые строения: огромный дом, длинный низкий сарай с криво намалеванными буквами: ОБЩЕЖИТИЕ КОВБОЕВ и высокий дом с вывеской: САЛУН.

– Осади, – произнес голос. Голос был слабенький, гнусавый и исходил из-под копны пыльных волос. Над волосами был занесен очень большой томагавк.

– Чего осадить? – спросила Маргаритка.

– Просто осади, – сказал маленький человек с большим томагавком.

– Что значит «просто»? – спросила Маргаритка.

Насколько можно было понять, лицо под пыльными волосами недоуменно нахмурилось.

– Такие вопросы задавать не полагается.

– А тебе не полагается замахиваться на людей топором, – сказала Маргаритка.

В наступившей паузе до них донеслись далекие звуки банджо, на котором играли «Смутное нервное расстройство». Томагавк заколебался и опустился.

Пит Фраер шагнул вперед.

– Я его подержу, – сказал он, выдернув томагавк из слабых пальчиков.

Лицо под пыльными волосами как будто съежилось.

– Я хочу к мамочке, – жалобно запищал голос.

Распахнулась двустворчатая дверь, забренчали золотые серьги, под большими ковбойскими сапогами захрустел гравий.

– Винт младший, ты прекрасно знаешь, что твоя мама сейчас путешествует, – произнес голос, глубокий, как Большой каньон. – Так что будь большим парнем и пригласи этих маленьких людей в дом, посмотрим, нельзя ли что-нибудь спроворить на полевой кухне. А после уж ударим по недвижимости…

Читатель, проще всего было бы сказать, что на фоне заходящего тропического солнца Маргаритка увидела человека величиной с гору. Но это было бы неправильно, читатель. Потому что в таком случае окажется, что в нашем рассказе все люди величиной с гору. А с этим пора завязывать. Фигура, громоздившаяся сейчас над Маргариткой, была ростом в два метра двадцать три сантиметра – если мерить вместе с ковбойской шляпой. Человек, конечно, не мелкий, но на самом деле ростом скорее с бугорок, чем с гору. А сказать, что один из главных исполнителей музыки кантри в Нью-Топии громоздился над маленькой няней, как бугорок, будет не очень-то эффектно, правда?

Разумеется.

– Надо думать, я тебя маленько пугаю, а? Навис над тобой, как гора, и вообще…

– Да нет, – сказала Маргаритка по причине, которую я только что изложил. – А теперь скажите, кто вы сами-то будете?

Бугорок снял шляпу и наклонил к Маргаритке лицо, привыкшее к тому, что его узнают, и несколько недовольное тем, что сейчас этого не произошло.

– Винт Вествуд, мэм, – сказал голос. – К вашим услугам.

– Очень приятно, – сказала Маргаритка, задрав подбородок. Она представила своих спутников.

– Рад знакомству, – сказал Винт Вествуд. – Давайте расслабимся.

– Сначала чай, – сказала Маргаритка. – Потом расслабимся. А то дети проголодаются.

– Дело говоришь, – сказал Винт Вествуд.

Няня Маргаритка почувствовала, что уверенность начала изменять ей: этот большой хвастливый человек все-таки чем-то походил на гору. Улыбка у него была теплая и белозубая, голос теплый и коричневый. Но глаза у него были холодные и твердые как камень.

– Ну, – закричал Винт Вествуд, – валите в салун, там найдется, чего пожрать.

– Приятнее всего было бы чаю с булочками, – сказала Маргаритка.

– Чай с булочками – для хлюпиков и барышень, – сказал Винт Вествуд. – Вам с детишками дадут бобов с вяленым мясом.

– Какой ужас! – сказала Маргаритка.

– А пока что извиняйте, у меня встреча, – сказал Вествуд.

– Пока вы не ушли…

– Уже скучаю по вам, – сказал Винт.

Он зашагал через двор. К нему пристроились четверо ковбоев, держа большие руки на рукоятях больших револьверов.

– Послушайте, – раздался голос где-то на уровне его колена. Винт Вествуд посмотрел вниз. Маленькая няня в котелке не желала оставлять его в покое – шагала рядом, бледная, но решительная.

– Говорю тебе, у меня встреча.

– Мы тоже пойдем, – сказала няня. – Пит?

– Здесь, Маргаритка, – сказала крупная няня с чисто выбритым подбородком.

Винт Вествуд слышал, что иностранные няни хорошо умеют воспитывать детей. Теперь он начал понимать, каким это удается.

– Сюда? – сказала та, которую звали Пит. – Хорошо.

Винт Вествуд открыл дверь. В комнате стоял большой стол в форме гитары, а по стенам были развешены золотые диски.

– Зайдемте-ка, – сказала няня Маргаритка. – Это не отнимет много времени. – Она развернула стул, встала на сиденье и крепкими ручками взялась за спинку. – Пожалуйста, займите ваши места. Попрошу внимания.

Винт Вествуд и его подручные сели.

– Так, – сказала Маргаритка. – Мы хотим поговорить об Острове Скелета.

– Остров Скелета? – сказал Винт Вествуд. – Никогда о таком не слышал.

– Раки-буераки, – сказал няня Пит, который стоял, прислонясь к двери, и дул на свои ногти.

– Она имеет в виду: враки, – сказала Маргаритка. – Пит никогда не ошибается на этот счет.

– Короче, – сказал Пит, – Остров Скелета.

– И мистер Крошки, – сказала Маргаритка. – Мистер Колин Крошки. Из «Колоссальной Недвижимости».

Каменистое лицо Винта Вествуда стало красным, как тропический закат.

– А, этот,мистер Крошки, – сказал он. – Мистер Крошки – «Колоссальная Недвижимость». Что же вы мне сразу не сказали?

– Мы сказали, – сказал Пит.

Винт Вествуд отмахнулся от него.

– Мистер Крошки действительно приходил ко мне и моим партнерам, – сказал он. – Но с сожалением должен сказать, что плодотворной вязки не получилось.

– А это еще что значит? – сказала Маргаритка.

– Он говорит, что они не понравились друг другу, – пояснил Пит, явно расположившись к мистеру Вествуду. – Так что между вами было, мистер Вествуд?

– Он сделал мне предложение, – сказал Винт Вествуд. – Хорошее предложение. Он собирался принести свидетельство о праве собственности. Откуда-то, где он его спрятал. Потом мы собирались подписать документ, чтобы всё было официально. Потом я собирался ему заплатить. Но потом этот прохиндей… короче говоря, он получил более выгодное предложение.

– От кого?

Винт Вествуд принялся кусать ногти.

– А я обязательно должен сказать? – спросил он.

– Безусловно должны.

– Но я не хочу.

– Считаю до трех. Раз…

– Ладно, ладно, – вскричал Винт. – Если хотите знать, этот Крошки получил предложение от Гомеса Элеганте. Так и сказал: продаю остров Гомесу Элеганте, и точка. И удалился с Гомесом Элеганте.

– И где же, – сказала Маргаритка, – я могу найти этого Гомеса Элеганте?

– Если у вас есть мозги, вы не будете его искать.

– Почему?

Винт Вествуд передернулся со звуком, какой издает копилка с серебряными монетами.

– Этот Гомес Элеганте, это такой человек, что когда он приходит к тебе в гости, у тебя засыхает лужайка. Потом он делает тебе предложение, и лучше сказать ему да, потому что если ты скажешь нет, тебя больше никто никогда не увидит. Но даже если ты скажешь да, он всё равно тебе не заплатит.

– Значит, просто отнимет, – сказала Маргаритка.

– Именно это он и сделает, – сказал Винт Вествуд.

– Грубо, подло и как-то по-бандитски, – сказала Маргаритка.

– Эти слова как раз про него и придуманы, – сказал Винт Вествуд.

Маргаритка сказала:

– Нам надо знать, где живет Гомес Элеганте.

– Маленькая мисс няня, я этого не знаю и знать не хочу, – тихо, но с жаром произнес Винт Вествуд. – Можете запереть меня в фургоне с леопардами, и получите тот же ответ.

– Я подумываю, не запереть ли вас с вашим сыном.

– Против этого должны быть законы, – побледнев, сказал Винт Вествуд. – В жизни есть кое-что и похуже, чем быть съеденным живьем. – Наступила долгая мучительная пауза. Наконец, он сказал: – Ладно. Сдаюсь. Он прилетает и улетает на самолетах. Поищите в аэропорту.

– Не преминем, – сказала Маргаритка, ликующе шевеля пальцами в тяжелых няниных башмаках. – Спасибо, что уделили нам время.

Когда они уходили, Винт Вествуд уже кричал в телефонную трубку.

– Давайте сюда пилота! – вопил он. – Увезите меня отсюда!

Маргаритка и няня Пит пошли через двор к салуну.

– Охота продолжается, – сказала Маргаритка под грохот и вой вертолета, садящегося на лужайку.

– И кто знает, к чему она нас приведет… – сказал няня Пит.

* * *

Кассиан и Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный) сидели на складных стульях в заброшенном сарае на пристани, недалеко от «Большого Куша», яхты мистера Бурбонски. Стоял обычный тропический вечер. Мерцая волшебными огнями на макушке, вздымалась к звездам Поднебесная Башня: Бурбонски, как обычно, давали званый ужин. В сарае под ржавыми стропилами метались местные летучие мыши и лопали местных комаров. Из подобранного где-то провода Кассиан мастерил Усовершенствованную Мышеловку. Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный) рассказывал своему Королевскому Михаэлю о «Большом Куше».

– Красифый корапль, – говорил Старший Механик. – Он тепе понрафится, Михаэль, как приятно тепя нюхать, какой ты тушистый, теплый. Я опожаю этот корапль, но ты не рефнуй, потому что мое сертце принатлежит тепе. Он польшой и софременный, помещает тфести человек класса люкс, нофейшие кухни, софершенные фотолечепницы и фсё такое, но самые красифые – тизели, каких ты еще не фител. Ты полюпишь его, Михаэль, я знаю, полюпишь. А упрафлять им могут фсего тфое… ну, с топой трое, мой Михаэль. И сейчас мы бутем форофать этот корапль. Что скажешь? – он нажал на плюшевый медвежий живот.

– ДОПРЫЙ ФЕЧЕР, ФАШЕ КОРОЛЕФСКОЕ ФЫСОЧЕСТВО, – сказал медведь. – Я ШЕЛАЮ ФАМ ФСЕЙ УДАЧИ Ф МИРЕ. СФИСТАТЬ ФСЕХ НАФЕРХ. СПОКОЙНОЙ НОЧИ.

– Уй, – сказал Кассиан, которого дернуло током от Усовершенствованной Мышеловки. Часы пробили восемь. – Пора идти. Готовы?

– Фсегта готоф, – сказал Старший Механик.

Они встали со складных стульев. И вышли наружу.

Они уже неделю наблюдали за «Большим Кушем». Выясняли его режим. Когда корабль стоял на причале, матросы каждый вечер отправлялись пьянствовать в многочисленные заведения Нью-Топии, а на борту оставалось всего два-три человека. Связать их и отогнать корабль к счастливым грабителям на Остров Скелета было плевым делом.

Они обогнули угол склада. «Большой Куш», как большой белый свадебный торт, сиял под прожекторами.

– Вперед, к сходне, – сказал Кассиан.

Они подошли к сходне. Королевский Михаил сидел под застегнутым кителем Старшого. Старшой монотонным исландским голосом докладывал Михаилу о происходящем.

Перед сходней стояли двое в черных костюмах.

– Кто вы? – спросил больший.

– Команда, – сказал Кассиан.

– Документы? – сказал меньший.

– Э-э-э… – сказал Кассиан.

– Тревога первого уровня, – сказал меньший в свою рацию.

В тени портовых зданий замелькали люди. Все были в темных костюмах, и у всех в руках были… что? Трости?

Нет, похоже, винтовки…

– А, – сказал Кассиан.

– Теперь этого маленького урота нато разтафить, – сказал Михаэлю Старший Механик. – Смотри, люпимый.

– Это, случаем, не плавучий китайский ресторан и ночной клуб «Дзынь Дзынь Дзынь»? – спросил Кассиан.

– Нет, – сказал охранник.

– Ах я дурак! – сказал Кассиан.

– Теперь мой помощник гофорит фстор, – шепнул Старшой своему Михаэлю. – Теперь нам нато брать тесаки и штурмофать палуба…

– Извините, что побеспокоили, – сказал Кассиан.

Со скоростью кулачкового клапана он выхватил медведя у Старшого из-за пазухи и помчался по пристани. С воплем горя и ярости Старшой помчался следом. Дробно топоча матросскими ботинками, две белые фигуры исчезли в темноте.

– Отбой, – сказал охранник у сходней. – Вольно, ребята.

За углом Кассиан остановился и вернул Михаила хозяину.

– Нате, – сказал он. – Извините.

– Мой! – воскликнул Старшой. – Мой, мой, мой, МОЙ МИХАЭЛЬ! Тепе фсё хорошо, когта этот пезопразник тепя схфатил, милый?